Любовь сквозь границы (СИ)

Глава 17

Волкан сидел у двери в ванную, за которой скрылась Жасмин. Он уже долгое время пытался поговорить с ней, но слышал только горькие всхлипы.

— Маленькая полицейская, — позвал он её в очередной раз, но ответа не было.

Каждый её всхлип рвал Волкана изнутри. Он не понимал, почему ему так больно. Ему с трудом удавалось сдерживать свой гнев. Еще немного и он просто сломает дверь.

— Что мне сделать? Скажи, пожалуйста.

— Уходи, — обиженным голосом произнесла Жасмин. — Оставь меня в покое! Можешь забрать улики. Они в первом ящике комода.

— Бл***! Мне не нужны улики! Можешь сдать меня в полицию. Я согласен. Только выйди оттуда.

— Нет.

— Тебе лучше послушать меня, потому что я уже не могу себя контролировать. Еще чуть-чуть и моя злость вырвется наружу. За последствия я не ручаюсь. Я на грани, детка.

— Я тебя не боюсь! Иди в задницу со своей злостью.

— Жасмин, не провоцируй меня, — голос Волкана начал походить на низкое рычание. — Выйди уже. Я хочу поговорить с тобой. Я все тебе объясню.

— Что ты мне объяснишь? Что ты там сказал? Ты уверен, что я чувствую себя с тобой лучше, чем с кем-то другим до тебя? Так вот! Я тебе не шлюха!

— Я не говорил, что ты шлюха. Просто ты совсем другая. Ты даже не говоришь, откуда приехала. Откуда мне знать? Может у тебя было множество партнеров. Я как-то не зацикливался на этом.

— Теперь ты узнал, что у меня никого не было. Свали из моего дома.

— Открой дверь. Мы спокойно поговорим.

— Иди в жопу!

— Жасмин.

— Ты пытался использовать меня, чтобы выкрасть улики. Так что иди в жопу Волкан! Просто, иди в задницу! — крикнула она.

— Я предупреждал. Отойди от двери, — гневно прорычал он.

— Не смей ломать дверь!

Жасмин отскочила назад и прижалась к стене, придерживая на себе полотенце. В следующую секунду дверь слетела с петель. Волкан стоял на пороге гневно смотря на неё. Зеленые глаза стали красными. Темный взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Волкан...я, — голос девушки дрогнул.

— Я просил открыть дверь, — пророкотал он.

Грудная клетка Волкана часто вздымалась. От него веяло опасность. Он сжал кулаки и медленно подошел к Жасмин. Встав напротив неё, он схватил её за шею и придавил к стене.

— Не доводи меня до того состояния, когда я превращаюсь в животное. Я могу убить тебя, Жасмин, — в его голосе чувствовалась угроза. — Даже сейчас, стоит мне надавить на твою прекрасную шейку, и она сломается. Хруст — ты мертва.

— Чего ты хочешь? — испугавшись, спросила она.

— Ты меня плохо слышала? Я уже сказал, чего хочу. Ты не восприняла мои слова всерьез. А надо было, детка. Я не из тех, кого нужно злить. Вот убью тебя, и твое тело никто не найдет. Никто ведь не станет печься о жизни сиротки.

«Сиротка». Жасмин часто слышала это слово. Ей уже казалось, что она привыкла к нему. Особенно им любили бросаться в полиции. Преступники часто использовали его, чтобы как-то задеть её. Только вот ей было наплевать на это с некоторых пор. Но когда Волкан называл её так, однозначно было больно.

По щекам Жасмин скатились слезы. Она ломалась изнутри. А все потому что она подпустили к себе преступника. Именно он стал причиной того, что она впервые перешагнула через свои принципы. Вместо того, чтобы сдать улики, она спрятала их.

Волкан отпустил её шею и нахмурился. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Ему нужно было побороть свой гнев. Это всегда казалось самым сложным для него. Только вот сейчас в этом не было необходимости. Слезы Жасмин странным образом били по нему. Удар током не был бы таким болезненным, как эти крупные бусины, которые скатывались по её щекам.

— Уходи, — дрожащим голосом произнесла Жасмин. — Перестань причинять мне боль. Уходи.

Волкан открыл глаза и сделал шаг назад. Он посмотрел вокруг себя. Дверь лежала на полу. Вокруг неё были разбросаны щепки. Это все сделал он, потому что не мог контролировать себя.

— Черт бы все побрал.

Волкан подхватил Жасмин на руки и вынес из ванной. Она удивилась этому. Он только что готов был задушить её, а теперь несет на руках. Она не понимала, что с ним такое творится.

Посадив Жасмин на кровать, Волкан присел рядом. Он все еще был обнажен. Но собственная нагота ничуть не смущала его. Его взгляд упал на простынь, где были видны пятна крови.

— Прости меня, — с сожалением произнес он. — Когда я зол, перестаю контролировать то, что говорю и делаю. Я не часто поддаюсь гневу, но когда это происходит... — Волкан глубоко вздохнул. — Черт. Прости. Я не должен был этого говорить.

— Но сказал.

— Послушай, Жасмин. Я не могу изменить того, что уже сделано. Если бы я знал, что ты невинна, то ни за что бы не прикоснулся к тебе.

Внутренний зверь ликовал от счастья. На самом деле он бы в любом случае взял её. Он хотел эту девушку всем своим существом. Пусть здравый смысл и говорил, что это было не правильно, но инстинкты подсказывали совершенно иное. То, что он сделал Жасмин своей — это правильно. То, что он первый мужчина в её жизни — это правильно. Каждый поцелуй, каждое прикосновение — это правильно.

— А мои слова...Я чертов ублюдок. Я не должен был так поступать.

Волкан стал спешно одеваться. Он был очень нервным и сам не знал, что ему делать. В такую ситуации он еще не попадал. Его игры завели в тупик его самого. Сейчас не было победителей и проигравших. Это ловушка, в которую он попал добровольно.

Волкан забрал у Жасмин улики. Она горько усмехнулась, когда он это сделал. Это она и ожидала. Он все же сделал это и ушел, не обернувшись.

***

Сулейман пришел на могилу брата. Все эти дни, он оттягивал этот момент. Даже если Боран предал его, он был его братом. Словно тень, он всегда преследовал его. С самого детства. Защищать, оберегать, подставлять свое плечо — это было их долгом.

— Мы с тобой через многое прошли, Боран, — Сулейман провел рукой по могильной плите. — В самые темные дни, ты был рядом со мной. В самые трудные моменты, ты помогал мне. Мы были неразлучны. Не знаю, в какой момент твое сердце успело почернеть. Я этого не заметил. Наверное, я должен был быть более внимателен к тебе.

Сердце мужчины начало покалывать. Ему было тяжело говорить, но он не замолкал.

— Пусть ты и предал меня, но я постараюсь найти сто причин, чтобы оправдать тебя, — скупая слеза скатилась по его щеке. — Неужели боль, которую ты пронес через всю свою жизнь, сделала тебя таким? Нет ничего более тяжелого, чем остаться без любимой. Я знаю это лучшее всех. Но ты сам отказался от своей любви. Неужели, это так сильно терзало тебя, что ты перешел на темную сторону?

Сулейман попытался встать, но ноги задрожали. Он упал на колени. Сердце уже не выдерживало всей боли, которую он пережил. Лицо начало бледнеть. Мужчина рухнул на землю.

***

— Папа в больнице, — объявил плачущий голос сестры.

Альп сбросил вызов и стал быстро одеваться. Он натянул на себя спортивный костюм, и буквально выбежал из дома.

— Я с тобой! — твердо сказала Ягмур, садясь в машину мужа, и получила слабый кивок в ответ.

Оказавшись в больнице, они поднялись на нужный этаж. В коридоре уже собрались остальные Кылычи.

— Что с ним? — нервно спросил Альп. Почему-то состояние отца беспокоило его. Внутри все дрожало от страха.

— Все плохо, — равнодушно ответил Орхан, хотя его взгляд был иным. Он словно стал стеклянным.

— У него был инфаркт, — сказала Элиф. — Ты можешь войти внутрь, если хочешь.

Альп сглотнул слюну и уставился на дверь палаты. Он будто прирос к тому месту, где стоял. Сделать первый шаг было сложно. На много сложнее, чем он думал.

— Иди, — прошептала ему Ягмур, сжав его руку.

Наверное в ней была сила, которой ему не хватало. Он все же смог сделать первый шаг. Незаметно для себя, он оказался в палате.

Сулейман лежал на кровати и смотрел в потолок. Его глаза были открыты, но в них угасала жизнь.

— Сынок, — хриплым голосом произнес он. — Подойди.

Альп подошел к нему и сел на стул. Его взгляд был прикован к Сулейману. Он никогда не видел его таким. Обычно зеленые глаза были полны суровости. Улыбка редко касалась губ. Строгий взгляд внушал страх. Но сейчас он выглядел другим. Темные круги под глазами. Бледное лицо. Слегка потемневшие губы.

— Время так быстро летит, — с сожалением произнес он. — Я и не заметил, как мои дети выросли и сами стали родителями. Вы научились сами принимать решения и распоряжаться своей жизнью. В особенности ты, Альп Яман. Так получилось, что я не мог стать для своих детей хорошим примером отца. Да и у меня самого не было лучшего примера, — горькая улыбка озарила лицо мужчины.

Альп почувствовал, как в горле образуется ком. Было сложно слушать его. Сложно смотреть на него.

— Прости меня за все. Ты рос вдали от семьи, но я хочу, чтобы ты знал кое-что. Я выбрал тебя, Альп. Я выбрал тебе жизнь, которая должна была быть полна любви и заботы. Я хотел, чтобы ты рос подальше от оружия, смертей. Я посчитал, что это твой шанс. Я выбрал тебя, сынок.

Из глаз Альпа брызнули слезы. Хрипящее рычание заполнило палату. Ему было больно. Очень больно.

— Я так устал. Мне очень хочется отдохнуть, сынок.

— Папа, — Альп сжал руку отца.

Сулейман улыбнулся. Пусть и поздно, но услышать это слово из уст Альпа было очень приятно.

В ту же минуту в палату забежал Серхат. Его напуганный взгляд нашел Сулеймана. Он быстро подошел к отцу.

— Ты не можешь так легко умереть, Сулейман Кылыч, — дрожащим голосом произнес он. — Не сейчас. Ты сильно задолжал мне. Из-за тебя я остался без матери. Решил оставить меня полным сиротой?!

— Ты не сирота. Ты никогда не будешь сиротой, Серхат. Ты не просто мой сын. Ты нечто большее, — Сулейману с трудом давались последние слова. — В тебе заключается моя с Селин любовь. В тебе тот свет, который она излучала. У тебя её глаза. У тебя есть семья. Есть братья. Ты должен заботиться о них. Ты мой старший сын. Мы с мамой очень сильно тебя любим. Помни.

Губы Серхата задрожали. Он стиснул сильнее зубы, чтобы не дать волю слезам. Как бы тяжело и больно не было, он старался держаться.

Все потихоньку начали входить в палату. Даже Юсуф пришел, чтобы попрощаться. Сейчас не было вражды. Сейчас не было ненависти. Перед смертью ничего уже не имеет значение.

Сулейман окинул взглядом своих детей. Он был счастлив. Он знал, что его дети сплотились. Они были вместе. Это и есть семья. Перешагнув сквозь границы боли, обид, ненависти, они выстроили крепкие узы.

Серхат был их силой. Альп гневом. Орхан разумом. Волкан смехом. А Элиф...Она была сердцем.

— Юсуф, я доверяю тебе своих детей, — сказал Сулейман, прежде чем его взгляд упал к окну. — Селин, — он улыбнулся, и зеленые глаза потускнели.

Молодая душа вышла из тела. Он с улыбкой шагнул к голубоглазой девушке, которая уже ждала его. Наконец-то они воссоединились. Две половинки одной забытой истории любви.

— Сулейман! — Зилан положила голову на грудь мужа и заплакала. Пусть их отношения и не были идеальными, полными любви, но они научились жить вместе. Они научились заботиться друг о друге. И все же, со временем она полюбила своего мужа. Только вот глаза Сулеймана всегда с тоской искали Селин.

Сибель сидела в углу и горько плакала. За короткий промежуток времени она потеряла двоих сыновей. Она осталась одна. Жизнь будто разделилась на до и после.

***

Похороны Сулеймана Кылыча прошли в дождливую погоду. Небо скорбело вместе с его семьей. Никто не ревел от горя и не бился в истерике. Вокруг было тихо, но слезы были на глазах у каждого.

Серхат стоял рядом с Альпом. Его голубые глаза блестели. Сердце болело от осознания того, что он остался сиротой. Он не видел, как позади него встали родители. Сулейман и Селин улыбались, положив руки на плечи своего сына. Они, как ангелы хранители, как крылья, которые всегда будут с ним.

Люди потихоньку стали уходить. Кладбище опустело. Осталась только семья Сулеймана. Все старались стойко держаться, не давая себе слабины.

— Мне было семь лет, — подал голос Орхан, привлекая к себе внимание. — Я был очень эмоциональным ребенком.

Зилан с сожалением посмотрела на сына. Она поняла, о чем он хочет сказать.

— Я часто смеялся, шутил, шалил.

Эти слова многих удивили. Никто и никогда не видел, чтобы он смеялся, а про остальное и речи быть не могло.

— Однажды, я играл с детьми, которых считал друзьями. Я ошибся. Это была моя первая ошибка.

Альп нахмурился и сжал кулаки. Он был уверен, что история брата разозлит его.

— Эти дети ненавидели меня. Им не нравилось, что я сын Главы. Им не нравилось, что у меня все есть. Я делился с ними едой, игрушками, всем. Даже это не смягчило их. Как-то раз они избили меня, потому что я радостно показывал им свой новый велосипед. Тогда я впервые узнал, что такое зависть, — голос Орхана стал слегка хриплым. — Папа сказал, чтобы я больше не играл с этими детьми. Он научил меня держать голову высоко и с гордостью занимать место сына Главы. Он сказал, что единственными, кто подставит мне плечо, будут мои братья. А Элиф будет той, кто в темное время, будет излучать свет. Папы больше нет, поэтому я скажу вам это вместо него.

Орхан окинул взглядом своих братьев. Он улыбнулся им. Впервые искренне улыбнулся.

— Если вам нужна сила, то взгляните друг на друга. Вы и есть сила. Если вам нужен свет, то вы найдете его в глазах сестры. Если будет больно, то не страдайте в одиночестве, потому что мы не одиноки.

Волкан двинулся вперед и обнял брата. Пусть Орхан и был скуп на эмоции, но сегодня он проявил их больше, чем когда-либо.

— На самом деле тебе лучше без улыбки. Если честно, ты улыбаешься, как маньяк, — сказал Волкан.

— А не пойти бы тебе в задницу, Волкан? — Орхан дал подзатыльник брату.

— Только не начинайте спорить прямо здесь, — Альп указал взглядом на могилу отца.

— Мы не спорим. Спор — это...

— Ну уж нет, Орхан. Иди в жопу со своими умными фразочками.

— Даже поплакать нормально не дали, — Элиф провела ладонью по лицу.

— Они просто ненормальные, — Серхат недовольно покачал головой.

— Пошлите домой. У меня уже трусы промокли, — раздраженно сказал Волкан.

— Надо было брать с собой зонтик, — Орхан толкнул брата вперед. — Пошевеливайся.

***

Неделя. Именно столько времени прошло после смерти Сулеймана. Волкан был в подвешенном состоянии. Он не знал, скорбеть по отцу или переживать за Жасмин. Последняя их встреча причинила ей боль. Он видел это в её глазах. Это мучало и его. Он стал себя ненавидеть. Даже отражение в зеркале вызывало отвращение.

— Ты в порядке? — спросил Орхан, когда Волкан появился в офисе.

— Я хочу кое-что сделать.

Орхан внимательно взглянул на брата. Выражение его лица было хмурым, а взгляд равнодушным. В голове уже складывались действия и слова Волкана, просчитанные на несколько шагов вперед.

— Нет.

— Что нет? — непонимающе спросил Волкан.

— Ты не сдашься в полицию. Я не дам тебе улик.

— Бл***! Как ты понял?

— Да по тебе все понятно. Ты этим ничего не добьешься.

— Но я хочу отдать Жасмин улики. У тебя ведь есть на меня компромат? — сузив глаза спросил Волкан.

— У меня он есть на каждого из нас. Но это не значит, что я отдам его тебе.

— Я переспал с Жасмин.

Эта новость ничуть не удивила Орхана.

— Бл***! Только не говори, что ты и об этом знал.

— Не скажу, если тебе будет легче.

— Ты бесишь меня, — раздраженно произнес Волкан. Порой ему хотелось врезать брату, за его способность предугадывать его действия.

— Я должен отдать тебе компромат только потому что ты переспал с ней? — изогнув брови, спросил Орхан.

— Вовсе нет. Я просто разозлился...

— Ты ударил её?

— Нет! Все не настолько плохо. Я быстро обуздал гнев. На много быстрее, чем обычно.

— Хм.

— Хм? Это все что ты скажешь?

— Ты любишь Жасмин. И не отрицай этого. Если бы не любил, то не смог бы обуздать свой гнев. И в твою голову не приходили бы такие сумасшедшие идеи.

— Я хочу отдать ей компромат на себя. Мне это необходимо.

— Здесь компромат на всех нас. Она сможет посадить каждого, — Орхан вытащил папку из сейфа. — Верни мне потом его.

— Вернуть? Ты не допускаешь мысли, что Жасмин посадит меня? Нас? А впрочем, не говори. Не хочу ничего знать. Ты шизик. Ты просто шизик. Лучше скажи, зачем ты отдаешь мне все? — Волкан забрал папку и удивленно уставился на неё.

— Я не думаю, что она тебя посадит. Но риск всегда есть. Я не могу позволить, чтобы все преступления висели на тебе. Если и отправляться за решетку, то только вместе. Думаю, Серхат и Альп тоже поддержали бы меня в этом.

Волкан слегка улыбнулся. Он был уверен в своих братьях. Уверен, что они пойдут за ним куда угодно. Осознание этого давало ему больше сил.

***

Жасмин сидела за своим рабочим столом и писала отчет по делу Адема. Он избавился от всех своих врагов, даже не появившись в поле зрения полиции. Начальник стал последней его жертвой. Он утопился, привязав к ногам камень. С тех пор, похищений больше не совершалось. Все девушки вернулись домой живыми и невредимыми, что не скажешь об их родителях.

Жасмин злило то, что она не смогла добраться до Адема. Хотя порой чувство справедливости в душе кричало, что Адем поступил правильно. На протяжении всего времени, что он наказывал своих жертв, она слышала кусочки признаний. Собрав её воедино, она поняла, что у него слишком тяжелая и больная история. История, которую стоит скрыть.

Стук в дверь отвлек Жасмин от отчета. Она подняла голову и удивленно уставилась на Волкана. Он не дождавшись её ответа вошел в кабинет и вальяжно рассеялся на стуле.

— Привет, маленькая полицейская, — серьезный тоном поздоровался Волкан.

Он выглядел немного уставшим. Жасмин знала, что он потерял отца. Она не стала приходить к нему, чтобы пособолезновать. Хотя у неё было желание. Но последняя их встреча сильно ударила по ней.

— Что тебя привело ко мне? — спокойно спросила она. Ей не хотелось устраивать скандал в виду утраты, которую перенес Волкан.

— Это, — он положил перед ней папку.

Жасмин открыла папку и начала изучать всю информацию, которая в ней содержалась. С каждой страницей её взгляд становился удивленнее, а брови поднимались выше.

— Это же...

— Компромат на меня и моих братьев.

— Вы что храните на себя компромат?

— Да, — Волкан пожал плечами.

— Но...зачем? — Жасмин была в еще большем шоке.

— На всякий случай. Мы иногда дополнительно изучаем их. Просто, чтобы проверить, не упустили ли мы чего-то.

— Если ты принес это мне в надежде подразнить и похвастаться, то ты дурак. Я сейчас же арестую тебя.

Волкан спокойно протянул руки вперед.

— Я за этим и пришел. Ты можешь арестовать меня.

Жасмин не раздумывая схватила наручники и надела их на кисти рук Волкана. Послышался щелчок.

— Зачем тебе это? — хмурясь, спросила она.

Волкан слегка улыбнулся. Он заметил гнев в её глазах. Она еще злилась на него и была обижена. Какой бы стойкой не хотела казаться Жасмин, даже она порой выглядела слабой.

— Маленькая полицейская, — шепотом произнес Волкан.

Жасмин избегала его взгляда, но когда он позвал её, все же посмотрела ему в глаза. Она поздно поняла, что совершила ошибку. Ей нельзя было смотреть на него. Сейчас, когда их взгляды встретились, то она была более уязвима.

Волкан поднял закованные руки и обхватил ладонями лицо Жасмин. Он хотел ответить на её вопрос.

— Я люблю тебя, — признание сорвалось с его губ. — Я согласен ответить за все свои преступления. Не потому что я чувствую вину. Только ради тебя. Только для тебя.

Жасмин вздрогнула. Взгляд забегал по кабинету.

— Там есть компромат и на моих братьев. Ты можешь посадить всех нас. Они тоже добровольно придут в участок, если ты скажешь.

— Ты снова играешь во что-то? — её голос дрожал. — Я...я не верю тебе.

Жасмин потянула его за руки и повела в камеру. Её сердце быстро колотилось в груди. Лицо горело от волнения. Закрыв Волкана, она почти сбежала от него.

— Ты не убежишь от этого, — послышался его голос. — Я не играю в игры. В этот раз все иначе.

— Я знаю, что ты и твоя семья можете провернуть все что угодно. Завтра может оказаться так, что эти улики ничего не значат. Ты игрок. Я уверена, что и улики игра!

— Я сказал, что люблю тебя! — прорычал Волкан. — Ты не хочешь мне ничего сказать?!

— Нет.

— У тебя нет чувств ко мне?! — взгляд Волкана потемнел.

— Нет.

— Ложь!

Он гневно дернул руками и сломал наручники. Жасмин испугано отпрянула от решетки.

— Скажи правду.

Волкан схватился за железные прутья и пытался согнуть их. От него веяло яростью.

— Перестань!

Жасмин двинулась вперед, чтобы оттолкнуть Волкана от решетки. Он убрал руки, но поймал её и притянул к себе.

— Волкан, ты снова поддался гневу, — тихо произнесла она.

Его дыхание было тяжелым, а глаза стали красными. Он стиснул зубы и пытался придавить девушку к себе, причиняя ей боль.

— Я просто хочу, чтобы ты поняла одно. Я хочу, чтобы ты стала моей семьей. Я хочу, чтобы у тебя была семья. Я заменю тебе всех, Жасмин. Я стану защищать тебя, как защищает отец. Я буду заботиться о тебе так же, как заботится мать. Я буду любить тебя больше, чем родители своего ребенка.

— Волкан, — голос Жасмин задрожал. Ногти впились в его грудь, царапая до крови. По щекам скатились слезы.

Волкан часто заморгал, будто пытался смахнуть пелену с глаз. Гнев поутих. Её слезы били по нему слишком сильно и больно.

— Я люблю тебя. Это правда. Игр нет, — немного спокойнее сказал он, медленно отпустив девушку. — Даже если сяду на пожизненный срок, это не изменится.

***

Серхат рыскал по всем шкафам в поисках виски. Ему хотелось выпить. В последнюю неделю он это и делал. Только вот дома не было алкоголя. Ни капли.

— Черт бы тебя побрал, Альп! — раздраженно произнес он.

Альп Яман пришел к нему утром и вынес весь алкоголь. Плюс к этому пару раз врезал. У Серхата до сих пор болела челюсть.

Он чувствовал себя потерянным после смерти Сулеймана. Они не были в близких отношениях. Большую часть жизни Серхат ненавидел его. Но в последнее время все изменилось. Он не признавался себе в этом. Но все же это произошло. Он подпустил Сулеймана к себе.

Серхат натянул на себя футболку и собирался в ближайший бар. Алкоголь можно было достать где угодно. Его отвлек звонок в дверь.

— Если это ты, Альп, то лучше свали! Я готов надрать тебе зад! — крикнул Серхат, прежде чем открыть дверь.

На пороге стоял вовсе не Альп. Там стояла Кара. Серхат был удивлен её приходу. Он несколько секунд молча смотрел на неё.

— Привет, — она слегка улыбнулась, прерывая неловкое молчание. — Не впустишь?

— Входи.

Кара прошла в гостиную и села на диван. Её взгляд скользнул по комнате, в которой царил полный порядок. Обычно в доме Серхата все бывало наоборот.

— Ты нанял домработницу? — спросила она.

— Нет, — ответил он, пристально смотря на неё.

— Просто, у тебя такой порядок. Неужели сам все убрал?

— Нет.

Серхат прекрасно понял, что за мысли в голове у Кары. Она точно подумала, что он привел сюда девушку, которая прибрала в доме после бурной ночи. Раньше для него это было обычным делом.

— Элиф все убрала. Она заходила пару дней назад.

Кара облегчено вздохнула, когда услышала это. Ей бы не хотелось знать, что у Серхата бывают другие девушки. Это бы больно ударило по ней.

— Ты сблизился с ней. У вас, кажется, хорошие отношения.

— Да. Элиф достаточно быстро пробралась в мою жизнь, — Серхат налил себе воды. — Как и остальные.

— Я заметила это на похоронках. Вы держались все вместе.

— Ты была там?

— Да.

— Я тебя не видел.

— Я сидела в машине. Не хотелось выходить и привлекать к себе взгляды. Тем более в последнее время их стало очень много. Я даже на работу не выхожу из-за этого.

— Винишь меня в этом?

— Нет.

— Я не сожалею о том что сделал, Кара. Я поступил правильно. Для нас не было другого пути.

Серхат сел рядом с Карой и, схватив её за талию, посадил на свои колени.

— Я понимаю, — шепотом произнесла она.

— Почему ты пришла? — Серхат накрыл ладонью щеку девушки.

— Альп и Орхан приходили к нам. Они договорились о нашей свадьбе.

— Что?

— Ты не знал?

— Нет.

— Альп сказал, что не хочет ждать, пока ты высунешь голову из задницы и придешь просить моей руки.

— Нуу. Ладно, он прав. Но я все же хотел бы знать, что они сделали это.

— Оу. Тогда, может ли это означать, что ты не хочешь...

— Кара, я хочу, — перебил её он. — Я хочу все, что связано с тобой. Хочу жениться. Хочу видеть тебя обнаженную в своей постели. Хочу каждую твою улыбку. Хочу каждый твой взгляд. Хочу все, что ты можешь мне дать, Кара.

Шепот его слов обволакивал её теплом. Он говорил от всего сердца. Его желания имели достаточно большой срок.

Серхат сильно прижал её к себе, не оставляя между ними никакого расстояния. Горячее дыхание било по губам.

— Я так долго ждал тебя, Кара. Кажется, я уже не смогу тебя отпустить.

— Не отпускай.

Серхат нежно провел кончиком пальца по её губам. Он еле сдерживал себя, чтобы не наброситься на неё. Это желание убивало его. Губило. Вторая рука гладила её бедро.

— Серхат, — простонала Кара его имя. — Я люблю тебя.

Эти слова снесли последние остатки разума. Серхат впился губами в шею Кары, крепко удерживая её затылок.

— Еще. Скажи это еще раз, — требовал он.

— Я люблю тебя.

— Имя! Называй мое имя, Кара!

Его руки разорвали на ней рубашку, требуя тела, которое принадлежало ему по праву.

— Я люблю тебя, Серхат, — хрипло произнесла она.

— Громче!

Губы потянулись к груди, которая так сладко выпирала. Он прошелся по ней языком и укусил.

— Я люблю тебя, Серхат!

— Моя! Ты моя, Кара! Моя с самого рождения. Ты всегда была моей, — прорычал он, порвав остатки её одежды.

Его губы накрыли её, завлекая в свой собственный мир. Большие руки сжимали грудь, щипая затвердевшие соски. Казалось, будто двое влюбленных заблудились друг в друге. Они попали в лабиринт страсти, любви, тоски. Оттуда уже не было выхода.

Кара стянула с Серхата футболку, желая коснуться его кожи. Её пальцы забегали по твердому телу, а дыхание участилась. Она сама воспламенялась, чувствуя под руками его горячий торс. Сейчас ей казалось неправильным то, что она когда-то называла его братом. Это всегда было ошибкой.

Обвив её талию рукой, Серхат лег на диван, притянув Кару к себе. Ему было чертовски приятно ощущать голую кожу на своей. Полностью обнаженная, она скользила на нем, слегка качая бедрами. Её ресницы трепетали, а ногти оставляли глубокие царапины.

Серхату казалось, что под его кожей кипит огонь. Чувства была на столько обострены, что били по всем нервным окончаниям. Его взгляд был прикован к Каре, которая стонала на нем. Руки девушки добрались до резинки его штанов, и потянули её вниз.

Серхат зашипел, когда головка члена уперлась в клитор девушки. Его глаза были похожи на лед, горящий голубым пламенем. Он провел рукой по её плоскому животу и добрался до груди. Слегка сжав её, он зарычал. Кара скользила на нем в поисках освобождения, чем доводила его до края.

— Твою мать, Кара. Ты меня убиваешь.

Серхат схватил её за бедра и грубыми движениями стал тереться о неё, чтобы дать ей то, чего она желает.

— Ты этого хочешь?!

Его грубость еще больше опаляла её. Она даже не слышала вопроса.

— Кара, ответь! Ты этого хочешь?! — прорычал он.

— Да.

Стоны срывающиеся с её губ становились громче и переросли в крик удовлетворения. Серхат резко перевернул её, оказавшись сверху. Ему чертовски нравилось то, что он видел. До безумия нравилось. Но его удивило то, что Каре нравилась его грубость. Она даже наслаждалась этим.

— Я тоже тебя люблю, — наклонившись к её уху, произнес Серхат.

Он грубо вошел в неё одним толчком и пристально посмотрел в глаза. Кара слегка прикусила губу. Из-за сильного возбуждения боль притупилась.

— Ты же понимаешь, что я не остановлюсь? — прошептал он ей в губы.

— Не останавливайся, — хрипло ответила она.

Кара поцеловала его в уголок губ, обвив шею руками. Она оставляла на нем глубокие царапины, восхищаясь тем, как ему это нравится. Его хриплые стоны смешались с её. Каждый взгляд Серхата кричал о том, что она принадлежит ему. А с губ порой срывалось рычащее «Моя».

***

Жасмин уже битый час изучала документы в папке. Она не могла поверить в то, что все эти убийства совершили Волкан и его братья. Но больше её внимание привлекли заметки на полях.

«Напали на Элиф. Жертв:0. Убиты. Чистка — Волкан».

«Напали на Ипек. Жертв:0. Убиты. Чистка — Волкан».

«Напали на Альпа. Жертв:0. Убиты. Чистка — Волкан».

«Напали на меня. Жертв:0. Убиты. Чистка — Волкан».

Жасмин была уверена, что это написал Орхан. Дальше пошли совершенно иные заметки.

«12 трупов. Убиты мной».

«20 трупов. Убиты Альпом».

«1 труп. Убит Альпом».

«4 трупа. Убиты Волканом».

«7 трупов. Убиты Серхатом».

Таких заметок было много. Жасмин пролистала еще несколько фотографий. На них были изображены обезображенные трупы. Рядом была одна заметка.

«Убиты АА.Э.»

Жасмин не поняла, что это значит. Она была уверена, что это просто еще одно имя. В голове образовалась настоящая каша. Все мысли спутались и вернулись к одной.

«Я люблю тебя».

«Я согласен ответить за все свои преступления. Не потому что я чувствую вину. Только ради тебя. Только для тебя.»

«Я просто хочу, чтобы ты поняла одно. Я хочу, чтобы ты стала моей семьей. Я хочу, чтобы у тебя была семья. Я заменю тебе всех, Жасмин. Я стану защищать тебя, как защищает отец. Я буду заботиться о тебе так же, как заботится мать. Я буду любить тебя больше, чем родители своего ребенка».

Жасмин закрыла лицо руками и зарыдала. Она не знала, что делать. Было неправильно подпускать Волкана к себе. Но она сделала это. Она незаметно полюбила его.

Всхлипнув, она посмотрела на время. Уже было одиннадцать ночи. Раздал стук в дверь. Сегодня к ней постоянно кто-то врывался. Все спрашивали почему она посадила Волкана за решетку. Она пока не решалась ответить. Один за другим коллеги доставали её.

— Ну что еще?! — гневно спросила она.

Дверь кабинета открылась и внутрь вошел Орхан.

— Доброй ночи, комиссар.

— Вы? Что вы здесь делаете? — удивленно спросила она.

— Я ждал, пока вы приедете меня арестовать. Этого не произошло, — равнодушный взгляд Орхана скользнул по лицу Жасмин. Он изучал её эмоции. — Я пришел к выводу, что Волкан не принес вам папку. Или же он принес её, но вы не знаете, что делать.

Орхан сел напротив неё и откинулся на спинку кресла.

— Почему вы отдали ему папку?

— Потому что мой брат любит вас.

— Вы готовы сесть в тюрьму из-за его любви?

— Мы братья, комиссар. Мы на все готовы ради друг друга. Но вы не готовы посадить Волкана. До сих пор я сомневался, что вы любите его. Сейчас я уверен в этом.

— Если я отпущу его, то предам свою форму.

— Может быть, стоит уже снять её и выбрать сторону. Наша семья не идеальна. Да, мы убийцы. Но мы делаем это, потому что защищаем друг друга.

Раздался еще один стук в дверь и на пороге появились Альп и Серхат.

— Не помешали? — спросил Альп низким голосом.

— Нет, — ответил Орхан.

Братья вошли и присели на диван.

— Ну что, комиссар? Будешь арестовывать нас? — Серхат пристально посмотрел на неё.

— Вы все действительно пришли сдаться? — Жасмин пришла в еще больший шок.

— Да, — серьезно произнес Альп. — Мы не готовы дать Волкану понести наказание одному. Тюрьма так тюрьма. Но почему-то ты не выглядишь счастливой.

Альп и Орхан переглянулись. Они будто переговаривались мысленно, и Альп кивнул ему. Снова раздался стук в кабинет. Внутрь влетел Арда.

— Что вы творите? — сходу спросил он.

— Решили сесть в тюрьму. Присоединяйся, — ответил Серхат.

— Ты действительно посадишь их? — Арда нахмурившись, посмотрел на Жасмин. Она молчала, не зная, что ответить. — Прекрасно. Тогда сажай и меня.

— А тебя за что?

— Я Ночной Охотник.

— Я так и знала! — Жасмин резко встала. Её глаза загорелись.

— Посадишь нас всех. Тебя сразу повысят. Займешь место начальника, — с упреком сказал Арда.

— Мне не нужно его место.

— Что же тогда тебе нужно, Жасмин? — спросил Серхат.

Жасмин взяла в руки папку и протянула её Орхану. Следом она сняла с себя значок полицейского и бросила на стол.

— Ну что ж, невестка, добро пожаловать в семью, — сказал Орхан.