Любить кандидата в президенты

Оригинальное название: Loving the Candidate (Capitol Affairs #2)

by Mia Villano 2015

Любить кандидата в президенты (Интриги Капитолия #2)

Миа Виллано 2017

Перевод: Ирина Глуховская

Редактор: Дарья Подшибякина

Корректор: Екатерина Урядова-Иванова

Русификация обложки: Анастасия Токарева

Переведено специально для группы: Книжный червь / Переводы книг

https://vk.com/tr_books_vk

Любое копирование без ссылки

на переводчиков и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Аннотация

У Алекса и Прюденс наконец-то есть все, о чем они так мечтали. Годы встреч и разлук завершились сказочной свадьбой и медовым месяцем, полным блаженства и романтики. Но век сказки короток. Когда происходит трагедия, они опять попадают на первые полосы газет и оказываются во власти папарацци. Но сенатор от штата Вирджиния не из тех, кто позволит пострадать своей политической карьере от рук жестоких и мстительных СМИ. Он произносит главную речь на съезде Демократической партии. К сожалению, для Алекса, пресса это не единственное, о чем приходится беспокоиться. Прюденс раскрывает глубоко похороненную семейную тайну, которая ставит под сомнение все в ее жизни, в том числе и отношения с Алексом. Смогут ли они оставаться достаточно сильными, чтобы преодолеть все, что встречается на их пути или любить кандидата в президенты окажется более тяжелым испытанием, чем предполагала Прюденс?

Оглавление

Аннотация

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 1

- Что происходит, Алекс? – спросила я, когда он выбежал из аудитории, прижимая к уху телефон.

- Оставайся внутри, Прюденс, - прокричал он.

Вместо этого я последовала прямо за ним. Приближаясь к знаку «Выход», побежала еще быстрее, стуча каблуками по полу. Звук открывающейся двери эхом раздался в холле, когда Алекс выбежал под проливной дождь.

- Я не шучу, Прюденс. Оставайся внутри, – крикнул он, оглянувшись. Дождь обрушился на его голову и мгновенно намочил его. Он моргал, пытаясь разглядеть хоть что-то, и поднял свой пиджак над головой.

- Мне все равно. Я не оставлю тебя, Алекс. Это она, да? – прокричала я в ответ, направляясь к нему сквозь проливной дождь.

Эш стоял под зонтом, с которого ручьями стекала вода, и смотрел на кадиллак. Машина припарковалась у ограждения школы. Внутри нее я увидела Стеллу. Через поток воды, льющийся на лобовое стекло, я разглядела ее лицо. Она сидела с маленьким серебристым револьвером, приставленным к своей голове. Происходило что-то жуткое. Стелла посмотрела на Алекса и улыбнулась ему. Это было худшее из того, что я могла себе представить.

- Встаньте за мной. Прюденс, тебя тут не должно быть, - прокричал Эш. Он потянул Алекса к себе за спину, загораживая меня с ним. Вдалеке выли сирены.

- Уводи отсюда детей, - сказал Алекс регулировщику дорожного движения, который стоял неподалёку со свистком во рту и пялился на машину. Замерший, как будто в тумане, человек начал разгонять учеников с парковки подальше от беды. Один из учеников увидел пистолет и закричал. Другие запаниковали, начался кромешный ад.

Алекс прокричал так громко, чтобы Стелла его услышала сквозь шум дождя. С пугающей улыбкой она послала ему поцелуй и направила пистолет к своей голове. Он смотрел на нее, вода стекала по его голове.

- Стелла, поговори со мной. Это я, Алекс. Пожалуйста, поговори со мной. Мы можем…

Звук выстрела был заглушен машиной, иначе он прозвучал бы ужасающе. Звук, который я слышала только однажды, когда в Алекса стреляли много лет назад.

- О, Господи, - закричала я, закрывая лицо руками.

Через некоторое время я приоткрыла глаза, чтобы увидеть действительно ли она сделала то, о чем я подумала. Брызги крови покрывали окно, стекая вниз, одновременно с потоками воды снаружи. Я видела мою мать после передозировки без сознания. Она умирала у меня на глазах, но я никогда не видела, как кто-то умышленно лишает себя жизни. Я не могла поверить, что за считанные секунды Стелла покончила с собой.

Алекс подбежал к машине. Эш бросил свой зонт и заслонил его своим телом, защищая от того, что еще могло случиться.

- Не делай этого, Алекс. Слишком поздно, - прокричал Эш. Он обхватил его руками и оттащил назад. Дождь лил на них обоих, пока Алекс стоял в шоке.

Полиция вдруг зароилась вокруг парковки, машины завизжали, останавливаясь вокруг кадиллака. Сирены оглушали. Я подбежала к Алексу и крепко его обняла. Мне нужно было почувствовать его дыхание, чтобы его сердце билось рядом с моим. Мы оба промокли, но это не имело никакого значения. Он повернулся, посмотрел на меня и крепко прижал к себе. Я смотрела на машину, надеясь, что Стелла пошевелится, потому что не умерла, потому что все еще жива. Сквозь дождь я увидела ее открытые глаза. Ее голова была неестественно запрокинута.

Я не хотела выбираться из объятий Алекса. Я плакала и дрожала, спрятавшись у него на груди.

- Малыш, все хорошо. Все в порядке, - сказал Алекс.

- Она могла убить тебя, - плакала я. Страх, что в Алекса могли снова стрелять, пронзил меня.

- Не могла. Она бы не стала. Она хотела, чтобы я видел, как она покончит с собой. Он попытался заглянуть мне в глаза, убирая мои растрепанные волосы с лица.

Полиция окружила машину, вооружившись пистолетами и направив их на женщину, которая была уже мертва. Они открыли дверцу машины. Один из офицеров проверил пульс и покачал головой. Кровь стекала с дверцы на землю крупными каплями. Дождь тут же смывал их. Алекс и Эш общались с полицией, в то время как я пошла обратно в школу. Там кто-то дал мне стакан воды и полотенце. Миссис Льюис - директор школы - обнимала меня, пока я плакала. Моя мокрая одежда и волосы намочили ее, но ее это совершенно не беспокоило.

- Милая, вы в порядке? – прошептала она.

Я закивала, не находя сил ответить ей.

- Могу я для вас еще что-нибудь сделать? – спросила она.

- Нет, спасибо. Мне так жаль, что из всех мест она выбрала для этого школу. – Я продолжала плакать.

Слезы катились по моему лицу. Миссис Льюис протянула мне салфетку и забрала мокрое полотенце.

У нас с Алексом все шло так чудесно, не было проблем с прессой, и казалось, что все забыли о нашей разнице в возрасте. Все шло своим чередом, если бы не последние пятнадцать минут.

Глядя сквозь грязное окно школы, я пыталась разглядеть, не промелькнет ли там Алекс. Неподалеку он и Эш разговаривали с полицейским. Другой полицейский принимал дополнительные меры предосторожности, отправляя всех с парковки обратно в школу. Один из офицеров окружил машину Стеллы желто-черной лентой. Скорая подъехала ближе к школе, и парамедик упаковал безжизненное тело.

Журналисты с камерами и микрофонами начали заполнять парковку. Их не волновало, что здесь только что оборвалась жизнь, или, что дети стали свидетелями чудовищного происшествия. Все, что их интересовало, это заполучить историю поинтереснее и сделать жуткие фотографии мертвого тела.

Родители подъезжали на своих машинах и выбегали из них, не глуша мотор и не закрывая дверцы. Потрясенные и плачущие, они выискивали своих детей в толпе. Полицейские расталкивали их и призывали всех успокоиться. Я не понимала, как стало обо всем известно так быстро. Алекс был уверен, что снова будет большой скандал. Я подбежала к нему, сразу как он и Эш вошли внутрь, и Алекс прижал меня к себе, а затем подошел к миссис Льюис и остальным. Она обняла его, сказала, что все будет хорошо, и еще раз обняла меня перед тем, как Эш проводил нас к черному выходу, где нас ждала машина.

Возможно, он надеялся уехать до того, как нас заметят. Но ничего не вышло. Журналисты увидели нас и попытались окружить. Эш едва успел закрыть дверь машины, тут же завел ее и тронулся с места медленно, но решительно, стараясь не наехать на прессу.

Марк сидел на пассажирском сидении и разговаривал по телефону, его брови были нахмурены. Я сидела на заднем сидении с Алексом. День был душным и жарким, поэтому Эш включил кондиционер на полную. Моя одежда насквозь промокла, и поток воздуха охлаждал мое тело. Алекс, заметив, что я дрожу, прижал меня к себе. Камеры снимали наши лица. Все, что я слышала внутри внедорожника, был звук стеклоочистителей и шумиха снаружи.

- Вы знали, что она приедет сюда сегодня? Сенатор Конрад, вы испугались за свою жизнь? - Я не хотела ни на кого смотреть и уткнулась лицом в шею Алекса, когда вопросы посыпались на нас через окно. Они в мгновение ока могли оказаться у нашего дома, поэтому Марк по телефону распорядился перекрыть въезд до тех пор, пока мы сами не доберёмся туда. Мы были в шоке и молча держались за руки. Эш первый нарушил тишину в темноте машины, пока мы направлялись навстречу разбушевавшейся грозе.

- Это был пиздец, Алекс. Господи Боже. Прюденс, ты вроде говорила, что у нее была записная книжка или вроде того?

- Да, у нее была записная книжка. – Мой голос дрожал.

- Мне не нужно было уезжать. Надо было остаться и ответить на их вопросы. Сбежав оттуда, я выставил себя слабаком, - сказал Алекс, глядя в окно.

- Это не так. Ты не выглядишь слабаком и ничего не смог бы сделать. Ты волновался за школу и свою жену и должен был увезти Прюденс оттуда. А я беспокоюсь о том, что было у нее с собой помимо пистолета. После того, как я вас подброшу, я собираюсь вернуться и выяснить, было ли у нее что-нибудь, а если было, то где это сейчас.

Рука Алекса, родная, теплая и мягкая, сжала мое бедро, когда мы подъезжали к дому. Положив мокрую голову на спинку сиденья, он вздохнул, а я наблюдала за ним. Алекс был одним из самых влиятельных людей, и я видела, как что-то в нем менялось, когда он сидел вот так и молча смотрел в окно.

К счастью, мы опередили прессу и подъехали к гаражу до того, как они окружили дом. Алекс помог мне выйти из машины. Мое платье, мятое и грязное, прилипло к телу. Он держал меня за руку, пока мы стояли в гараже, но отпустил, как только дверь гаража закрылась. Когда мы открыли дверь в наш дом, нас бросился встречать Беккет. Он вилял хвостом и обнюхивал нас, пытаясь понять, где мы были. Алекс крепко сжал челюсти, и грустный, в глубоких раздумьях, прошел мимо Беккета, даже не погладив его по голове. Оставив Алекса одного, я выпустила пса погулять, чтобы он сделал свои дела. Когда он вернулся внутрь, я почесала ему за ухом и наполнила миску едой. Беккет кружил по кухне. Казалось, что он чувствует нашу тревогу и слишком волнуется, чтобы есть.

Я поднялась в спальню, чтобы переодеться в сухую одежду. Мне хотелось спрятаться в шкафу на всю ночь, свернувшись на полу под одеждой, развешенной по цветам. В безопасном окружении своих вещей я напомнила себе, что я все еще жива, счастлива и с Алексом. Быстро сняв мокрое платье и приняв теплый душ, надела любимые рваные треники и безразмерную футболку Алекса. Знакомо прозвенела цепь Беккета, Алекс поднялся с псом на поводке. Он тоже переоделся в свободные брюки и футболку. Даже несмотря на то, что еще был ранний вечер, я была вымотана и боролась с желанием забраться в постель.

- Пойдем вниз, посидим в гостиной, - предложила я.

Он не ответил, но пошел за мной. Я налила нам выпить водку со льдом. Алекс сел на диван и обнял меня, а я молча прижалась к нему. Беккет сидел у нас в ногах. Дождь барабанил по крыше, вдалеке слышались раскаты грома, наши телефоны непрерывно звонили. День перешел в ночь. Алекс дрожал, потягивая свой напиток. Было слишком тихо и я решила прервать тягостное молчание.

- Ты в порядке? – спросила я, целуя его руку. Мы не смотрели друг на друга. Это было не нужно. По голосу можно было понять все.

Допив до конца напиток и положив голову на спинку дивана, он заговорил.

- Это самоубийство в школе было как гром среди ясного неба. Стелла была великолепной женщиной и врачом. Когда-то она была беременна от меня, а теперь она мертва. Почему она не смогла жить дальше? – Алекс провел рукой по своим волнистым волосам, повернул голову и взглянул на меня.

- У нее были проблемы, Алекс, и она хорошо скрывала это много лет. Это очень печально.

- Черт, я видел, как ее мозги разлетелись прямо передо мной. Она знала, что я буду в школе, что через пару недель там будет собрание. Все, что ей нужно было сделать, это пересмотреть новости или поискать в интернете. Это не был безрассудный поступок. Она хотела привлечь внимание. Боже, она принесла пистолет в школу, полную детей, из-за меня, – он повысил голос.

- Мы не могли знать, что было у нее в голове. Это ужасно. Ее родители должно быть убиты горем. Они старались изо всех сил, чтобы помочь ей. Она была прекрасной женщиной, несмотря на душевное заболевание. Где бы она ни была, надеюсь, она обрела покой, - сказала я сквозь слезы, бегущие по лицу.

- Красивая женщина покончила с собой, из-за чего? Любви, которой больше не было? Страданий от того, что потеряла ребенка? Я ведь тоже потерял ребенка, но смог принять это и двигаться дальше. Да, это было ужасно, но так случается и на то есть причины. Я молю Бога, что все уляжется к тому времени, когда мне надо будет произносить речь. Позвоню ее родителям утром. Так будет правильно, - сказал он, снова посмотрев на меня.

- Обязательно позвони им. К тому времени, как ты выйдешь на сцену, это уже перестанет быть новостью, - сказала я, надеясь, что окажусь права. Алекс слишком много работал, чтобы сейчас все потерять из-за случившегося.

Он положил голову мне на колени и вытянулся на диване. Я гладила его по голове и лицу, наблюдая, как он расслабляется и погружается в сон в моих руках. Он выглядел таким мирным и спокойным. Я не могла представить, как можно было причинить ему такую боль.

Прозвенел дверной звонок, вырвавший меня из моих мыслей.

- Кто это?

- Не знаю. Лежи. Я посмотрю. – Я положила под голову Алексу подушку, встала и подошла к двери в сопровождении Беккета. Это был Эш.

- Прюденс, мне нужно увидеть Алекса. Можешь его позвать? – спросил он.

- Входи, не стой там. - Я отошла в сторону, чтобы пропустить его в дом. Беккет явно недолюбливал Эша и тихо рявкнул, когда увидел того в дверях.

- Беккет, нет.

- Я был бы рад, если бы ты увела его отсюда, - сказал Эш, глядя на пса.

- Хорошо. Проходи, я пока подержу его. Я оставила дверь открытой и зашла в гостиную, где Алекс уже поднимался, зевая.

- Это Эш. Он хочет поговорить с тобой.

Алекс поднялся и вышел, чтобы узнать, чего хотел Эш. Через несколько минут он вернулся, поцеловал меня и сжал в крепких объятиях.

- Мне нужно ехать в полицейский участок с Эшем. Ты справишься?

- Конечно, езжай, если так нужно. Я что-нибудь приготовлю. Что-то не так?

- Нет, они хотят задать несколько вопросов о Стелле. Я ненадолго.

Он быстро привел себя в порядок и в спешке уехал. Я осталась наслаждаться спокойствием и одиночеством дома.

Никак я не могла понять причины произошедшего. Как бы не была плоха для меня жизнь с мамой, но даже это не смогло толкнуть меня к самоубийству. Я не представляла, насколько надо было быть отчаявшейся и одинокой.

Закончив уборку, приготовила сэндвичи и начала ждать возвращения Алекса. Он уже должен был вернуться. С беспокойством думая о записной книжке Стеллы, я включила телевизор, чтобы узнать последние новости. Журналисты все еще были у школы и опрашивали людей, повторяя кадры того хаоса, который там случился. К дому подъехала машина, и я выключила телевизор. Алекс молча зашел. Он увидел, что моя водка со льдом была нетронута.

- Тебе нужно это выпить, - сказал он, белый, как привидение.

Я пошла за ним на кухню.

- Что случилось? – Я запаниковала, пытаясь представить, почему он выглядит таким растерянным.

- В общем, кажется, она вела дневник.

- Так. – Я стояла перед ним, скрестив руки, надеясь узнать главную причину того, что произошло, и почему.

- Подойди и сядь со мной, - сказал он.

Он взял меня за руку и повел обратно к дивану в гостиной. Я взяла рюмку и сделала глоток, понимая, что сейчас он скажет что-то очень важное.

- Она вела дневник. Большая часть в нем не имеет смысла. Самая ужасная его часть это твои фото. Она фотографировала тебя в разное время, когда ты шла на работу, делала покупки, когда мы были с тобой на свиданиях, у Джованни. Там больше всего твоих фотографий, Прюденс, а не моих.

- О чем ты говоришь?

Он провел руками по волосам и посмотрел в пол.

- Кажется, она помешалась на тебе. У нее был список мест, где и когда ты была. Она писала, что должна избавиться от тебя, и тогда я вернусь к ней. Все у полиции. Она вырезала наши фото из газет и вырезала из них твое лицо. У нее есть твое фото с блошиного рынка, на котором мы были. Наши фотографии, где мы делаем покупки. Я не подозревал, что она была одержима тобой. Она легко могла убить тебя, а не себя. Я не могу представить, что бы было со мной, если бы она так сделала.

Алекс был явно расстроен. Я обняла его, а он прижал мою голову к своей груди.

- Ох, Прюденс, мне нужно было лучше о тебе заботиться. Я не должен был позволить этому зайти так далеко. Я не представляю, сколько бы это еще продолжалось. Похоже, что все началось, когда журналисты поймали нас целующимися в парке. Она зациклилась на тебе, а потом на всем, что мы делали. Мне так жаль. – Он прижал меня к себе.

- Все хорошо. Ей не хватило духа это сделать, видишь? Она не причинила мне вред, она навредила себе. Стелла по-прежнему любила тебя и знала, что ты любишь меня, может это и остановило ее, чтобы не тронуть меня. Все хорошо, Алекс. Она больше ничего не сможет сделать.

- Но могла, Прюденс. Все могло закончиться намного хуже. Кто знает, что происходило в ее голове? Пока она была в лечебнице, она сидела в интернете, искала информацию о нас и распечатывала статьи. До сих пор не могу в это поверить.

Слишком расстроенные, чтобы есть, мы поднялись наверх, разделись и залезли под фланелевые простыни. Он прижал меня к себе, крепко держа, пока я засыпала в его руках. Его сердцебиение и мерное дыхание успокаивали. Слава Богу, она не тронула меня.

Я наслаждалась теплом тела Алекса рядом с собой, но он все время метался и крутился во сне. Около трех утра его руки начали гладить меня по спине под майкой и пробудили от беспокойного сна. Его большие нежные руки легкими прикосновениями направились вниз по спине.

- Привет, - сказала я.

- Я не могу спать и надеялся, что твое тело поможет мне расслабиться. Обожаю нежность твоей кожи. Ты само совершенство, малыш. Это ведь неправильно хотеть тебя сейчас? – спросил он, выглядя возбужденным и сонным.

- Что за вопрос? Я всегда твоя, Алекс. А еще я твоя жена и я здесь для того, чтобы ты хотел меня. – Я поцеловала его в полные влажные губы и прильнула своим телом к нему. Тепло и мягкость, исходящие от его тела, расслабили меня. Он обвил руки вокруг меня и поднял мою футболку. Его пальцы скользнули под мои кружевные трусики, и через секунду он их снял с меня.

- Я люблю тебя и преклоняюсь перед тобой, - прошептал он мне на ухо. Его твердый член уперся мне в живот, а руки массировали мои ягодицы. Он целовал меня в шею, держа путь к любимой части моего тела - груди.

- Я так люблю тебя. Больше никто не причинит тебе боль. Я должен был рассказать тебе о ней с самого начала. Прости.

Его рот нашел мои груди, он поцеловал и пососал их. Я выгнула спину навстречу ему, его руки обхватили мои ягодицы. Мое тело изнывало в тоске по его члену. Когда он прикасался ко мне, я теряла голову. Мой внутренний сексуальный голод пробудился и требовал его. Мне нравится его голос, когда он говорит, что любит меня, не важно, как именно. Он вернулся обратно к моему рту. Его небритое лицо царапало меня. От этого кожа начала гореть. Это напомнило мне, что мы живы, что он выбрал меня.

- Я тоже люблю тебя, Алекс. Никто не причинит мне зла. Все закончилось. – Я ответила на поцелуй, пробежавшись языком по его губам, и пососала его язык. Я хотела доставить ему удовольствие своим ртом. Не в силах сдержать яростный поток эмоций, рвавшийся из меня, я лизнула и поцеловала его соски. Любовь, желание, грусть и страх рвались одновременно. Потребность кусать, целовать и поглотить всего его одержали верх. Я направилась вниз к животу и взглянула на него.

Он был прекрасен, его живот был плоским и крепким благодаря пробежкам и тренировкам. Поза, в которой он лежал, вызывала во мне благоговение и возбуждала меня. Я проследовала по темной дорожке от пупка к самой прекрасной части его тела. Он играл с моими волосами, которые все еще были собраны заколкой, и подтолкнул меня ниже, показывая, что ему нужно.

Я взглянула на него, а он сонно улыбнулся мне в темноте. Провела языком по внутренней стороне бедра, дразня его зубами и губами. Его мощные покрытые волосками ноги были отточены до совершенства. Каждый его мускул напрягался, когда я очерчивала языком его контуры. Он был величественным и всесильным перед лицом Америки, но со мной он становился страстным и диким. Алекс застонал, когда на пути к его члену я лизнула и взяла в рот по очереди его яички. Кружа языком по ним, пока они не втянулись, а его мышцы не напряглись, и он возбудился. Мне нравилось, когда его член твердел прямо у меня во рту, напрягаясь у моего горла. Я эгоистично хотела его. Хотела погрузить его внутрь себя, чтобы облегчить пульсирующую боль.

Его стоны усилились, и я жадно его пососала. Его тело обмякло и расслабилось, тогда как мое напряглось. Но сейчас я решила насладиться им. Я коснулась губами головки, целуя и погружая ее в мой влажный рот перед тем, как пробежаться по всему стволу языком вверх и вниз. Поместив его головку между губ, я раскрыла их, чтобы он мог почувствовать влажность моего рта. Его тело толкнулось ко мне. Шелк его кожи и его родной запах заставили меня застонать. Теплый выстрел его смазки увлажнил мои губы. Я ласкала и сосала его все сильнее.

- Прюденс, я хочу, чтобы ты кончила мне в лицо. Мне нужно почувствовать твой вкус до того, как я кончу сам. – Его голос был хриплым и напряженным.

Обычно я могла возразить, чтобы сначала доставить ему удовольствие, но все, чего я хотела сейчас, это находиться как можно ближе к нему. Я встала над ним на колени так, чтобы его лицо оказалось между моих бедер.

- Мне нужна твоя сладкая киска. Она такая красивая и вкусная, малыш. Ты раскрыта и изголодалась по мне, правда?

- Я изнемогаю без тебя.

Алекс погрузил лицо в меня, пробуя на вкус и вылизывая везде. Руками он обхватил мои ягодицы и развел их, он терзал меня, как будто был голоден. Он исследовал каждый влажный дюйм с любовью и знанием дела. Каждая моя частичка была открыта для его голодного рта. С каждым стоном, что вырывался из моего горла, он, казалось, становился еще голоднее и одержимее. Он кружил кончиком языка вокруг клитора, пока я не вскрикнула. Удовольствие стало подниматься из моего живота, когда он откинулся назад и начал целовать внутреннюю поверхность моих бедер, двигаясь вдоль них языком.

Ему нравилось дразнить меня поцелуями, и когда он приблизился к моей ноющей киске, он остановился. Наконец Алекс пососал мой клитор, в то время как его два пальца погрузились внутрь меня. Я кончила, двигаясь по его лицу, пока он прижимал меня к себе за бедра. Я хотела остановиться и насладиться его умелым языком, но решила удовлетворить его. Когда пульсирующие ощущения моего оргазма утихли, я соскользнула с его рта и оседлала его твердый член. Сидя спиной к нему, я без труда скользнула на него. Я села так, чтобы принять всего его – большого, мощного и пульсирующего. Никогда до этого я не ощущала его таким большим.

Его руки ласкали мою спину, и я расположила свою задницу так, как ему больше всего нравилось. Я сняла заколку с волос и позволила им рассыпаться по моей спине. Он пропустил их между своими пальцами и схватил меня за бедра, чтобы войти еще глубже.

- Ты так красива, малыш.

Он вздрогнул и застонал, еще глубже проникая в меня. Каждый нерв и все чувства пробудились во мне. Он направлял себя еще глубже, кровь стучала у меня в ушах.

- О, Алекс.

- Прюденс, моя малышка. Я так люблю тебя, - сказал он. Он кончал долго и мощно, непрерывно двигаясь во мне, постанывая и произнося мое имя. Я схватила его бедра и вцепилась в них пальцами, держась за него, пока он совершал толчки. До тех пор, пока он не затих, его стоны не прекратились. Мы оба не хотели, чтобы это заканчивалось.

- Я так этого хотел. Хотел тебя. – Его голос был напряженным и уставшим.

- В следующий раз тебе не нужно спрашивать. Я всегда твоя. И я тоже очень этого хотела. – Я сползла с него и пошла в ванную. Когда я вернулась, он уже спал. Я прижалась к нему и тоже уснула, наслаждаясь ощущениями в своем теле. Мы крепко спали, пока нас не разбудили огни и крики перед домом.

Глава 2

Я выпрыгнула из постели посмотреть, что происходит у нас перед домом, хотя уже догадывалась.

- Алекс, здесь много машин. Я готова поклясться, что это журналисты. Они повсюду. – Я выглянула в окно, пытаясь что-нибудь разглядеть. Они вторглись на нашу частную территорию. – Это они. Я вижу фургоны телеканалов.

- Ты наверное шутишь. Как им удалось проехать? Эш и Марк сказали, что не допустят этого, - сказал Алекс, заворачиваясь в халат. Зазвонил телефон.

- Марк, я сказал тебе и Эшу держать этих идиотов подальше от нашего дома. Что значит ты не смог остановить их?

Бедный Марк. Он был нанят писать речи для Алекса и сидеть дома, но, похоже, все остальное тоже было на нем. Он заслужил доверие, и Алекс зависел от него. Обычно ему приходилось прикрывать проколы Эша и делать всю остальную черновую работу.

Марк был выпускником Гарварда и помогал писать речи Обаме во время его первого президентского срока. Он был уважаемым человеком в округе Колумбия, и Алекс знал, как ему повезло заполучить его, хотя уже задолго до этого они были друзьями.

- Убери их отсюда. Мне они здесь не нужны. Где Эш? Мне нет дела, что за новую шлюху он уложил. Найди его и притащи его задницу прямо сюда. Звони в полицию, делай все, что угодно, чтобы они свалили отсюда! – Если Алекс начал кричать и ругаться, то должно было случиться что-то очень серьезное. Я надела штаны и толстовку. Беккет как сумасшедший лаял в окно.

Я включила новости и начала делать кофе. Поспать сегодня больше не удастся, и хорошо, что сегодня суббота. Конечно, героем новостей, и местных, и национальных, был Алекс. Каждый канал что-то рассказывал о нем в эфире. Прямые трансляции велись прямо с лужайки перед нашим домом, а в окне кухни я повсюду видела машины и людей. Одна женщина стояла перед входной дверью, а в это время ей делали макияж. Журналисты и операторы окружили наш дом по периметру.

- Мы ведем прямую трансляцию у дома сенатора Конрада. Как только он выйдет, мы сразу получим его комментарии. Был ли у сенатора и его бывшей невесты тайный роман?

Ради всего святого. Кто это придумал? Это абсолютная чушь.

Они приступили к обсуждению психического состояния Стеллы, и тому, как она дважды сбегала из лечебницы. Пресса особое внимание уделила моменту, где Алекс кричит ученикам уйти с дороги. Еще было интервью с персоналом школы, в котором те рассказывали, что видели и слышали. Был сюжет о том, как мы уезжали, и я пыталась спрятать лицо. Целый день по телевизору крутили только новости.

Мы не выходили из дома до понедельника. К концу недели стало еще труднее жить нормально. Алекс был молчалив и замкнут, это означало, что он зол. Я не видела его таким угрюмым с благотворительного вечера, и очень боялась, что он может сделать какую-нибудь глупость.

Марк отвозил меня на работу на своей машине, а Алекс большую часть работы делал дома. Пару дней мы так и выживали, прячась в машинах. Журналисты поджидали нас на выезде и подбегали к машине сразу, как видели ее. Женщины с волосами, собранными в хвост, бегали с микрофонами, а мужчины в брюках хаки и оксфордах кричали, когда видели, что мы выезжаем, чтобы сразу наброситься. Все время работали вспышки камер, и дорога от нашего дома была заполнена машинами и фургонами.

Я мечтала о том, чтобы добраться до своей фирмы в тишине и покое, но репортеры окружили и ее. На третий день борьбы за дорогу, я решила, что у меня больше нет сил. Я стала уставшей, растерянной и хотела пнуть кого-нибудь или что-нибудь. При этом я была одним из восходящих адвокатов-обвинителей юридической фирмы, открытой Викторией. Она была на больничном, причины которого никто не хотел обсуждать, но я знала, что у нее злокачественное образование. Однажды вечером Виктория приехала ко мне, чтобы помочь разобраться с ситуацией, когда Тревор меня шантажировал. Она уже тогда плохо себя чувствовала, но сказала, что это все стресс и ее щитовидная железа. Я ни с кем это не обсуждала, но позже у меня состоялся разговор с ее мужем. Он рассказал, что все оказалось хуже, чем они ожидали, но они начали интенсивное лечение. Не думаю, что она скоро вернется. В это время Томас работал со мной, хотя все еще находился в своей кабинке.

- Дорогая, что происходит у твоего дома? Я там проезжал вчера, и мне пришлось спасать свою жизнь бегством, потому что меня начала преследовать репортерша. Она была безжалостна, вцепилась в машину, начала заваливать вопросами. Я решил, что это зомби-апокалипсис.

Не желая посвящать его в весь кошмар моей текущей ситуации, я ушла в свой кабинет и закрыла дверь, ничего не ответив. Мне нравилась уединенность моего кабинета. Вдоль стола стояли наши с Алексом фотографии вместе с фотографиями моих братьев и сестер. За спиной стояли полки с юридическими книгами, на одной из них была единственная фотография моей мамы, Дейдры. На ней ей около девятнадцати лет, она стоит рядом с трейлером, курит сигарету и все еще выглядит красивой. Она одета в верх от купальника, шорты, обрезанные из джинсов и кроссовки. Я понятия не имею, кто сделал эту фотографию, хотя помню, что нашла ее в трейлере и спрятала. Разрушительное действие наркотиков и проституция еще не успели уничтожить ее красоту, и она все еще выглядела молодой и яркой. Эта фотография возвращала меня на землю и напоминала, откуда я пришла и как много сделала. Это была одна из немногих вещей, которую я сохранила из своего детства.

Я выглянула из своего кабинета и увидела, что Томас сидит с опущенной головой. Он надулся и выглядел угрюмым из-за того, что я не стала с ним болтать. Почти каждое утро он заходил в мой кабинет и мы пили кофе, он рассказывал мне что-нибудь, что услышал, находясь в офисе, или о новых сексуальных позах, которые они с Брюсом попробовали. Я взяла телефон и отправила ему сообщение, чтобы он не обижался.

«Перестань дуться. Пообедаем? У меня в кабинете в полдень, я плачу».

Я снова выглянула, Томас отодвинул кресло и улыбнулся мне. Он был так предсказуем.

Ответ пришёл мгновенно: «Если только что-нибудь тайское».

«Хорошо, моя капризная королева. Начинай работать, а то уволю».

Он откинулся в кресле и показал мне неприличный жест. Зная, что это может затянуться на весь день, я проигнорировала его и вернулась к работе. Когда наступил обед, мы ели палочками тайскую еду, и он был в своем обычном болтливом настроении.

- Выглядишь так, как будто на ваш любовный шалаш напали, - засмеялся он.

- Ничего смешного, Томас. Это просто кошмар. Должен быть закон против журналистов, которые ставят палатки у чьих-нибудь домов. – Я налила себе соевый соус, единственное, что я любила в тайской кухни.

- Ты жена сенатора. Пусть Алекс протолкнет какой-нибудь закон или что-нибудь в этом роде. Как он вообще держится?

- Лучше, чем я, но он какой-то замкнутый, и я думаю , это из-за того, что он зол. Надеюсь, что журналисты очень скоро найдут что-нибудь еще, о чем можно рассказать. - Я поковырялась в своем обеде и выбросила остальное в мусор. Мне нужно было снова вернуться к работе, а Томас мог так и просидеть, болтая весь день, если бы я позволила.

- Вам обоим нужно свалить. Езжайте в пляжный дом на несколько дней. Это же то место, где вы вдвоем ничем, кроме секса не занимались? - он приподнял бровь.

Я закатила глаза, но задумалась. Мы там не были с того дня, как Алекс сделал мне предложение. Я не хотела, чтобы Томас знал об этом, но это была отличная идея.

***

Марк подобрал меня около семи, и мы с боем прорвались к дому. Мне не терпелось увидеть Алекса и оказаться в уединении своего дома. Я вошла, услышала, как он что-то делает на кухне, и почувствовала чудесный запах чеснока. Во время стресса ему одинаково нравилось заниматься сексом или готовить. С одним и тем же успехом я могла обнаружить его и в спальне в ожидании меня, и у плиты за приготовлением изысканного ужина. К сожалению, сегодня он готовил. Я рассчитывала на другое.

- Привет, красавица. Как прошел день? Проголодалась? – спросил он, не поворачиваясь. Если я и была голодна, то только по нему, одетому в рваные джинсы и растянутую футболку. Я отложила сумку и папку с документами и обвила его руками. Его задница выглядела такой аппетитной в этих потертых джинсах, что хотелось ее укусить. Это заставило меня забыть о нескольких последних днях и всей работе, что мне нужно будет сделать.

- Ты заводишь меня, Алекс. – Закрывая глаза, я уткнулась лицом в его спину и вдохнула его аромат. Его запах сразу из душа был также хорош, как и в конце дня. Я проскользнула руками под его майку, касаясь мягкой кожи.

- Что, правда? Как? Я готовлю ужин. – Он повернулся ко мне, и я растаяла. Он был испачкан и красив. Если бы не все остальное, видеть его было бы для меня единственным, что мне было нужно.

- Ты так сексуален, когда готовишь.

Он забрался под мою блузку и нащупал застежку лифчика.

– Секс перед знаменитой курицей по рецепту Конрада? – Его губы накрыли мои. - Секс с тобой перед чем угодно, Алекс, – сказала я ему в губы, когда он расстегнул лифчик одной рукой.

- Я согласен, малыш. Это может подождать. Я не голоден, а ты?

- Если только по тому, что у тебя между ног, Алекс.– Он продолжил покрывать меня поцелуями. Мы оказались в спальне сразу, как он отложил ложку.

Лежа между его ног и уютно устроившись в его руках сразу после того, как он заставил меня увидеть звезды и дважды призвать Господа, я предложила уехать на пару дней.

- Давай уедем ненадолго, Алекс. Мы можем съездить в дом на пляже. Нас там никто не побеспокоит, правительство на каникулах, ты можешь репетировать свою речь, а я могу работать над делами, и мы будем вместе. Мы можем попробовать снова быть нормальными, - сказала я.

Мы смотрели на потолочный вентилятор, наблюдая, как он крутится в нашей спальне в деревенском стиле. Она стала нашим убежищем и моей любимой частью этой красивой хижины, которую мы называли домом. Такая грубая и комфортная, наша спальня была местом, в котором мы делились нашими секретами, нашими телами, нашей любовью. Здесь он занимался со мной любовью первый раз. В этом великолепном огромном доме это была моя любимая комната.

- Давай. Будет здорово убраться отсюда. Мы можем попросить Марка присмотреть за Беккетом. Если нас нигде не найдут, то оставят в покое, и все это дерьмо закончится. Мне нужно сосредоточиться на том, что мне предстоит, не отвлекаясь на журналистов. Тебе нужно работать над делами, правда?

- Да, и мы можем заниматься этим по десять раз на дню без перерыва. – Я улыбнулась ему.

- О, моя Прюденс, так ты скоро прикончишь меня. Ты видела те седые волосы, что появляются у меня?

- Я сохраняю тебе молодость, Алекс. Секс - это лучшее лекарство. Мне нравятся эти седые волосы. Они делают тебя еще сексуальнее, если это вообще возможно, - рассмеялась я. Он потянулся, и у него в животе заурчало.

После того как я удовлетворила себя его теплым аппетитным телом, я приняла душ, а Алекс закончил ужин. Когда мы доели курицу, приготовленную с чесночным маслом и базиликом, я решила собрать вещи, чтобы уехать ранним утром. На следующий день на рассвете мы вылетели с двумя чемоданами, рабочими документами и надеждой на покой и тишину. Перед тем как уехать, Алекс позвонил родителям Стеллы и принес свои соболезнования. Предстоял тяжелый телефонный разговор, и он его все время откладывал. Но позвонить нужно было из уважения к ним. После того как Алекс повесил трубку, он сказал, что они принесли извинения за все, что она ему причинила, и что они ни в чем не винят его. Я порадовалась за него и за то, что разговор прошел хорошо.

Глава 3

Мы взяли частный самолет, и смогли избежать преследования журналистов. Марк остался в нашем доме с Беккетом. Он жил в маленькой квартире, так что, как он сказал, пожить в нашем доме для него будет как каникулы. Интересно, как долго его хватит, чтобы не приводить в наш дом каких-нибудь девушек. В том, что это случится, можно было не сомневаться, с его-то послужным списком.

Приземлившись, мы направились в пляжный дом, и тут я вздохнула с облегчением. Хаянис был полон людей в это время года, но наш дом располагался в уединении, и в моих планах было на несколько дней присвоить Алекса себе. Что могло быть лучше?

Пляжный дом превратился в наше тайное убежище и любимое место. За короткое время он подарил столько приятных воспоминаний, что мне всегда хотелось туда вернуться. Одним из самых ярких было предложение Алекса выйти за него замуж. Наша совместная жизнь взяла начало в той крошечной комнатке наверху, моей любимой комнате. Когда мы там оказались, мы решили делать все, что хотели, без напряжения, почты и смс. Марк закупил нашу любимую еду. Он знал, что нам надо. Дома, всякий раз, когда нам надо было куда-то идти, Алекс звонил ему и говорил «скупать акции». Он наполнял холодильник новой едой, вином и закусками. Мне нравилась шведская рыба и чипсы, Алекс любил жареные орешки и сникерсы. Нас хватило на неделю, хотя мы планировали пробыть там только три дня. Мы ели дешевую еду, напивались дорогим вином, слушали, как волны плещутся у берега. Я очень полюбила этот звук, он говорил о том, что Алекс целиком и полностью принадлежит мне.

Шел дождь, когда мы приземлились, поэтому нам ничего не оставалось, кроме как слушать шум дождя, лежа под одеялом голыми. После того, как я получила то, что мне полагалось, он взял свой ноутбук и начал работать, а я отдыхала, лежа на подушках и читая записи к предстоящему слушанию. Это дело было громким. Я выступала обвинителем против человека, который обвинялся в том, что на протяжении десяти лет подвергал сексуальным домогательствам свою приемную дочь. Это вызвало большой резонанс в округе Колумбия. Давление, оказываемое на меня, заставляло использовать навыки, которым меня научила Виктория, но я в себе и так не сомневалась.

Алекс был расслаблен, доволен и счастлив. Мне нравилось видеть его таким, как сейчас. Мы разговаривали, он готовил нам ужин, мы даже ели в постели. Он репетировал речь, внося в нее финальные правки, пока мы обнимались и слушали старый блюз. В темноте комнаты мы всю ночь разговаривали о его борьбе за Белый дом. Это были те тихие моменты, когда появлялся настоящий Алекс. Алекс, в которого я была влюблена, человек, которого я видела в старом пляжном доме.

Алекс читал все, что было написано о Джоне Кеннеди. Он привез целую сумку, наполненную его биографиями, статьями о его жизни и президентстве, и постоянно их перечитывал. Он заполнил свой кабинет книгами о Кеннеди, а его фотографии висели у него на стене. Как и Алекс, Кеннеди был очень молодым сенатором, но он смог стать президентом. Алекс хотел того же. Это было нелегко, уровень отказов на право баллотироваться на пост президента был очень высок. Но Алекс хотел этого больше всего на свете. Он хотел этого так сильно, что был готов пойти на любой риск. Он уже впечатлил своих коллег своим пониманием международных отношений, и своей способностью писать законопроекты так, чтобы они проходили через Сенат.

У Алекса были хорошие отношения с Белым домом, он сумел завоевать уважение обеих сторон. Он сделал себе имя достаточно быстро и стал одним из главных критиков политики президента Ричардсона, направленной против других государств, но одним их главных этапов была борьба Алекса за права женщин. Он долгое время был лидером движения за принятие закона о равной оплате труда в Сенате и помог пройти Закону Лили Ледбеттер за честную оплату труда. Я так гордилась им. Женские исследования были для меня одним из важнейших предметов в колледже, и он знал какое это имеет значение для меня. В Алексе присутствовали уверенность и индивидуальность, чтобы пройти этот путь до конца. Репутация человека, который своим трудом заработал все, что хотел в своей жизни, должна помочь ему на пути к Белому дому. Ему нужно игнорировать тех, кто говорит, что он слишком молод или недостаточно опытен, и делать то, что подсказывает его внутренний голос, а он говорит ему действовать. Это выступление решит все.

На второй день я встала, когда из окна лились солнце и звук волн, ласкавших берег, а в небе кричали чайки. Я решила позагорать, пока Алекс читает. Я купила новый купальник и не могла дождаться, когда Алекс меня в нем увидит, а сегодня был прекрасный день, чтобы в нем продефилировать. Небо было ярко-синим, по нему проплывали всего несколько белых облачков. Я взяла покрывало, записи и воду, и отправилась к берегу.

Теплый, приглашающий океанский бриз напомнил мне о временах, когда летом мы с Виной пробирались к озеру и проводили там весь день. Мы жили в Кливленде, рядом было озеро Эри и то, что мы называли пляжем. Я представляла, что это океан, мечтая целыми днями, что у меня будет летний дом, в который я могла бы приезжать. Вина становилась темно-коричневой, а я походила на вареного рака. Узнаваемый аромат кокосового масла для загара уносил меня в другой мир. Я заснула на несколько минут и подпрыгнула от страха обгореть. Через час, после того, как я погрелась на солнышке, наслаждаясь бризом и читая, я вернулась, чтобы приготовить ланч. Алекса не было на заднем крыльце, где он читал, когда я его там оставила. Он крикнул мне сверху. Как только я поднялась на второй этаж, он схватил меня прямо перед спальней.

- Разве ты не должен читать или работать над своим выступлением? – спросила я, улыбаясь ему. Я надеялась прокрасться в ванную и принять душ. Его прикосновения заставляли гореть тело огнем, а его руки на моей маслянистой коже посылали волны возбуждения через все тело. Стоя с улыбкой в залитой солнцем комнате, Алекс начал уводить меня в эротическое сумасшествие.

- Я заскучал. – Он потащил меня в спальню и толкнул на кровать.

Прибрежный летний бриз шептал сквозь душную жаркую комнату. Он поцеловал меня, развязывая верх от купальника. Я игриво отбросила его руки. Он попытался уложить меня на спину, толкнув на кровать. Его член уже встал и выпирал из шорт.

- Мне нравятся твои груди в этом топе. Я видел, как ты лежала на пляже в этом новом купальнике, и он мне очень понравился. Ты заставила меня возбудиться. Чувствуешь мой член?

- Я чувствую кое-что еще, Алекс. Может тебе стоит заняться своей речью? Мы можем заняться этим позже, когда я вымоюсь.

- Эти груди само совершенство, такие красивые и полные. – Он пропустил мимо ушей все, что я ему сказала. Я попыталась ухватиться за изголовье, но безуспешно. Он был намного больше меня, и когда он хотел меня, его было не остановить. Он становился первобытным и яростным. Я почувствовала, что сдаюсь.

- Алекс, давай не сейчас, мне нужно в душ. Я вспотела на солнце, и песок у меня в таких местах, что тебе это самому не понравится. – Песок у меня в купальнике и волосах был виден невооруженным глазом. Я попробовала освободиться от него, но он не позволил. Он крепко меня держал, продолжая целовать и играть с моей грудью.

- Я хочу тебя горячую и потную. Снимай купальник и ложись на кровать. Ты такая красивая и сонная, когда загораешь, между прочим. Мне нравится, когда ты не красишься и твои волосы в беспорядке. И меня сводит с ума то, что ты босиком. Это напоминает мне о ночи, когда я приехал за тобой. Ты была только из душа, теплая и мягкая. Ты выглядела восхитительно, - сказал он. Алекс снова толкнул меня на кровать, и ничто не могло остановить его. Фоном играла незнакомая музыка. Она была эротичной и ритмичной. Я закрыла глаза. Ритма музыки и полнейшего экстаза, в который он увлекал меня, было достаточно, чтобы забыть о песке в купальнике.

- Да-да, освежиться в душе. Вымыть самые важные части меня займет всего пять минут. Ты даже можешь помочь, - сказала я. Ему нравилось, когда мы принимали душ вместе.

- У меня нет пяти минут. Я хочу тебя сейчас. Расслабься, малыш. В тебе нет ничего неприятного. Я попробовал каждый дюйм тебя и планирую сделать это снова. А именно прямо сейчас.

Его дыхание щекотало ухо, в то время как он легонько его покусывал. Я вдохнула, закрыла глаза и позволила ему захватить власть надо мной. Все останавливалось в тот момент, когда он хотел меня.

- Алекс, мне нужно принять…, - его рот накрыл мой, и я больше не могла держаться. Я не могла оторвать от него глаз. Мой взгляд скользнул вниз по его телу. Даже в шортах он был воплощением силы. Его волосы, волнистые и растрепанные, звали меня потрогать их. Его тело, потное и тяжелое, лежало на мне сверху. Одним движением он стянул с меня трусики от купальника.

Даже в жаре комнаты ощущение того, какое горячее его тело, поразило меня. Мне нравилось, как его кожа нежно и мужественно обжигает мою. Мышцы на его шее и руках напряглись, когда он посмотрел на меня. Его глаза выглядели темными и глубокими, говоря мне, что меня ждет не быстрый трах. Это будет медленно и чувственно. Я знала из своего опыта, что сейчас у него было настроение подвергнуть меня сладостной пытке. Этот мужчина был так хорош в постели, что ничто не могло остановить его от того, чтобы овладеть мной. Я чувствовала, как бьется мое сердце и в такт ему пульсирует мой клитор.

- Ты такой плохой мальчик, Алекс.

- Ты делаешь меня плохим мальчиком, Прюденс, - прошептал он.

- Ты всегда получаешь от меня то, что хочешь. – Я лежала под ним, схватив его за волосы. Его щеки горели, а губы были голодными и припухшими. Обожаю, когда он так выглядит. Щетина на его лице была безупречной и такой возбуждающей.

- Малыш, расслабься и ложись на спину. Я хочу кое-что попробовать.

Я позволила своему телу раствориться в постели, когда он проложил дорожку из поцелуев к соскам, лизнув и пососав их. Я чувствовала каждое движение его теплого языка танцующего вокруг сосков, он сосал так медленно, как только мог. Он накрыл по очереди каждую грудь своим голодным ртом и пососал ее, сильно втягивая ее в рот. Даже со своим страхом того, что я грязная из-за того, что не приняла душ, я не устояла перед его щедрым вниманием. Приняла я душ или нет, но он был настроен продолжать свой путь, я сдалась и последовала за ним.

- На всем твоем великолепном теле масло для загара, и ты пахнешь летом. Боже правый, даже проводя с тобой часы на солнце, я не могу насытиться тобой, - сказал он. Я была так возбуждена, что больше меня ничего не волновало.

Целуя мою грудь, он снял майку. Я потянула за шорты, чтобы снять их с него. Мое тело пылало, и мне нужно было, чтобы какая-нибудь его часть была внутри меня. Его член выпирал под боксерами, и я должна была им завладеть. Я стянула боксеры до колен, и Алекс сбросил их. Я ждала, когда он наполнит меня каждым своим восхитительным дюймом.

Достав один из пяти шелковых галстуков из прикроватной тумбочки, он завязал мне глаза. Ожидание и тайна за секунду возбудили меня еще больше. Алекс любил секс, и он любил грязно разговаривать со мной, но обычно он не предлагал что-нибудь новенькое или необычное. Это был новый Алекс, и я понятия не имела, что будет дальше.

- Ложись на спину. У меня для тебя сюрприз. Если тебе не понравится, мы сразу остановимся. - Его голос был хриплым и низким.

- Нет, это весело. Это заставляет меня желать тебя еще больше, Алекс.

- Разведи ноги как можно шире и согни их в коленях. – Он навис надо мной, и его рука направилась к моей мокрой киске. Я развела колени и приподняла бедра, чтобы потереться о его руку.

- Вот так, малыш. Нет ничего лучше, чем смотреть на твою влажную набухшую киску, разве только пробовать ее и знать, что она моя. Она обнажена и жаждет меня. – Он подул на мои самые интимные точки, ставшие горячими, как огонь. Его щетина царапала внутреннюю поверхность бедра.

- О, Алекс, я так сильно тебя хочу. – Матрас скрипнул, когда он встал с кровати.

Ощущения шелка на моем теле пробудили меня. Он скользил по моей коже, заставляя покрыться меня мурашками с ног до головы. Мой пульс ускорился.

- Подними руки над головой. – Я подчинилась и позволила ему взять контроль в свои руки. Мне хотелось раствориться в этом моменте.

Алекс нежно взял мои запястья и поцеловал внутреннюю поверхность руки до локтей. Ощущения были непередаваемыми, влажность его губ и шелк на моей коже сводили с ума. Тайна усиливала ощущения.

- Что ты делаешь, Алекс? – Я подтолкнула бедра ему.

Я почувствовала, как еще один его галстук шелковой полосой обвил мое запястье, мягкое принуждение говорило мне, что я привязана к изголовью. То же самое он повторил с другим запястьем.

- Алекс.

Его рот накрыл мой. Моя киска запульсировала, и я сама того не желая плотно сжала бедра, чтобы предотвратить оргазм. Я не могла его видеть, но я чувствовала, что он улыбается, прокладывая дорожку из поцелуев к моему животу. Его язык проник в мой пупок и через секунду он продолжил спускаться, заставляя хотеть его еще больше. Когда он достиг внутренней поверхности бедра, я развела ноги, надеясь, что он начнет сводить меня с ума своим языком. Вместо этого он бережно взял каждую ногу и привязал мои щиколотки к столбикам кровати. Я сдалась ему на милость. Как только мои ноги оказались привязаны к кровати, он легкими касаниями провел кончиками пальцев за коленом к голени. Я вздрогнула, и мое тело напряглось, натянув галстуки.

- Хочешь, чтобы я остановился? – спросил он у подножия кровати.

- Нет, это … О, Боже, это так приятно, Алекс.

Я предвкушала, что же будет дальше. Матрас скрипнул, и я понятия не имела, что у него на уме. Невозможность видеть была непривычна и волнительна. Однако, потому что это был Алекс, я не боялась. Я слышала его дыхание и звуки музыки.

- О, Прюденс, ты так красива. Я обожаю смотреть на тебя. Ты заставляешь меня быть счастливым от того, что я мужчина, и что я твой. - Он устроился у моих бедер.

Я хотела прикоснуться к нему. Пот покрыл мое тело. Я чувствовала его движения. Что-то стукнуло о стекло. Холодная влага начала ласкать мои губы. Я выгнулась, желая попробовать его на вкус. Он провел пальцами до подбородка, а затем к шее. Он добрался до моей груди и покружил вокруг каждого соска, не касаясь их. Я так хотела, чтобы он прикоснулся к ним. Я изогнулась еще сильнее, поднимая спину над кроватью.

- О, Боже. – Я не могла дотронуться до него так, как мне этого хотелось. Обычно я обнимала и держала его в объятиях. Сейчас все было по-другому. Моих затвердевших сосков коснулся лед, делая их еще более чувствительными и еще более требующими его рот. Я чувствовала жар его рта на моем теле. Я чувствовала запах его шампуня и щекотку от его волос на моем лице, пока он целовал меня в шею. Мне хотелось дотронуться до него, и я натянула свои оковы.

- Ты хочешь, чтобы я развязал тебя?

Я помотала головой. Мои ноги дрожали.

Его рот проследовал дальше по моему телу. Я с нетерпением ждала еще больше льда.

- Как тебе это? Ты все еще не против?

Мои стоны сказали ему, как сильно мне это нравится. Матрас снова скрипнул, и в этот момент он поместил что-то холодное внутрь моей горячей умоляющей киски.

- Что это?

Как только нечто оказалось внутри меня, оно начало таять и Алекс начал ненасытно пожирать меня. Меня пронзила догадка, что же оказалось внутри меня. Я видела, как днем ранее он ел фруктовое мороженое.

После каждого движения фруктовым мороженым он вылизывал меня. Я никому бы не смогла позволить делать со мной то, что сейчас делал Алекс. Он накрыл ртом мой клитор и легонько пососал. Наслаждение было таким сильным, что я не смогла сдержать стонов, которые рвались из меня. Волна за волной охватывали мое тело, в то время как я вырывалась из своих оков, чувствуя каждое пульсирующее ощущение. Он не останавливался.

- Алекс, иди сюда. – Я задыхалась и извивалась. Он лег на мое потное тело, целуя меня. Поднял галстук, чтобы посмотреть мне в глаза.

- Тебе нравится? Твоя киска такая вкусная, она таяла у меня во рту.

Он посмотрел на меня, улыбаясь покрасневшими от фруктового сока губами.

- Это рай. Развяжи меня, и я смогу прикоснуться к тебе. – Я улыбалась. Я была в восторге от него, и каждый раз рядом с ним у меня перехватывало дыхание.

- О, я только начал. Я даже близко с тобой не закончил. – Это был классический сценарий, по которому он действовал. Алекс вернул галстук на место и начал движение по моему вспотевшему телу обратно вниз.

- Для меня фруктовое мороженое больше никогда не будет прежним.

- А я никогда не буду есть мороженое как раньше, - сказал он. Я снова услышала, как стукнул лед в стакане. Должно быть, он положил кубик льда себе в рот, а потом позволил ему скользить по моему разгоряченному телу, провел им по животу, бедрам, груди и соскам. Он развязал мои щиколотки и лодыжки, и я снова услышала стук льда. Я стянула галстук с глаз и крепко сжала Алекса в объятиях. Он ввел свои пальцы глубоко в меня. Зажав лед между зубами, мы оба начали сосать его, пока он не растаял. Он вынул пальцы и опять погрузил их в меня, пока я согревалась рядом с ним. Я обвила его ногами и снова кончила. Мое тело дрожало, и мне казалось, что я не могу пошевелить ногами. Минуту спустя его горячая сперма выстрелила в меня струей. Он рухнул около меня и поцеловал в шею.

- Купим морозилку, когда вернемся домой, – сказала я, лежа под ним и пытаясь восстановить дыхание.

- Я уже это сделал. Я позвонил Марку и сказал, что еще нам нужна упаковка фруктового мороженого. Я сказал, что Кеннеди ел его перед важными выступлениями. Думаю, он уже купил.

- Как ты придумал все это и повязку? Алекс, мне понравилось. Ты посматриваешь порнушку с Эшем? Что ты еще приготовил для меня? – Это была такая шутка для своих, что у Эша на компьютере огромная коллекция порно.

- Нет, я не смотрю порнушку с другими парнями. Мне это не нужно, потому что у меня есть ты. Я хочу делать что-то новое и завязывать тебе глаза, чтобы ты не знала, что я собираюсь делать. Если ты не будешь ничего видеть, ощущения будут сильнее. Все, что я хочу, это заниматься с тобой любовью и доставлять тебе удовольствие. Я подумал, что тебе должно понравиться что-то новенькое.

- Что это за музыка?

- Точно не знаю. Эш дал мне ее и сказал, что она огонь. Называется Portishead.

- В самом деле? Тебе не нужны советы Эша в спальне, между прочим. Мне нравится. Ритм отличный.

- Да. Он совпадает с моим собственным ритмом, - он улыбнулся. Мы оба рассмеялись.

Наши тела переплелись, потные и все еще ненасытные. Я провела руками по его влажной и мягкой коже. Его руки нашли мои ягодицы, подняли меня так, что я оседлала его. Больше ничего не существовало, только наша страсть друг к другу. В этой спальне на пляже не было ничего, кроме нашей любви. Мы занялись любовью снова перед тем, как отправиться в душ, оба липкие и обессиленные.

Приготовив нашу любимую курицу по рецепту Конрада и распивая вино, мы сели снаружи у огня и слушали старую музыку. Я и Алекс разговаривали всю ночь. Это был чудесный день. День, который я никогда не забуду. Моменты, когда есть только мы вдвоем, были так редки. Были времена, когда мы не могли видеться, и я наслаждалась каждой минутой, проведенной с ним.

Около шести утра мы с Алексом вышли на пробежку на пляж. Ему, как "жаворонку", хотелось успеть до того, как станет жарко. Мне нравилось заниматься спортом по утрам, поэтому я заставила себя встать пораньше, хоть и с головной болью от вина. Мы столкнулись с сенатором Дэном Эспозито, который бегал вдоль берега с собакой. Они с Алексом стали хорошими друзьями, и их взгляды совпадали по некоторым вопросам.

- Привет, Эспозито. Что ты тут делаешь, еще нет полудня? – пошутил Алекс. Они остановились и пожали друг другу руки.

- Я молю о скорой смерти. Я стал слишком стар для этого. Здравствуй, Прюденс. Оливия согласится прийти сюда, если только я пообещаю ей бриллианты. Как вы поживаете?

- Хорошо. Я решил уехать от журналистов на несколько дней, и мы приехали сюда, где никого нет. То дерьмо никак не закончится, а мне нужно время подготовиться к съезду, - сказал Алекс.

- Господи, то, что произошло, ужасно. Я собирался позвонить тебе, но не хотел мешать. Думаю, у нас будет еще возможность поговорить, когда мы вернемся на Холм. (Капитолийский холм – прим.) - Он тяжело дышал во время разговора, упираясь руками в бедра.

- Я хочу оставить это позади и двигаться дальше. Журналисты смотрят на это иначе. Они все копают и копают, пытаясь найти что-то еще. Я и раньше с ними справлялся, и дальше смогу, я думаю.

- Обидно, что тебе пришлось сбежать от них. Готовишься к съезду?

- Да. Никогда не поймешь, что готов, пока не начнешь произносить речь. Я нанял Марка Олбрайта, чтобы он написал ее. Он один из лучших. Он был у Обамы во время первого срока.

- Он хорош. Как насчет партии в гольф сегодня? Мы можем пообщаться, а тебе нужно попрактиковаться, если все, что я о тебе слышал, правда. Ходят слухи, что ты возможный кандидат в президенты.

Алекс посмотрел на меня и улыбнулся.

- Слухи, Эспозито, просто слухи.

- Я всегда говорил, что вижу тебя президентом. У тебя есть та же аура, что и у Кеннеди. Люди сами к тебе прислушиваются. А твоя красавица жена может стать следующей Джеки. – Он улыбнулся мне.

Я еще не успела привыкнуть к комплиментам и покраснела.

- Слушай, я не знаю, что нас ждет. Кто знает, может это правда? Ты можешь стать моим вице-президентом, - сказал Алекс. Ему все еще было некомфортно разговаривать об этом с кем-либо.

- Меня в вице-призеденты? Я точно тебе не нужен. Я слишком стар. Я почти умер, пробежав милю. – Он посмотрел на меня. – Оливия собирается за покупками, Прюденс. Я уверен, она будет рада, если ты поможешь ее кредитке дымиться. – Он ловко сменил тему, перескочив с разговора об Алексе.

- О, нет, я целый день буду заниматься домашними делами. Сходи хотя бы ты на гольф, Алекс, – настояла я. Он посмотрел на меня.

- Пожалуй, так и сделаю. Я долго не играл в гольф. Ты уверена, что не обидишься?

- Конечно, нет. Тебе это нужно. А мне нужно время, чтобы порыскать по дому.

Алекс взял мою руку и поцеловал пальцы.

- Отлично. Жди меня около полудня. Лучше не работай слишком много, Конрад. Я сегодня буду как восемнадцатилетний. – Эспозито рассмеялся.

- Говори за себя, Эспозито. Я намного младше тебя. Хочешь, я сбегаю к Оливии и попрошу ее пригнать машину для гольфа за тобой сюда? – пошутил Алекс.

Сенатор Эспозито побежал дальше, смеясь и держа собаку на поводке, а мы с Алексом завершили нашу пробежку.

- Ты серьезно рассматриваешь его в качестве вице-президента, Алекс? – спросила я, когда мы отбежали на приличное расстояние.

- Серьезно. Я не забываю тех, кто когда-то поступил хорошо по отношению к тебе или ко мне. Он был за меня в очень сложных вопросах. Он отлично справится. У нас похожие взгляды и мы работаем вместе над множеством законопроектов.

После того, как Алекс ушел, я решила потратить время на то, чтобы изучить дом. Чердак манил меня с того момента, как я обнаружила его здесь. Каждый раз, когда я проходила мимо двери, я хотела подняться туда и порыться там. Там могли быть какие-нибудь вещи мамы с того лета, когда она была здесь, перед тем как сбежала из дома. Я помню, как она рассказывала мне, как сильно она ненавидела бывать здесь. Она всегда говорила, что это было похоже на кошмар из фильма ужасов. Кажется, она ненавидела все, что касалось ее жизни. Мне в память врезался один разговор, который состоялся, когда мне было около десяти лет. Мы сидели на улице перед трейлером и ждали одного из ее приятелей, который должен был принести деньги на еду, и она дала понять, как сильно презирает своих родителей.

- Мам, где твои мама и папа? – я не могла понять, почему у меня нет бабушки и дедушки, когда у других они были.

- Я не подпущу тебя даже близко к этим уродам. Они испортили мою жизнь и твою тоже обгадят.

Я все еще помнила, как сидя там она выпустила мне в лицо сигаретный дым из-за того, что я подняла эту тему.

- Я хочу познакомиться с моими бабушкой и дедушкой, - настаивала я на своем. Я знала, что она была раздражена, потому что она прикурила следующую сигарету, не докурив предыдущую. Когда ее приятель подъехал к нам, она сказала мне сидеть на месте.

- Ты разозлила меня. Я не хочу тебя видеть. – Ее приятель, лысеющий парень старше ее, молча сидел в своей дорогой машине.

- Это научит тебя никогда не вспоминать этих уродов снова. Будешь сидеть здесь и думать о том, что ты сделала, - она кричала на меня, а тот тип жутко улыбался.

- Но я хочу есть, мама. Прости. Пожалуйста, возьми меня с собой. – Она умчалась со своим бойфрендом и оставила меня одну в трейлере без еды до следующего дня. Она сказала, что я сама виновата, что ей пришлось уехать и пить, чтобы забыть о своей жизни. Это был последний раз, когда я вспоминала о них до той ночи, когда она выставила меня вон, и я была вынуждена звонить бабушке. Я не понимала ее, потому что мне бы очень понравилось приезжать сюда на лето. Как она могла ненавидеть тех, кто дал ей все? Мое лето в детстве было наполнено нищетой, хаосом и страхом. В нем были попойки в трейлерном парке, костры во дворе и случайные аресты моей мамы. Как ее жизнь могла быть хуже?

Я заварила чашку кофе, чтобы взять ее с собой на чердак, хотя и было жарко как в печке, и поднялась по скрипучей лестнице. Под паутиной я нащупала выключатель и, включив свет, увидела, как по полу сновала мышь. Я закричала, и она убежала в темноту. Ряды из комодов и стульев, покрытых белыми простынями от пыли, выстроились на чердаке, как странные люди, готовые напасть. Каждый предмет, с которого я снимала простыню, выпускал облако пыли. Чердак был сокровищницей антиквариата и воспоминаний. Порывшись вокруг, я нашла старинные платья из пятидесятых, шляпы и свитера с буквами.

Там был рыболовный жилет, в котором все еще находились приманки, старые удочки были прислонены к стене. Я нашла старый проигрыватель с пластинкой внутри. Я покрутила ручку, и женский голос блюзом вырвался сквозь потрескивание шаткого черного диска. Ее хриплый голос пел мне, пока я продолжала исследование. Там был старый вентилятор, я включила его, и пыль поднялась до потолка. Чердак казался бесконечным. Я провела час, разглядывая старинную одежду, картины и мебель. В глубине под несколькими пластинками с записями шестидесятых и грудой разноцветной одежды был сундук, обклеенный снаружи наклейками с Бон Джови. Он легко открылся и к моему удивлению внутри его наполняли дневники, записные книжки и девчачьи сувенирчики. В нем было, по меньшей мере, десяток дневников, тетрадок и рисунков.

Старые почерневшие украшения, майки с концертов, корешки от билетов в кино и старые журналы для девочек усыпали все внутри. Листая один из дневников, я читала записи мамы, написанные идеальным почерком. Не выдержав жары, я решила взять их с собой вниз. Я выключила проигрыватель и вентилятор. Тащить сундук вниз по лестнице за ручку было нелегко. Он был таким тяжелым, что громыхал на каждой ступеньке деревянной лестницы. Спустя бессчетное количество ступенек, я потащила его дальше, в гостиную, включила музыку, вентилятор и засела читать.

Это было похоже на обычный девчоночий дневник. Первые записи ни о чем мне не рассказали. Она ходила на концерт Брайана Адамса и сделала свой первый глоток пива с парнем по имени Джон. Он ей нравился, но у него плохо пахло изо рта, и он слишком много смеялся. Потом была школьная дискотека, и она не хотела на нее идти. Ей не понравилось платье, на котором настаивала бабушка.

Цвет, как она написала, был «гадостный» и платье выглядело не круто. Она переживала из-за дополнительных занятий, и, как и каждый подросток, ненавидела родителей. Я пролистала около четырех из них, переживая с мамой годы учебы в старших классах через тетрадь, исписанную текстами песен Битлз. Я вытащила следующую. Почерк стал более небрежным. То, что я прочитала, меня потрясло. Должно быть, это какая-то ошибка.

Глава 4

Пот стекал по лбу и спине, но я заставляла себя читать дальше. Кофе не помогал. Мне нужно вино. Целая бочка. Я сходила на кухню и вернулась с бокалом и целой бутылкой. Там было больше секретов и лжи, чем в мыльной опере. Я честно думала, что шокировать больше, чем жизнь с мамой, меня уже ничто не сможет, но я ошибалась.

К моменту, когда я закончила читать, я выпила целую бутылку вина и решила найти следующую. К счастью, вернулся Алекс.

- Малыш, да ты напилась. Я смотрю, ты что-то накопала. Что это за вещи? – спросил он, когда вошел. Он сел рядом и усадил меня к себе на колени. Я была окружена записными книжками, фотографиями, пустой бутылкой вина и скомканными салфетками. Я поцеловала его, почувствовав, что кружится голова от того, что я слишком много выпила.

- Алекс, ты не поверишь, что я нашла. – Я всхлипнула. Мои глаза покраснели, а волосы спутались. Я была потной, воняла и сама себе была неприятна.

- Что? Скажи мне. Тебе уже хватит вина, да? – Он поцеловал меня в шею и наклонился ко мне. От него так приятно пахло, и он выглядел таким загорелым.

- Мне нужно много вина, Алекс. На самом деле, тебе надо купить его еще больше для нас обоих. – Я снова встала, чтобы подойти к холодильнику и взять следующую бутылку, но я еле стояла на ногах. Он был прав, мне хватит.

- Давай для начала присядем, и ты расскажешь, что нашла. – Он взял меня за руку и потянул к себе. Я села ему на колени. Волосы Алекса были в беспорядке, он был одет в шорты цвета хаки и рубашку для гольфа. Не самый любимый мой выбор одежды, но ему идет. Если бы я не была так расстроена, мы могли бы дойти до спальни.

- Что это за тетради и за беспорядок кругом? Ты поднималась на чердак? – спросил он.

Он поцеловал меня в шею, я протянула руку, чтобы погладить его по вспотевшей голове. Он взял одну из многочисленных тетрадей, разложенных вокруг нас. Я сложила их в правильной очередности и хотела, чтобы он прочитал их именно в таком порядке. На мне были шорты и футболка, но без лифчика. Как только его взгляд упал на мои груди, он обхватил их руками. Мои соски тут же ответили на его прикосновение.

- Ты не надела лифчик?

- Алекс, перестань. Я не люблю надевать его, когда мы здесь. Ты его все время снимаешь, так какая разница? Лучше посмотри, что я нашла, - сказала я.

Он взял одну из тетрадей и мой бокал с вином.

- Подожди, ты должен прочитать их по порядку, Алекс. Это дневники моей мамы, когда она училась в старших классах. Они была наверху на чердаке под тонной другого хлама.

Он надел очки, лежавшие у него в кармане рубашки, и начал читать. Его лицо стало серьезным. Я приняла это как сигнал принести еще бутылку вина.

Мы провели весь вечер, читая эти дневники. В них была скрыта причина, по которой моя мама сбежала, пристрастилась к наркотикам и возненавидела своих родителей.

Внешне они были идеальной образцово-показательной семьей из политической среды, предмет зависти для других семей политиков. Мой дедушка был известен своим острым умом, он был убежденным сторонником семейных ценностей и прежде всего защиты прав женщин. В действительности все оказалось совсем по-другому, и реальную историю рассказала одна из женщин, знавших его лучше всех. В дневниках моей матери говорилось о диких вечеринках, которые проводились там, где мы с Алексом сейчас сидели. Она рассказывала о женщинах, которые побывали в постели моего дедушки, а несколько раз и с разрешения моей бабушки. Один раз моя мама застала в постели родителей и еще одну женщину. Я была шокирована и убита этим.

Моя мама писала, что мой дедушка заставлял ее спать с сенатором, который приставал к ней. Этот человек разорвал на ней платье и набросился на нее. Она не запомнила его имя, но говорила, что он был хорошим другом ее отца. Когда он закончил с ней, он поблагодарил дедушку и сказал, что хотел бы увидеть ее в следующий раз, когда будет в городе. Они ничего не сказали моей бабушке. Каждый день моя мама становилась более подавленной, более замкнутой. Она так и не рассказала Бьюле, моей бабушке, что произошло.

Позже мама пошла на вечеринку, где кто-то предложил ей травку, и она первый раз закурила. Травка стала «лучшим выходом из моей гребаной жизни», как она написала. Она запомнила встречу с Алексом Конрадом, который был милым, но слишком застенчивым для нее.

- Я помню тот день, Прюденс. Твои бабушка и дедушка пригласили моих родителей на ужин. Мы видели друг друга в школе, я пробовал заговорить с ней в тот день, но она вела себя очень подавленно и отстраненно. Мы до этого никогда не разговаривали один на один, - сказал Алекс.

- Может, было что-то странное, когда ты познакомился с ней? – спросила я.

- Все, что я помню, казалось вполне нормальным. Я не заметил ничего необычного. Мы сидели здесь, и Дейдра выглядела расстроенной и скучающей. Я помню, что пил лимонад и сидел на крыльце. Мы едва парой слов перебросились.

- Как себя вел мой дедушка?

- Он вел себя отлично, у него было прекрасное чувство юмора. Я, кстати, ездил на несколько рыбалок с ним и моим отцом. Он был таким же, как и любой другой человек. Он называл меня Кудряш из-за моих волос.

То, что я читала в других источниках о моем дедушке, было ложью. Настоящим он был в этих тетрадях. Он напивался, приходил в спальню моей мамы и называл ее шалавой и неудачницей, пока не отключался, и только тогда моя мама могла заснуть. Иногда она сбегала, когда не хотела никого из них видеть. Она писала, что Бьюла могла отсутствовать по делам благотворительности или с друзьями, и в это время дедушка издевался над ней. Бьюла была слишком занята, поэтому незачем с ней об этом разговаривать.

Алекс пил и читал дневник за дневником. Он прижал меня ближе к себе, я сидела у него между ног, положив голову ему на грудь. Я слушала, как бьется его сердце.

- Что ж, это многое объясняет, правда? – спросил он, читая.

- И да, и нет. Не удивительно, что она не хотела, чтобы я общалась с Бьюлой и разозлилась, когда ты приехал забрать меня. Ты что-нибудь знал об этом? Пожалуйста, скажи, что не знал.

- Я понятия не имел. Как я и сказал, когда мы приезжали туда, все казалось нормальным. Я не помню ничего из ряда вон выходящего. Я помню, что твоя мама игнорировала меня, потому что была заносчивой. Мой отец работал с твоим дедушкой и никогда ни о чем таком не рассказывал. Видимо они тщательно это скрывали, Прюденс. Твой дедушка был одним из лучших сенаторов своего времени и считался одним из явных кандидатов на пост президента. Твоя бабушка никогда не говорила о чем-нибудь подобном? – спросил он, сделав глоток вина и поцеловав меня в макушку.

- Никогда. Ни слова. Она вела себя так, как будто понятия не имела, что такое вообще происходило. Все эти годы я спрашивала ее, почему моя мама сбежала, почему она их так сильно ненавидела, что хотела вычеркнуть из своей жизни. Ничего. Всегда ничего. Может, это правда. Или не правда то, что Бьюла знала. Может быть, она вообще не знала об этом.

- Господи! Твоя бедная мама пережила такое. Я не могу себе представить. Не удивительно, что она принимала наркотики. Не хочу сказать, что это было правильно, но я теперь лучше ее понимаю. Она пыталась унять боль, воспоминания. Так печально. Я удивлен, что Бьюла не сожгла их.

- Должно быть, она забыла. Они были свалены под кучей вещей. Прочитай это, Алекс. Мама пишет, что мой дедушка и тот сенатор поменялись женами на ночь. Меня это убивает. Как я смогу относиться к Бьюле как раньше?

- Тебе обязательно нужно поговорить с ней об этом, - сказал он, открывая следующий дневник и начиная читать его.

- Это будет приятный разговор. Не могу дождаться. Обсуждать сексуальную жизнь бабушки будет очень весело.

– Я взяла бокал и сделала глоток. - Ты не можешь это так оставить. Ты создашь еще больше проблем, если ничего не скажешь. И перестань так много пить. Это не поможет. – Он отобрал у меня бокал, когда я попыталась сделать еще глоток.

Я сидела там, и позволила Алексу читать дальше о том, как моя мама видела, что ее отец приводил других женщин в спальню наверху, а моя бабушка не обращала на это внимание. Она слышала все, что происходило в их комнате, когда пыталась заснуть. Всю ночь ее отец стонал, занимаясь любовью с другой женщиной. Насколько отвратительно это должно было быть для нее. Это напомнило мне о том, как бессчетное количество раз моя мама приводила кого-то с вечеринки или из бара. Они занимались сексом всю ночь в маленьком трейлере, который мы делили с ней. Стены были такими тонкими, что я слышала все. Я помню, как пыталась закрыть голову подушкой, хотя это нисколько не помогало. Если ей это было настолько неприятно, зачем она заставляла меня пройти через это? Думаю, в какой-то степени это был круг жизни. Круг, который я должна разорвать.

Вечернее небо темнело, предвещая шторм. И хотя ветер усиливался, мы продолжали рыться в тетрадях. В сундуке мы нашли фотографии, снятые на Полароид. Используя отражение в зеркале, Дейдра сделала снимок со слезами на глазах. Мое сердце сжималось, глядя на это. Большинство других фотографий были сделаны на вечеринках в пляжном доме, наполненном выпивающими улыбающимися парами. Мои бабушка и дедушка не были одной из этих пар. Я не нашла ни одной фотографии, на которой они были бы вместе.

Мы пошли спать около полуночи. Я плохо спала, просыпалась с мыслями о том, что я прочитала. Я хотела поговорить с Бьюлой и прояснить все, что мне было непонятно. Но как мне начать разговор? Какими станут наши отношения после того, как я расскажу ей обо всем?

Когда только начало рассветать, я на цыпочках спустилась вниз. Порывшись среди дневников, надеясь найти что-то еще более ценное, я увидела школьное кольцо. Оно было слишком велико для девочки. Под вареными джинсами лежала стопка кассет. Оказалось, что мама была королевой школы, и корона, которая была на ней в тот вечер, лежала на дне коробки, она была поцарапана, и на ней не хватало нескольких камней. Было чудесно обнаружить, что моя мама была кем-то большим, чем законченная наркоманка, которая продавала свое тело за наркотики. Она была молодой, чистой и невинной, пока ей не исполнилось шестнадцать. Мое сердце болело за нее. Я возненавидела дедушку за то, что он сделал с ней. Я всегда идеализировала его как человека, каким он, как мне казалось, был. Моя бабушка не должна была допустить того, чтобы подчиняться ему.

Все утро, пока Алекс спал, я пыталась понять смысл всего этого безумия, но записи прекратились, когда мама сбежала. В ночь, когда она убежала ради лучшей жизни, она сделала последнюю запись. Она накопила денег, спланировала путешествие по миру с друзьями, которых встретила на вечеринке. Они планировали объехать на фургоне страну, курить травку и уйти из жизни. Она писала, что «наконец-то оставила эту гребаную жизнь. Больше никакого дерьма, родителей, школы. С меня хватит. Я никогда не вернусь». Пока Алекс не проснулся, я перечитала все еще раз, стараясь ничего не пропустить.

В тот же день, перед тем, как мы отправились домой, Алекс затащил сундук на чердак и поставил его на то же место, где я его нашла. Мы долго все упаковывали. Я сложила в чемодан так много тетрадей и фотографий, сколько смогла. Теперь у меня была часть мамы, которую я могла увидеть и потрогать, когда буду возвращаться в пляжный дом. Ее вещи всегда будут здесь ждать меня, когда мне захочется почувствовать связь с ней.

Нам не хотелось возвращаться в то безумие, что мы оставили, и мы не знали, что ждет нас, когда мы приедем домой. Часть меня хотела, чтобы мы остались здесь навсегда. Мне повезло, что у нас есть такой красивый, тихий дом, в котором мы можем спрятаться, когда жизнь выйдет из-под контроля.

Стоило нам оказаться дома, как Алекс тут же попал в самую гущу предвыборной кампании Эмерсона на пост губернатора. У него были не очень хорошие рейтинги, и Алекс решил помочь всем, чем сможет. У него оставались считанные дни до выступления на Национальном демократическом конгрессе, к которому он готовился год. Я поцеловала его на прощание и сказала, что мы увидимся через две недели в Атланте.

Пресса отвлеклась на другую историю и к огромному облегчению перестала преследовать нас со Стеллой. Дневники моей матери фактически стерли Стеллу из памяти, но оставшиеся несколько репортеров, слоняющихся у подъездной дороги, громко напомнили о ней снова.

Я воспользовалась возможностью позвонить моему отцу в Сан-Диего, когда Алекс уехал. Я не разговаривала с ним с того происшествия со Стеллой. Мой отец был женат на чудесной женщине, и у меня были две сводные сестры и сводный брат с рыжими волосами. Когда отец появился в моей жизни, это изменило мой взгляд на многие вещи. Мои отношения с ним были глубокими и простыми. Казалось, что мы были друзьями, которые давно потеряли друг друга, и нашлись спустя много лет. Звук его голоса всегда действовал успокаивающе на меня. Мой отец был также шокирован, как и я. За одну ночь мы проговорили несколько часов, я читала ему дневники от корки до корки. Но он ни о чем не знал.

- Прюденс, мне так жаль. Я клянусь, что Дейдра ничего не говорила об этом. Я не знал ее настолько хорошо. Мы встретились, когда она путешествовала, и мы оба были под кайфом. Все, что я помню, это то, что она рассказывала, как сильно ненавидит родителей. Черт, я тоже ненавидел родителей в то время. Мы оба тогда запутались.

В отличие от моей матери, мой отец смог побороть зависимость. Сейчас он был корпоративным юристом и жил счастливой жизнью.

- Ты знаешь, тебе нужно поговорить об этом с Бьюлой.

- Я знаю. Алекс сказал мне то же самое.

Для меня все еще было странным, что мой папа и Алекс были почти одного возраста. Я решила не думать об этом.

- Только постарайся понять ее точку зрения. В любом случае Бьюла не станет лгать тебе.

- Я знаю. Я хочу, чтобы она мне все рассказала.

- Возможно, ей будет трудно это сделать из-за того, что это причинило ей много боли.

Он был прав.

Я позвонила бабушке и сказала, что нам нужно поговорить. Мы встретились и провели вместе весь день и часть вечера, просматривая дневники и фотографии из прошлого моей матери.

- Почему ты это допустила, бабушка? Почему ты позволяла своему мужу спать с другими женщинами и сама в этом участвовала?

Она молчала, глядя во двор.

- Ты вышла замуж за сенатора, Прюденс. Подумай, как много женщин предлагают ему себя за день. Ты возможно даже не знаешь об этом. Придет день, когда ты больше не сможешь удовлетворять его. Я люблю тебя больше, чем кого-либо, и мне больно это говорить, но это так. Сенатор - это власть, а женщины любят властных мужчин. Прибавь власть к приятной внешности Алекса и ты получишь настоящую беду. Теперь, когда он рассматривает возможность баллотироваться на пост президента, все может стать еще хуже. Будет отлично, если все обернется по-другому и тебе не придется делить его с кем-то, чтобы удержать.

- О чем ты говоришь? Я не допущу такого. Это ведь унижало тебя как женщину, бабушка.

Бабушка вывела меня из себя, и мой нрав взял верх надо мной.

- Запомни мои слова, милая. Если он станет президентом, он будет самым могущественным человеком в мире. Он захочет использовать эту силу, чтобы делать то, что сделал бы любой мужчина на его месте. Он будет как рок-звезда. Когда твой дедушка стал не таким востребованным и уже не выглядел так хорошо, как раньше, женщины все равно бросались на него. У меня было два выхода. Или принять это, или позволить ему уйти. Мне нравилось быть женой сенатора, поэтому я осталась и закрыла на все глаза.

- Как ты можешь говорить это мне? – мои глаза наполнились слезами. Вот что значить быть женой Алекса? Я знала, что женщины везде кружат вокруг него, даже если я стою рядом с ним. Я не идиотка.

- Я говорю как есть. Иногда быть замужем за влиятельным человеком означает позволить ему управлять и делать то, что он хочет. Мне это не нравилось. Мне не нравилась такая жизнь, но я соглашалась на это ради него. Я делала так, чтобы он был счастлив. Я была готова владеть им наполовину, если это означало, что я останусь его женой.

Я смотрела на бабушку и в моей голове стучала кровь.

- Мне все равно кем станет Алекс, я не собираюсь ни с кем его делить, и он знает об этом.

- Что ж, надеюсь, так и есть. Я надеюсь, что тебе никогда не придется столкнуться с тем, что твой муж находится в постели с другой женщиной. И ты никогда не испытаешь такой боли. Это было худшее, с чем мне приходилось сталкиваться, не считая побега и смерти твоей мамы. Видеть как человек, ради которого ты живешь, целует и прикасается к кому-то еще, это кошмар. Я не была с той женщиной и с ним. Дейдра зашла и увидела, как я пытаюсь стащить ее с нашей кровати. Я не пала настолько низко, Прюденс. Да, я каждый день жила с мыслью, что виновата в поведении твоей мамы. Да, я виновата в том, что она умерла в сорок лет от СПИДа. Мне было мучительно больно видеть, какой ужасной смертью она умирает. Да, я не должна была допустить, чтобы это произошло. Я не знала, что ее отец заставлял ее спать с кем-то. Я бы убила его. Я выбрала быть слабой и потеряла свое достоинство, - сказала она сквозь слезы. - Я была готова на все ради твоего деда. Готова ли ты на все ради Алекса? Хорошенько подумай об этом, прежде чем осуждать меня за то, что я сделала.

Я слушала, как она говорит мне о том, как больно ей сделал мой дедушка, но она все равно оплакивала его. Я никогда не видела ее плачущей, за исключением дня, когда умерла моя мама. Бьюла была одной из самых сильных женщин, которых я знала, за исключением Виктории. Да, мой дедушка был любовью всей ее жизни, и ей кроме него никто не был нужен. Вот почему она не искала себе другого мужчину, как она и говорила. Но не потому, что она до сих пор его любила, а потому что не хотела проходить через это еще раз.

- Не было и дня, чтобы я не хотела изменить то, что было. Я хотела бы поговорить с ней и быть ближе к ней. Я бы хотела, чтобы ей нравилось со мной делиться всем. Есть моя вина в том, что она принимала наркотики, и в том, что она умерла. Я должна была прекратить это. Я не должна была ставить ее отца выше ее.

Я поняла, что бабушка сейчас откровенна со мной. Она сама себя унизила как женщину, и это передалось ее дочери. Ее любовь к моему деду была чем-то, что я не могла понять. Это скорее была зависимость, чем любовь.

У меня сжималось сердце от того, что я видела, как она плачет и как она несчастна. Но ведь эта женщина спасла меня от ужасной жизни. Эта женщина привела Алекса в мою жизнь. Если бы не она, моя жизнь не была бы такой, как сейчас. Все, что она сделала или не сделала для моей мамы, она дала мне. Я все равно буду любить ее, несмотря ни на что.

После нашего долгого разговора мы решили поставить на этом точку и жить дальше. Нет смысла жить прошлым, если его нельзя изменить, и поэтому я простила ее. Ее любовь к деду была тем, что я так и не смогла понять, но я в некотором смысле поступаю также. Это заставило меня задуматься о моей любви к Алексу. Смогла бы я уйти от него, если бы он поступил так со мной? Я увидела, как легко это может произойти. Моя бабушка была ослеплена любовью. Мой дедушка точно не любил ее, если столько лет снова и снова подвергал ее таким испытаниям.

Я встала и подошла к ней. Она сидела, обхватив голову руками.

- Бабушка. – Я протянула руки, чтобы обнять ее. Бьюла встала. Мы обнялись и заплакали.

- Я люблю тебя, бабушка.

- Мне так жаль. Я тоже тебя люблю. Ты для меня как дочь. Я не хочу, чтобы это изменило нашу любовь друг к другу.

Я заверила ее, что такого не будет, и я всегда буду рядом с ней.

***

Проезжая по извилистой дороге к дому я чувствовала пустоту. Больше всего на свете мне нужен был Алекс. Он уехал больше, чем на неделю, и я ужасно по нему скучала. Я приехала домой, накормила Беккета и включила Ван Халена, зажгла камин в спальне и позволила любимой группе Алекса и бокалу вина успокоить меня. Вытащив одну их футболок Алекса из корзины для грязного белья, надела ее. Зная, что она была на его теле, я почувствовала умиротворение.

Я думала о том, чтобы позвонить Вине или Томасу, но слишком устала, чтобы снова ворошить прошлое. Я забралась в нашу постель и почувствовала запах Алекса на простынях и подушках. Его запах окружал меня, и я зарылась в одеяло в ожидании его звонка. Мне нужно услышать его голос. Мое тело изнывало, когда его не было рядом. Мысли о его соблазнительном теле, нежных руках и звуке его сердца помогли мне уснуть.

Глава 5

Знакомые руки начали разминать мне плечи, пока я спала на животе. Горячие, шелковистые и мягкие, они гладили мою шею, ласкали спину. Мне казалось, что я сплю, и я позволила сну пробудить во мне желание так, как будто Алекс был рядом со мной.

- Привет, малыш, - прошептал он мне на ухо, и я сильнее почувствовала его присутствие.

Переполошившись, я резко поднялась.

- Алекс? – я старалась прийти в себя, пробуждаясь от глубокого сна.

- Да, это твой Алекс. Оставайся на животе, - прошептал он.

Он стянул с меня футболку через голову и бросил на пол рядом с кроватью. Его губы коснулись моего уха, а его теплое мятное дыхание вызвало томление во всем теле.

- Что ты делаешь дома? – спросила я.

- Шшш, я объясню позже. А прямо сейчас у меня есть дело поважнее. Заставить тебя кончить, снова и снова. Лежи и дай подействовать магии Алекса. Ван Хален напоминает тебе обо мне?

- Да.

Я больше не могла ничего сказать. Как он мог оказаться со мной в постели? Он был за тысячу миль на избирательной кампании. Я думала об этом, пока его теплые влажные поцелуи не опустились по моей спине, и я не проснулась окончательно.

Его губы целовали меня, начиная от лопаток, и двигались вниз по позвоночнику, пока не достигли ягодиц. Его нежный рот касался моей спины, заставляя меня вздрагивать. Он не торопился, касаясь чувственными губами моей кожи. Стянув мои трусики зубами, он заставил их упасть с моих бедер вниз к щиколоткам, и я сбросила их окончательно. Его дыхание участилось, я лежала и позволяла ему исследовать мое тело. Кончики его пальцев двигались вверх и вниз вдоль моих бедер и голеней.

- Ты так прекрасна. Боже, то, что ты делаешь со мной, это безумие. Не двигайся, малыш. Ты лежишь именно так, как я хочу.

Он переместился к изножью кровати, покрывая меня легкими поцелуями, касаясь моей горячей кожи ртом. Я приподнялась, когда его язык начал двигаться по ягодицам. Я хотела, чтобы он оказался внутри меня.

- Тебе нравится? Ты хочешь, чтобы я был внутри тебя?

- Да, прошу. – Я приподняла бедра, сжав простыни руками.

- Еще нет. Ты возбуждена и пульсируешь, Прюденс? – До того как я ответила, два влажных пальца упоительно медленно проникли в меня.

- Да. – Воздух вокруг меня исчез. Его палец танцевал на моем клиторе, который набух и запульсировал от его прикосновений.

- Я думал о твоей влажной киске весь день. – Он поцеловал мои бедра и ягодицы, дразня меня пальцами. Его язык провел линию там, где проходили его поцелуи. Его пальцы скользили внутрь меня глубже с каждым движением.

- Алекс, прошу, - умоляла я.

- Раздвинь ноги так широко, как можешь.

Я вцепилась в простыни, не зная чего ожидать. Он лег между моих ног, и его волосы начали щекотать внутреннюю поверхность бедер. Мое тело было на взводе от райской пытки. Я почувствовала, как краснею. Его губы двигались по моему позвоночнику вверх и вниз вплоть до ямки между ягодиц, вылизывая меня, работая языком в моей влажной киске. Расположившись между ног, он застонал и потерся щетиной о мою кожу так, как мне нравится. Его язык, мягкий и влажный, отправил мое тело в жаркое безумие страсти. Аромат его кожи и одеколона усиливал ощущения. Его губы коснулись шеи и уха.

- Оставайся на животе.

Он прижал меня, когда я попыталась пошевелиться.

- Надеюсь, ты готова к долгой ночи со мной. Я собираюсь лизать тебя и играть с тобой, пока ты не кончишь много раз подряд. Ты единственная, кто может удовлетворить меня, единственная, кого я хочу, и я не собираюсь останавливаться, пока не удостоверюсь в этом.

Во рту пересохло, и мой клитор пульсировал под его рукой. Это было невыносимо.

- Я сделаю так, чтобы ты получила удовольствие. Я люблю тебя.

Я вцепилась в подушку в ожидании, когда он начнет обратный путь по моему телу. Еще медленнее и нежнее его язык проделал тот же путь по горящей коже, что и до этого.

- Моя Прюденс. Ничто не сравнится с тобой.

- Алекс, - простонала я в подушку.

- Я знаю, малыш. Мне нужно, чтобы ты подняла свою великолепную попку ближе ко мне.

Его грязные разговорчики вместе с его языком заставили мой клитор изнывать от боли. Стоны начали вырываться из меня, заставляя чувствовать еще сильнее. Если бы я пошевелилась, то смогла бы кончить, но я пока не хотела этого. Это обольщение должно продлиться чуть дольше. По каким-то причинам он был дома, и я хотела насладиться каждой секундой. Его голова снова оказалась между ног, и он притянул меня к своему чувственному влажному рту. Если бы до этого я спала, то сейчас я бы точно проснулась. Он начал выводить своим языком восьмерки на моем клиторе, пока мои ноги не задрожали. Его пальцы были внутри моей киски и моей попки, его новом, любимом месте. Я вскрикнула, кончая первый раз, стараясь продлить это удовольствие, пока из моих глаз не полились слезы.

- Алекс.

- Расслабься, малыш. – На секунду он остановился, а потом снова продолжил. Я старалась не давить на него своим весом, но он снова притянул меня к своему лицу. Он хотел, чтобы его лицо оказалось внутри меня. И я хотела, чтобы он оказался внутри меня.

- Не сейчас, - прошептал он. Он держал меня над собой. Оргазм охватил все мое тело. Я закричала в подушку. Волна абсолютного экстаза разливалась во мне, пульсируя по моим венам, по всему моему существу. Я начала подниматься с его лица. Мне нужен его член внутри меня.

- Алекс, я хочу тебя. Я хочу тебя внутри меня. – По моему лицу лились слезы.

- Уже скоро, расслабься. Я хочу подарить тебе австралийский поцелуй. – Его руки начали ласкать мои ягодицы и бедра. Его язык прикоснулся к моему клитору, танцуя вокруг него. Внутри меня нарастала боль. Я слышала, как он стонет и целует мою ноющую киску. Его пальцы погрузились в мою влагу и скользнули мне в попку. Он нажал двумя пальцами внутри меня.

- Кончи, малыш. Головка моего члена влажная и умоляет быть в тебе. Кончи для своего Алекса и сделай так, чтобы твоя влага оказалась на моем лице.

Он прижался ко мне лицом еще сильнее. Я кончала сильно и долго, раскачиваясь на нем вперед и назад, держась за изголовье. Казалось, что волна оргазма проникла в мою душу, я выгнула спину и откинула голову назад. Комната закружилась перед глазами. Наконец, он вытащил голову из-под моих бедер, и я упала на кровать.

- Ты сладкая, как конфетка. Я должен быть внутри тебя. Я не могу быть вдалеке от тебя так долго. Ты хочешь почувствовать меня глубоко внутри себя, Прюденс? – Его толстый член был между моими ягодицами, дразня меня.

- Алекс, да. Я хочу быть сверху. – Я хотела окружить его собой и полностью вобрать в себя его. Видеть его красивое лицо и позволить ему видеть, что он делает со мной. Света от камина было достаточно, чтобы рассмотреть его совершенное тело и прекрасное лицо. Оседлав его, я взяла член вертикально и опустилась на него, погружая его глубоко в себя. Его глаза были закрыты, голова лежала на подушках, а руки поднялись к моим затвердевшим соскам. Он ласкал их ладонями.

- О, черт, Прюденс. Ты такая влажная и тугая. Ты пульсируешь. Это из-за меня? – он сжал мои груди, потирая кончиками пальцев соски.

- Из-за тебя, Алекс. Ты все время делаешь это со мной. – Я завела руки за спину и обхватила его яички. Он был почти на грани. Я знала, как его член отреагирует и когда он будет готов. Он поднял бедра, заставляя себя оказаться еще глубже во мне. Его глаза были темными и глубокими.

- Ты любишь меня, Прюденс? – его голос был хриплым и напряженным.

- Я люблю тебя больше всего на свете.

- Я больше не могу сдерживаться. Я сейчас… О, черт. О, Боже. – Он кончил, толкаясь глубже, наполняя меня и не сводя с меня глаз.

Я проникла ему в душу, когда видела, как он кончает. Я растворилась в нем и не могла понять, где заканчиваюсь я, и где начинается он. Мы не могли быть ближе, чем сейчас. Он положил руки мне на затылок, притянул к себе и поцеловал меня долгим и нежным поцелуем. Снова и снова он толчками двигался во мне, наполняя меня собой. Он был прав. Это была долгая ночь. Когда я уже и не думала, что он сможет возбудиться, он взял меня еще два раза. И каждый раз был более невероятным, чем предыдущий.

- Почему ты здесь? – наконец спросила я. Я лежала у него на груди и наслаждалась его объятиями.

- Я соскучился по тебе. Ты была нужна мне, - прошептал он.

- Кстати, что такое австралийский поцелуй? Ты сказал, что подарил мне его. – Я взглянула на него.

- Это, моя Прюденс, французский поцелуй, только снизу. Тебе понравилось? – улыбнулся он.

- Пожалуй, да. Я покинула свое тело, когда кончила. Где ты этому научился?

- Я уже забыл об этом. Ты заставляешь меня о многом забыть. Твоя киска создана для австралийского поцелуя, и я планирую дарить тебе его много-много раз.

На следующее утро мы попрощались. Но самое главное было то, что он не торопился покинуть меня. Для человека, который неукоснительно следует своему расписанию, он использовал малейшую возможность, чтобы остаться дома. Он взял самолет, чтобы вернуться в Денвер, где проходила кампания, и в следующий раз мы должны были увидеться только через пару дней в Атланте.

Что заставило его взять частный самолет, чтобы вернуться домой и побыть со мной несколько часов? Я узнала об этом лишь несколько месяцев спустя.

Глава 6

Томас бегал за мной всю неделю, чтобы уговорить сходить с ним куда-нибудь. Он говорил, что мне нужно немного оттянуться и насладиться жизнью. Меня эта идея настораживала, но мне хотелось проветрить голову от прошлого моей семьи и тоски по Алексу. После того, как я нехотя согласилась, мы решили взять лимузин и поехать в тусовочную часть города. Когда я вошла в новый гей-клуб, ритм последнего хита Леди Гага застучал у меня в груди. То, как я была одета, не имело ничего общего с женой сенатора. Томас выбрал для меня пару узких потертых джинсов, высоченные каблуки и майку с изображением Мадонны, порванную на полоски. Еще он уложил мне волосы в стиле пин-ап.

Knobber Jobbers - клуб, специализирующийся на мужских танцах у шеста. Томас практически приплясывал, когда мы подошли к зданию, напоминавшему старый склад. Большой мускулистый мужик в кожаных ковбойских штанах, ковбойской шляпе и сапогах проверил мои документы на входе, напевая при этом каждое слово песни. Он явно пользовался успехом у парней, и, подмигнув, вернул мне обратно водительские права. Сцена для стриптиза была огорожена от танцевального зала столиками. Яркие розовые и зеленые огни вспыхивали вокруг нас. Щедро намазанный маслом мужчина танцевал у шеста практически голый, если не считать стринги. Вокруг были красивые молодые люди моего возраста или младше. Протянув мне ядовито-розовый напиток с трубочкой в виде пениса, Томас вытащил меня на танцпол.

Я не выходила никуда с Томасом с тех пор, как у нас с Алексом стало все серьезно. Это был заслуженный «девичник» и я собиралась хорошо повеселиться. Огни и музыка были потрясающими, особенно в сочетании с нескончаемым потоком коктейлей. Кто-то передавал мне их один за другим, один крепче другого. Я не помню, что было, когда мы вышли из клуба, и как я добралась домой.

Я проснулась на следующее утро и обнаружила в своей кровати Вину. У нее были ключи, и, когда Алекса не было дома, она любила заскочить. Меня это не беспокоило, но я удивилась, что она здесь так рано. Я оглядела свои трусики и лифчик и отметила через один открытый глаз, что моя одежда валяется на полу. Голова гудела, и я не помнила, как долго мы с Томасом были в клубе, и когда я оказалась дома. Слава Богу, Томас настоял на лимузине, иначе мы могли и не добраться.

- Привет, сладкая попка, - сказала Вина, когда я наткнулась на нее.

- Что ты тут делаешь? - простонала я.

- Да-да, я сняла обувь и даже вывела Беккета. Разве я не молодец?

- Ты просто чудо. Еще раз, что ты тут делаешь? – Я села, и она протянула мне чашку кофе. Мою голову будто сжимало в тисках. Глаза болели, а тело ныло так, будто я участвовала в кулачных боях.

- Я приготовила тебе один из тех мировых видов кофе, который ты любишь. Это темный итальянский. Выглядишь как дерьмо и возможно ты во что-то вляпалась. Ты на YouTube, Instagram и Twitter. А, подожди, вот и видео с тобой.

- Ты о чем? Что за видео?

- Дорогая, кто-то записал твой танец с Томасом прошлой ночью. Я боюсь тебя убить этим, но оно повсюду. Вот: «Жена сенатора Конрада напилась в гей-баре», «Молодая жена сенатора Конрада ушла в разнос». Послушай, вот это самое смешное: «Дорогая Прюденс, парень, с которым ты пришла, настоящий хулиган». Ха. В самом деле, Прюд, ты повсюду, и нам нужно срочно что-нибудь придумать. Алекс уже знает, потому что я видела твой телефон, он звонил уже пятьдесят раз. Он попросил меня прийти прямо сюда, прямо сейчас, и сказал, что вылетает домой сегодня же, и голос у него был злой, Прюд. Лучше перезвони ему.

Что за чертовщина происходит?

- О чем ты говоришь? Я помню, что кто-то сфотографировался со мной и больше ничего. Как они могли меня снять, чтобы я не заметила?

- Все просто, Прюд. Каждый может записать видео на свой телефон и через секунду загрузить его. Ты там просто секси. Мне нравится, как ты двигаешься. Я и не знала, что ты умеешь танцевать стриптиз. Должно быть это у тебя от мамы.

Проигнорировав ее комментарий о моей маме, я взяла кофе и потянулась к телефону, не зная, как увидеть то, что должно меня убить. Перед тем как позвонить Алексу я должна посмотреть этот ролик.

- Дай мне телефон. Как мне найти это видео?

Она, наверное, преувеличивает.

- Набери в Гугл «Прюденс Конрад» и перейди по первой ссылке.

Она ведь шутит, правда?

Из телефона загремела музыка в стиле техно. На экране я увидела шестисекундное видео, на котором я кручу задницей перед Томасом, пока он держит меня за бедра. Трубочка в виде пениса была зажата у меня в губах, пока я не споткнулась и не вылелетела из кадра, разливая коктейль из бокала. Это было совсем не то, как должна себя вести жена сенатора, особенно на публике. Это была не я. Я так не одеваюсь и не танцую. Как я объясню это Алексу?

- Охренеть. Это уничтожит его, Вина. Как я могла сделать это за два дня до его речи? Какая же я дура.

- Я очень сильно сомневаюсь, что это уничтожит его. Я уверена, что его команда, особенно Марк, уже работают над этим. О чем думал Томас, позволяя тебе так напиться? Ему нужно было лучше за тобой следить. Если бы с тобой была я, ничего этого не произошло бы.

- Он выглядит таким же пьяным, как и я. Я не могу поверить, что позволила этому случиться. Бьюла звонила? – спросила я, поставив видео на повтор.

- Дай свой телефон.

Я отдала Вине свой телефон и закрыла глаза руками. Нарастало знакомое чувство паники. Алекс может появиться в любой момент. Мне некуда было бежать от стыда и унижения.

- Ага, она звонила десять раз между звонками Алекса. Ох, блин. Прюденс, дело дрянь, на самом деле. Нам нужно что-нибудь придумать, и побыстрее.

- Дозвонись до Томаса, - потребовала я. Я была уверена, что Алекс разведется со мной. Его политическая карьера оказалась близка к краху. Снова. Из-за наших отношений. Это невыносимо. Удушливое чувство страха сдавило все внутри, я почувствовала, как выпитый алкоголь подбирается к горлу. Я убежала в ванную и меня вырвало. Прислонившись лбом к сиденью унитаза, я застонала и вытерла рот. Как я могла совершить такую ошибку?

Раздался стук в дверь.

- О, нет. Это началось. Стой здесь. Я посмотрю, кто за дверью, - прокричала Вина.

- Бьюла, привет. Ты сегодня особенно хорошо выглядишь. Ты здесь, чтобы увидеть Прюденс? Хочешь, я позову ее? – Виена разговаривала громко, видимо, чтобы предупредить меня.

- Отойди, Вина. Прюденс Джуд, где ты? – прокричала моя бабушка. Я услышала, как хлопнула дверь и как стучит ее обувь по деревянной лестнице. Она называла меня Прюденс Джуд только тогда, когда была в ярости.

К моему удивлению бабушка распахнула дверь в ванную комнату и ворвалась внутрь. Ее волосы были растрепанны, обычный воскресный костюм для бега безупречно сидел на ней, а отблески от бриллиантовых серег играли на ее фарфоровой коже. Так выглядела женщина, которая не побоится дать отпор. А я в этот момент сидела, опустив голову на унитаз.

- Прюденс Джуд Ромейн Конрад. Я надаю тебе по заднице прямо в этом доме. Что за чертовщину ты вытворяла прошлой ночью? Ты разве не знала, что нет ни малейшего шанса это скрыть? Надень свою чертову одежду. – Я была практически голая.

Я не ответила. Мне было страшно от того, что должно произойти, когда Алекс приедет домой. С Бьюлой я еще могла справиться. Но Алекс совсем другое дело. Бьюла вышла, срывая зло на горничной, которая старалась куда-нибудь спрятаться от нее. Она хлопала ящиками и бросала мне одежду. Я никогда не видела ее такой злой.

- Тебе лучше позвонить Алексу. Я никогда не слышала, чтобы он был так расстроен. Он звонил тебе, по крайней мере, сотню раз. Он злится не только из-за того, что ты сделала, он испугался, что случилось что-то ужасное. Это было так безответственно, за два дня до его речи. Он уже на пути домой. Ты показала всему миру, что яблоко от яблони не далеко падает, Прюденс. Давай надеяться, что он сумеет это остановить, пока все не зашло слишком далеко.

Слова о том, что я вела себя как мама, было очень обидно слышать. Я так старалась не быть как она и вот, Бьюла была права, я поступила именно так. Как я смогу объяснить это? Я стояла в ванной, пока Вина несла мне одежду.

- Что за хрень, Прюденс? Ты оказалась в каком-то дерьмовом мире. Бьюла – террористка. Я начинаю сомневаться, что Марк сможет это исправить. Я пыталась дозвониться до Томаса, он не отвечает.

- Алекс меня бросит после этого, я уверена, Вина. Я разрушила его карьеру, его речь и наш брак за одну ночь. – Я разрыдалась без слез. Вина собрала мои волосы сзади и сделала хвост. Я оделась, почистила зубы и начала ждать, когда начнется еще более страшный кошмар. К дому подъехала машина.

- Тебе нужно успокоиться. Ты слишком паникуешь. Мне не нравится, когда с тобой такое происходит, - сказала она.

Ничто не могло меня успокоить, не тогда, когда к дому подъехала вторая машина.

Глава 7

Дверь машины хлопнула, и я услышала скрип лестницы. Похоже, Вина бежала вниз, чтобы защитить меня. Она была моим представителем, моим посредником, моим голосом и моим воином. Когда мы были детьми, другие дети в трейлерном парке издевались надо мной. Она была готова противостоять самому большому хулигану, не отступая назад. Никто не связывался со мной, когда рядом была Вина.

А снаружи, из второй припарковавшейся машины, вышел Томас. Алекс начал кричать на него, а Томас в это время смотрел вниз перед собой. Мой бедный Томас, он принял весь огонь на себя и был унижен за то, что, как нам казалось, было веселой ночной вылазкой. Я видела, как он мотал головой и продолжал смотреть под ноги, пока Алекс кричал и тыкал в него пальцем. Алекс пошел к двери, Томас пошел за ним.

Дверь открылась, и голос Алекса вызвал волну жара во всем теле.

- Я хочу, чтобы вы все убрались отсюда подальше. Я со всем разберусь. Вы отправляетесь завтракать или куда-нибудь еще. Я знаю, что вы все желаете нам добра и любите нас, но Прюденс и я должны сами все решить.

Моя группа поддержки отправилась в джип Бьюлы. Губы двигались, пальцы указывали, а Вина посмотрела на меня, послав мне воздушный поцелуй, и подняла большой палец вверх. Я сверлила глазами дверь спальни в ожидании, когда она слетит с петель. Я почувствовала себя маленькой девочкой в трейлерном парке как тогда, когда Морт ворвался в мою комнату. Я приготовилась к тому, что придется ругаться и кричать.

К моему удивлению дверь с петель не слетела. Никакого крика и ругани. Дверь открылась и, тяжело дыша, вошел Беккет. Я стояла спиной к двери, все еще выглядывая в окно и боясь повернуться. Должно быть он разочарован во мне. Мне нужно начать первой.

- Алекс, я не знаю, что сказать. – Я повернулась. Он был одет в старые потертые джинсы, кожаную куртку и бейсболку и выглядел измотанным и уставшим. От этого у меня защемило сердце.

- О чем ты думала прошлой ночью? – спросил он спокойно.

- Я не думала. Я хотела сходить куда-нибудь и повеселиться. Я хотела быть Прюденс Ромейн, а не женой сенатора Конрада. Я хотела быть двадцатишестилетней, а не среднего возраста. Я хотела забыть о своей семье и Бьюле. Это не оправдание, но это все, что я могу сказать. Прости меня. Я пойму, если ты не сможешь простить.

Он ничего не ответил. Он стоял, засунув руки в карманы. Я снова отвернулась.

- Ты должна была понимать, что кто-нибудь узнает тебя. Ты же была на всех полосах из-за истории со Стеллой. Я не понимаю, но в который раз стараюсь понять. Ты молода и нуждаешься в развлечениях. Ты должна поступать в соответствии со своим возрастом, выходить куда-нибудь и веселиться. Я слишком серьезен и слишком сосредоточен на своей жизни, своей речи и кампании.

Я знала, что он скажет что-нибудь о разнице в возрасте.

- Прюденс? – спросил он шепотом.

Я повернулась к нему. Человек, которого я любила с шестнадцати лет, был близок к тому, чтобы сказать мне собирать вещи и убираться в свою квартиру. Надеяться не на что, я вела себя слишком безответственно. Он был настроен на то, чтобы баллотироваться в президенты, а во мне не было ни капли от первой леди.

- Я так злюсь на тебя.

Я покачала головой. Он подошел ближе к окну, где я стояла. Казалось, что он хочет прикоснуться ко мне.

- И в довершении всего ты до чертиков меня напугала. Я звонил тебе много раз, и ты не отвечала. Я ведь не знал, что ты куда-то отправилась с Томасом. Марк, Эш и другие ребята пытаются все исправить. Мы достаточно быстро отреагировали. Все еще можно удалить и остановить. Они применили свою компьютерную магию, чтобы убрать видео из Интернета. Это было видео с чьего-то телефона, и я с этим ничего не могу поделать. Все, что я могу, это надеяться, что эти парни смогут блокировать видео каждый раз, когда его выкладывают. Это отняло у меня много времени. Меня долго не было рядом. Бог знает, сколько времени я не уделял тебе внимания. Прости меня за это, но все же, Прюденс, не надо было так поступать, чтобы привлечь мое внимание.

После этих слов я повернулась, и моя печаль превратилась в злость.

- Я не делала этого, чтобы привлечь твое внимание, Алекс. Я не полоумная голодранка или шлюха, искавшая ближайшую камеру с кабельного. Я хотела сходить куда-нибудь и забыть обо всем, почувствовать себя молодой и не думать ни о чем.

- Что ж, ты определенно не думала. Завтра, когда я начну выступать, это не будет иметь никакого значения. После эпизода со Стеллой это последнее с чем мне хочется разбираться. Журналисты только и ищут, как бы подорвать мой авторитет, Прюденс.

Он был прав.

- Давай забудем об этом и будем двигаться дальше. Нет смысла говорить об этом. Ты голодна? – спросил он. - Нет, я не голодна. Я чувствую себя последней дрянью.

Он подошел ко мне и обнял. Я практически упала к нему в руки и уткнулась головой ему в шею. Я так злилась на себя. Он крепко обнял меня и прижал к своей груди.

- Все будет хорошо. Я бы не нанял Марка и остальных, если бы они были идиотами. Они смогут все исправить, никто и не вспомнит. Такое случается все время, Прюденс. То, что мы работаем в правительстве, не означает, что мы или наши семьи идеальны. Я слышал о намного более плохих вещах, и все было хорошо. Просто это случилось не вовремя.

Я посмотрела ему в глаза. Они было такими уставшими и темными.

- Если бы я не любил тебя больше всего на свете, возможно, я уже бы рвал и метал.

Я кивнула.

- Ох, Прюденс, что же мне делать с тобой? Я не могу не любить тебя еще сильнее, и не важно, что ты делаешь. Обещай мне, что, когда я позвоню в следующий раз, ты ответишь. Я так испугался, что с тобой что-то случилось. – Он отпустил меня, и я отошла от него.

- Если бы ты был умнее, ты бы бежал и не оглядывался еще до того, как я испорчу тебе все шансы стать президентом. Я растерялась, Алекс. Я человек. Господи Боже, все, что мы делаем, осуждается, изучается и выносится на публику. Я не могу так. Иногда я хочу послать все к черту и исчезнуть.

- Я говорил тебе, что быть женой политика не просто. Ты знала, что что-то подобное будет происходить. Мы разговаривали об этом много раз. Дальше будет еще хуже. Мы не сможем больше это повторить. Следующего раза быть не должно.

- Следующего раза не будет. Если ты захочешь уйти от меня, я пойму. Разница в возрасте начинает мешать нам. Мне очень жаль. Я не хотела сделать так, чтобы тебе было больно. Если тебе нужно избавиться от меня, если тебе от этого будет лучше, я пойму. Он подошел и притянул меня к себе.

- Шшш, я не собираюсь избавляться от тебя. Что за чушь, Прюденс? Избавиться от тебя, ты серьезно? Я не собираюсь избавляться от тебя из-за этого или чего-то другого. Твоя маленькая выходка не остановит мою любовь к тебе. Вообще-то я буду выглядеть еще более сексуально с такой молодой привлекательной женой. Мне все будут завидовать. – Он улыбнулся, когда я уткнулась лицом ему в шею.

- На публике ты должна вести себя хорошо. Наедине со мной нет. Со мной ты всегда должна быть дикой плохой девочкой, которую я видел на видео, танцующей, как горячая стриптизерша, - продолжил он.

У меня не было сил смеяться. Я была так расстроена своим поведением, что мне хотелось спрятаться. Я отодвинулась от него, чтобы посмотреть ему в глаза.

- Ты уезжаешь? – спросила я, он провел рукой по волосам.

Его телефон зазвонил в кармане, и он ответил.

- Ты уверен? Хорошо. Да. Спасибо. Скажи Риггсу, я его большой должник. Не смешно, Марк. Я не в настроении шутить. Себе засунь.

Он положил телефон в карман и взял меня за руку.

– В общем, им удалось удалить это из Интернета. Нам повезло. Ничего не просочилось в новости. Осталось всего две копии. Одна у того придурка, что снимал тебя, и одна у меня.

- Что, если он выложит ее? – спросила я.

- Не выложит, я обещаю.

- Зачем тебе копия, Алекс?

Улыбнувшись, он посмотрел на меня.

- Ты на ней секси. Я вырежу оттуда Томаса и оставлю, как ты танцуешь. Это на случай, если тебя не будет рядом.

- Прости меня, Алекс. Я не переживу, если ты из-за меня будешь несчастлив.

Он поцеловал меня долгим и крепким поцелуем, дотронулся до моих мокрых трусиков внизу и коснулся меня.

- Такая же влажная для меня?

- Да, влажная для тебя, Алекс.

- Хорошо, если так. Пойдем, приготовим тебе что-нибудь поесть.

- Поесть?

- А ты о чем подумала? О том, что нам нужно что-нибудь горячее и страстное?

- Секс перед едой, если ты помнишь, – выдохнула я.

- Это потом, я все еще злюсь, и твоя группа поддержки может вернуться.