Любовь с видом на море

Глава 12

Прогуливаясь по полностью отремонтированной кухне, Эмили О'Хара сказала:

— Выглядит роскошно, милая! Мне очень нравится пол, и столы — просто безупречны.

Кэти должна была тоже пребывать в восторге от своей новой кухни, но почему-то она не разделяла этого энтузиазма. Уже прошло два дня с тех пор, как уехали рабочие, а она не испекла ни единого печенья в своей сверкающей новой духовке!

Она обвела взглядом отремонтированную кухню, пытаясь взглянуть на все глазами Нэны, начиная с серой плитки на полу и мраморными кухонными столами и заканчивая темно-синими стенами. Но она ничего не почувствовала. Все было идеальным, но ничего для нее не значило.

— Так, милая, — сказала ее бабушка, подходя, чтобы обнять внучку, — у тебя теперь есть кухня твоей мечты, но ты стоишь здесь с таким видом, будто только что узнала, что выпекать печенье отныне запрещено. Скажи мне, что не так?

Слезы, которые Кэти удавалось сдерживать все последние дни, наполнили ее глаза и покатились по щекам, прежде чем она сумела остановить их. Ее сердце разболелось, а грудь будто сдавило железным обручем.

Она могла лишь хрипло выдохнуть:

— О, Нэна, все очень плохо.

— Милая…

Пожилая женщина вздохнула и повела Кэти через кухню. Там возле широкого окна с развевающимися от легкого ветра занавесками стоял круглый стол, а вокруг высокие стулья.

Эмили усадила внучку, а затем села рядом с ней:

— Расскажи мне.

Кэти не могла решить, с чего начать. С того, что она влюбилась в мужчину, о котором толком ничего и не знала? Что позволила себя одурачить члену семьи Кинг? Снова? Или она должна признаться, что никак не может пережить это? Что она никогда не переживет это? Что она не может спать, есть, не может даже печь свое печенье! А это уже показатель.

Она не могла заставить себя заниматься чем-либо — ей мешала боль в сердце.

— Это из-за Рейфа, — сказала она, откидываясь на спинку стула. — Он соврал мне.

— Я знаю.

— Что? — Кэти захлопала ресницами и уставилась на бабушку в ожидании объяснений. Но пожилая женщина молча сидела в лучах солнца, мило улыбаясь. — Что?! Но как?

Эмили подалась вперед, потрепала Кэти по руке, затем вздохнула:

— Я знаю, что его настоящее имя — Рейф Кинг, если это та ложь, которую ты имеешь в виду.

— Да, я говорю именно об этом!

— Хочешь чаю? Нам непременно нужно выпить чаю.

— Не хочу я ничего! — сказала Кэти, останавливая бабушку, прежде чем та успела встать. — Мне нужны ответы. Ты знала насчет Рейфа? И как давно?

Бабушка лишь махнула рукой:

— О, я поняла это, как только ты нас познакомила.

— Но как? — Кэти смотрела на нее в полной растерянности. — У тебя есть специальный радар, реагирующий на ложь?

— Нет, и я не думаю, что хотела бы иметь такой прибор, потому что иногда ложь бывает необходима, — сказала Эмили.

— Лгать — это очень плохо. Ты ведь сама меня этому учила, помнишь?

И снова Эмили отмахнулась, полностью отметая этот кусочек так называемой мудрости:

— Это совсем другое дело. Тогда тебе было восемь лет. А теперь ты взрослая и конечно же должна понимать, что маленькая безвредная ложь намного лучше горькой правды.

— Эта ложь не была безвредной! — заспорила Кэти, вспоминая, как жгло ее ощущение предательства, когда она обнаружила притворство Рейфа. — И ты все еще не сказала мне, как поняла, кто он на самом деле.

— Если бы ты хоть иногда читала журналы о знаменитостях, то тоже его бы узнала, — сказала Нэна, вздыхая. — Там всегда есть фотографии того или иного представителя семьи Кинг. Я опознала Рейфа по снимку, сделанному на премьере какого-то фильма.

— На премьере? — Кэти затрясла головой и почувствовала, как ее сердце ухнуло вниз.

Рейф привык встречаться с актрисами и ходить на шикарные вечеринки. О, как же он, наверное, смеялся над ее импровизированным пикником на заднем дворе!

Раздражение переросло в злость, и вскоре эти маленькие пузырьки ярости уже грозились превратиться в страшный и беспощадный гнев.

— Я не могу поверить в это! Он, наверное, подумал, что я настоящая идиотка, раз не узнала его. — Она сделала паузу и взглянула на свою бабушку. — И почему же ты ничего не сказала мне?

— Потому что тебе была необходима небольшая встряска. Кроме того, он такой симпатичный! И ты не можешь винить всю семью Кинг за то, что один из них сделал с тобой.

— Теперь это сделали уже двое, напомнила ей Кэти.

— Ах да, конечно, Рейф предстал теперь в не очень выгодном свете, — согласилась Эмили, — но ты дала ему шанс все объяснить?

— О, он объяснил. Я была частью спора, который не слишком удался.

— Кэти…

Она покачала головой и подняла вверх руки:

— Нет, Нэна, не существует оправдания тому, что он сделал. Он врал мне! Вот и все.

— Я тоже врала тебе, милая, — напомнила ее бабушка тихим голосом.

Вздохнув. Кэти сказала:

— Да, но ты сделала это не для того, чтобы ранить меня.

— Нет, не для этого. Может быть, это не входило и в планы Рейфа.

— Мы никогда не узнаем наверняка, не так ли? — пробормотала Кэти, чувствуя, как злость утекает сквозь черную дыру, которая была внутри ее все эти дни.

— Ты бы могла это выяснить, если бы перестала прятаться в своем доме и увиделась с ним. — Эмили спокойно посмотрела на внучку: — Ты правда собираешься стать отшельницей, в то время как он развлекается?

Это сразу привлекло ее внимание. Рейф развлекается? Где? И в следующее мгновение возник еще более важный вопрос — с кем?

— Что ты имеешь в виду? — спросила Кэти напряженным тоном.

Ее бабушка вздохнула и протянула утреннюю газету, которая лежала свернутой на кухонном столе:

— Кэти, если бы ты хоть немножко уделяла внимание текущим мероприятиям…

— И при чем здесь это?

Эмили молча пролистнула новостной раздел и перешла к обзору светской жизни. Пробежав по колонке взглядом, она нашла нужную информацию и загнула уголок страницы. Затем положила газету перед Кэти и указала своим наманикюренным ногтем на черно-белый снимок:

— Ты можешь очень многое выяснить, если следить за свежими сплетнями. Например, вот это.

Кэти посмотрела на снимок и почувствовала, как у нее сдавило грудь так, что она едва могла вздохнуть. Голова закружилась. Все, что она могла видеть перед собой, — это снимок в газете.

Фотография серьезного Рейфа на каком-то благотворительном мероприятии, одетого в смокинг и стоящего под руку с блондинкой, чья грудь была в два раза больше, чем у Кэти.

— Когда это… — Она замолчала, увидев подпись под фотографией. — Два дня назад?

— Он не свернулся калачикам и не рыдает в углу, как кое-кто из здесь присутствующих, — пробормотала Эмили.

— Вот гад. Какой же лицемер!

Кэти медленно встала со стула, сжимая газету. Она все еще не сводила взгляда со снимка, и все, что она могла видеть, — это лицо Рейфа, смотревшего в камеру так, будто он искренне желал фотографу сгореть в аду.

— Давай, девочка, — прошептала ее бабушка.

— Он говорил, что я была важна для него, — сказала Кэти с яростью, заставлявшей дрожать ее голос. — Он конечно же опять врал. Если я была ему так важна, то почему он выходит в свет с этой… красивой идиоткой?

— Справедливости ради должна сказать, что мы не знаем, идиотка она или нет, — заметила Нэна.

Кэти с возмущением взглянула на нее:

— Ты на чьей стороне?

— Ох, верно…

— Может, Рейф думает, что это я идиотка? — возмутилась Кэти. — Он действительно считает, будто я не узнаю, что меньше чем через неделю после нашего расставания он уже встречается с богатенькой красоткой? Он думает, что я не читаю газет?

— Ну, — сказала Эмили, — ты же правда не читаешь…

— Вот теперь-то начну! — пообещала Кэти, крепко сжимая газету в руке.

— И что ты собираешься со всем этим делать?

Кэти наконец подняла голову и посмотрела в глаза своей бабушке. С холодной, твердой уверенностью она сказала:

— Я укажу Кингу его место!

Рейф не мог успокоиться. Ему было плохо в собственной шкуре. И бежать было некуда. Нет, он и не думал бежать. Кинги не убегают. Кинги не прячутся.

Но если это так, то почему он сейчас не стоит на пороге ее дома, умоляя выслушать его?

Проклиная себя, он встал, подошел к окну своего офиса и уставился на потрясающий вид, открывающийся перед ним, невидящим взглядом.

Океан мог бы пересохнуть в один миг, а он бы даже не заметил этого. Все могло превратиться в одну бескрайнюю пустыню. Это не имело никакого значения. Рейф пытался снова вернуться к прежней жизни, но она казалась абсолютно пустой. Он больше не мог находиться в своем номере в отеле! Тишина была просто невыносимой. И поэтому он был здесь. В офисе. Он спал на дурацком диване. Если это вообще можно было назвать сном. Каждый раз, когда он закрывал глаза, он видел Кэти, такой, какая она была в их последнюю встречу. Когда она дрожала в его объятиях и целовала его. А затем — как она смотрела на него глазами, полными печали и боли…

Раздался сигнал внутренней связи, он подошел и нажал на кнопку:

— Черт, Дженис, я же просил, чтобы меня не беспокоили.

— Да, но здесь… — начала она, затем вскрикнула: — Подождите! Вам нельзя заходить!

Через секунду дверь его кабинета распахнулась. На пороге стояла Кэти, глаза ее метали молнии, волосы в беспорядке разметались по плечам. Она была одета в черную юбку, красную блузку с вырезом, достаточно глубоким, чтобы ему было видно серебряный кулон, утонувший во впадинке между ее грудей… И на ней были те самые туфли на высоких каблуках, которые она надела в день их последнего свидания.

Вообще-то она была одета так, будто собиралась соблазнить его. Но гнев, сверкавший в ее глазах, мог за секунду убить любого мужчину.

Но Рейф решил рискнуть. И если она в конце концов все же отвергнет его, он все равно не видел другого выхода.

— Извините. — Из-за плеча Кэти выглядывала Дженис с виноватым выражением на лице.

— Все нормально, Дженис. Закрой за собой дверь, пожалуйста.

— Да, сэр, — кивнула ассистентка, и хотя было видно, что ее переполняет любопытство, она сделала то, что он просил, и оставила их с Кэти наедине.

— Рад тебя видеть, — произнес Рейф вежливо, зная, что этими словами невозможно было выразить все его чувства.

— Через секунду твоя радость улетучится, — пообещала Кэти и приблизилась к нему походкой ангела мщения.

Она засунула руку в сумочку, висевшую у нее на плече, вынула оттуда газету и швырнула ему в лицо. Рейф инстинктивно поймал ее и быстро взглянул. И ему сразу стала понятна ярость, переполнявшая ее.

Странно, но это дало Рейфу надежду на то, что он ей еще не безразличен, раз этот снимок так ее разозлил.

— Ты думал, что я не увижу его? — практически прорычала она. — Или тебе было плевать на то, увижу я его или нет? Игра закончилась, спор выигран, можно идти дальше? Так ведь?

— Это была не игра, Кэти, — сказал он, в его голосе сквозило напряжение, которым была скована каждая клеточка его тела. — Я говорил тебе об этом, ну или пытался сказать…

— И я должна была тебе поверить? — Она бросила сумочку на ближайший стул и указала пальцем на газету, лежащую на его столе: — Видимо, ты так скучал по мне, что поспешил утолить свои печали с первой подвернувшийся блондинкой с пышным бюстом.

Он ухмыльнулся, зная, что это только добавит огня в пламя ее гнева. Но он просто не мог удержаться. Черт, он с трудом верил, что она сейчас стояла перед ним!

Даже в таком роскошном и яростном обличии Кэти была единственной женщиной, способной вытащить его сердце из темноты, в которую оно погрузилось. Единственной женщиной, при виде которой — ему хотелось улыбаться. Он мог пообещать ей все, что угодно, лишь бы она никогда больше не покидала его.

Он на мгновение вспомнил фразу, сказанную Корделлом той ночью в ресторане. «Еще один из Кингов попался». Рейф тогда заспорил с этим из чистого упрямства, отказываясь принять то, что было правдой. Но сейчас, когда Кэти стояла перед ним, переполняемая гневом так, что ее зеленые глаза искрили, как фейерверки, он понял, что больше не может отрицать очевидное. И, что более важно, он больше не хотел этого делать.

Рейф был влюблен — в первый раз в своей жизни! И будь он проклят, если потеряет ее!

— Не смей смеяться надо мной! — предупредила она.

— Я не смеюсь. — Он подался вперед, обхватил ее плечи и только сильнее сжал их, когда она попыталась высвободиться. — Кэти, эта блондинка — актриса. У нее контракт с компанией моего кузена Джефферсона. Мне все равно нужно было идти на тот благотворительный вечер, так что он попросил меня взять ее с собой, чтобы она появилась на страницах журналов.

Но Кэти не успокоилась:

— И я должна тебе поверить, потому что…

— Потому что она была невыносимо скучной, и я ужасно провел время — ведь тебя не было рядом. И поверь мне, потому что я больше не стану тебя обманывать, Кэти.

Внутри Кэти происходила борьба. Ее плечи расслабились, поэтому он перестал сжимать их так сильно, пытаясь удержать. Она не отстранилась от него при первой возможности, и Рейф воспринял это как хороший знак.

— Я скучаю по тебе, — сказал он, не осознавая, что говорит, и не пытаясь предсказать ее реакцию.

Ее пухлые губы сложились в усмешку.

— А я все еще злюсь на тебя!

— Я понял это.

Но она была здесь, и это уже было хорошо. Она посмотрела на него своими чудесными зелеными глазами, и Рейф понял, что это был его шанс. Единственный шанс оправдать себя и каким-то образом спасти самые важные отношения в его жизни.

Поэтому он заговорил медленно, но уверенно.

— Я был не готов к твоему появлению в моей жизни… — начал он и увидел смятение в ее взгляде. — Тот спор с Джо? Это был пустяк. Но когда я встретил тебя и обнаружил, что ты ненавидишь Кингов, понял, что, если скажу тебе правду, ты больше никогда не посмотришь в мою сторону.

Она нахмурилась и закусила нижнюю губу, пытаясь заставить себя смолчать и выслушать его полностью.

— Я сказал себе, что хочу изменить твое мнение о семье Кинг, — продолжил он и заметил, как что-то промелькнуло в ее взгляде. — Но дело было не только в этом. Я знал, что ты больше не взглянешь на меня ни разу, если узнаешь правду. А я так хотел, чтобы ты смотрела на меня, Кэти! — И Рейф погладил ее по щеке. — Я хотел гораздо большего, чем просто твой взгляд…

— Ты и получил гораздо больше, Рейф, — сказала она так тихо, что ему пришлось напрячься, чтобы услышать ее. — Ты получил больше, чем я готова была отдать кому-либо другому до тебя. Я любила тебя. Поэтому, когда открылась твоя ложь, это ранило меня гораздо больше, чем поведение Корделла.

— Я знаю, — кивнул Рейф, мысленно зацепившись за слово «любила». Если она любила его тогда, то до сих пор должна была испытывать к нему чувства. Это не могло сгореть так быстро, независимо от того, насколько он разозлил ее. — Я знаю, — повторил он.

И Рейф притянул ее ближе и поцеловал. Поцелуй его был мягким и жестким, страстным и нежным одновременно. Этот поцелуй шел от самого сердца, и он выдохнул с облегчением, когда, помедлив, Кэти все же прижалась к нему, чтобы поцеловать в ответ.

Отстранившись, он внимательно рассматривал ее, будто впитывая выражение ее лица в этот момент.

— Я говорил тебе, что не был готов, и это чистая правда. Но я не знаю, как можно быть готовым к тому, что ты сделала со мной.

— Рейф…

Он покачал головой и приложил палец к ее губам:

— Нет, позволь мне сказать это. Ты выросла со своей бабушкой и мамой. Ты знала, что была любима, и знала, как отвечать на это. А я не знал. Мой папа был очень неудачным примером, а маму я почти не знал… Затем я женился, а когда моя жена ушла от меня, то сказала, что я все испортил из-за своей неспособности к любви, которая все разрушила.

Глаза Кэти ярко сияли, когда она протянула руку, чтобы погладить его по щеке:

— Она была не права.

— Нет, — сказал он, — Лесли была права. Потому что, пока не встретил тебя, я не знал, каково это — по-настоящему любить кого-либо…

— О, Рейф…

С его сердца словно упал камень, давивший на него все эти дни. Его душа чувствовала тепло, потому что Кэти была рядом. Рейф знал, что эта женщина является центром его мира. Ему ничего не нужно будет в этой жизни, если он не сможет убедить ее полюбить его, несмотря на все причины, по которым она не должна этого делать.

— Послушай, я — тяжелый случай, — сказал ей Рейф, решив открыть ей всю правду, даже если это будет стоить ему самого дорогого. — Я знаю это. Но я люблю тебя, Кэти. За всю свою жизнь я не любил никого другого…

Слезы заблестели у нее в глазах. Это были слезы счастья? Или слезы перед прощанием? Она вздохнула и призналась:

— Я хочу верить тебе.

Рейф улыбнулся и притянул ее к себе так, чтобы она могла почувствовать биение его сердца в груди. Чтобы она почувствовала силу его любви, которая окружала ее.

— Дай нам еще один шанс, Кэти, — прошептал он, наклоняя голову, чтобы поцеловать изгиб ее шеи. Он вдохнул ее аромат и улыбнулся, почувствовав нотки корицы и ванили. — Я клянусь, ты никогда об этом не пожалеешь!

— Рейф?

Он отстранился, чтобы взглянуть в ее глаза, и, до того как она успела что-то сказать, произнес:

— Выходи за меня замуж, Кэти. Выходи за меня и позволь мне жить с тобой в этом чудесном старом доме. Позволь мне сделать тебя счастливой. Я знаю, что смогу. Я докажу тебе, что могу стать тем, кто тебе нужен.

— Да, я выйду за тебя. — Наконец-то улыбка заиграла на ее губах, она потянулась к нему и взяла его лицо в свои ладони. — Разве ты не понимаешь, что ты и так уже все, что мне нужно?

— Слава богу, — прошептал он и поцеловал ее еще раз.

— Кроме того, ты сделал мне почти идеальную кухню.

— Почти? — спросил он с усмешкой.

— Ну, я внезапно решила, что раз уж выхожу замуж за плотника, то он в состоянии соорудить мне кладовку.

— Все, что пожелаешь, Кэти, — пообещал он с усмешкой. — Но предупреждаю тебя: как только станет известно о том, что мы решили пожениться, мой брат Шон начнет требовать печенье.

— Для семьи? — рассмеялась она. — Для моей семьи — все что угодно!

Рейф прислонился лбом ко лбу Кэти и почувствовал, что в его мире, в его жизни все снова становится на свои места. Женщина, которую он любил, была в его объятиях, и его будущее засияло радужными красками. Он находился там, где хотел быть, где должен был быть. Там, где была Кэти Чарлз — королева печенья.