Любовные перегрузки в 75g

1 g

1994 год.

Она стояла за ограждением у выхода из поворота «Tamburello» и не могла пошевелиться. По гравийной зоне носились маршалы, подъезжал кран, машины скорой помощи и пожарные. Маршал, размахивавший возле неё желтым флагом, плотнее прижал к уху наушник, вслушался в передаваемую ему информацию, тяжело вздохнул и поменял жёлтый флаг на красный. Гонка была остановлена.

Через несколько часов над трассой воцарилась тишина, поворот опустел, зрители разошлись. Лишь пара журналистов сновали туда−сюда через ограждение и что−то щёлкали. Потом ушли и они.

Уже стемнело. А она так и стояла на том же месте. Она не могла поверить в случившееся.

− А, вот ты где! – сказал, приближающийся к ней Мика Хаккинен.

Она подняла глаза и с надеждой посмотрела на него: «Ну, скажи, что он жив! Скажи, что он просто был без сознания, но он жив и с ним всё будет в порядке!» − говорили её глаза. Хаккинен посмотрел на неё с тоской, помотал головой и опустил глаза:

− Уоткинс говорит, что он в клинике на аппаратах искуственного поддержания жизни. Его продержат до приезда родителей…– сказал он, глядя куда то в сторону. – Он даже не мучился, сразу отключился не приходя в сознание… Шансов нет… Тебя подбросить до гостиницы?

Она отрицательно покачала головой и устремила свой взгляд на злосчастный поворот.

− Возвращайся к родителям. – сказал он, потёр нос, повернулся и зашагал к боксам.

Пошёл дождь. Ей это было на руку. Даже в темноте она не могла позволить себе разреветься, так уж она была воспитана, а вдруг кто её увидит?! Дождь помог ей замаскировать свои эмоции.

Она так и стояла всю ночь, не шевелясь, лишь положив руку себе на живот туда, где зарождалась новая жизнь, о которой она даже не успела рассказать ему.

Ребёнок! Её – Адриен Талистер и его – Айртона Сенны. Ребёнок – единственное, что осталось у неё на память о нём. Его родители не очень приняли её, да и не хотелось ей лезть в чью−то семью. Она даже не сможет присутствовать на его похоронах. У неё даже не было их общей фотографии. Но ей осталось на память самое главное – ребёнок, она подарит ему всю свою любовь, которую не успела потратить на этого человека.

Адриен улыбнулась и её лицо осветил первый лучик рассвета над трассой.

Адриен, конечно, к родителям не поехала. Её отец был послом США в России и мать, естественно, была при нём. Адриен там и выросла. Выросла,надо сказать, довольно своенравной девочкой. Мать вовремя заметила это и решила, что усмирять её будет бесполезно и наняла для дочери имиджмейкера. Тот создал из неуправляемой и упрямой девочки ту, кем стала Адриен сейчас. Она научилась элегантно одеваться, ходить, танцевать, петь, а так же обучилась элементарным навыкам боевых искусств, языкам и ловкому управлению автомобилем.

По окончании школы родители отправили Адриен в США, решив, что она вполне готова для самостоятельной жизни. Ей купили дом в Беверли−Хиллз, она поступила в Калифорнийский университет на факультет психологии, училась на отлично, досрочно сдала первый курс и поехала на гонки «Формулы 1», интерес к которым ей привил отец. Там она и познакомилась с Айртоном. Познакомилась и влюбилась. Но ненадолго…

Второй курс прошёл, как в тумане, хотя и был успешен. У Адриен родился мальчик, которого она, разумеется, назвала в честь отца. Крестным у мальчика стал Мика Хаккинен, пару раз навещавший её во время беременности и бывший в курсе её событий. Затем мальчика забрала мать, сказав, что дочери надо спокойно доучиться и устроить свою личную жизнь.

− Будет повод чаще нас навещать! – сказала она.

Адриен познакомилась со старшекурсником, с режиссёрского факультета и неожиданно вплыла в мир Голливуда. Там сразу оценили её голос и каскадёрское дарование. Она стала узнаваема. Лучшие режиссёры приглашали её в свои картины для постановки и выполнения трюков.

Это состояние стало приводить её в чувства. Она стала снова улыбаться, поддерживать весёлые беседы, стала гвоздём любой звёздной вечеринки.

***