Любовь на американских горках

Глава 1. Весеннее небо

Такого неба в Москве давно уже не было. Может, и правда природа настолько очистилась за ту весну, что небо стало настоящим? Каким оно было до нас и каким мы бы его иначе так никогда и не увидели, если бы не карантин.

Алёна стояла посреди двора, задрав голову вверх, и смотрела на удивительные цвета, которыми сейчас была залита половина мира.

Девушка никому не мешала: на улице почти не было прохожих. Многие сидели по домам, соблюдая карантин, а другие – у кого была такая возможность – уехали на дачу. Только иногда мимо Алёны проезжал курьер на велосипеде или машина выруливала из арки, оставляя за собой неприятный запах выхлопных газов. Ветра не было, и девушке приходилось уходить в другой двор, чтобы не задыхаться в этом ядовитом облаке.

Цвела черёмуха. Алёна наклонила к себе ветку, вдохнула аромат и отпустила – ветка отпружинила, и с неё осыпались лепестки.

Алёна стояла в чужом дворе и думала, как теперь жить. Сегодня от неё ушёл муж – даже вещи не стал забирать, со злостью кинул через плечо: «Выброси, или я потом как-нибудь заберу». За полтора месяца жизни бок о бок они так надоели друг другу, что не было сил это выносить. Вернее, это она ему осточертела, а сама-то Алёна расставаться с мужем не хотела.

Отношения с мужчинами Алёне всегда напоминали аттракционы той или иной степени сложности. Были и те, от которых захватывало дух, и те, куда заходить было страшновато, и совсем скучные, однообразные – едешь и едешь по кругу с одной и той же скоростью. Но с Володей (так звали мужа) у неё получились настоящие американские горки – хотя в начале, как говорится, ничто не предвещало.

Алёна имела опыт поездки на крутых американских горках в Нью-Джерси – самом высоком аттракционе в США и одном из самых скоростных. Она не то чтобы любила экстремальные увлечения – просто решила пойти за компанию с друзьями и думала: «Ну и ладно, будет весело, повизжим, по пути сделают классные фотки – прикольные воспоминания на всю жизнь». Когда девушка смотрела снизу на предстоящий путь, его целиком не было видно. Первый пологий участок казался вполне безопасным началом увлекательного путешествия. Поезда вполне надёжные. Другие люди на аттракционе уже ездили, им нравилось. Что может пойти не так? Она села и пристегнулась, заглядывая вперёд: что там за поворотом? – и не обратила внимания, что пассажиры выходят с аттракциона ошалелые, а некоторых даже тошнит, и они отошли в кусты, чтобы не позориться на людях.

Работник аттракциона проверил, все ли пристёгнуты, тележки закрыли, затем дали сигнал, поезд чуть откатился для разгона, а потом – раз! – и за 3,5 секунды набрал скорость больше 200 км/ч. Попробуй удержись.

Глава 2. Как всё начиналось

Первый секс у Алёны и Володи случился пять лет назад, после выпускного из института. Они с однокурсниками «обмывали» диплом, «забурившись» всей группой на дачу к одному из друзей. Дача была далеко от Москвы, в посёлке на реке Ока, на границе с Рязанской областью. Можно было добраться туда по отдельности на машинах, но ребята не хотели разбивать компанию и поехали на электричке. Все были весёлые и немного пьяные, заняли полвагона и пели песни, смеялись, играли в фанты и в «крокодила». На одной из станций купили свежие груши, помыли их водой из бутылки и разыгрывали в качестве призов. К нужной станции они приехали, когда солнце уже садилось. Оказалось, что от поезда до дачного посёлка надо было ещё идти пешком пять километров по разбитой грунтовой дороге, кое-где засыпанной щебнем. Вот это был «сюрприз»! Посёлок был совсем новый, незастроенный, и многие участки даже ещё не продали – поэтому и транспортное сообщение не наладили. Частников, которые иногда дежурили у станции, в тот день тоже не было. Пришлось добираться своим ходом.

Не успели они пройти и четверти пути, как у Алёны ужасно заболели ноги, натёртые новыми туфлями на шпильках – и Володя взял её «на закорки». Он шёл и ворчал, какая она тяжёлая и что ей на даче не надо давать шашлыка, чтобы худела. Алёна не обижалась. Во-первых, она была очень стройной, и все его остроты улетали «мимо». А во-вторых, она знала, что Володя её любит: он с первого курса подкатывал к ней то так, то эдак, меняя стратегию и тактику, – и ворчал он сейчас не всерьёз, а чтобы лишний раз не подчёркивать свою симпатию к ней. Другие девчонки тоже устали и ныли всю дорогу, но несли только одну Алёну, и ей это было приятно.

На даче она наградила Володю поцелуем в губы – и это оказалось, на удивление, так здорово, что ей захотелось продолжить. Сладкий портвейн тоже сыграл свою роль, но всё-таки Володя был хорош.

Вообще-то он не был красивым или успешным: слишком большая лохматая голова и коренастое тело, одевался провинциально, приехал из-под Воронежа и до сих пор жил в общаге, да и фамилию имел дурацкую – Самоваров. Согласитесь, у такого парня нет шансов завоевать первую красавицу курса. Но чем-то он ей всё-таки нравился.

И вот на даче однокурсника случился их первый секс. Утром у неё болела голова, и ей было стыдно перед ребятами, которые, конечно, уже были в курсе – разве на даче что-то утаишь, среди кучи народа? А Володя повёл себя благородно и никак не показывал особой близости с ней – не хотел, чтобы ей это было некомфортно.

До полудня все были похмельные и сонные, у многих трещала голова. Хозяин дачи ходил к водонапорной колонке, чтобы набрать воды в ведро (насос на участке сломали ещё накануне вечером), и её наполовину расплескали жаждущие и страждущие, отнимая ведро друг у друга. Один из парней опустил голову в ведро, чтобы освежиться, и булькал оттуда, желая повеселить народ. После него никто уже не захотел пить.

– Блин, ну ты дурак? Слюней напускал, – говорили девчонки.

Пришлось идти за водой заново – это взял на себя Володя. Он натаскал воды для всех. После обеда надо было уезжать в Москву (на дачу должны были приехать родители однокурсника), но идти пять километров по жаре до станции ни у кого не было сил. Володя заказал на всех микроавтобус, но водитель долго не хотел их пускать: боялся, что похмельные ребята запачкают салон. Пришлось с ним ругаться и дать денег сверх тарифа. С Алёной Володя был вежлив и добр, но не более, чем с другими.

После возвращения домой девушка думала, что Володя будет звонить ей и добиваться встречи. Она репетировала, как бы ему отказать, чтобы не обидеть. Он был хороший парень, но она всё-таки она его не любила настолько, чтобы начинать серьёзные отношения. Или так ей тогда казалось… Представляя неизбежную настойчивость Володи, она даже злилась и, глядя на себя в зеркало, пока чистила зубы, мысленно ругалась на парня. Но он не звонил ей и не писал. Даже постов в соцсетях и в инсте от него не было насчёт той дачной вечеринки – у единственного из всей группы. Алёна не выдержала и написала ему сама. Володя был ей очень рад. Но никаких ожиданий он не высказал, никаких: «Ты теперь моя», «Когда мы опять встретимся?» или «Я думал, ты уж не соизволишь ко мне снизойти». Её это удивило и немного расслабило, и они стали общаться снова, как приятели и бывшие однокурсники. Но дружить как раньше не получалось. Алёна вспоминала, как они целовались и занимались сексом на втором этаже деревянного дома, где был скошенный потолок и пахло чем-то удивительным. Сейчас она поняла, что это было – да! Это же черёмуха! Там на старенькой лакированной тумбочке стояла засохшая ветка черёмухи в гранёном стакане.

Алёна писала Володе: «Привет», «Пока», «Чмоки», «Если хочешь, погуляем, погода зачётная» – а сама недоумевала, почему он не хочет повторения секса. Он дурак? Не верит своему счастью? Не понравилось с ней в постели?! Нет, этого просто не может быть!

В очередной раз, когда они ужинали у неё дома (она заманила Володю на курицу, запечённую в духовке, – первый её кулинарный «шедевр») Алёна сама пристала к нему и потянула в постель. Секс был так хорош, что она не ожидала. У неё был не такой уж богатый опыт в постели (всего одни серьёзные отношения до этого и парочка разовых «контактов») – но это показалось ей чем-то невероятным, ни с чем не сравнимым. Алёна почувствовала себя на седьмом небе.

Глава 3. Первые испытания

– Вы не подскажете время?

Алёна вздрогнула. К ней подошла старушка, которая гуляла с маленькой кудрявой собачкой на поводке. Вопрос «выбил» Алёну из воспоминаний.

– Да-да, сейчас.

Она достала из заднего кармана джинсов телефон и посмотрела на экран.

– 20:04.

Старушка не расслышала и подошла ещё ближе:

– А? Сколько? Двадцать четыре?

Алёна непроизвольно отшатнулась от столь резкого сокращения дистанции. В последнее время, за полтора месяца карантина у неё появилась фобия – не так чтобы всерьёз, но приближаться к людям без масок лишний раз совсем не хотелось.

Алёна показала старушке экран телефона, на котором крупными цифрами было указано время.

– А, вот спасибо, хорошо, – сказала старушка и пошла вслед за собачкой, которая присела на травку, и потом потянула хозяйку в другой двор.

Алёна посмотрела на небо. Оно изменилось: вместо золотых и розовых полос на голубом фоне теперь над ней было большое жёлтое облако, которое своей нижней частью отражало свет закатного солнца – так что Москву залил мягкий нежный свет.

«Какое-то волшебство», – могла бы подумать Алёна, но не подумала, потому что её мысли опять увлекли воспоминания.

На американских горках через несколько секунд после старта чаще всего начинается подъём, иначе в аттракционе и смысла нет. Поезд поднимает вас на такую высоту, откуда видно всё, что раньше нельзя было охватить одним взглядом, то, что раньше вы считали разрозненным или не интересным. Поезд трясёт на стыках и разворачивает под углом в 30 градусов к земле, вас вжимает в кресло, и это кажется чем-то невероятным и классным, что однозначно стоило попробовать. И вы думаете: «Как я раньше жил без такого кайфа?»

Алёна влюбилась в Володю по-настоящему очень быстро. Он был щедрым и не уставал повторять, как он счастлив рядом с ней и до сих пор не может поверить в происходящее. Это было похоже на тот самый подъём на аттракционе. А через месяц парень предложил переехать к нему на съёмную квартиру (он снял новую под её вкус и пожелания), что Алёна с радостью и сделала.

Но увы, их отношения с самого начала то и дело «потряхивало» от ссор и взаимных недопониманий. Алёна несколько раз порывалась уйти от Володи – наивная, как будто с аттракциона можно «свалить», не дождавшись его окончания. Первая крупная ссора вспыхнула на второй день после того, как они съехались. После съёма квартиры Володя какое-то время жил там один, чтобы всё обустроить к переезду Алёны: по договору с арендодателями он имел право сделать ремонт и поменять кое-какую мебель. Вышло несколько старомодно, хоть он и старался «попасть» в её вкус – но это Алёне даже нравилось, показалось милым. Переехав к Володе, она стала «играть в молодую жену» и убираться в квартире, поскольку парень один всё-таки не всегда способен увидеть бардак. И – тыдыщ! – первый поворот на 30 градусов, который наклоняет вас к земле: она нашла на постельном белье женский волос. Длинный волос, покрашенный в блонд и пережжённый на конце, с отросшим тёмным «корнем». У самой Алёны были в то время русые волосы.

– Это что такое?!

– Не знаю, – Володя растерялся.

– Ах, ты не знаешь?! Как это мило. А кто будет знать, что в твоей квартире происходит?

– Может, от хозяев осталось?

– Ты же говорил, что сам купил новое бельё и всё застелил, а волос на подушке.

– Алён, правда. Ты же знаешь, что я тебя люблю. Кого бы я стал водить?

– Вот и мне интересно. Решил погулять напоследок? Или ты думаешь, я это буду терпеть?

– Нет, я не думаю.

– А зря. Думать надо хоть иногда. Или ты считаешь меня идиоткой? Блин, да я вообще в шоке просто. Я никогда такого унижения не испытывала.

– Может, твои подружки? Помнишь, у вас девичник был, и ты у меня девчонок хотела собрать.

– Ты ещё моих подружек приплети! Козлина, блин! Урод!

Она швырнула в него подушку и ушла, хлопнув дверью.

Девичник, о котором говорил Володя, действительно планировался. Но он не состоялся, поскольку жених сбежал от невесты (подруги Алёны): позвонил и сказал, что переехал навсегда в Иркутск, и пусть она его не ищет. Девчонкам пришлось вытаскивать подругу из депрессии, и ни о каких вечеринках и речи не было. Так что никто в Володиной квартире не собирался и уж тем более не оставался ночевать. Когда Алёна сбежала от Володи, был уже поздний вечер, и ей пришлось сидеть на качелях во дворе, пока не приехало такси. Идти одной через тёмные дворы было страшно. Володя не вышел вслед за своей девушкой, хотя мог бы и попробовать её вернуть. Хорошо хоть, зарядка на телефоне не кончилась, и Алёна успела вызвать машину.

На следующий же день Алёна встретилась с подружками в кафе, чтобы обсудить ситуацию. Одна из девчонок красилась в то время в блондинку, и у неё отросли «корни». Юля (так звали подружку) часто меняла цвет волос, и Алёна на этом не заостряла внимание, совсем забыла, что у неё есть сейчас такая знакомая. Видимо, Алёна сама притащила волос на собственной одежде или на других вещах. Девчонки помогали ей собирать коробки накануне переезда. У Алёны отлегло от сердца. Они с подругами заказали по коктейлю, начали рассказывать друг другу смешные истории, и девушка стала ждать звонка от любимого, чтобы сразу его простить и вернуться. На всякий случай она бы ему всё-таки показала фотографию Юли и проследила за реакцией – но была уверена, что всё в порядке, и он её не знает. Алёна бы даже испекла Володин любимый пирог в знак примирения, потому что сама была не права. И секс, конечно, у них был бы. О, какой бы она устроила ему секс! Но Володя не звонил.

Алёна вернулась к маме, ничего ей не объясняя. Просто сказала, что квартира не совсем готова, и Володя там кое-что доделает. В родных стенах жить Алёне было неплохо, но чем дальше, тем больше она чувствовала себя виноватой перед парнем за то, что сама затеяла скандал и ушла. А иногда она обижалась, что Володя не хочет сделать первый шаг к примирению. Всё-таки он парень! Ей становилось ужасно тоскливо. Иногда её брала сильная злость на Володю: ведь он позволил ей ночью сидеть одной во дворе и не беспокоился, что её обидят какие-нибудь хулиганы. Он не поинтересовался, как она доехала и где она теперь живёт. Разве так делают любящие люди? Значит, не очень-то она ему была и нужна. Алёна обсуждала это с подругами, и все сходились на мысли, что этот парень её не достоин, если не хочет за неё побороться. Роману конец. Парень – сам дурак.

Похожее случилось с Алёной на американских горках: в какой-то момент, вскоре после начала, тележки замерли, не сумев преодолеть первую высокую точку. Поезд потянуло назад и вниз силой собственной тяжести. Жуткое ощущение, надо сказать, когда падаешь спиной назад. Все завизжали. Но там были встроенные механизмы – магнитные тормоза, – и они удержали поезд. Они вернули его к непокорённой вершине.

Отношения – это не просчитанный инженерами аттракцион, и встроенных механизмов там нет. Если вы откатились назад, то всё на этом может и закончиться, никто вас не потянет обратно к вершине. Однако история Алёны и Володи была не такой. Это раньше девушка выходила из романов легко и просто, а парни жалели о разрыве и бегали за ней. Здесь же, видимо, какой-то «волшебный» магнит существовал, и он не давал девушке забыть случившееся и начать отношения с новым мужчиной.

– Ну он же у нас принципиальный, – говорила Алёна подругам, когда те намекали на её странный статус: вроде, и с парнем, а вроде, и нет. То ли её бросили, то ли она сама ушла. Алёна говорила со смехом, помахивая трубочкой от коктейля, хотя ей было совсем не смешно.

Да, она наорала на Володю. Но она не виновата, потому что у неё была реальная причина! И ему это надо бы понимать. Она не из тех людей, кто будет терпеть измены и даже намёки на них.

Через две недели Алёна так измучилась, что пришла к Володе под нехитрым предлогом: забрать свои вещи. Он открыл ей дверь – похудевший, с тёмными кругами под глазами и лохматый. У неё кольнуло в груди.

– Дурак, – сказала она, стоя в прихожей.

– Да. Ты права, – ответил он, глядя на её рукав. А она пыталась поймать его взгляд.

– И что, хочешь сказать, что ты совсем не скучал по мне за это время?

– Скучал…

Володя был немногословен. Но Алёне показалось, что он еле сдерживает эмоции, поэтому и не хочет говорить, и взгляда избегает. С ней и с самой случилось что-то такое, что ей было сложно выразить – и обида, и радость, и досада, и облегчение. Словно у Алёны внутри открыли шампанское, и оно вылилось в кровь, а та уже разнесла его по всему организму, и миллион пузырьков взвились и стали лопаться острыми иголочками.

Секс в тот день у них, и правда, был невероятный.

– У тебя никогда никого не будет, кроме меня. Слышишь? – говорила потом Алёна, лёжа с Володей в постели и прикасаясь пальцем к его груди и шее, и обводя его ухо. Он казался ей сейчас очень красивым. – Ясно тебе?

Он засмеялся.

– Что? Смешно?! Ты смеёшься надо мной?!!

Алёна приподнялась на локте и в шутку ущипнула парня.

– Нет, просто…

– Что?

– Вижу тебя и не могу не улыбаться. Потому что ты…

Володя поцеловал её, потом ещё раз, ещё – и начался секс по второму кругу, и стало не до разговоров.

Алёна теперь думала: почему он так часто не договаривал фразы? Догадайся, мол, сама. Ей приходилось самой многое за него додумывать.

Глава 4. Советы лучших подруг

Меж тем, стал накрапывать дождь. Вместо жёлтого облака небо теперь до краёв было затянуто серой тучей, и только по краям с одной стороны виднелись тёмно-синие полоски, а с другой – оранжевая «лента». Алёна натянула капюшон, хотя волосы уже немного промокли, и пошла домой. Дождь разгонялся, превращаясь в ливень.

Алёна вспомнила, как они с Володей убегали от дождя, а он укрывал её курткой. К тому моменту прошёл уже год совместной жизни, и он ей в третий раз сделал предложение руки и сердца, а она всё сомневалась, стоит ли соглашаться. Подруги иронизировали по поводу их романа, считая Володю очень простым, а Алёну – слишком красивой и перспективной, чтобы соглашаться на такой вариант. Им вообще было не понятно, почему этот провинциал «строит» лучшую и самую красивую девчонку с их курса, командует ею и не пускает с ними в бар. Они привыкли к свободе, ни в чём себе не отказывали и «зависали» до трёх-четырёх часов ночи, находя на свои «пятые точки» множество приключений. Юля, которая год назад красилась в блондинку (теперь она стала розовой), однажды проснулась в Казани с незнакомым мужчиной после одной из вечеринок, с татуировкой Скуби-ду на копчике. Причём, татуировку она заметила не сразу. Юле об этом сказали родители, когда она вернулась домой. Другая подружка со своим очередным парнем гуляла по парку, а потом полезла в люльку неработающего аттракциона. Там они пили шампанское, заедали жвачкой (конфеты сразу рассыпались по железному полу люльки и просыпались сквозь щели на земли), а потом занимались сексом прямо там. Они до того увлеклись, что не заметили, как приехал наряд полиции и арестовал их на 15 суток за нарушение общественного порядка. В общем, было весело.

Володя, хотя и был против баров и пьянок, встречал Алёну с подругами по ночам на машине и развозил всех по домам.

– Что?! Тебе опять что-то не нравится, – говорила ему «тёпленькая» Алёна, засыпая дома на его плече. – Ну я такая. Прими меня такой, какая я есть, Володя. Я же тебя приняла!

Он перекладывал её на подушку, а сам уходил спать на кухню, потому что от неё разило перегаром. Но напоследок он укрывал её одеялом.

Наконец, ему надоели пьянки, и он сказал, что больше не приедет за ней в клуб. Алёна решила, что это блеф.

Однако в следующую субботу Володя не приехал забирать её из бара. Он даже трубку не взял, когда она звонила. Как назло, у Алёны было мало денег на карте, а Яндекс-такси заломило большую цену за маршрут. Две подружки разъехались с парнями, третья гундела над ухом о своей несчастной любви и о том, что Алёну тоже обязательно бросят. Вот, мол, уже началось: её игнорируют.

На утро выяснилось, что Володя попал в больницу с вывихом лодыжки и лёгким сотрясением мозга, и ему ночью делали операцию на ноге.

– Идите нафиг! – сказала Алёна своим подругам, когда они в очередной раз попытались пошутить над ней и её «рыцарем».

Ей больше не хотелось, чтобы они оценивали Володю и лепили на него ярлыки. А ещё ей было стыдно, что ночью она развлекалась с девчонками, когда ему нужна была поддержка и помощь.

Глава 5. Игорь – новая «любовь»

Алёна совсем уж было решила выйти замуж за Володю, но тут на неё обратил внимание новый финансовый директор Игорь – 35-летний ЗОЖник, подкачанный красавчик, богатый и с хороводом из девушек, желавших с ним отношений. Игорь ни разу не был женат, так что ни бывших жён, ни алиментов, ни каникул с детьми от других женщин не «маячило». Он был очень выгодной партией.

– Ва-а-ау! – закатывали глаза подруги. – Алёна, не будь дурой! Не упусти этого офигенного мужика! Если б мы были на твоём месте…

Алёне и самой было лестно внимание шефа, хотя она и не собиралась крутить с ним роман. Но в какой-то момент у неё «снесло голову», и она сама не поняла как оказалась с ним в гостиничном номере. Можно осудить девушку за легкомыслие и измену – а можно и попробовать понять. Ей казалось в тот момент, что прекрасный принц увидел её на балу среди тысяч таких же девушек и пригласил на танец. Всё остальное исчезло. Пионы, орхидеи, бриллиантовая подвеска в подарок, кожаный салон в спортивной машине-купе Игоря, древесный и пряный аромат от его идеальной щеки – Алёна словно попала в сказку. Кто бы устоял? Алёна решила, что к Володе она просто привыкла, а влюбилась по-настоящему только сейчас, в Игоря.

В конце концов, не каждый день нас выбирают почти что олигархи… На самом же деле, Игорь был никакой не олигарх – обычный пижон, любящий пускать пыль в глаза, создавая себе шикарный образ. Но это Алёна поняла уже задним числом, когда их роман с Игорем шёл к своему жутковатому финалу.

Игорь был самовлюблённым и ходил в тренажёрный зал трижды в неделю не для того, чтобы нравиться девушкам и не ради укрепления здоровья, а чтобы любоваться собой. Он мог по полчаса рассматривать в зеркале свои мышцы, вставая то в 3/4 оборота, то в анфас, то в профиль. Он скидывал каждый день новые фотографии в Инстаграм, особенно любил фотки из тренажёрного зала. Стрижкой и бородкой из самого дорогого барбершопа он тоже гордился, подравнивая её чуть ли не каждый день. А вот в фигуре Алёны всё время находил недостатки – и не в шутку, как это делал Володя, а очень даже всерьёз.

– Тут у тебя висит и выпирает над резинкой. Ну и где кубики? Я тебе зря зал оплачиваю? – говорил он, придирчиво оглядывая её на пляже в Таиланде, когда она раздевалась у лежака. Самой Алёне казалось, что она тут самая красивая, и купальник ей очень шёл (Victoria’s secret, половина её зарплаты! – специально купила, чтобы ему нравиться), но после многократных повторений критики она уже и сама стала считать себя ленивой и тупой жирдяйкой. Алёна почти перестала есть и брала в кафе только соки и минеральную воду, чтобы соответствовать его ожиданиям.

Да и жадноват он был, этот Игорь – во всяком случае, для неё. Он всё время подсчитывал, сколько она выпила фруктовых шейков в той поездке, сколько съела жёлтых манго и «драконовых фруктов» и страшно орал, когда она забыла выключить роуминг и случайно скинула фотки в Инстаграм через мобильный интернет.

«Ну, его можно понять, – писала Алёна своим подругам по вечерам. – Он много сил вкладывает в имидж, а его любимая девушка – тоже часть его имиджа, и Игорю надо, чтобы я его не тянула вниз, а наоборот, чтобы можно было гордиться перед всеми. Я, наверное, реально много ем, раньше как-то не задумывалась». Она слала подругам свои фотографии в зеркале в фас и в профиль, чтобы те оценили её фигуру. А те считали, что она хвастается, и просили не прибедняться. В ответ они выкладывали сториз из модных баров, с закрытых вечеринок и из бассейна с голубой бурлящей водой, подсвеченной снизу. Блики очень красиво подсвечивали их и без того идеальные лица.

Домой, в Москву Алёна вернулась разбитая морально и истощённая физически. Этот «аттракцион» оказался сломанным: он «ухнул» вниз, ещё и придавил своим весом, а выбирайся сама, как знаешь. Пожалуй, сюда и заходить не стоило. Видела же Алёна опыт предыдущих девушек Игоря, которых он бросил – но почему-то считала, что её это не коснётся. Впрочем, снизу, от турникета, аттракционы всегда кажутся не такими уж страшными. Ведь они так весело и призывно мигают разноцветными огоньками.

У Алёны еле хватило сил выйти из этих отношений, но ушла она всё-таки сама. Игорь не успел заменить её на «свежую» девочку и даже был несколько обескуражен: это первый случай в его практике, чтобы его бросили.

Глава 6. Конец. Казалось бы

К Володе Алёна не вернулась. Она не считала себя вправе просить у него прощения – да и, честно говоря, боялась отказа после того, как он трижды звал её замуж, а она его предала и бросила. Теперь Володя казался ей лучшим парнем на свете, и если б только можно было всё вернуть… В минуты слабости она пару раз звонила ему – он не взял трубку. Ну значит, всё, конец. Он прав.

К подругам Алёна тоже не вернулась: они стали ей казаться глупыми и пустыми, зацикленными на развлечениях и поисках выгодной партии. В детстве Алёна каждое лето отдыхала у бабушки в древне, и у соседки во дворе бегали подрощенные цыплята – бестолковые, на длинных ногах, с красными глазами и жёсткими белыми перьями. Иногда цыплята заходили на бабушкин огород, и Алёна гоняла их к калитке – а цыплята метались по грядкам, то ли не видя перед собой дороги, то ли не понимая, чего от них хотят. Так же и подружки бегали между барами и вечеринками в поисках счастья и новых мужчин – во всяком случае, теперь Алёне так казалось. А когда понадобилась их поддержка, никто не поверил и даже не задумался, как ей тяжело. Подруги, в свою очередь, решили, что она стала высокомерной, и перестали её звать на мероприятия и женские посиделки.

Алёна «ударилась» в работу. Из той фирмы, где её шефом был Игорь, она ушла, но к счастью, любовник успел её «поднять» до уровня начальника экономического отдела и кое-чему научить. С таким резюме она уже могла нормально устроиться в другом приличном месте. Но девушка понимала, что её опыт руководства совсем небольшой, и она мало чего успела освоить на прежнем месте работы, поскольку была увлечена больше романом, чем своим отделом.

Следующие два года прошли у неё под знаком «работа».

Алёна нажала на кнопку вызова лифта и стряхнула с себя воду: пока она добежала до дома, начался настоящий ливень и ураган. Зонт ей почти не помогал, его выворачивало ветром наизнанку.

Лифт приехал, открыл двери. Алёна зашла и посмотрела на себя в зеркало, встряхнула слипшиеся волосы и выдохнула. Руки совсем замёрзли.

Лифт остановился на её этаже, но двери почему-то не открылись. Алёна не сразу сообразила, что стояла лицом в противоположную сторону. «Вот я балда», – подумала она сама про себя. Сколько же раз в жизни она так стояла и ждала, пока откроются двери, возможности, счастливые шансы – а они были в другой стороне. Она стояла лицом в стену.

Алёна зашла в квартиру и сняла куртку, бросила её на банкетку у двери. Такую мокрую вешать в шкаф было нельзя.

В шкафу висел зимний пуховик Володи: они ещё не убрали вещи в чехлы, на хранение. Алёна открыла шкаф и уткнулась носом в куртку мужа. Нет, на этот раз он уже не вернётся. То, что случилось, было уже «через край».

Она открыла зонт и поставила его сушиться, а затем сняла ботинки и пошла на кухню. Подойдя к окну, она упёрлась бёдрами в подоконник. За стеклом уже немного распогодилось, ветер уносил тучу дальше на восток.

– Надо же, я окно так и не помыла и не заказала уборщиков, – сказала Алёна сама себе. На стекле были засохшие серые капли, которые даже таким сильным ливнем не смывало. Казалось, их только сильнее впечатывало в окно. Старая городская пыль, которую, возможно, сам дождь и приносит с неба. Она была как бы вместо лёгкого тюля, который скрывает личную жизнь жильцов от любопытных взглядов снаружи.

Есть не хотелось. Алёна вымыла руки и пошла в комнату, легла на кровать.

Чёрт, это невозможно!! Что ж такое. Она ещё не меняла постельное бельё после ухода мужа, и оно сохраняло его запах. Алёна встала и начала стягивать простыню, вытряхнула одеяло из пододеяльника и со злостью «выпинывала» подушку из наволочки. Сама она спала без подушки: увлеклась модной теорией, что от этого возникают преждевременные морщины и шея теряет тонус. Так что эта часть постельного «набора» одним своим видом напоминала о разрушенной семейной жизни. Подушка сопротивлялась и не вытряхивалась. Алёна взяла её в охапку и вынесла на лестничную клетку, к мусорке, вместе с наволочкой. Не было сил это терпеть.

Глава 7. «Ягуар» и «лесбиянка»

За два года после разрыва с Володей и неудачей с Игорем Алёна совсем не общалась с мужчинами (кроме рабочих вопросов) и даже не думала о романах, и не ходила на обычные разовые свидания. За это время её положение на работе здорово укрепилось. Алёна получила повышение до руководителя Управления экономики и «пахала» без передышки, приходя в офис в 8 утра и уходя зачастую ближе к 11 вечера, когда остальных сотрудников в офисе не оставалось. Глядя на неё, и подчинённые вынуждены были работать «с огоньком». Лентяи у Алёны не задерживались. Начальство считало её «зверем», ягуаром – именно так, в мужском роде.

Поскольку Алёна оставалась очень красивой, вокруг неё то и дело возникали новые ухажёры. Были среди них и те, кто побогаче, и выше неё по статусу. Кто-то предлагал даже серьёзное продвижение по службе и новый уровень жизни, через свои связи в министерстве – если она согласится на недвусмысленные предложения. Они шли сразу «в лес». Некоторые обижались и мстили, лишая их компанию заказов или устраивая проволочки при подписании документов. Алёне приходилось решать все это в рабочем порядке, прикладывая дополнительные усилия.

Были мужчины, которые не верили в отказ и преследовали её. Особо настойчивый «герой-любовник» однажды подогнал к её дому машину аварийной службы и поднялся в люльке к её окну. Алёна чуть не поседела, когда увидела на своём этаже человека. В гостиной и спальне окна были панорамными, до пола, и она увидела снаружи мужчину в полный рост. Алёна подавилась сухариками, которые грызла, читая на ночь журнал на диване. Она стала задыхаться. «Любовник» увидел через стекло, что с ней что-то не так, разбил снаружи окно и влез в квартиру. Сам поранился о стекло и ей начал стучать по спине, чтобы помочь – за что огрёб от разъярённой девушки «по самое не балуй». Мужчина был клиентом их компании, вышло неловко – и это ещё мягко сказано. Контакты пришлось свернуть, и этот человек больше не появлялся. А об Алёне стали ходить ещё более невероятные слухи.

Её отказы мужчинам казались странными. Некоторые даже стали считать Алёну лесбиянкой. Но ей было всё равно, кто и что считал, она не слушала сплетни.

Алёна любила Володю. Работа была её способом отвлечься от любви, которую она потеряла по собственной вине, но «излечиться» никак не получалось. Иногда она заглядывала в соцсети, узнать новости о бывшем женихе, но он почти ничего не писал. Несколько раз в год на его странице появлялся какой-нибудь перепост или короткая шутка, или Володя поздравлял всех друзей с праздником – и Алёна перечитывала пост и гладила пальцем экран, от чего сообщение «уезжало», и приходилось его возвращать.

– Ути, ёлки, прям так любишь восьмое марта? – сказал ей однажды коллега, заглянув через плечо в телефон.

На экране как раз был пост с букетом белых цветов. Похожий буке Володя ей подарил, когда делал второе предложение руки и сердца.

– Валяев, у тебя работы нет?! – отрезала Алёна. – В чужие телефоны пялишься. Иди нафиг отсюда.

– Хм. А чё такая грубая? – Валяев пожал плечами.

Реакция Алёны была слишком резкой и неожиданной. Это же просто шутка, а уже вечер, и всем пора было идти на праздничный корпоратив в честь восьмого марта, чтобы расслабиться, повеселиться и наладить внеслужебные связи. Валяев имел некоторые планы на Алёну, надеясь её «приручить» и сделать своим домашним «ягуаром». Иногда ему казалось, что она просто заковала себя в броню ненависти к мужчинам, как воинствующие феминистки. Но броню можно расплавить и снять, если хорошенько напоить эту неприступную красавицу и согреть лаской. Валяев полагал, что Алёна как нормальный живой человек должна была соскучиться по сексу и нежности, и стоит её чуть-чуть приоткрыть – дальше всё пойдёт как по маслу.

– Извини, – сказала Алёна, пожалев, что психанула. На работе всё-таки надо держать себя в руках. – Просто план по продажам ещё не подписали, и сейчас все уйдут на корпоратив, и я уже до понедельника останусь…

Она махнула рукой, мол, и так всё ясно. Но дело было, конечно, не в плане и не в продажах.

Вечером на корпоративе она выпила лишнего и случайно назвала Валяева Володей.

– Ах вот в чём секрет нашего ягуара. Володя у нас есть, оказывается. И кто же этот счастливчик? – коллега не смог скрыть разочарования. Но на какие-то умные реплики он был сейчас не способен, поскольку был уже пьяным «в хлам». – Нет, ты скажи. Я его знаю? Что за Володя?

– Иди уже, Валяев. На диванчике посиди, а то упадёшь, – Алёна отцепилась от приставшего к ней Валяева, который повис на ней перед всеми коллегами.

Она ушла с корпоратива, вернулась в свой кабинет, надела розовое кашемировое пальто от «Chanel» и спустилась на улицу. К вечеру похолодало, и оттаявшие за день лужи снова покрылись тонким льдом. Слышно было, как в кафе играет музыка и Дима Билан протяжно поёт что-то о любви на плохом английском языке с русским акцентом.

Алёна сидела в своей машине и ни о чём не думала, ощущая только огромную и беспросветную усталость – как вдруг увидела на противоположной стороне улицы Володю. Он был один, весь в тёмном, с поднятым воротником и всё такой же лохматый, как в студенчестве.

– Володя!

Она вышла из машины и закричала ему, замахала рукой. Он обернулся, но не увидел её, решил, что показалось, и пошёл дальше.

Словно поезд на американских горках сделал вираж и прошёл в нескольких метрах от того места, которое они вдвоём уже проезжали раньше. Казалось, протяни руку – и можно туда перескочить, пока вагонетка не утащила тебя дальше.

Перехода через проезжую часть в этом месте не было. Бежать до светофора было далеко, а поток машин – слишком оживлённый, чтобы броситься через дорогу. Алёна прыгнула за руль и газанула к ближайшему перекрёстку, развернулась там под красный свет. Её обгудели («В спину себе погуди», – сказала она в зеркало заднего вида), но она всё-таки догнала Володю на другой стороне. К счастью, он никуда не зашёл и не свернул с тротуара во дворы или в магазин.

Алёна опустила стекло на пассажирской двери.

– Володя?

– Ой, привет, – сказал он, кашлянул и почему-то обернулся, хотя никого знакомых тут больше не было.

– Куда-то спешишь?

– Нет.

– Тебя подвезти?

– Да… – это «да» было, скорее, в значении «нет», в смысле «да не надо», «да я сам как-нибудь». Но Алёна не дала ему договорить:

– Ну и отлично, садись.

Она открыла пассажирскую дверь, и Володя, зачем-то кинув взгляд вперёд, на красные стоп-сигналы стоящих впереди машин и на огни рекламных щитов, подобрал полы пальто и сел.

Они помолчали.

– Неожиданно, – сказал он.

– Да.

– Хочешь в кафе?

– Да мне домой пора.

– Тебя кто-то ждёт?

– Знаешь, вообще-то я думал о тебе, – сказал Володя.

– Да?!

– Да. Мне надо проехать было две остановке на метро, но я решил прогуляться. Слышал, ты тут работаешь. А потом думаю: что это я, каждый день в духоте толкаюсь. В кои-то веки +5 на улице, можно и пешком. Шёл и тебя вспоминал, как я тебя на дачу нёс на спине, после выпускного. Помнишь? Услышал: «Володя», – и думал, у меня уже глюки, всё, крыша потекл…

Алёна не дала ему договорить и поцеловала в губы. Володя не сразу ответил на поцелуй, но потом обнял её очень крепко. Сколько они так сидели в машине и целовались, Алёна не знала. Известно лишь, что к ним успел подъехать эвакуатор, поскольку машина стояла в неположенном месте. Он едва не подцепил их за задние колёса, и только тогда Алёна с Володей что-то заметили.

Глава 8. Недолгое счастье

С этого дня они снова стали жить вместе. Володя переехал к ней, в хорошую квартиру в пределах Третьего транспортного кольца – ту самую, с панорамными окнами. Алёне было не на что тратить очень приличную даже по московским меркам зарплату, и она купила (наполовину в кредит) жильё с расчётом, что когда-нибудь поменяет его на ещё более хорошее, на Садовом кольце. Володя несколько стушевался утром, когда проснулся в помещении с трёхметровыми потолками и огромным коридором. Он даже сначала подумал, что это коммуналка.

– Бывшая коммуналка, – сказала Алёна, с удовольствием наблюдая за тем, какое впечатление на него производит её успех. – Старых жильцов расселили, а потом сделали ремонт – и вот, пожалуйста.

– Впечатляет.

– Да, ну поэтому я её и купила. Слушай, – сказала она, перевернувшись в кровати на бок и подперев голову рукой, – а что ты хочешь на завтрак? Сырники? Вафли? Блинчики?

– А они уже есть?

– Нет, но я для тебя с удовольствием приготовлю, – сказала Алёна, а потом потянулась и зевнула, готовясь вставать.

– Я сам сделаю. Лежи и никуда не вставай, – ответил Володя.

– А что это ты командуешь? Ещё и у меня в квартире.

– Ну вот так, – сказал Володя и улыбнулся. – Забыла, какой я деспот и тиран?

Он поцеловал её. Она хотела подняться, но он уложил её обратно. Грудь Алёны попалась в его ладонь.

– С ума сойти. Так, всё, – сказал он и встал, пока искушение не уложило его обратно в постель.

Они сидели на огромной кухне и ели блинчики со сметаной и с кленовым сиропом, которые приготовил Володя. И кстати, очень неплохо. Алёна смотрела на него, и ей хотелось сказать: «Как долго я тебя ждала», – как в фильме «Москва слезам не верит». Но это было бы не уместно, ведь в их разрыве была виновата она сама.

– Что? – сказала она, потому что Володя застыл, глядя на неё. Ей казалось, что он читает её мысли. Она покраснела.

– Ты невероятно красивая, – сказал Володя. – Это просто с ума сойти, какая ты красивая…

Они вскоре поженились, но жили не долго и не счастливо. Или, вернее, так: они жили счастливо, но слишком уж недолго. Медовый месяц они провели в Крыму, в частном секторе. Алёне хотелось в коттедж на Бали, но у Володи не оказалось загранпаспорта, и выяснилось это незадолго перед свадьбой, когда она стала вбивать данные для покупки путёвки.

После поездки первое время всё было очень хорошо. Старинное обручальное кольцо Алёны (наследство её прабабки, которая, будучи крестьянкой, ухаживала за барыней и стала ей почти дочкой, получила в подарок кольцо с её пальца) как будто светилось изнутри. Сама Алёна от счастья стала таким «энерджайзером», что даже её коллеги и руководство удивлялись – уж насколько они знали её трудолюбие, но это было ещё круче. Она почти перестала спать: два-три часа за ночь, – и снова бодрая и активная. Муж просил её не издеваться над собой, а побольше отдыхать, но ей мало было ночи с любимым человеком. Ей хотелось секса и раз, и два, и три – пока не начинало светать.

Простыни пахли их сексом, и это был самый обалденный запах, который она когда-либо ощущала. Даже на Бали, где цветы франжипани источали удивительный тонкий аромат (у балийцев это дерево даже считается священным) – так вот, даже они не могли сравниться с этим невероятным, одуряющим запахом их любви.

Месяцев через пять Володя стал отлынивать от секса. Сначала он делал это редко, ссылаясь на плохое самочувствие или усталость от работы, а потом всё чаще и чаще. Он даже сам теперь стал задерживаться на работе (он к тому моменту дослужился до начальника IT-отдела в банке), хотя Алёна готова была уделять вечерние часы семейным вечерам и любимым мужем. Увы, такие случаи у нас принято называть «не мужик», хотя – будем честны – любого, даже самого любящего и выносливого человека можно утомить и «затрахать», так что ему уже ничего больше не захочется.

Алёна обижалась, подстраивалась, делала ему соблазнительные сюрпризы. Однажды она заказала эротическое бельё в секс-шопе, хотя делать ей это было ужасно стыдно. Такое «под зайчика»: стринги с пушистым хвостиком, ушки, пушистые манжеты и бюстгальтер, в который она еле поместилась (покупать бельё без примерки – это, согласитесь, та ещё лотерея).

Увидев Алёну в этом наряде, Володя засмеялся, и она обиделась. Он сразу её обнял.

– Прости, ну правда, смешно. Ты как зайчик, который скачет по сцене и кладёт под ёлку подарки на новый год. Я себя чувствую 5-летним мальчиком на утреннике.

Он взял одеяло и укутал её, чтобы не мёрзла, прижал к себе.

– Не обижайся.

Мда. Это было грустно. Но как на него обижаться?

Глава 9. Куба

Алёна проснулась в поту, от собственного крика.

– Ужас… это бред… это приснилось, – говорила она сама себе, тяжело дыша. Мозг ещё продолжал по инерции «додумывать» ночной кошмар, который её разбудил.

Там были они с Володей, она зачем-то оделась в шкуру медведя, а ещё там было море, которое поднялось волной и так и застыло, вот-вот обрушится – и никак не накрывало. И Алёна видела в этой волне, прямо перед собой стаю мелких блестящих рыб и белого дельфина-афалину.

– Фух.

Алёна потёрла виски и лоб ладонями. В комнате было душно, хотя она оставила окно приоткрытым на ночь, в режиме микро-проветривания.

Алёна скинула одеяло и опустила ноги на паркет. Весь ремонт в квартире был современный, и лишь на полу она оставила старый добрый паркет-«ёлочку» – его только переложили заново, чтобы не скрипел. Этот пол напоминал ей о детстве в панельной девятиэтажке, когда всё ещё было впереди, всё казалось прекрасным и возможным, и желания всегда исполнялись – стоило написать об этом Деду Морозу или доброй фее. М-да, теперь-то письмо никому не отправишь: «Хочу, чтобы муж снова был рядом».

Алёна встала и босиком потопала в ванную.

На первый семейный Новый год они с Володей всё-таки поехали в путешествие, поближе к экватору: Алёна хотела для них с мужем самого лучшего, а не эту холодную слякотную Москву, где к концу декабря шёл мокрый снег с дождём, и было не ясно, наступит ли вообще зима. Выбрали (вернее, Алёна выбрала) Кубу, где узкий полуостров Икакос вдаётся на 20 километров в атлантический океан. Этот курорт называется Варадеро. У Володи на второй день после прилёта высыпала краснота по всему телу – аллергия на тропическое солнце, – и он пару дней вынужден был сидеть в бунгало на берегу, а если выходил, то весь укутанный с головы до ног. Алёна обижалась, как будто он сделал это специально, и уходила купаться и гулять одна.

– Солнц, ну давай я сейчас намажусь пятидесяткой, укутаюсь, и мы поедем в город, – говорил Володя.

– Нет уж, не стоит рисковать. Сиди болей. Мало ли что у тебя ещё расклеится от хорошей погоды, – отвечала Алёна, брала плетёную сумку через плечо и отправлялась на прогулку одна.

Куба напоминала ей советские артефакты, которые она ещё успела застать в детстве. Как будто рельсы аттракциона привели их вагончик к тому участку, где выставлены ретро-экспонаты, поезд едет медленно, и оттуда сверху можно взглянуть на своё прошлое.

Многие отели в Варадеро представляли из себя серые высотки, похожие на старые советские общежития. Такие здания Алёна видела на ВДНХ, на улице Бориса Галушкина. Они стояли в ряд, бочком к улице, устаревшие, но сохранившие следы былого величия, и смотрели сверху на трамвайные пути и раскидистые липы.

Местные отели, и правда, строились как общежития в те времена, когда Куба дружила с СССР. Их возводили наши строители, приезжавшие на «остров свободы».

А на «изнанке» полуострова, за кубинскими отелями, почти сразу начинались бедные кварталы, где жили местные: хаотичные тесные постройки, вагончики, грязные дети без трусов, одежда на верёвках, бочки на крышах для подогрева воды от солнца. На проезжей части красовались яркие ретро-автомобили, Алёна увидела среди них и много советских: «Жигули», «Волги», «Москвичи». Как они тут до сих пор бегали без оригинальных запчастей? Некоторые кубинцы среднего и старшего возраста даже помнили несколько слов по-русски.

Когда Володя адаптировался к местному климату, они с женой стали «валяться» на пляже почти целый день. Алёна с грустью считала, сколько им ещё осталось отдыхать: семь с половиной дней, шесть и две трети, пять дней и два часа, – и ей не хотелось упускать ни минуты.

Володя любовался ею и немного отодвигал купальник, чтобы посмотреть на контраст между загаром и белой кожей, проводил вдоль этой линии пальцем. Алёне было щекотно и сразу хотелось секса, что на пляже было, конечно, недопустимо. Она тянула его в бунгало.

А перед отлётом целых три дня море штормило, волны поднимались до полутора метров. Алёне казалось, что у неё «украли» драгоценные дни отпуска, и она рвалась попрыгать на волнах. Кроме того, было 19 января, а она давно уже предвкушала, как выложит фотки с белоснежного пляжа и напишет пост в соцсетях: «Я тоже по обычаю окунулась в воду на Крещение, но решила на всякий случай поближе к экватору».

Володя её не пускал на пляж, и они сильно поссорились. После ссоры Алёна кинула ему что-то резкое и ушла из бунгало, чтобы побродить по берегу и «остыть». А потом она скинула одежду (тонкую белую рубашку сразу сорвало ветром с лежаков, нагромождённых один на другой, и унесло) и пошла в море, уворачиваясь от волн, которые пеной разбивались о её бедро.

Володя пошёл вслед за женой через пять минут – беспокоился за неё и хотел помириться, собирался предложить ей поехать на другой курорт на майские праздники, если ей не хватило отдыха. Он бы специально взял дополнительный отпуск ради этого. Но на волнах Алёны не было. Её унесло очень быстро в ту сторону, где не было облагороженных пляжей. Да если бы они и были – в такую погоду не расставляли даже шезлонги, и никто сюда бы не зашёл. Спасатели, выставив красный флаг, считали на этом свою миссию выполненной, и отдыхали со стаканом пива дома или в служебных комнатах при отеле.

Если бы не рубашка, которая зацепилась за колючие сухие обломки на стволе пальмы, Володя решил бы, что Алёна ушла в один из местных баров или сидит сейчас в лобби основного здания отеля, попивая коктейль и злясь на него. Пошёл бы за ней туда.

Он нашёл жену, хоть и не сразу, и вытащил из воды. Волна ударила Алёну по затылку, и она ушла под воду, потеряв ориентацию в пространстве: она не могла понять, где верх, а где низ, и почему она до сих пор не выплыла, хотя казалось бы, вот он – дневной свет над водой. Потом, уже на берегу, у неё из носа и изо рта долго текла вода. Состояние, когда не чувствуешь опоры и не понимаешь, что происходит вокруг, ей не раз ещё вспоминалось после.

Обратно в Москву они летели молча.

Сейчас Алёна стала понимать, что Володе, во-первых, не нравилось на Кубе, и было реально плохо от непривычного климата, а во-вторых, она «попила» у него немало «крови» своими обидами, но он любил её и старался подстраиваться, а насильно спасал, когда она уже совсем выходила из берегов. «Какая же я дура, вообще его не видела, только на себя, такую офигенную, смотрела и только ради себя чего-то старалась», – думала Алёна, лёжа в наполненной почти до краёв ванне, в своей квартире. Сейчас она готова была ругать себя за все их ссоры и себя же винить во всех бедах – может, даже больше, чем стоило бы – настолько она хотела вернуть мужа.

Она сползла под воду и выпустила из носа воздух. Тот «бульками» поднялся к поверхности. Алёна лежала так несколько секунд: задержка дыхания часто помогала ей успокоиться, – а потом резко поднялась над водой, откашлялась и задышала. Голова слегка закружилась.

Алёна потянулась к полке, на которой лежал телефон, проверила – сообщений от мужа нет. «Конечно, нет, и быть не могло, – подумала Алёна, откладывая телефон. – Разе он когда-нибудь прогибался?»

Она почувствовала, что вода в ванной остыла, и включила погорячее.

Глава 10. Нервный срыв

21-го января, после прилёта в Москву, Алёна пошла на работу, а 25-го «загремела» в больницу с нервным срывом.

– Отдохнула, ничосе. Может, ей вредно перерывы делать в работе? Это на неё производственники брызнули ядом на совещании, а она отвыкла, – шептались сотрудники.

То ли организм Алёны, и правда, отвык от жёсткого рабочего ритма и расслабился, то ли ещё что – но только на совещании у неё потемнело в глазах, и она завалилась на бок, на глазах у коллег и генерального директора. Валяев подхватил её на руки.

После новогодних каникул офисная жизнь ещё была ленивой и расслабленной, постепенно разгоняясь до привычных рабочих темпов (все важные дела планировали на февраль) – и обморок начальницы Экономического управления стал главным событием для обсуждения в офисе.

Володя каждый день приходил к ней в больницу, «строил» врачей и платил медсёстрам, чтобы о ней лучше заботились, приносил печенье и экзотические фрукты и для жены, и для соседок (палата была на четверых). Как ни странно, Алёна впервые за несколько месяцев с их воссоединения с Володей почувствовала себя по-настоящему любимой. Она плюнула на рабочие дела и стала наслаждаться своим положением. Современные больничные кровати на больших голубых колёсах были прикольными: она таких раньше не видела. Соседки по палате оказались милыми и весьма интересными. И даже овсяная каша в местной столовой казалась Алёне вкусной.

С утра до пяти часов дня она ходила на процедуры, отдыхала, ждала Володю, потом они шли в больничную оранжерею с огромными стёклами. Он обхватывал жену и поддерживал, ради неё шёл такими же тихими и мелкими шагами. А Алёна рассказывала мужу, как толстая соседка Джамиля из другой палаты – наверное, грузинка или откуда-то ещё с Кавказа – надолго запиралась в ванной перед визитами мужа и сбривала со всего тела чёрные волосы, и никто не мог туда попасть. А потом они уже с мужем там запирались вдвоём, и это было уже гораздо быстрее. Алёна смеялась, а потом эта соседка проходила мимо них со своим мужем под ручку, и Алёна прятала лицо в Володино плечо, чтобы их не смущать.

Со временем семейная жизнь стала спокойнее, словно поезд на их аттракционе выехал на ровный прямой участок, без разгона и даже с некоторым замедлением. Алёна сейчас ловила себя на том, что и не знает, был ли счастлив Володя, если был, то когда, и что с ним вообще происходило за рамками их общения тет-а-тет. Как такое могло случиться?… Алёне казалось, что её счастья хватает на двоих с избытком, и что они чувствуют одно и то же. А если в чём-то расходятся – что ж, они не так долго ещё вместе, притрутся и станут одной душой и одним телом – на то они муж и жена.

В той деревне, куда Алёна в детстве уезжала каждое лето к бабушке, была такая парочка: дядя Миша и тётя Нина – старенькие, сморщенные, у обоих кожа на лице и руках коричневая и обветренная от работы на солнце. Загар у обоих – сверху до линии ворота, на руках – до отворота рукавов, а дальше белая кожа. Они были одного роста, и даже голоса и интонации у них стали похожи. Алёна бегала в дом старичков, потому что дружила с их внучкой Леной. Дядя Миша начинал говорить – тётя Нина заканчивала. Она просила его принести что-нибудь из кухни, забывая нужное слово – и он приносил именно то, что она имела в виду, а ещё – то, что жена подумала, но забыла вслух сказать.

– Ого! Как это у них получается? – спросила Алёна подружку, когда впервые увидела этот «фокус».

– Не обращай внимания, они всегда такие, – сказала подружка, затягивая волосы в хвост перед трельяжем, который стоял у них в «зале». – Хочешь секрет? Я думаю, что они телепаты. Знаешь, кто такие телепаты?

Алёна точно не знала, но признаваться в этом не хотела:

– Ну это которые умеют будущее предсказывать.

– Нет. Это которые смотрят на тебя и всё-всё про тебя понимают: какая ты, о чём сейчас думаешь, чего тебе хочется или наоборот, совсем не хочется. Или даже чего ты боишься. И что ты решишь сделать в следующий момент. Они всё чувствуют. Ну вот, – говорила Лена, поправляя створку трельяжа так, чтобы увидеть себя сзади и любуясь идеальным «хвостиком».

– А это передаётся по наследству?

– Не знаю, поживём-увидим, – говорила подружка, явно повторяя умную фразочку за кем-то из взрослых. – Ну что, пошли! Ты цветные мелки взяла?

А Алёна смотрела на старичков и думала, что хочет тоже такие отношения, когда вырастет. Пусть у неё будет муж, который всегда и во всём её понимает, а она бы его понимала. Скажем, вот сидят они вместе на скамеечке, и вдруг ей кажется, что он хочет бутерброд из белого хлеба с маслом и сахаром, и она идёт в дом, делает лакомство и приносит ему. А он такой: «Как ты угадала?! Это именно то, чего мне сейчас так сильно захотелось!», – и с удовольствием откусил бы от приготовленного ею бутерброда. Ну и ей предложил бы, конечно, куснуть с другого конца. Он же ведь тоже поймёт, что ей захотелось, пока она готовила и несла.

Какое-то время Алёне казалось, что у них с Володей именно такое взаимопонимание, и к старости есть все шансы стать похожими на тётю Нину и дядю Мишу. Но оказалось, что идиллия была только у самой Алёны. Может, потому что её муж был телепатом, а она сама только притворялась? Или просто их аттракцион был задуман гораздо более интересным?

Глава 11. Возобновление дружбы

Алёна вылезла из ванной, укутавшись большим махровым полотенцем, и с ещё одним полотенцем на голове. Она подошла к окну и посмотрела на улицу. Уже светало: в мае уже в 3 часа ночи на горизонте появлялась светлая полоска, а к 4-м утра совсем рассветало.

За окном пели птицы. После дождя сильно пахло черёмухой и сиренью, которая тоже начала расцветать. Удивительно – в их дворе, посреди Москвы поселился скворец. Вот уж природа очистилась так очистилась. Ленты в соцсетях сейчас пестрели мемами и смешными гифками на эту тему. Стоило зайти в фейсбук – тут же попадалось: «В Крыму на побережье дельфины», «В городе-миллионнике появились жуки-олени», «На улицу Изюмская вышла лиса».

– Да уж, – сказала Алёна, постукивая костяшкой пальца по стеклу. – Природа вообще так хорошо очистилась, что мужья уходят от дурацких жён и возвращаются к друзьям, в исходную среду обитания.

Спать не хотелось. Алёна взяла телефон и зашла в фейсбук, на страницы своих бывших подруг. Они были в сети.

«Привет!» – написала Алёна той, что красила волосы в разные цвета.

«О, дароффки! – ответила Юля сразу же. – Какие люди! Сколько лет, сколько зим! Ты чё здесь делаешь?».

Подруга тут же собрала общий чат: «Девчонки, смотрите, кто у нас. Закрутевшая замужняя Алёна», «Чмоки!», – и множество смайликов и стикеров, выражавших удивление, радость, объятья поцелуи, восторги и всё в том же стиле.

На следующий день Алёна встретилась с подругами в парке – «контрабандой», как они шутили, потому что в Москве карантин ещё не сняли, и в парках гулять было запрещено. Бутылка испанского полусладкого вина, пластиковые стаканчики, которые девчонки тут же украсили лаком для ногтей, поставив на них точки и волнистые линии, как на дизайнерских бокалах. А ещё смех, эмоции, какая-то живая волна, участие и сочувствие.

– Да он абьюзер! – говорила одна из подружек, поднимая свой стаканчик. – Алёнка, ты сама себя слышишь? Что ты говоришь?! Ты плохая, ты не такая. Да он вообще охамел в край, тебя бросать из-за такой ерунды!

– Точно, – вторила ей другая. – Помнишь, как ты с Игорем ездила в Таиланд? И как он тебя убеждал, что ты хуже всех?

– Ты вообще тогда на человека была не похожа, – соглашалась третья. – Извини, подруга, но я честно говорю всегда прямо, у тебя и глаза были, как у собачки, и вся забитая, и от фигуры одни кости остались. Хочешь сейчас такой же стать?

– Бросай его нафиг.

– Ушёл – и скатертью дорога! Давайте выпьем, девчонки?

– Алён, за тебя. Ты красивая, успешная, ты настоящая женщина. Он ещё будет локти кусать, что упустил такое сокровище! На коленях назад приползёт.

Подруги чокнулись пластиковыми стаканчиками, и Алёна пролила на землю немного вина – видимо, слишком сжала в ладонях свой стаканчик. Но подруги сразу дали ей салфетки и по-доброму «подкололи»:

– Эй, вроде, ещё не пьяная, – а потом дружно выпили за неё. Одна за всех – и все за одну.

Домой Алёна вернулась заметно повеселевшей и бодрой, несмотря на бессонную ночь. Ей не очень верилось, что Володя приползёт на коленях, но представлять это было приятно. Пусть он не на коленях, а просто придёт, выглянув из-за огромного (ладно, пусть даже не огромного, а совершенно обычного) букета. И скажет: «Мы и раньше иногда расставались, но связь между нами сильнее нас. Давай больше не будем никогда даже делать попытки бросить друг друга?». И пусть это всего лишь мечты – но может же человек хоть иногда помечтать?

А после обеда Алёне принесли официальное уведомление о начале бракоразводного процесса.

«Странно. А разве уже можно? Карантин же, никто не работает», – думала Алёна. Она так растерялась, что не спросила сразу о подробностях, просто расписалась в получении.

Почему-то она была уверена, что до конца мая (а если повезёт, то и дольше) никакие решительные действия не начнутся, и у неё ещё есть время… На что? Исправить? Или чтобы всё само как-нибудь решилось? Чтобы на Москву упал метеорит, и разводиться им с Володей не пришлось бы, в виду внешних, более сильных обстоятельств?

Метеорит… Володя… обстоятельства… лето… надо будет купить крем после загара… Мысли Алёны куда-то уплыли, и она так и заснула, на пуфике в прихожей, с бумагой в руках.

Глава 12. Ревность Алёны

После её болезни на первом году замужества семейная жизнь пошла, в общем-то, хорошо – ровно и более-менее спокойно. Только иногда у Алёны были «взбрыки» и «психи», как она это сама называла. Но она списывала это на ПМС. Девушка даже стала вести дневник своего цикла (каких только приложений для телефона ни придумают!), записывая настроения и события на каждый день и сверяясь с таблицей выработки гормонов. Это не очень совпадало, и Алёну скорее в шутку, чем всерьёз, наложила на этот дневник ещё и лунный график – и теперь сбои в её настроении укладывались в один из этих графиков, а значит, были в какой-то мере оправданы. Приятно было ощущать, что всё объяснимо и под контролем.

Муж стал больше работать, перешёл в другую компанию с повышением, но и ответственности у него стало больше. Ему не хотелось быть «приживальщиком» при успешной и красивой жене. Мешать её карьере он точно не стал бы, хотя Алёна и провоцировала его мягко:

– Ну хочешь, я уйду с работы? Стану печь пироги, а ты такой будешь приходить усталый, и я тебе массажик и… м… – Алёна не договаривала, ласкаясь к мужу, но это было явно что-то заманчивое. – А хочешь, я тебе ребёнка рожу?

– Хочу. Обязательно. Даже двоих или троих. Но давай через пару лет?

Володе хотелось детей, но позже, когда он сам встанет на ноги и будет настоящим мужиком, который в состоянии один содержать семью, если Алёне и в самом деле захочется бросить работу и стать классической домохозяйкой.

После рассылки резюме его пригласили в российский филиал китайского банка. Им всё понравилось, только сказали:

– О, какой у вас необычный акцент в английском. Чаще всего у русских другой.

Начальник с плоским лицом и набухшими веками, которые почти закрывали щёлочки глаз, всегда улыбался и показался Володе очень доброжелательным.

И закипела работа. В новом филиале всё надо было создавать «с нуля»: и конфигурацию информационной системы, и защиту и систему безопасности, и многое другое, в чём Алёна не разбиралась. Володя рассказывал ей об этом после работы, но единственное, что она из этого могла уловить – то, что её муж очень умный и решительный.

Находить и тестировать персонал тоже приходилось Володе. Параллельно он изучал китайский язык, чтобы проще было общаться с руководством филиала. Да и на перспективу это весьма пригодилось бы.

Володя изменился: стал более серьёзным и сосредоточенным, купил дорогой костюм, подобранный стилистом и исправивший недостатки его фигуры. В модном барбершопе ему сделали новую стильную стрижку и поправили брови – он сам никогда бы не подумал, что ему такое пойдёт. На Володю начали заглядываться женщины – Алёна стала замечать это, где бы они с мужем ни появлялись вдвоём. В соцсетях у него появились новые подписчики и френды, в том числе и красивые девушки, хотя в открытом доступе он по-прежнему мало писал. Алёне было сначала лестно: она не ожидала, что муж станет таким красивым, – а потом она стала даже немного ревновать.

– И кто это у тебя? – спрашивала она Володю, заглядывая вечером в его телефон, пока тот ужинал и листал ленту.

– Да так, знакомые, коллеги, – отвечал он. – Персонал сейчас идёт на собеседования, и зачисляем новых, люди добавляются.

– Это к вам такие приходят?!

– Угу.

– А почему она в купальнике так выставляется?!

– Да ладно тебе. Это на ресепшн девочка.

– А это кто? – тыкала она пальцем в экран, на фотографию яркой брюнетки с пухлыми губами.

– Алён, ты ревнуешь, что ли?

Володя смеялся и целовал жену в ухо или в плечо – куда доставал, потому что она уворачивалась, стараясь сохранять серьёзность.

– Это картина из флешмоба, девушка изображает кадр из фильма. Я её не знаю даже.

– А зачем ты на неё смотришь? – не унималась Алёна.

– Потому что если я буду смотреть на тебя, моя дорогая жена, то я не смогу есть.

– Почему это?! – она в шутку обижалась, сохраняя прежний тон.

– А вот поэтому, – Володя откладывал вилку и хватал Алёну за талию. Она визжала и отбрыкивалась, а он легонько кусал жену в шею и спускал с неё шёлковую рубашку от пижамы и целовал.

– Эй! Порвёшь!

– Обязательно. Видишь, до чего ты меня доводишь? Я просто… – и он рычал, а их «потасовка» переходила в секс здесь же, на кухне, или в комнате, или в ванной, если по ходу дела они опрокидывали на себя еду со стола.

Алёне это очень нравилось. А Володя знал, что ей нравилось – поэтому он так и делал. Хотя ему самому, если честно, больше хотелось спокойно съесть вкусный ужин, а потом завалиться на диван в гостиной и «потупить» в телефон, чтобы расслабиться. На выходных, особенно «длинных», типа майских праздников, ему по-прежнему хотелось секса с любимой женой, но он часто не успевал даже к ней пристать. Он открывал утром глаза – а она уже умытая и красивая, лежит рядом и делает вид, что только что проснулась, а ногу на него положила якобы совершенно случайно, во сне. Сама же пахнет французским розовым мылом и тихонько перебирает пальчиками по его груди. Точно, от этого он и проснулся. Почему-то проявлять инициативу Володе уже не хотелось.

Получая секса меньше, чем ей хотелось, Алёна стала ревновать мужа всё сильнее. Ей казалось, что Володя её разлюбил или не ценит как следует их молодую семью, не понимает, насколько его жена хороша. Ну как так-то?! Люди в сорок лет имеют регулярный секс, а ей приходится выпрашивать, и чем дальше, тем больше. Муж ещё молодой, нет и тридцати, и он должен хотеть всё время. Не иначе как у него появились другие интересы на стороне.

Алёна стала подозрительной, требовала у Володи показывать ей переписку и прислушивалась к телефонным разговорам, если ему кто-то звонил в её присутствии. Снаружи было слышно, мужской голос или женский, и если второе – у неё сразу как будто пекло в груди, и она переставала себя узнавать.

– Алёна, солнц, ну хватит, – говорил Володя. – Это уже ни в какие ворота. Я разве давал тебе повод?!

– Ещё не хватало, чтоб ты давал! – отвечала она в запале.

Однажды её ревнивые придирки по телефону услышала главбух китайского банка. Та позвонила Володе на ночь глядя, потому что её подразделение сводило баланс, они остались на работе допоздна и сами не могли разобраться в новом приложении к автоматизированной системе банка.

С тех пор в китайском банке стали ходить слухи про Володю и его ревнивую жену, над ним посмеивались и «подкалывали», ведь бухгалтерия – не то место, где держатся секреты. Володя сдерживался, не реагировал и переводил разговоры на рабочие дела, чем ещё больше распалял желание сотрудниц бухгалтерии узнать, что у него там в семейных делах. Алёна узнала об этом случайно, через полгода, когда заехала за Володей перед походом на выставку французских импрессионистов в «Artplay» на Курской. Она встретила мужа внизу у его банка и краем уха услышала смешки бухгалтерш, которые в это же время уходили домой: «Надо же, красивая. А такая психованая». Алёна была обескуражена: муж не рассказал ей о проблемах, которые вызвала её ревность. Сначала ей было ужасно стыдно, а потом она разозлилась на Володю: какого фига он строит из себя святого?! Почему ничего не рассказывает? Они же должны быть открыты друг другу. Как решать проблемы, если их не обсуждать? А пока они с мужем стояли в пробке по пути к выставке, Алёна вспомнила, что ревность её была на пустом месте, и она сама виновата. Что бы он стал обсуждать? «Наезжать» на неё? Просить её успокоиться? Так он это уже делал.

По выставке Алёна ходила мрачная и искала повод придраться к чему угодно.

– Алён, ты чего? Что-то случилось?

– Всё в порядке.

– Ты приехала – звонила снизу, такая весёлая была, а теперь…

– Я же сказала, всё в порядке! – отрезала она таким тоном, чтобы спрашивать ему расхотелось.

– Окей, – сказал муж. – Давай я тебя сфоткаю рядом с Моне.

Володя не понимал, что её бесит, а она, поймав себя на «психах», решила держать в руках свои эмоции. Не хватало ещё подтвердить диагноз этих тупых бухгалтерш!

В конце концов, она взрослая женщина, уважаемый специалист, начальник Управления, в её подчинении больше 50 человек, у неё непростое начальство – и со всеми она умеет находить общий язык, все её уважают и ценят. Только с мужем почему-то она «слетает с катушек» и не может себя контролировать.

Может, родить всё-таки ребёнка? Перестать есть противозачаточные таблетки и сказать мужу, что случайно «залетела». Это планировать малыша он не хочет, а как узнает о беременности – наверняка, сразу обрадуется. Ну может, и не сразу, но он точно станет заботливым и хорошим отцом.

Алёна думала, что она сможет уйти в декрет, перестанет нервничать, наладит регулярное здоровое питание и прогулки с розовощёким малышом по парку, где на асфальтовые дорожки падают золотые листья – и тогда она станет гораздо спокойнее. Эта мысль Алёну и привлекала, но и пугала немного. Скажем, где гарантия, что Алёна не растолстеет и не подурнеет после родов? Девушка даже заглядывала на «мамские» форумы и в специализированные телеграм-каналы, чтобы посмотреть, как оно там – есть ли жизнь после рождения малыша. Полистав эти страницы, она закрывала их скорее обратно. Бессонные ночи, некогда помыть голову, ссоры с мужем, проблемы с молоком, мастопатит, обмороки. Даже зубы молодым мамам почистить не всегда удаётся. Введение прикорма – оказывается, тоже не такое чудесное событие, как показывают в рекламе. На экране розовощёкий малыш делает «ам», и мама с папой умиляются, стоя посреди идеальной кухни. По факту же весь пол и стены вокруг обычно заплёваны кашей и пюре, ребёнок орёт и пытается вылезти из стульчика для кормления, муж упрекает жену, что она потакает малышу и не воспитывает как надо (а некоторые мужья вообще уходят из квартиры, придумывая себе дела, лишь бы не присутствовать при этом), на блендере засыхают остатки пюре, а молодая мама льёт слёзы, сидя на полу с ложечкой. От счастья, наверное. А если ещё проблемы со здоровьем у ребёнка? Это вообще с ума сойдёшь. Начитавшись этих откровений, Алёна отложила мысль о рождении ребёнка. Наверное, муж всё-таки прав, и не стоит с этим спешить. Пока у них есть пара лет, чтобы быть счастливыми вдвоём.

Глава 13. Совет в Филях

Когда Алёна проснулась, было утро. Она не сразу поняла, что это утро дня, следующего за «завтра», и она проспала 32 часа подряд. Телефон разрядился и поэтому не беспокоил её.

– Однако! – сказала она сама себе и, сделав кофе, поставила телефон на зарядку и написала пост в фейсбук об этом странном происшествии.

Её успокоили, что разовый «заплыв» (столь долгий сон) ещё ничего не значит, а у одного из френдов похожее было после сильного стресса и недосыпа. Но поберечь себя не мешает. Ванна с морской солью, мята, валерьянка, прогулки на свежем воздухе и тому подобное очень рекомендованы. Алёна поставила всем комментаторам «сердечки» и написала «спасибо» за советы, а сама заварила себе вторую чашку кофе. Ну её, эту мяту. Не вкусная она.

Оказалось, что подружки обзвонились Алёне за это время и успели обидеться. Они решили, что к ней вернулся муж, и поэтому девушка снова загордилась и не отвечает. У Алёны глаза стали, как у Надежды Константиновны Крупской (большие и удивлённые), когда она читала общий чат подруг.

Начиналось всё с поцелуев, ободряющих смайликов, наклеек и сообщений в духе: «Держись, подружка!», «Мы вместе», «Плюй на козла». Потом они накидали картинок из женских сообществ на тему, что мужчины вообще не дотягивают до женщин по уровню душевного развития – Алёна считала, что это перебор. Хотя девушки на этих картинках были очень красивые: одна в тёплых носочках на подоконнике, на фоне дождя за окном, другая в красном платье с оголённым плечом, и на затемнённом лице сверкает слеза, третья острым каблуком невероятной высоты придавливает к асфальту чей-то галстук – видимо, обладатель галстука лежал прямо на дороге, и ему досталось поделом. Ведь хорошие мужики на дороге не валяются. Будь он хорошим – никто бы на него и не наступил.

Потом в чате шли знаки вопроса и восклицания, переживания, где Алёна и что с ней случилось. И вдруг Юлю осенило: «Она опять нас кинула. Девчонки!».

«Алёна, ты никогда не будешь счастливой», – писали ей подружки.

«Предатели не бывают счастливы», «Правильно он сделал, что тебя кинул, так же и ты кидаешь своих», «Пздц, Алёна», «Как знаешь», «Смотри не пожалей, когда он тебя снова бросит, а к настоящим подругам ты уже не сможешь обратиться, потому что никто, Алёна, тебе уже верить не будет, и если ты разбрасываешься друзьями, то и с тобой будут так же поступать, потому что карма всегда настигнет, и ещё ты узнаешь…» – это сообщение было таким длинным, что у Алёны не хватило терпения его дочитать. Она отставила чашку, которую хотела помыть, и «застрочила» подругам: «Девочки, у меня разрядился телефон!!! Я проспала 32 часа!!! Это невероятно! Я бы сама не поверила! Не уходите! Простите, что так получилось, я не специально».

Мир был восстановлен, и женское сообщество вновь сплотилось вокруг будущей «разведёнки», которую коварно бросил «козёл». Увы, бумага насчёт развода оказалась не сном и не бредом. Она всё так же лежала на пуфике в прихожей, где Алёна с ней заснула, и словно светилась в полумраке своей фиолетовой печатью.

В тот день шёл дождь. Было воскресенье, и на работу идти не пришлось (к счастью, проспала Алёна выходную субботу).

Алёна взяла свой любимый прозрачный зонт на длинной ручке. У зонта был такой высокий (или глубокий?) купол, что он закрывал её до плечей (или до плеч?). После такого «ударного» сна девушка чувствовала себя отдохнувшей, но мысли путались, и слова не сразу находились и не хотели складываться в нормальные законченные предложения.

Встреча подруг состоялась в Филях, где жила одна из них. Пора уже, наверное, представить читателю всех этих достойных внимания девушек, и познакомить с ними поближе. Всего подруг было пять: Юля (та, что красилась в разные цвета), Марина, Даша, Катя и Тамара. Девушки были очень дружны и к 28 годам даже стали похожи внешне, если сделать скидку на разный цвет волос. Одинаковые, по моде накрашенные глаза, пухлые губы, чуть подкаченные филлерами, отличный цвет кожи под тональной основой и пудрой, острые скулы, подчёркнутые бронзатором, хайлайтер на «спинке» носа и тонкой линией над верхней губой, а также похожие стрижки – очень красивые и ухоженные, блестящие от ухода (ламинирования). Они и к косметологу ходили к одному и тому же. Одежда у всех разная, но тоже очень модная. Пока был карантин, девочки выписывали наряды из Италии и Франции, с доставкой на дом. Конечно, приходилось сильно переплачивать, но этого того стоило.

Если подружки собирались все вместе, то ни один мужчина не проходил мимо равнодушным, все на них оглядывались. Даже старички и таджики-курьеры, которым вообще ничего не «светило» – и те не удерживались, подходили сделать комплимент или восклицали издалека. По одиночке девушки тоже производили впечатление, но все вместе – это была «бомба».

Девушки дружили с десятого класса (когда их собрали в один старший класс) и были так близки, что на выпускном обещали всегда держаться вместе, быть «одна за всех и все за одну», рассказывали друг другу обо всём на свете и даже обменялись личными паролями. Правда, с тех пор у них несколько раз поменялись гаджеты, а вместе с ними и пароли – но такой факт абсолютного доверия и единения у них был.

Алёна стала думать, что зря от них отвернулась после краха с Игорем. Девчонки нормальные, добрые, сочувствуют ей. Ну подумаешь, ходят по барам и ищут себе мужиков. Они просто хотят счастья, как и все вокруг. И ещё не известно, кто из них в итоге оказался более счастливым: она, которая сходила с ума от боли и ревности, а теперь и вовсе осталась без мужа, – или они, свободные и красивые, которые сами бросают мужчин и решают, кому и как с ними позволительно обращаться.

– Мы прямо как Кутузов на совете в Филях, перед сдачей Москвы, – сказала Алёна, посмотрев в большое панорамное окно с видом на парк.

– Спокойно. Никто ничего сдавать не собирается, – сказала Марина.

– Да! – подхватила Юля. – Мы, наоборот, сейчас выработаем план, по которому ты станешь победительницей.

– Наши так просто не сдаются, – согласилась Тамара и уселась на мягкий диван, обтянутый белой кожей, и жестом пригласила подружек присоединяться. Напротив дивана стояли ещё два кресла в таком же стиле, а на полу лежали атласные подушки, если вдруг кому-то понадобятся.

Тамара как раз и жила в этой квартире, однако принадлежала это замечательное жильё не ей. Квартира в Филях была собственностью её нового любовника – чиновника средней руки из администрации города. Любовник был женат и появлялся здесь не так часто, и Тамара скучала. Ей хотелось похвастаться перед подружками своей шикарной жизнью и хоть немного «потусоваться».

Девушки расселись. На стеклянный журнальный столик, который оказался в середине их «круга», Катя торжественно поставила принесённую ею доску для спиритического сеанса.

– Серьёзно? Мы будем вызывать духов?! – удивилась Алёна.

– Мы будем спрашивать у Вселенной, а она всегда отвечает, стоит только прислушаться, – ответила Катя с добродушной снисходительностью. Её удивляла дремучесть подруги: надо же было так отстать от жизни всего за четыре года разлуки, забыть все исконные женские практики.

Юля зажгла ароматические палочки и свечи, и волшебство началось.

Глава 14. Катастрофа на вертолёте

Алёна вспоминала, как на втором году семейной жизни сделала Володе на его день рождения крутой подарок – сертификат для полёта на вертолёте. Он всегда хотел летать, и она знала об этом, но мечта его осталась в детстве. Лет в пятнадцать мама сказала Володе, что он не пройдёт в лётную школу по физическим параметрам, и он поверил, даже не стал пытаться. Он поступил в престижный экономический ВУЗ на факультет учёта и аудита, чтобы «всегда была денежная работа» и «спокойная карьера шла в гору». Получилось бы у Володи стать лётчиком или нет – этого уже не узнать, точка выбора осталась в прошлом. Но сейчас можно было исполнить мечту хотя бы в формате хобби, развлечения.

Володя, увидев подарочный сертификат, ошалел от радости и не сразу поверил, что это с ним случится. Сам-то он давно «забил» на мечту. Но сначала у него были форс-мажоры на работе, потом пришлось помочь родственникам, потом другим, затем выспаться хоть немного на выходных – и «развлечение» раз за разом откладывалось. Наконец, в феврале наступил крайний срок действия сертификата, после которого он «сгорит», и Володя собрался и выкроил время.

Они с Алёной отправились в Подмосковье, километров за сто от столицы, где была база вертолётной школы. Они встали пораньше и долго ехали по высокоскоростной трассе, потом свернули на дороги местного значения и плутали по ним, сверяясь с навигатором. Не все дороги были расчищены, и пришлось объезжать. У одной заброшенной деревеньки вместо дороги, отмеченной на карте, было «направление», по которому мог проехать разве что трактор. А вокруг расстилались поля, и из снега торчали сухие остья прошлогодней травы. После знаков с названиями деревень стояли деревянные дома, в которых страшно было бы жить. «Как они тут? Отсюда же не добраться никуда. И делать тут нечего. Тоска. Ужас», – думала Алёна. Володя вёл машину и не отвлекался на окружающие виды. А его жену укачало и затошнило: она не привыкла к столь долгим поездкам на автомобиле по ямам и колдобинам. Пришлось останавливаться на обочине и «проветриваться». Вокруг было так тихо и просторно, как в Москве не бывает.

– Вот здесь купить бы домик и переехать жить на свой участок, – сказал Володя, вдыхая морозный воздух и наклоняясь к сугробу, чтобы сделать снежок. У него изо рта шёл пар, но куртку он так и не надел – вышел в обычной «кенгурушке» с капюшоном.

Алёну ужаснуло это предложение, но она ничего не ответила, не желая портить праздничное мероприятие. К тому же, она надеялась, что это просто фантазия мужа, под впечатлением от свежего воздуха – а на практике до дела так и не дойдёт. Мало ли говорят люди «от балды»: «Вот бы всё бросить и уехать к морю», «Мне бы сейчас полежать, а не эта работа», «Ох, как бы я с удовольствием послал нах и клиентов, и соседей, и всех недовольных, и махнул бы на горячие гейзеры в Исландию». Ага, послали и махнули. Так и сидят годами в своих офисах под кондиционером, из которого тянет сыростью, как из подвала. А тягу к путешествиям по Исландии они удовлетворяют, ставя фотки с гейзерами на фон рабочего стола.

Про мужа Алёна не думала, что ему в городе плохо. В их квартире кондиционеры были чистыми, их обслуживали специалисты, которых она регулярно вызывала, и вообще было очень уютно. Об этом Алёна уж точно заботилась.

Володя кинул снежок в поле. В глубоком рыхлом снегу остался след-ямка.

«Меньше заостряешь внимание на случайных фантазиях – меньше остаётся в памяти», – благоразумно рассудила Алёна и потянула мужа обратно в машину.

В те дни у них были хорошие отношения – пожалуй, лучшие за всю их семейную жизнь. Муж вёл себя тепло и был очень внимательным к Алёне, приносил ей цветы без повода, заезжал в «Азбуку вкуса» специально за экзотическими фруктами для неё. Она перестала лезть в его переписки и звонки и наслаждалась тем, что было между ними двумя. Словно поезд американских горок с комфортом доставил их на самую верхнюю точку, откуда открывался вид на полмира, а солнце, которое для всех уже село за горизонт (там, далеко внизу), отсюда ещё было видно. Оно светило как будто для них двоих, и казалось, что весь мир в эти моменты принадлежит им.

На вертолёте летать Алёне было очень страшно, но Володя потянул жену с собой. Ему хотелось вместе. Муж сел за штурвал, у инструктора был второй штурвал, так что в случае ошибки Володи ничего бы плохого не случилось. Они поднялись над облаками – и их осветило солнце. Внизу, в разрывы облаков были видны поля, деревни, леса, железная дорога. Вертолёт облетел белую гору с плоской вершиной – видимо, тут хранили известь, гипс или что-то ещё, да так и оставили. Теперь гора обросла кустами и деревьями. Это было восхитительно! Невероятно, потрясающе, обалденно! Такого Алёна никогда ещё не испытывала – зря она боялась летать, трусишка. И тут муж сделал вираж и сказал:

– Ого! А в прошлый раз я такое не рискнул.

– В какой прошлый раз? – откликнулась Алёна, не сразу поняв, что это был первый момент катастрофы. Не вертолётной, нет, гораздо хуже – их семейной жизни. «Вагонетка аттракциона» с пиковой точки покатилась вниз.

Володя замялся, не ответил. Разговор в вертолёте шёл через наушники и маленькие микрофоны, которые были у каждого из трёх пассажиров (лопасти грохотали, и в обычном режиме они бы друг друга не услышали). Выяснять что-то при инструкторе Володе не хотелось, да и было просто неприлично.

– Давай потом, ладно? – ответил он и наклонил штурвал. Вертолёт набрал высоту.

Всё оставшееся время полёта и послеполётного разговора с инструктором: выражение впечатлений и благодарностей, выяснение режима работы вертолётной школы и как к ним можно записаться, кого туда берут, отсеивают ли по состоянию здоровья, – Алёна провела, как на иголках. Ей казалось, что муж специально тянет время, чтобы не остаться с ней наедине и отсрочить неприятный разговор. Володя был «плавный» и «неспешный», словно немного пьяный после полёта – и это, в принципе, было объяснимо. Но лучше бы он не юлил и не тянул, потому что к моменту разговора Алёна была уже настолько взвинчена и расшатана, что «обрушилась» на него, вывалив сразу всё:

– Ты вечно от меня что-то скрываешь! Ты поэтому и не хотел использовать сертификат, он чуть не сгорел, что у тебя это уже было, и это уже не так интересно – с кем-то, видимо, с женщиной, иначе бы ты рассказал.

– Что бы я тебе рассказал?

– Всё, что было!! Не делай из меня дуру.

– Ты опять ругаешься, как раньше.

– Да, ругаюсь, и у меня есть серьёзные основания. Ты не находишь? Не каждый день люди получают сертификаты на вертолёт и не хотят их использовать. Ты же мечтал о небе! А я, балда, жалела тебя, думала, ты слишком занят, бедняжечка! Не можешь вырваться с работы. Сил не хватает доползти до получения подарка!

Он попытался её обнять. Она оттолкнула его руки – яростно и зло, а не как раньше, в игре.

– И не смей трогать меня! Если ты ко мне так относишься, я вообще не знаю, как с тобой дальше разговаривать.

Она замолчала. Он тоже ничего не говорил. Но в этой ситуации Володя был не прав, и он сам это понимал. Случай был не из простых, и он не знал, как сформулировать, чтобы не сделать ситуацию ещё хуже.

Половину дороги до Москвы они проехали в молчании. «Вагонетка их аттракциона» набирала скорость. Володя не включил даже радио, хотя очень любил музыку: он чувствовал, что это был бы уже перебор. Наконец, Володя начал говорить, глядя перед собой на дорогу, как бы обращаясь к лобовому стеклу:

– Это было, когда мы с тобой расставались на два года. У меня была женщина. Я чуть на ней не женился, но мы с тобой снова встретились, и…

У Алёны внутри стало горячо. Она вжалась в кресло и не стала никак реагировать – даже не показала, что она услышала слова мужа. Хорошенькие новости! Оказывается, она была вторым вариантом при другой женщине. Может, он даже спал с ними обеими одновременно. Но она не будет его сейчас перебивать, пусть расскажет как есть.

Глава 15. Совет в Филях. Есть решения!

– Эй, подруга, ты с нами?

Юля пощёлкала пальцами перед лицом Алёны, а Катя наклонилась к ней, сев на ручку кресла. Марина закатывала глаза к потолку, мол, ну вот, а я говорила, что она на друзей ноль внимания. Тамара сидела на диване в красивой позе и казалась равнодушной к происходящему, как будто ей это всё давно уже надоело.

Магический сеанс в Филях закончился. В комнате сильно пахло сандалом от ароматических палочек и ещё чем-то терпким – видимо, в маленьких стеклянных мисочках были эфирные масла. На светло-коричневой, «состаренной» поверхности доски была размазана рубиново-красная капля – это Алёна автоматически протянула подругам руку, и те укололи ей палец, чтобы призвать живую магию силой её крови. Стрелка на магической карте показывала на один из сложносплетённых знаков, который, видимо, означал что-то важное, поскольку Катя с Юлей делали большие глаза, а Юля для усиления драматического эффекта ещё и прижимала руки к груди.

– Уже всё? – Алёна похлопала глазами и не удержалась, чихнула. Сильные запахи щипали ей глаза и нос, а нос ещё и заложило, так что дышать стало сложно.

– Ну ты даёшь, блин, подруга, – сказала блондинка-Марина. – Мы для кого это делаем? Ты хоть поняла, что случилось?!

Увы, растерянная брошенная Алёна отвлеклась от происходящего, погрузившись в воспоминания о муже, и не уловила сути волшебного ритуала, на который подруги потратили столько времени и сил. Девушка только помнила обрывки впечатлений: вот они держатся за руки над доской, вот девочки задают вопросы магической стрелке: «Что он сейчас думает и чувствует?», «И что ей теперь делать?», «Когда он вернётся?», – и тому подобные.

Автор с сомнением относится к подобным магическим ритуалам, считая, что их суть в том, чтобы переложить ответственность с человека на внешние силы, которые по непонятной причине должны прийти к нему на помощь. Вряд ли этим силам так уж интересна капля крови. Но Алёне ритуал неожиданно помог. Даже не помня, что с ней было, девушка ощутила лёгкость и уверенность, что всё будет хорошо. Впервые за все последние дни ей наконец-то стало легко, спокойно и радостно.

– Девочки, как я вас люблю! – сказала Алёна и уткнулась в Юлино плечо, а потом потянулась к Кате и Марине, а Тамаре послала воздушный поцелуй. Той лениво было вставать с дивана. Даша сама прикоснулась к Алёне длинными ногтями с отросшим за время карантина шеллаком. Её подушечки пальцев сейчас были недоступны для тактильного контакта.

– Я не знаю, что вы сделали, но это реально круто, – сказала Алёна. – Я чувствую, что всё наладится, и Володя вернётся, никуда он не денется от меня. Потому что он меня любит, а я классная. Мы же с ним как будто в одном поезде на аттракционе, куда он соскочит?

– Молодец, Алёнка! Вот теперь ты мне нравишься! Так держать! – поддержали её подруги хором, хотя немного вразнобой.

Тамара улыбнулась, изящно встала с дивана и пошла за розовым шампанским, которое специально положила в лёд для этого случая. Ей хотелось продемонстрировать подругам антикварное серебряное ведёрко со льдом, какие используют в лучших домах на званых приёмах.

Девчонки еле открыли пробку, чуть не разбили ею светильник из богемного стекла, а потом разлили шампанское по бокалам, и Юля рассказала вкратце, о чём им поведала Вселенная. Остальные подруги дополняли и подсказывали:

– Значит, план такой. Ты возвращаешься домой и ничего не делаешь. Живёшь, как обычно. В фейсбуке, в Инсте и вКонтакте – Володя же у тебя в друзьях, не удалился? – ставишь статусы и постишь такие сообщения, чтобы он увидел и понял, кого потерял. Покупаешь себе цветы – и фотку в инсту, и подпись типа: «Неожиданно и приятно! Спасибо!».

– Можно даже не покупать, а в цветочном магазине сфоткаться с букетом, – внесла коррективу деловая Катя.

– Не все такие жадные, как ты, – сказала Даша. – Алёнке, может, будет приятно потом дома видеть настоящие цветы и вдыхать запах роз – опять же, ароматерапия.

– Тем более, он может приехать и сам увидит, – добавила Марина.

– Ну ок, – не стала спорить Катя.

– А потом, – продолжила Юля, – в три четверти оборота фоточку на фоне сирени. У тебя грудь классная, будет здорово смотреться. И с плеча кофту опусти.

– Холодно же на улице, – опять встряла Даша.

– Вот тем более, – парировала Катя. – Ему её жальче будет, захочется укутать и согреть.

– И надпись: «Просто хорошее настроение». Пусть не думает, что ты жалеешь о его уходе и волосы на себе рвёшь. Он должен видеть, что у тебя всё хорошо. Так он скорее заскучает.

Обратно, к себе домой Алёна ехала в странных чувствах. Слева в закатных лучах сверкали башни «Москва-сити», за оградой промчалась «Ласточка» МЦК – и её окна тоже отражали солнечный свет. Дорога третьего транспортного кольца то поднималась, то ныряла вниз, под другие мосты, как в лайт-версии американских горок.

А где-то внутри у Алёны свербела мысль, что ничего она не добьётся. Но девушка решила сейчас не концентрироваться на плохом. «Чем меньше внимания уделяешь мыслям, тем меньше они воплощаются в реальности», – перефразировала она для себя то, что думала тогда у заснеженного поля, рядом с Володей.

Алёна перестроилась в другой ряд. Скоро надо было съезжать на Ленинский проспект.

Глава 16. Психолог Фаина Ивановна

Алёна поняла, почему раньше боялась летать. Это ощущение, когда у тебя нет опоры, ты не стоишь крепко на земле или на пятом этаже в своей квартире (хоть высоко, но это крепкий дом с надёжными бетонными перекрытиями) – а висишь в воздухе и никак не управляешь ситуацией. Ей хотелось иметь контроль. Поэтому она и мужа так ревновала, и обижалась, когда он ей что-то не рассказывал о себе: он был важной частью её жизни, но не вполне «прозрачной» и совсем не управляемой.

Эти мысли Алёна высказывала восемь месяцев назад, сидя в кабинете у психолога, недалеко от станции метро «Белорусская-кольцевая». Фаина Ивановна – так звали психолога – была пышной и уютной женщиной лет пятидесяти, от которой ничего плохого не ждёшь. Напротив, казалось, что она, как добрая мама, утешит и прижмёт к своей груди, и покачает, если станет совсем тяжело и больно. Конечно, никто таких вольностей в этом кабинете не допускал, и физическая дистанция между психологом и клиенткой не сокращалась – но Алёна очень любила мечтать и представлять. Кто ей мог помешать?

Тот раз был уже вторым, когда Алёна пришла к психологу. На первом сеансе она лила слёзы, всхлипывала и путано рассказывала историю их взаимоотношений с Володей, с первого курса института и по сей день. Фаина Ивановна подавала ей бумажные платочки и по-доброму, сочувственно улыбалась. Через полтора часа они добрались-таки до события, которое послужило поводом для визита. Володя сказал, что больше у них не будет секса, и это был последний гвоздь в крышку гроба. Они с мужем провели без сна почти до утра, ходили гулять на улицу и серьёзно разговаривать.

Был конец сентября, похолодало, и лужи ночью начали подмерзать. После прогулки, согревшись горячим чаем (она не пила, а держалась за чашку руками), Алёна плакала и говорила, что любит Володю и больше не будет выносить ему мозг и никогда в жизни не заревнует, и она так себя ведёт, просто потому что очень сильно его любит, просто… просто… просто… Совсем это было не просто.

Не факт, что Володя слушал всю её эмоциональную речь. Он умел абстрагироваться от внешних звуков и изображений, когда хотел – как будто накладывал фильтр на окружающую среду. Ему самому было больно и неприятно, и не хотелось никаких конфликтов, тем более с женой, которую он до сих пор любил.

Алёна смущаясь рассказала психологу про аналогию с американскими горками, и Фаина Ивановна подхватила эту мысль:

– Замечательно! Очень хороший образ. А теперь мы с вами как будто едем под той «мёртвой петлёй», на которой произошёл ваш кризис с мужем. Но теперь вы её видите с другого ракурса. Сейчас вы в безопасности, надёжно пристёгнуты ремнями, я рядом и помогу, если что. Никакого висения вниз головой и страха больше не будет. Это в прошлом. Мы просто едем мимо, замедляем скорость и разглядываем то, что вам с мужем пришлось в тот момент пережить. Расскажите, Алёна, что вы видите?

Глава 17. Бывшая невеста. Как муж чуть не женился

Тогда зимой, когда они возвращались с вертолётной базы, Володя рассказал Алёне о бывшей невесте. Девушка была моделью из рекламного ролика фирмы-автодилера, где он работал. Съёмки рекламы происходили в их офисе, на первом этаже которого размещался просторный шоу-рум с выставленными автомобилями класса люкс. Девушек для фотосессии набрали в модельных агентствах, и Маша – так звали будущую избранницу Володи – выделялась нетипичной для модели скромностью. Две другие девчонки чувствовали себя звёздами в центре всеобщего внимания, вставали в соблазнительные позы и обнимали автомобили – чуть ли не облизывали их. Режиссёру они говорили с претензиями, свысока:

– Да вы сами так встаньте!

– У меня от каблуков уже ноги болят.

– Долго ещё? Пять часов смена, а мне ещё на фитнес, я вообще везде опоздаю из-за этих съёмок.

– Девочки, кому не нравится – выход вон там, и вы ещё неустойку оплатите за срыв съёмок. Всё, разговор окончен, – отвечал режиссёр, и модели обиженно надували губы и с ним уже больше не спорили.

В перерывах между дублями девушки срывались на персонале, то требуя чаю с коньяком, то жалуясь на сквозняк, то отшивая сотрудников салона, которые были преимущественно мужчинами и собрались поглазеть на съёмки.

А Маша выполняла все указания режиссёра без споров, ни на что не жаловалась и с улыбкой благодарила девочек-помощниц за чай, а всех, с кем общалась, запомнила по именам. Под её обаяние невозможно было не подпасть.

Володя был в тот момент в мрачном состоянии – от затяжной депрессии после измены и ухода Алёны. Маша, как он понял, просто пожалела его. Среди всех сотрудников (а многие предлагали её подвезти после съёмок до дома и спрашивали телефончик) она выбрала Володю. Сама подошла к нему и сказала:

– Может, вы меня отвезёте? Если это не очень сложно.

Володя свои услуги ей не предлагал: ему было не до девушек и не до флирта. Но и отказать хорошему человеку было бы не учтиво. Тем более что, как оказалось, им надо было ехать в одну сторону. Так это всё и завязалось.

Историю в подробностях Володя не рассказывал, но Алёне стало ясно, что эти отношения были для него очень серьёзными. Жить вместе с Машей Володя не торопился, помня, как неудачно вышло у него с первой девушкой. Маша сама приехала однажды с вещами, и как-то так само вышло, что она осталась насовсем.

Володя вёл машину и смотрел вперёд, на трассу, а Алёна ощущала, как её муж перенёсся в то время.

– Я офигел вообще-то, когда она пришла ко мне жить. Это было неудобно и неловко. И я привык один, не хотелось перед кем-то… – Володя говорил и говорил.

А Алёна видела, что он был рад переезду Маши к нему. Володя с его печальным опытом боялся ссор, обид и «выноса мозга», но эта девушка, видимо, оказалась так хороша, мила и добра, что сняла все его подозрения и расположила к себе за каких-то несколько месяцев. Он купил ей кольцо и сделал предложение, не рассчитывая на согласие. Ведь он был не очень красив и пока что не очень успешен в работе. Но Маша сразу согласилась.

Они отложили свадьбу на год, пока Маша уезжала по контракту в Азию, потом во Францию и в Нью-Йорк. Она присылала ему фотки из поездок, и чем дальше, тем больше Володя убеждался, что у них с ней ничего не будет.

– То есть, она тебя бросила ради карьеры, и поэтому ты решил попробовать со мной опять, – не выдержала Алёна.

– Нет. Не бросила, – ответил Володя.

Он помолчал, а потом продолжил рассказ:

– Она вернулась через год, и мы два месяца жили вместе. Это, наверное, было самое счастливое время…

– …в твоей жизни?

Он запнулся.

– Н-нет, в тех отношениях.

– Ты врёшь.

– А ты хочешь всю правду? Ты уверена?

Алёна не ответила. Она захлёбывалась от обиды, но плакать в присутствии мужа не хотела. Ни за что на свете она не стала бы показывать, как ей сейчас больно.

Впрочем, Володя был немножко телепат и сам всё понимал.

– Алён, ты же знаешь, что я люблю тебя. Очень люблю. И если б это было не так, я бы женился на другой.

– Конечно, она же модель.

– Я ушёл от неё. К тебе. Этого мало?

Володя стал «вихлять» рулём – видимо, сильно нервничал. Он включил поворотник и съехал на обочину трассы, остановил машину. Они с Алёной сидели под звук щёлкающей «аварийки» и обсуждали то, что было больным местом для обоих.

– Если совсем уж честно, я не хотел с тобой возобновлять отношения – так получилось. Фейсбук предложил мне тебя в качестве друга. «Возможно, вы её знаете», – говорит. Я так-то редко захожу и удивился.

– Это, наверное, потому что я к тебе заходила и смотрела твои посты.

– Может быть. Ну я и не удержался, глянул твою страницу. Узнал, что ты работу поменяла и снова одна, два года ни с кем не встречаешься. И стал… не знаю, как это сказать. В общем, Маша всё поняла и предложила повременить со свадьбой. Говорит: «Я устала от поездок и жёсткого графика, ещё одно шумное мероприятие так сразу не выдержу».

– Значит, всё-таки бросила тебя.

– Нет. Я не знаю, как это объяснить, – Володя впервые за весь разговор повернулся к Алёне и протянул руку за её подголовник, как будто обнял.

Алёна села ровно, оторвавшись от спинки кресла.

– Ты колючая и резкая, то отпрыгиваешь, как сейчас, то наоборот, на меня прыгаешь. Я не говорю, что это плохо. Наоборот. Я с тобой всегда в центре событий, как будто в горячей точке. Я не то хотел сказать. Ну в общем, ни с кем никогда так себя не чувствовал, на пике эмоций. Ты злишься, ревнуешь и любишь, как последний раз. И это оч круто, я с тобой как будто в десять раз ярче и сильнее живу. Но ты предала меня, Алён, если говорить открыто и честно. Ты ушла к другому парню, побогаче меня и поинтереснее. Но даже Маша поняла, что я всё равно тебя люблю и ничего с этим сделать не могу. И хожу пешком мимо твоей работы не просто так, и тот раз на 8-е марта был далеко не первый. А ты всё никак не поймёшь.

Тут-то Алёна и заплакала. Слёзы сами полились в «беззвучном режиме» – она ничего с ними сделать не могла. Рот сам искривился некрасиво, щёки и нос стали красными. Даже уши покраснели и были горячими, словно за них кто-то дёргал. Алёна бы дорого дала, чтобы Володя не видел её такой.

Последний раз она плакала так безутешно, навзрыд, в далёком детстве, когда пошла с бабушкой за грибами в лес, затеяла там игру в прятки и потерялась. Она не знала, что делать, и пошла куда глаза глядят. Берёзовый лес, потом сосновая посадка, вырубка, опушка. От опушки тропинка сама вывела её к деревне. Алёна добралась до дома, ожидая увидеть на крыльце бабушку, которая её накажет, а потом поцелует в макушку, прижмёт к фартуку, пропахшему жареным луком, и скажет: «Горе ты моё, девка, что ж я матери про тебя скажу? А? Разве так можно?». И конечно, бабушка её утешит, ведь Алёна так набоялась, пока шла по лесу. Но дверь дома была закрыта на замок и на деревянную перекладину, а бабушка осталась в лесу. Алёна зарыдала, решив, что предала бабулю, и та умерла и никогда уже не вернётся. Бог знает что придёт в голову семилетнему ребёнку! Она наплакалась и настрадалась так, что к возвращению бабушки (за ней в лес пошли соседи, увидевшие Алёну у крыльца) безостановочно икала и вздрагивала и не могла до конца успокоиться. Её никто не стал ругать. Бабушка сама испугалась, напоила её успокаивающими каплями (себе накапала тоже) и уложила спать.

Вот и сейчас Алёна рыдала, как в детстве, но сейчас в этом было что-то сладкое, очищающее. Как будто со слезами выходило все плохие эмоции и подозрения, которые в ней накопилась.

Глава 18. Психолог умывает руки

– Можно, я вас прерву ненадолго? – сказала психолог, чуть наклоняясь к Алёне.

Та увлеклась рассказом и даже забыла, что находится в кабинете психолога. Минутная стрелка часов приближалась к вертикальному положению. Надо взять дополнительное время, если Алёна хотела продолжить.

– Да-да, я беру ещё полчаса, если у вас свободно.

– Хорошо, у нас есть полчаса. Может, чаю или воды?

– Нет, спасибо.

– Алёна, у меня к вам вопрос. Вроде, вы рассказываете – всё наладилось, и вы с мужем разобрались.

– Да.

– Облегчение, которое вы испытали – это от принятия вас мужем, несмотря на, как он выразился, вашу злость и ревность.

– Да, наверное.

– А ещё от того, что вы хотели эмоций и получили их.

Алёна пожала плечами. Ну в общем, да, так и было.

– Плюс ритмическое дыхание, когда мы плачем – это разрядка, с точки зрения физиологии. Так же, как смех или оргазм – так же и когда мы сильно плачем, то один раз вдыхаем, а потом часто выдыхаем толчками.

– Хм, забавно, – Алёна рассмеялась. После воспоминаний ей приятно было отвлечься на другую тему. Хотелось прийти в себя.

– Даже инфаркт можно предотвратить, если вовремя начать ритмические выдыхания, сильными толчками. Вы знали? В общем, хорошо, что вы поплакали и во всём разобрались.

– Да, спасибо, – Алёна чувствовала себя как школьница, которая сожгла много нервов во время ответа у доски, но ей поставили «пятёрку» и похвалили перед всем классом.

– Но что же всё-таки случилось, как дошло до того, что муж отказался полностью от секса?

Фаина Ивановна посмотрела на часы, висевшие на стене. С той скоростью, что рассказывала Алёна, они могли и в этот раз не успеть дойти до сути. А дальше у хозяйки кабинета должен быть по плану «гигиенический» перерыв на полчаса и новый клиент со своими психологическими проблемами.

Алёна не знала об этом – вернее, слышала краем уха, но не очень-то задумывалась о значении такого перерыва. Автор, занявшись историей Алёны, с удивлением узнала, что некоторые психологи, в том числе и Фаина Ивановна, моют руки и умывают лицо после сеанса тёплой водой. Это что-то вроде ритуала: смыть с себя чужие проблемы и «очиститься», чтобы не «перегореть» эмоционально. Вряд ли психолог Фаина Ивановна верила в мистические свойства воды. Да и вполне научными, профессиональными способами отделения себя от клиента она отлично владела – но как дополнительная психологическая практика это оказалось весьма кстати.

Ах, сколько нервов и нам можно было бы сохранить, если знать об этом с ранней молодости (или даже в детстве), когда большинство проблем ещё впереди. Нахамил кто-то – а ты смыл тёплой водой, и ничего к тебе не пристало. Всё ушло в канализацию и отправилось по трубам дальше, на очистные станции, где стоят фильтры и системы дезодорирования. Стресс на работе – а ты пошёл и умылся. И не осталась эта гадость на тебе, нарастая день за днём тяжёлым грузом и засыхая коркой, и сдавливая этой глиняной массой. И не приходилось бы тащить эту дрянь в своё будущее, оставляя на нём следы, как от грязной обуви.

Может, наши прабабушки и прадедушки знали этот секрет? Алёнина бабуля, когда купала внучку в корыте, поливала на неё из ковшика и приговаривала:

– С гуся вода, а с Алёнушки вся худоба.

Бабушка вообще знала много приговорок. Девочке было весело, она плескалась и приговаривала вслед за бабушкой. Но став взрослой, Алёна забыла об этом.

Глава 19. «Нашествие»

После случая в машине Алёна на долгое время успокоилась и была абсолютно счастлива. Даже на работе стали отмечать её непривычную безмятежность. Когда она заходила в переговорную, где собрались начальники «враждующих» подразделений, готовые «порвать» друг друга за несостыковки в планах, не обеспеченный вовремя транспорт и халтуру, из-за которой сорвался график отгрузки, за перебои в электричестве и поломку оборудования, – так вот, когда заходила Алёна, с ней вместе как будто заходили свежий воздух, тепло и благодать. Ссориться и «убивать» виноватых присутствующим уже не хотелось, и все проблемы решались конструктивно.

– Алёна Петровна, у нас что-то происходит? – спросил её генеральный директор.

– Всё прекрасно! – отвечала Алёна.

– Она беременна, я тебе точно говорю, – сообщала сотрудница экономического отдела своей коллеге по очень большому секрету, стоя в столовой с подносом у раздачи и оглядываясь на Алёну. Та ела греческий салат в уголке для топ-менеджеров.

– Просто у неё появился любовник, – отвечала коллега громким шёпотом. – Я знаю, как это бывает. Если у тётки ни с того, ни с сего порхают бабочки в животе – значит, скоро будет грандиозный скандал.

– Да не, – сомневалась та, забирая с витрины салат со свёклой.

– Вот посмотришь. Здесь скоро будет что-то интересное. Я спорю на деньги.

Они обе рассчитывались на кассе, брали нагруженные подносы и проходили в зал, улыбаясь издалека Алёне и выражая своё почтение к начальнице.

В начале июля муж по традиции уехал на музыкальный фестиваль «Нашествие», который проходил в Тверской области и собирал полторы-две сотни тысяч зрителей. На огромное поле привозили технику, дизельные электрогенераторы, ставили сцену, сложный свет, усилители. Поле огораживали и на пять дней выстраивали целый город, со своей инфраструктурой и особыми законами. Кроме шуток!

Если верить Википедии, в России чуть меньше тысячи городов с населением до 100 тысяч человек – при том что всего городов в стране 1114 или около того (по крайней мере, на 1 января 2015 года было столько). Так что фестиваль реально мог поспорить по размаху и даже с лихвой превзойти подавляющее большинство российских населённых пунктов.

Конечно, на фестивальном поле в Тверской области не было заводов и учреждений, и никто не ходил на работу, так что сравнение с городом условно. Скорее, это был такой «курортный» городок, каких много в Крыму и на побережье Краснодарского края. Полиция на фестивале была. Охрана, врачи, жилая зона из палаток, «разбитых» на улицы, и фургончики с едой, питьевые фонтаны, туалеты с огромными очередями, артисты на открытых сценах, грязь под ногами, платная парковка, банк, отсутствие отопления и горячей воды, игры и даже шуточный ЗАГС, где можно пожениться на ближайшие выходные – всё это здесь было. Чем не маленький милый городок типа Туапсе, на берегу Чёрного моря?

И при этом на фестивале был запрещён любой алкоголь, кроме пива, продающегося на территории – по завышенным ценам, естественно, как в аэропорту для туристов. И так же, как в обычном нормальном городе, его «население» каждый год обходит запреты, наливая крепкие спиртные напитки в мягкие пластиковые пакеты и вешая себе на живот под одеждой, аккуратно распределяя провизию в складках свёрнутых палаток или дерзко перекидывая бутылки через забор, прямо на виду у охранников: один кидает, другой ловит, и оба сразу разбегаются в стороны. ОМОНовцы, которые стоят через каждые 10 метров, не бросаются их догонять, чтобы не оставлять забор без охраны. Так что приключения и отдых у народа начинаются ещё при входе.

Володя посещал фестиваль каждый год с тех пор, как перебрался в Москву. Там ему было весело, можно было «оторваться» и ни о чём думать. Они ездили с друзьями – теми, кто так же приехал из Воронежа, в том числе с лучшим другом Костиком, и с новыми друзьями из института и с работы. Между палатками валялись пьяные панки, всюду были растяжки, прижатые колышками к земле – смотри не споткнись и не упади. А то ещё и повалишь чужую палатку – придётся восстанавливать вместе с хозяевами, а потом ещё приносить алкогольную «контрабанду» в качестве извинения. Кстати, с одними ребятами они так и подружились, и Володю звали переезжать Питер, к ним на работу.

Алёне было немного обидно, что Володе может быть очень хорошо без неё где-то там, целых несколько дней, но она особо не возражала против его поездок. Надо же человеку и отдыхать иногда.

За эту лояльность Алёна считала себя достаточно «продвинутой» в отношениях и ожидала, что Володя мог бы ей как-то компенсировать разлуку, тем более когда они уже поженились. А тот приезжал охрипший, со сгоревшими на солнце лицом (если не было дождя) или с одеждой, которая стала твёрдой и «бронированной» от грязи (если погода подводила).

В тот раз Алёна сидела дома и смотрела официальные фотографии с мероприятия, выискивая в толпе Володю – безуспешно, конечно. Разве можно среди полутора тысяч так запросто найти того самого?

Но в этот раз Алёна, к своей радости, увидела мужа прямо на сайте фестиваля, на главной странице. На фотке он стоял с друзьями, голый сверху по пояс, а на голове у него была «бандура» из блестящего коврика. Володя то ли забыл, то ли потерял где-то свою бандану, а лишней бейсболки ни у кого из друзей не было – так что пришлось сооружать защиту от солнцепёка из подручных средств. Из-за этого смешного наряда их и поместили на обложку хроники фестиваля. Фотография была яркая и красочная, но Алёну привлекло в ней не это. Рядом с друзьями была та самая Маша, на которой Володя чуть не женился. Она выходила из кадра – видимо, не хотела «засветиться». Но фотограф успел её снять.

По возвращении Володю ждал грандиозный скандал. Мужу повезло, что он охрип после песен и не мог отвечать ей «по медицинским показаниям» – иначе отвечать пришлось бы ещё и за то, что он не спешит оправдываться. Алёна израсходовала всю свою ярость на «обманщика» и «предателя», в состоянии аффекта она называла его такими словами, которые, казалось бы, давно уже ушли из её лексикона. Куда только девались её счастье и безмятежность?

На следующее утро муж показал Алёне все переписки в общем чате приятелей, где была и Маша – это было чисто дружеское общение. Девушка весной вышла замуж за англичанина и жила в большом частном доме в пригороде Лондона, а сюда приехала всего на несколько дней навестить родных и друзей, и у неё были кое-какие дела в Москве.

– Ты по ней скучаешь! – сказала Алёна.

– Нет. Ну соскучился немного, это правда. Блин, я не хочу тебе врать. Но и правду говорить не могу, потому что ты сразу накидываешься и придумываешь что-то, о чём даже никто не думал.

– А ты бы сам не подумал, если б увидел, что мой бывший со мной на одной фотке?

– Нет, конечно. Я тебе верю.

– Очень жаль.

– Что?! Алён, – он взял её за плечи. Она не скинула его руки, но и не стала ласкаться.

Они были в гостиной, и Алёна смотрела из окна во двор, где на детской площадке сидели молодые мамы с колясками, а малыши играли в песочнице, несмотря на моросящий дождик. Алёна молчала. Володя тоже.

– Я не знаю, что с этим делать, – наконец, сказала она.

– Я тоже не знаю. Может, ты так ревнуешь, потому что сама мне изменяла?

Алёну обожгло. Вспоминать про Игоря совсем не хотелось. Она и не думала о нём, хотя раз пересеклись на конференции, где она вместе с генеральным директором представляла свою компанию. Встретились, поздоровались и вежливо поболтали, как будто ничего между ними не было – и разошлись. Вот и всё.

Но Игорь был хуже Володи в сто раз – и как человек, и как мужчина, нечего было и сравнивать. А Маша – Алёна это остро ощущала – была во всём лучше неё. Она бы не удивилась, если бы муж вернулся к этой модели.

Глава 20. Лучшая версия себя

Конфликт с фестивалем вскоре замялся, и семейная жизнь Алёны с Володей почти вернулась в прежнее русло (почти, потому что муж всё-таки немного отстранился от неё). Но Алёна решила расти над собой, сделать «лучшую версию себя», как говорят в американских книгах по личностному росту. А для этого ей понадобилось тщательно изучить «образец» – Машу, с которой её мужу было когда-то так хорошо.

Цель была, безусловно, благая. Однако за два месяца она расшатала Алёну так, как не смогла целая Производственная дирекция, с которой конфликтовало её Управление – а среди производственников были крепкие мужики, без сантиментов и малейшей склонности к мирным переговорам и взаимной пользе.

Поскольку Маша была моделью, получившей к тому времени признание в Европе, информации о ней в интернете было очень много. Вот её фотосессия в «Vogue» (боже, какие бёдра! она вообще, что ли, не ест?!), вот Маша на благотворительном балу в тонком шёлковом платье, ведёт церемонию и улыбается гостям, а вот она с семьёй во дворе своего дома-дворца – ишь, все улыбаются, вокруг цветы, рай и благолепие. Сколько у них там квадратных миль в этом поместье? Мужу под шестьдесят, аристократ, миллионер, художник, меценат и покровитель искусств. Ну всё ясно: «владелец заводов, газет, пароходов», – как говорила про таких граждан Алёнина мама. С залысинами, брови седые, безупречно выбрит. Он, наверное, в сексе уже никакой. Сухой и сдержанный – настоящий лорд. Поднял эту пигалицу до своего уровня – не удивительно, если Володя по ней скучает и жалеет, что упустил.

«Стоп!» – Алёна ловила себя на том, что злится на Машу вместо того, чтобы учиться у неё, и возвращалась к своему прежнему намерению.

– Наше время подошло к концу, – сказала психолог Фаина Ивановна. – К сожалению. Но мы можем продолжить в следующий раз.

– Да-да, – ответила Алёна растерянно, глядя на круглые часы и не сразу «выныривая» из своего рассказа, как не сразу просыпаются после яркого, захватывающего сна. Она и так «перебрала» уже лишние пять минут.

Фаина Ивановна как профессионал могла бы перебить Алёну гораздо раньше и направить её в нужное русло, ближе к непосредственным событиям, когда муж отказался от секса. Но она видела, что Алёне надо выговориться и «пережить» это ещё раз. Незаметно для себя девушка рефлексировала то, чего раньше не замечала или просто не догадывалась оформить словами.

У Алёны закружилась голова, и она даже не сразу смогла встать с дивана. Это был верный признак, что на сеансе произошла важная работа.

– Нейронные связи в мозгу перестраиваются, – поясняла Фаина Ивановна, пока Алёна снимала с деревянных плечиков и надевала своё кашемировое пальто, и благодарила психолога.

После сеанса думать девушке ни о чём не хотелось. Видимо, сознание уже сыграло свою роль, и теперь вовсю трудилось подсознание, помимо её воли.

Глава 21. Любимчик тёщи

Эти визиты Алёны к психологу были 8 месяцев назад, в прошлом сентябре. А сейчас она ехала на своём новом внедорожнике от подружек в Филях и так задумалась, что пропустила нужный поворот. Теперь надо было тащиться до площади, там стоять в пробке и ждать, пока можно будет развернуться.

– You HAVE GONE of the root, – сказал ей навигатор очень строгим женским голосом. Таким даже мама с ней никогда не говорила, а уж мама знала толк в спартанском воспитании. Позвонить, что ли, ей? Спросить совета?

Мама любила Володю. Он был хорошим зятем, обустраивал для неё и её второго мужа дачу, которая осталась Алёниной маме в наследство от покойной сестры. Вода, электричество, канализация, внутренняя отделка – всё это было на Володе. Всю зиму и весну он то и дело ездил на тёщину дачу, «наматывая» по 200 километров туда/обратно и «двигая» дело, которое два года простояло на одной точке.

Маргарита Ивановна (так звали маму Алёны) не так давно вступила в права наследства на участок и недостроенный дом и хотела переехать туда будущим летом. Можно было, конечно, нанять бригаду для финального ремонта. Но Алёна недавно купила автомобиль – огромный коричневый внедорожник с люком на крыше – а так же машино-место в подземном гараже, а её бонус за квартал «сорвался» (по вине транспортного отдела был испорчен груз, и компания понесла убытки, которые распределили на всех). Свободных денег в семье не было.

Можно было взять кредит на полгода, чтобы нанять ремонтников. Алёна хотела так и сделать. Ей хотелось материально обеспечивать маму, мол, она по-настоящему взрослая, и теперь наступило её время заботиться о своих. Но Володя говорил, что ему в радость делать что-то своими руками и что смена умственной деятельности на физическую – лучший отдых. Это было правдой. Хотя и уставал Володя очень сильно. Иногда после особо «ударных» смен утром он не мог встать с постели – до того болели все мышцы. Алёна приносила ему завтрак в постель. Это были нечастые в последнее время хорошие минуты в их семейной жизни. Алёна садилась рядом на постель и смотрела, как он ест. А он смущался, как раньше, в институте, когда ещё был безнадёжно в неё влюблён и ловил на себе её случайный взгляд.

– Что? Спасибо, очень вкусно, – говорил он и запивал яичницу апельсиновым соком.

Но этой весной муж всё чаще мысленно был уже не с ней. Наверное, он всё решил раньше, до того финального скандала.

Нет, маме звонить Алёна пока не будет. Как она объяснит, что зять больше не приедет к ней на дачу, чтобы ставить розетки и подвешивать микроволновку на специальных «рогах»? Может, всё ещё обойдётся.

Алёну передёрнуло. Она вспомнила, что на пуфике в прихожей у неё так и осталось лежать уведомление о предстоящем разводе. Даже домой ехать перехотелось.

Её внедорожник «нырнул» в тоннель. Вокруг всё гудело с особым ритмом. Мелькали яркие лампы, делая тоннель как будто полосатым. Значки на стенах показывали, куда бежать в случае аварии. Увы, в нашей жизни таких значков никто не делает, и если что-то случилось, то аварийный выход приходится искать самим. Если он вообще есть.

Глава 22. Вторая встреча с психологом

Следующая встреча Алёны с психологом была через неделю. К тому времени сильно похолодало, в Москве пошёл снег. Дворники зашкрябали лопатами по асфальту, сгребая мокрую холодную массу на проезжую часть. Потом они посыпали тротуары специальными реагентами, которые безопасны для людей и животных, но почему-то всё равно разъедают подошвы сапог и собачьи лапы. Вслед за дворниками по дорогам проезжали снегоуборочные машины и сгребали снег обратно на тротуары, восстанавливая чистоту проезжей части. После этого цикл повторялся, и коммунальным службам всегда находилась работа.

Днём температура была плюсовой, и снег таял. Во дворе дома Алёны то ли таджик, то ли узбек – она не очень разбиралась в национальностях – с завидным упорством загонял лужу метлой в решётку ливневой канализации. Лужа широкой волной возвращалась в свои берега, но дворник не унывал. Он был потомком тех советских людей, которые в его родной Средней Азии поворачивали реки вспять и превращали пустыни в оазисы. Что ему какая-то лужа?

На следующий день снег падал снова, и все дружно выходили на уборку, каждый в свой черёд.

Сотрудники коммунальных служб словно предчувствовали, что эта зима будет бесснежной и тёплой, «в европейском стиле», и применить свои навыки в уборке им больше не доведётся.

Алёна поехала к психологу на метро, потому что город (особенно центр, Садовое и Третье транспортное кольцо) «встал» в одной большой пробке. Тут и там были мелкие аварии: почти никто ещё не «переобул» свои автомобили на зимнюю резину. А кроме того, по дорогам ползла снегоуборочная техника, снижая общую скорость потока. Кто не спрятался, тех они ещё и посыпали смесью реагентов и мелких камней, «стреляя» веером назад и по бокам и обивая краску с дверей легковых машин.

Алёна опоздала на пятнадцать минут и «влетела» в кабинет, запыхавшись. На первые три сеанса она тоже опоздала, и это становилось уже неприличным.

– Здравствуйте, Фаина Ивановна! – сказала она, откашливаясь и стараясь восстановить дыхание.

– Здравствуйте, – ответила психолог без тени какого-либо негатива.

Время клиента – это его ответственность. Закончат они всё равно как положено, за вычетом этих пятнадцати минут. Так зачем психологу злиться?

В кабинете пахло то ли стиральным порошком, то ли средством для чистки ковров. Наверное, уборщица переборщила с пеной, а проветрить помещение не успели. Алёне запах ударил в нос – может, потому что она глубоко дышала после пробежки.

– Воды?

– Нет, спасибо.

Алёна устроилась на диване и выдохнула.

– Ну что ж, – Фаина Ивановна улыбнулась. – Мы остановились на том, что вы хотели научиться у Маши чему-то хорошему.

– Да. А вместо этого со всего разбегу ударилась об эту Машу и об своего мужа.

Фаина Ивановна взяла блокнотик, чтобы делать пометки, а Алёна продолжила свой рассказ. К этому разу она много вспоминала и готовилась изложить события коротко и чётко, даже репетировала перед зеркалом – поэтому, кстати, и опоздала.

– И… собственно… Извините, я растерялась, – Алёна хлопала глазами. В голове было пусто, несмотря на подготовку, и все слова забылись.

– Ничего, ничего, – сказала Фаина Ивановна и улыбнулась.

Как она это делала, Алёна так и не поняла, но ей показалось, что психолог её обняла, не нарушая физическую дистанцию. Вот бы ей тоже научиться действовать на людей, бесконтактно и эффективно.

Глава 23. Алёна – новая Маша

Итак, оправившись после первого потрясения, Алёна стала пристально изучать Машу и учиться у неё.

Оказалось, что не так уж и умна эта раскрученная модель. В разных видеоинтервью она запиналась и повторялась через слово. Но какой нежный голос!… Маша словно гладит тебя через экран. Хочется приблизиться и попробовать, и правда ли у неё такие ласковые руки. Говорит она ерунду, а хочется слушать и слушать. Завораживает. Кажется, она вообще не умеет повышать голос. Говорит, что для неё важнее всего семья. Какие угодно дела можно отложить или вообще от них отказаться, а близкие люди всегда рядом.

Ещё Алёна заметила, что Маша всё время облизывает губы, хотя они покрашены помадой – наверняка, очень дорогой и с хорошим увлажнением. Такие люди не покупают плохую косметику. Алёна решила, что это движение у Маши автоматическое, чтобы нравиться мужчинам.

Интервьюеры спрашивали Машу, какие желания она бы загадала – а она ничего для себя не назвала. Она хочет, чтобы окружающим было хорошо. Кокетство это или, правда, она такая бессребреница? Маша вполне могла просто играть на образ бескорыстной и нежной девушки, которая несёт свет в мир – ради привлечения спонсоров для своих благотворительных и коммерческих проектов и для продвижения самой себя как модельного бренда. Алёна пересматривала выступления Маши, придиралась и искала признаки манипуляций.

«Наверное, она, всё-таки и правда, такая», – решила в конце концов Алёна, как бы ей ни хотелось обвинить Машу. От Володи этой модели нечего было получать в то время, когда они жили вместе, никакой выгоды – и всё же с ним она была доброй и внимательной.

Алёна к своему ужасу поняла, что сама влюбилась в Машу. Она бы хотела познакомиться с ней вживую, быть рядом, считала бы честью её дружбу, мечтала бы узнавать о Маше всё новое и новое.