Любовь в наследство

Глава 5

Джулия на следующий день не выезжала. Было жарко, пыльно, да к тому же, как сообщил Арман, Бьянка захромала. Но Джулия не была огорчена отказом от верховой прогулки, она чувствовала себя усталой и опустошенной после волнений предыдущей ночи и совсем не хотела оказаться наедине с Арманом. Ее чувства к нему были хаотичны, но в них доминировала обида. Время тянулось медленно, и, когда Ги предложил наконец посетить их студию и посмотреть его картины, она была рада немного развлечься. Джулия поднялась за ним наверх в длинную пустую комнату, которую Кордэ приспособили под мастерскую. Ее собственный портрет стоял незаконченный на мольберте, и, как Ги и предупреждал, девушка с трудом узнала себя в острых углах и гранях, что, естественно, ей совсем не понравилось. Сам автор тоже не был доволен своим творением.

— Не продвигается никак, — пренебрежительно сказал он, снимая портрет с мольберта и ставя на его место картину с изображением разрушенного замка Ле-Бо, который нарисовал после посещения этого места с друзьями-художниками. Расположенные на вершине скалы в Альпах руины чернели на фоне пламенеющего заката. Их отталкивающая красота пленила Джулию. Довольный ее восторгом, Ги показал ей еще несколько набросков скалы и разрушенной каменной кладки замка.

— Мне бы очень хотелось посмотреть на это место! — горячо воскликнула Джулия. — Должно быть, это нечто необыкновенное!

— Я буду рад взять тебя туда, если этот надоедливый Арман позволит воспользоваться машиной.

— Возможно, он будет более сговорчив, если ты объяснишь ему, как нам хочется туда поехать? — с надеждой спросила она.

— Только ты одна можешь сделать это, — возразил Ги. — С большей вероятностью он прислушается к тебе.

— О нет, я не смогу! — воскликнула Джулия непроизвольно, совсем не расположенная спрашивать одолжения у Армана, хотя никакой реальной причины, почему она не может сделать этого, не было, тем более что он согласился на ее дружбу. Но она думала, что Арман может неправильно истолковать ее мотивы.

— Боишься, что он подумает, будто ты нашла предлог побыть со мной наедине? — Ги будто прочел ее мысли.

— Конечно же нет, — буркнула Джулия. В конце концов, почему это должно заботить Армана?

— Не беспокойся, я сам как-нибудь выпрошу у него машину, — заверил ее Ги. — Конечно, хорошо бы остаться там на ночь и посмотреть рассвет над южной равниной. Там есть гостиница у подножия скал, которая принимает таких смелых посетителей. Это на самом деле довольно рискованное приключение.

В это время вошла Дениза и, узнав, что они обсуждают, поддержала брата:

— Это совершенно необыкновенное зрелище. Говорят, что призраки старых баронов, которые когда-то владели замком, на рассвете совершают по скалам прогулку верхом. Уверена, что встреча с ними доставит тебе удовольствие.

— Совсем нет, — рассмеялась Джулия. — Кроме того, я не верю в привидения.

— Ты еще не видела Ле-Бо, — напомнил ей Ги. — Это мистическое место, поэтому там обязательно должны обитать призраки.

Кордэ с таким пылом уговаривали ее отправиться в это путешествие на всю ночь, что Джулия стала подозревать наличие каких-то скрытых мотивов, лежащих в основе их настойчивости, но никак не могла понять, что это может быть. В конце концов она согласилась.

— Если ты сможешь получить машину, Ги, я с удовольствием поеду в Ле-Бо. Но я не намерена оставаться там на всю ночь. Я не думаю, что дедушке это понравится.

— Наверняка нет, — согласился Ги. — Ладно уж, Джулия, мы ограничимся дневным временем, хотя ты упустишь восхитительную возможность.

Пожав плечами, она попросила Денизу показать ей какие-нибудь свои работы, но та вдруг засмущалась и попыталась сменить тему. Ги сказал с усмешкой:

— Она может рисовать только один предмет и не хочет, чтобы его кто-то увидел. Это тот самый тип, который привлекает и тебя тоже. — Он злобно взглянул на Джулию. — Думаю, его уверенное мрачное лицо станет этой осенью хорошо известно всем посетителям парижских салонов.

— Скотина! — взвизгнула Дениза и запустила в него диванной подушкой.

Ги, смеясь, выбежал из студии, а его сестра застенчиво посмотрела на Джулию.

— Естественно, я не могу изображать Камарг без его gardien, — сказала она.

— Разумеется, — улыбнулась Джулия.

Дениза оказалась более одаренным художником, чем ее брат. В ее работах были смысл и страсть, что удивило Джулию. Быки на ее картинах выглядели свирепыми глыбами из рогов и мускулов, лошади, как живые, были полны стремительного движения на фоне спокойной лагуны в сумерках. Как и ожидала Джулия, здесь было довольно много набросков с Армана, которым сама художница дала такие лаконичные названия, как «Gardien», «Пастух», «Равнина» и тому подобные. Но главного героя вполне можно было узнать.

— К счастью, я не думаю, что Арман когда-либо отправится в Париж, — сказала Дениза. — А если и приедет, то вряд ли пойдет на художественную выставку.

— Он не знает, что ты его рисовала?

— Нет. Он мне не позировал. Я сделала маленький набросок, когда он работал и не обращал на меня внимания. Кроме того, я сердцем помню каждую черточку его лица. — В ее глазах появилось хищное выражение. — Это… — она поставила на мольберт перед Джулией большое полотно, — я рисовала по памяти.

Картина, названная «Цыган», была превосходной. Арман был изображен в цыганском наряде, а его глаза казались такими живыми, что смущали Джулию. Это было нечто большее, чем просто портрет: в напряженной фигуре Дениза передала все нетерпение бродяги, вечного странника. Глаза под полосатой косынкой излучали вековую тоску расы изгнанников и намекали на затаенный огонь, тлеющий под этой спокойной внешностью.

— Ты знаешь, что его мать была испанской цыганкой? — спросила Дениза.

— Да, так он мне сам сказал, но не говорил, что из Испании.

— Он сказал тебе сам? — Голос Денизы был полон удивления и обиды. — Но он никогда никому об этом не говорил, даже при мне не упоминал этого. Хотя, конечно, дядя рассказал нам его историю, и вот доказательство. — Она указала на портрет. — Это настоящий Арман, Джулия, а испанцы — бессердечная нация. Арман может быть очень жестоким.

Джулия поежилась: нарисованные глаза, казалось, насмехались над ней. Она и сама обвиняла его в жестокости, когда они говорили о корриде. Кроме прочего, испанцы высокомерны и замкнуты. Арман, подумала Джулия, поистине сын своей матери.

— Да, наверное, он такой, — начала она, пытаясь говорить небрежно. — Но месье Боссэ меня совершенно не интересует. А вчера вечером он мне совсем не понравился — я не люблю неразборчивых мужчин.

Дениза пронзительно захохотала:

— Джулия, не прикидывайся! Думаешь, я не видела, как ты смотрела на него? Ты так же без ума от него, как и я. И ты все бы отдала, чтобы привлечь к себе его внимание и заставить жениться на себе, ведь так? — Она вцепилась в плечи Джулии. Ее пальцы, казалось, прожигали тонкий материал платья. — Признай, что это так!

— Нет! — воскликнула Джулия, испуганная ее неистовством. — Он… он оказался мне не по силам, с ним не справиться. — Она неуверенно улыбнулась. — Женевьева Пату ему больше подходит. Они одинаковые и, возможно, со временем поженятся, как ты думаешь? — Джулия, несмотря на ее кажущееся безразличие, внезапно ощутила острую боль, пронзившую ее сердце, когда задавала этот вопрос.

Дениза опять рассмеялась:

— Поженятся? Женевьева — чистокровная цыганка. Она не выйдет замуж за чужака. Но это не означает, что они не могут любить друг друга. Арман никогда не женится, ma cheriе, ни на тебе, ни на мне, ни на другой девушке. Разве ветер вступает в брак? Разве солнце создает семью? Армана нельзя судить по обычным стандартам, он так же свободен, как море, как воздух, он берет любовь там, где находит, и бросает, едва остынет. — Она отпустила Джулию и начала быстро и нервно расхаживать по комнате. — Ни одна женщина не может даже надеяться приручить его. Только сумасшедшая решит попытаться сделать это.

— Уверена, что ты даже и не пыталась, — сухо сказала Джулия, понимая, что в сумасбродных словах Денизы есть доля правды. Она не могла представить себе Армана в домашней обстановке. Однако француженка, выведенная из душевного равновесия безответной любовью и ревностью, вызывала у нее тревогу.

Дениза наконец прекратила свое беспокойное хождение и села на скамью перед портретом Армана.

— Да, было бы глупо пытаться посадить его в супружескую клетку, — спокойно сказала она. — Ты думаешь, я немного не в себе? — продолжала Дениза. — Все художники такие. Условности ничего не значат для Армана, так же как и для меня. Но тебе нужен мужчина, с которым можно связать свою жизнь.

— И ты считаешь это нормальным? — спросила Джулия. — Ты удовольствуешься часом или ночью любви? Каждая женщина мечтает о мужчине на всю жизнь.

— Как ты права! — передразнила ее Дениза. — У меня была ночь, но этого мне недостаточно.

Подозрения Джулии подтвердились, и она почувствовала тоску. Итак, несмотря на его внешнее безразличие, Арман был любовником Денизы. Джулия даже прониклась некоторым состраданием к ней. Должно быть, не очень приятно чувствовать себя ненужной мужчине, которого любишь. Но Джулия решила, что в подобных обстоятельствах она сама проявляла бы больше гордости.

— Ты шокирована? — Ее губы скривились в злобной усмешке. — Ты холодная английская мисс и не можешь понять, что движет им и мной. Я живу своими чувствами, даже мука поддерживает творческий огонь.

Джулия горько рассмеялась. Арман, который говорил о благородном рыцарстве и почтении к женщине, оказался просто местным донжуаном.

— Спасибо, — холодно поблагодарила она, — все это было довольно поучительно. Но только тебе нет необходимости ревновать ко мне, Дениза. Мне не нужен твой любовник, да и он равнодушен ко мне.

— Лгунья! — выкрикнула Дениза. — Думаешь, я слепая? Твои волосы… они сводят его с ума. Ты полная противоположность ему, а две противоположности стремятся стать одним целым. Как земля и луна, вы не можете существовать друг без друга. — Она встала и, схватив Джулию за плечи, уставилась ей в лицо. — Ты не сможешь, ты знаешь.

Что Дениза пыталась сказать? Что Арман хочет ее и что она должна, в конце концов, уступить его требованиям? Она ошибается, этого никогда не произойдет.

— Хотя луна и земля неразрывно связаны, они не могут встретиться, — вздохнула Джулия. — Не беспокойся, Дениза, я не заберу у тебя возлюбленного.

Художница отвернулась и глубоко вздохнула. Сняв портрет Армана с мольберта, она повернула картину лицом к стене.

— Возлюбленный на ночь, — с горечью сказала она. — Только на одну ночь.

Установилась очень жаркая и душная погода, и, хотя Бьянка поправилась, Арман не предлагал возобновить утренние верховые прогулки. Джулия редко видела его — он почти не появлялся за столом — и делала вид, что рада его отсутствию. Откровения Денизы потрясли ее, и она решила, что Арман никогда не добавит ее к своему списку побед. Правда, он и виду не подавал, что хочет этого. И все же Джулия скучала по нему. Его присутствие волновало ее, и она ловила себя на том, что всякий раз, когда он приходит в дом, чтобы выпить чашку кофе в компании Жиля Боссэ, она прислушивается к его голосу и с трудом сдерживает себя, чтобы не остановиться в коридоре в надежде встретиться с ним.

Кордэ объявили, что они в конце июня уезжают в Бретань, но Джулия не почувствовала сожаления. Ги также пообещал, что до отъезда обязательно свозит ее в Ле-Бо, как только достанет машину. И вот в одно прекрасное июньское утро, когда на улице не было так душно, он пришел к Джулии в приподнятом настроении и сказал, что все уладил. Джулия не слышала, что Арман уехал на соседнее ранчо вести переговоры о правах на воду и вернется только под вечер. В его отсутствие Ги просто сам взял машину. Когда же Джулия собралась сказать деду, что уезжает и вернется, вероятно, поздно, ей сообщили, что ему сегодня хуже, чем обычно, что он провел бессонную ночь и теперь спит.

— Но мы точно вернемся к ужину, правда? — спросила она Ги. — Я немного беспокоюсь о дедушке. У него больное сердце, и мне не хотелось бы волновать его.

— Конечно вернемся, Ле-Бо не так далеко, — заверил он. — Я ни за что на свете не стану лишать дядю Жиля удовольствия видеть тебя вечером.

Джулия, однако, колебалась, чувствуя какую-то непонятную тревогу.

— Да не волнуйся ты так по пустякам, Джулия, — сказала раздраженно Дениза, которая присутствовала при разговоре. — Дядя Жиль прекрасно проведет несколько часов без тебя. Ты же так хотела посмотреть Ле-Бо, а теперь у Ги появилась возможность отвезти тебя туда. Eh bien, поезжайте!

— А ты разве не едешь с нами? — продолжала упорствовать Джулия, которой не хотелось оставаться наедине с Ги.

— У меня много работы, — объяснила Дениза. — Сегодня прекрасное освещение, при котором получатся хорошие наброски быков в тростниковых зарослях. Кроме того, я уже видела Ле-Бо, и это место мне совсем не понравилось. Поезжайте вдвоем и хорошо проведите время.

Джулия наконец согласилась. Ее настроение улучшилось, когда они понеслись в машине по плоской равнине. За исключением поездки в Марсель, она во второй раз уезжала с ранчо и теперь даже обрадовалась этой загородной прогулке. Однако Ги, казалось, совсем не спешил добраться до цели их путешествия. Он направился в Арль, где сделал остановку на завтрак, заявив, что они не смогут найти приличной еды в Ле-Бо. Джулия не возражала. Ей нравился Арль, Ворота Камарга, как его называли. Позавтракали они на берегу реки под деревьями. Ги засиделся за едой, совсем не спеша продолжить путешествие. Джулия несколько раз подгоняла его, но он не двигался с места.

— Здесь хорошо, — сказал он, продолжая сидеть. — Что за спешка? У нас впереди весь день.

Когда они вновь сели в машину и повернули в сторону коричневых склонов Альп, перевалило за полдень.

Ле-Бо был высечен в отвесной гладкой скале, как орлиное гнездо. Давным-давно там находилась крепость средневековых баронов одного из самых ужасных семейств Прованса. Его мужчины были более надменны, чем пэры, и более жестоки, чем самые отъявленные тираны — владыки Оранжа и властители Арля, справедливо именуемые в народе «волками Ле-Бо». В конце концов при последнем бароне, который слишком часто восставал против своих сеньоров, огромный замок был разрушен до основания. Но несмотря на то, что разрушители потрудились на славу и сделали свою работу добросовестно, довольно много укреплений осталось на прежнем месте, поскольку высечены они были в сплошной поверхности скалы. Сохранилась и главная башня этого страшного замка, стоящая на самой вершине скалы и смотрящая на южную равнину. Вокруг и ниже виднелись улицы с остовами домов и осыпавшиеся линии некогда мощных бастионов, среди которых теперь вовсю буйствовала растительность. В этом безлюдном месте, по общему мнению, и прогуливались верхом на рассвете призраки властителей Арля.

Ги припарковал машину на маленькой площади перед гостиницей, стоявшей у начала извилистой дороги, которая вела вверх между разрушенной деревней и глубоким оврагом. Ги купил билеты у апатичного служителя, разглядывавшего их с некоторой враждебностью. Они были последними посетителями — все остальные уже разошлись по домам, и он сам хотел поскорее покинуть это место, предоставив его призракам.

Джулия и Ги, поднявшись по каменистой тропинке, вошли в разрушенную деревню через калитку, где когда-то стояла железная, запиравшаяся на засов дверь. По ту сторону оказалось заросшее травой плато, над которым возвышалась разрушенная главная башня, незрячие глазницы которой вглядывались в равнину, и разнообразные, наполовину уничтоженные цитадели с остатками лестниц, начинающихся из небытия и ведущих в никуда. Под главной башней скала вертикально обрывалась в головокружительную пропасть.

— Волки Ле-Бо внушали ужас всей округе, — заговорил Ги. — Они совершали набеги, похищали людей для выкупа, не разбираясь, могут ли их пленники заплатить или нет. Невыгодных узников они просто сбрасывали с главной башни замка на настил над пропастью и до слез смеялись, наблюдая за агонией несчастных. Это было для них самым лучшим развлечением. Несколько дикое чувство юмора и жестокие нравы.

— Тьфу! — передернулась Джулия. Обрыв принял зловещий вид. — Не говори мне больше ничего!

Небо позади безглазой башни средневекового замка, охраняющей безграничную равнину внизу, уже стало приобретать золотистый оттенок.

— Ле-Бо теперь предлагает более цивилизованные развлечения, — продолжал Ги, искоса поглядывая на Джулию. Может, ты все же передумаешь и останешься посмотреть рассвет?

Джулия могла вообразить, что это на самом деле что-то особенное — увидеть возвращение дневного света, сползающего по огромной долине Гро к самому Камаргу и обрамляющего мрачные стены разрушенного замка.

— Мы же решили, что не сможем этого сделать, — ответила она. — Дедушка будет ждать нашего возвращения.

— Мы можем позвонить в Мас и сказать, что решили остаться, — нетерпеливо сказал Ги. — А несколько часов проведем в гостинице. Возможно, там вполне приличные номера. Ты будешь сожалеть, если упустишь такой шанс. По всем приметам ночь ожидается ясная, и вид будет великолепный.

— Ты когда-нибудь сам видел это? — спросила она.

— Увы, нет, и был бы рад воспользоваться шансом и встретиться с призраками Арля.

— Но они же не появятся на самом деле?

— Вот это-то мы и сможем узнать.

Джулии и в самом деле хотелось остаться — приключение привлекало ее, это было бы необыкновенным переживанием.

— Это, должно быть, забавно… — начала она и вдруг заметила, что Ги наблюдает за ней с каким-то тайным злорадством. Джулия поняла, что ее ждут неприятности, если она останется на ночь наедине с ним в этом уединенном маленьком отеле. Кроме того, дедушка будет переживать. — Боюсь, что об этом не может быть и речи, — продолжила она. — Ты обещал, что мы вернемся к ужину. Может, лучше тронемся в путь?

Слабый ветер пронесся над вершинами, и Джулия внезапно почувствовала озноб. Скалы приобрели зловещий вид, и она ясно ощутила глубину обрыва под отвесной скалой.

— Еще достаточно времени. — Ги взглянул на часы. — Ты так стремилась увидеть это место, почему же теперь торопишься покинуть его?

Джулия рассмеялась немного нервно:

— Здесь слишком тягостная атмосфера. Мне кажется, что призрачные волки притаились в скалистых расщелинах.

— Хорошо, — согласился он, — пойдем вниз. Мы сможем пообедать в Арле, это тебя устроит?

— Боюсь, и этого мы сделать не сможем. Уже слишком поздно.

Джулия поспешила вниз к каменистой тропинке, ведущей назад, туда, где они оставили машину напротив гостиницы. Впрочем, эту небольшую постройку с трудом можно было назвать гостиницей, ее терраса была обращена к разрушенным улицам мертвой деревни, окна закрывались деревянными ставнями. Не очень приятное место, как показалось Джулии. Они сели в машину, и Ги нажал на стартер. Мотор зачихал и заглох.

— Проклятие! — воскликнул он. — Что-то сломалось. Хотел бы я знать, что тут не так.

Машина упорно отказывалась заводиться. Ги возился с ней некоторое время, открывал капот, даже что-то там чистил, но все безрезультатно. Вытерев руки грязной тряпкой, он сказал:

— Здесь на мили вокруг нет ни одного гаража. Единственная надежда, что в гостинице найдется кто-нибудь, кто сможет помочь.

— Ты хочешь сказать, что не знаешь, что случилось? — с тревогой спросила Джулия.

Сумерки постепенно овладевали горами, и скалы приняли зловещие очертания на фоне пылающего неба. Джулии очень захотелось поскорее уехать отсюда.

— Я художник, а не механик, — пожал плечами Ги. — Лучше схожу в гостиницу, чего-нибудь выпью и посмотрю, может, мне удастся найти кого-нибудь, кто починит мотор.

— У них, наверное, есть телефон. Ты можешь позвонить в гараж.

— Моя дорогая девочка, как ты думаешь, кто согласится приехать в это время в такое богом забытое место? — раздраженно сказал он. — Пойдем в гостиницу, становится прохладно.

Джулия не хотела заходить внутрь и села на плетеный стул на маленькой террасе, наблюдая за тем, как угасает дневной свет, и ощущая все возраставшую тревогу. Из гостиницы вышел Ги с человеком в рабочем комбинезоне. Они говорили на провансальском диалекте и громко смеялись, осматривая машину. Джулия не могла понять причину их веселья и наблюдала за ними с тревогой. Незнакомец не показался ей очень сведущим в автомобилях, и, когда он отступил от машины, выражая жестами отчаяние, она не была удивлена.

Ги помыл руки и присоединился к Джулии. Он, казалось, ни капли не был расстроен их затруднительным положением.

— Могло быть гораздо хуже, — бодро сказал он теперь уже по-английски. — В конце концов, здесь у нас есть пристанище на ночь. Я выяснил, что мы можем занять свободную комнату, а завтра Альфонс, тот чудак, который осматривал машину, найдет нам помощь.

Джулия взглянула на него с подозрением — не он ли сам подстроил поломку?

— Одна комната, ты сказал? — спросила она.

— Да… — Он робко потупился. — Но я, конечно, могу поспать и в машине…

Джулия презрительно посмотрела на него, но он отвел глаза. Она уже проклинала свою глупость, ругая себя за то, что поехала с ним, и размышляла, действительно ли машина сломалась. Но, ничего не понимая в машинных внутренностях, Джулия не смогла бы это проверить. И ей совсем не понравилось поведение Ги.

— Я не собираюсь здесь оставаться на ночь, — решительно заявила она.

— Моя дорогая, куда же ты пойдешь? Единственная альтернатива — пастушеский домик, но он тебе покажется довольно отвратительным. Или ты хочешь провести ночь в замке в компании призраков?

Скользнув взглядом по жутким вершинам, возвышавшимся над ней, Джулия вздрогнула.

— Я на самом деле сожалею, что так случилось, — продолжал Ги, но ей показалось, что он ни капли не расстроен. — Будь благоразумна, Джулия. Пойдем перекусим, и ты почувствуешь себя значительно лучше.

— Ты позвонишь в Мас и все объяснишь? — спросила она. Хорошо, что здесь есть телефон и они не полностью отрезаны от цивилизации.

— Конечно же я позвоню, когда мы закажем обед.

Джулия вошла в небольшую, отделанную деревом столовую, где на ночь уже были закрыты ставни. Крепкая прованская девушка подбежала принять их заказ. Они оказались единственными посетителями в этот час, и Джулия подумала, что, вероятнее всего, персонал гостиницы не хотел лишиться клиентов, поэтому не стоит удивляться, что этот Альфонс не смог починить машину.

Ги отправился звонить в Мас и отсутствовал некоторое время. Вернувшись, он сказал, что ей нечего беспокоиться: он говорил с Мартой, и та все объяснит Жилю, заверив его, что Джулия в полной безопасности и что они завтра утром вернутся. Во время еды Ги весело болтал о предстоящей выставке и украдкой наблюдал за Джулией. Она мало ела, хотя еда оказалась превосходной — суп, омлет, сыр, фрукты, — но пила неблагоразумно много. Он настойчиво подливал ей местное вино, сладкое и приятное, которое помогло рассеять ее опасения, но было довольно крепким. Служанка принесла им кофе и коньяк, и Ги закурил.

— С тех пор как мы здесь, я не видела ни одного посетителя, — внезапно сказала Джулия. — Мне кажется, что в гостинице свободна не одна комната.

— Хозяин заверил меня, что все заняты. — Он погасил сигарету. — Есть только одна, зато она на двоих. — Ги многозначительно взглянул на нее. — Мы могли бы немного развлечься…

— Не могли бы! — Джулия глубоко вздохнула. Ги становился все более неприятным, и она очень устала. — Ты же не воображаешь, что я опущусь до такого? — Она пыталась говорить спокойно. — Довольно банальная ситуация: сломанная машина, уединенная гостиница, одна комната на двоих… Как в старомодной мелодраме. А потом ты скажешь, что, как честный человек, вынужден на мне жениться, дабы спасти мое доброе имя.

— Абсолютно верно.

— О, Ги! — Джулия рассмеялась. — Не будь смешным! Такое поведение вышло из моды и кануло в Лету вместе с бронтозаврами. Ты позвонил, и дедушка знает, что случилось… — Она вдруг запнулась, пораженная внезапным подозрением. — Ты на самом деле позвонил?

— Джулия, как я мог обмануть тебя?

— Думаю, смог бы, ради собственной выгоды, — холодно ответила она.

— Ты несправедлива ко мне, — сказал Ги. — Но хотя я очень хорошо знаю, так же как и ты, что старые обычаи отжили свой век, это тебе не Париж и даже не Лондон. Сельские жители большие сплетники, а дядя Жиль все еще придерживается строгих норм поведения.

Джулия заставила себя улыбнуться и сделала глоток вина. Здесь, в этой комнате с низким потолком и тихо дребезжащими от ветра ставнями, было что-то странное, гнетущее, даже зловещее. Девушка понимала, что Ги прав, но не хотела показывать ему, что согласна.

— Великий позор в Ле-Бо? — насмешливо спросила она. — Но я с трудом могу представить себе, что об этом будут писать в газетах. Серьезно, Ги, тебе только надо объяснить дедушке, что произошло на самом деле, и он все поймет.

— Естественно, я так и сделаю, cherie, но поверит ли он мне?

— Почему нет?

Ги хитро улыбнулся.

— Он может подумать, что я лгу из рыцарских побуждений, — ответил он и, не обращая внимания на ее презрительное восклицание, продолжил с озорными искорками в глазах: — СЬёпе, учти, я француз… ты соблазнительная женщина… и это покажется неправдоподобным, что мы провели ночь без… — Он выразительно развел руками. — Дядя Жиль хотя и строг в вопросах морали, но сам он тоже мужчина.

— Прекрати вести себя как Казанова, — резко приказала она ему. Ее раздражение возрастало. — Если он не поверит тебе, он поверит мне. У дедушки достанет здравого смысла, чтобы не поднимать шума по этому поводу. Такие банальные случаи в наши дни нередки, когда едешь на машине.

Джулия была немного озадачена позицией Ги. Она никогда не поощряла его ухаживаний, и такое поведение Кордэ ставило ее в тупик. Возможно, он просто увидел в их затруднительном положении хорошую возможность отлично провести время и не хотел упускать удобного случая? Но несмотря на все его тщеславие, он вряд ли ожидал, что она поддастся его шарму, которого никогда не замечала. Намек же на то, что он женится на ней впоследствии, был и вовсе смехотворен. Но следующие слова Ги потрясли Джулию как гром среди ясного неба.

— Дядя Жиль хочет, чтобы мы поженились, и я с ним полностью согласен, — сказал он. — Это превосходно уладило бы все дела.

Джулия ошарашено уставилась на него, надеясь, что неправильно его поняла. Наверное, это вино помрачило ее сознание. Она натянуто рассмеялась.

— Это совсем не смешно! — сердито воскликнул Кордэ. — Я хочу обсудить с тобой такой серьезный вопрос, а ты находишь его забавным.

— Но это абсурд! — воскликнула Джулия. Ги, как ножом, полоснул ее взглядом. — Я не верю, что дедушка когда-либо даже думал об этом. Он ни разу не намекнул мне.

— Но это было бы неправильно! — Ги казался потрясенным. — Ма mie[28], это мы с ним должны сначала договориться, прежде чем советоваться с тобой. Таким образом ведутся дела во Франции. — Видя ее замешательство, он продолжил надменно: — Ты не можешь этого понять? В Англии обычно женятся, не согласовав этот вопрос с семьей, поэтому там много разводов. — Он вновь наполнил вином бокалы. — Выпей еще.

Джулия оттолкнула свой бокал. Она уже и так много выпила. Сейчас у нее стало появляться ощущение, что она запуталась в сети каких-то интриг.

— О чем вы должны договориться? — потребовала она объяснений.

— Как и следовало ожидать, Жиль хочет обеспечить твое будущее, а брак со мной — наипростейший способ.

Джулия вспомнила: дед говорил о своем намерении обеспечить ее, но она думала, что он просто оставит ей сколько-то денег, которые она конечно же откажется принять. Девушка не предполагала, что Жиль замышляет выдать ее замуж за своего внучатого племянника. Эта идея казалась просто нелепой! Но дед был старомоден и считал, что родители вправе устраивать брачные союзы детей без учета их мнений и не считаясь с их чувствами. Возможно, даже бунт ее матери не изменил его. Но внучке он не может навязывать свою волю — у нее есть собственный отец. Впрочем, сейчас она имела дело с Ги. Глубоко вздохнув, Джулия спокойно сказала:

— Ты меня удивил. Я даже не представляла…

— Я тоже удивлен, что это не приходило тебе в голову, — перебил он. — Это же такое очевидное решение всех имущественных вопросов! — Как истинный француз, материальные проблемы он поставил на первое место. — Подумай, Джулия, ты и я — последние представители нашего рода. Дениза не в счет — она рано или поздно сваляет дурака. Мы с тобой должны взять на себя ответственность за сохранение имени. Мас, естественно, перейдет ко мне, как к единственному наследнику по мужской линии, а я награжу им тебя. Деньги, которых довольно много, разделим между нами троими. И если мы с тобой объединимся, у нас будет приличная сумма. — Его глаза вновь вспыхнули, но не от желания, а от алчности. — Ведь это и для тебя имеет большой смысл?

— Нет, мне ничего не нужно от дедушки, — решительно возразила Джулия. — Я совсем не хочу брать то, что принадлежит вам по праву.

— Не будь дурой, Джулия, ты совсем по-другому будешь думать об этом, когда придет время. Ты ведь любишь ранчо, не так ли? Ради тебя я не стану его продавать.

— Ты на самом деле так поступишь? — серьезно спросила она, понимая, что, возможно, это единственный способ сохранить усадьбу.

— При условии, что его содержание не окажется слишком дорогим.

«А таким оно и станет, естественно, в его неумелых руках», — подумала девушка, с трудом сдерживая раздражение. Ей хотелось доходчиво объяснить Ги, что он не добьется ее, пока не добудет первоцвет из адского пламени. Почему такая метафора пришла ей в голову, она и сама не знала. Должно быть, в этом безлюдном месте витало что-то дьявольское. Но Джулия не стала ему этого говорить — было опасно враждовать с ним, пока он в целости и сохранности не доставит ее домой.

— Спасибо за откровенность, — пренебрежительно сказала она. — Ты специально выбрал место и время? Я не уверена, что это подходящая обстановка для обсуждения твоего… э-э-э… предложения.

— Времени мало, Джулия, — напомнил он ей. — Мы скоро уезжаем в Бретань, и я хочу быть уверенным в твоем решении, прежде чем покину Мас.

— Итак, ты и твоя сестра устроили этот заговор, чтобы заманить меня в ловушку? — вскричала она, потеряв самообладание.

— И кто из нас теперь разыгрывает мелодраму? — усмехнулся Ги. — Ты хотела увидеть Ле-Бо, я обещал отвезти тебя на машине, она сломалась. Voila! Это просто несчастье, но не западня.

— Что бы это ни было, я больше не хочу говорить с тобой сегодня, — утомленно сказала Джулия. — Так что будь любезен, дай мне ключ от моей комнаты, я пойду спать.

— Одна?

Ги сидел развалясь на стуле. Коньяк придал ему храбрости, и он лениво разглядывал девушку глазами эстета с самоуверенной улыбкой на пухлых губах. Весь его вид вызывал у Джулии отвращение.

— Конечно, — сдержанно ответила она. — По-моему, я ясно выразилась.

— Но тебе нет необходимости стесняться, ты же моя будущая невеста, — продолжал настаивать Ги. — В твоей Англии, совсем не строгой в вопросах морали, такое ведь часто происходит, не так ли?

— Я не говорила, что выйду за тебя замуж, — напомнила она ему.

— Но ты выйдешь, Джулия, выйдешь, — заверил ее Кордэ. — Ты не сможешь выдержать злобных сплетен. Люди еще помнят твою мать и станут говорить, что у тебя такая же дурная кровь. Ее многие осуждали за побег с возлюбленным. Так что ты будешь даже рада принять мое имя и мою защиту.

— Чепуха! — разгневанно воскликнула она. — Ты рассуждаешь, как в никудышных романах. Кроме того, я совсем тебя не люблю, Ги…

— Ты думаешь, что любишь кого-то другого, — прервал он ее. — И должна поскорее избавиться от этих мыслей. — Он хитро прищурился, а на лице застыла маска злобы. — И наше ночное приключение располагает к этому. Ты что, считаешь, что мы с сестрой позволим Арману завладеть дядиным поместьем? Ты уже погубила себя, cherie, зашла слишком далеко, обожглась. Может, тебя это удивит, но gitans[29] очень требовательны к своим женщинам. Они настаивают на том, чтобы их невесты были девственницами.

— Ты ничтожная маленькая шавка! — крикнула Джулия, ее щеки запылали. — Ты хочешь сказать, что осмелишься намекнуть Арману, что мы… что ты…

— Нет нужды даже намекать ему, cherie, — проказливо улыбнулся Ги. — Он прекрасно знает, как следует поступать в таких обстоятельствах настоящему мужчине.

Внезапная догадка заставила Джулию вспыхнуть от возмущения. Дениза подбила ее на это путешествие и вполне могла, подгоняемая ревностью, договориться с братом, чтобы тот поставил Джулию в безвыходную ситуацию, в надежде опозорить ее в глазах Армана. Мотивом же Ги было опасение потерять часть своего наследства. Да, этой парочке палец в рот не клади.

— Реакция Армана Боссэ меня не интересует, — холодно заявила Джулия.

— Неужели? — Ги недоверчиво ухмыльнулся, встал и, вытащив из кармана ключ, покачал им перед носом Джулии. — Ну что, готова в постель?

Джулия схватила ключ, но Ги не выпустил его из рук.

— Ты же не будешь такой злой и не заставишь меня провести ночь в машине? — вкрадчиво спросил он. — Поскольку у тебя уже нет надежды на Армана, почему ты не хочешь позволить мне утешить тебя? Ты просто представь себе, что я — это он.

Джулия схватила свой наполненный до краев бокал с коньяком, выплеснула его содержимое прямо в ухмылявшееся лицо Ги и выбежала через открытую входную дверь в ночь.