Любовный пасьянс

6

Хейзл зажмурилась, потом снова открыла глаза и в изумлении принялась рассматривать листок бумаги, который только что вытащила из почтового ящика.

Еще один!

Она быстро пробежала глазами послание. Обычные пустые фразы и затем:

«Мы уверены, что Вы поймете наш отказ продолжать сотрудничество с Вами по причине известных обстоятельств. Благонадежность — наиболее подходящее кредо для небольшого семейного бизнеса — такого, как наш, и любой сомнительный отзыв, способный повлиять на репутацию…»

В порыве ярости Хейзл скомкала листок и швырнула его на пол. Бумажный комок откатился в сторону, присоединившись к двум другим.

Почему я не подумала о последствиях глупой шутки, затеянной Лили и ее товарками?! — кляла себя Хейзл. А теперь во всем обвиняют меня, и только меня! Неужели с тех пор прошла всего неделя?

Хейзл вернулась в Бирмингем в своем роскошном платье, измятом и забрызганном грязью, а на следующий день заказала билет на первый же авиарейс в Шотландию. Прибыв на место, она отправилась навестить своих друзей Митчела и Ширли и, рассказав им всю историю от начала до конца, была очень удивлена, когда вместо того, чтобы возмутиться, они просто рассмеялись.

— Ну, разве это не здорово? — хохотала Ширли.

Конечно, Митчел и Ширли не видели ледяного взгляда Барта, похожего на смертоносный клинок, занесенный над головами присутствующих, которым он обвел зал в поисках Хейзл. И зачем только она спряталась за колонной? Нужно было встретиться с ним лицом к лицу! Или пойти еще дальше и присоединиться к Лили и ее компаньонкам, чтобы сказать ему в глаза все, что думает.

И все же, несмотря на все свои старания, Хейзл не могла вообразить себе Барта в роли профессионального соблазнителя. Она вернулась домой, втайне надеясь получить от него любое, пусть даже самое гневное послание, но…

Зато спустя некоторое время на нее обрушилась лавина писем. Все они свидетельствовали лишь об одном: ее карьеру организатора вечеринок можно считать законченной.

Хейзл вздохнула. Вместо гневной отповеди человека, который имел право сердиться на нее больше всех остальных, она получила массу посланий от других людей.

Газеты, которые она по приезде в Бирмингем вынула из набитого до отказа почтового ящика, широко освещали пикантный инцидент.

Полный отчет о «вендетте на Валентинов день» привлек к себе особое внимание, поскольку ничего интересного в течение последней недели не происходило.

Перед глазами Хейзл мелькали крупные заголовки статей. «ЗАСЛУЖИЛ ЛИ ЭТО БАРТ АРДЕН?» — патетически вопрошал один. Другой, сопровождаемый фотографией Лили в мини-платье, лежащей в шезлонге с бокалом коктейля в руке, гласил: «Я ВСЕ ЕЩЕ ЛЮБЛЮ ЭТОГО УБЛЮДКА!»

Хейзл внимательно взглянула на фотографию: Лили выглядела так, словно упивается вызванным ею скандалом, и вовсе не походила на женщину с разбитым сердцем.

Хейзл чувствовала себя одинокой и опустошенной. Теперь у нее не было работы, которая помогла бы отвлечься от проблем. А в ближайшем будущем, по всей видимости, не ожидало ничего хорошего, — по крайней мере, до тех пор, пока шумиха не стихнет.

К тому же у Хейзл не было ни одного близкого человека.

Раньше это мало волновало ее. После развода с Харли она избегала общения с мужчинами, а когда боль притупилась, решила, что лучше оставаться свободной, чем рисковать, снова впустить кого-то в свою жизнь.

Что же изменилось? — спрашивала себя Хейзл. Неужели нашелся мужчина, которому удалось вновь оживить мои чувства, причем даже ни разу не посмотрев на меня иначе, как с пренебрежением?

Раздался звонок в дверь, и Хейзл вздрогнула. Должно быть, почтальон принес еще одно письмо с уведомлением о разрыве контракта или извещение о квартплате от истеричного домовладельца. Он наверняка пожелает узнать, как мисс Корбетт собирается платить за квартиру, если чуть ли не весь город знает, что она лишилась работы и оказалась на мели? Звонок прозвенел снова.

— Сейчас! — крикнула Хейзл и направилась к двери, потуже затягивая пояс золотистого кимоно.

Когда она открыла, перед ней возникла высокая фигура Барта Ардена. Он стоял, почти касаясь головой притолоки.

Хейзл не поверила своим глазам.

— Барт? — непослушными губами пробормотала она.

— Да, — легко ответил Барт, — он самый.

Он был одет в своей обычной небрежной манере — в джинсы и джинсовую куртку, под которой виднелся темный свитер с высокой горловиной, а его жесткий взгляд явно предвещал неприятный разговор.

Хейзл хотелось приказать ему убраться и захлопнуть дверь, но она так и не смогла этого сделать.

В руке Барта была сумка, которую она оставила у него.

— Вы уезжали в такой спешке, — ядовито произнес он, — что забыли свои вещи.

— Спасибо.

— Не хотите ли пригласить меня войти? — продолжал Барт своим бархатисто-обволакивающим голосом, и Хейзл вздрогнула, чувствуя, как вновь поддается его обаянию.

По выражению его лица было невозможно догадаться, насколько силен его гнев, но дружелюбие на нем явно отсутствовало.

Взгляд Барта скользнул по Хейзл сверху вниз, начиная от тяжелого узла волос на затылке, вдоль золотистого шелкового кимоно, стянутого на поясе, до босых ступней. Он глубоко вздохнул, словно ныряльщик перед прыжком в воду, и спросил:

— Я разбудил вас?

— Нет, я уже давно проснулась.

— Но не успели одеться? — насмешливо улыбнулся он.

Никогда еще он не говорил со мной с такой откровенной неприязнью, подумала Хейзл. Конечно, было бы глупо надеяться, что он совсем не разозлится.

Она была уверена, что Барт не станет кричать, шуметь, стучать кулаком по столу или бить посуду, но чувствовала, что под его внешним спокойствием кроется глухой, едва сдерживаемый гнев, который в любую минуту может вырваться наружу, сокрушая все на своем пути.

Лучше успокоить его, чем раздражать еще больше, вступив в спор, решила Хейзл и натянуто улыбнулась.

— Входите. Я… я не ждала вас.

— Разве? — вполголоса поинтересовался Барт. — Вы решили, что после того, как меня выставили дураком, я надолго забьюсь в свою нору, не осмеливаясь высунуть оттуда нос? Если так, то вы меня явно недооценили.

Хейзл покачала головой, стараясь казаться спокойной, что было совсем нелегко. Одно лишь физическое присутствие Барта заставляло вибрировать каждый ее нерв, к тому же под кимоно на ней ничего не было. Слегка откинув голову назад, она посмотрела ему прямо в лицо и ответила:

— Ничего подобного. Я просто хотела сказать, что не ожидала увидеть вас в восемь часов утра на пороге своего дома. Особенно после всех этих событий.

— Я решил подождать, пока моя злость уляжется, — хмыкнул Барт. — О решениях, принятых в порыве гнева, почти всегда приходится сожалеть. — Он помолчал и взглянул на нее сверкающими, словно два лезвия, глазами. — И выбрал такое время, когда вы наверняка окажетесь дома. Хотя, возможно, мне не следовало бы появляться так рано — вероятно, я помешал легкому утреннему сексу? Может быть, какой-нибудь несчастный сейчас с нетерпением дожидается вашего возвращения в постель? — Взгляд его скользнул по направлению к полуоткрытой двери спальни. — Если так, то я зайду попозже.

Хейзл понимала, что ей все равно не удастся уклониться от разговора. Лучше уж взять себя в руки и выяснить отношения раз и навсегда.

Она отступила в сторону, позволяя Барту пройти. Дверь захлопнулась.

Может быть, мне следует переодеться во что-то более подходящее, чем кимоно? — в панике подумала Хейзл.

Не дожидаясь приглашения, Барт направился в гостиную. Он прошелся по комнате и приблизился к окну.

Хейзл молча разглядывала его мощный силуэт на фоне светлого пятна, черные волосы, мягкими завитками спадающие на воротник…

Словно почувствовав на себе ее взгляд, Барт обернулся.

— Итак, — осторожно начала она, не осмеливаясь предложить ему выпить, — полагаю, вы пришли, чтобы высказать все, что думаете обо мне.

— Не разыгрывайте святую невинность.

Барт улыбнулся невеселой улыбкой, ничем не напоминающей ту, которую Хейзл привыкла видеть на его губах. Да и голос его звучал по-другому, отметила она, — холодно и резко.

— Барт, я…

Но он не дал ей закончить фразу:

— Теперь я вижу, что мое первое побуждение — не доверять вам, — было абсолютно правильным. Вы ведь не случайно услышали об этой работе, Хейзл? Все было подстроено с самого начала?

Она уже собиралась сказать, что это не так, но губы ее сами собой проговорили:

— Да.

— Причем женщиной, которая так и не смогла примириться с поражением! Лили до сих пор невдомек, что некоторые отношения лучше разорвать, особенно если… — Он прервал самого себя на полуслове и отошел от окна.

Какой цинизм! — мысленно возмутилась Хейзл.

— Я знаю Лили много лет! — воскликнула она. — И никогда не видела, чтобы она так переживала из-за мужчины!

— Разве я виноват, что женщины считают меня привлекательным? — заметил Барт высокомерно, и ей захотелось отвесить ему оплеуху.

— Нет, но это не оправдывает вашего отношения к ним. Вы заставляете их страдать! — резко ответила она.

Барт пристально посмотрел на нее.

— А если они не слышат, что им говорят?

Глаза Хейзл сверкнули.

— Вам не приходило в голову, что Лили решилась на такой поступок не только потому, что вы разбили ей сердце?

Наступила гнетущая тишина.

— Что же я еще натворил? — наконец спросил Барт.

— Сами знаете, что!

— Нет уж, просветите меня! — потребовал он, в упор взглянув в обвиняющие глаза Хейзл. — Давайте! Скажите прямо, что вы имеете в виду!

Хейзл судорожно вздохнула.

— Лили была девушкой до встречи с вами.

Последовало еще более долгое и какое-то странное молчание.

— О, я понимаю, — наконец произнес Барт, медленно кивнув. — Теперь понимаю.

— Значит, вы этого не отрицаете?

— Того, что я был ее первым любовником? — Его рот искривился в мрачной усмешке. — Нет, не отрицаю.

Услышав его признание, Хейзл почему-то почувствовала себя уязвленной.

— Хорошо, что вы нашли в себе, силы придать это, — сухо сказала она.

— Просто я слегка удивлен тем, что Лили поделилась с вами подробностями наших отношений, вот и все. — Барт устремил на нее пронзительный взгляд. — Вы ведь не обсуждаете свою сексуальную жизнь с подругами?

— Нет, конечно.

Хотя, мысленно усмехнулась Хейзл, мне сейчас и обсуждать-то нечего.

— Итак, вы считаете меня варваром, отнимающим у молоденьких девушек наиболее ценное сокровище? Человеком, который лишает их невинности, а затем бросает? Прямо какой-то средневековый роман! — насмешливо добавил он.

— Я этого не говорила… — начала она, но Барт перебил ее:

— Но наверняка подразумевали. — Он в упор посмотрел на нее и спросил: — Или вы думаете, что я изнасиловал Лили? — Хейзл молчала. — И считаете, что я должен был жениться на ней? Не думаю, что большинство людей в наше время придерживаются таких старомодных взглядов. — Барт заметил холодное выражение лица Хейзл, и его глаза расширились от изумления. — Не могу поверить, — медленно произнес он, — что вы всерьез так думаете. Так вот, значит, почему вы вышли замуж? Потому что Харли лишил вас невинности до брака?

— Это не ваше дело! — возмущенно воскликнула она.

— Может быть, и нет, — согласился Барт, поняв, что его догадка оказалась верной. — Но то, что вы со своей компанией «соблазненных и покинутых» собирались испортить благотворительный бал, — это уж точно мое дело!

Хейзл неловким движением попыталась спрятать босые ступни под кресло.

— Но ведь не произошло ничего особенного… Просто несколько женщин решили сыграть маленькую шутку…

— Маленькую шутку?! — повторил Барт с непритворным возмущением. — В самом деле? Выставить меня, как растлителя невинных девушек перед людьми, чьим мнением я дорожу? Простите, но у вас, очевидно, своеобразное чувство юмора!

— Лили — моя подруга, и ее судьба мне небезразлична!

— Но ведь вам даже в голову не пришло проверить, насколько правдив ее рассказ! Что именно она вам поведала?

Хейзл почувствовала, как краска приливает к ее щекам.

— То же самое, что она сказала на балу…

— О, вы имеете в виду ту душещипательную историю о соблазненной и брошенной девушке?

— Кстати, что касается публичного обвинения, то оно не было запланировано…

— В самом деле? — недоверчиво переспросил Барт. — Я был уверен, что вы репетировали его на протяжении нескольких дней.

— Нет! Я вообще не знала, что Лили собирается говорить перед всеми…

— Но вы поверили ей, не так ли?

— Я знаю ее с детства. Разумеется, я ей поверила! — Глаза Хейзл вспыхнули. — Но, если уж на то пошло, почему бы вам не рассказать мне собственную версию этой истории?

Барт покачал головой, и на его губах появилась гримаса отвращения.

— Мне совсем не хочется рассказывать о своей бывшей любовнице.

— Но ведь вы не отрицаете, что лишили ее невинности?

— Нет, — устало вздохнул Барт. — К сожалению, так оно и было.

Хейзл почувствовала внезапно нахлынувшее разочарование.

— А женщины, которые пришли с Лили, могли бы сказать о себе то же самое, не так ли? — спросила она.

Гнев на лице Барта сменился недоверием.

— Вы что, думаете, я лишил невинности всех пятерых? — изумился он.

— Я знаю только, что это случилось с Лили! — резко ответила Хейзл. — И не собираюсь выяснять, как вы поступили с остальными… Перестаньте так самодовольно улыбаться!

— Вы переходите границы элементарной вежливости, — заметил Барт.

— Во всяком случае, что бы там ни случилось, у них был повод отомстить вам подобным образом, — сказала Хейзл, немного сбавляя тон. — Или вы хотите сказать, что все пятеро это выдумали?

— Я хочу сказать, что у них не в меру богатое воображение.

— Если бы речь шла об одной женщине, я бы еще могла вам поверить. Но их было пять!

— Черт возьми! — сквозь зубы процедил Барт. — Вы готовы поверить в самое худшее, если речь идет о мужчинах — не так ли, Хейзл? Это неудачное замужество так на вас повлияло? Вы презираете мужчин только потому, что один из них вас бросил?

С трудом сохраняя спокойствие, Хейзл произнесла:

— Почему бы вам не рассказать, что произошло на самом деле?

— Я никогда не был близок ни с одной из этих четырех женщин, — мягко ответил Барт. — Неужели вы могли подумать, что я мог увлечься кем-то из них?

Это похоже на правду, не могла не согласиться Хейзл.

— Несмотря на то, что они открыто предлагали мне себя! — добавил Барт, почувствовав ее колебание. — Вы действительно хотите узнать, что произошло?

Хейзл нерешительно кивнула.

— Все они работали в издательской компании «Саймонс и Мэрфи» и никогда не скрывали того, что находят меня сексуально привлекательным.

Ничего удивительного, подумала Хейзл.

— А приятного в этом было мало, — продолжал Барт. — Их назойливые знаки внимания меня раздражали.

— Но почему вы их просто не уволили?

— Уволить четверых женщин по такой причине! Вы представляете, что бы после этого началось! Меня осудили бы многие… — Он мрачно усмехнулся. — Впрочем, как видите, мне все же не удалось этого избежать. Но я не стану обращать на это внимания. Пусть все идет своим чередом. Это не моя проблема. Кроме того, я даже испытал некоторое удовлетворение, когда прощался с ними. Право же, стоило взглянуть на их жалкие лица, когда они поняли, что больше никогда меня не увидят!

Хейзл закусила губу. Она и в самом деле поверила Барту. При виде четырех женщин, которых привела Лили, ей трудно было представить, что Барт мог быть близок с кем-то из них. Это был совсем не его уровень.

Он, прищурившись, посмотрел на нее.

— Так почему вы это сделали, Хейзл? Мне казалось, что между нами установились хорошие отношения. Неужели вы были обо мне настолько плохого мнения, что согласились выставить меня на посмешище?

Возможно, он и впрямь этого не заслуживал! Хейзл инстинктивно сжала руки, словно пытаясь защититься.

— Это была шутка, которая, я согласна, зашла слишком далеко. Но ведь все закончилось хорошо, и вы даже остались в выигрыше — для больницы собрана огромная сумма пожертвований, и я уверена, что никто из ваших гостей не стал хуже относиться к вам… Все шишки достались мне!

— Вы хотите сказать, что моя репутация Казановы еще сильнее укрепилась?

— Ну и что с того, что вы лишитесь нескольких клиентов? — уже не сдерживаясь, воскликнула Хейзл. — У вас достаточно прочное положение, и вы всегда сможете найти себе других!

Барт еще никогда не видел ее такой разъяренной.

— Так вы не раскаиваетесь в том, что сделали?

Хейзл заметила искры неподдельного гнева в его глазах и отступила на шаг.

— Конечно, я больше не буду делать подобных вещей, — пробормотала она.

— Аминь, — с саркастической усмешкой произнес Барт.

Последовала долгая пауза.

— Вы что-то еще хотите мне сказать? — сухо поинтересовалась Хейзл.

Барт невольно рассмеялся.

— «Что-то еще»? Дорогая, я еще даже не начал!

— Но мы, кажется, уже все выяснили! — Хейзл начала нервничать.

Барт чувствовал себя прокурором, в чьих руках оказались все доказательства преступления.

— Вы уверены? — спросил он. — А как насчет нарушения обязательств, предусмотренных контрактом?

— Что? — Хейзл вскинула голову и нахмурилась. — Вы имеете в виду, что я позволила Лили…

— Нет, — ответил Барт, встретившись с ней взглядом. — Забудем об этом дурацком представлении. Я имею в виду тот факт, что вы сбежали, забыв о своих обязанностях.

— Сбежала?

— Именно так. По контракту вы обязаны были оставаться в доме до тех пор, пока не разойдутся гости, а потом организовать уборку. Но вы, словно Золушка, скрылись до того, как часы пробили двенадцать.

— Так подайте на меня в суд! — со слезами в голосе бросила Хейзл.

Глаза Барта блеснули. В гневе она еще прекрасней, подумал он и медленно покачал головой.

— Глупо затевать судебное разбирательство по такому поводу.

— А может быть, вам просто не хватает храбрости? Ведь если судьи узнают о проделке Лили, они могут подумать, что дыма без огня не бывает…

— Думаете, меня останавливает именно это?

— Откуда мне знать?

— О, Хейзл, вы меня искушаете! — улыбнулся Барт, осознав двусмысленность своих слов, но тут же отбросил прочь возбуждающие эротические образы. — Честно говоря, мне совсем не хочется подавать на вас в суд. К тому же это была бы пустая трата времени.

Что-то в его тоне заставило Хейзл насторожиться.

— Почему?

— Не секрет, что вашей деловой репутации подобная история может сильно повредить. Должно быть, клиенты уже побежали от вас, словно крысы с тонущего корабля, не так ли?

Что ж, лгать ему бесполезно, подумала Хейзл и кивнула.

— Да, некоторые клиенты отказались от моих услуг.

— А ведь ваш заработок всецело зависит от репутации, не так ли, дорогая?

Хейзл испытывала невольное возбуждение всякий раз, когда он называл ее так, — хотя сейчас это слово звучало почти издевательски. И вдруг она поняла, что именно сексуальный магнетизм Барта Ардена стал главной причиной, по которой она решила любой ценой спасти от него Лили.

— Вы что, надеетесь прочитать ответ на стене? — нетерпеливо спросил Барт.

— Почему бы вам не перейти к делу?

— Хорошо. — Глаза его сузились. — Так вот, если бы я подал на вас в суд, то вы остались бы без работы навсегда.

— Может быть. Но это не означало бы, что моя жизнь кончена, так что можете меня не запугивать. Что бы ни произошло, я сумею снова встать на ноги.

— Не сомневаюсь.

Мускул на щеке Барта начал слегка подергиваться, и он медленно отвел взгляд. Ему хотелось, чтобы эта женщина умоляла его о пощаде, и ее непреклонность удивляла и заинтриговывала. Что ж, если противники равны по силе, то победа сладка вдвойне, мысленно усмехнулся он.

Хейзл удалось выставить его на посмешище, более того, — заставить усомниться в своей правоте. Для человека, не привыкшего уступать, это было нелегко. После ее отъезда он так разозлился, что ему пришлось приложить немало усилий, чтобы прийти в себя и успокоиться.

— Уверен, что вам многое под силу, — вполголоса произнес Барт.

Насколько отрешенной выглядит эта женщина со спокойным лицом и ясными глазами!.. И все-таки внешность бывает обманчива… Золотистый шелк кимоно струился вдоль ее тела, словно вода, и Барт снова подумал о том, что она напоминает сирену, вынырнувшую из морских волн. Желание с новой силой охватило его. Он мечтал обладать этой женщиной и хотел, чтобы его власть над нею стала полной и окончательной.

Хейзл физически ощущала взгляд Барта, чувствуя, что ее тело охватывает трепет ответной дрожи. Если бы она ждала его прихода, то надела бы что-нибудь более подходящее, чем тонкое кимоно, под которым не было ничего, кроме трусиков. Такой наряд выглядел почти вызывающим, а бросать вызов Барту Ардену, когда он пребывал в подобном расположении духа, явно не следовало.

Хейзл в упор взглянула на него и спросила:

— Ну, так что, вы собираетесь сказать, зачем пришли? Хотели запугать меня, пригрозив лишить средств к существованию? Сыграть роль безжалостного победителя, которого не тронут мои слезные мольбы?

Барт улыбнулся. Хейзл — достойный противник в споре. Наверное, она столь же хороша в постели.

— А что, если я собирался сделать нечто прямо противоположное? — мягко спросил он. — Доказать, что я гораздо лучше, чем вы думаете, и что Лили со своими незадачливыми помощницами в лучшем случае обманулись сами, а в худшем — провели вас?

— И как, интересно, вы собирались это сделать? Методом переселения душ?

Для человека, которому предложили перемирие, она ведет себя крайне неразумно! — подумал Барт, которому все сильнее хотелось сломить сопротивление Хейзл, заставить ее губы задрожать под натиском своих губ, а потом взять ее так, чтобы она никогда не захотела другого мужчину. Это было бы одновременно удовольствием и местью…

— Нет, я хотел попросить вас провести со мной пару дней.

Сердце Хейзл бешено заколотилось.

— Попросить… что?!

— Я хочу, чтобы вы организовали небольшую вечеринку для меня.

— Вы шутите?

— Вовсе нет. У меня нет претензий к вашим организаторским способностям, Хейзл. Даже наоборот — доходы от бала превзошли все мои ожидания, и служащие больницы не знали, как меня благодарить. Несколько престарелых джентльменов сказали мне, что это была самая веселая вечеринка в их жизни, — а их похвала чего-нибудь да стоит! Особенно все восторгались заключительным шоу. — Барт пристально взглянул на Хейзл и увидел пульсирующую на ее шее маленькую жилку. Означает ли это волнение или что-то другое?.. — Вы прекрасно справились со своей работой, Хейзл.

Она с подозрением взглянула в лицо Барта.

— Несмотря на скандал, вы приглашаете меня работать на вас? Многие будут удивлены, если вы снова поручите мне подготовку домашней вечеринки.

— Нет. — Барт покачал головой. — Напротив, если все увидят, что мы продолжаем… — он уже собирался сказать «поддерживать близкие отношения», но подумал, что такое выражение может отпугнуть ее, и закончил, — сотрудничество, то любые измышления рассеются сами собой.

— А что, если я откажусь?

— Тогда я могу сильно осложнить вам жизнь.

Он произнес эти слова очень любезным тоном, что делало отказ неприемлемым. Хейзл не сомневалась, что Барт способен причинить ей большие неприятности, если захочет, а сейчас, похоже, он был готов на все.

— Что за вечеринка? — с деланным безразличием поинтересовалась она, отворачиваясь.

В глазах Барта не отразилось ликования триумфатора. Они оставались абсолютно бесстрастными.

— Моя мать и сестры на днях приезжают из Дублина. У мамы скоро будет день рождения, и я хочу устроить для нее праздничный обед в узком семейном кругу, без всякой помпезности.

— Ваша… мать?

— Что же в этом удивительного? Вы думали, у меня ее нет? — хмыкнул Барт. — Мой отец умер, но они с матерью прожили в счастливом браке много лет. — Он саркастически усмехнулся. — Прошу прошения, если это идет вразрез с вашими представлениями о моей семье.

— Я, в отличие от Лили, не называла вас ублюдком! — запротестовала Хейзл.

— Но наверняка вы думали обо мне нечто подобное.

Она в упор взглянула на него.

— И долго еще мы будем выяснять, что именно я думала о вас?

— Вы правы, это и в самом деле не имеет значения, — ответил Барт, подавив очередную вспышку гнева. — Так вот, моей матери исполняется семьдесят лет, и я хочу быть уверен, что праздник ей понравится. Вы сможете сделать это для меня, Хейзл?

— Хорошо, я постараюсь, — ответила она. — Но если вашей матери уже попадались на глаза сегодняшние газеты, то она, возможно, предпочтет держаться от меня подальше.

— Это необыкновенная женщина и совершенно непредсказуемая, — сказал Барт, и в глазах его мелькнули веселые искорки. — Она уже видела эти газеты. Сестра рассказала мне, что матушка хохотала от души, когда прочитала заголовки. Она никогда не думала, что в один прекрасный день я попаду в такую историю!

— Да уж, — пробормотала Хейзл.

— Так что теперь вам предстоит взяться за дело, дорогая. Тот факт, что я снова воспользовался вашими услугами, должен убедить мою мать в том, что все написанное в газетах — полная чепуха. Уж постарайтесь, на сей раз обойтись без сюрпризов!