Любовь в наказание

Глава 3

– Том, ты вообще где? – пихнула меня локтем Лида. – Пиши давай, а то наш бульдог уже на тебя косится. Забыла, что по сопромату у нас экзамен?

Сама она строчила с такой скоростью, что любая стенографистка позеленела бы от зависти. Я же вообще не могла ни на чем сосредоточиться. С утра пребывала в апатии. Да и выходные прошли в томном безделье и размышлениях о бренности всего сущего. К вечеру воскресенья я до такой степени надоела матери своим кислым видом, что погнала она меня выколачивать дорожки, а потом еще заставила намывать их колодезной водой с мылом. В итоге, после трудотерапии хватило меня только на то, чтобы доползти до кровати и уснуть без задних ног. Но и крепкий сон без сновидений не спас от отвратительного настроения в понедельник утром. А тут еще Лида со своими напоминаниями об экзаменах!

– Помню, – буркнула я и уткнулась в тетрадь, старательно делая вид, что конспектирую лекцию, хоть и не понимала ни слова. – Потом у тебя перепишу.

На бульдога, которого мы так прозвали из-за его толстых щек, нависающих над туго застегнутым воротом рубахи, я больше вообще не смотрела, как и продолжала не слушать лекцию, думая о своем. И размышляла я о том, что сегодня ночью мне снова нужно тащиться на кладбище, когда так не хочется этого делать. Но раз ведьма дала слово, а тем более, призраку, то нарушать его нельзя. И дернул же меня черт за язык!

После занятий Лида затащила-таки меня в кафе, невзирая на все сопротивления.

– У меня есть новости, и касаются они тебя, – деловито заявила она, вцепившись в мою руку, как лангуст клещами.

Вид шоколадного мороженного, щедро политого двойной порцией шоколадного сиропа, как я любила, немного поднял мне настроение. Даже захотелось выслушать новости, на которые Лида так таинственно намекала, делая и без того большие глаза поистине огромными.

– Так что у тебя за новость? – поинтересовалась я, хоть и гораздо больше меня занимал процесс размешивания мороженного до однородной кашицы, как любила.

– Вадима вчера на скорой увезли, – голосом полным трагичности сообщила Лида. И даже на глазах ее выступили слезы, а нос смешно покраснел. – Мне Сашка позвонил вечером и рассказал, что ангина его шарахнула такая, что задыхаться начал. Вовремя скорую вызвали. Сразу же и прооперировали, удалили нарыв. А иначе… – она судорожно вздохнула и не договорила.

– Ну а я тут причем?

Я лукавила и делала это не без злорадства. Конечно, я не подозревала, что первая реакция на проклятье будет настолько сильна. Думала, отделается насморком или кашлем. Но природа рассудила по-своему, да и организм Вадима оказался совсем слабеньким, вот и свалился с ангиной.

– Ну как же! – всплеснула руками сердобольная Лида. – Это же от нервов, не понимаешь что ли? Видно, разрыв ваш заставил его сильно понервничать, вот организм и дал сбой.

– Ага. Только хочу напомнить, что не я его бросила, – равнодушно отозвалась я и приступила к поеданию мороженного. М-м-м… как же вкусно! Жаль, что ведьмам нельзя есть много сладкого, для черной души вредно. От сахара она размягчается, и пакостить становится трудно.

– Том, мне кажется, он это сгоряча, не подумав.

Я посмотрела на подругу и даже жалко ее стало. Наивная она. И не перевоспитаешь ведь уже. Остается надеяться, что ее Сашка никогда так с ней не поступит. А про меня и Вадима пусть думает, что хочет. Рассказывать всей правды я все равно не собираюсь.

– Ничего, выкарабкается, – буркнула я, желая закрыть на этом тему.

– Том, а давай навестим его, а?

– Еще чего! Даже не подумаю! Но ты можешь передать ему от меня привет и чтоб выздоравливал. Хотя, нет, – подумав, добавила. – Ничего не передавай. Пусть поболеет всласть. Так ему и надо!

– Ох и злющая ты, Томка, – пригорюнилась Лида. Мне даже стало жалко ее. Ей я точно зла не желала.

– Не обращай на меня внимания. Я такая, какая есть. А у тебя мороженное совсем растаяло.

В отличие от меня, Лида любила обычный пломбир и без наполнителей. Могла поглощать его килограммами. Но сегодня не съела ни ложки. Что-то мне подсказывало, что виной тому была далеко не болезнь Вадима и мое отношение к нему.

– Лид, у тебя все в порядке?

Нехорошие предчувствия скребли душу. А когда снова увидела слезы на глазах подруги, так и вовсе расстроилась.

– Опять отчим?

Зубы сжала так, что те чудом не раскрошились. И даже в глазах потемнело от злости. Лиду растила одна мама. Старалась дать дочери все, вот и впахивала как лошадь на заводе в две смены. Наверное, не от сладкой жизни в последние годы начала выпивать. А с год назад познакомилась с дядей Васей, как называла отчима Лида. Знакомство быстро переросло в совместное проживание, а потом мать Лиды и этот Василий, пропойца еще тот, расписались по-тихому, узаконили, так сказать, положение. Только ни он ни она пить при этом не бросили, и теперь подруге приходилось терпеть двух алкашей в доме. Отчим, к тому же, временами впадал в буйство и поколачивал мать Лиды. Слава богу, хватало ума не трогать падчерицу, а иначе уже давно бы имел дело со мной.

– Маму вчера избил сильно, – всхлипнула Лида, не глядя на меня и роняя слезы в креманку. – На работу сегодня не смогла пойти.

– А он? – прищурилась я, чувствуя, как злость распирает изнутри.

– А что он? Проспался и потопал на завод, как ни в чем не бывало.

Свою помощь я уже не раз предлагала подруге. Но та все время отказывалась. Она и в отчий дом-то меня к себе не приглашала, да и сама там бывала не часто, комнату же снимала. А тут сама попросила:

– Том, ты говорила, что можешь что-то сделать. Что именно? – посмотрела она на меня красными и несчастными глазами.

– Могу, если разрешишь.

– А что именно?

– Сделаю так, что пить они больше не смогут, – ответила я и сжала кулаки под столом.

– Тогда, пойдем?.. Отчима дома нет, а мама пока с постели не встает. Только, ты уверена, что сможешь?

Я-то была уверена. Алкогольный отворот – детская шалость для опытной ведьмы. А вот за последствия отвечать не могла, все зависело от человека. Никогда злая ведьма ничего не делала просто так, всегда оставляла напоминание о себе. А я была одной из самых злых, и любая другая могла бы поучиться у меня коварству. Но Лиде я желала добра и любила ее, ка сестру.

– Пойдем, – улыбнулась я, отодвигая пустую креманку. – Сделаю все по высшему разряду.

– А откуда знаешь, что нужно делать?

– Да, – махнула я рукой. – В одном журнале прочитала.

От Лидиной матери в свои курмыши возвращались мы, мягко говоря, в растрепанных чувствах. Лида выглядела слегка испуганной, и я ее прекрасно понимала. Пока она разговаривала с матерью, я быстренько состряпала на кухне зелье. Вернее, это был обычный крепко заваренный чай, заговоренный мной особенным образом на отворот от алкоголя. Общую порцию, примерно с литр, я разделила на две части, и несколько минут потратила на то, чтобы сгладить последствия отворота. С порцией отчима долго не возилась – заговорила на диарею, да такую, чтоб пожестче. Пусть с недельку не слезает с горшка, чтоб прочувствовать собственную пакость, которая по крупицам будет выходить из него, на своей шкуре. А вот над зельем матери Лиды пришлось попотеть, ведь ей я не желала никаких последствий ради смой Лиды, да и хлебнула эта бедолага горя в жизни. В итоге, ничего лучшего, как суточная икота, придумать не получилось. Стоило той только проглотить последнюю каплю, как последствия вступили в законную силу, и заикала она безостановочно. Лида сначала до такой степени перепугалась, что метнулась вызывать скорую. Еле уговорила ее этого не делать, даже пришлось применить тайное внушение.

Я же по пути домой чувствовала все усиливающуюся растерянность. Шутка ли – первый раз за всю свою жизнь сделала доброе дело! Страшновато было, что прибавила к своей карме злой ведьмы еще один грешок. А ну как совет ведьм прознает и об этом, и наказание мое станет еще суровее. Но я не жалела. Стоило только увидеть бледную и дрожащую с похмела мать Лиды, покрытую синяками и ссадинами, я испытала настолько сильный прилив злости смешанный с жалостью, какого и сама от себя не ожидала. Не смогла удержаться от целительной магии, которую вложила в слова во время внушения, что должна та обязательно заставить выпить все до капли своего мужа. Еще и Лидка мешалась под ногами. Мало того, что пришлось импровизировать и читать заклинание своими словами, чтоб никто не догадался, так еще и смысл двойной пришлось вкладывать. В общем, вымоталась я основательно и под конец уже с трудом передвигала ноги.

– Том, а это точно поможет? – чуть не плача, спросила Лида, когда остановились мы возле ее калитки.

– Не сомневайся, – как можно увереннее подмигнула я ей, хоть уже и глаза открытыми держала с трудом. Сон мне сейчас был жизненно необходим. Только во сне мои силы восстановятся быстро.

– Ты ведь не в журнале это вычитала, да?

А она гораздо более наблюдательная, чем кажется. А возможно и я сегодня дала маху и где-то воспользовалась неприкрытой магией. Как ни старалась выгнать подругу из комнаты, ничего не получилось. Уперлась, как баран рогом, и стояла на своем.

– Зачем тебе это знать? – устало вздохнула я, наконец-то, позволяя себе не притворяться бодрой.

– Знаешь, я давно поняла, что ты не такая как все, с самого первого дня нашего знакомства. Побаивалась даже тебя первое время, – усмехнулась Лида.

– А сейчас?

– Сейчас нет. Ты моя самая близкая подруга, и я тебе доверяю.

Я смотрела на ее бледное и расстроенное лицо и читала то, что она не сказала вслух. Мы так долго уже и так тесно общались, практически все время вне дома проводили вместе, не считая ее свиданий с Сашкой. Конечно же, она не могла не заметить, как я отношусь к людям. А людей я недолюбливала, считала слабыми и ранимыми. Да и по статусу мне не положено было относиться к ним по-другому. Но как-то так случилось само, что к Лиде я привязалась по-настоящему и готова была защищать ее ценой собственной жизни. И переехать-то ее от матери заставила я, когда поняла, как она несчастна. А сейчас она ждала от меня ответа и хотела услышать правду.

– Лид, не забивай себе этим голову. Всего я рассказать тебе не могу, да и не нужно тебе этого знать. Просто верь мне и все. С твоей мамой все будет хорошо. Поикает, и все пройдет. Отчиму придется не сладко, но и он выкарабкается, – ободряюще улыбнулась я.

– А когда-нибудь ты мне расскажешь правду?

– Когда-нибудь обязательно! – торжественно и с чистой совестью соврала я. Врать нам, ведьмам, вообще удавалось лучше всех, и никакие угрызения совести нас за это не мучали. – Иди, отдыхай. А мне еще предстоит последний рывок…

Дома я не раздеваясь повалилась на кровать и уснула сразу же, стоило закрыть глаза. Хорошо, мамы не было. Она меня всегда учила, что в колдовстве, как и во всем остальном, нужна мера. Лучше недоколдовать, чем довести себя до истощения. Увидела бы сейчас меня в таком состоянии, ждал бы вечером выговор. Хотя, скорее всего, мне итак придется его выслушать, потому что Мурка проводила меня от порога до кровати, недовольно цокая языком и приговаривая что-то на тему, что нужно будет обязательно рассказать хозяйке, в каком непотребном виде ее дочь заявилась домой. Думаю, злилась она так сильно не потому, что беспокоилась за меня, а потому что не накормила ее сначала. Злыдня короткошерстная! Ну и рассказывай, а я за это перестану разрешать тебе спать со мной.

Как ни странно, выспавшись от души и позевывая заходя на кухню, мать я застала в самом радужном расположении духа. Она сидела рядом со швейной машинкой, усиленно строчащей какие-то простыни, и напевала песенку, дирижируя себе палочкой. Мурка на меня хитро поглядывала зеленым глазом, поглощая копченые куриные крылышки, до которых была очень охоча.

На улице уже окончательно стемнело, и скоро мне предстоял поход на кладбище. Только вот о цели его я решила не рассказывать маме, соврала, что хочу напитаться нечистой силой в преддверии полнолуния и шабаша. Хотя, это мне тоже не помешало бы. Вот и убью сразу двух зайцев.