Луны волшебное сияние

Глава первая

Джейн Берри переложила телефонную трубку из одной руки в другую и, продолжая прижимать ее к уху, в сердцах взъерошила светлые волосы.

— Бог ты мой, — простонала она, — можно подумать, я пытаюсь дозвониться до самого далай-ламы!

Мэгги Симпсон подняла голову от машинки.

— Да брось ты, — посоветовала она. — У Динки Говарда никогда же нет времени для прессы.

— Ну да, если только вдруг в нас не возникает срочная надобность. Если б я… — Джейн умолкла, заслышав в трубке голос. — Мистер Говард, это Джейн Берри из "Морнинг стар". Не могли бы вы уделить мне несколько минут? Наши читатели интересуются круизом, который вы организовываете, и… Но, мистер Говард, "Стар" никогда…

Ее слова прервал короткий щелчок на другом конце провода, и, скривившись, она швырнула трубку на рычаг.

Мэгги расхохоталась:

— Еще одно усилие пропало даром! Разве ты не знаешь, что великий мистер Говард никогда не дает интервью?

— Именно это он мне только что и сообщил — правда, не так изысканно: "Передайте вашему редактору, что у моих друзей нет ни малейшего желания видеть свои имена в вашей гнусной газетенке!"

Джейн со злостью схватила с полу газетный лист.

— Только взгляни на список пассажиров: лорд и леди Уотертон, герцогиня Мелфордская, сэр Дэвид Пиктом… — Глаза ее обегали колонку фамилий. — Кинозвезды, владельцы скаковых лошадей, финансовые и промышленные тузы — просто мечта для раздела светской хроники.

— И рай для свахи, — не без иронии подметила Мэгги. — Любой миллионер, отправляющийся в круиз Динки, может быть твердо уверен: ни одна из встретившихся ему девушек не станет охотиться за его деньгами, поскольку сама в них купается!

Джейн вздохнула:

— Эх, кажется, все бы отдала, только бы отправиться в такой круиз!

— С каких это пор ты стала золотоискательницей?

— Да нет же — как репортер, — с негодованием отмела Джейн несправедливое обвинение.

— Вот наивная дурочка! Погоди, когда перед тобой пройдет столько же миллионеров, сколько передо мной, они покажутся тебе такими же глупыми и скучными, как наш мальчишка-рассыльный, только гораздо старше! — Мэгги опытным взглядом пробежала напечатанную страницу и подняла голову: — Да не ерепенься ты, Берри, я же только подкалывала тебя. Считай, тебе повезет, коль при нашем деле сможешь сохранить свою наивность. Большинство слишком ожесточается.

Она соединила страницы скрепками и позвонила рассыльному.

С некоторой завистью наблюдала Джейн за ее точными, уверенными движениями. Мэгги, более старшая по возрасту, была журналисткой до мозга костей. Рассыльный забрал напечатанное и ушел, а Мэгги торопливо достала из ящика стола мыло и полотенце.

— Слава Богу, успела к сроку. Сегодня я иду на шоу и не могу опаздывать.

Она была уже на середине комнаты, как дверь вдруг распахнулась, и влетел Фрэнк Престон, главный редактор. Глянул на полотенце в руках Мэгги и энергично закивал:

— Вот это правильно, освежиться стоит. Ты идешь на прием.

— Вовсе нет. Я иду с Биллом на шоу.

— Ты должна была идти. Прости, Мэгги, но только что звонил Чарли. Он застрял в лондонском аэропорту и не сможет явиться на это чествование в "Савилле". А оно, похоже, будет последним для Руби Рэндолл перед ее уходом со сцены. И пропустить его мы не имеем права.

Лицо Мэгги сморщилось от негодования:

— Да я уж третий раз за эту неделю натягиваю нос Биллу!

— Ну так что, будет знать, как класть глаз на журналистку! — пожал плечами Фрэнк. — Возьми его с собой, никто возражать не станет.

— Кроме самого Билла. Он на дух не переносит такие приемы. С пронзительными голосами, сплетнями и хихиканьем.

— Ну и зря! Как социолог, он должен радоваться такой возможности для наблюдений.

— Ты грубая скотина, Фрэнк.

— Мы работаем для газеты, а не для лощеного ежемесячного журнала!

Джейн наблюдала за этой перепалкой, с сочувствием глядя, как сжимаются кулаки Мэгги, и неожиданно решилась:

— А нельзя ли мне пойти вместо нее?

Редактор воззрился на нее с явным сомнением, и в Джейн заговорило упрямство:

— Я уже не однажды бывала на подобных приемах, — настаивала она.

Он колебался.

— Сколько времени ты уже у нас в отделе?

— Полгода. А до этого — год в отделе новостей. И, пока работала там, побывала на сотне таких вечеров.

— На таком тебе, вероятно, еще не приходилось бывать. Сам по себе уход Руби Рэндолл большого значения не имеет; гораздо важнее для нас — что за всем этим стоит, какие тайные ветры дуют.

— Если вы ознакомите меня хоть с какой-нибудь информацией об этом, — отвечала Джейн гораздо увереннее, чем хотела, — то не сомневаюсь, что смогу разузнать.

— Вот и ладно. Зайди ко мне через пять минут, я все подготовлю, чтобы ты могла просмотреть. А тебе, Мэгги, мой совет — выходи-ка ты за парня побыстрее. Тогда ему придется примириться со всем этим.

Он улетел, а Мэгги стиснула плечо Джейн.

— Если я когда-нибудь приму совет Фрэнка, ты будешь подружкой невесты, — пообещала она.

"Савилль-отель" находился рядом с редакцией "Морнинг стар", и Джейн, устав впитывать предоставленные редактором сведения, решила прогуляться. Несмотря на внешнюю уверенность в себе и полтора года работы репортером, перед каждым новым заданием ее охватывала нервная дрожь и покалывало в позвоночнике, и сейчас, чтобы чуточку успокоиться, она принялась обдумывать план предстоящей работы.

— Никаких интервью, — напутствовал ее главный редактор. — Просто осмотрись там, принюхайся к атмосфере. А если тебя примут за гостью — еще лучше.

Последнее было совсем нетрудно. Если тип Мэгги вполне соответствовал представлению людей о женщине-репортере, то по наружности Джейн трудно было определить ее профессию: фотомодель, кинозвезда, манекенщица — вот три занятия, которые в первую очередь приходили на ум при взгляде на нее. Тонкие черты лица усиливали общее впечатление хрупкости, хотя проницательный наблюдатель узрел бы в этом лице сердечком упорство, а в коротком прямом носике и чувственном рте — решительность.

Но большинство наблюдателей, далеко не проницательные, замечали только белую кожу, медно-золотистые волосы и неожиданную ясность и живость прекрасных голубых глаз.

Швейцар в холле "Савилль-отеля" оказался не исключением из общего правила и, когда Джейн предъявила свое журналистское удостоверение, воскликнул:

— Неужто вы репортер, мисс? А я-то принял вас за одну из старлеточек?

Джейн улыбнулась в ответ и направилась в посольский зал, где должен был состояться прием. Здесь все сомнения относительно того, сумеет ли она остаться незамеченной, тут же рассеялись, поскольку огромный зал с обитыми переливающимся атласом стенами и мерцающими на них канделябрами был заполнен до отказа. Прокладывая путь к бару, Джейн узнала некоторые лица. Среди журналистской братии "Морнинг стар" подобных типов называли "бахромой": на них наталкиваешься почти на каждом светском приеме, где они всячески стараются привлечь к себе внимание хроникеров, чтобы на следующий день их имена появились в газетах обязательно рядом с именами знаменитостей.

Заняв стратегически удобную позицию в углу бара, Джейн с бокалом в руке принялась самым бессовестным образом подслушивать сплетни и разговоры, маленькими водоворотиками кружившиеся вокруг. Осматривая зал, заметила затянутую в тугой корсет фигуру Руби Рэндолл, довоенной театральной знаменитости, звезды оперетты, а ныне известной в основном своими многочисленными браками. Последнего ее мужа что-то нигде не было видно, а вот Фостер Диллон, с неизменной сигарой во рту, директор "Эйс Филмз" и третий номер в брачной иерархии Руби, постоянно ошивался рядом. Джейн принялась сочинять ее историю.

— Ради Бога, Глин, — произнес у нее за спиной девичий голос, — раз уж ты не умеешь пить по-мужски, так ограничься имбирным пивом.

Вслед за этими словами, прямо в ухо Джейн, кто-то икнул, и молодой человек, изогнувшийся вопросительным знаком, толкнув ее под локоть, выплеснул содержимое бокала Джейн прямо ей на платье.

— П-п-слушай, детка… ик… мне ужас-с-но… ик… жаль.

Сморщившись от огорчения, он принялся усердно и безрезультатно тереть юбку Джейн носовым платком.

— Неужели ты не видишь, что только портишь? — Его спутница, хорошенькая блондинка в розовом платье, вырвала у него платок; при виде ее у Джейн появилось странное ощущение, что они уже встречались.

— Должна извиниться за Глина, — продолжала между тем девушка, — один паршивый бокал — и он уже не стоит на ногах! — Она коснулась руки Джейн. — Я остановилась в этом же отеле, так почему бы вам не подняться ко мне и не переодеться в одно из моих платьев, которое я с удовольствием одолжу?

— Огромное спасибо, но не стоит, — Джейн с грустью смотрела на вконец испорченное платье. ― Лучше я пойду в туалет да постараюсь замыть пятно.

— Глупости. Размер у нас с вами один, а в платьях я недостатка не испытываю.

И не успела Джейн вымолвить хоть слово, как ее потащили сквозь толпу к выходу, втолкнули в скоростной лифт, и через несколько секунд она очутилась в тишине шестого этажа. Они направились в конец коридора и вошли в роскошный номер, уставленный вазами с цветами.

Острым репортерским глазом Джейн тут же отметила и соболью накидку, небрежно брошенную на кровать, и дорогостоящие чемоданы, сложенные штабелем у стены. Ее спутница, подойдя к гардеробу, распахнула дверцы и, широким жестом обведя висевшие там платья, равнодушно произнесла:

— Выбирайте.

На внутренней стороне дверцы имелось зеркало, отразившее обеих девушек рядом, и Джейн, едва вглядевшись в отражение, даже затаила дыхание, а хозяйка комнаты расхохоталась при виде такого изумления.

— А я все думала, когда же вы, наконец, заметите.

Джейн обернулась:

— Да мы могли бы быть сестрами!

— Не просто сестрами, а почти близнецами.

Девушка повернулась к туалетному столику и проворно распустила волосы, уложенные в высокую прическу. С этим золотистым водопадом, свободно струящимся по плечам, — кстати, любимой прической Джейн — сходство стало еще заметнее.

— Вот, так еще лучше, правда?

— Просто невероятно, — поразилась Джейн.

— Вы правы. Но это то, что я давно ищу. — Девушка уселась на кровать. — Между прочим, меня зовут Джейни. Джейни Белтон.

— А я — тоже Джейн. Джейн Берри.

— Даже имена похожи! Ну и совпадения, прямо мурашки по коже. — Джейни Белтон наклонилась вперед; она уже не улыбалась, в лице появилась грусть, на которую нельзя было не обратить внимания. — Вы кажетесь вполне интеллигентной женщиной. Что вас привело на это гнусное сборище?

— Я репортер.

— А понятно! В таком случае вы должны меня знать.

— Белтон? — Джейн покопалась в памяти. — Погодите, погодите, так вы имеете отношение к "Белтон Хлеб"?

— Именно так. Я дочь Белтона.

Джейн тихо присвистнула. В каждом городе и городишке имелись либо булочная, либо ресторан Белтона. И если эта девушка — дочь Седрика Белтона, то она наследница миллионного состояния. Мелькнула мысль, почему эта безусловно красивая и богатая девушка так грустна?

А Джейни, покачивая задранной на спинку кровати ногой, резким голосом заметила:

— Теперь, поняв, кто я, вы, полагаю, ужасно завидуете?

— Не совсем так, мисс Белтон. В моей жизни деньги вовсе не являются синонимом счастья.

— Вот и благодарите Бога за это. Мне же именно поэтому легче говорить с вами. — Она помедлила. — Когда там, внизу, на вас вылили коктейль, то был перст судьбы. Раньше я вас не замечала, а когда заметила — и вас, и наше с вами сходство, — поняла, что сам Господь Бог откликнулся на мои молитвы. Вы — единственная, кто может мне помочь.

Горя любопытством и предвкушая интересную историю, Джейн отошла от гардероба, совершенно позабыв о намерении переодеться.

— Не могли бы вы в таком случае рассказать все с самого начала? — предложила она. — Тогда стало бы понятнее. Итак, в чем проблема?

— А как вы думаете? — с вызовом откликнулась Джейни. — разумеется, в мужчине.

— О!

Для Джейн это, оказывается, вовсе не было само собой разумеющимся.

— Вы, кажется, разочарованы. — Джейни уставилась на свои руки. — Я не удивляюсь, хотя история совершенно банальна. Его зовут Тед Уиллз, и я люблю его до безумия.

— А он любит вас?

— По убеждению моего отца — нет. Папа утверждает, что Тед только охотится за моими деньгами, и так часто повторяет мне это, что я уж и сама начала верить. — Она хрипловато рассмеялась. — О, Тед меня, конечно, любит, но папа считает его охотником за приданым и не разрешает нам пожениться.

— А сколько Теду лет?

— Двадцать шесть. Он механик и только что открыл автомастерскую в Миддлфорде, где мы живем. На эту мастерскую ушли все его сбережения, а доходов пока негусто. — Разговорившись, Джейни уже не могла остановиться, слова лились из нее потоком. — Мы и познакомились, когда я пригнала к нему машину после того, как попала в аварию. Очень не хотелось, чтобы папа о ней узнал, он вечно укоряет меня в превышении скорости, а если бы я отвезла машину в нашу мастерскую, ему тут же все стало бы известно. Как бы там ни было, а Тед все быстро сделал, да еще разрешил мне платить в рассрочку. Да, разумеется, я наследница, но папа никогда не дает мне денег. Любит все оплачивать сам — для него это единственный способ держать меня под контролем.

Джейн вспомнила лицо Седрика Белтона: оно вполне соответствовало характеру, описанному дочерью.

— Но что же неладно с Тедом? Я хочу сказать — денег у вас более чем достаточно, так почему же ваш отец так возражает против него?

— Потому, что он не ходил в закрытую школу и не имеет титула. "Ну, что ты, Джейни, крошка, это же совершенно не наш круг. Для моей малышки я бы хотел кое-что получше!.." Прелестно, не так ли? — с горечью прибавила она. — Папа — "человек, сделавший себя сам", и всегда открыто гордился этим.

— Такие люди зачастую — самые большие снобы, — заметила Джейн. — Но если вы так сильно любите, почему бы не убежать вместе?

— Тед не согласится. Он говорит, что либо женится на мне сейчас с благословения и согласия моего отца, либо дождется, пока я стану совершеннолетней и достаточно взрослой, чтобы отвечать за свои поступки.

Хотя Джейн этот взгляд на вещи показался излишне идеалистическим, от высказываний она воздержалась.

— Ну и что же плохого в том, чтобы подождать?

— Два года? — раздался крик ярости. — Да вы, должно быть, никогда не любили, раз можете говорить такое! И к тому же, даже если мы и решимся ждать, то папа-то не станет. Он уже подыскал мне "отпрыска благородного рода", какого-то титулованного придурка. — Слезы брызнули у нее из глаз. — Простите, я выгляжу глупо.

— Не надо плакать. Никто ведь не заставит вас выйти замуж насильно.

— Вы не знаете отца. — В голосе девушки прозвучал испуг. — Если что-то возникает у него на пути, он может быть совершенно безжалостным. Думаете, мало он загубил всякой мелкой сошки, начав строить да открывать свои "Булочные Белтона"? А если он и Теда решит разорить?

Джейн не ответила, разглядывая этот номер дорогого отеля, где все дышало роскошью и богатством.

— А сможете ли вы быть счастливы с бедняком? — откровенно спросила она.

— С Тедом — да. Лучше выйти за него и драить полы, чем за какого-нибудь богатого идиота. — Большие глаза снова наполнились слезами. — Мне ненавистна даже мысль о замужестве с нелюбимым. Неужели трудно предугадать, какой я стану в подобном случае через десять лет? Разбитной разведенной дамочкой с кучей любовников! О, Джейн, я не хочу, ни за что не хочу становиться такой!

— Так, по-моему, и незачем.

— Легко сказать. Я жить не могу без Теда, а папа нам даже видеться не позволяет. Вот почему я сейчас в Лондоне — он отправляет меня в круиз Динки Говарда. Говорит, это поможет мне забыть Теда. — Она стиснула руки. — Как только мы отплывем, он тут же насядет на Теда и уговорит уехать. Он уже намекал, что хочет поселить его в Канаде.

— Если Тед вас любит, он не согласится.

— Вы не знаете, как папа хитер! Он прекрасно понимает, что предлагать Теду деньги бессмысленно, и обязательно придумает что-нибудь покруче, например, будто Тед сломает мне жизнь, если женится на мне. И уговорит, и докажет, что Тед для меня же сделает добро, если уедет.

Джейн нахмурилась:

— И все-таки, чем же я могу помочь?

— Не понимаете? — Глаза Джейни возбужденно блестели. — А почему бы вам не отправиться в круиз вместо меня? Никто на судне меня не знает, а если и случалось наткнуться на мою фотографию, то вы достаточно похожи.

— Но я не могу поехать!

— Почему? Вы не совершите при этом ничего криминального, а зато чудесно отдохнете и прекрасно проведете время. — Джейни поднялась и подошла ближе. — Да ведь круизы Динки — самые популярные в мире.

Джейн напряженно размышляла. Имя Динки напомнило, насколько серьезным будет положение, если она примет это предложение. Динки Говард всегда делал все возможное, чтобы не допускать к себе и своим круизам прессу. И какая удача, если она сможет подняться на борт в качестве гостьи, смешаться с этими великосветскими богачами, которые платят целые состояния, только бы держать репортеров подальше!

Однако при всей важности плывшей прямо в руки удачи принимать ее не хотелось. Проникнуть на судно с помощью какого-нибудь хитроумного трюка на короткое время — одно дело, а день за днем выдавать себя за другого человека, да еще и пользоваться этим, чтобы шпионить — совсем другое.

— Не думаю, чтобы я смогла выполнить вашу просьбу, — медленно произнесла она. — К тому же вряд ли это заставит вашего отца изменить решение.

— Нет, но тогда я, по крайней мере, смогу находиться здесь и своими глазами убедиться, что он не отправил Теда. У меня в Лондоне есть кузина, она знает и любит Теда. Я могу пожить у нее, пока круиз не закончится. — Девушка схватила Джейн за руку, дрожа всем телом, с залитым слезами лицом. — Вы — моя единственная надежда. Если откажетесь, мне не для чего жить!

— Не говорите так! — воскликнула Джейн.

— Но это правда. Если папа разлучит нас с Тедом, я… я…

Судорожные рыдания заглушили последние слова, и из глаз Джейни хлынул поток слез. Джейн не выдержала.

— Пожалуйста, не плачьте. Если вы и в самом деле думаете, что такой трюк поможет, то я… то я тогда согласна занять ваше место.

— О, вы ангел! — Джейн преобразилась. — Я ваша вечная должница — Она, танцуя, подбежала к туалетному столику и принялась приводить в порядок лицо. — Вы чудесно проведете время. Ведь возможность отправиться в такой круиз появляется не каждый день.

— Разумеется. Пожалуй, мне лучше быть с вами откровенной, Джейни. Если я поеду, то только в качестве репортера.

Та, другая, радостно засмеялась:

— Да и наплевать, раз уж вы едете вместо меня.

Джейн подавила невольное раздражение. Надо сказать, что эта юная наследница, хоть и вызывает сочувствие, все же редкостная эгоистка.

— Вам-то, может быть, и наплевать, а как насчет остальных гостей? Дать разок-другой интервью прессе они, вероятно, и не против, но вряд ли обрадуются, узнав, что репортер будет рядом все время.

— А зачем вы мне это говорите?

— Затем, что будет только справедливо, если вы получите представление о возможных последствиях. С точки зрения мистера Говарда, мое присутствие на судне просто немыслимо.

— А Динки Говард волен поступать так, как и всегда: избегать контактов с прессой.

— Вы знакомы с ним?

— Я вам уже говорила. Ни с ним, ни с кем бы то ни было из участников круиза. — Она вдруг хихикнула. — Даже с лордом Рупертом Копингером.

— А кто это?

— Младший сын маркизы Далькроз, — Джейни изобразила насмешливый реверанс. — Женишок, которого милый папочка для меня заарканил!

— Но тогда положение становится довольно щекотливым!

— Нисколько. Мы с ним ни разу не встречались, и, если вы понравитесь друг другу — дай вам Бог… Однако его любовь может оказаться недолговечной, едва он узнает, кто вы на самом деле, так что лучше бы вам особых симпатий к нему не питать! — Джейни передернула плечиками и закружилась по комнате. — Если б вы только знали, какую радость доставили мне!

— Не спешите, — остерегла ее Джейн, — еще ничего не решено, пока я не переговорю со своим редактором.

— Но он ведь не воспротивится, нет?

— Когда не мучает язва, он довольно сговорчив. Но поговорим лучше о том, как вы собираетесь себя обезопасить. Отец не придет вас провожать?

— Нет. Он должен лететь в Швецию на конференцию. Бикс — это шофер — приедет за мной завтра вечером, так что, если будете здесь в четыре, мы поедем в Саутгемптон вместе. Там вы подниметесь на борт, а я тем временем постараюсь от него отделаться и вернуться в Лондон.

— Я смотрю, вы все продумали!

— Эта мысль пришла мне в голову, едва я вас увидела. Обычно-то я не так сообразительна и скора на решения.

— Возможно, у вас просто не было подходящего случая! — Джейн поискала взглядом сумочку. — Пора бежать. Если редактор согласится, еще нужно будет собраться и…

— Не нужно ничего собирать, — прервала ее Джейни. — Воспользуетесь моей одеждой. Тем более, у вас, скорее всего, и нет ничего подходящего для круиза.

Джейн рассмеялась:

— Ну уж, во всяком случае, для такого! Хорошо, что у нас один размер.

— Вы тоньше меня в талии, — призналась наследница, — и немножко выше ростом, но все будет впору. Кстати, а как насчет того платья, за которым вы, собственно, сюда пришли?

— Уже нет времени. — И тут ее неожиданно осенило: — Обувь! У меня размер шесть с половиной В.

— У меня тоже. — Джейни подошла ближе. — Вы ведь не обманете, правда?

— Не бойтесь, — усмехнулась Джейн. — Для меня это тоже большая удача!

В точности те же слова повторил и Фрэнк Престон, когда она пересказала ему вкратце полученное предложение. И, довольный ее ловкостью, не стал допытываться, откуда такой подарок судьбы.

— Никаких журналистов на борту не будет, это несомненно, так что у тебя — стопроцентное преимущество. Вот уж не думал, что ты окажешься такой шустрой.

От его похвалы у Джейн вдруг стало как-то тягостно на душе.

— Я просто выполняла свою работу, — возразила она.

— Быть хорошим журналистом — это не просто работа, это образ жизни, — проворчал он, резко откидываясь в кресле, которое угрожающе затрещало под ним. — Сказать по чести, когда я тебя нанимал, то очень сомневался, что ты сможешь относиться к репортерству не просто, как к ремеслу. Но теперь вижу — был неправ. Чтоб пролезть в этот круиз, нужно было проявить немалую ловкость. Молодец, я доволен тобой. Телеграфируй нам насколько можно чаще, как там идут дела.

— Но ведь это же рискованно!

— Не сомневаюсь, ты сумеешь обаять радиста и что-нибудь придумать. По сравнению с той изобретательностью, которую тебе, по-видимому, пришлось проявить, чтобы проникнуть на борт, это будет просто, как леденец! — Он перегнулся через стол и похлопал ее по руке. — Удачи, Джейн. А она тебе очень понадобится, если Динки обнаружит, кто ты!

Трясясь в автобусе домой, Джейн недоумевала, почему же похвала Фрэнка Престона вызвала в ней такое ощущение вины. Ведь она же никого не обманывала, не хитрила, просто воспользовалась удачей, которая сама плыла в руки, да еще и оказывала услугу… Откуда же в самом деле это чувство виноватости? И с неожиданной неприязнью вспомнила слова редактора: чтобы пролезть в этот круиз, нужно было проявить немалую ловкость…

Джейн вздохнула. Этот комплимент ее "ловкости" не только не доставил радости, но и, наоборот, усугубил неудовлетворенность всем происходящим. Странно, до чего же изменилось ее представление о журналистике за какие-то месяцы. Она припомнила радужные надежды, с которыми впервые пришла в "Морнинг стар", веру, что сможет найти интересные, привлекательные для читателя события и правдиво осветить их. Первым ударом оказалось различие вкусов: привлекавший ее материал вовсе не казался интересным редактору. "Злобой дня" служили слухи да скандалы, и, хоть это и захватило ее поначалу врасплох, но, подстегиваемая честолюбием, она стала выдавать то, что требовалось, стараясь не обращать внимания на ущемленное самоуважение и самолюбие. По крайней мере, до этого момента. Но теперь одно-единственное слово заставило ее реально взглянуть на вещи. Какой бы она ни считала себя в минуты внутренней откровенности, но только не ловкой, и то, что Фрэнк Престон, назвав ее такой, счел это еще и комплиментом, лишь ухудшало настроение.

Удрученная, пришла она домой и, направившись прямо в кухню, поставила разогревать ужин, приготовленный приходящей прислугой. К счастью, отец еще не вернулся, и она вошла в гостиную и набрала номер "Савилль-отеля". Объяснение с Джейни Белтон много времени не заняло, и вскоре трубка уже лежала на рычаге, а сама Джейн, бледная и дрожащая, старалась не вспоминать безумные мольбы юной миллионерши не бросать ее на произвол судьбы.

Несмотря на самое искреннее желание помочь несчастной девушке, Джейн почувствовала облегчение, осознавая, что поступила правильно.

Однако что скажет Фрэнк Престон? Опасения перед разговором с Джейни были просто пустяком по сравнению со страхом, когда в трубке раздался голос редактора. Стараясь говорить как можно лаконичнее, она объяснила, почему, в конце концов, отказывается от круиза.

— Что это на тебя нашло? — спросил Престон. — Когда ты упорхнула из редакции, кажется, все было в порядке. Или же ты таким образом вымогаешь прибавку к жалованью?

— Ничего подобного, — торопливо запротестовала Джейн. — Просто я считаю неэтичным, отправляясь в подобный круиз, скрывать, что я репортер. Пассажиры заплатили огромные деньги в надежде на уединение, и…

— Неэтично!!! — на другом конце линии словно раздался маленький взрыв. — Какое отношение ко всему этому имеет этика, позволь тебя спросить? Короче, или ты отправляешься, или ищи другую работу!

— Но, мистер Престон…

— Это мое последнее слово, Джейн. Такая удача выпадает нечасто, и если ты намерена ее упустить, то лучше подыщи себе работу в "Киддиуинксе уикли".

Послышались короткие гудки, и Джейн, дрожащей рукой, положила трубку. Обернувшись, увидела в дверях отца и с усилием улыбнулась.

— Я и не слышала, как ты вошел, пап. Ну как, поймали кого-нибудь?

— Ничего стоящего. — Том Берри снял котелок и потер лоб, на котором осталась красная полоска от шляпы. — Наверное, уличным регулировщиком или страховым агентом я получал бы куда больше удовольствия от работы, чем нынче.

— Но и куда меньше денег!

— Знаю. Но деньги — еще не все, прости за избитое выражение. Страховая компания "Метрополитен" — прекрасная фирма, но работать с ней — совсем не то, что в Скотланд-Ярде. — Он с шумом втянул носом воздух. — О, вкусно пахнет. Разве ты еще не ела?

— Нет. Я сама-то пришла несколько минут назад. Иди пока, мой руки, а я принесу ужин.

Отец пристально взглянул на Джейн, но она заторопила его, радуясь возможности отвлечься на какое-то домашнее дело. Завтра в это время она будет искать другую работу: такова расплата за принципы! Господи, ну, надо ж так сглупить! Ведь не расскажи она Фрэнку Престону, ничего бы и не произошло.

"И все-таки я отправилась бы в круиз, если бы он не назвал меня "ловкой"".

Только в конце ужина, когда оба уже прихлебывали кофе, отец спросил, что же случилось.

— Я по твоему лицу уже знаю, когда что-то происходит. Наверное, сорвалась какая-то крупная удача?

— Не то слово, — откликнулась она, в очередной раз, радуясь, что давнишнее взаимопонимание позволяет общаться на равных. Стараясь говорить спокойно и ровно, Джейн поведала о сегодняшних событиях.

— Ты оказала бы мисс Белтон огромную услугу, если бы согласилась, — проговорил отец, уминая табак в трубке.

— Очень может быть, но, оказывая услугу ей, я ущемила бы самолюбие всех остальных. К Динки Говарду я не питаю ни малейшего уважения, но ему доверились все остальные пассажиры, люди вполне порядочные.

— Что ж, если для тебя все упирается в доверие и порядочность, тогда ты явно не там работаешь. И когда ты нанималась в этот свой клок ветоши, я тебя предупреждал.

— Этот "клок ветоши", как ты его назвал, преподносит новости миллионам людей в том виде, в каком они способны их воспринять, — возразила Джейн. — Далеко не все с легкостью могут читать "Таймс"!

— Об этом я и не спорю. Но предупреждал тебя в свое время, что этика и "Морнинг стар" — две вещи несовместные. — И отец выпустил клуб дыма. — Поражаюсь, зачем это Стефену Дрейку вздумалось купить "Морнинг стар". Не похоже, чтоб он нуждался в деньгах. У него множество иных интересов, приносящих немалый доход.

— Но все они адресованы высшим кругам. А может, он счел полезным и важным делом снабжать информацией мистера и миссис Середняк.

— Скорее уж, мистера и миссис Недоумок, — проворчал отец. — Несомненно одно…

Раздался телефонный звонок, и, пока отец разговаривал, Джейн сходила в кухню за новой порцией кофе, а когда вернулась, отец уже снова попыхивал трубкой.

— Так мы, кажется, обсуждали круиз, — произнес он. — Еще не поздно переиграть твой отказ?

— Думаю, да, но почему?

— Потому, что я прошу тебя позвонить мисс Белтон и сказать, что ты жаждешь ехать.

Джейн изумленно уставилась на отца:

— А куда делись все этические принципы, о которых ты толковал минуту назад?

— Они где были, там и есть, — последовал ответ. — Просто тогда ты сочла повод для поездки аморальным, теперь же я сам прошу тебя поехать, и по причине вполне нравственной. — Том Берри встал и принялся расхаживать по комнате. — Окажешься ты на борту "Валлийца" или же нет — вопрос жизни или смерти. Произошло нечто, случающееся только в телесериалах и никогда — в реальной жизни. Маршалл только что сообщил…

Отец умолк, а Джейн вся напряглась от любопытства, ибо Деннис Маршалл был начальником охраны при страховой компании "Метрополитен".

— Звучит весьма интригующе, пап, но без основательной причины я и не подумаю звонить Джейни или мистеру Престону и ставить все опять с ног на голову.

— Алмаз "Лоренц" может считаться основательной причиной?

Глаза Джейн потрясение раскрылись. Меньше двух недель назад все газеты пестрели кричащими заголовками о сенсационной краже алмаза в сорок карат.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что он на судне?

— Именно это и хочу. К сожалению, мы не знаем, у кого он, знаем только, что на судне. Как нам сообщили, его хотят контрабандой переправить в Грецию.

— Жаль, заодно не сообщили, кто контрабандист.

Отец вздохнул.

— Наш информатор в настоящий момент лежит в Лондонском госпитале с проломленным черепом в критическом состоянии и неизвестно, придет ли в сознание.

Джейн облизала губы.

— Надо думать, это не случайность?

— Разумеется, нет.

— Но раз уж вы знаете, что алмаз на борту, почему бы не послать туда детектива, чтоб следил за всеми и каждым?

— Потому, что мистер Говард не разрешит. Меньше всего на свете ему хочется шумихи вокруг чего-либо подобного.

— Ну, тогда внедрите кого-нибудь в команду, а еще лучше — в число пассажиров.

— Мы думали об этом, но уже нет времени. Команда укомплектована, да и среди пассажиров мест не осталось. Я предложил Маршаллу уговорить кого-нибудь из пассажиров приглядывать за прочими и нам докладывать, но он и слышать об этом не желает. Страховым компаниям следует проявлять осмотрительность.

Джейн усмехнулась.

— Могу себе представить, что сказали бы в редакции "Морнинг стар", если б это вдруг обнаружилось.

— Да уж. Потому-то, когда Маршалл позвонил и сообщил, что камень должен быть на "Валлийце", я понял, что в твоем лице сама судьба посылает нам удачу. Джейн, ты — просто идеальный вариант для нас. Умна, знаешь, на что следует обратить внимание, и, кроме того ни одна душа ведь даже не заподозрит Джейни Белтон!

В дверь позвонили, и не успела Джейн и рта раскрыть, как отец уже был в прихожей. Через минуту он вернулся с небольшим пакетом под мышкой.

— Когда я сказал Маршаллу, что ты собираешься в круиз, он велел показать тебе это.

— Вы, кажется, даже не сомневаетесь, что я изменю решение, да?

— Естественно. Меня решительно не интересуют ни ваши сплетни для "Морнинг стар", ни любовные страдания какой-то глупышки. Но "Лоренц" стоит четверть миллиона фунтов, и его необходимо вернуть во что бы то ни стало.

Говоря, он развернул пакет и, вынув золотую монету, протянул дочери.

Она уставилась на монету, заинтригованная странной формой буквы "Л", выбитой на одной стороне.

— Что это?

— Полагаю — талисман. Человек, выполнявший для нас эту работу, считает монету своеобразной визитной карточкой воров.

Джейн не сдержала иронического смешка.

— Ну, до чего же мелодраматично!

— Мелодраматично или нет, однако все очень серьезно. Помимо "Лоренца" они совершили еще пять краж за последние несколько лет. И никогда нам не удавалось ничего разузнать — до нынешнего момента. Если б только Гоутон пришел в себя… — Он вздохнул. — Во всяком случае, если на судне ты увидишь человека с такой же монетой, то можешь не сомневаться, половину работы по оказанию помощи ты уже выполнила.

— А что делать, если я и в самом деле обнаружу воров? Запереть их в шкафу и звонить 999?

Отец нахмурился.

— Шутки здесь вовсе не уместны, Джейн. Если ты обнаружишь хоть что-нибудь подозрительное, немедленно сообщи капитану, а уж он знает, что делать. Но сама ни в коем случае ничего не предпринимай. Если с тобой что-нибудь случится…

— Прости, пап, и не волнуйся. Я просто решила тебя поддразнить. — Она снова внимательно посмотрела на монету-медальон. — Страшно даже подумать: кусок углерода может довести человека до воровства.

— И убийства, — эхом откликнулся отец. — Боюсь, Гоутон уже не поправится.

— Но если он еще что-нибудь сообщит, вы дадите мне знать?

— Разумеется. Я тебе телеграфирую, если обнаружится хоть тоненькая ниточка. Тебе могут оказаться кстати любые, даже самые незначительные сведения. — Он снова зажег трубку и устроился в кресле. — И ни одна душа даже случайно не должна узнать, для чего ты находишься на судне.

— А откуда это может стать известно? Я ведь еду в качестве дочки миллионера.

— Знаю. Но даже если выяснится твое истинное занятие — я имею в виду журналистику, — ты должна держать язык за зубами относительно задания, которое выполняешь для нас. Все это может оказаться опасно для тебя. Очень опасно.

Джейн была убеждена, что отец сильно преувеличивает, но ничего не сказала, а, взяв телефон, набрала номер "Морнинг стар" и попросила главного редактора.

— Мистер Престон, — голос ее дрожал от подавляемого волнения, — это опять Джейн Берри. Я передумала и решила, в конце концов, ехать… Да, вы совершенно правы. Нет ничего важнее какой-нибудь славненькой историйки.