Лунное чудо

Глава 3

Хоть я и не мерзла на холоде, я была благодарна за шмотки, которые принес Матс. Был приятен не тот факт, что я больше не была полураздетой, а то, что я могла укутаться во что-то, пахнущее живым человеком.

Им, если быть точнее, так как он отдал мне свой свитер. Я могла натянуть свитер на ноги до самих пальцев на ступнях, пока сидела на своей могиле.

Так я сидела, закутанная в теплое чувство живости, и пристально смотрела на светящийся дисплей его мобильного телефона. К счастью, он поймал сеть. Даже на кладбище, расположенном далеко от города, настолько одиноком ночами, что можно было слышать биение собственного сердца (если предположить, что такое имеется), ловилась сеть.

Ему пришлось долго искать, прежде чем он нашел хоть что-то обо мне. Меня больше не было на Facebook. Даже моя электронная почта была удалена. Мы также не смогли найти моих родителей в сети, потому что они считали, что в этом обществе можно было выжить, только если не оставлять о себе никаких данных, о которых могла бы пронюхать злая тайная полиция.

При этом каждый сотрудник тайной полиции, который изучал бы важные данные моих родителей, разочаровался бы от скуки и ходатайствовал бы о его досрочном выходе на пенсию, так как ничья жизнь не была так прилична и открыта, как моих родителей: Алекса и Тины Штег.

Матс все перещелкивал и перещелкивал, и, наконец, он что-то откопал. Запись в Facebook от Зельмы, девочки, которую я узнала только тогда, когда он сунул мне под нос ее фото. Она была милой, но непримечательной девушкой.

Тот типаж, который легко упустить из виду. Мы, возможно, разговаривали друг с другом раза три за весь учебный год. Она ходила в другой класс. Видимо, я ей нравилась. Мне стало стыдно, когда я прочитала ее запись.

«Статус: Совершенно разбита! Я все еще не могу поверить, что Мира мертва! Как только такое могло произойти? Почему? Я безгранично восхищалась ей. Я думала, ее жизнь идеальна! А теперь все прошло... так внезапно. У меня нет слов. Мира, я думаю о тебе! Мне будет ужасно тебя не хватать!»

Я провела большим пальцем наверх, затем вниз, но это действительно было все, что было обо мне на странице Зельмы. Почему она не написала обо мне больше? Об идеальной Мире?

Почему никто не прокомментировал, почему я умерла? Как я умерла? Но это было типично для Зельмы. Она поставила в запись обо мне лишь пару грустных смайликов и выражений сочувствия, вот и все.

— Может быть, ты убила себя? - спросил Матс.

— Убила себя? Что за бред! — воскликнула я. — Как ты о таком мог подумать? У меня все было хорошо!

— Я имею в виду только, что ... что ее сообщение так звучит.

—Ты думаешь? - я еще раз просмотрела текст. И, когда читала его во второй раз, я совершенно не почувствовала себя такой польщенной, как в первый раз. Отлично. Говорят ли такое о человеке, который тебе действительно нравится? Или, скорее, о человеке, которого презираешь? И почему ей будет меня не хватать? Как было сказано ранее, мы разговаривали друг с другом максимум раза три!

Я дала Матсу еще пару имен своих подружек, но у них он либо не нашел ничего о моей смерти, либо профиль был закрыт. Пара моих фотографий и записей все еще висели в сети.

Одну из моих фотографий Матс рассматривал более внимательно. Я не знаю, была ли она хорошей. В любом случае, это была не та фотография, которую с удовольствием показываешь всем и думаешь при этом: «Вау, разве я не прекрасна? Намного прекрасней, чем в реальности?»

Она больше была похожа на естественное изображение, которое показывает, какой человек на самом деле. С огромным количеством маленьких морщин от смеха, недостатками кожи и отросшими корнями волос, которые предательски показывают, что волосы, на самом деле, не рыжие, а просто темно-русые.

— Мне нравится! - сказал он. — На фото ты выглядишь счастливой. Когда это было?

—Не знаю. Сейчас февраль 2014?

—Да.

— Думаю, летом полгода назад. В саду. Мама фотографировала.

—Мне позвонить твоим родителям? — спросил Матс.

Это предложение повергло меня в шок. Только я едва могла объяснить, почему. Вероятно, я боялась, что, тем самым, все официально подтвердится. Если мои родители утверждали, что я мертва, значит, так и было. На этом все.

—Что ты собираешься им сказать? - спросила я. — Что встретил на кладбище призрак их дочери? И хотел бы узнать, от чего она умерла? Я не думаю, что они дадут тебе благоразумный ответ.

— Мы могли бы позвонить кому-нибудь другому.

—Хм... может быть, позже. Они все равно примут тебя за сумасшедшего, если ты это сделаешь. Посреди ночи.

—Ты скучаешь по родителям?

Я ненадолго задумалась. Скучала ли я по ним?

— Вообще-то, да, — ответила я. — Ну, если бы я только не была мертва. Они были отличными родителями, я всегда могла положиться на них. Если бы я могла сейчас просто так пойти домой, то все было бы в порядке. Я бы пила с моей мамой кофе или прогуливалась с отцом по парку. Мы часто гуляли по воскресеньям, рано утром, когда еще было темно. Весь город спал, а мы - нет. Но сейчас разразилась бы настоящая драма, если бы я встретилась с ними. На меня обрушились бы вопросы и их замешательство: Как это могло случиться? Что ты сделала с нами? Наша жизнь кончена с тех пор, как ты мертва. Чулочек.

—Чулочек? - весело повторил он.

— Мое ласкательное имя. Я никак не могла отучить их. Всякий раз, когда они были эмоционально взволнованны, я уменьшалась в их глазах до двухлетки, которая не хотела снимать колготки и убегала. Имя милое, но в какой-то момент уже хочется быть не симпатичным носком, а взрослой. Твои родители тоже так поступали? Они ведут себя так, словно ты только вчера научился ходить?

—Нет, совсем нет. Скорее, наоборот. Они всегда были разочарованы с того самого момента, когда мне не исполнилось и десяти лет.

Они всегда ждали очень многого. Слишком многого.

—Ты не смог оправдать их ожидания?

—Нет.

— И с твоей подружкой та же история? Ты возлагал слишком большие надежды на нее? Как родители - на тебя?

— Она так утверждала.

Мне это не нравилось, но я должна была еще раз напомнить себе: этот чудесный парень пришел на кладбище не из-за меня, а из-за нее. Его закинуло в такое одинокое место, потому что он хотел поговорить с луной о девушке-которая-порвала-с-ним.

— Что она сделала не так? — поинтересовалась я. — Я имею в виду, какие ты нашел в ней недостатки?

— Она все делала правильно. Но она просто была сама собой.

— И?

—Постепенно это стало утомлять. Я влюбился в нее, потому что она была сумасшедшей неряхой, и позже я упрекнул ее в этом. Не очень-то мило, не так ли?

— Точно.

— Она - полная противоположность моих родителей, бабушек и дедушек, теть, брата и сводных брата и сестры, и именно это мне нравилось в ней. Она беспорядочная, непунктуальная, рассеянная, взбалмошная, ленивая, всегда без денег, совершенно нечестолюбивая и вежливая, если у нее было настроение для этого. Она упрямо отказывалась, даже хоть раз, задуматься о том, что она делает. Она никогда не размышляет. Она просто делает то, что придет в голову. Она живет сегодняшним днем. В начале мне это казалось великолепным.

Его небольшой монолог произвел на меня впечатление, потому что в нем было очень много информации. Я могла с легкостью представить семью Матса.

Очевидно, все его родственники были аккуратными, пунктуальными, сконцентрированными, хорошо воспитанными, волевыми, прилежными и далекими от банкротства. Кроме того, они должны были быть ярыми сторонниками честолюбия.

— И однажды ты заметил, что это тебя больше не умиляет?

— Похоже на то.

— Скверно, — посочувствовала я всем сердцем.— Но, если она тебя простит, тебе понадобится время, чтобы овладеть собой, и ты будешь пытаться все наладить. Ты будешь стараться быть терпеливее и уступчивее, но это не будет длиться вечность. Затем ты начнешь снова придираться, скажем, через три или четыре недели, вновь начнутся ссоры, и она тебя снова бросит.

— Проблема не в этом.

— А в чем?

— Неважно, - ответил он. — Твои заботы гораздо тягостнее моих. Мы должны поговорить об этом, а не обо мне.

— Мило с твоей стороны, спасибо. Но я бы лучше узнала, что за проблема с твоей хаотичной подружкой, которая никогда не думает.

Он не очень хотел говорить об этом. Я заметила. Но после короткой, молчаливой консультации с луной он все-таки открыл рот.

— Я думал, что я отличался от членов моей семьи. Я всегда хотел быть другим. Я не хотел принадлежать к клубу успешных, образованных и состоявшихся, которые воротят нос при виде нормального человека. Но я очень быстро отвернул нос от девушки, которой я не так давно искренне и не без энтузиазма объяснялся в вечной любви. Но эта большая любовь слишком быстро куда-то исчезла. Она просто действовала мне на нервы. С этим она ничего не могла поделать. Она действительно милая!

Я была удивлена.

— Я думала, что ты здесь, чтобы при луне поговорить о разбитом сердце? А теперь ты говоришь ...

—Мое сердце не разбито. Оно просто ледяное. Также, как и сердца моих родственником. Об этом я и хотел поразмыслить.

— Ты уверен? — в замешательстве спросила я. Я не могла себе представить, что парень, который до настоящего момента так умилительно обо мне заботился, был бессердечным. — Разве ты не говорил, что это она с тобой порвала, а не наоборот?

— Это так. Но это не значит, что я - хороший. Это, скорее, свидетельствует об отвратительной, тонкой манере, как моя семья решает свои проблемы. Вместо того, чтобы сказать ей, что я ошибся и хотел бы закончить все это, я целенаправленно запугал ее и подтолкнул в руки своего друга. Пока она не изменила мне и не порвала со мной. Теперь она выплачет все глаза и будет чувствовать себя предательницей, в то время как я рад, что все закончилось. Теперь это звучит хладнокровно, но мне только сегодня вечером стало понятно, что я все время надеялся на это. Поэтому я пришел сюда. Так как разочаровался в самом себе.

—... Это подтверждает мои предрассудки.

—Какие же?

— Что нельзя доверять привлекательным парням.

По тому, как отреагировал Матс, я заметила, что для него было совершенно обычно, что его считали незаурядным, хорошо выглядящим парнем. Он не почувствовал себя польщенным, а также, казалось, его особенно не интересовала моя оценка.

— Эта история подорвала мое представление о самом себе, — с сожалением сказал он. — Все же я был другим. Не надменным и элитным всезнайкой, а человеком с настоящими, глубокими чувствами. Но я не рассчитывал, что мои настоящие, глубокие чувства уйдут так скоро.

—Как твоя фамилия? - спросила я. — Может быть, я уже встречалась с кем-то из твоей элитной семьи?

— Навряд ли.

—Почему это?

— Они живут не здесь. Ты могла увидеть одного из них, но не в реальности.

— Где тогда?

—По телевизору, если только. Мой дедушка - знаменитый пианист, он живет в Лондоне. Ему уже за восемьдесят, но иногда он еще играет. Он родился в Швеции. Затем женился на дочери и наследнице производителя швейцарских часов, на моей бабушке, которая принесла с собой большую часть состояния, поэтому, собственно, никому из нас больше не нужно было зарабатывать деньги. Все равно все считали, что должны в рекордные сроки получить докторскую степень, или в двенадцать лет поступить в музыкальную консерваторию, или, по крайней мере, выиграть Олимпийское золото в соревнованиях по выездке. Когда ты была еще жива, меня здесь не было, я жил в Париже.

— Так значит, ты говоришь по-французски?

— Как же иначе в Париже? — спросил он снисходительно. — Только щелкать селфи на Эйфелевой башне?

Иногда он правда был надменным. Но если ты красив и богат, а кроме того, говоришь по-французски, это, скорее всего, совсем неудивительно.

— Ты умеешь играть на фортепиано?

—Как сказать. Четыре года я посещал занятия по игре на фортепиано и скрипке. Для консерватории я не достаточно хорош, поэтому - нет. Но, чтобы впечатлить неосведомленных девушек, достаточно.

— Ты так поступаешь? Я думала, это низость для твоего уровня.

— Как сказать. Я сказал: «Достаточно.» Я не сказал, что делаю это.

— Ах, вот как.

—Теперь поговорим снова о тебе, - сказал он. — Мы должны...

— Нет, мы не должны, - я перебила его, потому что луна только что исчезла за еловыми верхушками леса, и я была в ужасе, что я больше никогда не смогу продолжить разговор, если он исчезнет. — Мне нужно спросить тебя еще кое о чем. Теперь, когда твоя сумасшедшая, шальная подружка порвала с тобой, - ты вернешься обратно в Париж?

—Я уезжаю, но не в Париж. Куда - я еще не знаю.

— Жаль, — искренне обеспокоенно сказала я.

Он хотел что-то ответить, но в этот момент лунный свет на моей могиле и на коже погас, и снова стало темно. Я все еще была здесь, но все вокруг меня казалось таким странно далеким.

Я заметила, как свитер, в который я все это время была укутана, упал, как оболочка, которая стала лишней. Он лежал на моей могиле, и хотя я потрогала его, я ничего не почувствовала.

—Мира? - закричал Матс. —Ты еще здесь?

Он больше меня не видел. Все-таки хорошо, что он уйдет, и мы больше никогда не увидимся, но меня это расстраивало. Я растворилась в сонном воздухе, мои мысли улетели. Я не могла остановиться, я не мог удержаться на месте: ни на моей могиле, ни на деревьях, ни в холодной ночи. И я была бы так счастлива остаться, но это было невозможно.