Любовь Дикаря (Sawyer Bennett) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 2)

— Папочка.

О, бл*дь, хвала небесам. Хоть одни ребенок все еще любит меня.

Но затем и Кэннон оборачивает свои ручки вокруг моей ноги, и я перемещаю Джейми, усаживая к себе на бедро, чтобы наклонится и поднять еще одного своего ребенка. Джош быстро поднимается с пола, поправляя свою футболку Северо-западного университета, и улыбается мне широкой улыбкой. Кстати, у него идеально белые зубы.

— Привет, — говорит он мне, когда протягивает мне свою руку для рукопожатия. — Я — Джош.

Я быстро пожимаю плечами и смотрю на него виноватым взглядом, — совершенно не сожалея при этом — и говорю:

— Прости... руки заняты. Я — Зак. Приятно познакомиться.

— Да, да, — отвечает Джош, когда засовывает свои руки в карманы джинсов. — Э... Мойра в кабинете занята срочным звонком. Я просто присматривал за детьми по ее просьбе.

— Держу пари, ты не думал, что это будет частью твоей работы, — говорю я сухо, когда пристально смотрю на него.

— О, я не имею ничего против. Кэннон и Джейми замечательные и очень спокойные дети. И к тому же у меня множество племянников и племянниц, поэтому все нормально.

Я киваю в ответ на его слова и смотрю в сторону коридора, отчаянно желая, чтобы Мойра вышла из своего кабинета. Мы переделали свободную спальню под него, когда она получила работу в Senpace.

— Ей поступил срочный звонок от босса, — поясняет Джош, кивая головой в сторону ее кабинета.

Спасибо, Джош... думаю, что дальше я управлюсь сам.

— Ну, у меня все под контролем, если ты хочешь уйти, — говорю я ему, смотря на него многозначительным взглядом, который говорит: «Пошел отсюда на хер, у меня есть свои планы с женой».

Он понимает мой намек четко и ясно, его лицо покрывается румянцем.

— Да... конечно, было приятно познакомиться.

Смотря на Джейми, которая тянет меня за волосы, и Кэннона, который следит за происходящим с особым интересом, Джош берет свой рюкзак с кресла и набрасывает его к себе на плечо. Он поворачивается к входной двери, в тот самый момент, когда Мойра выходит из своего кабинета. Ее взгляд сначала устремляется к нему, и она выглядит сбитой с толку.

— Я только что заказала пиццу. Думала, ты останешься на ужин.

Джош бросает виноватый взгляд на меня, который в данный момент действительно злит меня, потому что какого хрена ему выглядеть виноватым? Он говорит:

— Э... Зак пришел домой, поэтому я подумал, что просто пойду…

Мойра поворачивает голову в мою сторону, немного успокаивая меня каким-то образом, когда ее лицо озаряется радостью при виде меня. Она направляется ко мне, в то время как говорит Джошу через плечо:

— Ничего подобного. Я пригласила тебя остаться на ужин, и ты останешься.

Я не могу ничего поделать с выражением досады, что воцаряется на моем лице, когда она привстает на носочки, оборачивает руки вокруг моей талии, чтобы подарить мне легкий поцелуй в губы. Когда отстраняется, она смотрит мне в глаза, стоя спиной в Джошу.

— Я пригласила Джоша на ужин, так как задержала его допоздна на работе, и затем он присматривал за детьми по моей просьбе, пока я разговаривала со своим боссом по телефону. Я надеюсь, ты не против.

И в ее глазах я четко и ясно вижу сообщение адресованное мне. Лучше б мне не быть против.

Я выдавливаю улыбку и перевожу взгляд на Джоша.

— Конечно же, я не против.

— Ну и отлично, — говорит Мойра, когда ее рука проскальзывает мне за спину и шлепает меня по заднице. — У меня не было времени готовить, поэтому, сегодня на ужин будет пицца из «Пицца Хат».

— Это вполне подойдет, — говорю, хотя вздрагиваю всем телом.

Мы едим пиццу так часто, что от одной мысли о ней, меня тошнит. Я бы убил за что-нибудь другое... домашнее. Черт, даже та же паукообразная обезьяна, приготовленная на огне, была просто как нельзя кстати сейчас. Я знаю, без сомнений, что мое негодование возникает еще оттого, что я прожил большее количество своей жизни в обществе, где женщины подчиняются и заботятся о том, чтобы мужчины были сытыми после тяжелого дня охоты и защиты племени. В то же время сейчас у меня современное мировоззрение, и я правда считаю, что работа Мойры такая же важная, как и моя. Но я не могу ничего поделать от разочарования, что нам приходится заказывать еду, когда моя жена отлично готовит.

Господи, я чертов пещерный человек, и я ненавижу себя за это.

Я опускаю детей на пол и направляюсь к нам в спальню.

— Я только пойду переоденусь.

Я слышу, как Мойра обращается к Джошу:

— Ты не присмотришь за детьми минуту?

Моя спина напрягается, когда я понимаю, что она направляться за мной, и также понимаю, что она чувствует мое недовольство сейчас. Я делаю глубокий вдох и принуждаю себя оставаться спокойным. Сейчас не время ссориться.

Когда я ослабляю свой галстук, слышу, как она входит в нашу спальню позади меня и прикрывает дверь. Она произносит шепотом, чтобы нас не было слышно:

— Что-то не так? Ты, кажется, чем-то расстроен?

Сдергивая галстук, я перехожу к запонкам. Я рассуждаю в течение минуты: дать ей честный ответ или же промолчать, оба варианта находят отклик в моем сознании, но затем я все же решаюсь. Я отвечу ей просто и честно:

— Я просто думал, что у нас будет милый семейный вечер. Не рассчитывал на компанию.

— Ну, я тоже, — говорит она с намеком на сопротивление в голосе. — Я также не ожидала срочного звонка от моего босса, который помешал приготовлению ужина, или, что мне придется просить моего помощника побыть нянькой для моих детей. Но это произошло, и я была вынуждена поступить так.

— Но зачем ты пригласила его остаться на ужин? — спрашиваю я, когда кладу свои запонки на комод, прежде чем повернуться к ней.

— О, ну я даже и не знаю, — говорит она саркастически. — Может, по той же причине, по который ты пропустил мой праздничный ужин пару недель назад?

— Так ты сделала это в отместку? — я шиплю на нее, когда резкими движениями расстегиваю пуговицы на рубашке.

— Нет, — восклицает она шепотом с испуганным взглядом на ее лице. — Это адаптация к обстоятельствам. Иногда не все идет так, как мы того хотим.

— Что-то все постоянно происходит не так, как мы хотим, — я бормочу, когда снимаю рубашку и бросаю ее на пол вместо корзины для грязного белья. Это сводит Мойру с ума и это низко, но в глубине души, я прекрасно понимаю, что я единственный, кто тут не прав, и именно поэтому мой внутренний ребенок протестует.

Мойра фыркает в знак несогласия и говорит именно то, что я ожидал:

— Добро пожаловать в мой мир, Зак. Теперь ты знаешь, как я чувствую себя большее количество времени.

И, бл*дь... Я прекрасно знал, что это будет как удар, и он оставит дыру в моей груди, которая в тот же момент наполнится виной, но я не ожидал, что это практически лишит меня сил твердо стоять на ногах. Внезапно я чувствую себя измотанным, беспомощным и совершенно не владеющим контролем над ситуацией. Я провожу руками по волосам и поворачиваюсь к моей жене спиной, чтобы она не видела ни признака уязвимости в моем взгляде.

Затем я чувствую нежное прикосновение ее рук к моей пояснице, и она оборачивает их вокруг моего живота, ее мягкая грудь прижимается к моей спине, и я чувствую, как ее щека прижимается к моей лопатке.

— Прости, — шепчет она, что только усиливает мое чувство вины.

Я разворачиваюсь, решительно заключаю ее лицо в свои ладони и склоняюсь, пока мы практически не оказываемся нос к носу.

— Не нужно. Тебе не за что извиняться. Я тут единственный, кто ведет себя как придурок.

— Но ты такой милый придурок, — говорит она лукаво. — И ты мой придурок.

Я не могу ничего поделать. Эта женщина прекрасно понимает меня.

Идеально подходит мне.

Самым чертовски лучшим образом.

Хихикая, я притягиваю ее крепче к своему телу, сжимая ее в объятиях, и опускаю подбородок на ее макушку.

— Боже... Прости меня. Все, о чем я думал на протяжении всего дня, это ты в зеленом бюстгальтере и кружевных трусиках, сидящая на мне... готовая объездить мой член, и поэтому я так отчаянно стремился быстрее попасть домой, чтобы быть с тобой.

— У нас все еще будет время сегодня вечером, малыш, — говорит она ласково.

Но это неправда. К тому времени, когда привезут пиццу, мы будем пытаться развлечь нашего гостя, и затем дети будут готовы идти в кровать. Я не сомневаюсь, что так и произойдет.

Это происходит практически каждый вечер.

Затем мы будем слишком уставшими, чтобы делать что-либо, кроме быстрого, скомканного траха, после которого сразу же провалимся в усталый сон. Опять.

— Я выпровожу Джоша домой, — говорит внезапно Мойра в попытке дать мне в то, в чем я так нуждаюсь. — Мы дадим детям бутерброды с желе и арахисовым маслом и закроем их в своих комнатах. И я буду обнаженная ждать тебя в кровати через пятнадцать минут.

Я не могу ничего поделать. Я смеюсь от мысли, как моя жена выталкивает Джоша, бегая как ненормальная, чтобы я мог делать с ней развратные вещи на протяжении всего вечера. Боже, я люблю эту женщину.

Качая голой, я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее.

— Нет, давай будем радушными хозяевами для твоего помощника. Он мне кажется милым, и как я полагаю, он заслужил кусок недавно заказанной пиццы.

— Он милый, — говорит Мойра и усмехается мне. — Тебе он понравится.

Я скептически приподнимаю бровь в ответ на ее слова. Он молодой, несомненно, умный и привлекательный. Мои дети любят его, и он работает в непосредственной близости от моей чертовски сексуальной жены. Он мне совершенно не нравится, но я держу эти мысли при себе.

— И, кроме того, — продолжает Мойра с озорной искоркой во взгляде, — у него нет здесь никого из родных, поэтому я пригласила его прийти к нам на День благодарения на следующей неделе.

— Ты это сделала? — спрашиваю напряженно, но сдерживаюсь, скрывая раздражение за веселой улыбкой на своем лице. Будет еще один «семейный» ужин.

— Ага. И я также пригласила Лилу сегодня, когда была у тебя на работе, — говорит она с еще более озорной усмешкой на лице. — Мне кажется, они будут милой парой, ты так не думаешь?

Я моргаю ошеломленно, смотря на свою жену.

— Ты что, пытаешься свести Джоша и Лилу?

— Ну, я неисправимый романтик в сердце, не все могут иметь то, что есть у нас, но мы можем, по меньшей мере, помочь людям быть такими же счастливыми. Мне правда кажется, что они очень понравятся друг другу.

— Ты просто нечто, — говорю я ей искренне. — И я тоже романтичный. Я оставил тебе букет цветов на диване.

Она смеется, ее глаза излучают блеск любви и благодарности не из-за моих стараний, а потому что я позволяю ей вправить мне мозги. Я позволяю Мойре вывести меня из моего состояния депрессии и раздражения и даю ей делать то, что она делает лучше всего.

Напоминать мне, насколько я счастливый мужчина.

9 глава

Мойра

Звон будильника вырывает меня из глубокого сна, и так как я не хочу будить Зака, то быстро вытягиваю руку, чтобы точно попасть по кнопке и отключить будильник, заглушив пронзительный звук.

Лежа спокойно, я прислушиваюсь в темноте к окружающей обстановке и убеждаюсь, что не потревожила Зака. Я ничего не слышу и начинаю отгибать покрывало, чтобы суметь выскользнуть из кровати.

Я останавливаюсь, когда рука Зака внезапно обнимает меня за живот и прижимает вновь к его телу.

— Доброе утро, — говорит он сонно, когда утыкается мне в шею. Я чувствую, как его эрекция становится тверже у моей задницы.

Я оказываюсь в его объятиях и предпринимаю попытку вырваться из его хватки.

— Поспи, — шепчу ему. — Я знаю, что ты устал, а мне нужно приготовить индейку.

Его хватка только усиливается, когда он толкается своей эрекцией в мою задницу.

— Я скучал по тебе.

Я кладу свои ладони поверх его и стискиваю их в ответ на его крепкие объятия.

— Я тоже по тебе скучала.

На протяжении целых пяти секунд, я позволяю ему крепко обнимать меня, потому что на последние три дня он уезжал в деловую поездку в Нью-Йорк, и вернулся домой вчера ночью, когда я уже спала. Но затем я предпринимаю попытку отстраниться от его объятий.

— Но мне нужно так много подготовить сегодня, поэтому ты возвращайся ко сну, а я приду разбудить тебя чуть позже.

Его хватка становится только крепче, и я стараюсь бороться между тем, чтобы не выйти из себя и не быть очарованной его действиями. Боже, что бы я только не отдала ради того, чтобы просто лежать здесь и удобно устроится в объятиях своего мужа. Я так по нему соскучилась за эти пару дней. Зная, что в данный момент он возбужден из-за меня, я невообразимо жажду секса, но то же время чувствую огромную долю напряжения от обеда в честь Дня благодарения, который должен быть приготовлен. Я поставила свой будильник на пять утра, точно рассчитав время, сколько у меня займет подготовить индейку, нафаршировать ее и затем поставить в духовку. Затем я переключусь на другое множество дел, которые обязательно должны быть сделаны перед тем, как мы сядем обедать в два часа вместе с нашими гостями.

Зак внезапно ослабляет свои объятия, и я не позволяю временной отсрочке пройти впустую, вылетая из кровати перед тем, как соблазнюсь позволить моему мужу делать со мной, что он хочет. В кромешной темноте, я аккуратно выбираюсь из комнаты, чтобы он мог немного отдохнуть, и неслышно проскальзываю, словно бесшумный повар-шпион, на кухню.

Я подготовила практически все прошлым вечером, поэтому придерживаюсь своего расписания. Присаживаясь на корточки, я тянусь в дальний нижний шкаф, чтобы достать жаровню. Когда я поднимаюсь, то вздрагиваю оттого, что руки Зака обнимают меня за талию.

— Зак, — говорю я, в то время как мое сердце неистово колотится. — Что ты делаешь? Иди в кровать. Я прекрасно знаю, что ты устал.

— Я не устал, — говорит он, когда прижимается сбоку, чтобы оставить поцелуй на моей шее. — Я возбужден.

Чтобы подчеркнуть сказанное, он прижимается возбужденным членом к моей заднице, потеревшись о мои бедра и достигая полного эффекта. Моментально, я опять тоже возбуждаюсь.

Но еще я очень практична.

— Малыш, — произношу я так, чтобы не застонать в голос. — Я тебя очень люблю, но у меня огромное количество дел.

— Я помогу тебе после того, как оттрахаю тебя, — говорит он, прижимаясь ко мне чуть по-другому, чтобы оставить поцелуй с другой стороны моей шеи. Одна ладонь неспешно скользит вверх от бедра до груди, где он слегка сжимает ее.

— Мммммм. — Моя голова откидывается назад, и я предпринимаю слабую попытку отстраниться от него.

— Я отсутствовал по важным делам, скучая по моей жене и детям, и у меня не было с тобой секса на протяжении четырех дней, — бормочет Зак, когда его другая рука скользит к низу моего живота, перед тем как исчезнуть в моих пижамных штанах. Его пальцы пробираются на миллиметр под резинку трусиков, устремляясь с определенной целью ниже.

Он мгновенно сильно шлепает меня по клитору, и так как я хорошо знаю своего мужа, это значит, что он хочет трахнуть меня жестко и быстро. Им движет сильное желание, и наш секс обещает быть наполненным шлепающими звуками плоти о плоть. Я прекрасно знаю, что Кэннон будет спать, не взирая ни на какие звуки, а если решит проснуться Джейми, то она, по крайней мере, еще слишком маленькая понять, что происходит. И к тому же она не сможет сама выбраться из своей кроватки, поэтому нам не грозит быть захваченными за нашими действиями.

С этой мыслью и пониманием того, что Зак поможет мне приготовить обед, я тоже вступаю в игру.

Я поднимаю руку, проскальзываю в свои пижамные штаны и накрываю руку Зака, принуждая его девствовать смелее.

— Да, детка, — говорит он одобрительно, потому что я подчинилась его желаниям. — Ты тоже хочешь этого, не так ли?

— Очень сильно, — я тяжело дышу, когда он растирает мою влажность, кружа пальцами в жестком ритме.

— У меня есть фантазия, — он рычит, прижимая свои губы к моему уху, а его палец быстро работает на моем клиторе. — После того как все сегодня уйдут домой, а дети лягут спать, я положу тебя на обеденный стол в комнате, налью клюквенный соус на твою киску и устрою себе свой собственный День благодарения.

Я вижу ясно и четко, как мой развратный, дикий мужчина делает это со мной, и эта мысль слишком соблазнительная, чтобы терпеть то, как его палец искусно двигается на моем клиторе. Я жестко кончаю, издавая мучительный стон освобождения, который становиться еще более горячим и ярким благодаря его грязным разговорчикам.

— Бл*дь, — стонет он, когда высвобождает свою руку и стягивает мои пижамные штаны и вслед за ними трусики по ногам. — Я сейчас такой твердый, что это даже причиняет боль.

— Быстрее, — я выдыхаю прерывисто.

Он немного отстраняется, и в своем воображении я могу наблюдать за ним, как он стягивает боксеры вниз по ногам, чтобы вытащить свой большой член, который я так люблю Мой член. Мой, мой, мой.

Я непроизвольно склоняюсь вперед, раздвигаю ноги чуть шире, насколько это возможно, и цепляюсь руками за гранитную столешницу. Мои глаза скользят по тому, что находится передо мной, сосредотачиваясь на пакетах из Pepperidge Farms, которые наполнены всем необходимым. Мое тело напрягается от жадного предвкушения, пока ожидает долгожданного вторжения.

Он не разочаровывает.

Зак никогда не разочаровывает.

Он проводит головкой по моей влажности. Как раз перед тем, как протолкнуть свою толстую длину внутрь меня, он бормочет:

— Быть вдали от тебя так ранит, Мойра. Я не могу терпеть это.

Мое тело неудержимо содрогается от любви, похоти и голода в его голосе. У меня больше нет сил контролировать свое тело, когда мои бедра подаются назад, чтобы поскорее принять его

— Бл*****дь, — стонет Зак, когда его ладони хватаются за мои бедра, чтобы он мог удержаться на месте, и его пальцы болезненно впиваются в мою нежную кожу. — О, черт, Мойра... черт. Бл*дь. Это настолько хорошо чувствуется. Я собираюсь так жестко кончить.

Его слова воспламеняют меня. Я подаюсь вперед, чтобы почувствовать, как его массивный ствол неспешно выскальзывает из моего тела, почти до самой головки члена. И до того, как он полностью выскользнет из меня, я резко подаюсь назад, насаживаясь на его член.

— О, боже, Мойра... Детка, не останавливайся, — умоляет он меня.

Поэтому я не прекращаю.

Пока мой муж стоит, не двигаясь, позади меня, ладонями сжимая мои бедра, я продолжаю подаваться назад и вперед, жестко трахая его.

Быстро.

И шумно.

Мы оба стонем и тяжело дышим, устремляясь вперед к освобождению. Кожа и плоть, покрытые влагой, издают шлепающие громкие звуки.

О, как я скучала по этой дикости между нами, когда мы находимся наедине друг с другом. Я скучала по понимаю того, какой голод ощущает мой муж по отношению ко мне. Иногда я чувствовала себя такой одинокой в наших скучных занятиях любовью, возможно, потому что была забыта связь, которой сродни горелке, иногда просто необходимо поддать немного газу, чтобы разжечь пламя.

И когда все зажигается, черт побери, то горит намного сильнее, чем солнце в полуденное время в пустыне.

Я трахаю своего мужа беспощадно, игнорируя мой второй оргазм, когда он начинает бурлить во мне, и только больше сосредотачиваюсь на грязных ругательствах, которые срываются с губ Зака, что означает — он уже близок к освобождению.

— Давай, малыш, — я подталкиваю его ближе к краю освобождения, произнося фразу через стиснутые зубы. Я смотрю вниз, замечая, как моя грудь сильно покачивается и потирается о пижамную футболку, затем склоняюсь вперед сильнее, опускаю взгляд ниже и смотрю, как он проскальзывает внутрь и наружу моей киски.

Боже мой... это так горячо.

— Начинается, — стонет Зак, предупреждая меня, когда его руки ужесточают свою хватку на мне. С помощью своих сильных предплечий, он крепко удерживает меня на месте. Он подается назад, толкается жестче и глубже, чем я трахала его до этого, и замирает во мне.

— Да, — шепчет он, и его голос наполнен трепетом, когда я чувствую, как его член начинает подрагивать, и он выплескивает свое освобождение во мне. — О, Мойра... это чувствуется восхитительно.

Мой оргазм высвобождается, поднимаясь вверх по моему позвоночнику, заставляя мои бедра устремляться к нему вращательными движениями. Скорее всего, мои движения для него это слишком, потому что Зак отстраняется, выскальзывая из меня наполовину, и затем опять врывается в мое тело со стоном:

— Бл*дь... Я думаю, что я кончаю опять. Черт побери... детка... черт.

Да!

Я люблю слышать Зака, когда он настолько потерян в своем удовольствии. Звук его голоса предоставляет мне самое ценное признание, что я та, кто заставляет его чувствовать себя таким образом. Ему даже не нужно говорить мне больше ни единого слова, потому что в эту минуту я знаю, он напоминает мне, насколько трепетно относится ко мне.

Как я важна для него.

Мой муж прижимается к моей спине, оборачивает свои руки вокруг меня, и мы позволяем крошечной волне дрожи пройти по нашим телам. Мы держимся крепко… поглощенные друг другом, когда наше дыхание успокаивается.

— Я люблю тебя, — шепчу я ему.

— Если это составляет хотя бы половину от того, как люблю тебя я, значит это просто охренительно большое количество любви, — говорит он со смешком и оставляет поцелуй на моем затылке.

Мы проводим следующие пять минут, приводя себя в порядок. Дарим друг другу множество нежных поцелуев между тем, когда очищаем наши тела и поправляем свою одежду. Зак проводит пару минут, рассказывая мне про свою поездку в Нью-Йорк, пока я вытаскиваю лук и сельдерей из холодильника, захватывая при этом и пару ножей.

Когда мы стоим вместе за столешницей, я режу сельдерей, а Зак режет лук — потому что он говорит, что настоящие мужчины не плачут, и затем доказывает мне это, забирая себе дурно пахнущий лук — он резко меняет атмосферу беззаботного счастья в комнате.

— Поэтому... мы не сможем отпраздновать годовщину нашей свадьбы в следующем месяце, как я планировал, — говорит он тихо.

Мои руки останавливаются в самом разгаре нарезки овощей, и я поворачиваю голову к нему. Он смотрит на меня с выражением сожаления на своем лице.

— Почему это? — спрашиваю я, пытаясь казаться равнодушной по поводу этого, но внутри себя я начинаю ощущать приток разочарования.

— Открывается новая оптовая база на следующей неделе. И мне нужно быть там, — говорит он, продолжая нарезать лук.

Мои глаза покалывает от набегающих слез. Я хочу сослаться на то, что эти слезы вызваны тем, что он нарезает лук, но это не так. Это все, потому что я, правда, очень ждала возможности отдохнуть и провести пару дней наедине с моим мужем. Где мы могли бы быть дикими, свободными от всего и сосредоточенными только друг на друге. У нас не было этого с того самого момента, как родился Кэннон. У нас не было этого и ранее, потому что мы разрывались между моей рабой и учебой Зака на последнем курсе. Мы только украдкой наслаждались редкими моментами как сейчас, когда он трахал меня на кухне, прежде чем я могла вновь заниматься своими делами.

— Мне так жаль, милая, — говорит он мне, откладывая нож в сторону, и хотя я стараюсь держать свое лицо опущенным, не поднимая головы, я знаю, что он видит мои слезы. — Но мы можем съездить куда-нибудь в январе, когда все немного уляжется. Я обещаю тебе.

Я прекрасно знаю, что это могло бы быть простой альтернативой. Конечно... мы могли бы съездить чуть позже. Это все еще означает, что мы проведем время вместе, но также это значит, что наш брак опять отодвигается на второй план. Это значит, что я отхожу на второй план, и в этот самый момент, понимаю, что я не просто задета, раздражена или же огорчена. Я начинаю чувствовать горечь от всего происходящего.

Но все равно я продолжаю делать то, что лучше всего получается у Мойры. Я отступаю, даря ему уверенную улыбку, и говорю:

— Нет, проблем. Мы можем поехать позже, если нам удастся все разрешить.

На мгновение он бросает на меня взгляд полный сомнения, но затем я ясно все понимаю... это просто взгляд на его лице... когда он принимает, сказанное мной. Это взгляд облегчения, когда он выбирает для себя поверить в то, что не ранил мои чувства.

10 глава

Зак

Мы с Мойрой стоим у открытой двери и машем на прощание Джошу и Лиле, когда они направляются к своим машинам с коричневыми бумажными пакетами в руках, наполненными оставшейся едой с Дня благодарения. Я должен признать... Мойра все рассчитала правильно. Уже после пары минут знакомства друг с другом, стало понятно, что между ними есть неподдельный интерес и влечение. Лила накручивала свои кончики волос на палец, в большинстве своем, флиртуя, когда Джош разговаривал с ней, а Джош, казалось, был крайне заинтересован в том, что она говорила. Он, определенно, не скрывал свои оценивающие взгляды в ее сторону.

Мы с Мойрой обменивались многозначительными взглядами между собой через стол, когда поглощали индейку, фаршированную пюре из картофеля, запечной зеленой фасолью и политой клюквенным соусом, а также наслаждались кукурузным пудингом. К тому времени, когда Мойра подала десерт — предлагая на выбор тыкву, орех пекан или яблочный пирог — Джош уже пригласил Лилу на ужин на следующий вечер.

Моя жена чертовски умная.

Мы смотрим в течение мгновения, как Джош провожает Лилу до ее машины, и они стоят близко друг к другу, пока разговаривают, но затем я увлекаю Мойру обратно в дом, плотно закрывая дверь позади нас. Она понимающе мне подмигивает, располагает руку на моем бедре и говорит:

— Я больше чем уверена, что нас пригласят на свадьбу.

Я усмехаюсь и наклоняюсь, чтобы подарить ей поцелуй.

— Черт, их первенец должен быть назван в честь тебя... не важно, кто там будет, девочка или мальчик.

Мойра смеется в ответ на мои слова и отталкивает меня.

— Иди и помоги Рэнделлу убрать пирог. Я пойду покупаю детей и одену их на ночь в пижамы.

— Нет проблем, — говорю я, когда направляюсь в сторону кухни.

Это был действительно потрясающий день.

Это не был семейный обед в тесном кругу, как я хотел, но закончилось все тем, что мне понравилась наша компания. Все мои сомнения насчет Лилы рассеялись, когда я увидел, как она заинтересована в Джоше. Я даже испытал неловкость за то, что думал, что она имеет на меня какие-то виды. Потому что когда я увидел, как она флиртует, шутит и хихикает с Джошем, я в тот же момент понял, что Лила и правда не испытывала ко мне ничего, кроме рабочего интереса. За этим было приятно наблюдать, и, возможно, за нашим столом зародилась новая любовь. И я был больше чем просто счастлив, видеть Рэнделла с нами, потому что он самый близкий человек из моей семьи, который здесь есть.

В то время как мой приемный отец Парайла все еще пышет относительно приличным здоровьем в Амазонии, я не видел его с того момента, как мы с Мойрой поженились, и к сожалению, я не думаю, что когда-либо увижу его снова. К счастью, отец Гоуль посылает нам новости о моем бывшем карайканском племени, когда у него есть возможность, но все, на что я могу рассчитывать, — это спутниковые телефоны. Даже почта — не позволительная роскошь в глухих джунглях, где они живут.

Когда вхожу на кухню, я вижу, как Рэнделл склонился над яблочным пирогом, отправляя большой кусок прямо в рот с тарелки. Он поднимает взгляд на меня, вспышка вины проскальзывает в его глазах на долю секунды, но затем он снова беззастенчиво вонзает вилку в пирог.

— Тут осталось совсем немного, — говорит он с набитым ртом. — Нет смысла марать чистую тарелку.

Я пожимаю плечами, потому что его выводы звучат логично для меня, и затем решаю присоединиться к нему. Обходя кухонный остров, я беру вилку с ящика для посуды по пути и вонзаю ее в слоеный корж. Я отламываю большой кусок, и когда жую сладкий яблочный вкуснейший пирог, Рэнделл спрашивает меня:

— Ну, как ты справляешься с работой?

Моя голова поворачивается к Рэнделлу, и я смотрю на него с удивлением на лице.

— Не понял?

— Работа? — повторяет он, когда кладет свою вилку на столешницу и берет салфетку, чтобы вытереть его рот. — Как она?

— Я не уверен, что понимаю, о чем именно ты говоришь, — отвечаю я ему, откладывая свою собственную вилку. — Мы с тобой достаточно много говорим о работе каждый день. Почему ты вдруг решил поинтересоваться, как она?

Рэнделл качает головой и усмехается.

— Конечно, мы говорим о работе... Но я хочу знать, как ты справляешься с ней? Насколько это тяжело для тебя? Нравится ли тебе то, что ты делаешь? Я знаю, ты чертовки хорош в своем деле, и мне еще лучше известно то, что ты фантастически со всем справляешься, но я хотел бы поинтересоваться, как ты относишься ко всему этому?

— Я отлично справляюсь, — говорю я аккуратно... и до сих пор не могу понять, что именно он имеет в виду. Я почти чувствую, что он как будто ожидает от меня какого-то определенно ответа, и мне жаль, что я не могу дать ему то, чего он так ждет.

— Ты берешь много часов нагрузки, — замечает Рэнделл. На долю секунды, я задаюсь вопросом, возможно, ему что-то сказала Мойра. Мои глаза быстро устремляются к дверному проему, который ведет по коридору туда, где она купает детей, и затем я снова перевожу взгляд на Рэнделла. Он просто смотрит на меня выжидающе.

— Конечно, я провожу много времени за работой, — уверенно говорю я ему, возвращаясь снова к пирогу, и отламываю от него большой кусок. — Но все нормально. Ты прекрасно знаешь, я усердный работник, и тебе известно, что я не знаю больше никакого другого способа существовать.

Рэнделл внимательно изучает меня, взвешивая мои слова и проверяя меня на честность. Я смотрю на него, не отводя взгляда, потому что меньше всего я хочу, чтобы он решил, что я переутомляюсь. Я знаю его защитный инстинкт, он вмешается и заставит меня отойти от дел.

Наконец он кивает мне с одобрением, прежде чем поднять свою вилку. Он держит ее непосредственно над пирогом. И перед тем, как отломить еще кусочек, он говорит мне:

— Просто я волнуюсь, Зак... особенно когда Мойре предложили работать на полную ставку в Университете Эмори, я прекрасно понимаю, что это будет для вас определенной нагрузкой, потому как у вас двоих очень трудоемкая работа, и вы ко всему прочему еще пытаетесь растить детей. Поэтому если тебе нужно...

— Что за работа на полную ставку? — спрашиваю я, и в мгновение ока мои мышцы напрягаются по всему телу, потому что, бл*дь, я просто не понимаю, о чем таком он говорит.

Рэнделл безошибочно распознает оттенок гнева в моем голосе. В одно мгновение его лицо становится пунцово-красным, и с легким присутствием вины он склоняет его.

— Боже... Прости. Просто, я полагал, что Мойра сказала тебе об этом. Это не то чтобы прям предложение, больше похоже на вопрос от антропологического факультета, посмотреть, заинтересуется ли она... Но она казалась такой радостной.

Голос Рэнделла становится тише, когда он, кажется, даже становится меньше под моим гневным взглядом. Мои губы сжаты в тонкую сердитую линию, и его плечи сникают еще сильнее.

— Она мне не сказала ни слова насчет этого, — бормочу я, убирая вилку на столешницу.

— Ну, тебя не было последние пару дней. Может, она просто ждала подходящего момен...

— Когда она сказала тебе об этом? — перебиваю я его.

— Позавчера, — отвечает Рэнделл поспешно, пытаясь усмирить мою обиду. — Когда она узнала... она позвонила мне.

Его голос вновь стихает, когда он понимает, что это звучит еще хуже. Моя собственная жена позвонила ему рассказать важные новости, а не мне.

Именно в этот момент Мойра входит на кухню с Джейми на руках. Ее прекрасные каштановые волосы все еще влажные после купания, она выглядит просто замечательно в бело-желтой пижаме с маленькими головками утят на своих ножках. Мойре достаточно посмотреть на мое лицо, и могу сразу сказать, что она напрягается.

Я не заставляю ее ждать.

— Тебе поступило предложение о работе на полную ставку в Эмори? — спрашиваю я ее, даже не стараясь скрыть осуждающую природу своего вопроса.

Мойра в тот же момент передает Джейми на руки Рэнделлу. Он уносит ее без единого слова, и я вижу, что что-то невысказанное проскальзывает в их взглядах. Они определенно говорили, и это бесит меня еще сильнее. Я не сомневаюсь, наблюдая за их взглядами, что их разговор включал в себя важные обсуждения по поводу того, что я достаточно много часов пропадаю на работе, наряду с ее озабоченностью насчет принятия предложения на полную ставку.

Все эти вещи ей следовало бы, бл*дь, обсудить со мной.

Не раньше, чем Рэнделл разворачивается и покидает кухню с Джейми на руках, я передвигаюсь к Мойре. Тихим голом, но к тому же не менее злым, говорю ей:

— Тебе предложили работу на полную ставку, и ты не потрудилась рассказать мне об этом?

Она, по крайней мере, делает вид, что смущена, когда шепчет мне в ответ:

— Это неофициальное предложение... просто разговор с моим другом с антропологического факультета. Мне было любопытно подумать о потенциальной возмо...

— Притормози на одну гребаную минутку, — я практически шиплю на нее. — Ты специально спровоцировала эту ситуацию? Я думал, мы пришли к компромиссу о том, что ты вернешься на работу, когда Джейми будет дошкольного возраста?

— Зак, — Мойра говорит спокойным голосом, даже успокаивающе кладет ладонь на мою грудь. — Мне было просто интересно. После выполнения работы для Senpace я осознала, насколько соскучилась по преподавательской деятельности. У меня был просто дружеский разгово...

— И ты не потрудилась сказать мне об этом? — перебиваю я ее. — Ты не думаешь, что тебе следовало бы обсудить это со мной перво-наперво?

Вот теперь лицо Мойры становится красным, не только из-за растерянности или чувства вины, а от злости. И это настоящий ирландский оттенок красного, ее глаза становятся темнее, когда гнев увеличивается.

— Ну и когда, позволь тебя спросить, я должна была поговорить с тобой об этом, Зак? За пять минут до того, как ты собирается лечь спать или, может, когда ты возвращаешься поздно вечером с работы, или, возможно, с утра, когда ты спешишь выбраться из дома на работу? О, постой... Я знаю... пока ты совершаешь свою утреннюю гребаную прогулку, я могла выкроить немного твоего времени, и мы бы поговорили о моих жизненных стремлениях и положении вещей, которым я чертовски недовольна.

Я игнорирую ее сарказм и попытки уклониться от темы. Тихим голосом я отвечаю ей:

— Для того, что является настолько важным, я бы обязательно выделил время. Ты понимаешь, насколько глупо я выгляжу, когда слышу такие важные новости от Рэнделла, а не от своей жены?

Вспышка боли вспыхивает в глубине глаза Мойры, и она делает глубокий вдох, чтобы медленно выдохнуть. Всегда являясь голосом разума, когда мы ссоримся, она говорит:

— Мне очень жаль, Зак. Это был просто разговор, и ничего больше. Это то, что я делаю... Я говорю. Я говорю с теми, кто здесь для меня и рядом со мной, и мне правда очень, очень жаль, что этим человеком на данный момент является Рэнделл.

Сокрушительная боль пронзает меня.

— Ты что, хочешь сказать, что я здесь не для тебя?

Она быстро качает головой.

— Нет, конечно, нет. Это не то, что я имею в виду. Я просто... Я думала об этом некоторое время, но ничего серьезного просто мысли, а затем коллега сказал, что им требуется человек, и я обрадовалась и позвонила...

— Рэнделлу, — заключаю я горько. — Ты позвонила Рэнделлу.

— Ты работал... в другом штате, — уточняет она для меня, вспышка ярости опять проносится в ее глазах.

Неподъемный груз вины обрушивается на меня, поэтому я делаю то, что естественно в такой ситуации.

Я пропускаю это мимо ушей, как и она то, что сказал я.

— Давай-ка забудем об том на минуточку, — говорю я ей с долей высокомерия. — Как насчет того, чтобы сконцентрировать свое внимание на той части, где ты просто решила двигаться дальше, сменив планы, которые мы обговорили вместе как пара, даже не проявив порядочности к тому, чтобы узнать, как я чувствую себя на этот счет. Мы приняли решение, Мойра... ты собиралась оставаться дома с детьми до того момента, пока они не начнут ходить в школу. Мы оба пришли к согласию, что это очень важно.

— Я знаю, — отвечает она, и я могу видеть, что она собирается сказать причины, по которым передумала, но я не хочу их слушать.

По крайней мере не сейчас, потому что я в ударе.

— Ты можешь говорить все, что хочешь, Мойра, что я работаю слишком много, и что я слишком занят, чтобы хотя бы обсудить эти вещи с тобой, и ты можешь продолжать говорить это, если тебе станет от этого легче, но мы оба прекрасно знаем, что это неправда. Возможно меня не было последние пару дней, но я не имею наглости притворяться, что та ситуация с обсуждением твоей работы просто внезапно произошла, и ты не смогла дозвониться до меня. Ты, определенно, точно думала об этом некоторое время, и вместо того чтобы обсудить со своим мужем, ты использовала Рэнделла как хорошего слушателя.

— А все, что тебе было нужно сделать, — это просто попросить... попросить, чтобы я выделил время, и мы сели и поговорили о том, что так важно. Но правда в том, что ты так же погрязла в своей работе, как и я, и ты не хотела прикладывать силы к нашему обсуждению, которое грозило быть очень серьезным. Вместо этого, как я предполагаю, ты направилась прямиком к Рэнделлу, потому что прекрасно понимала, что он поддержит твое решение вернуться на работу. Так же, как он поддерживает любое мое амбициозное начинание. Это было легко и просто. И от этого ты почувствовала себя хорошо. Его поддержка дала тебе все, что тебе было необходимо, потому что ты определенно знала, что я не поддержу тебя. А на данный момент, я не знаю, хочешь ли ты по-настоящему выходить на работу на полную ставку, или же это все была пустая болтовня. Но в следующий раз, когда ты захочешь принять важные решения такого масштаба в своей жизни, я советую тебе обсудить это сначала со мной, прежде чем бежать к кому-то другому.

И перед тем как у нее появится шанс разразиться на меня ответной тирадой, как я явственно вижу, она хочет сделать, я хватаю свои ключи с крючка на стене, который находится рядом с прачечной комнатой, и выхожу из дома прочь. Я намереваюсь совершить приятную, долгую поездку, чтобы немного остыть от всего произошедшего.

А если учесть то, как я себя сейчас чувствую, думаю что вернусь домой примерно на следующей неделе.

11 глава

Рождественское утро...

Мойра

Подтягивая ноги под себя на диване, я дую на горячий кофе в кружке в своей руке. Я позволяю своему взгляду скользнуть по рождественским огням и насладиться моментом полной тишины и одиночества. Я люблю теплые отблески света, отбрасываемые окружающим освещением в темный, предрассветный период времени в гостиной, который наполняет меня умиротворением и безмятежностью, чего я не чувствовала на протяжении последних дней.

Все просто стало немного... странным.

С момента нашей ссоры, что произошла месяц назад, мы, кажется, так и не смогли наладить наши отношения. Сама ссора утихла достаточно быстро. Зак вышел прокатиться, чтобы немного остыть, и когда вернулся обратно, принес извинения за то, что так разозлился на меня и за свой уход. Я быстро простила его, потому что, давайте посмотрим правде в лицо, у него была причина быть обиженным и злым. После тщательного размышления о произошедшем, я понимаю, что то, что я сделала, было совершенно неправильно.

Не то чтобы было неправильно иметь мечты, которые, по моему мнению, не были воплощены в реальность, а было неправильно с той точки зрения, что они у меня были, а я не потрудилась их обсудить в первую очередь с Заком. Он мой лучший друг, человек, которому я доверяю, мой наставник и мой самый главный победитель. Он моя родственная душа, ян к моему инь, вселенная создала его только для меня, а меня исключительно для него. Было неправильно с моей стороны довести наши отношения до такой ситуации, когда мне было проще отмахнуться от наших проблем. Когда Зак сказал, что я обратилась к Рэнделлу, а не к нему с разговором о предложении работы, он был абсолютно прав. Я сделала это, потому что не хотела иметь серьезный разговор с Заком. Я была напугана тем, что может сказать мне мой муж, и не предоставила ему возможности объясниться. Я до сих пор испытываю дрожь от чувства вины за то, что произошло, но как я и сказала, ссора была разрешена, и извинения были приняты.

За исключением того... что все с того момента стало немного странным.

Мы просто... существовали.

Наши разговоры были вежливыми. Мы непринужденно шутили друг с другом и прикладывали большие усилия, чтобы оказать поддержку друг другу. Зак старался присутствовать дома на ужинах в большинстве вечеров, и я естественно не поднимала вопрос о вероятности возвращения к преподавательской деятельности, даже несмотря на то, что Зак сказал мне вечером в День благодарения, что если я хочу сделать это, он поддержит меня несмотря ни на что.

Мы говорим верные слова, совершаем правильные поступки, и все равно... это все кажется таким неправильным.

Наша связь была утрачена, и я испытываю неподдельных страх, что, возможно, нас разделяет более глубокая пропасть, которую мы не сможем преодолеть.

Я слышу, как Джейми начинает ворочаться в своей кроватке, и потому как Зак спит чутким сном, я знаю, что в этот самый момент он, скорее всего, уже сидит на нашей кровати. Даже вероятности того, что должен прийти Санта Клаус, было недостаточно, чтобы пробудь Кэннона из его глубоко сна, поэтому я знаю наперед, что Зак обязательно остановится в его комнате, чтобы разбудить его.

Я уверена, что Зак будет удивлен обнаружить, что я уже поднялась, потому, как я совершенно не являюсь жаворонком, но Рождество всегда отличается от обычных дней. Присутствует волнение, которое кажется, наполняет гулом вены, и становится все еще более очевидным, потому что мы заряжаемся радостным волнением детей. Джейми все еще не до конца понимает смысл существования Санта Клауса, но Кэннон был вне себя от радости прошлым вечером. Он, должно быть, спросил меня десятки раз, вел ли он себя хорошо, по моему мнению, чтобы ему достались подарки.

В коридоре раздается топот крошечных ножек, и я поворачиваюсь на звук, чтобы увидеть, как Кэннон останавливается перед елкой. Его глаза распахиваются от недоверия, когда он замечает все подарки. Я завернула все подарки от «Санты» в золотистую оберточную бумагу и прикрепила к ним красные бархатные банты для Джейми и зеленые для Кэннона.

— Это все для меня? — шепчет Кэннон мне, не в силах оторвать взгляда от подарков.

— Санта оставил записку и сказал, что те, что с зелеными бантами, это для тебя, а те, что с красными, для Джейми.

Он выглядит немного огорченным, что придется делиться со своей сестренкой, но затем опускается на колени с энтузиазмом в глазах.

— Давай подождем Джейми, — говорю я ему, и вижу, как выражение нестерпимой муки растягивается на его лице. — Я уже слышу, как папа поднимает ее.

Поворачиваясь, я ставлю свою кружку из-под кофе на стол рядом с диваном, и затем подхожу к Кэннону. Я присаживаюсь рядом с ним, подтягивая к себе большую коробку с подарком в золотистой упаковке и с зеленым бантом.

— Похоже на хороший подарок, — говорю я, когда протягиваю его ему.

Бедный Кэннон выглядит готовым намочить штаны от радости, когда берет коробку, но его маленький мочевой пузырь, слава богу, спасен, когда в гостиную входит Зак, держа на руках Джейми. Она начинает весело пищать, когда видит подарки, и лепечет:

— Санта, Санта, Санта.

— Держи, — говорит Зак, когда склоняется и передает мне Джейми. Я усаживаю ее на колени и наблюдаю, как Зак присаживается с другой стороны от Кэннона.

Джейми наклоняется вперед, хватает коробку с зеленым бантом, и тут же получает окрик от Кэннона:

— Это мое!

— Эй, — укоряет его Зак, когда легонько сжимает его ладонью за шею и подтягивает к себе. Он целует его в макушку — это действие всегда согревает мое сердце — и говорит: — Не кричи на свою сестру. Санта может прийти и забрать подарки обратно.

Я нежно забираю из рук Джейми коробку с подарком и даю ей такую же только с красным бантом.

— С красным для тебя, — но она слишком маленькая, чтобы понимать цвета, поэтому мне приходится следить за ее маленькими шаловливыми ручками.

Оба ребенка рвут бумагу, Кэннон разворачивает свой подарок первым, и это набор трансформеров Лего. Он кричит от радости и начинает открывать коробку.

— Подожди минуточку, малыш, — говорит Зак нежно. — Как насчет того, чтобы развернуть все подарки, а затем ты сможешь поиграть со всеми игрушками. Хорошо?

Кэннон ухмыляется, и Зак начинает доставать ему следующие подарки.

В течение следующих двадцати минут, воцаряется суматоха от развязывания ленточек, разрывания оберточной бумаги и криков радости детей. Мы с Заком усаживаемся поудобнее и наблюдаем за разворачиванием подарков, с глупыми улыбками на лицах, и я вполне уверена в том, что мы получаем больше удовольствия от этого, чем дети. Это наша единственная возможность каждый год по-настоящему побаловать детей, не испытывая при этом чувства вины, что мы их испортим.

Пока дети увлеченно играют с новыми игрушками, и Зак убирает разбросанную оберточную бумагу, я делаю булочки с корицей на завтрак. Требуется прибегнуть к некоторой хитрости и воспользоваться строгим папиным голосом, чтобы, наконец, усадить детей за стол на завтрак, и скажу так, что никогда еще не видела, чтобы еда была съедена так стремительно. В какой-то момент, мне казалось, что Кэннон попытался проглотить половину булочки, не прожевывая, и я боялась, что мне придется прибегнуть к приему Геймлиха¹.

Я крайне удивлена, когда Зак подходит ко мне сзади, в тот момент, когда я ополаскиваю кофейную кружку в раковине, оборачивает свои руки вокруг моей талии и утыкается лицом в мой изгиб шеи. В то время как между мной и Заком было достаточное количество близости с момента нашей ссоры, это все же кажется странным для меня. У нас определенно не было проблем в сексуальной жизни, но я только сейчас поняла, что мы утратили небольшую спонтанность в проявлении нежности, именно такую, какую проявляет Зак прямо сейчас. По большому счету, я не могу вспомнить ни одного раза за прошлый месяц, когда один из нас просто внезапно обнимал другого.

Сейчас меня переполняет такой трепет от его небольшого прикосновения, что я чувствую слабость в коленях. Безудержное ощущение надежды и радости бурлит во мне, и на мгновение, я явственно ощущаю чувство нерушимой связи как в первый раз, когда Зак признался, что любит меня. Это ощущается практически так же, как если бы я влюбилась в этого мужчину заново.

— Хочешь получить свой рождественский подарок, — спрашивает он меня низким, хриплым голосом.

— Что? — восклицаю я, отстраняясь, чтобы повернуться к нему. — Нет, Зак, мы же договаривались никаких подарков в этот день друг для друга.

Мы вдвоем настолько заняты и желали сделать этот праздник только для детей, что Зак и я просто решили немного сбавить давление, которое накапливалось в течение года, и сошлись на том, что мы не будем дарить друг другу никаких подарков.

— Расслабься, — говорит он, когда тянется в карман пижамных штанов. — Это не сказать, что что-то значительное.

Он вытаскивает маленькую черную коробочку, которая не обернута в упаковочную бумагу, и вручает ее мне. Я рассматриваю ее в течение одного мгновения, затем беру ее из его рук. Когда открываю коробочку, я полностью сбита с толку, когда вижу две флеш-карты. Черным маркером кто-то написал на одной флешке «Выбор №1», а на другой «Выбор №2».

Я смотрю на него, мои брови хмурятся.

— Что они значат?

— Я покажу тебе чуть позже, — обещает он, когда забирает коробочку из моих рук. Прижимаясь ко мне, он дарит мне поцелуй, шлепает меня по заднице и говорит. — Так... Рэнделл скоро будет у нас с подарками. Почему бы тебе не пойти принять душ, а я присмотрю за детьми, пока ты будешь делать это.

Полностью сбитая с толку, я не могу ничего поделать, кроме как покачать потрясенно головой и направиться в сторону ванной комнаты.

***

Слишком много стараний ради того, чтобы ходить весь день в пижаме.

Раздается звук дверного звонка, и я направляюсь к двери, крича через плечо:

— Зак... Рэнделл пришел.

Он находится в нашей спальне, принимает душ уже в течение получаса, что странно, потому что Зак вообще относится к тому типу парней, которые собираются за пять минут. Я уже давно приняла свой, но позволяю своим волосам высохнуть естественным способом, без применения фена для волос, потому как мне натерпелось вернуться и посмотреть, как дети играют своими новыми игрушками.

Я открываю дверь, встречая Рэнделла широкой улыбкой.

— Счастливого Рождества!

На его голове в небрежной манере одета, немного склоненная влево шапка Санты, и он держит два больших пакета полных подарков. Я знаю, что все они для детей, потому что с Рэнделлом мы также пришли к согласию не обмениваться подарками между нами тремя.

— Счастливого Рождества, Мойра, дорогая.

— Проходи, — говорю я ему, когда протягиваю руку чтобы взять пакет. Он благодарно передает его мне и следует за мной в гостиную.

— Дядя Рэнделл, — кричит Кэннон со своего места на полу, где он играет с машинками Hot Wheels. — Иди сюда и посмотри, что подарил мне Санта.

Джейми поднимается с пола и топает к нему своими маленькими ножками, держа в ручках новую куклу. Рэнделл ставит другой пакет, заполненный подарками на пол, поднимает Джейми верх, и затем обходит диван и направляется к Кэннону.

— Я не могу дождаться, чтобы посмотреть, что подарил Санта. И у меня тоже есть подарки.

Я начинаю смеяться, но затем шум из коридора привлекает мое внимание. Зак направляется навстречу ко мне, подтягивая за собой огромный чемодан на колесиках. Мой рот открывается, когда он мне подмигивает, и затем говорит Рэнделлу:

— Тебе нужно что-нибудь перед тем, как мы уедем?

— Уедем? — я задыхаюсь, и моя голова резко разворачивается к Рэнделлу.

Но он даже и не смотрит на меня, просто сидит на полу с Джейми.

— Все отлично. Повеселитесь вдвоем.

— Повеселитесь? — спрашиваю я глупо.

— Да, обязательно повеселимся, — говорит Зак, когда подталкивает меня за поясницу в сторону двери. — А теперь бери свою сумочку. Мы опаздываем на самолет.

— Постой, — говорю я, упираясь пятками в пол. — Какого черта происходит?

— Мы начинаем праздновать свою годовщину свадьбы прямо сейчас, — говорит Зак с иронией в голосе, но блеск в глазах выдает его веселье. — Теперь быстро сажай свою аппетитную задницу в машину, миссис Истон. Если тебе нужно, целуй детей на прощание, но я уже готов уехать отсюда с моей женой и делать всякие развратные и непристойные вещи с ней.

— Я останусь с детьми, — заявляет Рэнделл, но это я уже и сама поняла.

— Но моя одежда...

— Я собрал ее за тебя, — говорит Зак, подталкивая меня к двери еще раз.

— А ты взял мои...

— Я взял то, что считаю тебе там понадобится, — заверяет он меня, подталкивая еще раз. — А то, что я забыл, мы можем приобрести, но я сомневаюсь, что нам понадобится много чего из одежды

— Но…

Он заставляет меня замолчать требовательным поцелуем.

Жесткий, безжалостный поцелуй сопровождается низким рычанием, которое слышу только я.

— Быстро усаживай свою аппетитную задницу в машину, Мойра. Чем быстрее мы доберемся туда, тем скорее я смогу стянуть твои трусики и трахнуть свою жену, понятно?

Меня пронзает укол вожделения, и я глупо отвечаю на его слова кивком. Он проходит мимо меня и направляется к двери. Я слепо следу за ним, как за искусителем, но затем качаю головой.

— Стой, — кричу я ему. — Мне нужно обнять детей на прощание.

12 глава

Зак

— Вот ваш ключ от номера, мистер Истон, — говорит портье. — Пятнадцатый этаж, комната 1588 с видом на океан, плюс балкон. Я скажу носильщику, чтобы доставил ваш багаж в номер прямо сейчас.

Я беру маленький конверт, в котором лежат два пластиковых ключа-карты от номера, и киваю головой.

— Попридержите багаж. Я позвоню вам, когда мы будем готовы для этого.

— Да, сэр, — отвечает портье, слегка качая головой, и смотрит понимающим взглядом.

Я хочу уединения с моей женой. И хочу этого прямо сейчас.

Я набрасываю на плечо свой кожаный портфель, потому что в нем находится мой ноутбук, а мне он понадобится в скором времени, и беру Мойру под руку. Она осматривает окружающею обстановку с небольшим недоверием, все еще до конца не придя себя, что шесть часов назад мы сидели у рождественской елки с нашими детьми, а сейчас находимся в Нассау (прим. пер столица гос-ва Багамские Острова, о. Нью-Провиденс).

Если честно, я ожидал множества вопросов от нее, но все что она сказала мне, когда села в машину, и мы направились в аэропорт:

— Как долго ты все это планировал?

Я был честен с ней. Я бы очень хотел сказать ей, что планировал это в течение целого года, но, по правде сказать, я забронировал этот номер в отеле всего четыре дня назад, когда что-то вроде озарения снизошло на меня.

С момента нашей ссоры на День благодарения, я носился со своим уязвленным эго. Нежелание Мойры рассказывать мне о ее желании вернуться на работу, было словно удар ниже пояса для моего чувства уверенности в себе и в нашей паре. Я думал, что моя жена считает меня своим единственным героем, мужчиной, который всегда бы все сделал для нее должным образом. Вместо этого, я обнаружил, что она совершенно не доверяла мне, и это, в свою очередь, заставило меня задаться вопросами. В то время как мы смогли наладить относительно нормальную жизнь, пропасть между нами казалась все еще непреодолимой, и я начал ставить под сомнения все вещи, которые стали важными в моей жизни.

Я начал сомневаться, что мы с Мойрой были такими же настоящими, несущими определенную энергетику нашей паре, как я полагал до этого.

Я прекрасно знал, что Мойру одолевали такие же сомнения, я мог видеть это в ее глазах.

Озарение снизошло на меня четыре дня тому назад, когда мне понадобилось подняться на чердак, чтобы найти оригиналы документов о погашении займа на дом. Мы подумывали над тем, чтобы изменить условия займа. Я перевернул весь дом вверх дном в попытке найти их. Мойра предположила, что они могли бы находиться на чердаке, но черт… до ее предположения, я даже и не представлял, что у нас в доме имеется чердак, потому что я чертовски уверен, что никогда прежде там не появлялся.

Конечно же, я отыскал коробку, на которой почерком Мойры было написано «Документы на дом и Банковские выписки», поэтому было понятно, что сюда она была помещена именно Мойрой. Когда я возвращался к лестнице, то кое-что привлекло мое внимание.

Рюкзак.

Если быть конкретнее, рюкзак Мойры.

Тот самый, с которым она впервые приехала в Амазонию, чтобы найти меня.

Но, это не было озарением. Когда я склонился над рюкзаком и поиграл с замком-молнией, я вспомнил, что еще она брала этот рюкзак с собой пару месяцев спустя, когда отправилась снова искать меня.

После того как я оставил ее.

Оборвал все отношения.

Сбежал.

Она последовала за мной, потому что сердцем знала, что я ее родственная душа. Я был тем, без кого она не смогла бы жить. Безусловно, я понял это про Мойру, когда был на пути назад в Штаты, чтобы найти ее, в то же время, что и она меня, когда мы разминулись, но смысл оставался тем же... Мойра рисковала больше, чем я.

Она отважно пережила все тревоги и справилась с возможным разбитым сердцем и периодом отрицания. Черт, тогда она прекрасно осознавала, что могла проехать тысячи миль только для того, чтобы найти мое мертвое тело.

Мойра была движима любовью, инстинктами и непостижимым чувством осознания нашего предназначения друг для друга.

И вот в этот момент ко мне и пришло озарение.

Мойра была моим озарением.

Ее уверенность в нас как в пару сильно вибрировала в моем теле, и в этот момент я осознал, что все это дерьмо... все ссоры и мое внимание, которое я в таком количестве обращаю на неважные вещи, это не то кем мы являемся на самом деле. Мы немного запутались в наших отношениях, но все сводится к тому...

Мойра и я были созданы и существовали для того, чтобы дополнять только друг друга.

Мы команда.

Мы единое целое.

Мы олицетворение любви.

И именно в этот момент, сидя на заплесневевшем чердаке и смотря на потрепанный, старый рюкзак, до меня дошло, что для меня нет ничего важнее в жизни, чем делать мою жену счастливой.

Совершенно ничего.

Ни моя работа.

Ни дети.

Ни моя собственная жизнь.

Я существую, чтобы быть уверенным, что Мойра счастлива, потому что, когда она счастлива и довольна всем, все счастливы и довольны. Она самая лучшая мама для Джейми и Кэннона, лучшая жена для меня, лучшая сестра для Лизы и будет отличным преподавателем, когда решит продолжать заниматься своей деятельностью.

Я спустился по чердачной лестнице, совершенно забыв об изменениях условий займа, и забронировал номер в отеле Grand Hyatt Baha Mar в Нассау. Операция «Верни свой брак» началась.

— Я до сих пор не могу поверить, что мы здесь, — шепчет Мойра, когда я веду ее в сторону лифта. — Это кажется нереальным.

— Твой муж еще умеет удивлять тебя, — говорю я с усмешкой.

Мы молчим, когда поднимаемся на пятнадцатый этаж, но чувствуем себя расслабленно. Мойра знает это, и я знаю это. Скоро будут происходить дикие вещи.

Я открываю дверь. Ставлю свой портфель на пол. Мойра кладет свою сумочку, и затем мы кидаемся друг к другу.

У меня получается стянуть с нее футболку через голову, в тот момент, когда я прикрываю дверь ногой. Ее пальцы расстегивают мою пряжку ремня, когда я пытаюсь скинуть с себя туфли. Мы царапаемся, сжимаем друг друга и задыхаемся, когда пытаемся стянуть друг с друга одежду. Мы делаем все это в тот момент, когда направляемся к кровати.

Мы падаем, я накрываю ее тело своим, сжимая ладонями ее плавные изгибы. Ее кожа так чертовски хорошо ощущается прижатой к моей.

Я целю ее, но этот поцелуй начисто лишен всякой ласки, и затем я прикусываю ее нижнюю губу и оттягиваю ее. Она стонет, отчего мой член становится твердым, и я бормочу:

— Я собираюсь трахнуть тебя так жестко, Мойра... это, скорее всего, будет даже ощущаться болезненно.

Это, конечно, не будет так ощущаться, но я прекрасно знаю, что моей жене нравится заниматься немного более жестким сексом, сопровождаемым грязными разговорчиками. Я пытаюсь вспомнить, когда мы в последний раз по-настоящему были наедине — без детей в зоне слышимости — и мой член становится только тверже, потому что я понимаю, что в данный момент никто не сможет застать нас за действием.

Да поможет Господь тем, кто остановился в номере рядом с нашим.

Я снова целую Мойру, покрываю поцелуями ее подбородок, спускаясь на ее шею, и затем прикусываю ее плечо, ту округлую часть, которая находится в конце ключицы. Она вскрикивает, и я опускаю руку между ее ног, находя свою жену жаждущей и истекающей от желания, готовой к моим пальцам. Поэтому я проскальзываю в нее двумя пальцами для начала, и после того как она привыкает к моему вторжению, я добавляю третий.

— Зак, — стонет она, после того как я практически проталкиваю в ее жар всю свою ладонь, задевая ее клитор своим большим пальцем.

— Что ты хочешь, детка? — бормочу я, когда провожу языком по ее животу и опускаюсь, прикусывая кожу ее вверху лобковой кости.

Ее бедра приподнимаются вверх в ответ на мои действия, и мне кажется, что она нуждается в большем внимании на своем чувствительном местечке. Я заменяю свою руку ртом, облизывая и посасывая киску моей жены, пока она не начинает извиваться подо мной, умоляя меня, чтобы я позволил ей кончить. Я пытаю удовольствием ее тело, и затем раздаются ее крики, близкие к истерике, и она кончает, когда я шлепаю ее сильно по клитору. Я выжидаю, когда схлынет первая волна дрожи от удовольствия, проскальзывая в нее глубоко языком, даже несмотря на то, что она все еще подрагивает, затем я поднимаюсь на ноги, сжимаю свой член в руке и проникаю в ее тело.

— Да, — кричит она, и я практически теряю сознание от удовольствия в тот момент, когда нахожусь в ней.

Всегда ли это ощущалось так прекрасно? Конечно, всегда, но я не могу припомнить, когда в последний раз было так.

Ноги Мойры крепко обернуты вокруг моей талии, и я продолжаю трахать ее, вколачиваясь со всей любовью в ее тело, мой член толкается глубоко и жестко... снова и снова. В какой-то момент мои бедра начинают действовать самостоятельно, когда все мое внимание сосредотачивается на ее лице. Когда я трахаю ее, наши взгляды встречаются, и я смотрю, как озаряются сиянием ее красивые глаза и излучают яркий блеск.

Я ощущаю этот момент... всем своим телом, своим членом, своим сердцем.

Моя жена.

Моя женщина.

Моя навсегда.

Я застигнут врасплох, когда спина Мойры приподнимается над кроватью, и она крепко зажмуривает глаза. У меня занимает всего долю секунды, осознать, что она кончает опять, и это провоцирует мой собственный оргазм.

У меня чертовски сильно сносит голову; я замираю глубоко в ней, вздрагивая всем телом, мои яйца сжимаются, и я жестко взрываюсь в ней. И называйте это как хотите, что это заложено в моей ДНК, или это моя потребность, как дикого пещерного человека, но я надеюсь, что в этот момент она забеременеет от меня. Если бы она услышала, то определенно ударила бы меня за такую мысль, но, по правде говоря, я никогда не смог бы отрицать желание своей современной женщины вносить свой вклад наравне со мной.

Я накрываю тело Мойры, пытаясь восстановить свое дыхание. Я смутно ощущаю, как ее кончики пальцев поглаживают мои виски, когда утыкаюсь лицом в ее шею и шепчу:

— Я люблю тебя, Мойра.

***

— Так, ты готова посмотреть, что находится на флеш-картах? — спрашиваю я Мойру нежданно-негаданно. Мы все еще лежим на кровати, полностью обнаженные и наши руки и ноги свободно переплетены.

Она поднимает свою голову и поворачивается ко мне.

— Сейчас?

— Конечно... Почему нет?

— Я просто думала, что у нас будет еще секс, ну, ты понимаешь?

— Боже, Мойра... дай мужчине время восстановиться. Этот раунд секса практически доконал меня.

Она хихикает и игриво толкает меня в грудь. Я прижимаюсь к ней, украдкой целую ее и затем быстро скатываюсь с кровати. Я могу чувствовать, как ее глаза прикованы ко мне, когда я совершенно невозмутимо, обнаженный подхожу к своему портфелю. Она всегда любила смотреть на меня. Я прекрасно знаю, сколько удовольствия ей это доставляет. От этого мой член слегка дергается, но я строго приказываю ему сохранять спокойствие, пока я не разберусь с тем, что запланировал.

Потому что после всего произошедшего, это самая важная вещь, которую моя жена должна узнать прямо сейчас обо мне.

Достав свой ноутбук и черную коробочку, где лежат флеш-карты, я забираюсь обратно на кровать и присаживаюсь, прижимаясь спиной к спинке кровати. Мойра поднимается и присаживается рядом со мной. Я включаю компьютер, передаю ей флеш-карты и затем кладу на свои колени одеяло, чтобы поставить сверху компьютер.

— Хорошо, у тебя есть два выбора в этой жизни, — говорю я ей, когда кивком указываю на флеш-карты. — «Выбор №1» подразумевает под собой твое возвращение к преподавательской деятельности, и мы отдаем детей в детский сад. «Выбор № 2» подразумевает под собой, что ты продолжаешь работать неполный рабочий день и сидишь дома с детьми. Не думая о том, что я тебе сейчас сказал, не обсуждая достоинства и недостатки, ты должна просто выбрать вариант, которого желает твое сердце.

Мойра без раздумий говорит «Выбор №1», берет эту флешку, когда ее глаза наполняются любопытством

Я киваю ей с улыбкой и беру флешку из ее рук. Для нее было так просто ответить на мой вопрос, поэтому я чувствую, что этого она желает по-настоящему. Мое сердце трепещет от невообразимого удовольствия, когда я понимаю, что она доверят мне достаточно, как своем избраннику, чтобы ответить мне честно на этот вопрос.

Я вставляю флеш-карту в разъем на ноутбуке и открываю Power Point.

— Ну что ж, это бы оказало намного больше эффекта, если бы мы находились в огромном конференц-зале с проектором и большим экраном, и, возможно, с одной из лазерных указок, — говорю я с улыбкой. Она хихикает от моих слов и поворачивает свое лицо к компьютеру. — Но я хотел использовать свою презентацию как обращение к тебе, так ты могла бы понять мои мысли и комментарии согласно твоему выбору.

Я щелкаю на маленький ярлык, чтобы начать свою презентацию для «Выбора №1» — это тот, который подразумевает под собой ее возвращение к преподавательской деятельности на полный рабочий день — и первый слайд, который появляется под заголовком:

Это мое обещание тебе.

У Мойры вырывается гортанный возглас удивления, когда она читает, что написано на слайде, и я щелкаю по нему, чтобы перейти к следующему.

Этим самым я приношу тебе клятву.

Затем следующий слайд.

Что ты всегда будешь для меня на первом месте.

И затем следующий.

Начиная с этого дня.

Лицо Мойры поворачивается к моему. Я немного склоняю свою голову, чтобы встретиться с ее взглядом, и в ее глазах сверкает небольшой блеск слез. Я кладу указательный палец на край ее подбородка и поворачиваю ее голову, пока ее взгляд вновь не обращен на экран монитора.

Я щелкаю, чтобы появился следующий слайд.

Всегда.

Затем следующий.

Если ты хочешь вернуться к своей преподавательской деятельности на полную ставку, прямо сейчас... прямо в эту самую минуту…

И затем следующий.

Я поддержу твое решение на все 100%, и я думаю, что это будет самым лучшим решением, какое только было бы возможно.

И чтобы не нарушать последовательность моих сообщений, я перехожу к следующему слайду.

Ты принадлежишь мне Мойра, а это значит, что твое счастье для меня превыше всего. И так будет всегда.

Я ожидаю, что Мойра растечется лужицей от этого. Я предполагаю, что она расчувствуется от того, что я ей сказал посредством слайдов, и захочет переспать со мной еще раз. Если честно, я готов поспорить, что заслужил отличный минет за эту работу, потому что его она делает просто шикарно, и к тому же мой член начал подрагивать от предвкушения.

Вместо этого она говорит:

— Поставь вторую флеш-карту.

— Что? — говорю я совершенно ошеломленным образом, оттого что ее рот все еще не на моем члене.

— Я хочу посмотреть другой вариант... Я хочу посмотреть, что ты мне обещаешь, если я выберу «№2».

Ха, я не думал, что она захочет посмотреть оба.

Независимо от происходящего, я пожимаю плечами, и меняю флешки местами. Я запускаю презентацию «Выбор № 2», у которой открывается первый слайд с такой же надписью:

Это мое обещание тебе.

— Готова? — я спрашиваю ее коварно. — Потому что ты все равно сделала свой выбор, и, между прочим, мне кажется, ты уже могла бы позаботиться обо мне.

Она усмехается и смотрит внимательно на экран.

— Просто запускай эту гребаную презентацию.

Усмехаясь, я запускаю ее и позволяю слайдам переходить постепенно один за другим. Она читает их по порядку.

Этим самым я приношу тебе клятву.

Что ты всегда будешь для меня на первом месте.

Начиная с этого дня.

Всегда.

Если ты хочешь работать неполный рабочий день и смотреть за детьми, как ты и делала ранее…

Ты принадлежишь мне Мойра, а это значит, что твое счастье для меня

превыше всего.