Любовь и время

Глава 36

Людмила и Катерина сидели на медной скамейке и разговаривали о любви.

Говорила я:

– Поликарп, утолив свой любовный пыл многократно, естественно хотел освободиться от меня до следующего своего периода желаний. Отдых ему был необходим, но сказать, своей даме любви, то есть мне, что он не может больше, он не мог. Ему было проще сказать, что я бревно в постели, а не любящая женщина, он мне это и говорил. То есть мужчина, плюнув многократно в женский колодец, потом плевал словами в мою душу, дабы не унижать свое мужское достоинство перед лицом женщины.

Так получалось у меня с Поликарпом, пока мы жили вместе.

Женщина существо странное до безобразия, и я начинаю верить мужчине, что я на самом деле особа, не способная на любовь. Что я делаю? Проверяю свою способность на любовь! Находится второй мужчина, я ему не даюсь, потому что, считаю себя не способной на любовь, но в результате так разжигаю свою женскую сущность и его мужские желания, что только полнейшее чудо нас может спасти от проверочной любви.

Естественно, второй мужчина Тор, в порыве пагубных страстей, говорит мне, что я настоящая женщина. И я довольная, главное – первому мужчине не рассказать о своей победе на любовном фронте. Но это трудно. Я, утолив свою страсть со вторым мужчиной Тором, отказываюсь от любви с Поликарпом. Он, тут же начинает подозревать меня в том, что у него есть счастливый соперник! Он пытается поцеловать меня, а я нервно отклоняю свое лицо от его поцелуев, и, защищаясь от объятий, я отказываюсь всеми способами от прикосновений с Поликарпа. Даже прикосновения его становятся мне ненавистными.

– Простая остаточная деформация чувств женщины. Людмила, вы не закаленная пружина, – проговорила Катерина.

– Мужчина, исчерпав все попытки найти ответные чувства в любимой женщине, переходит к насильственным способам. – Ты права, Катерина. Поликарп пытался меня схватить и бросить на постель, он не давал мне свободно перемещаться по квартире.

Это уже охота! Натуральная охота мужчины за женщиной. И вот, я проговаривалась о том, что другой мужчина признал меня настоящей женщиной…

– Глупая женщина, глупая, – пожалела Катерина.

– Мужчина всаживает женщине свое жало с другой стороны тела, дикий крик раздается в пространстве! Он отмстил мне, но за месть я начинаю его ненавидеть до глубины своей души.

– Какую женщину можно назвать величественным и оскорбительным сочетанием слов 'настоящая женщина'? – спросила Катерина.

– Какую? Прежде всего, меня, закаленную в любви с мужчинами, не размазню, не плачущую иву от любой мужской обиды. Я обязательно красива для мужчин, я сексуальна на их взгляд, я обольстительна с их точки зрения! Я – Женщина!

– Но я женщина не только для мужчин, у меня есть своя работа, свои интересы, семья. Я не зарабатываю на сексуальных отношениях, а просто живу, но, на свою беду и счастье, мужчины мимо меня не могут пройти. Я могу влюбиться, я могу любить, но всему я знаю меру, но не цену!!! – воскликнула Катерина.

– Главное для женщины в отношениях с мужчинами, остаться здоровой! Если я, например, попала в сети сильного мужчины, и он требует от меня постоянной любви, то я должна его полюбить ради своей жизни! Уйти от мужчины я смогу только когда он меня отпустит, но я не должна опускаться, спиваться! Главное – жизнь и здоровье! – с пафосом проговорила Людмила.

– Быть женщиной – это труд, быть здоровой женщиной – двойной труд и умеренность в собственных желаниях, – заметила Катерина.

– Кто у женщины хозяин: муж или работодатель? – спросила Людмила.

– Кто больше платит? – поддакнула вопросом Катерина.

– Кто из них сильнее? Может ли муж защитить свою жену от других мужчин, и их любовных посягательств? Монолитный треугольник. Муж, конечно прикрытие для женщины, типа чадры, но он не всесилен. Дело далеко не в его мужской силе, речь не идет о его мускулах на руках, хотя это имеет огромное значение.

– Жизнь так устроена, что денег у редких мужчин хватает на жену. Если у жены находиться сильный покровитель, он сделает ее мужа, беднее, слабее. Он найдет дорогу к замужней женщине. Интересно то, что этот, второй мужчина, может не использовать ее, как женщину в прямом смысле, она ему просто нужна в его царственном окружении. Она должна быть рядом с ним! – воскликнула Катерина.

– Фрейлина из окружения, – заметила Людмила.

– У него, скорее всего, есть жена, он ей физически верен, но платонически он верен совсем другой женщине, из своего окружения, а именно, ЕЙ! И не всегда она его секретарша, ее умственный уровень может быть очень высок. Их сближают производственные или другие интересы. Но Он требует от НЕЕ платонической верности в этих отношениях. Он увольняет тех мужчин, которые к ней подходят чаще других. Он начинает платить ей меньше, если рядом с ней заметит… ее мужа!

– В таких тайных треугольниках я чувствую себя, как рыба в воде, – закончила обсуждение Людмила.

Катерина встала и ушла по своим делам.

Людмила погрязла в своих мыслях – воспоминаниях.

Домашняя пальма улыбалась чистыми листами двум любящим друг друга людям. Я улыбалась, Поликарп хмурился. Кто из нас пальма? Но сейчас не об этом. Он долго ждал меня, очень долго, недели две. Он писал мне письма не е-мейл ежедневно, я не отвечала. Он посылал мне приглашения в кафе, я не приходила, он писал стихи собственного сочинения, я молчала. Он стал худеть, и мало бриться, его лицо стало хмурым, непроницаемым.

Я погрязла в рабочих и домашних проблемах, и мельком читала его сообщения в почте, и сбрасывала их в один файл. Дела цеплялись одно за другое, возникали предвиденные и неожиданные проблемы, я даже свалилась со стола, на который залезла, чтобы…, но это неважно. У стола подломились две ножки с одной стороны.

Полет в пространство был неожиданным. Вся оргтехника на столе наклонилась и съехала с него, как с горки. Компьютер выдержал падение и вновь заработал.

Головокружение от падения прошло через полчаса. Ссадина на ноге… Мы лежали с Поликарпом под домашней пальмой, на огромном лежбище, ссадина на ноге сверкала всей своей красой.

– Я тебя звал, звал, а дома ты только падаешь, ты даже рану не смазала.

Поликарп достал йод, крем, для заживления ран, смазал рану:

– Следующий раз, когда придешь с двумя новыми ссадинами, хоть эта заживет.

Он обнял меня, я сдвинула ногу в сторону, чтобы до ее ноги мужчина не дотрагивался, а все остальное было в его распоряжение.

– Я готов жениться на тебе, – сказал Поликарп и потонул в недрах моего организма. – 'Если б я была царицей'… Если бы я была, хотя бы мэром столицы, – сказала я, лежа на плече у мужчины.

– Зачем тебе это нужно? – спросил он, обнимаю мое голое тело.

– Я бы наложила запрет на любое строительство в центре столицы! Эрозия земель внутри первого кольца за пределами здравого смысла. Жажда наживы ни женщинам, когда они зарабатывают эрозию внутренних органов, от столкновения с мужчинами, ни земле-матушке, когда ее долбят сваями, здоровья не приносят. Изрытые, многократно застроенные земли просят отдыха. Снесли гостиницу, а взамен скверик посадить и не больше, урон экономический?

– Значит, я порчу твое здоровье? – спросил Поликарп, – а земля внутри садового кольца меня не волнует, а за экономический ущерб тебя и дня мэром не продержат.

– Жаль, землю жалко, – сказала я и поцеловала его в щечку.

– Птичку лучше пожалей, их совсем извели из-за того, что где-то пять человек умерли, – сказал нервно Поликарп и крепко сжал в своих объятиях не мэра, а меня.

– Знаешь, почему две башни протаранили самолеты? – спросила я у мужчины, поднимаясь с постели, свесив ноги с одной ее стороны.

– Террористический акт – ответил Поликарп, свесив ноги с другой стороны постели.

– Акт он и есть акт.

– Ты, чего попугая изображаешь: акт, акт, акт.

– Две башни это ноги.

– Чьи ноги? Великана? – спросил мужчина, направляясь открыть дверь комнаты.

– Не знаю. Если ты лежишь на пляже, перед тобой стоят ноги и мешают смотреть вдаль.

– Ты еще подумай, стоэтажные башни, ноги, пляж, – проговорил мужчина и ушел в санузел.

– Башни мешали смотреть вдаль, но кому? – протянула я, наливая кипяток на щепотку растворимого кофе в чашке.

– А, что изображали два самолета, тараня башни? – спросил мужчина, наливая воду, в кружку.

– Две стрелы амура.

– Хочешь сказать, что кто-то мстил за поруганную любовь? Ведь сильно пострадали рестораны, а повар вылетел в окно.

– Точно, это была мужская месть, – сказала я, выходя из квартиры мужчины.

Я подождала, пока Поликарп закрыл входную дверь в квартиру, и подошел ко мне, почти одновременно открылись двери лифта. Я посмотрела на себя в зеркало на стене лифта, перевела глаза на лицо мужчины.

Он неожиданно спросил:

– Почему свая угодила в вагон метро?

– Потому что я позвонила тебе, что еду к тебе, забыл?

– Ты кого из себя возомнила?

– Себя.

– Ладно, проехали, ты ведь не была в том вагоне метро.

– Я долго делала прическу, это меня и спасло, и опоздала в тот вагон, когда подъехала к метро, вход был уже закрыт, поэтому взяла машину, а когда подъехала к следующей остановке метро, и эта станция метро закрылась, так и приехала к тебе на машине.

– Стоп, – сказал Поликарп, открывая дверь подъезда передо мной, – почему из-за тебя вонзили сваю?

– Ты забыл, что я работаю в большой компании, что мой телефон на прослушивании, когда я сказала, что еду к тебе, шеф дал команду, ударить сваей по моей измене.

– Ладно, свая в метро местная, но две башни они за морем – океаном находятся, или находились, с кем ты там говорила? – спросил Поликарп, выходя на тропу, покрытую асфальтом с редкими наплывами льда.

– С Катериной говорила.

– Что?! Ты и там успела поговорить? Я в шутку спросил.

– Она была в том ресторане на каком-то шестидесятом этаже, за сутки до катастрофы, то есть 10, а с ней я встретилась 12 в столице, на одном общем сборище.

– Врешь?!

– Еще чего, встреча зафиксирована, мое, и ее присутствие тоже, а уж ее перелет через океан тем паче есть в аэрофлоте.

Мы остановились на дороге.

– Так, а какое отношение ты имеешь к птичкам? К петушкам и курочкам?

– Я еще про башни не договорила.

– Говори.

– Катерина встречалась с тобой в одной из башен, по принципу, народу много не заметят.

– А кто нам мстил?

– Не знаю.

– Тогда говори про птичек.

– Не скажу, я про птичек сказку сочинила, она в конкурсе победила.

– И объявили птичий грипп?

– Не знаю.

И мы пошли дальше.

Машина моя давно была в ремонте, а Поликарп себе еще не купил, мы остановили такси.

– Я все насчет сваи, Людмила, если я твой единственный мужчина на данный момент времени, то какая может быть измена со мной? – спросил Поликарп.

– И я так думаю, какая? – ответила я.

– Логики никакой нет, – сказал Поликарп, поставив на глупой теме точку.