Любимые женщины клана Крестовских

Глава 3

Миха бродил между могилами вот уже добрых полчаса. Подойдя к делу со всей серьезностью, он обрисовал себе примерный квадрат поисков нужного места и методично исследовал все надгробия. Но следов какого бы ни было механизма так и не нашел. Досадно! Не привыкший отступать, он сосчитал количество уцелевших крестов и прикинул время, оставшееся до наступления темноты. На детальное исследование каждой могилы у него выходило всего по пятнадцать-двадцать минут. Миха подошел к крайнему слева кресту. Могильная плита была очищена от сорной травы и земли. Он опустился на колени, рукой осторожно провел по краю. Ничего! Теперь основание креста. Сметя пальцами пыль, стал ощупывать шероховатую поверхность. Никаких лишних выступов… Почему-то именно от этой могилы уходить не хотелось. Места вокруг надгробия было довольно много, будто кто-то, схоронив здесь своего близкого, оставил местечко и для себя. Оградка из кованого чугуна стояла прочно, петли на калитке не скрипели, и Миха подумал, что могила совсем не заброшена. Он еще раз провел рукой по кресту. И вдруг палец задел небольшой выступ. Совсем маленькая железочка находилась на конце правой поперечины. Миха от волнения аж вспотел. Подергав железочку в разные стороны и не получив никакого результата, он было решил, что это просто так железочка, а он дурак и фантазер. Усевшись на плиту, он прислонился к кресту. И тут же почувствовал, что тот начал медленно поворачиваться. Миха вскочил и уставился на открывшуюся перед его глазами небольшую нишу под основанием креста. «Мама моя дорогая!» – успел вскрикнуть он, теряя сознание от пронзительной боли в затылке.

Темная фигура, держа в руке старинный фонарь, застыла над лежащим телом. «Куда ж ты полез!

Не твое это, мое! Я заслужил», – мог бы расслышать кто-нибудь близко стоящий невнятное бормотание. Но рядом с согнувшейся над Михой фигурой не было ни души.

– Санек, где Миха? Ты будешь говорить, поросенок? Куда Миха ушел, к Зойке? – Елена трясла младшего сына за худенькое плечо. Понуро опущенная голова Санька моталась, как у тряпичной куклы.

– Не-а. Не к Зойке… – Санек трусил. Если скажет, что Миха ушел на кладбище, придется рассказывать и зачем. Миха узнает, что он проболтался, и наподдаст ему по самое некуда. Но с другой стороны, времени уже за полночь, а Миха еще не возвращался…

Санек не знал, что брат ушел на кладбище еще днем. Он почему-то решил, что они пойдут туда вечером вместе. И с утра убежал с пацанами на Юзу купаться. Вернулся часа в четыре, а Михи и след простыл. И фонарь на батарейках из сарая исчез, Санек специально сходил проверить. Обозлившись на старшего брата, он пообедал щами и опять убежал на речку. Голод пригнал его домой к восьми часам. То, что Миха не возвращался, он понял сразу. И мать была удивлена, что старший не приходил ужинать: его порция картошки с мясом так и осталась на плите. Но особо она не волновалась: сын-то уж не пацан, мужик! Свои дела наверняка. Может, к Палычу пошел, хотя и выходной.

За ужином Санек сидел задумчивый, вяло ковыряясь в тарелке с картошкой. Он решил, что, пока еще светло, сбегает на кладбище, посмотрит издалека, может, Миха там где-то неподалеку затаился. Санек примерно себе представлял, откуда удобнее всего наблюдать за той загадочной фигурой. Впихнув в себя остатки еды, он запил все чаем и, крикнув матери, что скоро вернется, умчался на улицу.

В нужном месте он брата не нашел. Повинуясь чувству тревоги, заползшей в душу, он, осмелев, решил обойти старую часть кладбища. Сам не зная, что он может там найти. Возле одной ограды в траве лежал их фонарь. Но Михи нигде не было. Санек испугался до гула в голове. Не в силах двинуться с места, он жалобно пискнул «Помогите!» и только после этого припустился бежать. Фонарь забрать с собой он, конечно же, забыл. Страх отпустил его где-то в середине пути, и Санек начал соображать. А что, если Миха просто спрятался неподалеку и не хочет, чтобы он его видел? Тогда ему от брата вечером попадет! А фонарь? Почему он на земле? Миха его забыл? А если его найдет та фигура? Тогда точно поймет, что ее кто-то здесь засек. И будет искать! А если найдет Миху? А вдруг она, эта фигура, сильнее? Тогда Михе будет плохо, факт. Нужно фонарь забрать. Тогда та фигура ничего не заподозрит. Санек развернулся и побежал обратно.

Он сто раз обошел оградку! И даже лазил вокруг других могил, но фонаря не нашел. «Наверное, Миха его и взял!» – успокоил он сам себя и не торопясь зашагал домой.

Уже давно минуло двенадцать, и Михи до сих пор нет. Не может же он весь день сидеть в засаде не емши!

– Саня, если ты не скажешь, где брат, я сейчас же пойду к Зойке. А потом поставлю на ноги всю деревню.

Санек представил себе, как мать врывается в Зойкин дом, и поежился. «Нет, попадет мне от Михи хоть так, хоть сяк. Что ж делать?» Он состроил «честные» глаза и сказал:

– Ну… у Михи какие-то там дела. Он в город уехал! – озвучил он вдруг пришедшую ему на ум спасительную идею. Главное, подкараулить возвращение брата и договориться с ним, чтобы он говорил то же самое.

– Почему ж ты раньше молчал, поросенок? – Мать заметно успокоилась.

– Он думал, успеет вернуться сегодня, – врал как сивый мерин Санек, уже почти веря сам себе.

– Иди спать, Саня.

– А ты, мам?

– Я тоже сейчас буду ложиться, иди. – Елена подтолкнула враз вдруг сомлевшего Санька к двери их комнатенки. Санек зевнул. «Я чуток посплю, а утром Миха наверняка вернется. Может, он правда к Зойке зарулил на обратном пути?» – решил он для себя окончательно, покруче подтыкая подушку под голову.

Елена легла на кровать прямо поверх тканого покрывала. Раздеваться не стала. Ей казалось, в любой момент она должна быть готовой куда-то бежать. Ныло сердце, видно, так и не поверившее младшему сыну, слишком уж старательно убеждавшему ее не волноваться.

Накинув на ноги бабушкину шаль, она прикрыла веки. И тут же провалилась в сон. Перед ней, как тогда, десять лет назад, стояла цыганка и повторяла: «Береги первенца, береги первенца пуще глаза». Елена вскрикнула и проснулась. Резко поднявшись с постели, тревожно огляделась вокруг. Никого. Заколотило в висках, руки стали холодны и будто онемели. Елена сунула ноги в тапочки и подошла к окну. Долго стояла она, вглядываясь в темноту. Теперь она ничуть не сомневалась, что с ее старшим сыном случилась беда.