Любовь по его правилам

Игра 8. Русская рулетка

В голове у Даниэлы крутились заранее заготовленные и тщательно отобранные фразы, однако при попытке их произнести почему-то выходило только непонятное мычание.

— Ну и? — сказал, смеясь Максим. — Хватит уже интриговать, говори давай.

Они встретились возле боковой лестницы перед первым уроком по просьбе Даниэлы, но вот уже минут как пять Максим не мог добиться от неё внятного объяснения, зачем это было нужно.

— Понимаешь, — лепетала она, — тут такое дело… в общем… ну, как сказать…

— Да что с тобой сегодня?

Максим уже окончательно потерял надежду услышать что-то внятное, поэтому просто смеялся, не пытаясь ничего выяснить. Впрочем, если бы он знал, зачем Даниэла его позвала, желание веселиться у него поубавилось бы, потому что последние несколько минут она усиленно пыталась выдавить из себя предложение расстаться.

Хотя позавчера Даниэла и придумала гениальный, как ей казалось, план, который не требовал от неё никакого активного участия, она не учла одной важной детали. Для его исполнения нужно было ждать, а ждать Даниэла не любила. Была и другая, не менее важная причина: непробиваемый оптимизм Максима. Кажется, он вообще не замечал, что что-то идёт не так, точнее не придавал этому серьёзного значения, списывая всё на загруженность Даниэлы. В таких условиях ждать от него какого-то решительного шага можно было десятилетиями.

В итоге Даниэла проворочалась всю ночь, так и не заснула, зато составила длинную аргументированную речь, доказывающую, что им жизненно необходимо расстаться. Теперь же она стояла перед Максимом и не могла сказать ни слова.

— Короче… я тут подумала…

— Ладно, я попробую сам угадать. Тебе что-то нужно, правильно?

Даниэла кивнула.

— Наверное, тебе нужно с чем-то помочь, да?

В ответ Даниэла замялась, но всё-таки кивнула.

— Так, значит тебе нужно помочь… — сказал Максим. — Скорее всего, тебе не хватает времени со всей этой подготовкой к Новому году, и ты хочешь, чтобы я оставался тут с тобой после уроков и помогал, угадал?

Версия была абсолютно неверной, но Даниэла уже растеряла последние остатки своей решимости, поэтому обречённо кивнула.

— Ну и что ты сразу не сказала? — удивился Максим. — Я тут себе уже такого понавыдумывал.

— У тебя же тренировки постоянно, не хотела отвлекать, — пролепетала Даниэла.

— Да ладно, для тебя я всегда время найду, сегодня у меня есть полчаса перед треней.

Как-то незаметно всё пошло не то что не по плану, а вообще свернуло в другую сторону. К такому повороту Даниэла не была готова, поэтому сделала ещё одну робкую попытку всё честно рассказать.

— Но я не только об этом поговорить хотела…

Подготовленные фразочки успели куда-то испариться, и она снова растерянно замолчала. Максим выжидающе смотрел на неё, и с каждой секундой Даниэла всё отчётливее понимала, что не справится с возложенной самой на себя миссией.

— По поводу котёнка, — сказала она. — Можешь узнать, как он там? Просто я уже привыкла к нему, и если бы эта Лиза могла бы иногда присылать его фотки…

— Настя, — поправил Максим.

— А, да, Настя…

— Вообще без проблем, — заверил он её. — Я попрошу, она тебе напишет, не волнуйся, она нормальная.

— Хорошо, спасибо, — промямлила Даниэла.

Ей окончательно стало ясно, что сегодня у неё ничего не получится, поэтому она решила ретироваться до того, как встрянет в ещё одну глупую ситуацию. Быстро попрощавшись, Даниэла побежала по лестнице наверх, а вот Максим остался стоять на месте и с недоумением посмотрел ей в спину.

В это самое время Феликс, как обычно, перемещался по школе, выполняя какие-то поручения, важность и необходимость которых были известны только ему. Трудно сказать, что именно занесло его в район боковой лестницы: случайность, судьба или злой рок, однако встреча с Даниэлой оказалась неизбежной. Увидев его, она на несколько секунд растерялась, вспыхнула, а затем резко отвела взгляд и побежала дальше по коридору.

Хотя со стороны могло показаться, что она ужасно обижена, Феликс сразу почувствовал, что это существо опять что-то замыслило, и в скором времени приступит к реализации очередного провального плана. А так как терпения у этой девицы было ещё меньше, чем логики в её действиях, можно не сомневаться, что уже в ближайшие пару часов она что-то вытворит.

Впрочем, при всей своей крикливости Даниэла никакой опасности не представляла, поэтому Феликс лишь усмехнулся и занялся обдумыванием более важных дел, но ненадолго. Стоило ему спуститься на первый этаж, как он тут же наткнулся на Максима.

— О, Фил, ты-то мне и нужен, — сказал тот и зашагал рядом. — Я совсем перестал понимать, что происходит с Даниэлой.

— Просто она пытается делать то, к чему её мозг не приспособлен: думать, — спокойно ответил Феликс, не сбавляя скорости.

— Нет, я серьёзно. Я надеялся, что после того, как я помогу ей пристроить котёнка, она хоть немного успокоится, но стало только хуже, — рассказывал Максим, пока они шли по коридору. — Сегодня она ни с того ни с сего попросила встретиться перед уроками, но ничего толком так и не сказала, бормотала что-то непонятное… Ты не в курсе, что с ней?

— Я? — переспросил Феликс и посмотрел на него. — Откуда я должен это знать?

— Ну, ты же ей обычно во всём помогаешь, может, она к тебе обращалась в последнее время, про какие-то проблемы рассказывала?

— У неё только одна проблема — это то, что она родилась, и единственно возможный способ помочь ей уголовно наказуем.

— Ты можешь хоть иногда побыть серьёзным? — возмутился Максим. — Я реально переживаю.

Феликс наконец не выдержал и резко остановился.

— Я не знаю, какой сбой произошёл в её голове на этот раз, — отчеканил он. — Поверь, как только придёт время, мы узнаем об этом первыми.

— Точно? — спросил Максим и сосредоточенно уставился на него, но лицо Феликса не выражало никаких эмоций.

— Мне кажется, или ты считаешь, что у меня есть какие-то телепатические способности? Спроси её напрямую, если тебе интересно.

После этого Феликс пошёл дальше по коридору, но Максиму его совет не понравился, поэтому он бросился за ним следом.

— Так в том-то и дело, что я из неё ничего выбить не могу!

— Даже иголки под ногти не действуют?

— Короче я понял, ты мне помогать не собираешься, — сказал Максим и махнул рукой.

— Я уже ясно дал понять, что в этом случае бессилен даже я, — ответил Феликс и заметил, что друг окончательно приуныл. — Успокойся уже, это существо не способно долго ждать, так что оно скоро где-нибудь проколется, и ты всё узнаешь.

— Надеюсь, — вздохнул Максим.

Больше всего Даниэла не любила, когда что-то идёт не так, как она запланировала, поэтому после неудачной попытки заговорить о расставании она пребывала в расстроенных чувствах. Из-за этого Даниэла не заметила при подходе к кабинету, что внутри нарастало недовольное гудение, намекавшее, что там зреет бунт.

— Денисова, ты почему нам ничего не сказала? — угрожающим тоном спросила одна из её одноклассниц.

— Ты о чём?

Все в классе почему-то смотрели на Даниэлу так, словно она разгадала одну из величайших загадок человечества, но никому в этом не призналась.

— Про приз за победу в новогоднем соревновании! — выкрикнул с задней парты Степанчик.

— А там какой-то приз будет? — удивилась Даниэла.

— Вообще-то это ты должна была нам рассказать, — сказала девчонка с розовыми волосами.

— Победители до лета смогут в столовке без очереди проходить, — объяснил Степанчик.

Судя по всему, это была очень привлекательная награда для всех одноклассников, потому что в их глазах мелькнуло что-то кровожадное.

«Тоже мне, готовы ради какой-то булки в столовой придушить меня», — подумала Даниэла.

В последние несколько недель еда так мало волновала её, что подобный интерес выглядел для неё нелепым и совершенно необоснованным, но остальные, кажется, её мнения не разделяли.

— Я что, про всё, что в школе происходит, должна знать? — спросила она.

— Вообще-то, это на собрании в прошлую пятницу обсуждали, — заявил староста.

— Да?.. — удивилась Даниэла.

Ничего подобного отыскать в своей памяти у неё не вышло, что было неудивительно. Тогда Даниэла только и делала, что сверлила глазами Аню, и совершенно не вслушивалась в то, что говорили остальные, теперь же из-за этого она оказалась под угрозой жестокого самосуда.

Невольные воспоминания о потенциальной сопернице разозлили Даниэлу, и она снова решила отыграться на старосте, который пока сидел с самым довольным видом.

— Ах, да, — сказала она и ударила себя ладонью по лбу, — так я же тебе поручила сообщить всем об этом.

— Мне? — переспросил староста. — Когда такое было? И вообще, с чего это я должен кому-то о чём-то говорить?

— С того, что я назначила тебя своим помощником, совсем забыл? — ответила Даниэла и продолжила, пока он не успел опомниться. — В общем, послушайте все! Все обязанности по донесению подобной информации лежат на Ромашевском, я занимаюсь более важными делами, так что все претензии к нему.

Староста хотел что-то возразить, но его попытки оспорить сказанное утонули в потоке недовольного ворчания. Одноклассникам было всё равно, кто виноват в произошедшем, поэтому они с готовностью кинулись на того, кого им указали. Даниэла же хитро улыбнулась и выбежала в коридор, чтобы не дать старосте перевести стрелки на неё и избежать подстроенной ею расправы.

Перед первым уроком в школе, как обычно, стояла особая тишина, потому что многие уже пришли, но лишь единицы к этому времени успели проснуться. Несколько минут Даниэла провела возле окна, разглядывая проходивших мимо сонных учеников, а затем в конце коридора показалась Вероника.

— Привет, ты чего тут стоишь? — спросила та, когда подошла.

— Туда пока лучше не соваться, — сказала Даниэла, кивнув в сторону кабинета, из которого всё ещё доносились крики и ругань.

Вероника не стала выяснять подробности и просто встала рядом, закинув рюкзак на подоконник, а Даниэла решила воспользоваться возможностью поговорить без лишних ушей.

— Кстати, — нерешительно начала она, — тебе удалось что-то выяснить?

— Пока ничего такого, — ответила Вероника. — Мы на эту тему даже не общаемся, если честно.

— А ты не можешь просто её спросить?

— Ты издеваешься? — возмутилась Вероника.

— Ладно, не злись, — поспешила успокоить её Даниэла. — Просто я волнуюсь.

— Из-за чего? Ты же сама вроде убеждала меня, что нравишься ему.

— Она милее меня, — вздохнула Даниэла, — они не спорят и не ругаются без конца, и ещё они в одном классе. Короче, шансов у неё гораздо больше, чем у меня.

По коридору пронеслась трель звонка, но учительницы ещё не было, поэтому они не торопились в класс. Даниэла задумчиво изучала потолок, прислонившись затылком к оконному стеклу, а Вероника с сочувствием посмотрела на подругу.

— С твоим характером шансов нет ни у кого, кроме тебя, — сказала она и усмехнулась.

— Смешно тебе? — угрожающе, но добродушно ответила Даниэла. — Да, я бываю иногда немного не сдержана, и что?

— Иногда? Немного? — спросила Вероника и уже в открытую захохотала. — Хотя да, иногда ты бываешь немного не сдержана, а вот всё остальное время ты вообще без тормозов.

— Ну спасибо, — картинно обиделась Даниэла и отвернулась.

Продолжить разговор не получилось, потому что к кабинету подошла учительница, и пришлось тащиться на урок. Одноклассники к этому времени поутихли, а вот староста всё ещё помнил про нанесённую ему обиду, и, кажется, горел желанием отомстить.

— Я тебе это припомню, — шепнул он, когда Даниэла села рядом.

— Да плевать я хотела, — огрызнулась она. — У тебя всё равно мозгов не хватит ничего сделать.

— Ну я же не такой тупой как ты.

— Ты ещё тупее! — прошипела Даниэла.

— Ага, значит признаёшь, что ты тупая? — спросил староста и нахально засмеялся.

— Я признаю, что тупая только для того, чтобы доказать, что ты ещё тупее, чем я!

Как это обычно и бывало, их ссора постепенно превысила допустимый звуковой предел, и все вокруг стали её невольными слушателями. Учительница с полминуты сверлила этих двоих взглядом, однако они этого даже не заметили, поэтому ей пришлось прибегнуть к более решительным мерам.

— Вторая парта! — прервала она их ругань. — Если хотите поговорить, идите к доске.

— А вот хочу, — заявил староста и резко поднялся с места. — Лучше так, чем со всякими идиотками сидеть.

Последние слова он произнёс еле слышно, но так, чтобы Даниэла их не пропустила. Своей цели ему удалось добиться, и она с бессильной злобой впилась в него глазами, потому что ничего ответить уже не могла: староста переместился к доске. Учительница, судя по всему, оказалась не готова к такому повороту, поэтому растерялась и даже не смогла придумать, что спросить, но старосту это не смутило. Он сам задал себе вопрос, и сам же начал на него отвечать с такой злостью и напором, что прервать его уже никто не решался.

Оставшись в одиночестве, Даниэла быстро остыла, и в голову снова полезли мысли о Феликсе. Почти всю ночь она проворочалась без сна, но так и не смогла понять, что у него на уме. Более того, не существовало ни единого способа выяснить это, потому что он сказал бы правду только тогда, когда сам захотел бы.

Небо затянули тяжёлые низкие облака, и от этого настроение было вдвойне унылым. Во время большой перемены Даниэла тащилась к Нине Алексеевне, чтобы подписать один из сотни журналов, которые зачем-то нужно было вести, и страдала из-за того, что этот день тянулся бесконечно. Хотя все коридоры были увешаны новогодними украшениями, ни о каком праздничном настроении и речи не шло, и от этого даже становилось грустно.

Получив у завуча нужную подпись, Даниэла вышла в коридор и направилась в столовую, чтобы увидеться с Вероникой, но возле боковой лестницы столкнулась с Феликсом.

«И почему мы постоянно встречаемся именно здесь?» — спросила она саму себя.

Наверное, стоило пересмотреть привычные маршруты и постараться пореже ходить тут, но раз уж так вышло, может, нужно было поговорить с ним?

Феликс бросил на Даниэлу быстрый взгляд, отчего её обдало волной жара, и спокойно прошёл мимо, словно между ними ничего не произошло. Это задело её ещё больше, и она резко развернулась и пошла за ним.

— Феликс, подожди, — сказала Даниэла и встала у него на пути.

Он остановился и уставился на неё, а она неожиданно для себя оробела, оказавшись в центре его внимания. Расспросить его напрямую уже не казалась такой хорошей идеей, потому что мысли в голове перепутались, а язык перестал слушаться. Феликс, однако, продолжал терпеливо ждать и ничего не говорил.

— Почему ты так странно себя ведёшь? — наконец, выдавила из себя Даниэла.

— Ты что, сценарии перепутала? Это была моя реплика, — сказал Феликс.

Глупо было ожидать, что он честно ответит ей на вопрос, однако эта уклончивая формулировка только убедила Даниэлу, что Феликс что-то задумал. Отступать смысла не было, поэтому она решила идти до конца.

— Скажи правду: я тебе нравлюсь? — спросила Даниэла и почувствовала, что от напряжения даже дышать нормально не может.

Время шло, а Феликс не торопился отвечать. Он скользил взглядом по её лицу, и, как ей казалось, наслаждался страданиями, которые она в этот момент испытывает.

— Боюсь представить, что сподвигло твой мозг выдать такую идею, — всё так же неопределённо сказал Феликс.

— То, что ты со мной постоянно флиртуешь! — резко, но тихо, чтобы никто поблизости не услышал, заявила Даниэла.

— Я? Флиртую с тобой? И когда такое было? — спокойно и уверенно спросил Феликс.

— Каждый раз, когда мы остаёмся наедине!

— И сейчас? — уточнил он и сделал шаг к ней.

Расстояние между ними сократилось всего до нескольких сантиметров, и выдержать этого Даниэла не смогла. Она отступила назад и смущённо отвела глаза, но унять стук разогнавшегося сердца не получалось

— Я всё поняла, — сказала Даниэла, прижав журнал к груди, и уставилась в стену. — Ты это специально делаешь, да?

— Конечно, — подтвердил Феликс.

— Поиздеваться надо мной решил?

— Именно.

— Захотел меня дурой выставить?

— Да.

— И всё ради того, чтобы просто мне жизнь испортить?

— Абсолютно верно.

— Прекрати во всём со мной соглашаться! — не выдержала Даниэла и посмотрела на Феликса.

— Хорошо, не буду, — моментально отреагировал он.

Хотя Феликс и пытался сохранить серьёзное выражение лица, Даниэла увидела, что он едва сдерживает смех. Это настолько её поразило, что она даже слова сразу подобрать не смогла и лишь стояла и ловила ртом воздух.

— Знаешь что, Феликс, это уже слишком! — громко сказала она, совсем забыв, что их кто-то может услышать. — А я ведь хотела подобрее к тебе быть, но теперь вижу, что я ошибалась, ты этого просто недостоин! Ты наглый, упёртый, невыносимый, хамоватый, бессердечный…

— Интересный у тебя список качеств идеального парня, — перебил её Феликс.

— Чего? — возмутилась Даниэла. — Даже не надейся, ты и близко не похож на идеального парня! На тебя вообще ни одна нормальная девушка не посмотрит!

— Забавно слышать это от той, которая вчера призналась мне в любви, — заметил Феликс.

— Не было такого!

Не то чтобы Даниэла действительно собиралась отрицать этот факт, но в данный момент Феликс выбесил её настолько, что признавать это она была не готова.

— А как же это твоё: «Я жить без тебя не могу, ты самый лучший, я ради тебя умереть готова»? — уже в открытую веселился Феликс.

— Врёшь! Я такого не говорила!

— Да? — сказал он и неожиданно посерьезнел. — Так это была не ты? Прости, перепутал.

На секунду Даниэла зависла, а потом до неё наконец-то дошёл смысл его слов.

— Так я и поверила тебе!

Окончательно потеряв контроль над собой, она кинулась на него с кулаками, а Феликс просто стоял и смеялся, даже не пытаясь остановить её. Вскоре Даниэле надоело избивать его, потому что, по-видимому, никакого вреда ему это не наносило.

— Мне надо идти, — сказала она, откинув растрепавшуюся чёлку с глаз. — У меня есть дела поважнее, чем разговоры с тобой.

Даниэла развернулась и ушла прочь по коридору, хотя ей нужно было совсем в другую сторону, а Феликс привалился плечом к стене и наблюдал за ней, склонив голову на бок. На его губах блуждала едва заметная и совершенно несвойственная ему мечтательная улыбка, но он быстро взял себя в руки, вернул своему лицу равнодушное выражение и тоже ушёл.

В актовом зале после уроков, как обычно, поднималась суета. До новогодних мероприятий оставалось всего две недели, поэтому на сцене одновременно репетировал театральный кружок и участницы конкурса «Мисс школа», а внизу активно подготавливались декорации и проводились другие технические работы. Естественно, всё это сопровождалось криками, смехом и громкими разговорами.

Даниэла сидела в одном из последних рядов зрительного зала и с раздражением поглядывала на всю эту шумную толпу. С момента того самого разговора с Феликсом прошло уже три урока, но успокоиться у неё так и не вышло.

Масла в огонь подливало и то, что в этот раз Феликс не бегал где-то по школе, а находился тут же. Один взгляд на него доводил Даниэлу до бешенства, а тот факт, что он спокойно занимался своими делами, вообще делал её существование невыносимым.

Рядом с Феликсом постоянно крутились девушки, которых, кажется, его суровость и язвительность совсем не смущали. Вообще, он всегда был среди них популярен, но раньше это Даниэлу мало волновало, потому что она сомневалась, что Феликс в принципе способен на какие-то романтические чувства. Сейчас она тоже не была в этом уверена, но в случае их обнаружения ей хотелось стать главным и единственным объектом его интереса.

Пока что эти планы находились под серьёзной угрозой, потому что конкурентки не теряли времени даром и, в отличие от Даниэлы, старались привлечь Феликса всеми доступными методами. Аня так и ходила за ним тенью и постоянно лезла к нему с какими-то вопросами, а Маша просто что-то ему рассказывала и громко смеялась. Со стороны казалось, что он её даже не слышит, но сестру такие мелочи никогда не останавливали.

Помимо этих двух компанию Феликсу составляли Максим и Вероника, но Даниэла всё равно не рисковала присоединяться к ним. Она понимала, что не выдержит и сорвётся на кого-нибудь, поэтому лучше было пересидеть это время в одиночестве. Закрыв глаза, Даниэла растеклась в кресле и постаралась не представлять себе ничего лишнего, чтобы не распсиховаться.

— Даниэла, ты чего ко всем не идёшь? — спросил Максим.

Ему удалось подкрасться к ней незаметно, отчего она вздрогнула и медленно подняла веки. Максим залез на кресло переднего ряда и смотрел на неё с неизменной улыбкой.

— Я же сказала, что должна придумать что-то крутое для нашего класса. Мне нужно сконцентрироваться.

— Ладно, не мешаю, — ответил он. — Просто хотел сказать, что мне пора на треню. Я сегодня до семи, так что домой тебе без меня придётся идти.

— Ничего страшного, дойду как-нибудь.

— Если хочешь, могу попросить Феликса тебя проводить, — предложил Максим.

— Ну уж нет, я лучше одна, — ответила Даниэла. — Боюсь, он меня где-нибудь по дороге закопает.

— Или ты его, — сказал Максим и рассмеялся. — Вы друг друга стоите. Ладно, я пошёл, до завтра!

Даниэла махнула ему на прощание рукой и осмотрелась вокруг, но вскоре об этом пожалела. Феликс поднялся и направился к выходу, а следом за ним с кипой листов в руках побежала Аня. Слежка за ними выглядела крайне нелепой идеей, поэтому Даниэле ничего не оставалось, кроме как и дальше сидеть в стороне и закипать от ревности.

В довершение всех бед Маша заскучала и решила поболтать с ней. Сестра вскочила с места, лёгкими шагами пересекла зал и приземлилась в соседнее кресло.

— Ты что тут засела, сестрёнка? Ждёшь, когда принц сам придёт за тобой?

— Что-то я не заметила поблизости ни одного принца, — с сарказмом ответила Даниэла.

— Да что с тобой? — воскликнула Маша. — Я не чувствую в тебе никакой воли к победе, так даже неинтересно!

— Зато у тебя этой воли через край, я смотрю.

— Оввьямэнтэ, мне уже удалось достигнуть некоторых успехов, — похвасталась Маша.

— Каких? — спросила Даниэла и усмехнулась. — По-моему, он даже не в курсе, что ты тут вертишься.

— Сразу видно, что ты ничего о нём не знаешь. Он же Дева!

Как только речь зашла про гороскопы, Даниэла обречённо выдохнула и закатила глаза.

— Дева — это очень закрытый и осторожный знак зодиака, — продолжила Маша. — Он очень хорошо умеет скрывать свои чувства, поэтому часто даже он сам не осознаёт, когда влюбился, так что при общении с таким парнем очень важно вести себя терпеливо.

— Да с ним никому терпения не хватит! — не выдержала Даниэла. — В жизни не встречала никого более невыносимого.

— Ты ничего не понимаешь, это всего лишь образ, внешняя маска, в душе Дева очень ранимое и чувствительное создание.

— Чего? Вот уж кто о нём ничего не знает, так это ты! Он — жестокий, расчётливый и бессердечный человек, который упивается страданиями окружающих. Так что читай поменьше своих гороскопов и почаще пользуйся своими мозгами.

На Машу эта гневная речь не произвела никакого впечатления. Она капризно вздёрнула нос и закинула ногу на ногу.

— Гороскопы не врут, и ты это ещё поймёшь, когда я выиграю.

— Смешно, — ответила Даниэла и отвернулась.

В силу звёздного предопределения она никогда не верила, поэтому считала невероятной глупостью пытаться привлечь кого-то при помощи астрологии. Да и описание, которое выдала сестра, мало походило на того Феликса, которого Даниэла знала. В общем, изучение всех этих знаков зодиака было ещё более бесполезным занятием, чем изучение химических формул или геометрических теорем.

Староста в это время переносил стулья из конца зала поближе к сцене, и просто так пройти мимо Даниэлы не смог.

— Денисова, ты чего тут прохлаждаешься? — спросил он.

— Я думаю, — грубо ответила она. — Думаю, понимаешь?

— Ты не боишься такие сложные операции на своём крошечном мозге выполнять? — усмехнулся он.

— Свали отсюда, — приказала Даниэла и указала рукой в сторону сцены.

Похоже, староста остался вполне доволен тем, что подпортил ей настроение, поэтому не стал продолжать и ушёл. Маша проводила его тоскливым взглядом и посмотрела на Даниэлу.

— Кто это вообще такой, сестрёнка? Он мне так про себя ничего не рассказал.

— Это староста моего класса. Он тупой, навязчивый и постоянно достаёт меня своими несмешными шуточками.

— Так тут у тебя целый любовный треугольник! — оживилась Маша.

— Ты о чём?

— Ну сама подумай, почему парень обычно преследует какую-то девушку, смеётся над ней и делает вид, что терпеть её не может? — спросила Маша и хитро прищурилась.

В ответ Даниэла непонимающе уставилась на сестру.

— Потому что он тупой и ненавидит её? — предположила она.

— Нет, потому что он в неё тайно влюблён.

Услышав это, Даниэла громко рассмеялась, а затем улыбка резко сползла с её лица. Она вскочила с кресла и с ужасом посмотрела на сцену, возле которой крутился староста.

— Не может быть, — прохрипела она.

— Ты можешь не верить гороскопам, — сказала сестра, — но с такими очевидными вещами спорить не будешь, надеюсь?

Это просто не укладывалось в голове, но и аргументов против у Даниэлы не было. Староста с первых дней их знакомства придирался к ней, постоянно в чём-то её обвинял, и казалось, что он её не выносит. Но, с другой стороны, если он действительно ненавидел Даниэлу, то почему продолжал настойчиво лезть к ней и напрашиваться на очередную ссору? Неужели он и правда…

— Да почему в меня постоянно кто-то влюбляется! — воскликнула Даниэла и в бессилии опустилась обратно в кресло.

«Кроме того, кто мне нужен», — добавила она про себя.

— Ничего удивительного сестрёнка, у таких красоток, как мы, всегда много поклонников, — уверено заявила Маша.

— И что мне теперь делать?

— Он тебе уже в чём-то признался?

— Нет.

— Значит, живи спокойно и не парься, — посоветовала Маша.

— Как это не парься? Я с ним за одной партой сижу! Как мне теперь ему в глаза смотреть?

— Прекращай истерить, ничего страшного не случилось.

Маше легко было говорить: за ней столько парней увивалось, что она имён всех, наверное, не помнила, а вот Даниэла не привыкла к такому вниманию. К тому же от старосты никуда нельзя было деться, а как вести себя в новых обстоятельствах, она не знала.

— Если хочешь, я могу попытаться его отвлечь, — неожиданно предложила Маша и буквально приросла взглядом к нему, пока он бегал возле сцены.

Естественно, Даниэла была согласна на это, однако открывшаяся правда окончательно выбила её из колеи, и до конца репетиций она старалась не высовываться из своего укрытия в последнем ряду. К несчастью, была пятница, а это означало, что пришло время собрания. Всё бы ничего, но именно сегодня Даниэла назначила старосту своим помощником и даже оформила официальное заявление с подписью классной руководительницы, чтобы позлить его ещё больше. А это означало, что теперь он мог присутствовать на собраниях.

— Слушай, иди домой, я сама тут со всем разберусь, — сказала ему Даниэла, избегая его взгляда.

— Ну уж нет, я хочу увидеть, насколько ты бесполезна на своей должности, — ответил староста.

Случись этот разговор ещё пару часов назад, и Даниэла ни за что на свете не промолчала бы, но теперь она предпочла уступить. Не хватало, чтобы староста чего-то там себе напридумывал, приняв её язвительные комментарии за признак ответной симпатии.

Пока все обсуждали мероприятия, конкурсы и другие школьные вопросы, Даниэла сидела с таким видом, будто случайно попала на это собрание. Сначала она не могла сосредоточиться, потому что её напрягало присутствие старосты, а потом она заметила, что Феликс на неё смотрел. Причём смотрел так, как умел только он: пристально, но незаинтересованно, как будто на самом деле думал о чём-то своём.

Обычно так он разглядывал пейзаж за окном, но в этот раз почему-то решил переключить внимание на Даниэлу. То ли он хотел показать, что она интересует его не больше, чем какой-то фонарный столб или дерево на улице, то ли он опять что-то запланировал. Интуиция подсказывала Даниэле, что второй вариант больше похож на правду.

Временами Феликс отвлекался, но раз за разом его взгляд падал на неё, и Даниэла от этого начинала нервничать всё больше. В какой-то момент это вывело её из себя, и она решила не оборачиваться в его сторону, чтобы не дать ему возможности продолжить эти манипуляции. Долго держаться не получилось, и через пару минут она опять подняла глаза на Феликса, обнаружила, что он всё ещё разглядывает её, и, покраснев, отвернулась.

Так продолжалось все полчаса, что длилось собрание. Даниэла старательно делала вид, что ей всё равно, и пыталась укрыться от Феликса, а он равнодушно следил за её реакцией. Для неё не было секретом, что он всё понимает и знает причину, по которой она его избегает, отчего Даниэла раздражалась ещё больше. Терпеть подобное отношение она не собиралась, поэтому твёрдо решила добиться от Феликса правды, чего бы ей это ни стоило.

Остаться с ним наедине было не сложно: он всегда уходил последним, поэтому Даниэла просто сидела и ждала, пока остальные разойдутся. Конечно, оставалась опасность того, что Аня тоже будет дожидаться Феликса, но она, к счастью, увлеклась разговором со старостой одного из девятых классов и ушла со всеми. Феликс же неспешно собрался, поднял с кресла синюю папку и направился к выходу. Уже у двери он остановился и обернулся к Даниэле.

— Через минуту я закрою зал вне зависимости от того, выйдешь ты или нет, — сказал он и крутанул связку ключей на пальце.

На самом деле она не планировала задерживаться, но вся решимость куда-то улетучилась, и Даниэла просто тянула время, чтобы отсрочить разговор. Она поднялась, нервно сглотнула и пошла вдоль рядов с таким чувством, будто направляется на расстрел. Феликс на неё даже не смотрел, и в последний момент Даниэла захотела пройти мимо, но потом собрала последние остатки храбрости и остановилась перед ним.

— Скажи, чего ты добиваешься? — спросила она и посмотрела ему прямо в глаза.

Феликс тоже перевёл взгляд на неё, но отвечать, как обычно, не торопился.

— Ничего, — наконец, сказал он.

По-видимому, Феликс решил ограничиться этим коротким ответом, потому что он уже сделал шаг в сторону двери, но Даниэла не собиралась отступать. Она схватила его за галстук, дёрнула его на себя и намотала на руку.

— Я никуда тебя не отпущу, пока ты не скажешь мне правду, — решительно сказала она. — Чего ты добиваешься?

— Я уже честно ответил, что ничего, — спокойно отреагировал Феликс.

— Ладно, тогда последний вопрос: я тебе нравлюсь? — спросила Даниэла и опять дёрнула галстук. — Говори правду!

Время шло, но Феликс молчал и лишь пристально смотрел ей в глаза, а затем перевёл взгляд на её губы и медленно облизнул свои. В горле моментально пересохло, и Даниэла замерла, изо всех сил вцепившись в галстук, словно это была последняя вещь, которая удерживала её на ногах. Время шло, и, хотя Феликс ничего не делал, ей казалось, что она не сможет уйти, пока он не разрешит этого.

Уроки давно закончились, поэтому в школе почти никого не было, и вокруг повисла такая тишина, что Даниэла даже слышала стук своего сердца. Вскоре, однако, она поняла, что это не её сердце, а звуки чьих-то приближающихся шагов.

Даниэла мысленно выругалась из-за того, что кто-то помешал в такой важный момент и отпустила галстук, а вот Феликс неожиданно схватил её за талию и прижал к себе.

— Ты что творишь? — шёпотом сказала Даниэла.

— Как что? Ты же хотела узнать правду, — ответил он, и на его губах возникла лёгкая усмешка.

— Отпусти меня!

— Тебе уже не интересно? — спросил он и приблизил к ней своё лицо. — Да.

— Что да? — пропищала она и вжала голову в плечи.

— Ты мне нравишься, — сказал Феликс, ни капли не смутившись.

Все попытки вырваться оказались бесполезными. Несмотря на то, что его тонкие руки, казалось, ничего тяжелее книги поднять не смогли бы, за Даниэлу он уцепился мёртвой хваткой.

— Ты что, не слышишь? — со страхом в глазах спросила она. — Там кто-то идёт.

— Ну и что? Боишься, что кто-то из учителей отчитает нас за аморальное поведение в стенах школы?

— Вдруг это Максим? Что мы ему скажем?

— Правду, Даниэла. Ты же любишь правду.

Шаги неумолимо приближались, и Даниэла с ужасом поглядывала на дверь, не оставляя попыток освободиться.

— Может это он, а может, не он, — задумчиво сказал Феликс. — Сыграем в русскую рулетку?

— С ума сошёл?

— Ты же любишь глупые идеи. Я думал, что тебе понравится.

Он снова уставился на её губы и ещё крепче прижал к себе.

— Три… — прошептал Феликс. — Два… Один.

Шаги замерли в дверях. Даниэла резко повернула голову, отчего губы Феликса не попали в цель, а едва ощутимо проскользнули по её щеке и упёрлись в висок.

С порога за всей этой сценой наблюдала Аня. Она густо покраснела и замялась на месте, словно решая, стоит ли причина, побудившая её вернуться, того, чтобы остаться, или лучше уйти.

— Извините, — наконец, пролепетала она, забегав глазами по полу. — Я тут… забыла… кое-что…

— Вот это, — сказал Феликс, оторвав губы от Даниэлы, и протянул синюю папку, которую всё это время держал в руке.

— Да, — еле слышно шепнула в ответ Аня.

Она осторожно подошла ближе, выхватила свою вещь и, ничего больше не сказав, бросилась прочь. Как только её шаги стихли, Феликс отпустил Даниэлу и уставился на неё.

— Теперь твоя очередь говорить правду, — сказал он, убрав руки в карманы брюк. — Ты довольна ответом или нет?

Выглядел Феликс абсолютно спокойным, и, судя по всему, совершенно не раскаивался в своём поступке. Его уверенность отняла у Даниэлы возможность сохранить самообладание, поэтому она отступила и выбежала в коридор.

«Псих. Ненормальный», — думала она, пока неслась к гардеробу.

Никогда не может ничего сделать нормально, даже сказать о своих чувствах. Если, конечно, он говорил правду, а не решил пошутить, зная, что Даниэла хочет от него услышать. Ей очень хотелось поверить в искренность его признания, но в то же время она не могла отогнать от себя подозрения в том, что Феликс преследует свои цели.

Как бы Даниэла ни злилась на него, не вспоминать его она не могла. Перед глазами так и возникала сцена с их несостоявшимся поцелуем, и от этого щёки у неё горели огнём. Мозг против её воли подкидывал картинки того, как он касается её губ, как его пальцы впиваются в её талию, как сплетаются их языки…

— Хватит! — крикнула Даниэла, чем напугала проходившую мимо уборщицу, и отчаянно замотала головой, пытаясь вытряхнуть эти мысли.

Получалось так себе, и от этого становилось страшно. Она оказалась совершенно беззащитна перед Феликсом и, что самое главное, ему удалось зацепить её так, что Даниэла в его присутствии полностью лишалась воли и способности анализировать происходящее. Но хуже всего было то, что она хотела снова попасть в его объятья, даже если для него это была всего лишь игра, и он это знал. Вопрос только в том, станет ли Феликс этим пользоваться?