Любовник королевы

Весна 1559 года

В графство Кембриджшир пришла весна. Поля вдоль реки украсились коврами из желтых нарциссов, а на живых изгородях весело распевали черные дрозды. Каждое утро Эми Дадли ездила с миссис Вудс на верховую прогулку. Супруги Вудс были в восторге от своей гостьи. Она умела оценить по достоинству их овечьи пастбища и знала толк в сене. Глядя на зеленую траву, сменившую зимний сухостой и покрывшую луга и склоны холмов, она предсказывала обильный сенокос.

– Представляю, как вам хочется обзавестись собственным поместьем, – сказала миссис Вудс, когда они ехали через молодую дубовую рощу.

– Надеюсь, скоро оно у нас появится, – сияя от счастья, ответила Эми. – Уже есть!.. Это Флитчем-холл, неподалеку от моего старого дома. Мачеха пишет, что сквайр Саймс готов продать свою усадьбу. Мне всегда она нравилась. Отец говорил, что отдал бы все свои деньги за это местечко. Несколько лет назад он надеялся купить его для нас с Робертом, но потом… – Она чуть помолчала, не желая погружаться в тягостные воспоминания. – Надеюсь, теперь поместье станет нашим. Представляете, там целых три леса и две реки с прозрачной водой. В месте их слияния чудесные заливные луга, а выше – пахотные земли. С них можно получать отличный урожай, особенно если ячмень посеять. Да и холмы дивные. Готовые пастбища для овец. Я умею ходить за ними. Я часто гуляла в тех местах. Мне они с самого детства полюбились. Моему господину там тоже понравилось. Я думала, что он купит поместье, но потом начались наши беды. – Эми опять замолчала, затем продолжила: – Теперь все наши беды позади. Я попросила Лиззи Оддингселл написать Роберту и сообщить, что Флитчем-холл продается. Теперь вот жду его ответа.

– Так вы не видели мужа с тех самых пор, как Елизавета унаследовала престол? – недоверчиво спросила миссис Вудс.

– Да, – со смехом ответила Эми. – Надеюсь, это не скажется на его репутации при дворе. Я очень ждала супруга на канун Богоявления. Он обещал приехать. Но как выбраться, если Роберт – королевский шталмейстер? Мало того, на него возложили устройство всех рождественских празднеств. Думаю, у него и минутки свободной не было, да и сейчас хлопот не уменьшилось. Вы же знаете, что королева ежедневно совершает прогулки верхом или отправляется на охоту. Роберту нужно следить за конюшнями и еще успевать придумывать развлечения. Балы, маскарады и все такое.

– А вы бы не хотели перебраться во дворец?

– Нет, – решительно ответила Эми. – Я ездила в Лондон, когда был жив свекор. Их семья занимала высокое положение при дворе. До сих пор с ужасом вспоминаю тамошнюю жизнь!

– Чем же она вас так ужаснула? – засмеявшись, спросила миссис Вудс.

– Да тем, что там почти весь день слоняешься из угла в угол или говоришь ни о чем, – искренне ответила Эми. – Конечно, у мужчин занятий больше. Тайный совет, заседания парламента, бесконечные хлопоты о пенсионах, должностях и разных выгодах. А у женщин вся работа – сидеть в покоях королевы, и больше ничего. Политикой почти никто из нас не интересуется, да, по правде говоря, нашего мнения и не спрашивают. Я целые дни проводила со своей свекровью. У той все разговоры только о муже и сыновьях. У моего супруга было четверо братьев. Все образованные, умные, крепко державшиеся друг за друга. Двух его сестер я видела: Екатерину и Мэри…

– Это та Мэри, которая нынче стала леди Сидни?

– Да, она. Они все считали сэра Роберта кем-то вроде бога, и потому ни одна женщина не была для него достойной парой. Меньше всего – я. На меня они вообще смотрели как на дурочку. Под конец, когда мне позволили оттуда уехать, я и сама была полностью с ними согласна.

– Какой кошмар! – Миссис Вудс засмеялась. – Я отнюдь не считаю вас дурочкой. Вы наблюдательная женщина. В те времена семья сэра Роберта находилась на вершине власти. Думаю, им было бы полезно выслушать ваши мнения. Свежий взгляд, знаете ли, помогает.

Эми слегка поморщилась:

– В такой семье очень быстро понимаешь, что лучше не высказывать свое мнение, если оно не совпадает с точкой зрения герцога. Мой муж был открыто настроен против королевы Марии, которую я считала настоящей повелительницей и всегда знала, что ее вера восторжествует. Такие мысли лучше было держать при себе, чтобы не повредить сэру Роберту. Я и с ним старалась не говорить о своей вере.

– Надо же, какое испытание на стойкость! Впрочем, тогда редко кто решался перечить семье Дадли.

Эми понимающе засмеялась и продолжила:

– Должна вам сказать еще кое-что. Печальнее всего, что сэр Роберт не такой, какими были его отец и братья. Впервые я увидела будущего мужа в доме своего отца совсем юным. Он весь светился обаянием и любовью. Мы собирались нанять домик. Я занялась бы овцами, а он мечтал разводить лошадей. Я помню об этом и жду, когда муж вернется.

– А мне всегда хотелось жить при дворе, – грустно вздохнув, призналась миссис Вудс. – Еще при прежней королеве супруг как-то взял меня поглядеть на придворный обед. Какое потрясающее зрелище!

– Ах, миссис Вудс, если бы вам довелось сидеть там за столом, боюсь, вы были бы иного мнения, – все с той же прямотой сказала Эми. – Эти обеды длятся целую вечность. Пока кушанья попадут на вашу тарелку, они успевают остыть. Зачастую еще и приготовлено все из рук вон плохо. Придворные только делают вид, что едят, а потом возвращаются к себе и велят поварам приготовить настоящий обед. А сколько там запретов! Держать своих охотничьих собак не дозволяется. Слуг у тебя должно быть не больше, чем позволено лорд-камергером. Самое ужасное, что не ты решаешь, когда ложиться спать. Глаза слипаются, но нет – изволь быть вместе с другими придворными и притворяться, что тебе весело. Дома я ни на какой работе так не уставала, как на этих посиделках. С ног валилась, была готова заснуть, где стою.

– Но ведь сэру Роберту такая жизнь по вкусу, – сказала миссис Вудс.

– Пока что да. – Эми кивнула и развернула лошадь к дому. – Он с раннего детства привык к дворцам, играл вместе с детьми короля, жил как принц. Но в сердце своем мой супруг остается все тем же юношей, которого я полюбила. Чувствую, он и сейчас мечтает разводить красивых чистопородных лошадей. Я должна сделать все, чтобы те мечты в нем не угасли. Чего бы мне это ни стоило.

– Похвально, что вы так печетесь об интересах мужа. Но ведь жизнь не стоит на месте. Время идет. Чего вы хотите для себя? – деликатно спросила миссис Вудс, выравнивая лошадь, чтобы ехать рядом с Эми.

– Я не перестаю верить, – твердо ответила та. – Я жду его и верю, что он обязательно вернется домой, ко мне. Я вышла за сэра Роберта, ибо полюбила его таким, какой есть. Он женился на мне по той же причине. Это сейчас у него дел невпроворот. Но постепенно все привыкнут к королеве Елизавете, новизна ее правления сгладится, все должности и привилегии раздадут, люди устанут от нескончаемых празднеств. Придворная жизнь потечет спокойнее. У сэра Роберта появится время, и он обязательно приедет ко мне. Я буду ждать его в нашем прекрасном доме, поведу в луга, где он увидит наших чудесных лошадей и жеребят. Все у нас пойдет так, как должно быть.

Флирт в письмах между Елизаветой и Филиппом Испанским зашел достаточно далеко, чтобы встревожить Уильяма Сесила и Екатерину Ноллис. Однако Мэри Сидни, ведущая конфиденциальный разговор со своим любимым братом Робертом Дадли, была убеждена, что причин для беспокойства нет.

– Елизавета не хочет терять такого союзника, – говорила она брату. – К тому же внимание Филиппа ей льстит. Сам знаешь, королеве нужно, чтобы ею постоянно восхищались.

Роберт кивнул. Они с сестрою ехали рядом, возвращаясь во дворец с охоты. Их лошади были в мыле и тяжело дышали. Роберт и Мэри не торопили животных, и те двигались неспешным шагом. Елизавета ехала впереди, беседуя с Екатериной Ноллис. По другую сторону от королевы держался молодой человек красивой наружности. Роберт успел внимательно его рассмотреть. Появление этого субъекта рядом с Елизаветой его не тревожило. Роберт знал, что она не падка на красивые лица. Ей нужен мужчина, рядом с которым у нее перехватывало бы дух.

– Она ищет союзника против Франции? – спросил Роберт, продолжая разговор с сестрой.

– Что-то вроде услуги за услугу, – сказала сестра. – Филипп сражался на нашей стороне, обороняя Кале, а мы пришли ему на помощь, когда французы начали угрожать Нидерландам.

– Ты думаешь, она хочет сохранить дружбу с Филиппом, чтобы он помог ей скинуть шотландскую регентшу? Королева согласилась с замыслом Сесила поддержать тамошних протестантов? Она что-нибудь говорила об этом в своих покоях? Только тебе или другие фрейлины тоже слышали? Елизавета вняла увещеваниям Сесила и решила готовиться к войне?

Мэри покачала головой и ответила:

– Как будто ты ее не знаешь. Она как лошадь, которую одолевают мухи. Постоянно мечется. То говорит, что мы должны помочь шотландцам. Как-никак они наши единоверцы, а французы – величайшая угроза. Через несколько минут у нее уже другое настроение. Мол, идти против помазанницы Божьей – грех. Елизавета боится, что этим наживет себе немало врагов внутри Англии. Она пребывает в постоянном страхе. Вдруг кто-то тайно проникнет в ее покои с кинжалом. По-моему, для нее сейчас главное – не умножать число врагов. Разговоры разговорами, но решений – никаких.