Любовница греческого магната

ПРОЛОГ

Крепко сжимая руль «феррари-маранелло», Андреас Николаидис вел автомобиль по обледеневшей загородной дороге.

Поля и деревья, проносившиеся за окном, окутывала ослепительно белая снежная пелена. Трасса была абсолютно пустой. Вопреки предупреждениям полиции, Андреас решил бросить вызов непогоде и проверить свои водительские навыки. Ему, обладателю сказочной коллекции невероятно дорогих автомобилей, редко представлялась возможность сесть за руль самому.

Андреас привык всегда получать от жизни все, что хотел. Любая помеха, возникавшая на его пути, тотчас устранялась щедрой денежной суммой, поскольку деньги для него не являлись проблемой.

Судовладельческий бизнес семьи Николаидис серьезно пошатнулся, когда Андреас был еще подростком. Отказ молодого человека следовать по стопам отца и деда и решение стать финансистом вызвали бурю негодования у чересчур консервативных родственников. Но проходило время, и по мере того как Андреас достигал все более головокружительных вершин успеха, упреки родных сменялись дружным хором похвал. К тридцати четырем годам он, закоренелый трудоголик, был сказочно богат и сделался главным финансовым советником семьи, преклонявшейся перед ним, словно перед божеством.

Однако на личном фронте не все обстояло так же гладко. Андреас полностью терял интерес к любой женщине вскоре после знакомства, и лишь немногие из его романов выдержали рекордно долгий срок в три месяца. Холодный рассудок и интеллект не позволяли взять верх эмоциям и южному темпераменту. Отец его незадолго до смерти собирался вступить в четвертый по счету брак, а у Андреаса влюбчивость Николаидисов вызывала осуждение. Бульварные газеты часто писали о нем как о бессердечном красавце. Гордящийся своим рациональным мышлением, Андреас однажды даже составил список, в котором перечислил десять основных качеств, необходимых его потенциальной спутнице жизни. Но ни одна из тех, с кем он когда-либо был близок, не соответствовала этим требованиям…

Хоуп спрятала зябнущие руки в рукава серого плаща, притоптывая окоченевшими от холода ногами. Она окончательно заблудилась, и рядом не было никого, кто мог бы указать ей путь к ближайшему шоссе. Однако девушка не поддалась отчаянию. Долгие годы борьбы с жизненными трудностями преподали Хоуп урок — павший духом остается в проигрыше. Она надеялась на помощь какого-нибудь автомобилиста, который рано или поздно должен был проехать по этой дороге. Столь неудачный день подкосил бы кого угодно, но только не Хоуп. Отправляясь сегодня утром на собеседование, она так уповала на эту встречу, словно не было долгих месяцев, проведенных в поисках работы, и бесконечных отказов. Первые же вопросы работодателей неизменно ставили ее в тупик. У Хоуп не было квалификации и опыта, вдобавок девушка не могла предоставить никаких рекомендаций. Сегодня ее надеждам опять не довелось сбыться.

Ей исполнилось двадцать восемь лет, и более десяти из них Хоуп трудилась, не зная отдыха. С тех пор как она помнила себя, Сьюзен, ее мать, тяжело болела. Брак родителей не выдержал этого испытания, и отец оставил их. Через год после отъезда он перестал звонить, оборвав всякую связь с семьей. Брат тоже вскоре отправился на поиски лучшей жизни. Хоуп не видела его много лет. Они встретились, когда он, по ее телеграмме, прилетел для дележа имущества, оставшегося после смерти матери. Джонатан показался ей тогда совершенно чужим человеком. Узнав, что является единственным наследником, не скрывавший радости брат откровенно поведал Хоуп о своих финансовых проблемах. Деньги, вырученные от продажи маленького домика матери, он сравнивал со спасательным кругом, брошенным утопающему. У Джонатана было трое малолетних детей, и Хоуп обрадовалась, что наследство им поможет. Девушка не думала о себе и о том, как она будет жить, не имея ни гроша в кармане.

Безмолвие запорошенного снегом пейзажа нарушил отдаленный гул мотора. Хоуп вышла на середину проезжей части, намереваясь привлечь внимание водителя. Губы девушки изогнулись в улыбке, озарившей все ее лицо, и в глазах чудесного голубого цвета вспыхнули искры надежды.

Андреас заметил женскую фигуру уже за поворотом, когда до столкновения оставалась лишь какая-то секунда. Резко затормозивший спортивный автомобиль занесло и развернуло поперек дороги. Разбрасывая во все стороны снег, «феррари» пересек обочину и, не успевая замедлить ход, с ужасным грохотом врезался в дерево. Нестерпимый скрежет корежащегося металла буквально пригвоздил Хоуп к месту. Побледнев от испуга, она молча наблюдала, как распахивается водительская дверца и высокий темноволосый мужчина выскакивает из машины. Он движется столь же стремительно, как и его автомобиль, было первой мыслью оторопевшей девушки.

— Бегите! — громко закричал водитель. Резкий запах горючего, льющегося из поврежденного бака, вовремя предупредил Андреаса об опасности. — Прочь с дороги!

Едва смысл его слов дошел до сознания Хоуп, машину охватили языки пламени. Девушка подалась в сторону, но недостаточно быстро. Резко схватив Хоуп за руку, незнакомец увлек ее за собой в кювет. В следующую секунду позади них раздался громоподобный взрыв. Девушка оказалась вдавлена в снег навалившимся на нее мужчиной.

Судорожно хватая ртом воздух, Хоуп сообразила, что незнакомец спас ей жизнь. Она посмотрела в его бронзовое от загара лицо и встретила взгляд потрясающих карих глаз, словно усыпанных золотыми крапинками.

Одежда Хоуп совершенно промокла, но теперь, когда опасность миновала, девушке вдруг захотелось понять, отчего эти удивительные глаза с такой невозмутимостью смотрят на нее. Хоуп вспомнила льва, виденного в детстве в зоопарке. У зверя за оградой были точно такие же глаза. В них сверкал скрытый огонь, и полный достоинства взгляд томящегося в неволе дикого животного пробудил в сердце девочки жалость.

— Вы не ранены? — спросил незнакомец, и в голосе его послышался протяжный иностранный акцент.

Девушка медленно покачала головой. Падение в грязную канаву взволновало ее гораздо меньше, чем необыкновенные глаза незнакомца, устремленные на нее из-под густых, поразительно длинных темных ресниц.

Андреас, в свою очередь, был поражен голубизной глаз незнакомки. Ему не верилось, что такой цвет является природным. Контактные линзы? Он также отметил какой-то неестественный, удивительно светлый оттенок шелковистых волос, обрамлявших округлое лицо девушки.

— Что вы делали на дороге?

— Вы не позволите мне подняться? — извиняющимся тоном попросила Хоуп.

Андреас сдержал едва не вырвавшееся проклятие. Только сейчас он заметил, что все еще лежит в снегу, придавив своим телом женщину, повинную в гибели его новой машины, и отодвинулся в сторону, разжав руки. Легкий румянец окрасил его скулы. Устыдившись собственной рассеянности, прежде ему несвойственной, Андреас поднялся и протянул девушке руку, помогая ей встать.

— Я боялась, что вы проедете мимо, не заметив меня, — объяснила Хоуп, ежась от холода. Мужчина оказался довольно высокого роста, и ей пришлось разговаривать с ним, запрокинув голову. Она оглянулась назад, туда, где еще дымился автомобиль. Эта спортивная ультрасовременная модель, несомненно, стоила целое состояние. — Мне очень жаль вашу машину, — виновато произнесла она, стремясь избежать конфликта. Выросшая в семье, где часто ссорились, девушка привыкла выступать в роли примирителя.

Андреас молча созерцал останки своего недавно приобретенного «феррари», за руль которого он сел сегодня всего лишь во второй раз. Затем смерил острым взглядом виновницу происшествия. Невзрачная поношенная одежда. Средний рост. Отец Андреаса назвал бы женщину подобного телосложения «пышущей здоровьем», а многочисленные подружки Николаидиса определили бы это просто как избыточный вес. Но самого Андреаса поразила необычная пропорциональность форм и удивительно мягкая, женственная округлость фигуры. Неожиданно он ощутил теплую волну растущего вожделения, поднимающуюся внутри.

— Мне очень жаль, — повторила Хоуп покаянным тоном. — Но, к счастью, — бодро продолжала она, — мы оба живы и должны благодарить судьбу…

— Особенно я, — мрачно заметил Андреас.

— Простите? — Голубые, почти бирюзовые глаза удивленно смотрели на него.

— Бог мой! Будьте так добры, объясните, за что именно я должен благодарить судьбу в этот момент, — мрачно произнес он. На его темные волосы медленно ложились снежинки. — Я стою посреди дороги под снегопадом и совершенно замерз. Уже темнеет. Моя любимая машина сгорела вместе с находившимся в ней мобильным телефоном, а я едва не сбил человека.

— Но ведь мы живы. Никто из нас не пострадал. — Хоуп изо всех сил старалась поднять ему настроение, хотя зубы ее стучали от холода.

Судьба столкнула меня с маленькой Мисс Солнечный Лучик, раздраженно подумал Андреас.

— Могу я воспользоваться вашим сотовым телефоном?

— Мне очень жаль… У меня его нет…

— Значит, вы живете рядом… Как далеко отсюда ваш дом? — Не терпящий промедления Андреас сделал шаг вперед.

— Но мой дом совсем не здесь, — спокойно произнесла девушка. — Я даже не представляю себе, где именно нахожусь.

Густые черные брови сошлись на переносице. Андреас нахмурился, словно услышал что-то невероятно глупое.

— Как это не представляете?

— Я не местная, — терпеливо принялась объяснять Хоуп. — Я очутилась в здешних краях только потому, что искала работу. Мне назначили собеседование. И вот… возвращаясь, я сбилась с пути. Наверное, пропустила где-нибудь нужный поворот.

— И сколько времени длится ваша прогулка?

— Пару часов, в течение которых мне никто не встретился. Поэтому я очень испугалась, что вы проедете мимо. Мне нужно было любой ценой остановить машину.

Девушка все сильнее тряслась от холода, и Андреас заметил, что с ее серого плаща стекает вода.

— Где это вы так промокли?

— На дне кювета была вода, — ответила Хоуп дрожащим голосом.

— Вы промокли до нитки, — констатировал Андреас. — При такой низкой температуре вам гарантировано переохлаждение, а я вовсе не «скорая помощь». Пойдемте поищем жилье.

— Я не нуждаюсь ни в какой помощи, — торопливо сказала она, но покорно засеменила за ним.

Шагая по проселочной дороге, они заметили невдалеке строение, похожее на заброшенный сарай.

— Вам нужно срочно избавиться от одежды, — твердо заявил Андреас, кладя ладонь на спину девушки и подталкивая ее в сторону сарая.

Только омертвевшие от холода губы помешали Хоуп рассмеяться над предложением незнакомца раздеться в его присутствии. Но услышанное все равно ее обрадовало. Этот человек не убивается над сгоревшей машиной, переключившись на заботу о ней. Судя по всему, он привык быстро принимать решения и столь же быстро их осуществлять.

Что это — реакция мужчины, стремящегося помочь женщине, или привычка отдавать указания окружающим? — размышляла Хоуп. Ни отец, ни брат никогда не занимались ее жизненными проблемами. Более того, они всячески устранялись от выполнения любых просьб, связанных с болезнью матери. Их поведение убедило Хоуп в том, что даже самые сильные мужчины не всегда отваживаются противостоять трудностям и стыдить их за это бесполезно.

— Как вас зовут? — спросила она незнакомца, — Я Хоуп… Хоуп Ивенс.

— Андреас, — мрачно отозвался тот, недоверчиво наблюдая за попыткой девушки проникнуть в сарай через окошко. Потом крепко обхватил Хоуп покрасневшими от холода руками и опустил ее на землю. Немного повозившись с дверью, он открыл ее.

— О, спасибо… — Смертельно промерзшую Хоуп несказанно поразили как неожиданное проявление заботы, так и то, что мужчина легко и без всяких видимых усилий удержал ее на руках. С тех пор как ей исполнилось десять лет, ни один человек не отваживался сделать это. В ушах Хоуп до сих пор звучали насмешки одноклассниц над ее пышными формами.

Она сделала шаг к двери, но окоченевшие ноги поскользнулись на мерзлой кочке, и она споткнулась, едва не упав. У Андреаса вырвался вздох нетерпения. Наклонившись, он быстрым движением поднял ее на руки.

Хоуп смущенно запротестовала:

— Отпустите меня, ради бога. Вы надорветесь! Я же такая тяжелая…

— Вы совсем не тяжелая, а если упадете, то рискуете еще и сломать ногу.

— А вы не «скорая помощь», — подытожила Хоуп, когда Андреас поставил ее на утоптанный земляной пол сарая. Не успела она понять, что происходит, как он уже снял с нее совершенно мокрые плащ и жакет. — О господи! — ахнула девушка, в ужасе делая шаг назад.

— Когда снимете все остальное, закутайтесь вот в это, — велел Андреас, сбрасывая с плеч просторное пальто из первосортной шерсти.

Хоуп невольно подхватила его, залившись краской до корней волос.

— Я постараюсь разжечь огонь, чтобы вы поскорее согрелись, — сказал он, намереваясь сразу же после этого отправиться на поиски ближайшего жилья и телефона.

Зайдя за поленницу у дальней стены сарая и положив на нее пальто Андреаса, Хоуп начала стаскивать с себя остальную одежду негнущимися пальцами. Тяжелее всего оказалось снять намертво прилипшие к ногам брюки. Освободившись от облегающего свитера и оставшись лишь в мокрых бюстгальтере, трусиках и ботинках, Хоуп закуталась в пальто, буквально утонув в нем. Застегнув все пуговицы, она вышла из-за поленницы.

Андреас был поглощен сооружением костра. Он работал быстро и умело, и сноровка его безошибочных движений поразила Хоуп. Этот человек не суетился, не предавался панике и не сетовал на судьбу — он просто выполнял свою работу.

Хоуп застыла, любуясь безупречно подстриженными блестящими черными волосами мужчины и тем, как безукоризненно сидит на нем костюм, несомненно сшитый у лучшего лондонского портного. Наряд Андреаса дополняли темная рубашка и шелковый галстук. Этот лощеный человек воплощал собой образец бизнесмена самого высокого полета, и при обычных обстоятельствах Хоуп вряд ли отважилась бы заговорить с ним.

— Небольшая проблема… Я не курю… — тихо пробормотал Андреас.

— О… Здесь я могу помочь, — вызвалась Хоуп и, торопливо пошарив в сумочке, извлекла дешевую пластмассовую зажигалку. — Я тоже не курю, но не исключено, что курильщиком окажется мой будущий работодатель, поэтому на всякий случай я ношу ее с собой.

Выслушав это интригующее объяснение, Андреас озадаченно взглянул на Хоуп и, к своему удивлению, обнаружил, что она никак не может считаться самой непривлекательной из знакомых ему женщин. Шелковистые волосы серебристым водопадом ниспадали ей на плечи, пухлые щеки разрумянились, а голубые глаза сверкнули, когда она улыбнулась, и словно луч озарил при этом все ее лицо. Странно, но в огромном мужском пальто девушка выглядела необыкновенно привлекательно.

— Вот, держите… — Хоуп протянула ему зажигалку.

— Efharisto… — в замешательстве поблагодарил Андреас на родном языке.

— Ага, вы грек! — догадалась она.

— Да. — Прикрыв щепки ладонью от ветра, проникавшего через щели в стене, он щелкнул зажигалкой. Девушка, наверное, полностью обнажена под пальто, и мысль об этом сделала ее еще более притягательной.

— Мне очень нравится Греция… Я была там только один раз, но ваша страна удивительно красива. — Видя нежелание собеседника поддержать открытую тему, Хоуп добавила: — Вам, наверное, часто приходится разжигать костры?

— Нет, — сухо отозвался Андреас. — И незачем сравнивать меня с пещерным человеком, добывающим огонь.

Она покраснела.

— Я сболтнула лишнее.

Девушка оказалась понятливой, и это обрадовало Андреаса.

— Нет, вы не сказали ничего плохого. Просто я от природы немногословен, хотя вы — приятная собеседница.

Подарив Андреасу лучезарную улыбку, Хоуп, словно школьница, залилась краской и, спрятав руки в больших рукавах пальто, принялась ковырять мыском ботинка земляной пол.

— Это правда?

— Правда, — тихо подтвердил он, удивившись, что весьма скромный комплимент так тронул девушку.

Крохотный огонек костра начинал медленно разгораться. Андреас на секунду отвлекся от него.

— В левом кармане пальто лежит фляжка… Пошарив рукой, девушка вытащила фляжку из кармана.

— Выпейте, пока еще не совсем окоченели.

— Я не привыкла к спиртному… Я не смогу…

Андреас глубоко вздохнул. Взяв фляжку из ее руки, он отвинтил пробку.

— Послушайтесь моего совета.

Девушка осторожно сделала маленький глоток и закашлялась.

— Похоже, вы не шутили, утверждая, что не привыкли к спиртному.

Хоуп зябко поежилась и обхватила себя руками.

— Не знаю. Но сейчас я вновь чувствую, что замерзаю, — призналась она.

Андреас развел руки девушки в стороны и притянул ее к себе.

— Думайте обо мне как о большом теплом одеяле, — приказал он.

Хоуп смущенно захлопала ресницами.

— Я не смогу представить это…

— Попытайтесь. Совсем скоро огонь разгорится и согреет вас.

Девушка робко посмотрела на Андреаса своими огромными, бирюзово-голубыми, как Эгейское море в солнечный день, глазами.

— Я попробую… — пробормотала она.

— Вы носите цветные контактные линзы? — Андреас нахмурил брови, удивляясь глупости собственного вопроса.

— Вы шутите… Я не прибегаю даже к обычному макияжу. — Нервы Хоуп напряглись до предела, стоило ей ощутить прикосновение крепкого и мускулистого мужского тела. Сердце тяжело забилось в груди, а дыхание перехватило.

— У вас прекрасная кожа… Вы не нуждаетесь в косметике, — хрипло произнес Андреас, чувствуя, как знакомый жар разливается в крови. Разделяющая их одежда не мешала ему ощущать дразнящую мягкость пышной женской плоти.

Каким-то непостижимым образом Хоуп догадалась, что должно произойти в следующий момент, и Андреас подтвердил это предчувствие, с голодной жадностью накрыв ее рот своим. Поцелуй мгновенно поглотил Хоуп без остатка, он делался все более страстным, язык Андреаса проник сквозь ее приоткрытые уста, требуя еще большей близости. Хоуп оказалась совершенно бессильна перед могучей, все сметающей волной желания, мгновенно воспламенившей ее тело. Однако возникла потребность в кислороде, и, задыхаясь, она наконец оторвала свои распухшие губы от губ Андреаса.

Он посмотрел на девушку затуманенным взором.

— Бог мой… Это получилось совершенно случайно… Я не должен был целовать вас. Простите.

— Вы женаты? — озвучила свое самое худшее опасение Хоуп, высвобождаясь из его рук.

— Нет.

— Помолвлены? — Ей больше не было холодно. Тело пылало, словно в огне, и крайнее смущение завладело ею.

Темные брови Андреаса сошлись у переносицы.

— Нет.

— Тогда вам не за что извиняться, — задыхающимся голосом произнесла Хоуп, старательно избегая изучающего взгляда мужчины. Она судорожно сжала спрятанные в рукавах пальто пальцы, противясь безотчетному желанию обнять его.

Это был первый в ее жизни настоящий поцелуй, он заставил ее трепетать от наслаждения, и Хоуп понимала, что, попытайся Андреас получить нечто большее, она не стала бы сопротивляться. Яркий румянец залил ее лицо. Дрожащими от волнения руками Хоуп принялась собирать и развешивать на углах поленницы свою мокрую одежду.

— Похоже, я вывел вас из равновесия, — заметил Андреас.

Она резко обернулась. Бирюзовые глаза сверкали, словно драгоценные камни, лицо пылало.

— Нет… я совершенно спокойна.

Но она лгала: поцелуй Андреаса вверг ее в шок, пробудив в душе возбуждение и пьянящий восторг. До этого момента все ее существование было чередой однообразных тусклых лет. Андреас, столь неожиданным образом ворвавшийся сегодня в ее жизнь, оказался самым большим и волнующим приключением.

— Я собирался оставить вас здесь одну, — деловым тоном произнес Андреас, продолжая удивляться собственному необъяснимому поступку.

— Что? — изумленно переспросила Хоуп. — Почему?

— Хотел поискать ближайшее жилье, но уже совсем стемнело.

— По-моему, будет благоразумнее дождаться рассвета. — Приоткрыв окошко, девушка выглянула наружу. Поток ледяного воздуха сразу же обжег ей лицо. В вихре ветра кружились снежинки, и в стремительно сгущавшихся сумерках Хоуп не смогла различить даже линию придорожных столбов.

Захлопнув окошко, она приблизилась к огню и уселась, обхватив колени руками и молча наслаждаясь долгожданным теплом.

— Расскажите мне о вашем сегодняшнем собеседовании, — попросил Андреас, видя, что девушка замкнулась. — Что за работу вы искали?

— Янадеялась получить место компаньонки у пожилой женщины, но встреча так и не состоялась, — спокойно поведала Хоуп. — Прибыв по указанному в объявлении адресу, я узнала, что вместо той леди в доме теперь проживает какой-то ее наследник.

— Значит, объявление просто не потрудились аннулировать? — в голосе Андреаса послышались нотки осуждения.

— Яспросила, почему никто не предупредил меня, но новый хозяин ответил, что лично он не давал никакого объявления. — Пожав плечами, Хоуп усмехнулась. — Такова жизнь.

— Вы готовы простить слишком многое, — заметил Андреас. — А почему вы решили стать компаньонкой?

— У меня нет квалификации для какой-либо другой работы… по крайней мере на настоящий момент. — В первую очередь девушка мечтала о постоянной крыше над головой и стабильном заработке. Она запрещала себе предаваться фантазиям о далеком будущем, когда, скопив необходимую сумму, сможет окончить курсы дизайнеров. — У меня нет собственного жилья, и место компаньонки явилось бы выходом из положения… А куда направлялись вы?

— Я возвращался в Лондон.

— Почему вы поцеловали меня?

Неизвестно, кто из них двоих изумился больше: Хоуп, не понимавшая, как с ее губ мог сорваться столь неуместный вопрос, или Андреас, впервые столкнувшийся с необходимостью объясняться по такому поводу.

Золотисто-карие глаза внимательно смотрели на девушку.

— А как вы думаете, почему?

Вновь залившись краской, Хоуп наклонила голову, изучая свои переплетенные пальцы.

— Понятия не имею… Яспросила просто так, из любопытства.

— Вы очень сексуальны.

Широко открыв глаза, она недоверчиво посмотрела на Андреаса.

— Вы серьезно?

— Поверьте слову знатока, — невозмутимо отозвался тот.

Пухлые губы Хоуп изогнулись в улыбке. Ей импонировала искренность собеседника. Он, несомненно, питал слабость к женскому полу и имел за плечами немало романов. Что в этом плохого? Редкая женщина устояла бы перед подобной красотой.

Зато девушку взволновали его слова о том, что она сексуальна. Хоуп привыкла считать себя некрасивой, слишком заурядной и толстой. Вот уже много лет она вела войну с собственным телом, безнадежно мечтая похудеть. Хоуп перепробовала все возможные диеты и изнуряла себя физическими упражнениями. Вес ее колебался с переменным успехом, но заветная стройность фигуры по-прежнему казалась чем-то недосягаемым. Даже самый любящий человек — родная мать огорченно вздыхала, глядя на нее, и стыдила дочь за чрезмерный аппетит.

И вот теперь этот ошеломляюще красивый мужчина счел ее интересной. И даже… назвал ее сексуальной. Она вдруг подумала, что могла бы любить Андреаса до конца дней, поскольку благодаря ему ощутила себя привлекательной женщиной.

— А чем занимаетесь вы? — непринужденным тоном спросила она.

— Финансами.

— Наверное, проводите весь день за столом, не отрывая взгляда от цифр. Довольно скучная работа. Впрочем, должен же кто-то ее выполнять. — В голубых глазах Хоуп светились симпатия и сочувствие.

Для Андреаса не существовало ничего важнее в мире, чем его деловые успехи. Однако ему часто приходилось сталкиваться с женщинами, которые, совершенно не разбираясь в финансах, демонстрировали притворный интерес к этой сфере, пытаясь таким образом произвести на него впечатление. А вот Хоуп и не думала прибегать к подобным уловкам. Невольная улыбка осветила его лицо.

— Не хотите шоколада? — спросила она, порывшись в сумочке и извлекая большую плитку.

— Да… пока он еще не растаял, — Андреас со смехом протянул руку к шоколаду, который Хоуп держала в опасной близости от огня, и отломил кусочек, любуясь огромными голубыми глазами и изгибом пухлых сочных губ. Он еще помнил вкус этих губ, и неожиданное желание вновь ощутить податливую мягкость женского тела завладело им.

— О… — Хоуп с блаженным видом прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом шоколада.

В эту минуту у нее было такое по-детски трогательное выражение лица, что Андреас зачарованно засмотрелся на нее. Интересно, как выглядела бы она в минуту страсти?

Ресницы девушки дрогнули.

— За шоколад я готова отдать все на свете…

Хоуп умолкла, заметив, как жарко вспыхнули его глаза, и, даже не сознавая этого, подалась навстречу ему, приоткрыв губы. Андреас с глухим стоном опустился на колени и припал к ее устам в долгом поцелуе.

— Я буду покупать тебе шоколад каждый день, — хрипло пообещал он, наконец отодвинувшись.

— Знаешь… я вовсе не намеревалась спровоцировать тебя, — с тревогой в голосе пролепетала Хоуп.

— Я знаю. — Пальцы Андреаса дотронулись до пухлых щек девушки. — Твоя откровенность только добавляет тебе очарования.

— Люди считают меня чересчур прямодушной…

— Но я думаю по-другому, — поспешил уверить Андреас, заключив лицо Хоуп в ладони. — Я так страстно желаю тебя, что готов забыть обо всем на свете. Со мной это впервые.

Хоуп тоже не узнавала себя. Необъяснимое изменение произошло с ней, стоило Андреасу поцеловать ее. Словно по мановению волшебной палочки, девушка ощутила себя обольстительной красавицей. У нее было такое ощущение, что она, как цветок, распускается навстречу благодатным теплым лучам.

— Со мной это тоже впервые, — задыхающимся от волнения голосом призналась Хоуп.

Пальцы Андреаса расстегнули пуговицы пальто. На мгновение он замер, неожиданно смутившись от собственных сорвавшихся с языка слов.

— Наверное, мы оба сошли с ума…

Хоуп положила ладони ему на грудь.

— Тсс… Не говори ничего… — умоляюще прошептала она.

Осторожно уложив ее на пальто, Андреас с жадностью припал тубами к бархатисто-нежной шее.

— Если захочешь остановить меня, скажи…

Но Хоуп смиренно покорилась неизбежному.

Прожив на свете двадцать восемь целомудренных лет, сейчас она собиралась изменить привычной добродетели ради одной украденной у судьбы ночи и изведать сладость греха.

Андреас расстегнул бюстгальтер и, любуясь в отблесках костра округлостями пышной груди, восхищенно простонал:

— Ради твоего тела я готов умереть.

Плывущая по волнам сладостной истомы Хоуп приоткрыла глаза, желая убедиться, не шутит ли он. Благоговейное выражение его лица было ей ответом. Мужские пальцы принялись осторожно гладить грудь, поигрывая с нежными розовыми сосками, мгновенно отвердевшими. Жаждущее наслаждения тело горело огнем, и Хоуп не заметила, как бедра ее сами собой пришли в движение. Весь окружающий мир исчез, остались лишь Андреас и ласки, которые он ей дарил.

Его искусный рот продолжал дразнить бугорки сосков, заставляя тело Хоуп трепетать от страсти. Эта мучительно-сладостная дрожь нарастала с каждой секундой, становясь невыносимой. Чувствительность кожи обострилась до предела, и самое легкое прикосновение отзывалось тянущей судорогой внутри.

— Андреас… — умоляюще простонала она, когда он наконец дотронулся до наиболее жаждущей его ласки точки.

— Я больше не в состоянии… — отрывисто произнес изнемогающий от желания Андреас. Никогда прежде ему не доводилось испытывать столь острое возбуждение.

Всепобеждающая инстинктивная потребность полностью подчинила себе Хоуп, достигнув своего пика. Лицо Андреаса расплывалось перед ее глазами. Два тела слились воедино. С глухим стоном он проник в горячую, жаждущую наслаждения плоть, встретив неожиданное сопротивление.

— Ты девственница? — в шоке спросил он.

— Не останавливайся, — прошептала Хоуп, обвивая его руками.

Андреас, повинуясь, провел ее через краткую боль и обучил быстрому и неистовому ритму, естественному, как сжигавшее их желание. Вскоре благодаря его ласкам Хоуп познала вершину доселе неизведанного экстаза. Обессилено лежа в полумраке и постепенно возвращаясь к реальности, она ощущала себя глупой, умиротворенной и одновременно очень счастливой.

Золотистые глаза с нежностью смотрели на нее. Заботливо закутав девушку в пальто, Андреас заключил ее в объятия и поцеловал в бровь,

— Ты так прекрасна… Но ты должна была предупредить меня, что я стану твоим первым мужчиной.

— Это мое дело, — пробормотала Хоуп, уткнувшись лицом в его плечо.

— Но теперь это и мое дело, — заявил Андреас, пальцами приподнимая подбородок Хоуп и глядя в ее озаренное костром лицо. — Думаю, в очень скором времени ты переедешь в Лондон и я стану твоим постоянным любовником.

— Почему я должна сделать это? — задала вопрос она, хотя глаза ее искрились от радости.

Чувственный рот Андреаса изогнулся в самоуверенной усмешке.

— Потому что ты не сможешь отказаться от моего предложения.