Любимая для эльфа 3

Глава 519. Пылкость художника

Кэйли мягко улыбнулась негаданному визитеру:

— Здравствуй, Алехандро!

Алехандро устало кивнул и бесцветно произнес:

— Позволь воспользоваться твоим гостеприимством, богиня? Здесь единственное место, где мне было хорошо, не считая тех, наших с ней…

Кэйли сделала приглашающий жест:

— Проходи, царевич. Еще нескоро ощутишь ты покой, а принятое решение не отпускать Аурелию по-настоящему станет сопровождать все твои жизни без нее…

Алехандро покорно последовал за Кэйли, дивясь богатому убранству ее покоев, радующему глаз. Кэйли точно угадала его вкусы! Он отозвался:

— Ну и что… Тяжко в мирах, где нет «нас». Тут легче.

Кэйли улыбнулась:

— Приходи сюда, когда захочешь и оставайся тут, сколько пожелаешь. Никто не увидит и не потревожит тебя.

Кэйли думала удалиться, однако Алехандро вдруг пылко обнял ее за плечи:

— Помоги мне! Облегчи мою боль!

Его порыв вызвал у Кэйли незаметную усмешку, но ни единого слова возражения — царевичей анамаорэ у нее еще не было.

Ссора и расставание с Анелей образовали у Леона мощнейший, обескураживающий страх потерять эту вертлявую девушку.

Плохо владея собой, Леон буквально перестал давать любимой проход, контролируя ее во всем, насколько это реально было с анамаорэ.

Его профессиональные достижения и успехи потеряли какое-либо значение по сравнению с информацией о том, с кем Анеля проводила время. Леон требовал отчитываться чуть ли не поминутно.

Анеля отвечала уклончиво — разглашать имена ей не позволяла этика межмировых контактов. К Леону могли нагрянуть представители Той Стороны или иных, лишние сведения несли угрозу его жизни.

Леон не находил в себе силы ни прогнать Анелю совсем, ни запереть ее под замком, вместо этого устраивая бурные сцены ревности, а вслед вымаливая прощение.

Он выглядел очень эффектно, когда темноволосый, смуглый, широкоплечий, с пронзительным взглядом черных глаз выбегал за Анелей на заснеженную улицу, когда бродил неприкаянный по Городу, раздираемый страстями, когда стоял на коленях в снегу, прижимая драгоценную Анелю к себе!

Анеле все это безумно льстило и отчасти забавляло. Она привыкла жить проще. С другой стороны, полыхающая страсть Леона служила для Анели гарантом его крепких чувств. Анеля стремилась к этакому собственническому отношению со всеми своими мужчинами, но вполне получила его только сейчас и обмирала от восторга, купаясь во внимании, для стороннего наблюдателя чересчур придирчивом и назойливом.