Любовь в преисподней

Глава 8

«Ты не хочешь способствовать расследованию?! – возмущенно думала Лиза, сгребая старые листья на своем участке. – Ладно! Я пойду другим путем!»

Задуманное Лизой предприятие было чревато неприятностями, но другого выхода не оставалось. Могла ли Рюмина-старшая догадываться о том, что смерть дочери окутана таинственностью? Скорее всего, нет. Мария Васильевна не хотела вступать ни в какие разговоры по этому поводу. Ее страшно поразило открытие, которое состоялось уже после смерти Леси. Рюмина-старшая наконец поняла, откуда брались фирменные шмотки и классная косметика. Если проституток называли представительницами древнейшей профессии, то занятие оператора секс-услуг было новомодным.

«Цивилизация позволила словесному блуду овладеть всем миром», – вздохнула Лиза, сгребая прелые листья в большую кучу. Полусырой ком не хотел разгораться, и ей пришлось скомкать немало старых газет и набросать сухих веток. Наконец огненный ручеек начал весело пожирать гору листьев. Повалил дым.

Сзади послышался шорох. Занятая своими мыслями, Лиза вздрогнула от неожиданности. Но это всего лишь подошла Натали.

– Апрель – самая романтичная пора весны, – сказала она. – Ты не находишь?

– Угу. – На самом деле Лиза считала самой романтичной порой апрельскую ночь. Но подобный намек мог невольно выдать бабуле ее тайну. На грядущую ночь Лиза наметила важную акцию и никого не хотела посвящать в свои планы.

– Пока ты бродила у пруда, забегали девчонки. И Маринка, и Вера окончательно переехали на свои дачи.

– А как насчет нашей тусовки?

– Я назначила ее на ближайшую субботу. Девчонки всех обзвонят.

– Это будет «пицца-шоу»? – Лиза лукаво улыбнулась.

Натали покачала головой.

– Я хотела бы попотчевать вас норвежской лососиной и телячьим филе в соусе из горных трав. Но весьма скромные средства женщины со «стипендией», – бабуля предпочитала именовать пенсию молодежной выплатой, – и ее безработной внучки диктуют свои условия. Это, конечно, будет моя фирменная пицца на живом огне.

– Все наши обожают это аскетическое блюдо простых неаполитанцев.

– Насчет спиртного, думаю, позаботятся ваши ребята.

– Нет проблем! Притащут что-нибудь классное: «мартини» или «кампари». А я куплю апельсиновый сок.

Весь вечер Лиза старалась притупить бдительность Натали. Бабуля иногда мастерски перехватывала флюиды, которые исходили от внучки, поэтому приходилось изображать хозяйственное радение. С большим усердием Лиза работала граблями. Затем сжигала новую порцию листьев. После этого бежала подправлять забор, бестолково бухая молотком по кривым гвоздям.

– Тебя сегодня как черти разжигают, – подозрительно заметила Натали. – Один хозяйственный подвиг за другим. С чего бы это?

– Соскучилась по даче, – трогательно призналась Лиза на бегу.

Если бы Натали знала, какие кровожадные планы имеет Лиза на сегодняшний вечер, то ни за что не села бы попить с ней чайку. Часов в семь бабуля разогрела на живом огне печки круассаны-полуфабрикаты. Пока она возилась внизу с большой сковородкой, Лиза наверху, в гостиной, сервировала стол. Она превзошла себя. Кружевная салфетка, посуда из старого немецкого сервиза – все должно было показать бабуле, как ценит внучка узкое семейное застолье. Лиза сама заварила чай без кофеина – с кусочками апельсиновой цедры и молодыми березовыми почками – в «барском» фарфоровом чайнике. Сама разлила этот настой с божественным запахом по чашкам. Натали, следившей за печкой, и в голову не могло прийти, что вскоре она станет жертвой исключительного коварства.

Дрожащей рукой Лиза подсыпала в бабулину чашку снотворного из валерианы, пустырника и мелиссы. Языком попробовала отвар. Ни аромат, ни настой не пострадали от небольшой дозы целебных трав. Пожалуй, запах даже приобрел изысканный букет. «Прости меня, господи, но я должна проводить операцию в полном покое».

На деревянной лестнице раздались шаги Натали. Она вплыла в гостиную со сковородой, где подобно пухлым поросятам возлежали румяные круассаны. Началось вечернее чаепитие.

С балкона тянуло сладостным апрельским воздухом, который был сдобрен горьковатым дымом. Настоящий дачный сезон начинался не в июне, когда в Зараево приезжали горластые орды, а именно сегодня, этим романтичным, как считала Натали, вечером. И бабуля, и внучка произносили чайные «тосты». За весеннюю и летнюю нирвану Зараево. За отсутствие занудства у соседей, которыми изредка овладевала мечта перенести свой туалет поближе к территории Леонтьевых. За возрождение Лизиной дачной тусовки.

«За успех моей нынешней операции!» – мысленно сказала Лиза. Как вскоре выяснилось, у Натали были другие планы. Она предложила Лизе посмотреть по видику какой-то хит сезона. Английский фильм без крови и насилия. С великолепными интерьерами и нарядами. Лиза прореагировала с бурной радостью. Она подпрыгнула на стуле и зааплодировала.

– Я чувствую, что мы с тобой проживем это лето душа в душу, – с ласковой улыбкой заметила Натали.

А вскоре ее стало неудержимо клонить ко сну…

На экране видика мелькали благородные лица английских аристократов, влюбленных в широкоскулых деревенских простушек, но бабуля уже не могла насладиться их трогательными эротическими играми. Она засыпала.

– Знаешь, весенний зараевский воздух пошел мне на пользу, – сказала Натали, направляясь в спальню. – В Москве меня замучила бессонница, а здесь – пожалуйте вам! Не могу досмотреть такую прелесть!

– Жаль, – с глубокой искренностью в голосе заметила Лиза. – Мне кажется, этот актер – герой твоего романа!

– Да, очень сексапилен… – Последовал вздох. – Ну ничего, я досмотрю завтра. Наслаждайся без меня.

Лиза сомневалась в том, что грядущий час принесет ей слишком уж большое наслаждение…

Когда бабуля захрапела в соседней комнате, она выключила видик и потихоньку спустилась вниз, в «гостевую». Там у нее был припасен старый спортивный костюм, синий с лиловым, на байке. И вязаная коричневая шапочка. Лиза быстро натянула на себя эту «камуфляжную форму», которая сделает ее почти незаметной на фоне темных дач и деревьев. Она прекрасно осознавала все опасности предстоящего визита без приглашения. Если Мария Васильевна застукает ее на «месте преступления», то чудовищно пострадает Лизина репутация. По Зараево и без того порхали слухи о «привидениях», которые воруют в подвалах банки с вареньем и с соленьями. А вместо этого оставляют на месте преступления свои фекалии. Лиза вздрогнула при мысли о том, что могут порассказать о Леонтьевой-младшей зараевцы, если Рюмина-старшая застанет ее в Лесиной комнате.

«Надо пренебречь опасениями о непорочности своего имиджа. Эти опасения – свидетельство эгоизма. Меня ведет вперед долг, и цель моя – очень благородна».

Данный психологический тренинг укрепил Лизин дух. Успокаивало и то, что дача Рюминых была спланирована точно также, как и дача Леонтьевых. Прекрасная ориентировка на местности сулила успех. Лиза не знала, сумеет ли отыскать в Лесиной комнате «кассету с гадостями» и медальон. Даже если сумеет, принесут ли ей эти вещи хоть частицу нужной информации? Продвинут ли ее по пути раскрытия преступления? Да и было ли преступление спланировано? Или все-таки наезд «джипа» на Лесю – извечная «трагедия цивилизации»?

У Лизы не было ответа на эти вопросы, и поэтому она крадучись продвигалась вдоль зараевских заборов. Уже стемнело, но в некоторых домах горели окна, и Лиза старалась не попадать в эти столбы света. Конечно, в случае успеха операции никто ничего не узнает. А если провал? Тогда сразу найдутся кумушки, которые заметили Леонтьеву-младшую и узнали ее старый спортивный костюм. Более того, видели, что она поздним вечером пряталась от взоров честных людей. Только влипни – потом не отмоешься.

Дача Рюминых возвышалась темной громадой. «Как загадочный „Летучий голландец“ в мрачном океане», – без восторга подумала Лиза. Ассоциация с таинственным кораблем не принесла утешения.

В доме не горело ни единого огонька. Но это еще не значило, что обстоятельства благоприятствуют Лизе. Мария Васильевна вполне могла пролеживать ночи напролет с открытыми и не спать. Если бы Лиза раньше сумела установить с ней теплые отношения, то наилучшим выходом было бы все то же снотворное. Пара бокалов чая с пирожками, тихий вечерний разговор, и дело в шляпе! Но судьба всегда выбирала для Лизы самую тернистую тропинку. Ничего не поделаешь. Таково сыскное дело. Даже если ты занимаешься им по личной инициативе.

Она обдумала все детали операции. Парадный вход не для таких гостей, как Лиза. Для нее – дверь из кухни, так называемый черный вход. С отроческих лет Лиза помнила, что Рюмины запирали его всего лишь на крючок. Пригнувшись, Лиза проскользнула в калитку и мягко, по-кошачьи, достигла кухонной двери. Несмотря на суровые времена, Мария Васильевна не только не осталась верна привычке, но теперь пренебрегала даже крючком. Дверь была прикрыта, но не заперта. Видимо, на Рюмину-старшую повлияла смерть дочери. После такого испытания Мария Васильевна считала, что ей уже нечего терять.

Все складывалось великолепно. Теперь Лизе предстояло осторожно подняться по лестнице на второй этаж. Деревянные лестницы Зараево поскрипывали. В случае неудачного шага могла насторожиться толстая Фиджи. Правда, любому бдению кошка предпочитала постоянную дрему, но все равно ее следовало опасаться. Чутье животных, как ни крути, тоньше человеческого. Да и Мария Васильевна могла преподнести сюрпризы.

Затаив дыхание, Лиза осторожно поднималась по лестнице. Лесина комната располагалась там, где у Леонтьевых общая спальня. В гостиной с балконом стояла широкая тахта Марии Васильевны. Лиза была уверена, что Рюмина-старшая не изменила своим привычкам. Еще много лет назад она жаловалась, что из-за ишемической болезни ей просто необходим балкон. С годами сердце не может стать здоровее, значит Мария Васильевна должна быть в гостиной.

Удача сопутствовала Лизе. Старая деревянная лестница только тяжело дышала, но не издала ни единого скрипа. Фиджи беспробудно дрыхла где-то, не интересуясь гостьей. Так Лиза достигла маленького коридора второго этажа.

И здесь ее ожидал сюрприз. Среди кромешной тьмы из-под двери Лесиной комнаты пробивалось какое-то свечение. Лиза замерла. Стройная картинка мгновенно сложилась в ее воображении. Там горит ночник. И безутешная мать перебирает какие-нибудь старые фотографии. Лизе придется терпеливо ждать. В лучшем случае – минут сорок, в худшем – часа два-три. Пока осиротевшая мать не устанет от воспоминаний и не уйдет спать в гостиную. «Что ж, сыскное дело всегда чревато мини-сюрпризами».

Не успела Лиза подумать об этом, как судьба уготовила ей вместо мини – макси-сюрприз.

Все произошло за несколько секунд.

Сначала Лиза вдруг сообразила, что «ночник» в Лесиной комнате перемещается. Это показалось странным. Пока она следила за удивительными перемещениями луча света на темном полу, дверь Лесиной комнаты внезапно распахнулась. Оттуда вылетел человек в камуфляжной форме. В темноте невозможно было рассмотреть детали. Но он был в каком-то бесформенном комбинезоне. Голова и лицо полностью обтянуты специальным вязаным колпаком – темным, с единственной узкой прорезью для глаз.

Лиза была так ошеломлена, что оцепенела на месте.

На ходу незнакомец в камуфляже так грубо толкнул Лизу, что она поскользнулась на паркете и грохнулась на пол. В эту же секунду из двери гостиной выскочила Мария Васильевна. Необычный шум, видимо, мобилизовал ее силы, и дородная Рюмина появилась с необычайным для нее проворством. Она быстро нашла выключатель. Под потолком маленького коридора вспыхнула яркая лампа без абажура.

Она осветила чудовищную картину.

Пытаясь подняться, на скользком паркете барахталась Лиза. Человек в черном колпаке и нелепом комбинезоне уже скакал у подножья лестницы. Ни тогда, ни позже Лиза не смогла бы точно сказать, увидела ли его Мария Васильевна. Все внимание Рюминой было приковано к ее персоне.

Даже спустя неделю Лиза переживала это жуткое унижение. От изумления глаза Марии Васильевны стали огромными. Она явно не ожидала застать бывшую приятельницу дочери у себя в полночь, при непроясненных обстоятельствах.

– Что ты здесь делаешь? – прошипела Мария Васильевна.

Ее интонация была еще более угрожающей, чем днем. Это и понятно. Неожиданно разбуженный человек становится или сварливым или агрессивным.

Лиза промолчала. Не могла же она сказать: я, мол, пришла шмонать в Лесиных вещах, но какой-то подлец опередил меня. Видели или хотя бы слышали вы, Марья Васильевна, как он гарцевал по лестнице?

– Я спрашиваю! Что ты делаешь среди ночи в чужом доме?!

Ничего не оставалось, как резануть в глаза Рюминой правду-матку!

– Вы знаете, что! Я вам сказала сегодня днем! У вас есть то, что мне нужно! Кассета и медальон. – Лиза наконец поднялась на ноги и восстановила в своем облике человеческое достоинство.

Мария Васильевна задохнулась от негодования.

– Потерять всякую совесть! Я же сказала! Мне никто не нужен! И видеть никого не хочу. И не знаю я никакой кассеты и никакого медальона! Нечего здесь шляться.

У Лизы тоже пропало желание вести беседу с хозяйкой. Мария Васильевна выглядела разъяренной и готовой к бою. Прикинув шансы, Лиза поняла, что весовая категория Рюминой сулит ей в случае чего блистательный успех. Тогда как на долю Лизы придется позорное поражение.

Она смерила взглядом довольно крутую лестницу и предпочла сама спуститься по ней. Интуиция подсказала Лизе, что уже через минуту-другую Рюмина может окончательно прийти в себя и придать ей солидное ускорение.

Со скоростью стайера Лиза рванулась вниз. Уже на первом этаже ее настиг мощный окрик Марии Васильевны.

– Вернись! Слышишь?! Вернись, Лиза!

«Щас, разбежалась!» – Она почувствовала, что это громкое приглашение не сулит ничего доброго. Вместо возвращения Лиза еще более резво кинулась к двери из кухни.

– Что ты тут натворила?! – донеслось сверху, видимо, из Лесиной комнаты, в которой «шмонал таинственный пришелец».

Этот вскрик убедил Лизу в том, что Рюмина записала на ее счет «подвиги» незнакомца в комбинезоне. Он, видимо, изрядно «поработал» там.

Бегом направляясь к своей даче, Лиза была весьма самокритична. «Операцию по изъятию кассеты и медальона нельзя признать удачной».