Любовь даст ответ

Глава 1

Мэгги обдало волной теплого ветра. Она остановилась и помедлила, наслаждаясь терпким ароматом глянцевитых белых цветов. Сзади кто-то шел, а может, ей лишь почудились легкие шаги за спиной. Девушка насторожилась, но услышала только, как легкий ветер колышет верхушки пальм. Ну конечно, ей показалось. Она недоуменно пожала плечами и пошла дальше.

Узкая аллея между двумя рядами домов приютила дикую зелень джунглей. Буйная растительность скрыла каменные стены. Аллея всегда казалась Мэгги оазисом покоя посреди бесконечного празднества Вайкики. Ей впервые пришло в голову, что ходить здесь одной небезопасно. Днем тень бодрила и прятала от палящего зноя, однако ночью аллея, казалось, заполнилась трепещущими и мерцающими призраками. Любое движение таило неведомую опасность.

Мэгги усмехнулась. Да, воображение у нее сегодня разыгралось не на шутку. Лучше приберечь эти идеи для новой картины. Она ускорила шаг. Но вот опять! Позади отчетливо слышались легкие, быстрые шаги. Светлые волосы Мэгги взметнулись пушистым облаком, когда она резко обернулась. Ей нелегко далось это движение, гораздо проще было бы продолжать уверять себя, что сзади никого нет. Пальмы мерно покачивались, отбрасывая на землю иссиня-чсрныс тени.

И зачем только надо было засиживаться в галерее допоздна, а тем более возвращаться этой дорогой! Мэгги крепче сжала сумочку и пошла быстрее. Преследователь тоже прибавил шагу. Перепуганная девушка напряженно вглядывалась в темноту.

Возможно, там никого и нет. Но все же лучше что-то предпринять, чем потом раскаиваться в бездействии. Она пустилась бежать.

Преследователь больше не пытался скрыть свое присутствие: он бросился вдогонку. Вот-вот ее схватят. Воздух толчками вырывался из легких. Наконец из мрака аллеи Мэгги вылетела на ярко освещенную, людную улицу. Возблагодарив Господа Бога за шум и свет, Мэгги с новыми силами рванулась к спасению.

На тротуаре она немедленно с кем-то столкнулась. Крепкие руки схватили Мэгги за плечи, не давая упасть.

— Что за!.. — Роб Коултер схватил девушку за плечи. Он пошатнулся, но сохранил равновесие. Страх был ему знаком. Бледное юное лицо, расширенные серые глаза.

— За… мной… гонятся, — выдохнула Мэгги.

Не выпуская ее, Роб пристально оглядел вход в аллею. Преследователь наверняка давно растворился в толпе.

Роб усадил Мэгги на тумбу. Девушка дрожала и стала белой как полотно. Спешащие по своим делам прохожие не обращали на них особого внимания.

Звуки улицы стучали у Мэгги в висках. Когда наконец удалось справиться с накатившей волной шума, она ощутила сильную мужскую ладонь. Она попыталась встать, но ладонь на ее шее напряглась, подавляя ее порыв, и мягкий голос произнес:

— Нет, лучше глубоко вдохни и выдохни. Молодец. Теперь еще раз. — Спорить было бессмысленно. Мэгги повиновалась, и человек ободрил ее: — Вот и умница. — Немного погодя Роб убрал руку, позволяя ей встать.

Мэгги моргнула, щурясь от яркого света, и увидела своего спасителя. Красивое взволнованное лицо. Роб внимательно изучал ее. Наконец облегченно вздохнул, и морщинка между бровями разгладилась. Он улыбнулся:

— Кажется, с вами все в порядке. Может, найдем более уютное место и выпьем по коктейлю? — Он кивнул на открытую дверь ближайшего ресторанчика.

Мэгги кивнула:

— Именно это мне сейчас и нужно. — Ее голос слегка дрожал.

Роб помог ей подняться, взял под руку, и они направились к ресторану. Заказав два бренди, мужчина решил не докучать своей спутнице расспросами, давая прийти в себя.

Сердце Мэгги бешено колотилось. Ладони были покрыты липким потом отнюдь не от вечерней жары. Она все еще слышала тяжелое дыхание за спиной. Бог весть что могло случиться, если бы не Роб. Официантка принесла заказ. Руки не хотели повиноваться, и Мэгги с трудом смогла сделать глоток. Обжигающая жидкость наконец-то избавила ее от ледяных оков страха.

Постепенно Мэгги почти успокоилась. Облегченно вздохнув, она подняла глаза и встретилась со взглядом голубых глаз своего доброго самаритянина. Роб невольно улыбнулся:

— Как вы? — Его голос прозвучал ласково и сочувственно.

Мэгги улыбнулась в ответ, на щеках появились очаровательные ямочки.

— Гораздо лучше. Вы мне очень помогли. Спасибо.

— Не за что. Спасать красивых девушек — моя профессия. Ну наконец-то вы слегка порозовели. А то я все боялся, что упадете в обморок. — Он посерьезнел: — Вам не следует ходить одной по темным улицам.

Мэгги покраснела:

— Вы правы, дурацкая затея. Я часто хожу этой дорогой днем, когда спешу. Так гораздо короче. И вот по привычке… В следующий раз хорошенько подумаю.

— Да, это точно. Куда же вы так спешили?

Мэгги не хотелось оказаться в еще более глупом положении.

— Шла ужинать. Я заработалась сегодня и не успела поесть. Проголодалась, вот и торопилась.

Роб строго взглянул на нее:

— Проголодались. Ну, это мы сейчас исправим. Позвольте мне пригласить вас поужинать.

— Нет-нет, что вы! — запротестовала Мэгги. — Вы и так мне очень помогли. Я не хочу затруднять вас еще больше!

— В таком случае не спорьте со мной. Вы выпили бренди на пустой желудок, а это не слишком полезно. Вы ведь не хотите заработать гастрит?

В глазах Роба плясали озорные искорки. Мэгги уже окончательно пришла в себя и начала замечать несомненное обаяние своего избавителя. Загорелая кожа, веселые голубые глаза, иссиня-черные волосы. Небольшой шрам в уголке рта придавал его лицу насмешливое выражение. Мэгги пришла к выводу, что она вовсе не прочь находиться в его обществе.

— Ну как тут откажешься. Спасибо, я с удовольствием поужинаю с вами. Кстати, меня зовут Мэгги Брендон. — Она протянула своему спутнику руку через стол.

— А я Роб Коултер. — Он ответил крепким рукопожатием, потом подозвал официантку и попросил принести меню. Себе заказал только кофе.

— Разве вы не будете есть? — удивилась Мэгги.

— Нет, я не голоден. Сегодня я ужинал с друзьями и как раз возвращался из ресторана, когда вы налетели на меня.

— Простите, что я так вас задержала. Вы действительно никуда не спешите?

— Поверьте, я сижу здесь не только из вежливости. Ну куда мне еще спешить, когда я ужинаю с потрясающе красивой женщиной?

Мэгги слегка смутилась. Она вовсе не считала себя красивой. В лучшем случае — симпатичной. Она заправила непослушную прядь волос, выбившуюся из каре, за ухо и улыбнулась:

— Думаю, вы поступили бы точно так же, будь я даже совсем уродиной.

— Ничего подобного. — Роб, казалось, был абсолютно серьезен. — Если бы вы были совсем уродиной, я бы вас так и оставил на улице. И даже не подумал бы помочь.

Мэгги рассмеялась:

— Вы бессовестный лжец! Но, должна заметить, добрый лжец.

Роб смущенно поерзал на стуле.

— Вы сказали, что задержались на работе допоздна. Что за работа?

— У меня художественная галерея. Сегодня я осталась помочь другу приготовить экспозицию акварели. Выставка открывается завтра.

— А как называется ваша галерея?

— «Пасифика». Возможно, вы там были.

— Нет, но вполне представляю себе, где это. Обязательно как-нибудь зайду. А сами вы рисуете?

— Да. Всего нас десять. Десять художников. Нам выгодно самим содержать галерею. Когда кто-нибудь покупает картину, галерея получает неплохие комиссионные, хотя художнику достается не так уж и много.

— Однако у вас и расходы немалые. В чем же выгода?

— Нам не приходится доплачивать владельцу галереи, — пояснила Мэгги. — И мы не содержим дополнительный персонал. Все работают по очереди, а при продаже галерее отходит меньший процент, чем обычно.

— Логично. — Роб одобрительно кивнул. — Знаете, у вас интересная работа. Давно вы этим занимаетесь?

— Уже два года. Вначале было трудно, но теперь дела идут в гору. Развитие туризма нам только на руку.

Девушка говорила о своей работе с жаром. Робу это понравилось.

— А что вы сами рисуете?

— Я пишу маслом. В основном пейзажи и натюрморты. Они пользуются наибольшим спросом у туристов, да мне и самой это нравится. Когда ко мне приезжает мама, она едва может отличить лианы на стенах от моих картин. Она частенько шутит, что, глядя на них, трудно быть уверенной, внутри ты или снаружи. — На щеках Мэгги опять появились ямочки.

— Вы часто видитесь с матерью? — спросил Роб.

— Да, довольно часто. Она живет здесь, на острове. Мама считает, что мне давно пора остепениться, хочет успеть понянчить внуков. Правда, при этом она не слишком интересуется, продвигаюсь я к ее мечте или нет.

— А вы?

— Что я? — не поняла Мэгги.

— Вы продвигаетесь?

— Ничуть. — Она весело усмехнулась.

Роб улыбнулся:

— Рад это слышать. — Он неотрывно глядел на Мэгги. — А ваш отец? Он, вероятно, тоже мечтает о внуках?

Мэгги опустила глаза:

— Мой отец умер… Скорее всего умер. — Роб вопросительно взглянул на нее. — Это длинная история. Не думаю, что вам будет интересно.

— Вы, вероятно, удивитесь, но больше всего на свете я люблю длинные истории. Расскажите мне о своем отце.

— Ну ладно. Вы сами напросились.

Роб отхлебнул кофе.

— Начинайте. Я весь внимание.

— Мой отец был военным, пилотом ВВС. Служил во Вьетнаме. Его самолет сбили, когда мне было всего три года. Его тело так и не нашли, он до сих пор числится в списке пропавших без вести.

Роб сочувственно покачал головой.

— Да, вам пришлось нелегко. У вас осталась только мать?

— Нет, еще брат Майк. Ему тогда было шесть. Я едва помню то время. Мама все надеялась, что отец в плену и вернется домой после войны. Но вот война закончилась, все пленные вернулись, а моего отца среди них не оказалось. Для мамы это было сильнейшим потрясением. Она нескоро примирилась с потерей.

Роб прекрасно понимал, что испытывала Мэгги. Он знал много семей солдат и офицеров, затерявшихся в безумии войны. Это был ад. Надежда, попытка смириться, снова безумная надежда… Часто родные винили себя в том, что их мужья, отцы, братья погибли, а они продолжают жить. Война ранила в самое сердце. Раны заживали, оставляя шрамы на всю жизнь. И у Мэгги есть такой шрам.

— Ваша мать больше не вышла замуж?

— Нет. — Мэгги на мгновение задумалась, но затем продолжила: — Она до сих пор живет в том самом доме, откуда отец ушел на войну. Перед войной они купили здесь дом, хотели обосноваться. Мама не смогла бы переехать: в этом доме ей все напоминает об отце. — Закончив рассказ, девушка пристально рассматривала скатерть. На ровной поверхности остались глубокие царапины от ногтей.

Роб уже жалел, что разбередил старую рану. Он взял девушку за руку.

— Простите меня. Зря я попросил вас все мне рассказать. Вам нелегко говорить об этом, верно? — Он действительно раскаивался.

Мэгги улыбнулась через силу:

— Ничего. Правда, все нормально. Это было так давно. Мама довольна своей теперешней жизнью. Я нечасто вспоминаю об этом. Но сейчас как-то вдруг… Не беспокойтесь, я в порядке.

Роб пристально посмотрел ей в глаза и сжал ее руку, как бы успокаивая и говоря: «Ну-ну. Все будет хорошо». Через некоторое время он отпустил ее.

— Вот и славно. — Роб откинулся на стуле и повертел в руке стакан.

Мэгги все еще ощущала тепло его руки. Роб покачал стакан в руке, прежде чем поднести бренди к губам. У него были длинные, сильные, как и все тело, пальцы. От него веяло непоколебимой надежностью. Он бережно сжимал тонкое стекло. Капелька янтарной жидкости искрилась и подрагивала в уголке его губ, словно пытаясь отвлечь внимание девушки от их безукоризненной формы.

Мэгги попыталась вновь поймать упущенную нить разговора.

— И тогда я дала себе слово, — продолжила она, — что никогда не пойду по стопам моей матери. Я видела, в каком аду она жила. А ведь будь мой отец учителем или маклером, все могло бы быть иначе. — Голос ее дрогнул. — Одно дело — подвергать опасности свою жизнь. Но никто не имеет права решать за других, пусть даже за своих близких. Я никогда не выйду замуж за военного. Ни за что не буду страдать так, как мама.

— Вы не слишком категоричны? — поинтересовался Роб. — Среди военных тоже бывают порядочные люди.

— Знаю. Но если я не буду встречаться с военными, то ни в кого из них и не влюблюсь.

По правде сказать, Мэгги не слишком-то и хотела влюбляться. Возможно, ее мать видела собственный брак в розовом свете, а возможно, подобная привязанность просто-напросто была редкостью. Мэгги никогда не испытывала сильных чувств, о которых ей рассказывала мать. Она никогда не воспринимала свои романы серьезно. Для нее это была лишь игра.

Мэгги вдруг пришло в голову, что говорит одна она.

— Извините, я обычно не столь болтлива. Наверное, еще не до конца оправилась от пережитого. Я вас не слишком утомила?

— Нет, что вы! Напротив, мне было очень интересно вас слушать.

Наконец принесли заказ, и Мэгги принялась за еду. Подобрав все до последней крошки, девушка обессиленно откинулась на спинку стула.

— Ну слава Богу! — воскликнул Роб. — А я-то уже собирался прятать от вас эти орхидеи.

Действительно, посреди стола стояла ваза с цветами. Мэгги задумчиво оглядела их и покачала головой:

— Не стоит. Я на диете.

Роб ухмыльнулся:

— Да уж, это заметно по тому, как вы налегали на еду.

— Я предупреждала, что голодна. Да будет вам известно, я никогда не говорю неправду! — возмутилась Мэгги.

— Ого! Симпатичная и честная! Сногсшибательное сочетание.

Он опять льстил ей. Да, он преувеличивал, но это было так приятно! Как бы ей снова не начать болтать о себе.

— Послушайте, вы узнали обо мне довольно много, а я все еще нахожусь в полном неведении. Я даже не знаю, местный вы или приезжий.

— Я живу в паре миль отсюда, недалеко от Парка «Ала Моана».

Мэгги облегченно перевела дыхание. Хорошо, что Роб местный, а не турист, которому… пришлось бы скоро уехать.

— Чем вы занимаетесь?

Вновь повисла пауза. Роб завороженно глядел в сумерки за окном, затем перевел взгляд на девушку и ответил:

— Я ныряльщик. Точнее, спасатель. — Ну что еще он мог сказать? Выбора не оставалось.

— Как здорово!

— Это обычная работа.

— Обычная? Добыча нефти — вот это рутина. А нырять до самого дна, спасать человеческие жизни — это же здорово, правда?

— Ну да… Но я не люблю говорить о работе в выходные.

Мэгги изумленно взглянула на Роба. Эта тема явно пришлась ему не по душе.

— Ладно, забудем о работе. Расскажите мне лучше, откуда вы родом.

— Я вырос в Канзасе. Мои родители — фермеры.

— Канзас… Далековато от Тихого океана. Где же вы научились нырять?

— Я много путешествовал. — Роб пожал плечами. — В восемнадцать я решил уехать с фермы. Хотел увидеть весь мир.

Да, хотел — и увидел. Он побывал в местах, о которых раньше даже не слышал. Иногда это было прекрасно и удивительно, а иногда Роб начинал верить, что ад есть и находится он на земле.

Очнувшись от внезапно нахлынувших воспоминаний, Роб увидел, что его собеседница с трудом сдерживает зевоту.

— Вам скучно? — достаточно резко спросил он.

— Нет, ну что вы! Извините… Просто у меня сегодня выдался на редкость насыщенный день. Я устала… Еще раз извините.

— Ничего. Я понимаю.

Мэгги допила остаток чая и нехотя встала:

— Уже довольно поздно, мне пора домой. Спасибо вам большое, что помогли.

Роб тоже поднялся:

— Надеюсь, вы не думаете, что я отпущу вас одну? — Он взглянул на счет и положил на стол несколько купюр. — Давайте я вас подвезу. Моя машина прямо за углом.

Но что Мэгги знала об этом незнакомце с глазами цвета бушующего океана и взглядом, способным свести с ума любую праведницу?

— Нет-нет, спасибо, это вовсе не обязательно. Я живу всего в двух кварталах отсюда и всегда хожу пешком.

Роб пристально посмотрел девушке в глаза и улыбнулся:

— Вы быстро учитесь! В таком случае пройдемся.

Они вышли из ресторана. По улице прогуливались люди. Ночь только начиналась.

— В какую сторону нам идти? — поинтересовался Роб.

По пути Мэгги впервые осознала, насколько он высокий: ее макушка едва доставала ему до подбородка. Роб старался подстроиться под ее шаг, но у него ничего не получалось.

Мэгги очень надеялась, что, когда они доберутся до ее дома, Роб ничего не предпримет. Это испортило бы все впечатление. Девушке ужасно не хотелось разочаровываться в этом человеке.

Она жила в стилизованном под старину здании, обсаженном пальмами.

— Ну вот мы и пришли…

Мэгги открыла дверь и, повернувшись к Робу, протянула руку, Роб взял ее ладонь обеими руками и нарочито бережно пожал: попытка девушки провести границу в отношениях явно его развлекла.

— Спокойной ночи, Мэгги. Не забудь запереть дверь. — Девушка нахмурилась. — Не бойся, — успокоил ее Роб, — мы еще увидимся.

Он прижал указательный палец к губам, а затем легонько коснулся этим же пальцем кончика ее носа.