Любовь как биография (СИ)

ДВОРНЯЖКА

Мы с Герой были очень близки. С той самой минуты как мы сдружились, мир наш замкнулся друг на друге. Совершенно разные по характеру, мы, тем не менее, стали с ней единым организмом. Ее слабости были моими сильными сторонами, и наоборот. Внешне в наших отношениях не существовало равенства, потому что она казалась ярче, активней чем я. Со стороны я выглядела всего лишь ее тенью. Меня это устраивало. Она решала все вопросы, которые возникали у нас с другими людьми, обо всем договаривалась, брала на себя ту часть жизни, в которой я была не сильна. Роль серого кардинала подходила мне на все сто. Окончательное решение любого вопроса всегда оставалось за мной. Мы идеально друг друга дополняли. Я училась у нее быть целеустремленной, добиваться своего, без зазрения совести идти по головам. И у меня это получалось! Когда рядом со мной была не она, а другие девчонки, я тут же превращалась в Геру, копировала ее поведение и, что удивительно, эти шаблоны срабатывали так же отлично, как и у нее самой! Например, мы гуляли с Оксаной, знакомились с парнями. Самому симпатичному парню нравилась Оксана, а не я. И что же? Через полчаса он уже был мой, а Оксану забывал напрочь! Гера постоянно поступала так со мной, но теперь я, переняв ее приемчики, тоже могла так делать!

Она училась у меня другому. Я уже тогда сочиняла истории и писала рассказы. Глядя на это, Гера начала писать стихи! Я всегда была увлекающейся натурой, могла с головой уйти в какое-нибудь очередной хобби или влюбиться в музыкальную группу. Гера, стараясь не копировать меня полностью, тут же увлекалась чем-то другим, но похожим. Или выбирала себе «любимую группу», непременно не такую, как у меня. Причем если у меня все выходило по вдохновению, ей приходилось, подражая, внешне моему вдохновению, находить себе объекты увлечения сознательно. Мы были разными! Но учились друг у друга тому, чего в нас не хватало.

Тут я должна открыть один секрет. Дело в том, что, как оказалось потом, мы были с ней дуалами. В соционике так называются люди, которые образуют идеальную пару. Они разные, но дополняют друг друга, становясь совершенным механизмом без слабостей и изъянов. Дуальные отношения больше всего подходят для создания семьи (если вы мужчина и женщина), а так же для любой совместной деятельности. Нам повезло. В дуальных отношениях люди очень быстро обучаются у партнера. Мы изменили друг друга, сделались сильнее. Пока судьба не столкнула нас, мы были обычные девочки. Средние серые мышки. Влачили, так сказать, жалкое существование. Вместе же мы вмиг поднялись! Моя творческая жилка, плюс ее целеустремленность — получился взрывной коктейль. Мы захотели сделать танцевальную группу и нам это удалось. А ведь танцевать мы научились буквально с нуля. До этого я была всего пару раз на школьных дискотеках и стояла всегда в сторонке, чувствуя себя неуклюжим слоном. У меня совсем не получалось подражать современным танцевальным движениям! Девчонки вокруг лихо отплясывали, а я уныло дергалась, понимая, что не попадаю в такт. Это не мое, думала я. Во мне нет ни капельки грации, я никогда не смогу танцевать как мои ровесницы.

Для начала мы с Герой записались в студию современных танцев. Из этого ничего не вышло, и мы решили, что научимся всему сами. И научились! Разучивали движения из видеоклипов, выдумывали свои и главное — мы до изнеможения тренировались, запершись в Гериной квартире. Иногда просто падали на ковер от усталости и валялись, судорожно ловя ртами воздух. Мы сделали группу. Я поставила танцы, Гера сшила умопомрачительные костюмы из того, что удалось спереть дома. С этого дня на всех школьных праздниках мы стали звездами. Сцена принадлежала нам! Если мы приходили на городскую дискотеку и начинали танцевать, люди почтительно расходились в стороны, образовывали круг и смотрели на нас. А потом хлопали. Это было поразительно! Как же мы гордились!

В этот период жизни я и стала Алиной. После того, как потеряла девственность. От этого унылого, но все равно важного события у меня осталось только это имя.

Иногда мы с ней ездили по чужим школам и организовывали дискотеки. Я пробовала себя в роли ди-джея. Неплохой прорыв для скромной незаметной девочки, верно? Как-то раз мы возвращались с пляжа на Хрусталке и услышали, что на «Ивушке», летней танцплощадке, проходит конкурс танцоров. Конечно же мы рванули туда! В пляжных тапках, которые просто скинули, когда выбежали на танцпол. Я заняла первое место, и мне подарили книжку с детективными рассказами.

Когда нам исполнилось лет по пятнадцать, мы начали работать на городских дискотеках. Каждый вечер мы теперь блистали на сцене. Зимой устроились в ДК, а летом на «Отдых», это летняя площадка на Матросском бульваре. Конечно, в школе одноклассники нас уважали до беспамятства. Девчонки просили, чтобы мы открыли свою танцевальную студию, и учили их танцам. Пару раз я и правда после уроков занимала спортзал и тренировала одноклассниц.

Ну а нашей голубой мечтой было создать музыкальный дуэт. Песенки распевать, как в телевизоре. Но, увы, нам обеим медведь плотно оттоптал уши, поэтому пришлось ограничиться танцами.

Лето проходило замечательно! Днем мы ездили на море в Омегу, уходили к дальнему пирсу и там загорали, а вечером отправлялись на «Отдых» работать. Там мы танцевали уже второй сезон подряд. В Омеге возле пирса стояли небольшие яхты. Работали на них парни чуть постарше нас. Мы познакомились с ребятами с яхты, и теперь каждый день загорали уже на яхте, а не на берегу. Как всегда активная Гера тут же заполучила себе капитана, мальчишку лет семнадцати. Настоящий морской волк! На яхте он выглядел крутым парнем. Позже, зимой, превратился в обычного пацана, весь его шарм пропал вместе с яхтой. Но тогда, летом, я, признаться, Гере позавидовала. Как всегда она отхватила себе лучший кусок. Тогда я еще не знала, как сильно это знакомство изменит нашу жизнь. До этого мы были с Герой неразлучны, теперь же она все больше времени проводила с ним. Я чувствовала себя лишней, больше не нужной ей, мы стали отдаляться друг от друга. С каждым днем пропасть между нами становилась заметней. Но что я могла поделать? Любовь есть любовь. Мне не хотелось таскаться с ними рядом третей лишней, поэтому все чаще я оставалась одна. Так непривычно после двух лет вместе снова барахтаться в омуте жизни в одиночку. К счастью, я уже не была той тихоней, какой меня подобрала Гера. Я чувствовала в себе силы найти новую компанию, новых друзей. В глубине души мне хотелось доказать Гере, что я без нее не пропаду.

По ночам на «Отдыхе» оставались охранники — администратор нанимал местных мальчишек, чтобы они спали в сторожке за сценой и присматривали, чтобы все было в порядке. Мы с Герой знали этих парней в лицо, но никогда с ними не общались, все-таки мы были звезды сцены, а они какие-то там сторожа. К тому же малолетки.

Гера, как более демократичная, со временем стала с ними иногда разговаривать. Один из охранников увлекался тяжелой музыкой и любил группу Nirvana. Это была так же и Герина любимая группа! На этой почве они сошлись. Иногда сидели в сторожке и обсуждали кумира. Гера сказала этому парню, что я увлекаюсь Roxette, на что он ответил, что может принести плакат, совершенно ему не нужный. На следующий день он действительно притащил плакат Roxette!

Когда я забирала это сокровище, то обратила внимание, что сам пацан просто невероятно похож на Пера Гессла, вокалиста Roxette! Меня как ударом молнии прошибло!!! Мальчишка был младше меня, ему только четырнадцать исполнилось. Он, как поклонник тяжелой музыки, волосы отрастил ниже подбородка, носил рваные джинсы. У него были большие темные глаза и красивые слегка полноватые губы. Конечно же я решила, что заполучу этого сопляка! Похож на Пера, это ж надо!

Наступила осень, «Отдых» работал только по выходным, а в будни я стала захаживать, как бы невзначай, в сторожку к Меду. У этого мальчика была кличка Медведь, по фамилии, хотя сам он выглядел довольно щупленьким. Мы слушали музыку из его старого магнитофона, курили, говорили о всяких глупостях. Иногда приходили его друзья — малолетки, которые жили неподалеку. Конечно, компания меня приводила в тихое отчаяние. Я, звезда, взрослая девочка, сижу тут по вечерам в прокуренной сторожке в компании сопляков, которые на год — два младше. Как низко я пала! Но Мед был похож на Пера. И весь такой необычный. Он очень мне нравился! И я делала вид, что я такая же как они. Смеялась их шуткам и приколам и материлась через слово. Способность к мимикрии всегда меня выручала.

Медведь, конечно же, не приставал ко мне, он даже не мог понять, что я делаю рядом с ним. Да и как может приставать четырнадцатилетний мальчишка? Он влюбился в меня платонически. В то время я по вечерам ходила на курсы английского, недалеко от «Отдыха». После курсов Медведь встречал меня, и мы шли на Матросский бульвар. Денег у нас обоих, ясное дело, не было. Но, он, пока ждал меня, успевал на набережной настрелять полпачки сигарет и купить мне жвачки или конфеты на копейки, которые ему давала мама. Помню, мне нравились какие-то особенные жвачки, кокосовые. Он знал это, и каждый вечер старался их купить. Я до сих пор помню вкус кокоса, смешанный с запахами прохладной осенней ночи… и предвкушение чего-то прекрасного.

С Медведем было забавно, но я так быстро наигралась им… иначе и быть не могло. Впрочем, я сделала его мужчиной. Ему это было не нужно, но я не могла не переспать с тем, кто похож на Перла Гессла! Подозреваю, это и было моей целью изначально.

Каждый вечер я проводила с Медведем и его друзьями. Друзья подобрались самые разные, это не была компания по интересам. Просто малолетки, которые жили рядом, он учился с ними в школе. Почти все оказались младше меня, только двое мои ровесники. Я стала уже давно своей в доску девчонкой, когда к нам в сторожку пришел мальчишка, разительно отличавшийся от остальных. Во-первых, на нем была модная дорогая одежда. Ухоженный домашний мальчик. От него пахло туалетной водой. Блондин с карими глазами и нежной кожей. Он сразу повел себя, как хозяин, который на минутку зашел посмотреть, как там его свита. Он заглянул к нам и другого мира! К тому времени всё в компании крутилось вокруг меня, и я тут же почувствовала в нем соперника. В первый вечер мы слегка поцапались с ним. Он приходил в компанию редко, когда не было тренировок по какой-то там борьбе, которой он занимался вечерами. Возможно, он оказался неприятно удивлен, обнаружив здесь такую наглую выскочку, как я. Герины методы были довольно резкими — злые шуточки, подколки — все это имелось на моем вооружении. Он был обескуражен. Впрочем, мне он тоже не понравился, мне вообще блондины не очень нравились. Кроме того, он обладал дурацким именем Федя. Малолетки почтительно называли его Федос.

С этого дня Федя зачастил к нам. Нет, конечно же, не из-за меня. Иногда он приходил со своей девушкой Машей, такой же важной и крутой, как он сам. Рядом с этой девушкой я чувствовала себя дворняжкой. Она была вся такая размеренная, с королевской осанкой. Не красавица, но что-то в ней было благородное. Маша длилась недолго, я узнала, что у них с Федей так и не вышло романа, они расстались. Он стал приходить один. Наверное, разбитое сердце гнало его по вечерам из дома. Федька оказался не таким уж безнадежным гадом. Высокомерие органично сочеталось в нем с демократичностью. Он любил прихвастнуть, но, в то же время, принимал участие во всех наших развлечениях. Главное его отличие от нас заключалось в том, что он был довольно самодостаточен. Рядом с ним неизменно находилась свита — скромный тихоня Леха, дураковатый малолетка Колян, еще кто-нибудь. И среди этой свиты Федя конечно же блистал. Ему очень хотелось казаться крутым, в нашей компании ему это удавалось. Он вел себя как рубаха-парень, но самый главный. Демократичный вожак. Если вы решили, что авторитет его распространялся только на малолеток, то это не совсем так. Ровесники и те кто постарше тоже уважали его. Как-то раз я общалась с парнем, к которому Федька относился с нескрываемым трепетом. Парня звали Кирилл. Кир очень серьезно занимался спортом, у него было красивое прокачанное тело, огромные мышцы на руках, вообще мальчишка умный и интересный. Эдакий качок-интеллектуал. Так вот, он мне признался, что в школе всегда восхищался Федькой и стремился быть похожим на него, именно поэтому пошел в спорт и добился высоких результатов. Думаю, сам Федька даже не подозревал, что его обожаемый Кирилл на самом деле его давний поклонник. Короче, Федьку все любили. Хоть иногда он и вел себя немного жестоко, в нем было что-то светлое, притягательное.

Но я влюбилась в него не сразу. Влюбилась вообще как-то по-глупому. Как я уже говорила, он всегда очень следил за собой и хорошо одевался. Однажды он с кем-то разговаривал, а я сидела позади него на скамейке, и вяло смотрела в пространство. И вдруг поймала себя на том, что разглядываю его задницу, обтянутую модными джинсами! Вы не поверите, как часто женщины обращают внимание на эту часть мужского тела! Во мне что-то перемкнулось. На следующий день я шла в магазин и думала о его классной заднице. И о том, что ведь на самом деле он очень симпатичный! Высокий, красивое тело, приятный запах… О-о, я просто пропала! Мне всегда было достаточно одной секунды, чтобы влюбиться по уши в того, на кого раньше совсем не обращала внимания!

С Медведем наши отношения к тому времени уже почти сошли на нет. Я выпила его и просто слепо отодвинула в сторону. Вся моя энергия устремилась к новому объекту! Федька мне казался вобщем-то простачком, и я была уверена, что очень быстро заполучу его себе. Чтобы обратить на себя его внимание, я, по старому Гериному методу, стала нагло садиться ему на колени, говоря, что замерзла и хочу таким образом немного согреться. Бедный Медведь, он сразу все понял.

Федька меня не прогонял, но долгое время даже не обнимал за талию. Я просто сидела, как дура, у него на коленях, как будто сижу на скамейке. Я ему не нравилась. А ведь я была уверена, что стоит только поманить его пальцем, и он побежит за такой раскрасавицей как я! Ошиблась. Я вступила на долгий мучительный путь.

Моя семья была небогатая, одежду я носила простую и дешевую, а Федька был просто повернут на дорогих шмотках. Он встречал и провожал людей по одежке. Кроме того, он очень ценил в людях аристократизм. Я же, с приклеившейся ко мне «маской Геры» и в моей одежде казалась ему просто наглой замарашкой. Но «маска Геры» делала меня настойчивой. Видя его равнодушие, я все равно снова и снова бросалась на приступ этой крепости. История оказалась очень похожа на то, что было с Колей Ослом. Федька, видя мои приставания и влюбленность, постоянно издевался и подшучивал надо мной. Остальных это очень забавляло. Я чувствовала себя дурой, но я уже по уши была влюблена, и ничего не могла с собой поделать. Я так ждала хоть знака взаимности! Нет, этих знаков не было. Помню, в один из холодных вечеров мы сидели в парке возле «Отдыха» и к нам подошли менты, стали прессовать нас за что-то. Когда они ушли, мы все были в диком напряжении. Я подошла к Федьке и обняла его, ища утешение. А он даже не шевельнулся. Так и стоял как столб, засунув руки в карманы. А потом просто ушел домой.

Но вода камень точит. До сих пор поражаюсь своей настойчивости, ведь это совсем не в моем характере! Добиваться парня так настырно, унизительно, открыто…. Два месяца длилась моя ежедневная осада. Два месяца я всем видом своим показывала ему, что люблю его, но он лишь смеялся надо мной. Постепенно он привык ко мне, как к собачонке. Стал обнимать меня за талию, когда я садилась к нему на колени. Говорил, что я толстая. А Медведь встревал и отвечал, что когда я была с ним, то была худенькой. Они смеялись. Но мне было плевать. Моя любовь стала рабской, и я готова была все вытерпеть ради малейшего знака внимания. Когда в сторожке выключали свет, чтобы в темноте поболтать и послушать музыку, мы тайно целовались. Наверное, именно эти моменты физической близости все-таки повернули его ко мне. Возможно, он стал думать обо мне, как о сексуальном объекте и это сыграло в мою пользу. Но как же мучительно медленно это происходило! Я по-прежнему была его собачкой, которую он в любой момент мог пнуть или отбросить. А я просто бредила им! Я им жила и дышала! От вечера до вечера… другой жизни у меня просто не осталось. Днем я как зомби ходила на уроки, потом нервно металась в ожидании вечера, собиралась, красилась.

Чтобы быть смелее, чтобы признаться в своих чувствах, поговорить с ним — я стала иногда напиваться. Забегала к Гере перехватить у нее денег. «Старый нектар» продавался тогда в бутылках из-под пепси. Я покупала такую бутылочку, выпивала ее детском саду и в таком состоянии ехала на «Отдых» выяснять отношения. Конечно, ничего выяснить не удавалось, но зато я чувствовала себя веселой и смелой. Мне очень нравилось состояние опьянения! Иногда, когда Гера оказывалась свободна, я напивалась вместе с ней. В деле порока я всегда была на голову выше ее. Помню, мы давились этим пойлом, и я орала на нее «Пей, сука! Попробуй выплюни!». А потом спрашивала — «Ну что мне ему сказать, а?» Она говорила мне какие-то ключевые фразы, которые я запоминала, а потом говорила Феде.

Если я влюблялась, то все остальное в моей жизни просто переставало существовать! Иногда, приезжая ночью с «Отдыха», я писала романы. Эту энергию, что скопилась во мне, просто необходимо было куда-то выплеснуть. Творческая сублимация — отличная вещь. Жаль, что все что я написала тогда, я вскоре порвала и выбросила в мусоропровод. Делая это, я впервые чувствовала себя настоящим творцом.

На Новый Год наши отношения все еще были неопределенными. Мы с ребятами договорились после двенадцати собраться на «Отдыхе». Я отмечала праздник с подружками — Виткой и Оксаной. Гера, конечно же, праздновала со своим парнем. У Витки был частный дом на Красной Горке, и мы уговорили ее маму разрешить нам расположиться в пристройке. Там стояла старая кровать, всякие банки с компотами. Мы принесли магнитофон и обогреватель. Не было телевизора, но мы включили радио. Первый Новый Год без родителей! Еще днем мы тайно пронесли в пристройку водку, вино и сигареты. В те времена нам казалось, что если выпьешь вина, то потом надо непременно выпить водки, иначе не запьянеешь. Помнится, мы еще сомневались — хватит ли нам на троих выпивки. Хватило.

Мы выключили свет, оставив лишь светомузыку на магнитофоне, и в такой романтической обстановке, под голос ди-джея, встретили новый год. Беспечно мешая водку и вино, мы набрались под завязку! Буйное веселье срочно требовало выхода. К тому же нас ждал «Отдых»! Я так надеялась, что Федька придет! Мы отправились в странствия по ночному городу. Пели песни ROXETTE, которые знали наизусть, раскачивались из стороны в сторону и обнимались, признаваясь друг дружке в любви и вечной дружбе.

Мой любимый не пришел. Все остальные пришли, а он нет. И еще не было Лехи. Пока народ буянил и обменивался поздравлениями в сторожке, я вышла на улицу, и меня вырвало на кусты роз возле сцены. За мной вышел Андрюха, сел рядом и объяснил, что это нормально и мне нечего стыдиться. Я подумала — какой душевный и хороший человек Андрюха. А потом вернулась в сторожку и заявила, что Федька предатель и гад, поэтому мы должны срочно отправиться к нему и выкурить эту падлу из дома.

Федька жил в большой генеральской сталинке на центральной горке. Как раз возле Владимирского собора. Его дедушка был важной военной шишкой, от него и осталась эта квартира. Федя жил с бабушкой. Мать захаживала в гости, но сама обитала в другой квартире, устраивала личную жизнь. Отец вообще редко приезжал, кажется, он работал в Москве. Кто-то из пацанов сказал, что бабушка Феди сегодня дежурит в госпитале, поэтому гад и предатель наверняка засел у себя в квартире с Лехой, а нас просто проигнорировал. Мы всем скопом отправились на центральную горку, чтобы сказать Федьке, что мы о нем думаем. Федька и правда оказался дома! Дверь он нам не открыл, просто в окно прокричал, чтобы мы валили отсюда. Он отмечал Новый Год с Лехой, мы ему были просто не нужны. На следующий день он сказал мне, что если бы я пришла одна, он бы меня впустил. И я подумала — вот я дура, почему же я не пришла одна.

После Нового Года как-то так вышло, что мы сблизились. Я стала считаться его девушкой, и он целовал меня уже у всех на глазах. А когда я сидела у него на коленях, забирался руками под куртку и свитер и обнимал за голую талию. Или просто грел руки об мою горячую тушку. Очевидно, что он уже был готов к следующей стадии наших отношений. Что до меня, то я просто об этом мечтала! Хотя, признаться, я так была подстрелена своей собачьей любовью, что даже в фантазиях своих не представляла меня и моего кумира в одной постели. Мне достаточно только было смотреть на него с преданностью и в качестве особого благоволения сидеть у него на коленях.

Однажды, дело уже двигалось к весне, Федька сказал, что хочет пригласить меня и Медведя к себе в гости через два дня, когда бабушка уйдет на дежурство. До сих пор я не могу понять, почему он пригласил и Меда! Может Мед сам напросился? Зачем ему это было надо? Для меня он больше не существовал. Смутно ощущая свою вину перед ним и понимая, что он все еще меня любит — я старалась просто игнорировать его существование. Да, я разбила ему сердце и продолжала мучить — все же происходило у него на глазах — но что мне оставалось делать? Я тоже любила.

Медведь и Федька не то чтобы дружили — скорее приятельствовали. Федька уважал все необычное, а Мед, совсем на него не похожий, был очень необычным субъектом. Не сомневаюсь, что иногда они говорили обо мне. Скорее всего, и до этого приглашения был какой-то разговор. Может это даже был заговор! Федька решил меня соблазнить и советовался с Медом как лучше это провернуть. Пригласить нас обоих — и меня, и Меда — это выглядело бы как визит друзей, и я бы не испугалась. Но если дело обстояло таким образом — тогда Федька совсем не понимал глубины моих чувств к нему. Потому что никаких этих ухищрений не требовалось! Единственное в этой истории, что не укладывается в моей голове — это до какой степени Мед был мазохистом, чтобы пойти туда!

Для меня этот день был самым волнующим! Я без перерыва прихорашивалась. Мылась самым ароматным мылом, брызгала на волосы духами, красила ногти, извлекла из тайника красивое взрослое белье. Надо заметить, у нас с Герой была одна проблема — мамы покупали нам по-прежнему детские трикотажные трусики с рисунками. У меня все были с вишенками, а у нее с бегемотиками. Так мы и называли эти трусы — «бегемоты». Для девочек, которые давно уже играют во взрослые игры с мальчиками, это было настоящей трагедией! Белье стоило дорого, денег на него у нас не было, а показаться перед парнем в бегемотах — ведь это настоящий позор! Мой отец как-то ездил к родителям, и бабушка передала ему подарки. В том числе набор красивых кружевных трусиков для меня. Мать убрала их подальше и сказала, что я еще маленькая их носить. Приходилось хитрить. Доставать эти трусики, а потом стирать, гладить и класть на место. У Геры была такая же ситуация дома. До сих пор мы со смехом вспоминаем эти жалкие попытки наших матерей оградить нас от секса. Толку с этих попыток не было, они просто немного усложняли нам жизнь. Короче, у молодых девушек есть куча проблем, о которых никто и не подозревает. Впрочем, теперь, когда все эти вещи стоят совсем недорого — девчонкам проще. В нашу раннюю юность денег, которые мы добывали, хватало только на сигареты, жвачки и шоколадки.

Разумеется, перед встречей с моим господином я влезла в мамин тайник и выбрала самое красивое белье. Тут же появилась новая проблема — у меня не было лифчика! Вообще я долгое время не понимала для чего нужно это позорное неудобное устройство. Я по-прежнему дико стеснялась своего тела, поэтому, когда мама предлагала купить мне лифчик, я начинала истерить и говорила, что мне не нужно этого. Иногда она сама покупала что-нибудь уродливое, к тому же не попадая в размер. Я вынуждена была одевать иногда эту сбрую, потому что на танцах приходилось много скакать и такой каркас оказывался просто необходим. Мне все время давили мерзкие косточки и лямки, я раздражалась и получала настоящее удовольствие, когда дома снимала с себя эту гадость. Чаще для танцев я просто одевала под одежду закрытый купальник — у нас с Герой было их несколько. Она поступала так же. Но не могла же я пойти на самое главное свое свидание в купальнике под блузкой! Все-таки это была зима! Я пришла в отчаяние. Подумала, может рассказать ему историю, что я зашла по пути в бассейн? Но это было глупо. Зачем из бассейна я ушла в купальнике? Как же трудно быть шестнадцатилетней девочкой! Я нашла соломоново решение — надела блузку на голое тело. Пусть он думает, что я такая развратная, что даже не ношу нижнего белья!

Я до сих пор помню, что было на мне тогда надето. Как долго я выбирала вещи! Мне хотелось, чтобы я выглядела не вызывающе, ведь мы делали вид, что я просто приду в гости. А если я надену что-нибудь открытое, то он решит, что я нагло его соблазняю. И в то же время мне не хотелось выглядеть деревенщиной. В конце концов, я выбрала малиновую блузку в мелкий горошек. Она выглядела очень невинно. Ну и, конечно же, джинсы — никаких юбок! Я тщательно выгладила вещи и побрызгала на них духами, которые бережно хранила для особенных случаев. Мать привезла эти духи из Одессы, когда в очередной раз собиралась заняться бизнесом. У них был удивительный запах! Вроде бы роза, но такой влажный и глубокий, что уже и не роза. Волшебный аромат! В то время в Одессе отлично делали «французские» духи.

И вот, я, такая вся нарядная, благоухающая и может быть чуточку нелепая — явилась в гости! Я страшно напрягалась! Останься мы вдвоем — может было бы проще. Но присутствие Меда выбивало меня из колеи. Мне мешали мысли о том, что он следит за нами, нервничает, наверняка очень страдает. Ему было всего четырнадцать лет! Эти взрослые чувства наверняка просто разрывали его. И меня это бесило! Потому что я не хотела никому делать больно, но если так получалось, я бы предпочла просто об этом не знать. А тут — вот он, перед глазами, живой упрек моему эгоизму и черствости. Знак того, что для меня важны только мои собственные чувства и эмоции, и если флюгер моей симпатии повернулся в другую сторону, мне плевать что там я оставляю за спиной. Да, мне было плевать. Но свою теперешнюю любовь я тоже выстрадала! Меня отталкивали, меня унижали. На меня смотрели свысока, как на дворняжку. Я долбилась в эту стену, расшибая лоб и что же? Теперь, когда должно произойти самое главное, после чего решится дальнейшая моя судьба — этот забытый мною мальчишка сидел тут и все портил.

Мы смотрели телевизор в гостиной. Я гладила кошку. Федька угощал нас чаем и сладостями. Вяло шутили. Время шло. А ведь для своих родителей я все еще была маленькой девочкой, которая должна в десять быть дома! Я все ждала, что Мед уйдет, но он удобно расположился на диване перед телевизором. Мы с Федькой из-за чего-то сцепились и начали шутливо драться. Вот так, играясь, он втолкнул меня в спальню и закрыл дверь.

Момент, который я запомнила на всю жизнь. Мы стоим в темноте возле кровати. Я дрожу от волнения. Он говорит — если не хочешь, ничего не будет. Я говорю — хочу. Он медленно снимает с меня одежду. Я медленно умираю.

Наверное, он тоже волновался, очень. Всего шестнадцать лет! Если у него и был секс, то может раз, случайно. Но скорее всего не было. Я же в этом деле давно была не новичок, более того — секс не казался мне таинством, он был для меня забавой. Но вот так вот, с человеком, которого люблю, о котором мечтала каждую минуту на протяжении нескольких месяцев, который был таким недосягаемым… И вот этот миг — ты в его руках… эмоции, которые оглушали меня — невозможно передать. И сексуальное возбуждение в этой иерархии было где-то на последнем месте. Наша первая ночь показалась волшебным сном. До самого утра мы не могли друг от друга оторваться. Если секс был для меня забавой — то на этот раз был не секс. Что-то высшее. Похожее на то, что происходило в те два вечера с Сашей, когда мне было четырнадцать. И тогда, и теперь совсем не важен был сам физиологический процесс, он был лишь фоном чего-то большего. В эту ночь мой любимый получил ударную порцию яда в самое сердце. И перестал смотреть на меня, как на дворняжку. Думаю, приглашая меня, он решил, что просто переспит со мной, ведь в его возрасте трудно найти партнершу для постели. А я была доступна, я была под рукой. К тому же если Меду удалось меня соблазнить, то Федька-то тем более сможет. Наверное, дальше этого его мысли не шли. Но вышло по-другому.

Я не помню, как ушел Мед. Не помню, что говорила родителям дома, когда пришла на утро. Но я помню ослепительное солнце и восторг в моем сердце, и любовь ко всему миру, когда я вышла из дома, чтобы ехать на уроки. Первой была физкультура. Какая физкультура?! Я постояла возле стенки, одуревшими глазами разглядывая одноклассников, и ушла домой. Я ни минуты не спала ночью и потеряла столько энергии, что просто валилась с ног. Я была счастлива.

Он стал моим. По-настоящему моим, я добилась своего! Каждый день мы снова встречались в парке возле «Отдыха». Развлекались в компании наших друзей, дурачились. Я забиралась к нему на колени верхом и прижималась. Так было теплее. Иногда мы болтали о всяких высших материях, спорили о религии, иногда целовались, но теперь это было сложно, потому что поцелуи взрывали тело. Через каждые трое суток бабушка Феди уходила на ночное дежурство, эти ночи мы проводили вместе. Мы так ждали эти ночи! Я приходила к нему, вся такая красивая и благоухающая. Моя семья тогда жила в общежитии, и у нас не было ванны, только душевая комната. А я обожала валяться в ванне! Федька это знал, поэтому всегда делал к моему приходу ванну, наполненную пеной, и отправлял меня туда. Сам же в это время накрывал на стол — варил кофе, доставал дорогую колбасу и сыр, всякие вкусности, которые готовила ему бабушка. Он помнил, что я дворняжка из бедной семьи, и дома мы не едим ничего кроме макарон с дешевыми сосисками. Но теперь я была его девушкой, и ему хотелось меня порадовать. Это было так мило! Не считая того, что я долго стеснялась есть в его присутствии. Да у меня и аппетита-то не было особо. Но он непременно заставлял меня поесть. На балконе у него всегда хранились запасы красивых крупных яблок. Когда я уходила, он заставлял меня взять несколько штук. Забота была приятна, но меня это немного коробило. Все-таки я же не совсем нищета была. Мама покупала мне нормальную одежду, у меня было все самое необходимое. Но в глазах благополучного мальчика из генеральской семьи жизнь в моей семье представлялась, наверное, довольно жалкой.

Удивительное дело, есть мнение, что женщины тянутся к мерзавцам, влюбляются в плохих парней. Но у меня всегда случалось наоборот. Мне нравились хорошие мальчики. Правильные. Да что там говорить — любое проявление «правильности» в мужчине меня бесконечно очаровывало! Порядочность, хозяйственность, рассудительность — когда я видела это в мужчине, я тут же складывала ручки домиком и в восхищении говорила — «Ах!» Если так прикинуть, то все, кого я выбирала — прикидывались на людях шалопаями, но на самом деле были идеальными кандидатами в мужья. И гарантами крепкой надежной семьи. И я никогда не делала свой выбор осознанно, поразмыслив. Нет, я просто влюблялась в них без оглядки. Почему? Наверное, потому что совсем другая — иррационалка, ветер, сгусток эмоций, без земли под ногами… Как замечательно все устроено в мире и в наших сердцах, разве нет?

Федька был очень хорошим. Конечно, у него оказались свои слабости — иногда он слишком фантазировал и мечтал о приключениях. Иногда он казался излишне упертым. Мог невзначай обидеть того, кто слабее. Но в основе своей он все-таки был хорошим. Его это даже раздражало, именно поэтому он придумывал истории, где он плохой. Увы — мы не способны принимать себя такими, какие мы есть. Хотя именно такими нас любят. Когда мы стали с ним встречаться, я как бы вошла в круг его ценностей, поэтому он стал заботиться обо мне. Да, как ни сложно было мне туда пробиться, мои усилия того стоили. Быть может поэтому он и сопротивлялся так долго, прежде чем впустить меня в свою жизнь — ведь он знал, что это взять на себя ответственность. Интересно, если бы он уже тогда понял, что на самом деле я совсем не преданная собачка, а истеричная вероломная дрянь — он бы все равно принял меня? Наверное да. Хорошим мальчикам почему-то нравятся плохие девочки.

Моя экспансия проявилась довольно рано. Мы всего пару недель встречались (по-настоящему) с Федькой, когда Медведь рассказал мне страшную вещь. В тот вечер Федя не вышел гулять, у матери был день рождения, и его не отпустили. Я очень скучала! Даже один вечер без него казался пыткой. Мы бродили с Медом по центральной горке и болтали. Он рассказал мне, что однажды они сидели у Федьки дома, и речь зашла обо мне. Мед спросил его — «А ты любишь Алинку? Ты говоришь ей это?» И Федя ответил, что говорит, но на самом деле не любит, просто я спрашивала, ну он и вынужден был так ответить.

Меня будто окатили холодной водой. Вот интересная вещь — много раз было, что моим мужчинам про меня рассказывали что-то плохое. О моих словах, или поступках. И никто никогда не упрекнул меня. Они или молча это переваривали, или потом рассказывали мне в качестве курьеза. То есть мои отношения никогда не страдали от того, что моему парню кто-то про меня что-то сказал. Впрочем, я бы не потерпела рядом с собой неврастеника, который истерит от каждой сплетни. Сама же я была совершенно другая! Если до меня доходила какая-то неприятная сплетня, кровь во мне вскипала, и мне тут же необходимо было действовать. Напролом! Шумно, с истериками, слезами и кулаками. Можете себе представить, что со мной произошло после того, как Медведь мне сказал такое! Я бросилась к дому Федьки и начала долбить в дверь. Мне было плевать, что откроет мать или бабушка. Федька открыл, и я заявила, что нашим отношениям конец, и он последняя сволочь. Он быстро оделся и выбежал за мной. Сказал, что его выпустили всего на десять минут, попросил объяснить, почему я так вспылила. Я возмущенно рассказала о том, что узнала от Меда. Федька возвел глаза и ответил: «Неужели так важно, что я ему сказал? Я не мог ему признаться, что люблю тебя. Сам не знаю почему. Но я тебя люблю, клянусь всем, чем хочешь!» Он как-то так сказал это, что я успокоилась. На время.

Мне непременно нужно было убедиться, что он меня любит. Но я не знала как. Эти надежные хорошие спокойные мальчики любят как-то иначе, не так как я. Они не размазывают сопли по лицу, не долбятся головой об стену в неврастенических припадках, не падают в обмороки от чувств и не шепчут о звездах тебе на ухо. Но как же понять, что он любит, если он всего этого не делает??? Я чувствовала полную растерянность. Сейчас я сказала бы себе той — смотри на поступки, дурочка! Слова ничего не стоят! Но даже сейчас я все время ожидаю от мужчин каких-то внешних фейерверков. Если их нет, мне кажется, что меня не любят. Некоторые вещи в нас не меняются с возрастом. И опыт тут ни при чем.

Десятого марта мне исполнялось семнадцать. Денег было мало, я не могла напоить всю толпу из нашего парка, поэтому мы договорились с Федькой, что я погуляю с подругами, а потом я приду к нему. Со мной опять были Витка и Оксанка. Гера снова предпочла своего парня. Мы с девками купили на рынке бутылку рома и чего-то еще. Пришли в бар «Козья жопа» (так его все называли, наверное, было и другое, более культурное название), заказали по стакану сока и стали подливать в сок «что-то еще». Накачались мы изрядно. Кажется «что-то еще» мы распили до донышка. С ромом пошли на отдых и там, уже, добренькие, принялись всех поить. Федька ждал меня дома, но у меня понеслась душа в рай, и я притащила к нему всю толпу — и девчонок и тех, кого мы паровозом зацепили на отдыхе. С нашим приходом вылизанная квартира Федьки временно была превращена в притон. Ребята распивали на кухне мой ром, Витку тошнило в туалете, Оксана лежала на диване с Медом (она его очень вожделела, но он так и не сдался), а я бродила по квартире, плакала и кричала — «Он меня не любит!!!» Федька пытался меня успокоить, говорил, что, конечно же, любит, но я слишком занята была своими страданиями и не слушала его. Кое-как ему удалось собрать всех в кучу и вытолкать на улицу. Когда мы остались одни, он мне доказал, что все-таки любит. Я не помню как, я была очень пьяна, может он что-то сказал мне такое, что меня убедило. Но с того дня я почему-то точно уже знала — да, любит.

Но все-таки его любовь была странной. Однажды мы, как всегда, сидели в парке возле «Отдыха», и он собрался с кем-то из мальчишек спуститься на набережную за пивом. Я захотела пойти с ними, но он вдруг начал сопротивляться. Слово за слово, и Федька признался, что ему стыдно идти со мной, потому что я плохо одета. Это был удар ниже пояса! Я не понимала, почему он это говорит — мне казалось, что у меня красивая модная куртка! Мы с мамой так долго выбирали ее! Хотя, конечно, мы выбирали из того, что подешевле. Но я точно не выглядела какой-то жалкой бродяжкой! К тому же я всегда считала себя красивой… Я едва не расплакалась. У меня в голове не укладывалось, как можно любить человека и в то же время стыдиться его. Если я кого-то любила, то всегда и везде им гордилась! Мы сильно поссорились в тот день, он долго извинялся, говорил, что погорячился. Но у меня все равно внутри остался неприятный осадок. В его оправдание могу сказать, что одежда у него всегда была фетишем. У каждого есть свои слабости. Как бы там ни было, не смотря на то, что его коробило от того, как я одеваюсь — он все-таки был со мной.

Федька казался домашним мальчиком, довольно послушным. Вовремя приходил с прогулок, учился на хорошие оценки, помогал бабушке. По утрам, когда я уходила домой, он делал уборку, чтобы уничтожить малейшие следы пребывания в доме посторонней женщины. Бабушка не должна была узнать, чем он тут занимается в ее отсутствие. Но она узнала. Случился скандал. Он сильно поругался с ними, вечером пришел в парк взвинченный. Мы поговорили, я разозлилась, начала орать, что раз его родители считают меня какой-то недостойной их сыночка шмарой, то лучше нам вообще не встречаться. И вообще — пусть он валит к своей любимой бабушке под крыло и больше не появляется. Нападать, когда можно обороняться — тоже одна из неизменных моих привычек. В тот момент это было жестоко — только что на него наорали бабуля с мамой, он пришел ко мне, чтобы найти утешение, а я тоже раскрыла рот. Но мне на самом деле было обидно. Я же ничем не угрожала его семье, мы были слишком юные, чтобы думать о женитьбе. Просто встречались, никому не мешая.

В расстроенных чувствах, Федька пошел вниз купить пива. Я осталась с ребятами в парке. Надо же было такому случиться, что когда он ушел, к нам приперлись его бабушка с мамой! Я не знала их в лицо, но Мед шепнул на ухо кто это, когда они подходили. И что тут началось! Они стали орать на меня, обвиняя в ужасных вещах! Видимо, еще дома они выпытали у Федьки о том, кто мои родители и где я живу. Это дало им пищу для размышлений. Сначала они прессовали его, объясняя какая коварная девица его охмурила, а теперь решили поговорить со мной лично. Я сидела, опустив глаза, и слушала весь этот бред. О том, что я решила заполучить их сыночка ради квартиры, о том, что я хочу сломать ему будущее, что я недостойна его и так далее. Мед начал защищать меня, что-то им говорить, но это их лишь сильнее раззадоривало. Я не проронила ни слова. В некоторых ситуациях начать защищаться или орать — это унизить себя еще сильнее. Я молчала и думала — ну, старые стервы, я за это отыграюсь на вашем сыночке. Вдруг мы услышали быстрые шаги. Федька подскочил и теткам и оттолкнул их от меня. Начал на них кричать, чуть ли не захлебываясь. Я в изумлении хлопала глазами — впервые я видела его таким! Что же, милый, думала я, и кто же из нас теперь чья собака? Домашний мальчик восстал против мамочки и бабушки, чтобы защитить свою золушку. Мое сердце радостно хлопало в ладошки.

Видимо, столь явный его бунт заставил их пересмотреть отношение ко мне. Они здраво рассудили, что я и правда безопасна для них. Федька хотел пойти в армию и я, скорее всего, все равно не стану его ждать. А сейчас пусть гуляет. Если уж на то пошло — даже хорошо, что у него есть постоянная девушка. И меня приняли. Федька стал приносить мне какие-то вещи, которые отдавала для меня его мама. Это тоже было унизительно, но я улыбалась и брала, хотя на самом деле хотелось надавать ему по морде за эти подарки. Но на нормальные подарки у него не было денег, наличку ему почему-то почти не давали. Потом, когда он стал работать, того что зарабатывал тоже хватало только на «сигареты, жвачки и шоколадки».

Пришло лето. Это было отличное лето! Идеальное лето! Днем мы собирались в парке всей толпой, а потом ехали на море. Федька, как самый предусмотрительный, брал для всех нас бутерброды и чай в термосе. С ним рядом я вообще могла ни о чем не думать — обо всем думал он. По своей обычной привычке я часто истерила, устраивала ссоры на пустом месте, но мы тут же мирились. Вобщем, все шло вполне замечательно. Каждую минуту своей жизни рядом с ним я была счастлива. Иногда мы просто проводили день в парке. Закрывались на «Отдыхе» и развлекались. Я, по-турецки усевшись на столе, в тетрадке писала очередной роман, а ребята дурачились поблизости. Те полтора года, что я встречалась с Федькой, большей частью прошли в парке возле «Отдыха». Вечером начиналась дискотека. Я снова была танцовщицей, а Федька стал работать охранником. Платили очень мало, но нам нужны были хоть какие-то деньги. Когда дискотека заканчивалась и администрация уезжала, танцплощадка снова поступала в наше распоряжение. Высокие кирпичные стены надежно прятали площадку от внешнего мира. Это была по-настоящему наша вотчина! На столах в бутылках оставалось много выпивки разных сортов, шоколад, конфеты — уборщица приходила только утром. Все, что было пригодно к употреблению, мы собирали на общий стол, и начиналось пиршество. Ликеры, коньяки, вино — чего у нас только не было! К тому времени компания наша довольно расширилась, даже девушки появились. Иногда мы настолько наглели, что включали негромко музыку и танцевали. Матросский парк, где располагался «Отдых» находился в самом центре города, но на горе. По ночам это было очень пустынное место, и никто не мог помешать нам. Когда у Федьки было дежурство, я оставалась на ночь с ним. В сторожке стояла только узкая неудобная кровать, поэтому мы сдвигали стулья на сцене, за кулисами и там спали. Впрочем, мы почти не спали. Я таскала его по всему «Отдыху»! Где мы только ни занимались сексом! Особенным шиком было пойти за барную стойку и, почти рядом с нашими пирствующими друзьями, делать всякие неприличные вещи. Однажды я придумала совсем уж изысканное удовольствие. С нами на ночь осталась Оксана. Она все время много говорила, просто слишком много, чем бесконечно меня утомляла. Оксана решила, то всю ночь не будет спать, мы же с Федькой слегка подустали и легли в сторожке на эту ужасную узкую кровать. Оксана села рядом на стул и, по своей обычной привычке, вещала обо всем на свете. Свет мы выключили, в сторожке стояла почти полная темнота. Надо заметить, у Оксаны к тому же было плохое зрение. И вот, слушая ее бесконечную говорильню и чувствуя, что мой друг засыпает, я решила разнообразить наш досуг. Мы занимались сексом в полуметре от Оксаны, абсолютно тихо, даже пружинка не скрипнула! А она продолжала что-то рассказывать. Это было очень волнующее мероприятие!

Удивительно, но я совсем не уставала. И моя страсть к нему не уходила, как обычно у меня бывало с другими. Иногда он просто умолял меня оставить его в покое и дать поспать. С ним я научилась делать вещи, которых никогда до этого не делала и о которых только читала в книжках. И он тоже со мной научился делать эти вещи. Как же тяжело было решиться! Сейчас вспоминать об этом очень забавно. Несколько раз мы ходили с ночевкой в поход к морю. Это тоже было здорово! И тоже много-много секса. Наверное, в этом плане мы очень хорошо подходили друг другу.

Этим же летом случилась забавная история, которая в очередной раз доказала, что я влюбилась в того, в кого надо. Для такого разболтанного существа как я, он был идеальным партнером. Андрюха отмечал день рождения и принес несколько бутылок водки и сок. Мы начали отмечать. Кто-то из парней взял гитару, стал играть. Меня бесконечно раздражали эти гитарные неумелые напевы, а еще больше я злилась, когда Федька отходил от меня и слушал эту дребедень. Обидевшись на него, я взяла Меда, и мы засели пить дальше. Не было у меня особого опыта дружбы с алкоголем. Я допилась до такого, что свалилась, возвращаясь из туалета. Не просто свалилась — я потеряла сознание. Смутно помню, как Федька засовывал мою голову под кран, в этот момент я наверное немного пришла в себя, но тут же вырубилась снова. Мимо проходили менты. Они пытались привести меня в чувство, давая мне нюхать какую-то дрянь типа «черемухи», побрызгав ею на носовой платок, но это тоже помогало лишь на время. Не знаю, как Федьке удалось отделаться от ментов и отправить их. Не знаю, как он вообще выдержал весь этот кошмар. Когда я открыла глаза, то поняла, что лежу в темной комнате, в чужой постели, с кем-то рядом. В голове был чистый лист. Спустя некоторое время я поняла, что нахожусь в Федькиной спальне. И тут же, урывками, вернулась память. Например, я вспомнила, как он нес меня к себе домой. И как они с бабушкой подставляли мне тазик, когда меня рвало. Мне захотелось, чтобы все это было только страшным сном! Какой позор!

Он даже не упрекнул меня за тот случай. Только смеялся. Но как же на самом деле это было непросто для него — притащить домой тело своей девушки под нос своей чопорной интеллигентной бабуле! Я рассказываю сейчас об этом, и мне снова стыдно. Почему хорошие парни влюбляются в таких как я?

Мама очень бесилась, что я иногда не ночую дома. Мы постоянно ругались, и однажды она сказала, что если я еще раз не приду, то могу вообще собирать вещи и уходить. И жить где хочу. Это была серьезная угроза, я поняла, что она не шутит. Теперь я больше не могла оставаться с Федей и по вечерам уезжала домой. С мамой у меня отношения испортились еще с деревни. Почему-то взрослые думают, что испытывать высокие чувства и любить могут только они. Если же их юные чада в кого-то влюбляются, а уж тем паче ложатся в постель — это все только гнусный разврат и похоть. Там, в деревне, мать верила всем сплетням, которые обо мне ходили, и считала меня распоследней шлюшкой. Для моей матери секс — то только что-то постыдное. Если женщина занимается им не по обязанности (к примеру, супружеской), это говорит о каких-то изъянах в ее психике. Я казалась ей одним сплошным изъяном. Меня же приводили в ярость ее попытки облить грязью мои светлые чувства. Она ужасно меня оскорбляла. Словосочетания типа «тварь давленая», «тебя все таскают» обрушивались на меня как раз в те моменты, когда я пребывала в самых светлых мечтаниях о любви. Меня это просто взрывало! Она хорошая женщина, моя мама, но ей никогда не приходило в голову попытаться меня понять. И принять такой, какая я есть. С моими другими взглядами на жизнь. С моим глубоким эмоциональным миром. Иногда у меня случались порывы пробиться к ней, быть искренней, но она злилась и закрывалась, считая, что я манипулирую ею. И я снова уходила от нее в свою скорлупу. Я вынесла из этого урок — детей нельзя оскорблять. Можно ругаться, можно даже читать нотации, но оскорблять нельзя. Иногда, будучи человеком неуравновешенным, я срываюсь и говорю очень злые вещи своему сыну. Но потом всегда подхожу и прошу прощения. Не просто прошу — я объясняю, почему я это сказала. Объясняю, что не я это говорила, а моя злость. Психологи пишут, что нельзя показывать детям, что ты был неправ. Они врут. Или они забыли, как сами были детьми.

Итак, мне жестко запретили оставаться по ночам с Федькой. Я до сих пор не могу понять в этом ли причина того, что произошло. Или ему просто захотелось поиграть в какую-то свою игру? Если так — он очень хороший актер! Ему так виртуозно удалось обмануть меня, втянуть в свои сказки, заморочить так, что я сама на какой-то миг сошла с ума.

Я не помню точно, как все произошло. Когда он рассказывал, я была в тумане. До сих пор я вижу картинку в своей голове, но почти не помню слов. Как виртуозно он все это разыграл! Создал пространство, наполненное образами, в котором я утонула. Я поверила, действительно поверила в весь этот бред! Зачем он это выдумал? И все ли там было неправдой? Может ему это навеял какой-нибудь фильм? Или его мечты? Он все это вообразил и поверил? Заставил себя поверить? Потому что он верил! Ему не удалось бы меня провести, если бы он сам не верил в эту чушь. Да, как плохо мы знаем тех, кто с нами рядом… Мне хочется рассказать подробно, что он мне говорил, но я действительно не помню! После его рассказа я плакала. И потом, на другой день, у Геры, я плакала, повторяя его рассказ. Но как теперь это вспомнить? Просто туманное облако в голове.

В тот вечер он был каким-то странным. Само пространство вокруг него изменилось. Его энергетика стала другой. Еще зимой он рассказывал нам с пацанами о том, что общается с бандитами. И что там все очень круто. Я не верила ему. Теперь, спустя столько времени, эта история вдруг вернулась. Он выглядел дико напуганным! Нес какой-то бред. Что его разыскивают. Что его могут убить. Он был так убедителен! О том, что там завернулось, я сейчас не вспомню, но он рассказал, что еще до встречи со мной попал в жуткую историю. Подробности, опять же, не помню. Его с каким-то чуваком бандиты из другой группировки выкинули из машины ночью, где-то на симферопольской трассе, чувака застрелили, а Федьку почему-то не тронули. И он всю ночь пролежал рядом с трупом в траве. Сюжет чем-то смутно знакомый был, но когда он рассказывал, у него дрожал голос, и просто невозможно было не поверить! Понимаете, если такую историю увидеть в фильме или в книге прочитать — особо не тронет. Но когда ее рассказывает человек, причем удивительно правдиво, с эмоциями, подробностями — это пробирает насквозь! Я была так взволнована, что расплакалась. Какие-то отголоски той истории теперь пришли в настоящее и вот Федьку кто-то разыскивает. Он боится идти домой и останется на «Отдыхе». Он стал умолять меня остаться с ним, потому что один просто сходил с ума от страха. Я объясняла ему, что не могу, что у меня проблемы с мамой, но он был просто в отчаянии. Едва не стоял на коленях передо мной. Я сказала — хорошо, поехали ко мне, я скажу маме, что должна остаться с тобой, а потом вернемся. Я почувствовала себя женой декабриста — даже если Федька выдумал эту историю — все равно с ним было что-то не так. Что-то очень сильно не так. Я не могла его бросить.

Мои уже спали. Я использовала все красноречие, на которое была способна, чтобы убедить проснувшуюся маму, что мне нужно остаться с Федей. Сказала, что у него неприятности, и я ему сейчас нужна. Я люблю его и сейчас мне просто необходимо быть с ним рядом! Поверьте, никогда я не говорила с ней так пылко и искренне. Но я не достучалась до нее! Она заявила, что предупреждала, что выгонит меня, если я еще одну ночь проведу вне дома. И если я сейчас уйду, то могу не возвращаться. Я ответила — хорошо. Так я стала на несколько дней бездомной.

Что до его бандитской истории — мне до сих пор не ясно, правда это или нет. Я пыталась выяснить у ребят, что они знают про жизнь Федьки «до меня», но никто ничего толком не сказал. Позже, когда мы сильно поссорились с ним, он с Андрюхой на целый день уехал в Симферополь. Когда они приехали, сказал, что ездил к друзьям-бандитам. Я стала расспрашивать Андрюху, тот рассказал, что они и правда ездили к каким-то «страшным крутым мужикам», которые даже заставляли его играть им на гитаре. Подробности рассказывал. Но возможно они оба это выдумали, и Федька снова решил поразить меня своей историей и крутыми связями с опасными людьми. Какой-то у него в башке был пунктик насчет этого.

Но вернемся к моему бездомству. Жить мне пришлось на «Отдыхе». По утрам я уезжала к Гере, у нее купалась и брала чистую одежду. Семья Геры жила не богаче, чем моя, поэтому утром сложно было найти в ее квартире еду. Мы ходили голодные и веселые. Ездили по городу и объедали деревья с шелковицей. Иногда у нее оставались с ужина какие-нибудь вареники, тогда у нас был праздник обжорства. В этот год я собирала документы для поступления в институт. Если мать думала, что я это все забросила, заделавшись бомжем, она ошибалась. Мы с Герой ездили по врачам, сдавали анализы и смеялись, когда врачи не могли выкачать из нас кровь. Мы думали, это от того, что мы мало едим. Вечером на «Отдыхе» Федька меня кормил принесенной из дома едой. Иногда ребята спускались в бухту и собирали мидий. Тогда я впервые их и попробовала. Это был наш гламурный завтрак — мидии, приготовленные на костре и бутылочка сухого вина. Вобщем, все было здорово! И совсем мне так ужасно, как можно себе представить. К тому же было лето! Мое семейство пришло за мной где-то день на пятый. Вечером, когда началась дискотека, в парке было полно народу, мы не пошли на танцпол, играли за периметром в карты, удобно устроившись в беседке. К нам подошло мое семейство всем составом — мама, папа, пятилетний брат. Удивительно, как матери удалось притащить отца, которому на меня было уж точно плевать. Мать выглядела очень измученной. Попросила меня вернуться домой. Я сказала — хорошо, завтра утром я, может быть, приду. Они покорно ушли. А я была очень горда собой — вот так вот, говорила я себе, а они думали, что я пропаду без них! Но это была бравада. На самом деле мне было очень жалко маму. Я чувствовала себя виноватой. Впрочем, сколько я живу — я всегда себя чувствую перед ней виноватой. Порой даже не знаю за что. Наверное, за то, что я не такая, какой бы она хотела меня видеть. Я вернулась домой, но теперь я могла вести себя как мне вздумается. Никто не упрекал меня больше, когда я не приходила ночью. Я отвоевала себе кусочек свободы.

Потом Федька разок уходил из дому. Я притащила ему свой ужин — тушеную капусту и сосиски. Он отказался есть капусту, потому что «такое люди не едят». К счастью, его бабуля и мама прибежали за ним уже на следующий день. Думаю, этим поступком он тоже отвоевал себе что-нибудь.

Вся моя жизнь вращалась вокруг этого человека. Я даже не пошла на свой выпускной, потому что не хотела провести вечер без моего возлюбленного. Хотя я не пошла еще от того, что у меня не было ни платья, ни денег. Забавно, что на мой школьный выпускной был приглашен в качестве артиста мой следующий мужчина. Тот, кому я отдала еще два года жизни. Я бы увидела его уже тогда! Но судьба штука забавная, если суждено быть с кем-то вместе — она будет снова и снова сталкивать вас лбами.

Сейчас, с высоты своих лет, я понимаю, насколько мне повезло влюбиться в Федьку. Этот человек вполне мог бы остаться рядом со мной, у нас получилась бы хорошая семья. Как-то зимой у меня случилась страшная неприятность. Она называлась задержкой. Я решила, что беременна и для меня это был просто удар! Я оказалась в безвыходной ситуации, я просто была оглушена! Если я скажу Федьке, он, конечно же, испугается и бросит меня. О том, чтобы идти к матери и признаться во всем — тоже не могло быть и речи. Самое страшное это мать! Она бы просто убила меня! Много лет спустя я у нее спросила — какая бы у тебя была реакция, если бы я пришла в семнадцать лет и сказала, что беременна. Мать ответила, что отнеслась бы с пониманием и помогла мне. Согласилась бы с моим выбором. Но это ложь! В ее глазах я и так была распоследней шлюхой, если бы я еще и «принесла в подоле» — она бы возненавидела меня! Сначала хорошенько отлупила, потом отвела на аборт, а после на веки вечные заперла дома и каждый день напоминала бы о моем страшном проступке. И все это в лучшем случае! Не исключено, что она просто вышвырнула бы меня из дома в порыве ярости. Короче, ситуация для меня получалась просто ужасная. Был один выход — уйти куда-нибудь в лес, наглотаться таблеток и умереть, тем самым решив все проблемы. Я совершенно серьезно обдумывала этот выход! Если я так оступилась — что мне еще оставалось? К тому же я страшно боялась и аборта, и родов.

Все-таки я призналась Федьке. Он отнесся к этому известию на удивление спокойно и с участием. Сказал, чтобы я не нервничала, подождем, что будет и если я и правда беременна, что-нибудь придумаем. Если я захочу аборт, он найдет деньги для меня, если решу оставить ребенка, мы поженимся. Он даже принялся планировать наше будущее — где мы будем жить, где возьмем деньги и так далее. Это успокоило меня. По крайней мере на свете был кто-то, на кого я могла положиться. К счастью, все обошлось. У девочек в этом возрасте еще не до конца установился цикл, и такие задержки иногда случаются. Тревога оказалась ложная. Как же я была рада! У меня просто свалился камень с плеч. Чтобы в будущем таких кошмаров не было, я стала пить таблетки.

Мы с Герой, уже будучи взрослыми женщинами, как-то обсуждали какой бы была наша реакция, если бы наши дети пришли к нам и сказали, что случился «залет». У Геры к тому времени уже росла дочка, а у меня сын. Мы обе искренне не понимали, что такого ужасного в этом? Ну что поделать, так случилось. Ведь младенец, даже если он родился у совсем юной девушки — это не конец жизни. Можно на пару лет отложить будущее типа института. Потом ребенок пойдет в садик и учись, работай — пожалуйста! Зато уже будет расти рядом маленький потомок! Дети, они ведь так быстро растут. И особенных каких-то затрат не требуют. Неужели в доме не найдется лишней тарелки супа и кружки молока? Почему же наши матери приходили в такой трепещущий ужас при мысли о том, что дочь может забеременеть? Наверное, другое время, другое воспитание. Случайная беременность казалась несмываемым позором. А как же материнская любовь, которая должна все прощать? Сколько девочек погибли, наложив на себя руки или в кустарных условиях делая аборт? И все из-за того, что боялись материнского гнева. Многие мои знакомые девочки делали аборты втайне от матери. К счастью, после школы уже не нужно было получать согласие родителей для этого дела. Можно было просто заплатить в больнице определенную (не маленькую) сумму и все происходило быстро и анонимно. Некоторые мои подруги вообще вызывали себе выкидыш в домашних условиях. Выпивали вино и садились в горячую ванну, к примеру. Ведь это тоже могло обернуться страшными последствиями.

И еще интересное мое наблюдение. Наши матери покупали нам детские трусики-бегемоты, надеясь на то, что это удержит нас от искушений. Но им даже в голову не пришло, насколько они могли бы облегчить жизнь своим чадам, если бы вместо этих трусиков купили дочери средства контрацепции. Мое сексуальное образование в семье заключалось в том, что мать рассказала мне однажды про месячные. Она сказала: «Каждый месяц у девушки идет кровь. И в это время можно забеременеть». Я в ужасе уставилась на нее и спросила — «Как?! Просто так?! Только от крови?!». Мать загадочно посмотрела на меня и сказала «Ну беременеют же от мужчин!»

Целую неделю я ходила с опухшим от мыслей мозгом и не могла понять — если женщина может забеременеть только когда у нее идет кровь, то как же девчонки залетают?! Ведь это так просто — идет кровь, значит опасное время! Не надо в эти дни заниматься сексом — не будет проблем. Какие же они дуры… И еще мне было странно — зачем вообще кто-то занимается сексом, когда идет кровь? Это же неприятно.

Представляю, если бы я с этой информацией беспечно вступила в будущее. Ведь тогда не было ни книг, ни интернета, где можно было бы узнать, как все есть на самом деле. А у мамы спрашивать было так стыдно! Но мне тогда стукнуло только двенадцать. К счастью. И я еще не могла воспользоваться знаниями, которыми любезно поделилась со мной мама.

Те полтора года, что я встречалась с Федькой стали светлым временем в моей жизни. Чувство влюбленности окрыляло меня, и все было не важно — проблемы в семье, в школе, неудачный институт, где я продержалась всего год. Я все легко могла пережить, пока любила его. Больше всего я боялась того, что это восхитительное чувство однажды меня покинет. Мой жизненный опыт коварно нашептывал, что это случится — ведь это всегда случалось! По вечерам, возвращаясь домой, я говорила себе — пожалуйста, только не надо чтобы это ушло! Только не надо, чтобы это снова ушло… Счастливой меня делала не его любовь ко мне, не наши отношения, а моя любовь к нему! Само это чувство делало меня счастливой.

Пришла весна. Скорее всего май, потому что на улице было очень тепло. Бабушка Феди дежурила. Ночь выдалась такая душная, мы решили лечь спать на балконе. Воздух пах акацией и все вокруг просто дышало весной, любовью, романтикой… а внутри меня была пустота. Вероятно, это началось раньше, пустота подползала ко мне незаметно, но именно в ту ночь, когда он обнял меня, я поняла, что… больше ничего не чувствую. То, чего я так боялась — произошло! Я больше не любила его. Нет, я убеждала себя, что все по-прежнему, ничего не изменилось, но на самом деле я знала правду. Ведь это уже происходило со мной раньше!

Я не была готова, никогда не была готова к тому, что опьяняющее ощущение страсти проходит. Это было как предательство самой себя! Головой я понимала, что страсть это лишь временный всплеск каких-то веществ в мозгу, чтобы привязать людей друг к другу. Но это стресс, путь и положительный — а человеку вредно находиться долго в стрессе. На смену страсти приходит более спокойное чувство. Именно это спокойное чувство привязанности и душевной близости и есть любовь, но для меня любовью всегда был пожар! Эй, послушайте, я не хотела, чтобы это заканчивалось! Мне не нужно было это скучное спокойное чувство! Лишь впуская в себя стихию — я жила по-настоящему! Мне не нужно было замужество, семья, ощущение крепкого мужского плеча возле себя. Я хотела всего лишь испытывать страсть, настоящее желание! Такая малость! Верните мне это обратно! — хотелось кричать мне. Я лежала, смотрела на небо, и в глазах моих стояли слезы упрека. К небу? Или к этому человеку рядом со мной, который в одну секунду стал ненужным? Или к самой себе, не сумевшей сохранить это чувство… Но сердцем я понимала, что на это раз превзошла себя — целых полтора года!

Мы по-прежнему встречались. Я делала вид, что ничего не произошло, но конечно он чувствовал… Однажды мы говорили об изменах, и Федька заявил, что если когда-нибудь он меня с кем-то увидит — это будет конец нашим отношениям. Я ему поверила.

Я по-настоящему страдала от этого чувства пустоты. Мир потерял краски. Все проблемы будто дожидались этого момента — тут же набросились на меня. А ведь я никогда не умела на себе таскать тяжести! Институт, о котором я так мечтала оказался очередной пыткой. У матери имелась идея-фикс — я должна получить высшее образование, все равно какое. Я была не против. В бесплатный ВУЗ я провалила экзамены — кроме вступительных туда еще требовался внушительный вступительный куш. Неофициальный. У нас этих денег не было. Я поступила в коммерческий институт, на экономиста. Плата за него пожирала почти весь семейный доход. Иногда не хватало денег даже мне на проезд — приходилось идти пешком. Понятно, что на карманные расходы мне ничего не давали. А это значило, что я не могла даже пообедать в институте, не говоря уж о сигаретах, шоколадках и кофе в кафетерии. Меня это очень угнетало. Увы — я не Ломоносов, чтобы в лаптях идти за образованием. В институте нашем учились дети из довольно обеспеченных семей, я чувствовала там себя белой вороной в своей дешевой одежде и вечно без денег. Я вела себя как агрессивная пацанка, чтобы хоть как-то компенсировать то, что меня угнетало. Но ведь я не была такой на самом деле! Все пошло наперекосяк. В конце года я провалила экзамен по высшей математике, несправедливо провалила — каким-то чудом я научилась разбираться в ней! Особенно меня очаровывали матрицы, хотя другие студенты считали их сложными. И все-таки из-за нелепой ошибки наш строгий препод отправил меня на пересдачу. Еще до этого я решила, что не хочу больше учиться. Высшая математика стала последней каплей. Мы с Герой нашли работу — продавать аудиокассеты. Сначала работали вместе, деля на двоих те гроши, что зарабатывали за день, потом разделились. Я стояла со своим лотком в центре города. Было лето, моя компания с «Отдыха» постоянно ходила мимо меня на море, а я целый день напролет торговала кассетами. На самом деле мне это нравилось — я могла слушать музыку и даже брать кассеты домой, хотя после целого дня в шуме мне просто хотелось тишины. Денег я зарабатывала мало, но это были деньги, принадлежащие только мне. Я могла купить домой кое-какой еды и чувствовала себя добытчицей. Иногда я даже покупала Федьке небольшие подарки.

Но я скучала. Мне требовался любовный адреналин, которого он больше не мог мне дать. Все чаще я была раздраженной, срывалась на него без причины или выдумывала причину, чтобы сорваться. Занимаясь своим будущим — у него была мечта работать в милиции — он все чаще уезжал по делам. Я нашла отличный повод обижаться — ведь он собирался пойти в армию в этом году, хотя бабушка со своими связями вполне могла его отмазать. Пойти в армию — это был его личный выбор, потому что потом было проще устроиться работать в милицию, как он хотел. Я считала, что он не должен бросать меня одну, хотя в душе я была уже не против от него отделаться. Меня держала с ним лишь привычка.

Возле «Ивушки» стоял трейлер с кассетами, эдакий мини-магазин, который был нашей базой. По утрам мы забирали там товар и шли на свои точки. В трейлере работали три парня, совладельцы этого заведения — наш непосредственный хозяин Борис, Ленька и Лешка. Борис мне очень нравился, он был такой серьезный, загадочный и неприступный. Но он любил женщин постарше, чем мы. Гера отчаянно кокетничала с ним, он улыбался, но не шел с ней на сближение. Я даже не пыталась ему строить глазки, слишком недосягаемым он мне казался. Зато досягаемым был Ленька. Сначала его склеила Гера. Они даже переспали раз-другой. Потом как-то так вышло, что я осталась после работы в кафе возле трейлера, мы с Ленькой разговорились и не заметили, как оказались в одной постели. Очередная безумная ночь в моей жизни. Я так соскучилась по новым ощущениям! Мне это было просто необходимо! Маленькая наркоманка… Утром я не пришла на работу, на следующий день тоже. Он искал меня, он был отравлен, он был моим всего после одной ночи. Я показалась ему просто супер-любовницей! Он был настолько не в себе, что даже у Геры спрашивал обо мне, чем конечно же возбудил ее подозрения. Все это очень мне льстило.

Я не хотела портить с Герой отношения, поэтому разыграла хитрую партию — сказала ей, что раз она уже спала с ним, я тоже хочу попробовать. Она согласилась, вероятнее всего уверенная, что я не произведу на него впечатления. Как я уже говорила — все парни всегда доставались ей. Она упустила момент, когда все изменилось, и мои молчаливость и стеснительность стали приниматься за загадочность. Мужчины обожают загадки!

С Ленькой я встречалась совсем недолго. Новизна слишком быстро прошла, но до этого нас успел увидеть мой Федя. Мы с Ленькой после работы сидели на набережной и ворковали как голубки. Мимо прошел парень из нашей компании. Я подумала, что он не заметил нас, каково же было мое изумление, когда я увидела, что он вернулся с Федькой! Я почувствовала странное спокойствие. Каким-то образом мне удалось не довести до драки. Я отправила Федьку на «Отдых» и сказала, что скоро приду. Я помнила его слова о том, что если он когда-нибудь увидит меня с другим мужчиной, тут же бросит. И… я испытала облегчение. Все разрешилось само собой — ну и отлично.

Я помню, как после этого мы сидели на скамейке в парке. Федька, совсем недавно такой сильный и важный — плакал, умоляя меня вернуться. Я ненавидела, когда мужчины плачут. Я не хотела, чтобы он был слабым и чувствовала себя одинокой, как никогда. В моем сердце было пусто. Поселились мыши и все затянуло паутиной.

В последний наш вечер, перед тем как он уходил в армию, я была с ним особенно нежна. Мне казалось даже, что я снова люблю его. И я верила, что буду ждать его. Верила, но знала, что это не так. И он тоже знал. Впрочем, он не написал мне ни одного письма из армии. Пустил все на самотек. Наверное, чтобы сохранить отношения, кто-то один должен был за них бороться. Но мы оба не боролись. Я тратила все свое время на то, чтобы выживать в этом взрослом мире, где он оставил меня одну. И где родители оставили меня. Он тратил все свое время на то, чтобы выживать в мире, который выбрал сам, погнавшись за мечтой. Все менялось, мы пошли по разным дорогам, все дальше и дальше друг от друга…