Любовь не по плану (СИ)

Глава 12

— Доброе утро! — Вздрагиваю, налетев на Макара, который поджидает меня у лифта.

— Доброе, — подобрав выпавший из рук телефон и осмотрев на предмет увечий, засовываю в карман и направляюсь в номер. В его номер. — Нельзя так пугать в понедельник с утра.

Марецкий семенит следом, и когда подхожу к нужной двери, распахивает её и пропускает внутрь. И если бы я не знала, что убирала его номер ещё в пятницу, подумала, что уборку сделали только что. Аромат чистоты витает в воздухе.

— Я немного прибрал, — информирует, открывая дверь в ванную. — И здесь тоже. Тебе только нужно сменить постельное бельё и полотенца.

— Сам?.. — удивляюсь настолько, что не могу скрыть эмоций.

— Да. Нехорошо как-то, что ты убираешь мой номер.

— Это моя работа. Мне всё равно, кто живёт в номере. Вы закреплены за мной, а значит, отказаться не могу.

— Я буду тебе тихонько помогать, — шепчет, словно под дверь стоит Любаша, которая отчитает, или Тоня, которая только и ждёт, когда я облажаюсь, чтобы урвать номер Марецкого. — И я… — мнётся, — хочу извиниться за поцелуй. Я не имел права без твоего согласия совершать никаких действий. В следующий раз я спрошу.

То есть, он реально думает, что будет следующий? Извинения вроде озвучены, но подтекст понятен. Макар в привычном амплуа самоуверенного наглеца.

Снимаю грязное бельё, заменив новым. Марецкий кружит рядом, не решаясь спросить. А спросить он хочет, потому как открывает рот, но сразу закрывает.

— Как ваши дети? Они что-нибудь говорили обо мне?

— Отлично. Вы им понравились. Особенно Ване. Так что не зря свалились в лужу. Только зря домик оплатили. — Мы уехали, но он покидать базу не спешил, возможно, желая отбить потраченные деньги. — Надеюсь, вы приятно провели время.

— Не провёл. Уехал через час после вас, прихватив племянника и оставив Кирилла с женой отдохнуть. Хоть кому-то пригодилось. Хотел тебе позвонить и извиниться, но у меня нет номера. Где живёшь, не знаю. Оставалось ждать твоей смены. А ещё… хочу пригласить тебя на ужин, — встаёт передо мной, не позволяя продвинуться к двери. — Не в отеле, не в этом номере. Выбери место сама. Просто ужин. Обещаю, я даже не прикоснусь.

Открываю рот, чтобы послать его к куда подальше, но вспоминаю слова Тимофея, о которых думала всё воскресенье. В некоторой степени он прав: игра в одни ворота Марецкому надоест, спор будет аннулирован и прощай должность администратора. Я сто лет не была на свиданиях, да нигде не была, превратив свою жизнь в день сурка.

— Я согласна, но, — пресекаю радость, — мы никуда не пойдём. Точнее, пойдём в парк. Погода сентября радует, поэтому можем пройтись, поговорить и поесть мороженое. Или такой вариант вам не по нраву?

— Мне очень нравится.

— Тогда в восемь ждите меня на парковке, — отодвигаю Макара, чтобы, наконец, прошмыгнуть к двери. — Не в холле, а именно на парковке. Я по-прежнему не стремлюсь стать объектом сплетен.

— Без проблем. В восемь.

Покидаю номер с неприятным чувством внутри. Мне кажется, я только что сделала шаг навстречу, о котором пожалею. Но место выбрано не случайно: многолюдно, что не позволит мужчине застать меня врасплох и зажать где-нибудь в углу, и в любой момент можно уйти, не привлекая внимания. Мне даже интересно, о чём «мистер идеальность» будет говорить. Все эти дни он рассказывал мне о внезапно вспыхнувшем чувстве, а я лишь снисходительно улыбалась, точно зная, по какой причине оно возникло. Что ж, сегодня проверим, способен ли Марецкий быть настоящим и искренним…

***

Из отеля сбегаю через чёрный выход и мелкими перебежками направляюсь к парковке, расположенной рядом со зданием. Провожаю взглядом Тоню, озирающуюся по сторонам. Парадоксально, но сегодня она бросалась колкими фразами в мою сторону и, кажется, отказалась от идеи занять место личной горничной Макара. Не знаю, что послужило причиной изменений, но Леська шепнула, что Кирилл Витальевич вызывал Тоню на беседу, после которой она молча выполняла указания Любаши и почти ни с кем не разговаривала. Надеюсь, что Марецкий-старший осадил взбалмошную девушку, которая в его отеле охотится за выгодной партией. Меня же Кирилл обошёл стороной, сдержанно поздоровавшись утром.

Засмотревшись на сотрудников, выползающих после смены, пропускаю момент, когда рядом останавливается иномарка, или негромкий звук опускающегося стекла, переключает внимание. За рулём Макар, предлагающий сесть в машину, но я игнорирую предложения оказаться справа от него и исчезаю на заднем сиденье.

— Вперёд не хочу, — поясняю, когда встречаюсь с вопросительным взглядом. — Ещё не все ушли.

— Я не против, — машина трогается, — условия выставляешь ты.

— А вы со всеми моими условиями будете соглашаться? Или у вас всё же имеется собственное мнение? — не сдержавшись, бросаю шпильку.

— Со всеми. Пока…

И это «пока» звучит угрожающе. Если Марецкий надеется, что я влюблюсь в него, как кошка, и буду тереться о ноги, заблуждается. С головой в омут это не про меня. Это Дашка, встретившись с Тимофеем, мгновенно нарисовала себе картинку идеальной семьи и крепкого брака, не замечая тонкостей. Всё получилось, и её уже муж оказался именно тем, кого сестра искала. Мне так не повезёт. Чаще мне попадаются несамостоятельные мужчины, желающие переложить жизненные проблемы на чьи-нибудь хрупкие плечи. Мне же хочется спрятаться за широкую спину и быть девочкой, которая иногда капризничает, желает на ручки и шоколадку.

— Кстати, сегодня в парке концерт какой-то поп-группы, набирающей популярность. Вход бесплатный. Можем задержаться и послушать. Если тебе нравится такая музыка. А вообще, какая нравится?

Так, правильной дорогой идёте, Макар Витальевич. Начинаем проникаться ситуацией и узнавать важные моменты.

— Определённого направления нет. Могу слушать попсу, а могу тяжёлый рок. Всё зависит от настроения. А вам?

— Давай на «ты»? Хотя бы в моменты, когда мы вдвоём. А то со стороны выглядим странно: я на «ты», а ты максимально уважительно. Разница в возрасте у нас три года всего.

— Не три, а… — осекаюсь, вспоминая о собственной лжи, и выкручиваюсь, добавляя: — Три с половиной.

— Половинка не считается, — Марецкий едет медленно, выискивая место, где припарковаться. — И вообще, не дам я тебе тридцать. Максимум двадцать пять.

— Не нравится мой возраст? — почему-то завожусь и нервно мну рюкзак. — Ну да, у тебя в профиле фото исключительно с девочками меньше двадцати. Надеюсь, они хотя бы совершеннолетние?

— Успела собрать информацию? — подмигивает, оборачиваясь, когда заглушает мотор. — Хочешь, я всё удалю? Начисто.

— Зачем? Они тебе ещё пригодятся, когда ты потеряешь ко мне интерес и вернёшься к привычному образу жизни, где длинноногие блондинки падают тебе в ноги и молятся, как на бога.

— Никто на меня не молится!

— А ты комментарии к своим фото читал?

— Нет…

— Так, прочти. Там под каждой публикацией не меньше сотни комментариев с номерами телефонов — выбирай любую. Им же даже неинтересно, кто ты на самом деле. Все эти девочки ведутся на образ, представленный в сети: состоятельный, красивый, представительный.

— То есть, ты меня считаешь красивым? — лукаво улыбается, пригвождая обаянием. — Несмотря на то что я не блондин.

— Скажем так, я тебя считаю не уродом. Доволен?

— У тебя комплименты хуже, чем оскорбление, — обиженно бурчит, вылезая из машины.

А не надо расслабляться! Я два дня сидела на странице Марецкого, читая километры восхищённых отзывов, где он настолько великолепен, что я себя почувствовала ещё большим ничтожеством.

Оказавшись на улице, слышу звуки музыки, доносящиеся из глубины парка. И если там действительно концерт, то можно значительно сократить общение с Марецким, сделав вид, что мне нравится репертуар группы. Всю дорогу задавалась вопросом: зачем я здесь? Мне проще соблюдать дистанцию оставшиеся пятнадцать дней.

— А с кем дети? — неспешно идём по дорожке, провожая взглядом парочки.

Отчего-то вглядываюсь в лица, опасаясь встретить кого-то знакомого. И беспокоюсь я не за свою репутацию, а за немой вопрос в глазах: «Что такая, как ты, делает рядом с великолепным мужчиной?». И вроде на Макаре простая футболка и джинсы, вот только я в аналогичной одежде смотрюсь убого. Умеют такие люди подать себя даже бесформенном мешке.

— С сестрой.

— Я спросить хотел: ты говоришь о детях, сестре, но не о родителях. Сложные отношения?

— Нет родителей. Нас с Дашей воспитала бабушка. После её смерти мы остались вдвоём. Потом сестра замуж вышла. Жили вместе, пока Тимофей не открыл свой бизнес. Дело пошло, что позволило им купить квартиру и переехать. Сейчас живу одна. То есть, с детьми, — вовремя исправляюсь, вспомнив легенду. — А ты со своими как? Я знаю, что у вас полная семья, дружная, наверное?

Всё это время Марецкие представлялись мне этаким кланом, возглавляющим большой бизнес.

— Почти, — отводит взгляд, не желая вдаваться в подробности. Ну и пусть, по сути, я спросила из вежливости. — Мама открытая, дружелюбная, находит общий язык с каждым, кто переступает порог дома, а отец… Если что не по его — придавит, выставит ультиматум, загонит в угол, но своего добьётся. И плевать ему на желание других. Его слово истина в последней инстанции.

— У вас непростые отношения?

— Непростые — слабо сказано, — присвистывает, а в глазах яркой вспышкой проносится сожаление. — Он отдаёт приказы — я исполняю. А если не исполняю, следует наказание.

— Какое, например?

— Самое любимое — это перекрыть доступ к счёту. Голодный финансовый паёк.

Оказывается, Марецкий зависим от отца, который определяет, сколько и каких развлечений может себе позволить младший сын.

— То есть, ты ничем не занимаешься? Нигде не работаешь? У вас же сеть отелей и несколько фирм.

— Одна из них моя. Почти моя… — засовывает руки в карманы поглубже и сжимается. Ему не нравятся вопросы, но увы, меня это мало волнует. — Будет моя через пару недель. Занимается рекламным продвижением. Несколько лет до своего отъезда, я руководил ею.

— Кстати, а почему уехал? Я слышала, что тебя не было полгода.

— Решил отдохнуть, посмотреть несколько стран, найти новых знакомых…

Темнит Макар, пряча взгляд и не желая озвучивать реальные причины. Пока его не было, Кирилл переживал кризис в семье, а брата рядом не было. Решил не лезть или в принципе неспособен поддержать кого-то?

— Пойдём туда, — указываю на фуд-трак, от которого тянутся аппетитные запахи. — Есть хочу зверски.

Увлекаю за собой Марецкого, предвкушая, как через пару минут затолкаю в себя огромный хот-дог.

— Будешь что-нибудь?

— Я такое не ем, — заинтересованно смотрит, как я заталкиваю в себя булку, обильно политую кетчупом. — Ты не боишься это есть? Выглядит не очень, — кривится.

— Как хочешь, — пожимаю плечами, не хочу тратить время на уговоры большого мальчика. — Я привыкла. Иногда после смены еле ноги волоку. Сил хватает, чтобы купить вот такую пищу, съесть и завалиться спать.

— А дети?

— Они с Дашей или няней. Накормлены.

И всё-таки спасибо Макару, постоянно напоминающему, что я «многодетная мать».

— Кстати, хотел сказать, что готов поработать нянькой. Если сестра не сможет, или няня откажется.

Ничего себе! Даже жевать перестаю, уставившись на Марецкого, который, как мне кажется, говорит искренне. Что ж, возможно, у Дашки с мужем будет день полноценного отдыха.

— Вот только где? В гостиничном номере?

— У меня есть квартира, — заявляет гордо. — Кстати, здесь недалеко. Видишь, вон там высокое здание, — тычет мне за спину, и я, повернувшись, сразу понимаю, на какое строение он указывает. — Семнадцатый этаж, квартира тридцать. Вот только… у меня нет твоего номера, скажешь? — достаёт телефон, приготовившись записывать.

С одной стороны, просьба логична, с другой — не хочу быть с Макаром всегда на связи.

— Записывай, — сдаюсь. — Только прошу не слать навязчивых сообщений в виде пожеланий спокойной ночи.

— Только по делу, — обещает, но кажется мне, обещание он своё нарушит уже завтра.

Неспешно прогуливаемся, и некоторое время понимаю, что с Марецким можно общаться на различные темы. Не глуп, имеется чувство юмора и понимание границ, которые не стоит пересекать. Да и обещание выполняет, не прикасаясь и стремясь меня зажать, как было на базе. И если отбросить момент спора, он вполне приятный собеседник, к которому испытываешь симпатию.

Если бы не обстоятельства, мы могли бы понравиться друг другу. По-настоящему. Но увы, каждый из нас понимает, с какой целью шагает по парку. Из всего сказанного понимаю, что в семье Марецких любимчик Кирилл: ответственный, надёжный, продолжающий дело отца. И лишь с мамой у Макара тёплые отношения. В такие моменты понимаю, как мне не хватает моей. Бабушка нас любила до дрожи, заботясь и переживая, и всё же родителей заменить не смогла.

— Пойдём, сядем?

Макар указывает на дальнюю лавочку, почти скрытую от глаз густой зелёной кроной. Здесь нет людей и парочек, и не слышны звуки музыки. Место не вызывает доверия, освещённое парой фонарей в темноте, опустившейся на город.

— Какое-то оно не очень приятное… — оглядываюсь, чтобы выловить хотя бы одного человека, но тщетно. Эта часть парка не пользуется популярностью, все стремятся занять лавочки у озера, от которого веет прохладой.

— Ника, не стоит бояться. Я же рядом, — успокаивает меня и тянет за собой.

Но как только мы оказываемся в нужном месте, в кустах раздаётся шорох, словно пробирается нечто большое, и перед нами предстаёт мужчина. Балаклава скрывает лицо, и лишь шальной, не предвещающий ничего хорошего, взгляд, устремлён на нас.

Макар задвигает меня за спину, переключая внимание на себя. Дрожу, окутанная страхом, а когда замечаю в руке мужика нож, тихонько вскрикиваю.

— Деньги гони! — хриплый голос заставляет вцепиться в Марецкого и уткнуться носом в его спину. — Быстро!

— Не думаю, что это возможно, — и вроде голос Макара спокойный, но вибрирующий нотки дают понять, что и он напуган.

— Чего? Деньги сказал, гони!

— У меня карта. Налички немного.

— Сколько есть, — мужик не унимается, наступая на нас, в то время как мы отходим.

И вроде ничего не происходит, но в какой-то момент мужик бросается на Марецкого и завязывается драка. Мужчины наносят друг другу удары, оказываясь поочерёдно в выигрышном положении, не унимаются, катаясь по земле и размахивая руками. Никогда не была свидетелем драки, поэтому глухие удары, которые они наносят друг другу, ввергают меня в ужас. Закрываю лицо руками, но уже через пару мину, услышав громкие маты и топот, решаюсь посмотреть.

— Испугалась? — Макар прижимает меня, поглаживая по спине. — Ушёл он.

Так и стою в его объятиях, чувствуя, как что-то влажное и тёплое растекается по моему животу, а отодвинувшись, охаю. Белая футболка мужчины окрашивается красным. Поднимаю её и сглатываю, потому что в районе живота глубокая рана, оставленная острым лезвием.