Любовник Ликан (ЛП)

Глава 6

Ее вдохи превращались в белые облака, когда она бежала через лес. Она чувствовала себя свободной, легкой и счастливой. Верхушки деревьев закрывали солнце, затеняя лес. Легкий ветер трепал ее мех, когда Карен тихо и бесшумно бежала по белому снегу. Погодите-ка. Мех? Какого черта происходит? Мгновение свободы внезапно обернулось битвой между реальностью и чем-то невероятным. Она остановилась и посмотрела вниз на свои руки или на то, что раньше было ее руками. Лапы и длинные когти, вот что она сейчас видела. Она видела и раньше когти, в переулке у Энтони.

Вдруг, она снова была человеком, и неожиданно боль пронеслась через нее, поставив ее на колени. Что-то пыталось вырваться из нее. Девушка схватилась за живот и вскрикнула от боли. Она была напугана. Карен была одна в лесу. Она потерялась. Как она оказалась здесь? Она не могла вспомнить. Паника сковала ее мышцы, а пот засверкал на ее обнаженном теле, хотя она стояла на коленях в снегу.

— Карен. Ну же, детка, у тебя кошмар.

Знакомый голос вплывал в мозгу, проникая в стены сна, и все же паника продолжалась. Она была напугана, но что-то подсказывало верить этому голосу и она будет в порядке.

— Карен. Проснись детка! Это всего лишь сон.

Ее глаза широко раскрылись, и она обнаружила, что смотрит в лицо Энтони. Он держал ее так крепко, что она едва могла дышать.

— Энтони. Что случилось?

— Тебе приснился плохой сон.

Он чуть ослабил хватку, и она сделала несколько глубоких вдохов. Девушка снова почувствовала весь ужас кошмара, и когда это произошло, ее рука начала пульсировать. Она ухватилась за нее и ахнула от боли, потом снова застонала, когда посмотрела вниз и увидела, что рана почти зажила. Почему было так больно, если раны почти не осталось? Или пошло заражение?

— Ох, да, думаю, так и было.

— Нам нужно поговорить.

Ей не понравилось выражение его лица. Он собирался сказать ей что-то неприятное, что-то, что она не захочет слышать. Странное ощущение поползло по коже и заставило ее задрожать. Это было как предупреждение. Предчувствие о том, что тема разговора будет не слишком приятна. У нее было непреодолимое желание соскочить с кровати и убежать так далеко и быстро, как только могла, чтобы быть дальше от него. Вспомнив о прошлом, она осознала, что это было бы неразумно, потому что у него не было проблем с тем, чтобы поймать ее ранее.

— О…о чем?

— Возможно, будет очень трудно поверить мне, но я обещаю, что никогда не солгу тебе. Так что, прошу, послушай меня, хорошо?

Она кивнула и он продолжил.

— Я знаю, что напугал тебя вчера в переулке, и знаю, что ты думаешь, будто я какой-то сталкер или что-то вроде того, потому что я знал твое имя и где ты живешь. Хотя я не сталкер. Я знаю все о тебе, потому что ты моя пара.

Карен хотела начать говорить, но он поднял руку, вынуждая ее замолчать.

— Просто подожди пока я закончу, а потом можешь спрашивать меня о чем угодно. — Она снова кивнула. — Я знаю, что ты моя пара, из-за твоего запаха. Наши пары имеют два уникальных аромата. Один, который привлекает всех из нашего вида, и второй, который может обнаружить только твоя пара. Это причина, по которой те щенки пришли за тобой.

О чем, черт возьми, он говорит? Она его пара, потому что он почувствовал ее запах? Что за хрень? Она растерялась, но было такое чувство, что все станет еще хуже.

— Что ты имеешь в виду, говоря «наш вид»?

— Когда я говорю — мой вид, я говорю о Ликанах.

Она засмеялась и резко остановилась, когда поняла, что он абсолютно серьезен.

— Ты имеешь в виду оборотней?

Он кивнул.

— Ээм, я не верю.

Однако, теперь некоторые вещи, такие как когти, зубы, горящие глаза, то как он обнюхивал ее, становились на места. Срань Господня! Может ли он на самом деле говорить правду?

— Нет. Этого не может быть. Я имею в виду, когти и все прочее, это же просто костюм на Хэллоуин, правда же?

— Нет, это не костюм для Хеллоуина, Карен. Разве ты не помнишь прошлый вечер в клубе, когда ты спросила меня, почему я не в костюме?

— Ты сказал мне, что у тебя есть свой собственный встроенный костюм.

— Да. Именно это я и имел в виду.

— Нет. Я не верю в это. Наверное, я все еще сплю.

Энтони медленно покачал головой.

— Ну, это правда и тебе лучше привыкнуть к ней потому, что тот ублюдок укусил тебя и превратил в одного из нас. Ты впервые изменишься через двадцать четыре часа, плюс — минус.

Она медленно села и посмотрела на него. Карен не знала смеяться или плакать или… что.

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной. Ты решил сыграть какую-то ужасную шутку?

— Карен, я не издеваюсь и не шучу. Ты скоро первый раз изменишься и мне действительно жаль, что это случилось именно так. Я вижу, что ты понимаешь, что это правда потому, что я видел твой кошмар. Он мысленно готовит тебя к тому, что грядет. — Мужчина, чтобы остановить ее ответ, взял ее руку своими ладонями. — Слушай, я знаю, что это было болезненно для тебя, до сих пор. Если бы я был тем, кто изменил тебя, ты бы вообще не страдала. Мы не должны превращать кого-либо, кроме наших пар, — он аккуратно погладил почти заживший след от укуса на коже.

— Итак, ты говоришь, что я стану оборотнем, и что ты намеревался сделать это, даже если бы я не была укушена психом в переулке? — она попыталась вытащить руку из его пальцев, но он держал крепко.

— Карен, я бы никогда не изменил тебя, пока бы не поговорил с тобой об этом и ты бы согласилась. Я бы никогда не заставил тебя делать что-то, если бы это не было бы для твоей же безопасности. Я не способен причинить тебе вред.

Он наконец-то позволил ее руке выскользнуть из его хватки и потянулся к девушке. Она уклонилась от его рук и отскочила к краю кровати. Карен спрыгнула с толстого матраса, метнулась в ванную и, захлопнув, заперла за собой дверь.

Она прижалась щекой к прохладной двери. Это не могло случиться. Это не реально. Она твердила себе снова и снова, но что-то глубоко внутри не соглашалось с этим. Когти, глаза, нюх, сны и кошмары, это все согласовалось с тем, что он говорил ей. Она не могла стать оборотнем. Она будет меняться каждый раз, когда будет полнолуние? Будет убивать и есть животных? Она могла задеть кого-то, будучи оборотнем? У нее было так много вопросов. Она жила и дышала в своем собственном реальном фильме ужасов.

Карен четко поверила Энтони в двух вещах: он не причинит ей вреда и никогда не принудил бы ее. Даже если она не понимала всего, что происходит, не было никакого сомнения в том, что он вел себя с ней как защитник. Он уже дважды рисковал своей жизнью, чтобы охранять ее.

Девушка включила душ и стала под горячие струи воды, пусть пар очистит ее мозг. Она оставалась под водой, пока ее кожа на пальцах не сморщилась, потом закрыла кран. Она вышла и завернулась в огромное, пушистое полотенце, которое окутало ее до коленей, а полотенцем поменьше обернула волосы. Ее одежда была порвана, и ей нечего было надеть. Карен не знала хорошо это или плохо, потому что даже полотенце, наверное, было лучше чем оставаться в костюме проститутки. Она сделала несколько глубоких вдохов, открыла дверь и с удивлением увидела сумку с вещами, стоящую на кровати, в которой, при ближайшем рассмотрении, была вся ее одежда. Она не хотела знать когда и как он собрал ее, но девушка была рада, что одежда здесь. Карен вытащила футболку и спортивные штаны, и порывшись в большом комоде у двери, нашла пару толстых носков Энтони. Они были слишком большими, но очень теплыми. Она заплела свои еще влажные волосы и решила пойти на запах готовящейся пищи.

Дом Энтони был абсолютно великолепен. Соборные потолки в каждой комнате, световые люки и ровные потолки в гостиной. Одна стена в гостиной была полностью из стекла и открывала вид на густой, заснеженный лес. Это было захватывающее зрелище, и она могла представить себе жизнь здесь, а не в городе. Дом с открытой планировкой и кухня была не менее зрелищной. Черный гранит, испещренный крошечными крапинками золота, столешница стояла под шкафами ручной работы из темного дерева. Приборам из нержавеющей стали обзавидовалась бы любая кухарка. Как островки, сковородки свисали на длинных цепочках.

Карен втянула воздух, когда увидела Энтони, стоящего у плиты, мужчина что-то готовил. Единственная вещь, которая была на нем — это пара черных джинсов, и когда он повернулся к ней и нерешительно улыбнулся, она заметила, что Ликан не удосужился застегнуть верхнюю пуговицу, что позволило джинсам съехать низко на его бедрах. Черные волоски, которые бежали от нижней части пупка и исчезали под джинсами, заставили ее рот наполниться слюной. Ее мужчина был красив.

— Присаживайся. Еда почти готова, — он повернулся обратно к плите и подхватил тост, который выскочил из тостера.

Она села на табурет перед столом. В течение нескольких мгновений, он поставил яйца с беконом, блины, картофельные оладьи и тосты перед ней. Он поставил еще одну тарелку с тем же набором рядом с ней и, налив две чашки кофе, поставил рядом, прежде чем сесть рядом с ней. Аромат был божественным, в животе заурчало.

— Я начал волноваться, что ты останешься в закрытой ванне на весь день, — он кивнул на ее тарелку. — Прошу, приступай!

— Спасибо, — она откусила большой кусок оладьи. — Ммм… это очень вкусно. Мужчина, который умеет готовить это круто.

Один уголок его рта дернулся вверх, когда он откусил кусок бекона.

— Ты будешь удивлена, когда узнаешь, что я умею еще делать.

Она не сомневалась в этом. У нее было столько вопросов, об оборотнях, но она не хотела обсуждать это во время замечательной трапезы. Она хрустела тостом и поняла, что этот мужчина был совершенен.

— У тебя красивый дом, Энтони. Но тебе не одиноко здесь? — он нахмурился. — Извини. Я не должна была спрашивать.

— Почему бы и нет? Ты можешь спрашивать меня о чем угодно. И ответ на твой вопрос, да, мне иногда одиноко здесь. Но большую часть времени, я здесь очень счастлив.

— Он просто кажется таким уединенным.

— Да, но у меня есть потребность в уединении.

— Ох, — да, она предполагала, что будучи оборотнем нужна какая-то частная жизнь. Господи! Слово оборотень заставило мурашки побежать по позвоночнику. Вдруг, она захотела знать все о мужчине, сидящим рядом с ней. Она чувствовала потребность в какой-то нормальной жизни.

— Где ты вырос?

Он усмехнулся.

— В пещере с остальной частью стаи.

— Ооокей, — может это не такой уж хороший вопрос. — Какой твой любимый цвет?

— Красный.

— Любимый фильм?

Он снова засмеялся.

— Американский оборотень в Лондоне.

Она тоже засмеялась.

— Да, мне он тоже нравится. Любимый праздник?

— Хмм…никогда по-настоящему не праздновал многие из них, но наверное из того что ты здесь, то сказал бы, что это Хеллоуин.

— А я вот думала, что всеми любимый праздник, это Рождество.

Он пожал плечами.

— Не знаю слишком много о Рождестве. Никогда не праздновал его.

Она чуть было не подавилась едой.

— Что! Почему нет?

— Ну, думаю потому, что мне не с кем было праздновать его.

— А как насчет твоей семьи или друзей?

Он пожал плечами.

— Карен, моя семья не похожа на обычную семью. Не такая как вы, люди, привыкли. Мы не общаемся. Я знаю, это может звучать дико для тебя, но мужчины в моей семье… кхм, давай просто скажу, что это территориальные особенности тех, кто имеет пару. Мы не общаемся слишком тесно. Не пойми неправильно. Если что-то случится или мы нуждаемся в чем-то, стая собирается вместе.

— Ох. Ну, я не могу притвориться, что понимаю это, но не могу сказать, что и у меня традиционная семья. Имею в виду, я не разговариваю с сестрой, вообще, она живет на другом конце страны. А моя мама… ну, она уехала и решила, что больше не нуждается, чтобы я находилась в ее жизни.

Энтони протянул руку и крепко сжал ее руку, чтобы утешить.

— А как насчет твоего отца?

— Он умер.

— Ох, прости, Карен.

— Все в порядке. Бывает, ты знаешь? Во всяком случае, в этом году ты должен отметить Рождество. — Она не могла поверить, что он никогда не отмечал праздник. Ей было грустно, что он никогда не испытывал предвкушение и радости этого праздника. Она обязательно исправит это в этом году. Она купит ему подарки и заставит его поставить елку, и испечь печенье, и… она вздохнула. Будет ли она с Энтони на Рождество? Часть ее сомневалась во всем, что он сказал ей, другая же часть знала, что их встреча была больше чем совпадением. Та часть ее знала, что она и Энтони будут вместе долгое, долгое время.

Задумавшись, она продолжила завтракать в тишине. Когда они закончили, Карен взяла свою тарелку и отнесла в раковину. Она сделала еще пару глотков кофе, а потом и ее поставила в раковину. Помыв посуду, она направилась к окнам с видом на заснеженные деревья. Девушка взглянула на Энтони и поняла, что, наверное, пора уйти.

Энтони подошел к ней сзади и притянул ее спиной к своей груди. Карен сначала сопротивлялась, но потом сдалась и расслабилась. Он почувствовал ее влажные волосы и вздохнул. Он любил ее, хотя и знал, что она может не любить его в ответ. У него не было выбора, и даже если бы был, то знал, что все равно выбрал бы любовь. Он бы отдал жизнь за эту женщину без колебаний. Мужчина надеялся, что она переедет к нему, потому что не было абсолютно никакого шанса, чтобы он отпустит ее. Он не может. Все так сложно.

— Ты говорил мне правду, не так ли?

— Да.

— Твои глаза горели прошлой ночью в переулке, и у тебя появились когти и клыки, не так ли?

— Да.

Она задрожала, и он сильнее прижал девушку к себе.

— Это действительно был не костюм для Хеллоуина?

— Нет, — он вздохнул и положил подбородок ей на макушку.

— Это можно остановить?

— Нет.

Она повернулась к нему, и ее умоляющий взгляд чуть не поставил его на колени.

— Я могу навредить людям? Я буду превращаться в ужасного монстра каждый раз в полнолуние?

Он потер ее руки вверх и вниз.

— Нет. Впрочем, я не буду врать. Ты обнаружишь, что у тебя есть природный инстинкт хищника: бегать, охотиться и защищать. Эти чувства будут сильны, но ты точно будешь осознавать кто ты, все время и никогда не сделаешь ничего против своей воли. Все действительно не так плохо, малышка. На самом деле это замечательно. Ты почувствуешь себя свободной, не сдерживаемой обществом. Ты будешь сильнее, быстрее, а когда станешь старше, то даже сможешь контролировать изменения. То, что ты видела прошлой ночью — частичное изменение. И полная луна не имеет ничего общего с этим. Ты сможешь измениться в любое время, днем или ночью, когда захочешь. Первое превращение — это единственный раз, когда не сможешь контролировать это.

— Ох, Энтони. Ты уверен, что я никому не причиню зла? Я не смогу жить с этим, если все же сделаю.

— Карен, задумайся на минутку. Помнишь ту ночь? Я что, был похож на сумасшедшего или неуправляемого или выглядело так, будто я не понимал, что делал?

Ее брови нахмурились, когда она вспомнила драку в переулке.

— Ты убил того парня ночью, того, который укусил меня?

Он прикрыл глаза. Возможно, он не должен был использовать этот инцидент в качестве примера. Он не хотел, чтобы она знала, что он сделал. Энтони понимал, что она в какой-то мере должна знать правду, что он убил щенка, но не готов был говорить об этом вслух. Он переживал, что она увидит в нем монстра.

— Карен, прошу, не заставляй меня отвечать.

Она шагнула к нему.

— Пожалуйста. Мне нужно знать.

— Да. Я убил его и сделал бы так снова. Если кто-нибудь попытается причинить тебе боль, я убью их. Извини, это одна из вещей, с которыми тебе придется научиться справляться, когда дело доходит до моей животной природы. Я забочусь о тебе. Я не шутил о том, что мы очень защищаем территорию и все, что принадлежит нам.

— Я понимаю, что тебе пришлось сделать это, Энтони. Действительно понимаю. Мне не нравится это, но зная, что он сделал со мной и, возможно, что он сделал с другими женщинами, он получил по заслугам. Я не буду притворяться, что одобряю убийство без причины или, что мне нравится, когда есть повод, но я не осуждаю тебя за проявленную защиту.

Он прижал ее к себе. Облегчение так сладко пробралось в него, снимая напряжение с мышц.

— Спасибо.

Девушка нахмурилась.

— Не могу поверить, что это происходит. Я продолжаю думать, что скоро проснусь и сброшу с себя какой-то странный сон.

— Я знаю, малышка. Мне так жаль, что все так повернулось, — он поцеловал ее в макушку. — Я никогда не хотел причинить тебе боль. Никогда не хотел напугать тебя.

— Я верю тебе. Но, Энтони, мне страшно.

Он прижал ее спиной к себе.

— Я знаю, но нет ничего, чего можно бояться. Обещаю. И я буду с тобой все время. Я расскажу тебе все. И не буду тебе врать, — он сделал глубокий вдох. — Я люблю тебя и никогда не отпущу. Я умру раньше, чем ты уйдешь от меня, и как ты могла видеть, я убиваю не просто так. Мы будем вместе долго-долго. Я обещаю, что никогда не предам тебя и буду тратить каждую минуту своей жизни, делая тебя счастливой. Я буду защищать тебя, и буду ставить твое благополучие превыше всего. Ты понимаешь?

Никогда. Он никогда не отпустит ее снова. Оборотень потратил слишком много одиноких ночей, просыпаясь еще более одинокими утрами. Даже когда у него появлялись мимолетные женщины в его кровати, чего-то всегда не хватало. Теперь он знал чего именно — Карен — его голубоглазой, рыжеволосой пары. Единственная женщина на земле, которая могла наполнить его жизнь, заполнив зияющую пустоту в его душе.

— Нет, на самом деле нет. Я ничего не понимаю, Энтони. Я имею в виду, как ты можешь любить меня? Ты меня даже не знаешь.

Он взял ее лицо руками.

— Я знаю тебя долгое время. Я узнал тебя во снах, и ты была частью меня с того дня, как я сделал первый вдох. Тебе было суждено стать моей, и ты связана со мной с рождения. Со дня, когда ты родилась, мы были обречены найти друг друга. Я нашел бы тебя несмотря ни на что.

— Ох, Энтони. Просто это так много, чтобы принять все сразу, — она прижалась к нему и посмотрела в его глаза.

— Сколько у меня времени, прежде чем превращусь?

— Это случится не раньше завтрашней ночи, — он погладил ее по спине, нежно массируя мышцы.

— Завтра? В ночь Хэллоуина?

Он усмехнулся.

— Да. И как раз, когда взойдет полная луна.

— Мне казалось, что полная была вчера.

— Да, но она была не совсем полная. Завтра все увидишь.

— Будет больно?

— Нет.

— Даже не хочу думать об этом сейчас.

Он взял ее за руку и повел к черному, кожаному дивану. Прихватил пульт со стеклянного журнального столика, Ликан сел, притянув Карен к себе на колени, и прижал ее к груди. Нажав на кнопку, панель на стене отъехала, открывая огромный плазменный телевизор. Он нажал другую кнопку и включил фильм. Она засмеялась, когда поняла, что это действительно «Американский оборотень в Лондоне». И это было хорошей идеей. Он положил подбородок на макушку Карен и обнял ее. Полнолуние и грядущие неприятности выглядели меньшей проблемой бедного парня, который корчился на экране.

Они посмотрели три фильма, но Карен не двигалась с места, слишком уютно она устроилась на нем. Оборотень окружил ее, вторгся в ее жизнь. Она была в курсе всего о нем, его твердых мускулах и пряного аромата. Ее тело стало горячим и жаждущим. Она хотела его, даже если разум кричал, что этого слишком много и слишком быстро. Ее сердце решило за нее. Это была единственная вещь, в которой она никогда не сомневалась. Что было между ней и Энтони с первого взгляда, когда они встретились во снах. Что же именно? Она не понимала. Но она знала, что это что-то естественное. Это было что-то, что должно было произойти.

Ближе к концу третьего фильма, она больше не могла удержать свои руки от него. Девушка повернула голову и уткнулась в его шею губами. Его кожа была горячей под ее губами. Она глубоко вздохнула и облизнула это место. Ликан зарычал, и тепло затопило ее лоно.

— Малышка, если ты продолжишь, я трахну тебя прямо здесь, на этом диване.

Его слова, произнесенный шепотом, были словно разряд электричества для ее уже возбужденного тела. Она улыбнулась и продолжила покусывать путь по шее к уху и прошептала.

— Сделай это, Энтони. Ты мне нужен.

Он аккуратно положил ее на спину и накрыл своим телом. Карен чувствовала себя в безопасности, защищенной, желанной, когда он обнял ее. Она запуталась пальцами в его волосах, а рот мужчины обрушился на нее, грубо и собственнически.

Она застонала, и Энтони начал стягивать с нее одежду, почти срывая ее с Карен, пока она не осталась полностью обнаженная перед ним, оставшись только в носках.

— Энтони, если ты продолжишь рвать на мне одежду, мне нечего будет надеть.

— Дорогая, гарантирую, что буду часто срывать с тебя одежду. Но не волнуйся. Обещаю купить тебе столько одежды, сколько захочешь, — он проводил ее обнаженное тело глазами, рассматривая свою пару. — Никогда бы не подумал, что мои носки могут выглядеть настолько сексуально. Почти так же сексуально, как те кружевные чулки и подвязки, которые были на тебе прошлой ночью.

Он провел руками вверх и вниз по ее бедрам, поглаживая нежную кожу, подбираясь к месту, где она хотела, чтобы он коснулся ее.

— Те кружевные чулки были ужасными. Я ненавидела тот костюм проститутки, — она застонала, когда его большой палец начал двигаться медленными кругами вокруг ее клитора.

— Костюмчик проститутки был чертовски сексуальным на тебе, — он раздвинул ее колени и положил девушку удобнее, открывая ее своему горячему взгляду. Он облизал губы. — Но не так сексуально, как обнаженная ты, — он набросился на нее и стал долго ласкать: целуя, полизывая и покусывая ее напряженное тело.

Карен вскрикнула.

— Прошу, Энтони.

— Поверь мне, малышка, я доставлю тебе удовольствие. Помнишь то веселье в душе? — ее глаза расширились и она кивнула. — Моя очередь.

Он перевернул ее на живот и притянул ее бедра, пока она не встала на коленях. Ликан развернул ее лицом к спинке дивана, и положил ладони на бедра. Энтони прислонил губы к самому ушку.

— Не двигайся и держись, поездка вот-вот начнется.

Его низкие слова вибрировали сквозь нее, возбуждая, пока она обдумывала, не закричать ли от досады. Девушка хотела, чтобы он был в ней. Но она не шевелилась. Услышав шелест его спадающей одежды, Карен застонала, узнав так же металлический скрежет молнии. Образ его великолепного тела возник в ее мозгу, и она застонала снова. Через пару мгновений, он толкнул ее коленки, расставив их шире, и опустился на колени между ними. Оборотень поцеловал ее спину и провел кончиками пальцев по позвоночнику. Ее прошиб холодный пот.

— Сделай это, Энтони, пожалуйста!

— Почти, малышка. Почти, — он поцеловал ее в шею, пока стал играть с ее сосками, пробежал длинными пальцами вниз по животу, груди, чуть прижимая ее к мягким подушкам дивана. Он нашел ее щелочку, кремовую и влажную и ввел один длинный палец в нее, пока девушка не стала извиваться. Ее дыхание стало рваным, когда Карен выкрикнула его имя. Энтони качнул бедра назад и ввел свой член так глубоко внутрь нее, что она подумала, что потеряет сознание от ощущения того, как он наполнил ее, почти болезненно.

Ликан намотал на кулак ее волосы и слегка оттянул ее голову назад, для поцелуя, пока нетерпеливо заколачивался внутрь нее. Она открыла рот, ее тело приветствовало его, умоляло и кричало, чтобы он завладел ею полностью. Волна оргазма быстро начала зарождаться и выходить из под контроля, захлестывая ее. Энтони запрокинул голову и издал гортанный рык, обняв ее одной рукой вокруг талии, чтобы притянуть еще ближе к себе, пока его семя выплескивалось глубоко внутри нее. Карен не могла пошевелиться. Она была уставшая и пресыщенная.

Оборотень сел, откинувшись на спинку, и притянул ее на колени в очередной раз, прижимая к своей груди.

— Не понимаю, как могу чувствовать себя так хорошо и правильно с тобой, Энтони. Мы только встретилась.

Он погладил ее по волосам.

— Это нормально, малышка. Я понимаю.

Мужчина посмотрел в ее широко открытые, недоумевающие глаза. Но увидел еще кое-что в голубой глубине — горящий огонь, который принадлежал ему. Он знал, что она желала его, хотела его, но он был бы лжецом, если бы не признался, что его задело то, что Карен не произнесла вслух, что любит его. Он действительно ждал, когда она скажет эти слова. Надеялся, желал и молился, чтобы Карен призналась в любви к нему, но ожидание…не оправдалось. Он должен был верить, что ей просто нужно было время, если конечно она не возненавидела его за то, что он виноват в ее обращении в Ликана.

Он поднял ее на руки и понес в спальню, где положил свою пару, словно величайший подарок Богу, на свою большую кровать. И почувствовал себя Богом на данный момент, ведь никто из смертных не заслуживал такую красоту. Он целовал каждый дюйм ее тела, прежде чем сосредоточится на одной ее части. Мужчина лизнул ее влажную щелку и зарычал от мысли быть снова в ней. Девушка выгнулась на кровати и он прижал к себе ее бедра. Ликан то посасывал ее клитор, то входил языком внутрь, пока Карен стонала от удовольствия.

Она ахнула и издала короткий крик. Когда ее мышцы сжались, сигнализируя о скором оргазме, он лег на нее и вошел внутрь. Девушка обняла его ногами, пока он входил в нее жестко и беспощадно. Пот блестел на их коже, когда оба переступили через край и лежали истощенные, вялые и пересыщенные.

Они уснули и проснулись в объятиях друг друга. Потом занимались любовью так много раз, что сбился со счета.