Любимая для Грома

Ее действительно больше нет. Секунда, даже меньше и ее нет. А если бы мы стояли чуточку иначе, если бы у Власа было чуточку хуже с реакцией и еще много-много этих «если бы», то пуля досталась бы и мне.

Стоило оно того, Ева? Если бы ты умерла там, в том зале в свадебном платье, как Лиза. Оно того стоило?

И не задумываясь ни на миг я самой себе ответила. Да, стоило. И устрашилась этой мысли, этой непоколебимой уверенности. Это очень-очень страшно любить кого-то настолько, что и смерть не страшна.

Собственная смерть.

А если его? Если следующая пуля достанет его? Если это будет бомба в машине, или отрава какая или как там обычно убирают врагов…

Я ведь не Вова. Он кое-как, но держится. А я не смогу.

Поежившись, я крепче оплела рукой предплечье Власа, сжала его пальцы. Мужчина повернул голову, коснулся губами макушки. Тяжелый взгляд говорил, все хорошо, я с тобой.

И я кивнула, едва заметно. Снова посмотрела туда, куда старалась не смотреть-на могилу, которую уже почти закопали. Постаралась не думать о том, что вот мы в поле, утыканном гранитными плитами одни. Пусть в бронежилетах, пусть за спинами охраны, пусть кроме нас еще другие люди – чужие - а все равно как на ладони для любого, кто…

- Тимур! - услышала оклик.

Влас повернулся, машинально пряча меня себе за спину.

- Да твою мать, - выругался он в полголоса. - Вова, на месте стой!

Тот не шелохнулся. Стал тоже так, чтоб заслонить меня. Все мужчины выступили вперед, отгораживая женщин.

Из-за их спин я увидела высокого широкоплечего мужчину, одетого в черное. Он был один. Уверенным шагом направлялся к нам, глядя перед собой и не обращая внимание на снег. Густые волосы с проседью стянуты резинкой на затылке. Лицо с тяжелой челюстью, покрытой русой щетиной. Нос прямой, идеально вылепленный. Глаза цепкие, циничные. Возраст ближе к пятидесяти, но это видно только по седине и морщинкам вокруг глаз. На всем остальном лице кожа ровная, с легким загаром, мимики словно нет. Пластика? Ботокс? Скорее всего и то, и другое.

В руках у мужчины была кроваво красная роза на длинной ножке.

Я впервые увидела, как побледнел Тимур. Он напрягся, положив руку на ствол, спрятанный под полой пальто. Почему-то только сейчас мне пришло в голову, насколько редко все они расставались с пистолетами в последнее время.

- Мои соболезнования, Тимур, - проговорил он, подойдя к нам.

Протянул Тимуру руку и тот, помедлив, пожал ее.

- Влас!

Тот сделал то же самое.

Марк приблизился и стал от Вовы со свободной стороны, готовый скрутить, если потребуется.

Мы не одни. На нас люди смотрят. Важные люди.

- Владимир! Это ужасно, потерять жену еще и в день свадьбы. Держись.

Протянутая рука зависла в воздухе. Вова не дышал, застыл, как каменное изваяние.

- Благодарю вас, - я плавно вклинилась между плечами парней. Влас глухо рыкнул, но мешать не стал.

Взгляд темно-карих глаз мужчины остановился на мне. Ощущение, что в прицел поймали. Меня передернуло.

- Благодарю, что пришли поддержать нас.

Тонкие губы мужчины растянулись. Лицо стало походить на восковую маску со зловещей искусственной улыбкой.

Глаза пригвоздили к месту. Дыхание сперло в груди. Влас сжал мою руку, двинулся, чтоб оттеснить себе за спину.

- Жаль, что встретились при столь скорбных обстоятельствах, Ева, - после паузы, длиною в вечность, проговорил незнакомец. - Меня зовут Сергей Бер… Звягин.

- Ева Громова.

Я пожала протянутую руку. Точнее коснулась ее так, как коснулась бы ядовитой змеи. Она была сухой и теплой. Рукопожатие осторожным, как принято с женщиной.

А потом он шагнул к холму и положил на него розу. Вова дернулся.

- Не смей, - я обхватила свободной рукой его плечо. - Не смей!

Мы окружили его, незаметно отгородив от врага, виновного в смерти его жены и стоявшего сейчас у ее могилы.

Да, это был он. Мне не требовалось уточнений, чтоб понять, кем именно был этот человек.

Он кивнул на прощанье и скрылся в снежной пелене, а я все равно ощущала себя на прицеле.

- Влас…

- Сергей Беркут. Звягин – липовая фамилия, - прошептал он. – Склад, свадьба… Это все он.

Глава 37

Мне не нравилось его спокойствие. Не нравилось, что он вел себя так, словно неожиданного визита просто не было. Подавляемые эмоции накопятся, он сорвется и что тогда?

Пришедшие рассосались после церемонии. В особняке были только мы. Вова молча пил, Влас и Марк переговаривались вполголоса, Ирма напряженно выпрямившись сидела, дергано ковыряясь в еде, Диана сверлила меня неприязненным взглядом. Тимур и Глеб отлучились, кажется, они курили на террасе. Я вышла из-за стола, сбежала на кухню к тете Поле.

- Может вам чем-то помочь.

- Да бог с тобой, доченька, - проговорила экономка. - Садись вон лучше, чайку заварю.

Я забралась на стул и стала наблюдать, как хлопочет женщина. Едва она поставила передо мной чашку чая, в кухню вошла Диана.

Невысокая, хрупкая, что еще больше подчеркивало черное платье по фигуре, она изящно опустилась на стул напротив меня.

Я вздохнула, мысленно призывая себя к спокойствию. Да, отношения у нас оставались натянутыми вопреки абсолютно всему произошедшему. Никаких обидных намеков - Влас, видимо, железной рукой обрисовал границы, заход за которые ей заказан.

- Метишь на трон, да? - вкрадчиво спросил в полголоса, когда тетя Поля понесла новые блюда в залу. - Решила, если вышла за наследника, то сможешь занять мое место так же, как Влас в свое время, займет место Тимура? Так вот, этого никогда не будет…

- Я вообще не понимаю, о чем вы.

- Кладбище, Беркут… Красиво влезла.

Я не поверила ушам. Нет, серьезно? Если раньше я изо всех сил пыталась держаться максимально нейтрально, то сейчас всю толерантность развеяло раздражение.

- Я всего лишь пыталась не допустить скандала. И все. Извините, если помешала это сделать вам.

- Ты понятия не имеешь, кто этот человек.

- Вы ошибаетесь.

- Пятнадцать лет назад он едва не уничтожил нас всех. Тогда погиб отец Вовы. Тимур остановил его чудом. Мы думали, что он мертв…

Серые глаза смотрели сквозь меня. В те далекие дни, ужасные события которых прятались за скупыми словами.

-… теперь он вернулся. Сильнее, опаснее. И уже начал мстить. Мы теряем активы…

- Тогда вдвойне странно, что вас беспокоит какая-то там мнимая власть, Диана, - перебила я. - В такой момент наша задача помочь им сделать так, чтоб больше никто не погиб.

- Красиво говоришь. Сладко. Вот только… Среди нас крыса. Именно потому он подобрался настолько близко.

- И вы думаете… Что это я?! - я обомлела.

- Нет причин? - проговорила женщина, сверля меня взглядом.

- Вам виднее.

- А тебе бы увидеть, что если это так, то ты уже мертва. Как и предыдущая… Влас ее из страны выслал, пожалел. А Тимур приказал найти и наказать. Но то была она-никто и звать никак. Дырка на несколько ночей по случайности услышавшая лишнее. Ты же-она скривилась,- окрутила его. Влюбила до смерти. Предашь… Тебя он не пощадит.

И медленно поднявшись из-за стола она вышла.

Я не думала, никогда не думала о том, что случилось с той девчонкой, что сдала тогда Власа. Он пощадил, а Тимур-нет.

Я не могла понять, что именно чувствую, как отношусь к услышанному. Я все еще видела забрызганное кровью платье и мертвые глаза подруги, слепо смотревшие в пустоту. Видела с каким триумфом Беркут явился на кладбище-один, без охраны. Показывая, что бояться ему некого. Помнила кровь Власа на своих руках…

*****

-… так, может, тогда все? Акела промахнулся? Пора на покой?

- Ты что, щенок, несешь? Сопли подбери! В руки себя возьми, ты мужик или кто?

- Я? Я рук врагам не жму…

Влас, Тимур и Вова стояли посреди залы. Нависая друг над другом, словно враги. Глеб и Марк, готовые в любом момент остановить потасовку, рядом. Женщины испуганно застыли за столом.

- Тебе понты нужны или месть? Ты свали, разберись, скажешь потом, - глаза Власа метали молнии.

- Да свалю! Окончательно! И разберусь сам!

- Ворон, не тупи, - подал голос Марк.

Тот замахнулся, но потерял равновесие. Его скрутили, свалили на пол под сдавленные ругательства.

- В подвал отведите, пусть сидит, - выплюнул Тимур.

- Ты трус, понял? - Вова сплюнул на пол. - Крестный отец, ебта!

Марк и Глеб вытащили его из залы. Я закрыла лицо руками. Господи, как это плохо. Ругаться между собой в такой час-хуже некуда.

- Я домой уеду, - проговорил Влас.

Тимур кивнул.

Я сразу же подошла к Власу, взяла его за руку. Холодная, как и моя. Почувствовала, как его трясет от злости.

Мы подхватили пальто, вышли под снег.

- Влас, я поведу, - сказал Андрей, видя, что тот направляется к водительской двери.

- Сам. Сзади поедете, - отмахнулся Влас.

Сел за руль, пристегнулся. Я забралась на пассажирское. Влас завел мотор и плавно вырулил за ворота. И ехал так же-медленно, не превышая. Молча глядел стеклянным взглядом в темноту. Так хотелось его обнять, но я не двигалась, боясь разрушить трещащий по швам самоконтроль. И так остальные уже увидели слишком многое… И так всем и каждому понятно, как сильно шатается неприступная ранее крепость.

- Иди спать, я немного в кабинете посижу и приду, - сказал Влас, когда мы вошли в дом.

- Вместе посидим, - ответила я.

- Ева, я знаю, сколько у тебя вопросов. Я отвечу, но не сейчас.

- А мне ответы не нужны, - проговорила ему в плечо. - И даже разговаривать со мной не нужно. Иди, я чай заварю.

Зайдя в кухню, я наполнила чайник. Засыпала в заварник ароматные листья. Поставила его на поднос, добавила пару чашек, выложила в тарелочку печенье. Залив заварку кипятком, подхватила поднос и направилась в кабинет.

Влас сидел в кресле за столом. Положив локти на стол, оперся подбородком о костяшки пальцев и неподвижно смотрел перед собой. Свет настольной лампы падал так, что половина его лица была скрыта в темноте.

Свет и тьма. Свет только для меня.

Я поставила поднос на стол. Обошла со спины, подышала на руки чтоб согреть. Принялась осторожно разминать скованные мышцы. Начала с раненного плеча, переместилась на здоровое. На шею, затылок. Тишину нарушало лишь наше дыхание и тихий шорох ткани его рубашки под моими пальцами. Чувствуя, как расслабляются напряженные плечи мужчины, как замедляется его дыхание, я успокаивалась сама. За дверями кабинета, за стенами дома был остальной мир, полный ужаса, горя и опасностей. Но здесь, в спасительной темноте были только мы. Так же, как той ночью, когда его ранили, когда все это началось, темнота укрывала, дарила спасительный отдых. Я старалась не думать, что не за горами серое и холодное утро, которое снова столкнет с кошмарами.

Влас взял меня за руку, потянул, чтоб села ему на колени. Теплые ладони обхватили мое лицо. Мужчина смотрел на него так, словно видел впервые и не мог насмотреться. Я гладила его по затылку, ерошила волосы.

Хотелось коснуться губами вновь ставшей напряженной линии рта, тяжелых век. Увести в кровать, чтоб отдохнул. Мы бы переплелись телами под огромным одеялом. Влас бы спал, а я бы слушала его дыхание, оберегала бы чуткий, настороженный сон.

Вот только он не уснет. Не сможет. Не с бетонной плитой на плечах, мешающей вздохнуть полной грудью.

- Ева, этот Беркут силен и опасен. Очень. Это правда. Но он тебе не навредит. Я не позволю ему. Ты должна мне верить.

В который уже раз?

- Я верю. Но мне нужно не это.

- А что?

- Чтоб не дал навредить и себе.

Влас устало усмехнулся.

- Ты ведь моя. Пока это так, я и с того света вернусь…

- Не надо… С того света. Оставайся на этом, я тебя прошу.

Слезы все же скатились по щекам. Я просто не успела, не смогла их сдержать.

- Не плачь, - шершавые подушечки больших пальцев запорхали над щеками, стирая слезы. - Мы готовимся, но на это нужно время, понимаешь?

Я не спрашивала к чему. И так ясно без слов, что в будущем нас ждет война. Та, в которой выживет лишь кто-то один.

Глава 38

Держа в руках поднос с завтраком, я спускалась в подвал Громовского особняка. Поговорить с Вовой я сама вызвалась еще до того, как Анна открыла рот чтоб попросить об этом, когда мы с Власом утром приехали.

Мне было безразлично что подумает об этом Диана. Глупое беспокойство о какой-то там власти, и ее подозрения насчет меня скорее бесили, чем беспокоили. Если она сама по какой-то причине не в состоянии не дать мужчинам перегрызться между собой, то сделать это придется мне. Анна вообще не способна повлиять на сына, а Лизы… Лизы больше нет.

Вова сидел на матрасе со скованными спереди руками. Лицо отекшее, смертельно усталое.

- Доброе утро, - я примостила поднос на табурет.

- Подослали вразумить? – хриплым голосом спросил он.

- Меня трудно куда-то подослать, если ты еще этого не понял.

Я села прямо на пол, в пыль.

- Жопу простудишь, с ума сошла? - он махнул головой, приглашая к себе на матрац.

Усмехнувшись, села рядом с ним.

- Тупое решение, Ева, - он рывком перекинул скованные руки через меня, придушивая. - Оба-на! Легко могу потребовать, чтоб сняли наручники.

- Сделаешь это? - просипела я.

Он помедлил. Убрал руки, сел ровно.

- Значит, не такое уж и тупое.

Протянув руку, прикоснулась к его запястью.

- Вова, мне очень хочется что-то сделать. Хоть что-то… Но я не знаю…

- Я тебе уже говорил, что делать, - глухо перебил он. - Собирай шмотки и вали. Поможешь себе и королевичу. Ему хоть хоронить тебя не придется.

Его голос дрогнул.

- Давай ты поешь, Вова. Я понимаю, кусок в горло не лезет, но так нельзя. Ты еще даже не оправился полностью.

Я поставила поднос себе на колени. Взяла тарелку с кашей, погрузила туда ложку.

- Или пообещаешь быть умницей, и я сниму наручники?

- Сними, я так не буду, - выдавил он. - Она меня кормила, когда ранили…

Я торопливо отстегнула браслет. Отдала ему тарелку. Вова отправил в рот пару ложек тупо глядя перед собой.

Как быть? Чем помочь и возможно ли это? Тут время надо, а его, этого времени нет.

- Вова, я всего лишь женщина. Самая обычная, живущая до встречи с Власом простой законной жизнью. Я мало смыслю в ваших делах. Но понимаю, уж если этот… Этот человек собрал достаточно сил, чтоб поднять на вас руку, то просто прийти к нему с пистолетом в руках и убить не выйдет. И забить стрелку тоже… Иначе бы это уже сделали. Лиза была дорога не только тебе. И она была частью семьи…

- Вот именно, Ева, ты мало смыслишь, - перебил он.

Отставил тарелку, стал на колени на матрац. Заводил пальце по пыльному полу рисуя какую-то таблицу. Большая ячейка от нее стрелочки к маленьким.

- Вот это мы, - ткнул пальцем в самую крупную. - Это те, кто под нами ходит. Ну, то есть…. Фильмы про девяностые смотрела. Ларьки, крыши?

Я закивала.

- Только теперь вместо ларьков компании. Мы даем деньги, людей своих во главе ставим. Отмываем грязное бабло, короче.

Вопросительно посмотрел в глаза. Я кивнула. Понимаю.

- Так вот, - принялся зачеркивать мелкие квадратики. - Этих больше нет. Рейдерские захваты, прочая хрень. Все за пару-тройку месяцев, Ева. Про склад ты знаешь сама. Мы крупно подвели клиентов, подорвали доверие.

- У Беркута новое имя, чистая репутация и связей немеряно. Он топит нас, а мы подобраться не можем. У Тимура хватка не та уже, медлит. Его гасить надо, Ева. Кто-то сядет, кто-то умрет, но другие останутся. Такое уже было…

Это он про отца.

- В две тысячи пятом и вряд ли именно такое, Вова. Ты был подростком, что ты можешь знать?

Он качнул головой.

- Я не позволю тебе наделать глупостей. Нужно будет-сама привяжу к батарее и буду кормить трижды в день. Но Власу нужен его брат, Тимуру-племянник. И вы втроем нужны остальным. Все должны видеть, что вы вместе. Заодно. Ты же сам это понимаешь. Тимур не оставит все так. Не согласен с чем, ну обсудите… Не собачьтесь между собой, Вова. Это всех погубит. А я не хочу больше никого терять.

Он как-то странно посмотрел. Долгим, тягучим взглядом, тяжелым от эмоций.

- Если соглашусь… Ты уедешь?

- Не уеду. Не смогу, ты понимаешь? Я не смогу бросить Власа, убежать и спрятаться.

Он зажмурился. Горько и криво усмехнулся, сжав кулаки. Лизу, наверное, вспомнил. Может у них был подобный разговор, и он просил ее о том же самом.

- Иди сюда, - я раскрыла объятия.

Вова склонился ко мне, сцепил пальцы на талии. Положил голову на плечо, шумно вздыхая. Я забралась пальцами в его волосы, погладила по затылку.

Думала о Лизе. О том, что могу сделать для нее хоть что-то. Могу позаботиться о ее любимом.

Мужчины заперлись в долбанном кабинете и говорили там уже вечность. Мне ничего не оставалось, кроме как сидеть в кухне, тети Полиными стараниями ставшей мне самым уютным местом в особняке, и ждать, стараясь запихнуть в себя яблочный штрудель. Он был свежий и вкусный, ароматный, но я едва это замечала.

- Ты стала сердцем этой семьи, дочка. На тебе все держится, - сказала тетя Поля вполголоса.

- Перестаньте…

- Это так. Если б не ты, они б разругались между собой, сволочи этой на потеху. Живучий, гад.

Она покачала головой, помешивая что-то в кастрюле.

- Словно вчера помню тот день. Только Рената схоронили… Сколько полегло тогда, - запнулась, снова качая головой. - Влас мальчишка совсем, первую пулю свою поймал. Еле на ногах стоял, а все равно…

Тихий голос погружал в прошлое, которого я не видела. Но все равно живо представила залу-чуть-чуть другую, чем сейчас, но в которой точно так же собрались Громовы. Моложе, другим составом, но все равно такие же, как сейчас. Представила кабинет Тимура, в котором они запирались, чтоб решить, что делать дальше… Все повторяется! Снова и снова.

- Справились тогда и сейчас тоже сможем, - выдохнула я свято в это веря.

Не столько даже в Тимура, но во Власа. В мужчину, который всегда просто брал и делал. Без раздумий, без колебаний пер напролом. Со мной, в бизнесе. В каждом вопросе. Такие не проигрывают. Такие крепчают, когда их бьют.

- Ты только не оставляй его, дочка, - прошептала женщина, склонившись ко мне.

Я кивнула.

- О чем шепчетесь? - в кухню зашел Влас.

Напряженный, но вроде бы не взвинченный.

- Вы о своем, мы о своем, - улыбнулась я, обнимая его.

- Давай и мы с тобой о своем, - он взял меня за руку и решительно вывел из кухни.

Я успела лишь кивнуть на прощанье тете Поле. Без слов понимала, что уезжаем. Вот только, оказывается, не понимала куда.

Выражение лица-не задавай вопросов. Сидя рядом с мужем на заднем сиденье я ждала пока он сам начнет разговор. Однако Влас молчал. Слепо глядел в промозглую серость зимнего дня, поглаживая мою ладонь. Периодически тыкался носом в макушку, касался губами волос.

Марк и Дима на переднем сиденье насторожено сканировали местность. Первый вел машину не превышая, второй то и дело вертел головой и бубнил в гарнитуру. Покружив по городу, видно проверяя слежку, направились в лесопарк.

Влас вышел, обогнул машину и, открыв дверцу, протянул руку мне. Я взялась за нее и вышла на сырую улицу.

Зябко, сыро. Зимы теперь как холодные стылые осени. Никакой тебе сказки. Совсем как во взрослой жизни.

Я в теплом пальто, в высоких сапогах, а все равно пробирало до костей. Так, наверно, ощущается приближение чего-то неотвратимого и ужасного.

Влас повел меня по дорожке среди голых деревьев, зловеще шелестящих ветвями от ветра. Серое небо было низким и давило на плечи. Я ощущала уязвимость из-за простора.

- Никто не пасет, не бойся, - сказал Влас, сжимая мои пальцы.

Почувствовал…

- Спасибо за Вову. Если бы не ты, все было бы намного труднее.

Мне не нравился этот официальный, отстраненный тон.

- Влас, - я обошла его и стала напротив, - ты привез меня сюда сказать спасибо за Вову?

Он улыбнулся. Но такой горькой была эта улыбка, что захотелось плакать.

Задумчиво глядя, убрал с моего лица прядь волос, заправил за ухо.

- Я часто думаю, откуда ты такая. Как и почему нас столкнуло… Я ведь этого не заслужил, Ева, -холодные пальцы порхали над скулами, - я не заслужил тебя.

Я обхватила ладонями его лицо.

- Влас, что случилось?

Вместо ответа, он склонился и поцеловал в губы. Грубоватые движения, яростный напор. Так, словно, оголодав хотел насытиться поскорее потому, что скоро отнимут.

Я услышала шум двигателя. Дернулась, обернулась, ища глазами источник звука.

- Это наши, - сказал Влас.

Глубоко вздохнул, глядя как темно-серый старый седан подруливает к тротуару.

- Ева, в машине вещи. Парик, линзы. Переоденешься по дороге в аэропорт. Документы там же. Изучи их. Фамилию, имя, год рождения-чтоб от зубов отскакивало. Документы чистые, вопросов не должно возникнуть, это просто мера предосторожности.

Горло сжалось от спазма. Лицо Власа меркло перед глазами. И все же я твердым голосом сумела сказать:

- Нет.

- Это не обсуждается, Ева.

Он шагнул к машине, открыл дверь. На меня не смотрел, отвернулся.

- Нет, Влас, это обсуждается. У нас все и всегда обсуждается.

Я отшатнулась от тротуара. С таким видом, словно собираюсь сейчас броситься наутек.

- Ева! – прорычал, оскалившись.

Я покачала головой, пятясь.

Влас грохнул дверью так, что я испугалась побьются стекла.

Рванул ко мне, схватил за плечи. Крепко, но не больно.

- Ева, ты должна уехать. Ты что не понимаешь-твое присутствие мне во вред. Ты мое слабое место, в которое ударят первым делом, чтоб меня достать. А до этого, беспокоясь о твоей безопасности я не смогу сосредоточиться на деле, от которого зависят наши жизни.

- Отличный способ показать Беркуту как сильно вы его боитесь.

Влас буквально зарычал. Взгляд стал бешеным, серые глаза налились кровью.

- Я никого не боюсь!

- За себя не боишься, а вот за меня-да. Боишься, что он меня достанет. Как Лизу.

Он зажмурился. Пальцы на плечах сжались сильнее.

- Или может ты мне не доверяешь? Твоя мать же подозревает, что я работаю на Беркута.

Влас горько рассмеялся.

- Ну дает…

- Влас, я никуда не уеду. Все будет по-прежнему, ясно? Пусть думает, чего это я осталась.

- Тебя могут убить, ты это понимаешь? А если… Если не вывезем, то… Ты знаешь, что случается с женщинами побежденных?! Рассказать?!

- Да знаю! Значит твоя задача сделать так, чтоб не попасть в их ряды.

- Ева, мы не в твоих долбанных книжках и сериалах…

- Верно! В реальности при желании всех и везде находят. Даже на краю света.

Он положил руки себе на пояс, запрокинул голову, глядя в хмурое небо.

Я погладила рвано вздымающуюся грудь, провела пальцами вверх к шее, затылку. Надавила, чтоб склонился ко мне.

- Влас, я знаю, какого это, потому, что чувствую то же самое. И я все понимаю. Все-все. Твоя мать рассказывала, Вова…

А ты почти не рассказывал. Замкнулся в молчании, словно так можно защитить от реальности.

- Молодцы какие, - хрипло проговорил он.

Тяжело дыша прижался лбом к моему.

- Ева, зачем ты так? Я же не затолкаю тебя в тачку силой…

- Правильно. Ты же знаешь, силой это не ко мне.

- Шагу без моего ведома не ступишь. Понадобится вообще из особняка не выйдешь.

- Договорились, - ответила я.

Глава 39

Наряженные елки выглядели несуразно на серых, бесснежных улицах. Ранним утром, когда ночь только начинала уступать очередному хмурому дню казалось, что город вымер в праздник, оставшийся в далеком прошлом, и украшения стало больше некому убирать.

Такой же неуместной я казалась самой себе в студии. Что может быть общего с маленьким, скромным помещением и мелкими услугами вроде распечатки документов и организации бюджетных фотосессий у женщины, наряд которой стоит как четыре дохода студии в хороший месяц? Что ей делать здесь со своей вооруженной охраной, одним из самых опасных криминальных авторитетов в мужьях, а другим – на хвосте? Как и кому ей отдать все имеющиеся миллионы, чтоб стряхнуть с себя и мужа ежесекундно ощущаемый снайперский прицел?

- Ксюш, документы оформлены на тебя, аренда заплачена за два года. Суммы на счету хватит на коммуналку еще на такое же время. Можешь сдавать в аренду фотозоны… А с фотографиями на документы и прочим ты легко справишься, я подробно расписала что и как. Да и я сама всегда на связи и часто буду приезжать, - я запнулась, наткнувшись на взгляд сестры.

Вместо стеснения и растерянности, бывших в ее глазах, когда она по моей просьбе приехала в студию появился страх.

- Что? Это отличный бизнес. Больше прибыли будет, чем от твоей работы в магазине, а времени меньше. Гибкий график. А что пойдет не так, сможешь продать оборудование, мебель, фотик…

- Ева, - ее голос сорвался, - ты что прощаешься со мной, да?

Мы долгое время не общались. Практически до пальбы на свадьбе. Не то чтоб сейчас на меня накатило традиционное сожаление о потерянном из-за глупых ссор времени. Нет. Мы были такими, как были, принимали те решения, которые могли, и я о своих не жалела. Доведись повернуть время вспять, я поступила бы точно так же. Но… Внутри тоскливо ныло от того, что мы, оказывается, повзрослев так и не сумели выстроить отношения, положенные сестрам.

- Я хочу быть уверенной, что у вас с мамой и малышами все будет хорошо, - выпалила я и тут же пожалела. Нужно было сказать иначе. А теперь вышло, словно я и правда оставляю прощальный подарок.

Лицо сестры страдальчески скривилось, и она расплакалась.

- Прости меня…. Прости-и-и-и! Я дура! Самая тупая, эгоистичная, инфантильная дура. Ты была права. Во всем права, Ева. Я… Я же только сейчас понимаю…

Я обняла ее. Сердце грустно и сладко защемило появившейся уверенности – сейчас сестра говорит искренне. И дело не в этом моем жесте, но в том, что, быть может, столкновение со смертью – случившейся и чудом обманутой – заставило ее переосмыслить свою жизнь.

- Это всегда так, - сказала я, гладя ее по волосам. – Все понимаешь уже потом, после.

- Прости меня! Я никогда не смогу отплатить тебе…

- И не надо. Расти малышей. Учи их жить иначе. Нормально. Найди им хорошего, достойного отца. Заботься о маме…

Она замотала головой, захныкала в голос.

- Я не возьму! Ева-а-а, уйди ты от него! Уйди! Не повторяй моих ошибок! Не стоит того никакая любовь!

- Иди сюда, - я усадила сестру на стул, сама села на корточки напротив нее.

Мявшийся рядом Андрей поднес стакан с водой.

- Ксюш, это совсем другое. Влас никогда меня не обижал и не обижает. Он любит меня, дорожит и заботится. Но он бизнесмен, влиятельный человек. А у таких всегда есть враги. Так вышло, что возникли проблемы. Но… «В горе и в радости», понимаешь? Я не брошу его из-за них. Кроме того, со всем уже разобрались, ты же знаешь. Виновных в покушении поймали. Но даже если б они были на свободе… Влас уж точно ни за что и никогда не даст в обиду меня. Я понимаю, что напугала вас с мамой и мне очень жаль. Понимаю, что напугала тебя сегодня еще больше, но ты все не совсем правильно поняла. Это не прощальный подарок. Это… Мне не с руки, нет времени теперь полноценно заниматься студией, понимаешь? А бизнес налажен, готов и, я уверена, ты с ним справишься…

- Не обманывай! – крикнула сестра.

- Разве я когда-то обманывала тебя, дорогая? – большими пальцами я вытерла с ее щек слезы. – Все в порядке. И будет в порядке, я обещаю.

А если не будет, то я хочу знать, что у тебя, у мамы и у малышей достаточно денег для комфортной жизни. Хочу быть спокойна хотя бы за вас.

Глава 40

Влас стоял в гардеробной спиной ко мне, и надевал кобуру с пистолетом поверх вязанного свитера, под которым угадывался бронежилет. Отстраненный, с холодным, как лед, взглядом. На мой вопрос, куда собирается, он ограничился скупым:

- Уеду ненадолго на дело, птичка. Ложись спать.

Ага, конечно. Вот сейчас пойду, заберусь под одеяло и засну через минуту. Как я не любила, когда он такой. Когда ведет себя, словно сейчас начало лета, и я ему никто и звать меня никак.

Влас надел темно-серый пуховик, тонкую вязанную шапочку. Вот так навскидку если не знать брендов одежды-самый обычный прохожий, каких миллионы на улицах. И если не видеть взгляда сумрачных серых глаз. Тьмы, которая в них, у обычных прохожих не бывает.

Проходя мимо меня все же задержался. Смяв холодными руками талию под тонким шелком халата, привлек к себе. Глубоко поцеловал.

- Не беспокойся, поняла?

- Я буду тебя ждать, - я погладила заросшие щеки.

Влас несколько секунд постоял, опустив веки и внимая касаниям, а потом буквально оторвался от меня и быстро вышел. Я осталась одна в гулкой, звенящей тишине пустого дома. Прислуга отпущена на праздники. Охрана не в счет. Они все на улице.

Я выудила из своей части гардероба флисовые штаны и худи и заменила ими халатик, в котором внезапно стало очень холодно.

Не пошла смотреть в окно как уезжает. Я никогда на это не смотрю.

Спустилась в кухню. Достала из шкафчика турку, смолола в кофемолке зерна. Кофе машина есть, но, готовя самой, можно хоть временно занять руки. А что потом? Долгой, холодной ночью? Поубираться? Так у нас идеальная чистота. Может, приготовить что-то? Кто знает, когда он вернется…

От интернета уже тошнило. И это при том, что я читала крайне мало статей о нас. О «кровавой» свадьбе оружейных магнатов, об «оперативно найденных полицией виновниках»…

Хуже статей только комментарии. Вот, честно слово, неужели злорадство чужому горю правда делает брызжащих ядом бездельников счастливее и улучшает их жизнь?

Кофе сварился. Я добавила сливок и, зябко обхватив руками чашку, прошла в залу. Стала у окна, посмотрела в темный двор. По нему сновали охранники, бдительно осматривая территорию. Среди них был и Андрей, который, увидев меня, приблизился.

Я отодвинула створку панорамного окна.

- Не спится, - не спросил, просто сказал.

Я кивнула.

- Сильно не трусись, у них там все под контролем.

Я была в курсе, что Андрей знает детали. По крайней мере те из них, что положены высшим звеньям охраны. Они доверялись ему, как и моя безопасность. Но я никогда не выспрашивала их у него. Не хотела подставлять.

- Точно?

- Отвечаю, - он слабо улыбнулся.

- Перед тем как сменитесь, приходите все есть. Я пошла готовить.

- Ева, это…

- Я все равно не усну.

Наготовить еды для дюжины мужиков было отнюдь не быстрым делом, зато неплохо отвлекало. И вот, одни позавтракали и ушли дежурить, другие начали ужин. В тихом гомоне голосов и под звон приборов я чувствовала себя чуть менее одинокой и напуганной.

- Я требую реванша, - сказал Андрею один из парней, Юра.

- Не надейся, что то, что я сонный как-то поможет, - отозвался тот.

- Ева, может с нами сыграете? - и тут же дернулся, получив, очевидно, тычок под столом от Андрея. Покраснел, хлопая белесыми ресницами.

- А о чем речь? - спросила я.

«На короткой ноге» если можно так назвать общение на «ты», случающиеся короткие разговоры ни о чем и кофе пития, я была лишь с Андреем и Димой-моими практически бессменными телохранителями. С остальными же общалась практически только по делу, но все же больше, чем, наверное, положено жене босса. Но я просто не могла иначе с людьми, которые большую часть дня рядом, а они за черту субординации и не думали заходить. Работой и головой дорожили все.

- Да так, карты. Покер. Умеете? - затараторил он.

- Не умею. Влас пытался научить, но… Я, кажется, безнадежна.

Казино-то самое, что с недавних пор вне закона - было одним из мест, где дела обсуждались в непринужденной обстановке и я, конечно, там бывала. Наблюдала, как Влас лихо разделывается с другими игроками, но сама даже не пробовала. Влас дома терпеливо разъяснял что да как, но я так и не смогла полностью разобраться, потому в казино не брала карты в руки. Женщине Грома позориться не с руки.

- Да быть не может. Посмотрите пару раз…

Юриной уверенности я не разделяла, но игра в карты-это время. А там, глядишь, и рассвет. А при свете дня будет не так страшно… И, может, тогда Влас уже и вернется.

- Давайте.

Карты материализовались прямо на кухонном столе сразу после того, как мне помогли убрать с него тарелки. Могли бы появиться вопросы к компетентности-авось ребята играют в рабочее-если б я не знала, что любой из них профи. Других возле Власа просто не могло быть.

Юра увлеченно рассказывал про старшие карты, пары, тройки и фул-хаусы с таким видом, словно он король покера, Андрей, посмеиваясь, тасовал колоду, двое других рылись в карманах, выуживая деньги.

Андрей сдал по две карты, баксы легли на стол в качестве ставок. Следом за ними появились три открытые карты.

Ставки подняты.

Я рассеянно наблюдала за игрой. Вникать было трудно потому, что мысли уносились к Власу, но, сидя за столом с парнями, я хотя бы была не одна. У Юры, рядом с которым я сидела, получился трипс и глаза парня загорелись.

Не показывай лицом, что у тебя за карты.

Слова Власа пронеслись в голове за несколько секунд до того, как, по команде Андрея, ребята открыли свои карты.

- Ева, сядь рядом со мной на следующую игру, - попросил Андрей. - Смотрю, ты удачу приносишь.

‍​

‌‌

​



​

‌‌‌

​



​

‌

​

‌‌

​

‌

​



​



​

‌

​

‌‌‌

​

‌‌

​



​



​

‌‌

​



​

‌‌

​

‌

​

‌

​



​



​

‌

​

‌‌

‍

Глава 41

Мы отыграли еще четыре партии. Точнее нет, не так-две играли только парни, а я наблюдала и две я держала карты в руках, а за меня играл Андрей. Хоть я уже полностью включилась и собралась толку никакого не было. По крайней мере в плане игры. Я то и дело забывала о ставках и обдумывании комбинаций. Мы насмеялись, нашутились и распрощались тогда, когда сквозь серые тучи уже уверенно пробивались лучи ленивого зимнего солнца.

Вымотанная до предела, я вырубилась на диванчике в зале и проспала целых пять часов. А проснувшись вдруг поняла, зачем была эта игра. Парни по-своему пытались меня отвлечь и умотать достаточно, чтоб смогла уснуть. От понимания этого защипало глаза.

Сегодня тридцать первое декабря. День суматохи, оливье и исчезающих с прилавков свежих багетов для бутербродов с красной икрой. День предвкушения чуда, даже если ты уже взрослый…

Власа не было. Он не звонил и не писал. Можно было бы написать самой, можно набрать ту же Диану, но… В первом случае можно оказаться очень и очень не вовремя, как в одном из дурацких сериалов, где главный герой сидит такой в засаде, а тут звонок от подружки. Конечно же, Влас не дурак, чтоб так попасться и мы не в сериале, но посыл ясен. Он знает, что я жду. Мог бы вышел на связь. Не выходит, значит не может.

- Если б что-то случилось, я бы узнала, - проговорила вслух.

Во втором же… Никто из нас не мог быть уверен, что его не слушают. Можно было бы, конечно, использовать одноразовый телефон, но…. Это же Диана. Даже знай она что-то, мне не скажет.

Я собралась, прихватила заранее купленные подарки и поехала к маме. Сестра с детьми на новый год у нее, так что встретимся все вместе. Будь ситуация иной, мы бы второго поехали вместе с Власом. Он не очень хотел, все простить им отношения ко мне не может, но поехал бы. Так к чему его напрягать необходимостью натянутого общения особенно с тем, насколько сильно он устанет после… Дела. Именно так я объясняла себе принятое решение, не допуская и мысли, что банально и по-детски пытаюсь спрятаться от страха в месте и вместе с теми, с кем выросла. Каким бы ни было прошлое и наши отношения, а других родных у меня не было.

Малыши не слазили с меня, разряжая напряженную атмосферу своим радостным весельем. То, что из запуганных, вечно настороженных маленьких взрослых Миша и Маша снова стали просто детьми грело душу. Да, на дне их глаз была грусть, да они тосковали по отцу, вопреки всему. Но хотя бы теперь они росли в нормальной обстановке. Без страха.

- Я все думаю, это же я виновата, - как-то вдруг начала мама, когда дети умчались в залу играть на приставке, а Ксюша с кем-то болтала по телефону в коридоре, - в том, как сложились ваши жизни, мои девочки. Жутко перед вами виновата.

Она потерла руками глаза, пряча слезы.

- Мам, ну что ты, - растерянно протянула я. - Это не правда…

- Нет, виновата. Я злилась на твоего отца. Столько лет злилась… На него, на судьбу. На его черты в тебе, - она посмотрела на меня, - на то, что ты смогла стать не такой, как я. И в то же время я тебя всегда очень любила. Гордилась тем, какой ты стала.

Мамино лицо расплывалось перед глазами. Горло сдавило, я не могла нормально вздохнуть из-за подступающих слез.

- И все же и ты, выходит, туда же… Как я, как твоя сестра полюбила не того. Думаешь, я не знаю, что он сейчас где-то шляется по бабам…

Я засмеялась. Заплакала. Заплакала и засмеялась. В кухню влетела перепуганная сестра и они вдвоем принялись успокаивать меня. А я рыдала и хохотала, не могла остановиться.

Как было бы просто, окажись Влас и правда богатым мудаком, который сейчас, всего ничего спустя после свадьбы и трагедии зависает с бабами.

Господи, как страшно быть согласной даже на такое - на предательство, лишь бы только…

- Мам, он ни с какими не с бабами, понятно? - выдавила, отсмеявшись. - Неужели думаешь я б такое терпела?

- Такой и заставить может…

- Не может, мам! Влас меня правда любит. И не обижает. Никогда не обижал. Он… Он работает. У него деловая поездка. Вечером вернется. Что вы себе напридумывали вообще?

Они поверили. Потому, что, когда говорила, я страстно хотела, чтоб было именно так. Чтоб Влас просто решил смотаться в командировку в канун Нового года и навести суету в рядах разомлевших перед праздниками сотрудников. А вечером приехал - уставший и довольный, целый и невредимый. Чтоб никакого Беркута просто не было…

Только бы приехал. Господи, пожалуйста, только бы он приехал.

Я бы набрала ему ванну с фруктовой пеной, которую он любил только потому, что она вкусно пахла на мне. Сев за спиной, разминала бы мощные плечи, млея от того, как скованные мышцы расслабляются под пальцами. А Влас бы в какой-то момент извернулся и, подмяв меня под себя, набросился с жадными поцелуями. Потом вынес бы на руках из ванной и отнес в кровать. Или даже не отнес, а просто прижал к стенке прямо в ванной комнате. Ведь именно в воде мы не занимались сексом никогда-он трепетно заботился о моем здоровье и удовольствии…

Я бы кричала и просила еще, растворяясь, теряя себя в его руках.

Или просто ушел бы в кабинет, а я бы увязалась следом, как делала в ночи, когда он не мог уснуть. Мы бы сидели, обнявшись в темноте, а потом я бы забрала его на узкий диван, и мы бы там уснули под пледом. В обнимку, дыша друг другом.

Только бы приехал. Господи, пожалуйста, только бы он приехал.

Глава 42

У любого самообладания есть предел. И мое приближалось к нему все сильнее. Власа не было уже ровно двадцать шесть часов и новостей от него тоже не было. Ни звонка, ни сообщения. Андрей звонил Марку, я слышала. Но не дозвонился. Я не знала, что думать. Случись что, я ведь знала бы, правда? Уже бы знала. Мне бы сообщили. Не важно, что канун Нового года, кто-то бы точно сообщил…

Все в порядке. Он приедет. Приедет!

Вдалеке загрохотали фейерверки. Часы на смартфоне показали четыре нуля и дату первое января. В который раз я выбрала имя Власа в телефонной книге и зависла пальцем на значке дозвона так и не коснувшись его. Выдохнула. Подавила желание просто сесть и расплакаться. Смысл? Серьезно, какой в этом смысл?

Знобило.

Зайдя в ванную, я забралась в кабинку и сделала воду погорячее. Нанесла шампунь на волосы, вспенила тщательно массируя кожу головы и так же тщательно смысла. Подсушив полотенцем, открыла баночку с маской…

Уронив ее прямо под струи воды, сползла по стенке и разрыдалась, обхватив руками колени. Легко быть сильной, разумной, предусмотрительной и смелой, выглядывая из-за широкой спины Власа. За ним не страшно. А без него ощущение, что стоишь раздетой на ледяном ветру одна-одинешенька в зловещей пустоши, полной жутких теней, незаметно подползающих все ближе и ближе.

Сквозь шум воды и собственные всхлипы я услышала какой-то шум. Словно чьи-то шаги. Совсем близко. Вздрогнув, я машинально подняла и закрыла крышкой баночку с маской, поставила ее на полочку. Сжавшись в углу кабинки и не дыша, я вслушивалась изо всех сил. Хотелось выключить воду, но это нельзя. Так я обнаружу, что услышала…

В доме двенадцать охранников, камеры. Мышь не проскочит. Если бы стреляли, то я бы услышала? Я бы услышала? Сколько я уже тут сижу?

Миллион вопросов проносились в голове, пока я жалась к стене кабинки. Сердце колотилось как бешеное. А когда сквозь запотевшее стекло я увидела темный силуэт, то в первую секунду едва не завопила от ужаса.

А потом… Трудно объяснить. Нельзя же почувствовать, кто перед тобой, не видя и не слыша, верно? Это невозможно, это за гранью реальности. Но я сделала именно это. Еще до того, как створка кабинки сдвинулась в сторону давая увидеть, я знала, кто там.

- Вла-ас!

Подорвавшись на ноги, повисла у него на шее. Втянула прямо под душ, забравшись с ногами, как обезьянка. Он в одежде. В брюках, в свитере. Не в тех, в которых уезжал, в других…

- Хотел успеть до курантов, но не смог, прости, - прохрипел он.

Впился в губы, раздвинул их языком, толкнулся в рот. На голову лилась горячая вода, это окончательно забирало дыхание, но у меня было ощущение, что наоборот, впервые за минувшие сутки я смогла наконец глотнуть воздуха. Свежего, головокружительно сладкого воздуха.

Влас вдавил меня в стенку, гладя, сминая растопыренными пятернями. Я дернула промокший джемпер вверх, стянула с него. Перекинула через стену кабинки. Затуманенный взор выхватил несколько синяков на торсе.

- Это что?

- Это ерунда, - выдохнул, теряя голос. – Все в порядке.

И снова завладел моим ртом. Покрыл поцелуями шею. Яростными, голодными поцелуями-укусами, заставляя вскрикивать от острого удовольствия. Спустился к груди, нашел губами сжавшийся в горошинку сосок. Втянул его в горячий рот, прикусил... Ухватил под ягодицы. Я выгнулась, скрестив ослабевшие ноги вокруг его бедер и зарывшись пальцами в мокрые волосы на затылке. Запрокинула голову, хватая ртом воздух. Густой, горячий… Голова кружилась от ощущений, от эмоций. Все внутри пылало огнем.

Влас отпустил на несколько секунд, чтоб раздеться. Я цеплялась за его плечи, иначе бы не устояла на ногах. Ноги совсем не держали.

Наткнулась на темный, полный темного вожделения взгляд и почувствовала, как плавлюсь от желания.

Подхватив под коленку, Влас отодвинул мое бедро в сторону, раскрывая. Врезался...

Там все уже так налилось жаром и пульсировало, что мне всего нескольких толчков хватило, чтоб на несколько секунд потерять связь с реальностью, утонув в блаженстве.

*****

Влас лежал на спине с закрытыми глазами, прижав меня к груди тяжелой рукой. Дышал медленно и глубоко, словно насытившийся хищник. Я смотрела на него и не могла насмотреться. Касалась кончиками пальцев заросших щетиной щек, высоких скул. Убирала со лба влажные после душа пряди волос, пропускала их между пальцами. Любовалась тем, как играют ночные огни на смуглой коже, подсвечивая рельефные мускулы, отбиваясь от шрамов. Свежие синяки на грудной клетке, казались черными. Следы от пуль, влетевших в бронежилет. Где же он был и что случилось.

- Не пялься, покраснею и плакал мой авторитет, - промурлыкал Влас, закрывая лицо подушкой.

- Я сохраню это в секрете, - я убрала ее, снова подсунула ему под голову.

Устроилась на плече. Нужно дать ему поспать и постараться самой. Скоро уже рассвет.

Тело все еще расслабленно наслаждалось охватившей его после ласк негой, млело, отогретое сильными руками. Но сон уже не шел. Тревога снова расцветала внутри ледяным цветком.

- Спрашивай, - едва слышно предложил Влас, не открывая глаз.

- Я боюсь, - призналась я.

Боюсь картин, которые услужливо рисует обогащенное горьким опытом воображение.

- Не бойся. Пусть он теперь боится.

Влас перевернулся на бок, оперся подбородком о ладонь. Серые глаза довольно поблескивали в темноте. Протянув руку, мужчина включил лампу на тумбочке, чтоб лучше видеть выражение моего лица.

В его серых, затуманенных после секса глазах плясали черти. Губы кривились в самодовольной улыбке.

- Беркут сегодня сорока лямов баксов лишился, птичка.

Сорок лямов. Сорок миллионов долларов.

- Мы у него общак увели, - лениво, словно говоря о чем-то будничном и скучном, продолжил Влас, играясь пальцами с прядями моих волос. - Кое-кто был мне сильно должен и смог свести с одним из бригады Беркута, который был недоволен раскладом. Всегда есть недовольные, Ева. Нужно только найти подход, так сказать, мотивировать правильно. Понимаешь?

Я кивнула.

- Теперь Беркут будет за ним гоняться…

- И, когда найдет, то он выведет на нас.

- Не выведет, - Влас хмуро усмехнулся, - мертвые надежно хранят секреты. Но по факту наша причастность-не секрет. Наоборот даже. Но пусть помечется немного. Как раз будет время вернуть наше. А потом… Случившееся его сильно компроментирует как лидера группировки. А слабый партнер никому не выгоден. Оставшись без поддержки, Беркут будет легкой добычей.

Влас внимательно изучал мое лицо. Что хотел увидеть. Удивление? Страх? Радость? Триумф? Я не знала, что чувствую. Рассказ мужа ментально сбивал с ног.

Он. Взял и просто увел у опасного врага сорок миллионов долларов так, как крадут у зазевавшегося прохожего кошелек на улице. Обыграл его. Обвел вокруг пальца, пустив по ложному следу. Скомпроментировал. Одним шагом, одним поступком фактически нарушил план, который готовился пятнадцать лет.

Понимание такой силы кружит голову, от него захватывает дух. Связь с реальностью разрывается.

- Скажи правду-это все, чтоб покуражится передо мной, да? Смотри, как я крут, детка?!

- А разве не крут? - муж склонился к моему лицу.

Горячая ладонь прошлась вверх по голой коже бедра, и та покрылась мурашками. Глаза мужчины темнели от голода. Он отзывался в моем теле, пробуждая совсем недавно утоленный мой. Шероховатые пальцы накрыли складочки. Провели по ним извилистые линии, и я почувствовала, как низ живота наполняется томительным жаром.

Влас пожирал взглядом мою реакцию. Смаковал как сбивается дыхание, как тело становится податливым воском, как раскрывается для него.

- Нереально крут, - выдохнула, поднимая голову, чтоб дотянуться до его губ.

- Этот город будет моим, Ева. Не в наследство, а по праву силы. И я брошу его к твоим ногам…

Поцелуй не дал мне ответить. Не дал сказать, что мне не нужен город у ног, что мне вообще ничего не нужно, кроме тысяч и тысяч таких ночей, когда мы вместе. Когда мы теряемся друг в друге.

Мы благополучно проспали полдня. Проснулись от того, что нам обрывали телефоны, потерявшие нас родственники. Нет, ничего не случилось, ты чего не на связи. Мне плевать, что первое января! Не в детском саду.

И все в таком духе.

Я мониторила новости. Глупо, словно я не знала, ничего существенного в новостях не напишут.

И там не писали вообще ничего. Ни единого намека, ни малейшего упоминания фамилии Звягина или Громова. Даже когда столица очнулась после праздников и влетела в рабочий ритм. Ничего.

Никаких новостей не приносил и Влас. Он вообще больше не упоминал произошедшее. Но не замкнулся в молчании, нет. Просто вел себя так, все они вели себя так, словно Беркута больше нет.

Глава 43

Игроки синхронно открыли свои карты. Влас со снисходительной полуулыбкой сгреб себе банк и улыбнулся уже мне совсем иначе-жарко и победно. Я красиво склонилась к нему, запечатлела легкий поцелуй и изящно не позволила мужчине сделать его глубже. Место все же неподходящее.

Он изголодался, и я тоже. Но природа внесла привычные коррективы, заставив меня облегченно выдохнуть про себя. Мы не всегда предохранялись. Мы оба хотели детей, уже это обсуждали. Но беременеть сейчас, когда такой, как Беркут, пусть и «побитый», где-то рядом верх глупости. А я была какой угодно, но только не такой. Не глупой курочкой, уверенной, что стоит только залететь и все изменится. Волшебным образом организуется безопасность и прекрасное далеко. Сам факт наличия меня у Власа уже проблема. А если еще и с младенцем… Такую уязвимость мы себе позволить не могли.

Помимо Власа за столом был Вова. Он в игру едва включался, но уже очевидно злился, когда безнадежно проигрывал.

- Забери его, - шепотом попросил Влас.

- Кофе хочется, - сказала так, чтоб все услышали. - Тебе принести?

Влас отрицательно качнул головой.

- Вов, проводи ее.

Тот с готовностью поднялся. Над казино был бар, туда мы и направились. Пить кофе вместо алкоголя ночью странно, но к тому, что я предпочитаю его, все давно привыкли.

С Вовой мы сталкивались редко. За полтора месяца, минувших со свадьбы всего несколько раз. Меня очень беспокоило и его состояние, и холодок между ними, который никуда не делся. Конечно же, наивно было бы считать конфликт исчерпанным. Пока Беркут жив…

- Латте, - сказал он бармену, - и двойной виски без льда.

Четвертый с начала вечера.

- Не садись больше за стол, - попросила, глядя в осунувшееся лицо.

- Боишься много проиграю? Так можем же себе позволить, нет?

Сорок миллионов зелени благополучно лежали в офшорах. Беркут все силы бросил, чтоб найти предавшего его партнера, которого считал виновником своего фиаско. Пока что безрезультатно, но, даже будь иначе, это не имеет значения. И даже не потому, что мертвые надежно хранят секреты, но поскольку секретом ситуации быть недолго.

- Немного потерпи. Я думаю, уже скоро…

- Я терплю. Обещал же, - криво ухмыльнулся.

Бармен поставил передо мной кофе, а перед Вовой виски. Тот сделал большой глоток и поморщился, но сделал еще один.

- Давай сядем за столик и закажем перекусить, - я взяла свой кофе в одну руку, другой схватилась за запястье Вовы и потянула к столикам.

Предупредительный официант оперативно организовал нам свободный. Знает уже в лицо, кто такие.

Попросив у него принести нам закуски, откинулась на диванчике. Незаметно вытащила ноги из туфель. От каблуков они уже начинали ныть.

- Ай, какой молодец королевич. Заботливый, тебя отправил за мной присмотреть…

- Вов, ты меня беспокоишь, - я оборвала поток дурацких излияний.

- Не беспокойся.

- Не могу. Ты мой друг.

- Тогда окажи услугу по-дружески и перестань меня жалеть, - глаза мужчины зло сверкнули в темноте, - Я справлюсь, не маленький.

- Я тебя не жалею, но ты все делаешь, чтоб начала.

Официант принес заказ заставив прерваться.

- Ешь, - я кивнула на тарелки с бутербродами и сырной нарезкой.

Вова, оскалился, но все же отправил бутерброд в рот. Я сделала тоже самое. Солоноватый вкус рыбы хотелось подольше катать на языке.

- Ты, Ева, извини, мало понимаешь.

- Извиняю, - хмыкнула я. - Главное я понимаю-не хочу хоронить еще кого-то из своих.

- А-а, то есть разговоры идут. Буду путаться под ногами-меня в расход?

- Ты идиот? - взвилась я, глядя в искаженное злой гримасой лицо.

- А я буду, Ева, - он склонился ко мне, дыхнув спиртным, - Я тебя у него заберу, и мы свалим из этого треклятого города…

Слова как удар в солнечное сплетение. Пол качнулся перед глазами, дыхание перехватило. Но боковым зрением я все же сумела заметить, как Беркут идет через зал по направлению к казино в окружении охраны.

- Скажи что-то, - Вова терял голос. - Что я сволочь, что влюбился в женщину брата. Что с Лизиной смерти пять минут прошло… Что она умерла из-за меня, что она меня любила… А я ее не любил, Ева. Никогда не любил. Я это понял, когда тебя увидел. Женился, кольцо надевал и не любил…

- Вова…Вовочка, туда взгляни, - я повернула его голову в сторону, чтоб увидел Беркута, - Надо быстро вернуться.

- Сиди на месте, - он подобрался.

Достал из кармана смартфон, набрал Власа.

- Беркут здесь, - коротко бросил и отключился.

Следом позвонил Марку с таким же коротким сообщением.

- Теперь идем, - бросив несколько купюр на столик, поднялся.

Качнулся, но удержал равновесие. Я торопливо сунула ноги в туфли и выбралась из-за столика. Колени подрагивали. Я приказала себе не думать об услышанном и взять себя в руки.

Вова взял меня за руку и повел за собой так, чтоб я оставалась за его спиной. Когда мы вернулись в казино, я почувствовала витавшее в воздухе напряжение еще до того, как увидела, что Влас и Беркут за одним игральным столом. Взгляды их скрестились словно два окровавленных меча.

У Беркута двое охранников. Но это только здесь. Кто знает, сколько их на улице. Нас шестеро…

Не будут же они устраивать привселюдный дебош. Не те времена.

Отняв руку из пальцев Вовы, я плавным шагом приблизилась к столу. Поцеловала Власа в щеку. Положила ладонь ему на грудь.

- Ты как раз вовремя, дорогая, - в спокойном голосе мужа сталь, - мы только начали.

- А дама играет? - Беркут пригвоздил меня взглядом.

- Не умею, - промямлила я, незаметно цепляясь за спинку стула Власа.

- Что ж не научил, Влас? Боишься, обыграет? - он насмешливо прищурился.

- Она уже обыграла, Сергей. Все мои куши ее.

- Ах, эти дамы… Рай для сердца, ад для кошелька.

Вроде бы просто пошутил, а все равно мороз по коже.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Раздача, ставки.

Я вцепилась в спинку стула Власа обеими руками. Но выпрямилась и изобразила на лице заинтересованно-приветливое выражение, как бы говорящее, что все в порядке, ничего особенного. Муж играет, его красивая и знающая свое место жена наблюдает, стоя за его спиной и не глядя в карты. Чтоб остальные любовались и завидовали.

На стол легли три открытые карты. Количество фишек в банке утроилось. Двое игроков сбросили карты и вышли из-за стола.

Осталось только трое.

Еще один круг и третий вышел. За столом теперь только Влас и Беркут.

Вскрытие. Равные комбинации. Ничья?

- Еще раунд? – губы Власа скривились в усмешке.

Беркут ограничился кивком головы. Я затаила дыхание. Ощущение, что они сейчас не в подпольном казино за карточным столом, а в чистом поле на разборках темной ночью и с оружием в руках.

Побелевший, как мел, мальчик-дилер, сдал карты.

Мужчины с каменными лицами сдвинули фишки в центр стола. По выражениям у обоих ничего не понять. Они застыли. Не менялись, когда на стол легли первые три открытые карты. Все «чирвы». Стоя за спиной у Власа, я привычно не смотрела на его карты. Комбинации я уже худо-бедно выучила и боялась его выдать.

Еще ставки. Четвертая карта.

«Пика».

- Ва-банк, - Влас подтолкнул все имеющиеся возле себя фишки в центр стола.

Беркут поддержал.

Пятая карта.

Снова «пика».

И вот оба мужчины одновременно открыли свои карты. Глаза у дилера округлились. Беркут побагровел и, разорвав свои карты, швырнул их на стол. Влас широко ухмыльнулся.

Туз, король, дама, валет, десятка. «Чирвы».

Восемь десятитысячных процента. Это я точно помнила. Именно такова вероятность собрать «Рояль-флеш» с первой раздачи и Влас ее собрал.

Зал казино взорвался аплодисментами. Едва те стихли, Беркут опасно ухмыльнулся и перевел на меня взгляд своих почти черных глаз.

- В картах не везет, значит повезет в любви, - и, посмотрев на Власа, добавил одними губами, - Когда ты сдохнешь, она станет моей.

Влас с хриплым рычанием опрокинул стол и набросился на него. Мужчины яростно сцепились в драке. Осыпали друг друга градом ударов громко матерясь. Пытающиеся их разнять, отлетали в стороны.

- Перестаньте! – глупо завопила я.

Рванулась к ним, словно могла разнять, но Вова удержал.

Грохот. Машинально обернувшись я увидела, как в зал залетает полицейский спецназ.

Глава 44

Когда к тебе бегут крепкие ребята в камуфляже с оружием наперевес, нужно поднять руки и плавно лечь на пол. Это все знали. Это и я знала, и Вова. Но первый, оттолкнув меня себе за спину, стал сопротивляться, а я сама не смогла даже пошевелиться. Застыла, бестолково глядя, как всех укладывают лицом в пол и, кажется, даже не слышала ни матов, ни приказов. Видела, как шевелятся губы гостей, но не слышала издаваемых ими звуков.

Из ступора меня вывели сильные руки, бесцеремонно свалившие на пол к остальным. Не грубо, не причиняя боли. Просто резко и планомерно.

- Грабли от нее убрал, - услышала голос Власа.

Вместе с ним на меня обрушились и другие голоса. Ругань, грохот, приказы.

Власа и Беркута с трудом разняли, скрутили и грубо свалили на пол.

- Не сопротивляйся! - мой испуганный визг утонул в какофонии звуков. Но, кажется, Влас услышал. Повернул голову, что-то сказал.

Дуло автомата сильно ткнулось ему в шею.

- Молчать!

Взглядом я умоляла его послушаться. Меня всю затрясло, дыхание сперло, и я хватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.

В голове полнейшая каша. В ушах грохот пульса. Все вокруг плыло и качалось, от пола несло чем-то гадким и к горлу подкатывала тошнота.

Цепляясь за грозившее потеряться сознание, я заметила, что уже не в душном зале казино, а в холодной зимней ночи лишь тогда, когда меня запихнули в полицейскую машину вместе с матерящейся Ирмой в наручниках. На меня их не надели.

- Да замолчи ты, - шикнула на нее.

Девушка покосилась на меня и, к счастью, закрыла рот.

Полицейские сели на передние сиденья. Машина рванула с места. Я стала крутить головой, но, конечно, где были Влас, и Вова с Марком не увидела.

- Извините, но куда вы нас везете и на каком основании? - как можно вежливее спросила я.

- В участке расскажут, - довольно хрюкнул один из мужчин после продолжительной паузы.

Ирма открыла рот, но я двинула ее локтем. Молчи. Сейчас это лучшее, что можно сделать. Страх почему-то исчез, уступив место какому-то вакууму. Ни одной эмоции. Зато полно пространства для мыслей.

Первым делом нужно найти способ позвонить Тимуру, ведь Влас этого ни за что не сделает. Даже, если не отдадут телефон – не беда, номер свекра я выучила наизусть по просьбе Власа вместе с его собственным, а также номерами Марка, Глеба, Вовы… На случай, если…

Вот первое если и настало. Но оно оказалось не таким и страшным. Скорее всего облава на казино. Они же вне закона. Вопрос, почему загребли нас с Ирмой? Власа и остальных наших понятно почему, но мы? Случайность? Какая-то мелкая ментовская месть? В любом случае, ничего особенного.

Усмехнулась про себя. Могла ли подумать полгода назад, что арест будет попадать для меня в категорию «ничего особенного»?

Участок. Хмурый и сонный то ли дежурный, то ли следователь. С круглым животом, редкой бороденкой, форма неряшливая. Глазки сальные, поплывшие от вида двух красивых молодых женщин, одетых в платья, стоившие как его зарплата за полгода. Узнавания в них не было.

- Добрый вечер, - я изобразила самую сладкую и невинную улыбку, - меня зовут Ева… Ожегова. Дайте мне, пожалуйста, позвонить адвокату.

И, словно бабочка крылышками, взмахнула длинными ресницами. Девичья фамилия названа неслучайно. Это менты, мелкие сошки. Фамилия Громов им знакома и возыметь может как полезный, так и нежелательный эффект. К бандитским женам не все лояльны.

- Минута, - протянул мне засаленную трубку.

Преодолев гадливость, взяла ее в руки и принялась тыкать пальцами в кнопки.

Тимур ответил не сразу.

- Да? - сонный голос был злым.

- Тимур, это Ева. Власа, Вову, Марка и нас с Ирмой арестовала полиция в казино.

Меня перебил шквал ругательств вперемешку со смехом. Это ободрило. Я буквально почувствовала присутствие свекра рядом. Тимур - это почти как Влас. Он пальцами щелкнет и все будет хорошо.

Назвав адрес отделения, я распрощалась.

Обезьянник. Потом и мочой завоняло так, что пара глотков латте и бутерброд попросились на свободу, но я сдержалась.

В углу на лавке обосновались две ночные бабочки. Размалеванные лица, цепкие глаза без намека на интеллект во взглядах, короткие шорты, колготки в сетку, короткие же распахнутые курточки.

При виде нас лица девушек перекосились от злости. Красивые, ухоженные, в дорогих шмотках…

Хоть бы драться не вздумали. Список заразы, которую можно подцепить в такой ситуации длиннее рулона туалетной бумаги.

- Чего не здороваемся? - развязно пропела одна.

Ирма смерила ее убийственным взглядом.

- Че зенки вылупила?

- Да пошла ты…

Спросившая вскочила на ноги и рванулась к нам.

- Я жена Власа Громова, слышали, может о таком? - мой голос звенел, но звучал веско, - Слово скажу и…, - я многозначительно умолкла.

Девка явно слышала. Комично замерла в боевой стойке с растерянным выражением на размалеванном лице в двух шагах от нас.

- Сядь и не рыпайся, - она подчинилась.

Я выдохнула. Поежилась. Мало того, что трясло от нервов, так еще и было просто-напросто холодно в одном платье в сыром обезьяннике.

- Представляю, сколько голов полетит за то, что нас притащили сюда, - Ирма мстительно прищурилась.

- Да плевать, лишь бы выпустили до того, как околеем.

Она обхватила меня руками. Не очень-то охота обниматься, но так теплее.

- Скоты, страх совсем потеряли.

- Ир, не выражайся, я тебя прошу.

Ее бахвальство обострило тревогу за Власа. Что если его избили? Он же сопротивлялся при облаве, а менты такого не прощают. Ума не хватит испугаться имени, кто остановит? А он же не железный… И вдруг у нашего задержания иная причина, чем я думаю?

На глаза навернулись слезы. Захотелось закричать, позвать конвойных или как там они называются, умолять сказать, где Влас. Но я этого не сделала. Не проронила ни слова. Стояла истуканом, обнимая Ирму, кивала на ее бормотание и молчала.

- А мужик этот? Он же на похороны приходил, да? Это тот же? Это с ним у них терки!

- Я не знаю, Ирма, - вранье вышло уверенным, - У Марка спроси.

- Он мне не скажет. Вообще молчит, как рыбы последнее время. Чувствует, что боюсь его, что уйти хочу…

- Хочешь? - вспомнился тот разговор с ней.

- Не знаю. Я же ничего не знаю. Чувствую, что что-то происходит, что у них проблемы серьезные. Мне с Марком хорошо, он не обижает, крутой, щедрый. Но запасную жизнь крутизна бойфренда не дарит…

Я не могла слушать ее очередные причитания. Вывернулась, отошла к стене. Села на корточки, обхватив руками колени. От высоких каблуков нещадно болели ноги. Знала бы, надела пуховик, флисовый костюм и ботинки вместо платья и туфель. И противогаз.

От мысли о том, как бы отреагировали на входе в казино на такой мой образ, я хихикнула в кулак. И тут же из глаз брызнули слезы.

- Ну ты чего, Ева? - Ирма присела рядом, заглядывая в глаза.

Покачав головой, я зажала рот рукой. Задержала дыхание, что б унять себя. Рыдать нельзя. Жене королевича реветь в заблеванном обезьяннике не пристало.

Вечность спустя лязгнули засовы.

- Выходим, - скомандовал нам с Ирмой конвойный.

- Наконец-то, - буркнула та, будучи видимо уверенной, что нас отпускают.

Стараясь не ковылять, как корова, я побрела на выход. Воздух за пределами обезьянника показался еще холоднее, зато и свежее. Я глубоко вздохнула.

Под конвоем мы прошли за решетчатую дверь. Потом свернули за угол, и я увидела Власа. С него как раз снимали наручники. Рядом с ним Марк, Вова, Глеб, адвокат Тимура и он собственной персоной.

- Ева!

Обогнув мужчин, Влас бросился ко мне.

- Все нормально? – обхватил холодными руками мое лицо, заглядывая в глаза. – Не обижали?

Я замотала головой.

- А ты? Как?

- Нормально, - мужчина привлек меня к себе.

Я успела заметить следы от наручников на его запястьях, сбитые костяшки. Губа тоже разбита, а так вроде бы ничего…

Влас сунул мои голые руки себе под измятый пиджак, чтоб быстрее согреть. Глубоко поцеловал, сминая губы.

- Хорош лизаться, молодежь, - крикнул Тимур. – Валим.

Глава 45

Всю дорогу до нашего дома Тимур и Влас перекидывались веселыми подначками, попивая коньяк из фляжки. Вспоминали времена, когда Влас бедокурил, а Тимур «разгребал».

- Я, кстати, тебе что тогда, что сейчас не звонил.

- Угу, звонили другие люди. Да тебя все менты в городе уже в лицо знали не то что по фамилии.

- Весь в тебя, батя, угу.

Пригревшись под боком у Власа, я с улыбкой слушала их перепалку. Она навевала ощущение уюта и безопасности. Легко было представить их почти двадцать лет назад – совсем других и в то же время точно таких же, как и сейчас.

Муфаса и Симба.

Я суеверно испугалась возникшей ассоциации. Она напомнила о реальности, в которой в событиях этой ночи не было ничего веселого от слова совсем.

Распрощавшись, мы торопливо скрылись за дверью дома от ночного холода. Обоих ведь увели без пальто. Хорошо хоть изъятые вещи вернули.

Едва закрыв дверь Влас прижал меня к стенке и стал целовать.

- Влас! Вла-ас, я в душ хочу, - прохныкала я.

- В душ я согласен, - пророкотал мне в губы.

И, взяв меня на руки, унес в ванную. Там, сбросив одежду, мы нырнули под упругие горячие струи воды.

- Влас…, - мой взгляд наткнулся на несколько синяков у него на торсе.

- Фигня, заживет.

И, не дав мне продолжить, поцеловал в губы. Выдавил на руки гель для душа, вспенил и принялся осторожно водить по моему телу. Я сделала тоже самое. Хихикая и целуясь, мы смывали друг с друга события этой ночи. Жаль из жизни их вот так же просто не смыть.

- Волосы высуши, Ева. И так перемерзла сегодня. И иди в кровать, а я чай заварю.

И, обернув бедра полотенцем, вышел.

От слов мужчины сладко защемило сердце. Вот он огромный, властный, один из самых опасных бандитов нашей страны, которого все боятся… Заботится о том, чтоб я не схватила простуду. Заботится обо мне. Любит меня своей грубовато-нежной любовью.

Послушно включив фен, я скрупулезно высушила волосы-с него станется проверить-и привычно сделала легкую укладку. Надев халат, прошла в спальню.

Две чашки с чаем стояли на прикроватной тумбочке. Влас лежал возле них, раскинувшись в форме звезды поверх одеяла и крепко спал. Улыбнувшись, я достала из шкафа теплый плед. Забралась в кровать и, укрыв нас, осторожно, чтоб не разбудить, легла рядом на подушку. Не удержавшись, убрала влажные волосы с высокого лба. Мужчина, будто даже не просыпаясь, перехватил мою руку и, положив себе на грудь, накрыл своей.

Прижавшись лбом к его плечу, я закрыла глаза и вскоре уснула.

Бег, грохот, крики, запах крови. Какое-то месиво, а не сны. Я проснулась с колотившимся от страха сердцем. Хорошо хоть что именно снилось было не вспомнить.

На часах восемь утра. Максимум часа четыре проспала, но сна ни в одном глазу. Тихонечко выбралась из кровати, чтоб не разбудить Власа и ушла в кухню. Домработницу мы отпустили на выходные, поэтому я взялась за завтрак. Сделала тесто для блинчиков, включила плиту…

Вова мне в любви признался. И это не пьяный бред, это… Настоящая катастрофа. Двое братьев, одна женщина, жена одного из них… Господи. Ко всему прочему нам не хватало только этого.

Но я не допускала мысли не рассказать Власу. Его реакция пугала, но какой бы она ни была, если утаю будет хуже. Такие секреты фатальны. Вот только как начать…

Тонкие блинчики красиво легли на блюдо. Сделала фото. Отправила маме. Пусть порадуется, что дочка наконец-то научилась готовить.

Влас подкрался со спины и, обняв за талию, ткнулся губами в изгиб шеи. Теплый, еще сонный и взъерошенный, родной, словно часть меня. Больше всего на свете мне хотелось уйти с ним сейчас в кровать, забраться под одеяло и обо всем забыть. Но, вот беда, проблемы-то так не исчезнут.

- Завтрак?

- Тебя…

Усадил меня на столешницу, устроился между разведенными ногами. Смял ладонями грудь, сладко целуя в губы.

Я обвила его шею, отдаваясь сильным рукам. Пять минуточек. Еще пять минуточек.

- Что-то не так?

Муж отстранился, заглядывая в глаза. Сонная размореность ушла из серого взора, сменившись тревожной настороженностью.

- Влас, у нас беда, - выпалила, соскакивая со стола.

Уж сказала, так сказала. Начала, подобрала слова. Подхватила тарелку с блинчиками, со стуком поставила на стол. По выходным мы часто ели прямо на кухне. Наверное, из-за моей привычки. Ведь столовой в местах, где я жила, конечно же, не было, вот и…

- Я сделаю кофе, поедим и потом…

- Ева? - в голосе Власа металл.

Я почувствовала себя полнейшей идиоткой, которая еще больше все испортила.

Глава 46

Рассказывать правду трудно, даже больно. Из-за страха больно, что может лучше было бы промолчать, из-за стыда за эту мысль, из-за чувства вины. Вот вроде бы за что себя винить? Что поддерживала и заботилась о брате любимого мужчины и о муже своей убитой подруги? Что старалась не дать всем разругаться в опасный момент? Может, вообще зря влезла?

Но он же сказал, что влюбился еще до…

Но я же ни словом, ни взглядом. Да у меня мысли не возникало… Намека на эту мысль. Вова мне был, есть и останется братом Власа. Женихом Лизы. Да блин, собственным названным младшим братом - именно младшим, хоть по возрасту он на год старше - о котором хочется позаботиться.

Влас сидел напротив меня сцепив пальцы в замок на столе и молча слушал с непроницаемым выражением лица. В глазах кромешная темень, непроглядная и пустая.

- Влас, я очень тебя прошу…

Из потемневших серых глаз на меня уставилась бездна.

- О чем, Ева? - подчеркнуто ровно, - Простить и забить?

- Ты меня в чем-то винишь? В чем-то подозреваешь?

Влас медленно покачал головой. Промолчал.

- Влас… Я прошу, поговори со мной, пожалуйста. Мне очень страшно, когда ты вот так сидишь и молчишь.

Я обошла стол. Забралась к нему на руки. Мужчина это позволил, обнял за талию. Сразу стало легче.

- Ева, я прекрасно знаю, что он на тебя запал и не вчера. А еще знаю, что ты к нему относишься исключительно как к неразумному дитю, коим он и является. Но это неразумное дите опасно. Для нас всех. То, что он решился тебе рассказать тому доказательство, Ева.

- Спьяну, Влас. И теперь я ощущаю себя предательницей. И что из-за меня все у вас станет хуже, и Беркут…

- Так, стоп, - Влас подхватил меня под спину и коленки и наклонил вниз. - Ева, не бери на себя все - это моя задача.

Чмокнув в нос, выпрямил снова усаживая себе на руки.

- Я решу этот вопрос. Решу с минимумом ущерба, я тебе обещаю.

Я обняла его за шею, прижалась щекой к щеке стараясь успокоиться и не начать лихорадочно засыпать вопросами. Такие мужчины, как Влас этого не любят. Они скупо делятся планами и охотно результатами. Мало говорят и много делают.

После завтрака Власу позвонил хозяин казино принести извинения за инцидент официально и попросить заступничества неофициально. Влас извинения принял, заступничество пообещал. За пятьдесят процентов. И то только потому, что сам там все равно постоянно выигрывает.

Остаток дня мы провели в постели, ведь было «уже можно». Но, несмотря на это, тревожное ожидание, конечно же, никуда не делось. Я глупо каждую минуту ждала, что Влас сейчас сорвется «решать» старым дедовским методом. Но он вроде никуда не собирался. Любил меня, нежил в объятиях после, и вообще вел себя так, словно утреннего разговора и не было.

Следующим утром он поехал в офис. Я промаялась весь день, не зная, чем себя занять чтоб не звонить и не писать ему. Вечером вернулся-в семь часов ровно. Ужин, секс.

И на следующий день. И на следующий. И всю следующую неделю. И мне начинало казаться, что и эта «проблема» решилась как-то сама собой, по-тихому и удачно. Как многие и многие до нее, о которых я узнавала мельком и постфактум. Как и все, что брался решать он.

*****

Я сидела в студии с Ксеней и пила кофе. Довольно часто заезжала к ней, как и обещала, но, сказать по правде, сестра неплохо справлялась со всем и сама. Именно фотографа из нее не выйдет, но прочих услуг, предоставляемых студией, вполне хватит на нормальный заработок.

Время перевалило за полдень и кроме нас в студии были и Мишка с Машей. Оба сидели за столом и с сосредоточенным видом разукрашивали картинки.

- Никакого им планшета, - сказала сестра, - по крайней мере больше часа-двух в день. Мы с тобой без всей этой фигни выросли и ничего.

Честно говоря, я была с ней согласна. Виртуальная реальность уж точно от детей никуда не денется.

- Слушай, - сестра смущенно отвела взгляд. - А ты не в курсе, у Андрея кто-то есть?

- У…У Андрея? Моего телохранителя, - удивилась я.

- Ну…

- Ксюш, я не очень-то в курсе личной жизни охраны. Невесты нет точно. А остальным могу ради тебя поинтересоваться…

- Не вздумай! Забудь вообще, - замахала руками девушка.

Я чуть не засмеялась. Так она - уже взрослая женщина-напоминала сейчас юную пятнадцатилетнюю девчушку, смущенно обсуждавшую со мной свою первую любовь.

Андрей хороший парень. Надежный, морально зрелый. Я бы удивилась, если б для него стало препятствием наличие у девушки детей. Если у них все получится, я буду за нее спокойна.

- Оказывается, все эти ваши милые беседы…

- Ева, все! Хватит! Я уже пожалела, что спросила.

- А ты не жалей. Он хороший парень.

В этот момент в студию вошел этот самый «хороший парень» еще с тремя стаканчиками кофе в руках и пакетом с круассанами. Вишневыми. Их любит Ксеня.

Погруженная в собственные страсти и наш семейные триллер, я, выходит, кое-что проглядела.

- Кофе, - проговорил он, ставя перед нами стаканчики.

- Спасибо, выпью по дороге.

Увидев, как опустились углы красиво очерченных мужских губ, я едва не прыснула. Двадцать шесть лет мужику, а все вокруг да около.

- Поеду в торговый центр, куплю себе те сапоги. Ты на сегодня свободен, меня Дима отвезет.

И, по очереди поцеловав малышей и сестру, я набросила на плечи шубку и вышла за дверь.

Шел снег. Крупные снежинки неторопливо летели укрыть землю. Город выглядел сказочно.

Я действительно поехала в торговый центр и действительно купила «те сапоги». Высокие черные ботфорты выше колен смотрелись на мне сногсшибательно. Власу понравится.

И вот это черное белье тоже. Конечно же кружевное.

«Ты сейчас в хлопковых трусах. Придется это исправить, ведь я люблю кружево».

Давний разговор всплыл в памяти заставив улыбнуться. Могла ли я в то время подумать, как сильно полюблю этого наглого, грубого и опасного мужчину? Стану его женой…

Едва ли.

Но сейчас я могла бы с уверенностью сказать, что зачатки этого чувства, зачатки нереального, сумасшедшего притяжения были уже тогда. Были они и в самую первую нашу встречу. Но тогда, конечно, я этого не понимала. Не могла.

Тогда я-совсем другая я-его боялась и почти что ненавидела.

Покрутившись перед зеркало и вволю налюбовавшись тем, как дорогое белье сидит на моей стройной фигуре, я переоделась. Прихватив покупку, пробежалась по залу, добавив еще чулки с поясом и пару хлопковых повседневных комплектов.

Любитель кружев с одинаковым удовольствием уничтожал на мне в порыве страсти абсолютно любое белье. Я иногда шутила, что такими темпами ему дешевле будет купить любимый бельевой бренд, а Влас всерьез обещал это сделать.

Когда рассчитывалась на кассе, увидела боковым зрением, что в магазин залетают Дима с Андреем. Охранники обычно всегда ждали снаружи. И что тут делает Андрей, я же его отпустила…

И мне очень-очень не понравились их хмурые лица, застывшие масками.

- Что? - я машинально взяла у кассира пакет.

- Ева, надо ехать, - Андрей взял меня под локоть.

Дима стал рядом с другой стороны. За стеклом витрины я увидела еще троих охранников.

- Что случилось? - пролепетала, теряя голос от волнения.

Меня вывели из магазина, окружили, пряча за своими спинами.

Андрей крепче взял меня под локоть словно боясь, что я сейчас упаду и, склонившись к уху, тихо сказал.

- Тимура убили. Влас сказал привезти тебя в особняк.

Глава 47

Этого не может быть. Это нереально. Тимура, отца Власа, моего свекра, негласного короля города, главу Громовской группировки никак не могли убить.

Не могли…

Не могли!

Мозг просто отказывался принимать реальность, в которой его больше не было. В которой все стало как никогда раньше жутко.

- Как?

- Снайпер. Глеб тоже.

Я закрыла лицо руками. Андрей неловко, но крепко обнял меня за плечи.

Слезы душили, но не проливались. Глаза оставались сухими, вместо них плакало сердце. Обливалось кровавыми слезами.

А за тонированным окном машины был морозный и сказочно красивый вечер. Теплый свет фонарей золотил кружащиеся хороводом снежинки. Точно так же, как час-два назад, когда никто из нас и представить себе не мог…

Я все же заплакала. Вцепилась в черную куртку Андрея скрюченными пальцами и рыдала, подвывая. По свекру, по Власу, потерявшему отца, по разрушенному словно карточный домик «все хорошо».

Андрей попросил остановиться. Дима сбегал мне за каплями. Едкий запах обжег ноздри, но я в тот момент едва это заметила. Ужас, животный, неконтролируемый сковал все тело.

Влас…

О, господи, ведь если достали Тимура, то он следующий. Боже…

Достала из кармана телефон, чтоб позвонить мужу, но передумала. Услышит, что плачу. Ко всему ему только и не хватало, утешать рыдающую напуганную бабу.

Залпом осушив пластиковый стаканчик, я открыла дверь, свесила ноги на асфальт и попросила полить мне на руки воду из бутылки, чтоб умыться. Парни подчинились, хоть явно были не в восторге от того, что я хоть частично, но на виду. Хорошо, что я не красилась, иначе косметика бы сейчас вся размазалась, превратив меня в чучело. Вытерев лицо салфетками, я достала из сумки косметичку и быстро накрасила глаза, чтоб хоть немного скрыть то, что плакала. Мысленно укорила себя за срыв при охране. Наши люди и без того сейчас в шоке. И они смотрят на нас. На меня и на Власа, единственных теперь…

Так, хватит.

Миновав все пробки в городе, мы приехали в особняк. Величественный, похожий на дворец дом возвышался над заснеженным садом. Казалось, что стоит мне переступить порог и из столовой донесется зычный Тимуров бас, а вскоре появится и он сам. Вот только этого не будет. Больше никогда.

Тишина в доме стояла звенящая. Так, словно он был живым существом и умер вместе с хозяином. Миновав прихожую, я оказалась в зале и увидела Анну и Диану. Первая безудержно рыдала, а вторая сидела, глядя перед собой стеклянными покрасневшими глазами. Словно стала еще меньше, осунулась. Постарела на десяток лет.

- Евушка, - тетя Поля, вытирая глаза, подошла и обняла меня, - горе-то какое…

Я положила голову на плечо женщины, зажмурилась на несколько секунд. Задержала дыхание, приказывая себе не плакать.

- Тетя Поля, где Влас?

- В кабинете, - всхлипнула женщина.

- Не трогай его сейчас, - царапнул голос Дианы.

Ну, в смысле не трогай?

- Тетя Поля, покормите, пожалуйста, ребят, хорошо, - попросила я.

Женщина с готовностью кивнула. А я под тяжелым взглядом Дианы направилась в кабинет Тимура.

Внутри было почти темно. Горела только настольная лампа. В теплом свете лицо Власа казалось меловым и застывшим, словно восковая маска. Он сидел в отцовском кресле, откинувшись на спинку. Услышав меня, поднял голову и, щурясь, попытался сфокусировать взгляд.

- Влас? – я медленно направилась к нему. – Диана сказала тебя не трогать, а я… я просто не могу…

Приблизившись, склонилась и обняла за шею. Сильные руки втянули меня ему на колени.

- Если ты перестанешь меня трогать, я здохну нахер, - проговорил Влас мне в плечо.

Я прижалась губами к его макушке и стала гладить густые волосы. Покачивалась, словно баюкая его. Молчала. Слова не были нужны, да и комок в горле помешал бы говорить нормально. Несколько предательских слезинок все же соскользнули с ресниц, пробежали по щекам, оставляя влажные дорожки.

- Зачем ты отпустила Андрея? – спросил вдруг Влас, посмотрев мне в лицо. – Тебе нельзя с одним охранником, Ева!

- Он и Ксюша… У них что-то намечается, представляешь? – голос сорвался. – Я и решила дать им вдвоем побыть… Прости меня.

Не верится… Просто не верится, что всего-то несколько часов назад мы с сестрой шушукались о парнях, словно две школьницы. Беззаботные и счастливые. Какой дурой я была, позволив себе позабыть, что пока Беркут жив ничего не кончено.

Влас обхватил мой затылок пятерней и, притянув к своему лицу, поцеловал в губы. С отчаянным голодом, но не по телу. По утешению.

- Я всегда буду помнить, - начала я, глядя в непроглядную тьму его блестящих глаз.

- Ева, не надо, - сдавленным шепотом перебил он, зажмурившись.

Я прислонилась щекой к его щеке. Почувствовала влагу кожей. Хорошо, пусть поплачет. Не сделает этого сейчас, сорвется потом. А этого нельзя.

- … как ты нас познакомил. Я тогда подумала, что Тимур похож на Дедушку Мороза, представляешь? В первую секунду, а потом поняла, что передо мной самый грозный и опасный человек из всех, кого я встречала ранее. Всех, кроме тебя.

Влас склонил голову, уткнувшись мне в изгиб шеи. Я забралась пальцами в его волосы на затылке. Гладила, прижимая крепче. От рваного дыхания вздрагивали каменные плечи. Руки тисками сжались на моей спине.

- Тимур очень гордился тобой, Влас. Это было видно. Ты же весь в него, - слезы душили. Говорить было больно, - Его наследник. Тот, кто сможет сделать то, чего не успел он. Сможет отомстить.

‍​

‌‌

​



​

‌‌‌

​



​

‌

​

‌‌

​

‌

​



​



​

‌

​

‌‌‌

​

‌‌

​



​



​

‌‌

​



​

‌‌

​

‌

​

‌

​



​



​

‌

​

‌‌

‍

Глава 48

Были свидетели, стрелка ищут. Наши ищут, полиция тоже ищет. И до тех пор, пока его не найдут, Влас не имел права наказать того, кто был заказчиком с вероятностью девяносто девять процентов. Потому, что это беспредел. Поступить так не по понятиям. Именно это спустя несколько часов, проведенных в кабинете Тимура с телефон в руках и нашими людьми рядом, мне рассказал Влас. Его бесило, но он подчинился неписанным законам, по которым жил мир, частью которого мы были.

Я стояла в библиотеке и смотрела на свежее фото. Какие мы все на нем… Беззаботные и счастливые, несмотря ни на что. Династия. Целая династия теневой власти города. Троих человек с этого фото больше нет.

Я прикоснулась к лицу Лизы. Бедняжка… И ведь я… Я так перед ней виновата. Хоть и без вины, а все равно. Он умерла из-за того, кем был ее любимый. Умерла на его руках, в уверенности, что он ее любит. А он любил меня. Меня, с которой даже не общался нормально ни разу до… Меня! А ее жалел. И это хуже некуда.

- Не спится?

Я вздрогнула. Вова подкрался бесшумно и стоял теперь в полуметре от меня. Бледный, помятый, потерянный.

- Встала рано. Не хотела Власа будить.

- Угу, пусть спит лучше. Пока дров не наломал.

- Вова…

- Я тридцать лет Вова, Ева. И я тоже потерял отца. Только был тогда дитем, а он мужик взрослый. И отвечает за многих. За тебя в частности.

- Влас в себе сомневаться повода не дал. Ты предвзят, Вова, и это очень не вовремя.

- Да…Конечно. Я предвзят. Ты же его лучше знаешь.

- Я знаю, что дело во мне, Вова. И, повторюсь, это сейчас не вовремя.

- Да?

Мужчина шагнул ближе и мне очень не понравилось то, как зажглись его глаза.

- То есть будет время, когда это будет вовремя?

Взялся за мои плечи, и я сбросила его руки. Залепила пощечину, от которой ладонь вспыхнула огнем.

- Не будет, ясно?! Никогда не будет! Тебе лучше уйти! Совсем уйти от нас. Крыса-это хуже некуда.

- Ты думай, что говоришь, - глаза мужчины полыхнули злобой.

- Ты на жену Грома глаз положил. И ладно бы молча, ты карты все открыл. Так, словно это в порядке вещей. И когда он тебя не наказал, еще больше оборзел, вместо того, чтоб быть благодарным. Ты самая настоящая крыса! Сам не свалишь, я попрошу Власа, чтоб тебя выгнал, понятно?! Времени у тебя ровно до похорон.

И, обогнув застывшего в недоумении мужчину, я вышла из библиотеки. Торопливо взбежала по ступенькам наверх. Прислонилась к стене, закрыв ладонью рот, словно с губ мог сорваться крик. От бессилия, от злости, от страха.

Насколько же все плохо… И что делать, как можно хотя бы попытаться помешать разрушиться тому, что еще осталось от ранее неприступной крепости?

Нужно успокоиться. Нужно сделать вид, что ничего не произошло потому, что нельзя рассказывать Власу о случившемся. Он и так на взводе.

Несколько раз глубоко вздохнув, я вернулась в спальню. Тусклый предрассветный свет проникал между не до конца задернутыми шторами, скользил по полу, стенам, подбираясь к кровати. Тихонько дернув, я зашторила окно. Пусть Влас еще поспит. Плевать, что ему нужно заниматься треклятыми делами! Плевать, что все катится к черту! Он имеет право еще немного побыть там, где нет всего этого кошмара. Скинув халат, я забралась в кровать. Влас лежал на спине, раскинувшись на простынях. Осторожно я убрала челку с его лба, погладила по волосам кончиками пальцев. Подтянула повыше одеяло. Улеглась возле мужчины на подушку и, закрыв глаза, заставила себя ни о чем не думать.

Когда мы проснулись, Вовы в доме уже не было. А вечером Власу сообщили, что полиция поймала стрелка.

*****

Какой-то кошмар. Ночной кошмар из тех, после которых боишься ложиться спать следующей ночью. Вот только проходит следующая ночь и следующая и та, что после нее и тебя отпускает. Жаль, насколько бы сильно не хотелось, чтоб происходящее оказалось просто кошмарным сном, этого не случится. И, как ни крути, в каком-то смысле случившееся и моя вина.

- Найдите его раньше ментов, Марк, - Влас говорил тихим ровным голосом. И голос этот пугал больше, чем если бы был криком.

- Конечно, - Марк коротко кивнул и вышел из кабинета Власа.

Диану и Анну Влас отправил за границу еще до того, как мы узнали имя заказчика. Тетя Поля тоже уехала из особняка. К родственникам в отпуск. Пока бессрочный. Хорошо, что все они не знают: человек, который с ними много лет, которого они фактически помогали растить…

Убийство Тимура заказал Вова.

- Ты его убьешь, - я не спрашивала, я констатировала факт.

- Убью, - Влас опустился в кресло и устремил на меня свой взгляд. В том была темная пустошь. Мертвая и жуткая.

- И тебя посадят.

- Не посадят, Ева. Не докажут…

- Конечно… Не докажут, - я встала с диванчика, на котором неподвижно сидела все время, пока Влас инструктировал Марка и сделала пару шагов по кабинету. - У ментов официальное признание снайпера, что это Вова заказал Тимура… И тут с ним вдруг произойдет несчастный случай… А ты вообще ни при чем! Влас, у тебя помимо ментов на хвосте Беркут и Интерпол. Ты остался один… Ты понимаешь, что все посыплется?!

- Один? - он криво усмехнулся. - А я думал, что остался с тобой.

- Ты понимаешь, о чем я, Влас.

- Хорошо. Твои предложения?

Его взгляд давил, но свой я не отвела.

- Пусть Вова отсидит срок за убийство. Ответит по закону. А мы с тобой… Да просто уедем! Туда, где нас никто не знает… Новую жизнь начнем!

- Угу, как просто все… И как я сам не допер. Во придурок.

- Влас…

- Ты про Беркута забыла.

- Он Тимуру мстил, не тебе. А теперь его нет...

- Да-а? - Влас подорвался так резко, что я вздрогнула и отшатнулась. - Надо же, как все удобно! Вове бы спасибо сказать за то, что убил моего отца, а я на него охоту устроил!

- Не передергивай, - я бесстрашно взглянула в налившиеся кровью глаза. - Тимура нет, Влас. Этого не изменить. Даже если ты умрешь! Вряд ли твой отец бы этого хотел…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Он уж точно не хотел бы, чтоб я гасился как крыса в норе от Беркута!

- Не гасись! Уверена, ты сможешь сделать так, чтоб его посадили. Нужно только сотрудничать с …

- Ты охерела? - зарычал он. - Ты мне сейчас ссучиться предложила?!

- Я тебе предложила сделать так, чтоб мы были живы. Чтоб создали семью. Завели детей.

Внутри все дрожало, скручивалось от боли.

- Но тебе, смотрю, все это не нужно. Месть, понятия… Ты живешь ими.

- Ты знала, на что шла. Я предупреждал, Ева. Не раз и не два.

- Ты не предупреждал, что все это будет важнее меня. Важнее нас.

Бледное лицо мужчины с налившимися кровью глазами расплывалось от слез.

- Важнее твоих бабских капризов?! Не предупреждал, ты права! Я представить не мог, что ты меня не поддержишь!

- В самоубийственном плане?! Не поддержу! Никогда не поддержу и плевать мне как это выглядит. Мне ты нужен! Живой! Свободный! А тебе… Тебе, выходит, я не нужна.

Я застыла. Кажется, даже сердце мое замерло в ожидании, что вот сейчас он скажет… Хоть что-нибудь. Но Влас молчал. Просто стоял и буравил меня взглядом.

- Я, Влас, всегда выбирала тебя. А ты…. Ты меня по факту ни разу.

Развернувшись на непослушных ногах, я вышла из кабинета.

Следом донесся грохот и дикий, нечеловеческий вопль.

- Ев-а-а-а!

Все мое существо рванулось обратно. К нему. Поскорее к нему. Но вот от чего-то просто нереально ясным умом я осознавала-он не отступится. Ни за что не отступится даже если это будет означать, что потеряет меня.

Набросив на плечи пальто, я надела ботинки и вышла в заснеженный двор.

- Ева? Куда едем? - рядом выросла фигура Андрея.

- Вызови мне такси, Андрей. Я… Я в охране больше не нуждаюсь и… И держись подальше от моей сестры!

Глава 49

Таксист насторожено косился в окно на бронированный «мерседес», который почти сразу пристроившись позади, начал тянуться следом. Влас ли отправил либо Андрей сам решил не оставлять меня без защиты?

Важнее этого, важнее нас, важнее абсолютно всего то, что, если Влас не изменит своего решения, то его будущее будет коротким. Очень и очень коротким. Да, я мало что смыслила в его делах. Но, чтоб это понять, огромного опыта и не нужно. Группировка обезглавлена, все уже знают, что виновен в этом свой. Сильный, опасный, пусть и «побитый» противник, это использует…

Как он мог? Как мог Вова… Это… Это из-за меня? Из-за меня!

Я поселилась в отель. Номер-люкс выбрался как-то сам собой. От мысли об этом я горько ухмыльнулась. Такая вот она цена огромных возможностей. Жаль, стремясь на вершину, люди этого не понимают.

Знобило. Даже под душем. Потому, что холод, идущий изнутри, горячей водой не прогнать.

Закутавшись в халат, я забралась под одеяло. Как дура проверила телефон. Ждала, все равно ждала, что Влас позвонит или напишет. Хотя, почему «как»? Я и есть самая настоящая дура, если считаю, что такой, как он, все бросит, похерит то, чем жил всю жизнь, ради женщины. Так не бывает в жизни. Не бывает, верно?

- Господи, тебя же убьют! - взвыла я и разрыдалась.

Пришло сообщение.

Vlas: “Ты ушла от меня?»

Сердце, глупое-глупое сердце радостно застучало в груди.

Звонок.

- Ты хочешь, чтоб я все бросил? - чужой хриплый, сорванный голос зарокотал в трубку. - Хочешь, да? Да хорошо! Брошу! Все нахер брошу, только вернись ко мне! Я жить без тебя не могу, Ева-а-а!

Вместо ответа я рыдала в трубку, не в силах выдавить ни слова.

- Прости меня! Прости… Я…

И в тот момент, когда я смогла совладать с голосом, дверь номера отворилась и под мой отчаянный визг, залетели трое парней в костюмах под пальто.

Скрутив меня, повалили ничком на кровать. В шею что-то вонзилось и сознание резко уплыло. Отключаясь, я успела обозвать себя дурой.

Голова казалась гигантской и безумно тяжелой. К горлу подкатывала тошнота.

- Ева!

Голос мужской, знакомый. Но я не могла припомнить чей. Открыла глаза. Перед ними месиво. Напрягать взгляд больно, но я старалась изо всех сил. Потому что внутри моего одурманенного разума пробудился страх.

- Вова? - выпалила, когда из месива проступило знакомое лицо.

Очень бледное, с больным взглядом блестящих глаз.

- Не бойся!

Ага. Не бойся. Воспоминания вернулись вместе со зрением. Я подскочила, вжалась в спинку кровати, на которой лежала. Голова закружилась так сильно, что Вовино лицо померкло перед глазами.

- Не дергайся, тебе транквилизатор дали, и он еще не вывелся.

- Какой заботливый, - сквозь зубы процедила я.

Тон вышел как надо. А вот чувствовала я себя отнюдь не так. Не уверенной в себе хозяйкой положения. Но до смерти напуганной идиоткой, которая подставила Власа.

- Я тебя не обижу! - проговорил Вова. - Я тебя люблю.

Глаза мужчины кричали об этом. Его любовь ко мне - смертный приговор для Власа.

Я бросила взгляд на свое тело. Халат запахнут, пояс завязан, но я… Я не помнила, как именно завязала узел…

- Я тебя не трогал, Ева. Неужели думаешь, смог бы.

- Убить Тимура смог, - я прищурилась. - Кто знает, на что еще способен мой милый друг.

Он горько усмехнулся.

- Это не я, Ева.

- Ага, конечно. Это я!

- Даже ты поверила, - выдохнул он. - Что уж говорить об остальных.

- Твоя мама не знает, - сказала я зачем-то. - Они с Дианой улетели. Куда я не знаю. Никто не знает.

- В целях безопасности. Чтоб, если попадешься, не смог сдать остальных, - со странным теплом в голосе протянул Вова. - Выпей, Ева. Тебе нужна вода.

Он кивнул на стоящий на тумбочке у кровати стакан. Когда я его взяла, рука задрожала от слабости. Пить хотелось нещадно. Теплая вода казалась божественно вкусной.

- Сколько прошло времени?

- Двенадцать часов. Ты очень долго спала.

-Твоими стараниями.

- Я не мог иначе, Ева. Скоро у нас самолет. Документы я новые сделал. Совсем немного и мы будем уже далеко от всего этого. В безопасности. А уж там… Сама решишь, нужен я тебе или нет.

- Если ты это сделаешь, я тебя возненавижу.

- Зато ты будешь жива, Ева. Здорова и в безопасности. Ненавидь сколько влезет. Главное, Беркут до тебя не доберется. Он уже и так слишком близко…

- Скажи еще, что Тимура он…

- А ты думаешь, я, да? - Вова поднялся со стула, прошелся по комнатке, качая головой.

Небольшая, со старой меблировкой, какие бывают в обычных спальных районах, но уютная и чистая.

- Да! Из-за меня! - голос дрогнул.

- А зачем мне мочить Тимура, Ева? Ты же Власа жена, а не его.

- Не знаю я зачем. Не знаю, что вообще происходит в голове у человека, способного поднять руку на того, кто его фактически вырастил. На родственника. Дядю. Брата отца!

- А ты узнай, - он подошел, сел на край кровати.

Невольно я отодвинулась еще сильнее, глядя на него исподлобья.

- Думай, Ева, ты же умная девчонка. Как менты так быстро поймали снайпера, сумевшего достать человека вроде Тимура? С чего он так быстро выложил им все как на исповеди? В наших кругах такое смертный приговор!

Думать было трудно. Транквилизатор вкупе со страхом и паникой лишали этой способности.

Я закрыла лицо руками. Глубоко вздохнула пару раз. Старалась, очень старалась привести мысли в порядок.

- Ты сама говорила, как важно быть вместе. Кому выгодно, чтоб было иначе, Ева?

Одного убили. Двоих стравили насмерть.

Я сложила руки на коленях и оперлась подбородком о кисти. Посмотрела в лицо мужчины.

- Допустим тебя подставил Беркут. Хорошо! Откуда ты узнал об этом? Почему с утра уехал?

- Мне Ирма позвонила. Рассказала все. Защиту просила, потому что поняла, ее после всего в расход пустят…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Что? - я обомлела. - Ты хочешь сказать, что девушка Марка работает на Беркута?

Он кивнул.

Нет! Ну, не-е-т! Что ж это такое? Что ж везде одни предатели?!

- А…а он сам?

- Нет, - Вова качнул головой. - Она это рассказала. Она встречу просила, защиту. Я ее послал.

В голове медленно складывалась картинка. Вот, получается, к чему были все эти разговоры, набивание в подружки, жалобы на страхи о расправе, если уйдет от Марка. Ирма почву прощупывала, можно ли завербовать и меня?

- И не сказал никому?! Ты никому из них не сказал! Господи, они же ничего не знают!

- Сказал бы, разве б поверили? Влас бы поверил? Он же одурел от жажды мести и ущемленного самолюбия. Меня б грохнули на месте и все. А так появилась возможность вытащить тебя…

- Бросив твоего брата?!

- Он по-братски на меня охоту открыл?!

- А как бы ты поступил на его месте?

- Да мозги бы включил, Ева! - заорал он. - Выключил бы ревность, жажду мести, гонор, понты и включил бы мозги! Но нет же, не-ет! Он повелся.

- Вова, дай мне с ним поговорить! Я объясню все. Меня он выслушает.

- Он, Ева, решит, что ты слизалась со мной, отследит звонок и убьет обоих.

Он поднялся.

- Нет.

- Я не дам тебе телефон. И сбежать ты не сможешь.

Взяв сумку, стоящую чуть поодаль, он бросил ее к кровати.

- Одевайся, Ева. Ехать пора.

- Я никуда с тобой не поеду. Силой тащи.

- Как скажешь, - он направился к двери. - Через пять минут не соберешься, тебе уколят транквилизатор, усадят в инвалидную коляску, и я использую документы о твоей недееспособности, которые имеются как раз для такого случая.

- Как ты можешь… Он же твой брат.

- Я могу, Ева. Я ради тебя и не такое могу. А он не смог. Яиц не хватило затолкать тебя в самолет и отправить туда, где не достанут потому, что некому тогда будет ему сопли вытирать и за руки хватать, когда сильно ими махать начинает, пока не разрушил все. Но ничего. Это сделаю я.

Сказав это, он вышел.

Глава 50

Я вскочила на ноги. Голова закружилась, пришлось сесть обратно на кровать и, опустив голову между коленей, посидеть с минуту.

Что же делать? Господи, как мне-самой по сути обычной женщине-не дать здоровому бандюку увезти себя в неизвестные дали? Сунула руки в сумку, выудила оттуда вещи. Джинсы, футболка, свитер. Длинный пуховик и высокие грубые ботинки. С армейской скоростью оделась. Обшарила сумку, все шкафчики в комнате в надежде найти… Что же? Телефон? Так Вова не идиот, чтоб оставить тот у меня в зоне досягаемости.

Дверь открылась, и он сделал два шага в комнату. Остановился, окинув меня взглядом.

- Не так и трудно, видишь?!

- Я тебя ненавижу.

Он прищелкнул языком.

- Будь целой и невредимой и ненавидь сколько влезет. Идем.

И мне ничего не оставалось, кроме как следовать за ним. В компании троих парней в костюмах под пальто, тех самых, что похитили меня, мы спустились по ступенькам и вышли из парадного.

На улице было темно, но на востоке, вроде бы, небо начинало светлеть. А может, это только казалось. Сколько же времени?

В седане воняло сигаретным дымом, и я нажала кнопку, опуская окно.

- Подними!

- Сигаретами воняет, Вова! После твоего транквилизатора меня так стошнит! Нужно чтоб окно было закрыто, так попросил бы быков своих в салоне не курить или хотя бы проветрить машину!

Он буквально зашипел, но не сказал ни слова. Окно осталось открытым, впуская в салон морозный воздух. Он прогонял сонливость от препарата, помогал привезти мысли в порядок, хоть меня и начинало потряхивать от холода.

Влас! Вла-а-ас, ну найди меня! Найди меня, пожалуйста! Ты же можешь! Ты же все можешь…

- Что с моей охраной?

- Я, Ева, своих не трогаю.

- А-а, это так теперь называется?!

Он хмыкнул. А я, понадеявшись, что парни живы и не покалечены, уставилась в окно.

Светало. Еще один хмурый и холодный зимний день. Хотя мне-то чего жаловаться? Несколько часов и я в теплых краях, где из одежды нужно только платье и шляпа от солнца.

Злые слезы жгли глаза. Внутри бушевала бессильная ярость, от которой трясло. Влас, ну пожалуйста… Спаси меня!

Снова и снова я повторяла это как мантру. Словно это могло помочь. Словно…

- Хвост, - буркнул водитель, ускоряясь.

Вова обернулся и громко выругался. Я тоже повернула голову и увидела позади два седана.

- Лучше остановитесь.

- Голову пригни, - Вова грубо ткнул меня в сиденье у своих бедер тяжелой рукой.

Внутри взорвалось дурацкой эйфорией. Наши люди рядом. Может в одной из машин Влас. Он нашел меня. Просто потому, что… Это же он. Он может все.

Машина дернулась вперед, ускоряясь. Резко свернула и я едва не свалилась с сиденья.

- Руку убери! Стрелять по нам они не будут.

Я выпрямилась и пристегнула ремень.

- Парни, послушайте! Вам все равно не уйти! И вы, и я это знаем. Остановитесь и я попрошу….

- Да заткнись ты, - Вова зажал мне рот рукой. Обхватил второй запястья.

Во взгляде водителя мелькнула растерянность или это я выдала желаемое за действительное?

Снова поворот, а потом снова. Резкие, нервные петли по сонным улицам. В какой-то момент на перерез вынырнул «гелик». Водитель вывернул руль, избегая столкновения и нас сильно занесло на дороге.

Через двор напрямик, прямо по покрытому снегом газону…

- Твою мать, патруль! - выругался сидевший спереди.

Я увидела полицейскую машину, которая, взвыв сиреной, отделилась от тротуара и устремилась за нами.

Вова убрал от меня руки, опустил стекло и, выхватив из-под полы куртки пистолет, несколько раз пальнул назад.

- Не-ет! - я схватилась за его руки и в этот момент машина резко вильнула.

Меня швырнуло на Вову. Ремень впился в тело так больно, что потемнело в глазах и из легких выбило воздух.

Сделав сальто в воздухе, машина завалилась на крышу. Жуткий удар, крики. Меня вырубало от боли, но я изо всех сил цеплялась за сознание. Полностью дезориентированная, все же сумела отстегнуть ремень безопасности. Упала на крышу, кое-как перевернулась.

- Ева…, - просипел Вова. - Ты… Как?

- Дай выбраться! Выпусти, - в панике завопила я.

Он дернул ручку. Ударил по двери. Раз, другой и она открылась.

Я выкатилась наружу, на снег, прямо в руки Андрея. От полицейских серен перед глазами мелькали алые вспышки, от их воя закладывало уши.

- Ева! Ева, посмотри на меня…

Но я смотрела не на него. Влас-весь в черном, с перекошенным от злобы лицом, шагнул к нам, подняв пистолет и направив его на выбравшегося следом за мной Вову.

-Вла-ас! Это не он!

Грянувший выстрел оборвал мой хриплый отчаянный вопль.

Глава 51

Это пятые похороны. Пятые за полгода. Марк отговаривал идти, мол, слишком опасно, но я его не послушала. Я не могла не попрощаться с ними. Просто не могла. Власа не отпустили даже на похороны отца. Хоть сколько наш адвокат Виктор Игоревич старался это устроить, хоть какое на это право имел Влас, не вышло. С какой-то извращенной стороны, быть может, это к лучшему. Ему хотя бы не придется смотреть в глаза Анне, не придется видеть отца, брата и Глеба – людей, которых всю жизнь знает – в гробу… Не придется…

- Ненавижу! Ненавижу-у-у! Да лучше бы он, лучше бы сын твой лежал в этом гробу, а не мой Володенька! Убийца-а-а!

- Не смей это говорить! - голос Дианы-бледной, тоненькой, словно юная березка женщины-был спокоен и тверд. - Никогда не смей, поняла меня?!

Анна кинулась на нее с кулаками, но охранники оттащили. Увели рыдающую женщину подальше от свежих могил. Церемония закончилась. Мы медленно побрели к выходу из кладбища. Кроме нас, адвокатов и семьи Глеба только охрана. Больше никого. Вообще. Бывшим «белым» партнерам не было смысла «мараться» присутствием на похоронах теперь уже официально признанных главарей преступной группировки, торгующей оружием. «Теневые» же, видимо, боялись навлечь на себя гнев нового короля отдав последнюю дань уважения его поверженным врагам. А еще обеим категориям было просто-напросто плевать. Именно так в жизни и случается… Когда она выбивает тебя из седла, нужен ты только родным. И то не всем.

Все посыпалось. Словно тем выстрелом Влас ящик Пандоры открыл. Не счесть сколько раз за минувшие дни я думала о том, можно ли было как-то этого избежать. Как-то, в какой-то момент разорвать цепочку событий, приведшую к катастрофе. Если бы то, если бы се…

- Вы сейчас же едете в аэропорт. Вот документы, - сказала я обеим женщинам.

- Никуда я не поеду, - сказала Диана.

Анна просто продолжала рыдать, повиснув в руках одного из охранников.

- Это не обсуждается. Влас решил, значит поедете. Обе поедете, вместе, - я сунула ей папку с документами.

Сама не читала что там. Не знала, куда они полетят. Я вообще открывала папку только чтоб вытащить оттуда свои документы…

- А не согласитесь добровольно, вас силком затолкают в самолет!

- Да кто ты такая? Возомнила себя новой главой Громовской группировки?

Я криво усмехнулась.

- Никакой Громовской группировки больше нет.

И, сделав знак охране, чтоб они препроводили женщин в машины, зашагала к своей. Марк открыл мне дверь, помог сесть. Сам забрался рядом и отвернулся к окну. После известий о предательстве Ирмы и моего запрета на ее наказание, он не поднимал на меня глаз.

- Стекло подними, пожалуйста, - попросила я Андрея.

И, когда черная перегородка доползла до потолка, обернулась к Марку. Пострадать и помолчать я ему время дала. И теперь оно закончилось.

- Марк, не смей себя ни в чем винить. Причин в этом нет…

- Не сметь?! - впервые я слышала, чтоб он орал. - Ок, как скажешь. Как все просто-твое слово и…

- Марк…

- Я тебе не доверял! Тебе-е-е! Считал, что ты окрутила Власа чтоб тянуть бабло, чтоб жить красиво, а потом, что если кто крыса, то это ты! Умная, необычная, яркая! А оказывается… Она все это время была прямо у меня под носом. В любви клялась! Умоляла все бросить!

Пододвинувшись ближе, я легко обняла его за плечи. Черное пальто пахло морозом. Пальцы нащупали твердый бронежилет.

- Может, хорошо, что не доверял, - прошептала в холодную ткань. - За Власом присматривал получше. Берег его. Спасибо тебе.

- Хорошо же сберег.

- Если б я не уехала, то может быть не случилось бы этого похищения. Может бы все было иначе. Вова был бы жив…

- Ева, нихера бы не поменялось. Рано или поздно…

- Вот видишь, - я взглянула ему в глаза. - Ты винишь себя, я-себя. И оба считаем вторых неправыми. Но это сейчас не важно. Вообще. Плевать кто и из-за кого. Сделанного не воротишь. Нужно попытаться вытащить Власа.

Нужно попытаться выжить.

‍​

‌‌

​



​

‌‌‌

​



​

‌

​

‌‌

​

‌

​



​



​

‌

​

‌‌‌

​

‌‌

​



​



​

‌‌

​



​

‌‌

​

‌

​

‌

​



​



​

‌

​

‌‌

‍

Глава 52

Месяц спустя

Я никогда в жизни не забуду его глаз. Всегда, до самой своей смерти буду видеть эту черную бездну боли и отчаяния, закрывая свои. А еще буду видеть эти расправленные широченные плечи, высоко поднятую голову и кривую усмешку на побелевшем, словно мел, лице с только-только начавшими спадать отеками и свежими ссадинами. Даже здесь, в старой и грязной вонючей комнате для свиданий следственного изолятора, одетый в спортивный костюм и ботинки без шнурков, с неряшливо отросшими волосами, подернутыми нитями седины, синяками под глазами и запястьями, скованными наручниками… Даже несмотря на… Влас держался так, как должен был тот, кем он являлся. Самый настоящий король.

- Ты ведь все правильно понимал, Влас. Я была с тобой потому, что у тебя была сила. А теперь ее больше нет.

Развернув на убогом совковом столе белоснежные бумаги, я пододвинула их к мужчине.

- Подпиши. Я хочу скорее уйти из этого места.

- Прежде, чем я подпишу, - голос был чужим. Угасшим, безжизненным, но ровным и преисполненным достоинства, - до меня слухи дошли… Что ты теперь… С Беркутом.

- Это так. Я, Влас, жить хочу, понимаешь? Нормально жить.

Он ничего не ответил. Недрогнувшей рукой поставил размашистую подпись. Подписал документы о разводе. Звук росчерка ручки-обычной, дешевенькой пластиковой шариковой ручки, резанул слух, словно острый нож.

Медленно Влас пододвинул мне бумаги.

- Благодарю.

Я сунула документы в файл, а тот потом-в черную кожаную папку.

- Прощай, Влас.

Плавным движением я вышла из-за стола и направилась к двери. Постучала и конвоир отворил ее, выпуская меня из сырого, полутемного помещения, воняющего безнадегой и отчаянием.

Неделю назад

- Ева, он человека застрелил на глазах у ментов, - Виктор Игоревич терял терпение и смотрел на меня как на полную идиотку, - Им еще и улики по оружию слили. Вы что не понимаете?

- Я понимаю, что Влас платит столько, что найти выход-ваша обязанность.

Он вздохнул, потом выдохнул. Глотнул кофе из маленькой белоснежной чашечки, ослабил узел галстука. Всем своим видом показывая, как сильно утомил его в который раз случившийся бесполезный разговор.

- Я не волшебник, Ева, - вдруг каким-то другим, доверительным тоном, начал мужчина, -Невозможного не смогу, хоть миллион заплатите. Скажите спасибо, что под терроризм не подвели. Пожизненное было бы, Ева. Пожизненное!

Я закрыла лицо руками. От выпитого на голодный желудок кофе к горлу подкатила тошнота.

- Он же еще и сотрудничать не хочет ни в какую. Сам же себе вредит, Ева. Я все, что могу, это скостить до пятнадцати. В лучшем случае, Ева.

Пятнадцать. Пятнадцать лет.

- Ты бы уезжала, девочка.

Я отняла руки от лица и расширенными глазами взглянула на адвоката. Мужчина смотрел на меня иначе-с откровенным, почти отеческим сочувствием.

- Не спасешь ты его, понимаешь? Это невозможно! Не дадут! Он все, конченный человек. Слили. Все! Понимаешь?! И он сам виноват. Как ни крути, это так. Каждый из таких понимает, на что идет. Понимает и не только себя гробит, но и семью свою. Не иди на дно вместе с ним, не гробь свою жизнь. Ты молода. Забудешь все, нормального мужика найдешь, детей родишь. Как вырастут увидишь, внуков на руки возьмешь. Да состаришься в тишине-покое…

Он говорил с чувством, голос подрагивал от эмоций. Я понимала его, а вот он не понимал меня.

- Делайте, что нужно, Виктор Игоревич. Все, что нужно, поняли? Я буду ждать вестей.

Бросив на меня пронзительный взгляд, адвокат кивнул. Тяжело поднялся из-за стола и ушел.

Есть не хотелось от слова совсем, но я подозвала официанта и заказала себе обед. Овощи. Мясо. Нужно есть. Остаток сил потеряю и что тогда?

Минут через пятнадцать вынесли блюдо. Вкусный, аппетитный аромат вызывал тошноту. Но я все же, поблагодарив официанта, взялась за вилку и нож.