Любить буду жестко (СИ)

Глава 13

Данте проник в меня, растягивая огромным членом нежное лоно. Я боялась пошевелиться и даже дышать, вся напряглась в ожидании боли.

— Пиздец, ты узкая, — прохрипел Данте, проникая глубже, врываясь в мое тело.

От резкой опаляющей боли сжалась сильнее. Было так больно, что я не выдержала:

— Хватит, Данте! Не надо! Остановись, мне больно, больно… — от рыданий ныла грудь. Я забыла про страх, унижение, обещания, осталась только боль.

Он разрывал меня, калечил, в лоно будто проникал огромный раскаленный стержень.

— Расслабься, Ириска, потерпи, сейчас хорошо будет, — Данте перехватил мои бедра и рывком проник до упора, так глубоко, что я заскулила от натяжения, ощущений, эмоций. Всего было так много, что воздуха не хватало.

Я чувствовала его в себе.

Мамочка, прости, я чувствовала в себе огромный тяжелый член.

Данте надавил сильнее, несколько мгновений он не шевелился, лишь поглаживал мои бедра и ягодицы, а потом начала двигаться вперед и назад, врываясь в меня мощными толчками. Боль стала острее, жестче. Я сжала пальцы в кулаки и молилась о том, чтобы все быстрее закончилось, чтобы Данте насытился моей болью и оставил меня в покое, зализывать раны.

Но ему было мало, он неутомимо скользил внутри моего тела, а оно отвечало ему. Боль не отступала, но вместе с ней появилось тянущее чувство внизу живота, лоно сжималось вокруг твердого ствола, а напряжение, сковывавшее тело переплавлялось в желание испытать пик наслаждения.

Застонала, когда Данте проник пальцами между складочек и начал ласкать тугой горячий бугорок.

— Вот так, малышка, уже хорошо, да? Нечего было бояться, — прошептал он, убрал руку, вцепился в мои бедра, и начал двигаться размашистыми толчками.

Я больше не плакала, отдалась бешеному ритму, покоряясь силе, с которой Данте брал меня.

От сковороды шел дым, еда сгорела. Костер начал затухать, оставляя нас в темноте, последние язычки пламени потухли, когда Данте вошел в меня так глубоко, что я не выдержала, закричала от острого удовольствия, не обращая внимания на довольный смешок Данте.

Он начал двигаться медленнее, снова проник между складочек и потер клитор.

— Отзывчивая, моя маленькая Амазонка, какая же ты отзывчивая, — он медленно провел по клитору и надавил, — готова кончить?

— М-м-м-м, — похоже, членораздельные звуки я издавать разучилась,

Данте снова усмехнулся и толкнулся во мне, одновременно с толчком проведя по клитору. Меня бросило в жар, я протяжно застонала, двинула бедрами, сама насаживаясь на член, не понимая, что делаю. Мысли и страхи растворились в окружающей нас темноте. Лишь на краю сознания тлело сожаление, как угли затухшего костра.

— Скажи это, Инга. Я хочу услышать, как ты умоляешь меня довести тебя до оргазма.

Новый толчок и ласка.

Сладостная пытка. Данте удерживал меня на грани, не позволяя рухнуть в пропасть, рассыпавшись на цветные осколки удовольствия.

— Пожалуйста, Данте, — собрать мысли вместе и поймать ускользавшие слова было сложно, — хочу…

Толчок и ласка, легкие, по самой грани, чтобы каждый нерв натянулся струной, чтобы я после презирала и ненавидела себя за слабость.

— Сделай это.

Толчок. И выматывающая восьмерка по напряженному клитору.

Грань такая острая, что я о нее порежусь.

— Я хочу, чтобы все закончилось, Данте, — прошептала сухими губами, темнота сорвала с меня последние покровы стыда, — пожалуйста, разреши мне кончить.

— С радостью, Амазонка, — Данте снова перехватил меня за бедра, вышел из лона почти полностью, заставив застонать от разочарования, а потом ворвался по самые яйца, на всю длину. Я зажмурилась, закричала. Мне все еще было больно, но желание достигнуть пика было сильнее боли, и я просто отдалась ему, забыв обо всем. Данте двигался во мне резкими размашистыми толчками, насаживая меня, растягивая, присваивая, не щадя, но твердо зная, что делает.

Я кричала, сжималась вокруг него, словно не хотела отпускать. Ненавидела и презирала себя за эту слабость, за несдержанное обещание, за предательство Макара. Кричала от удовольствия, как распоследняя шалава.

— Ты! Моя! Блядь! Моя! Покорная! Сучка!

Данте рванулся во мне в последнем яростном толчке. Уничтожившим меня. Низ живота взорвался ярким, изматывающим оргазмом. Пряной агонией нашего удовольствия. Я обмякла, упала на песок. По бедрам растекалась горячая сперма, смешанная с моей кровью. Данте развязал ремень на моих запястьях, поднялся и пошел к костру.

Через несколько минут снова загорелся огонь, освещая пляж. Данте, матерясь, счищал со сковороды пригоревшую еду, шуршал упаковками. Я едва нашла в себе силы подняться и войти в воду, чтобы смыть с себя следы своего падения. Внутри было пусто. Ни мыслей, ни эмоций, ничего.