Любовь возвращается

Глава 12

На какой-то миг Шелли растерялась, не понимая, о ком идет речь. Потом до нее дошло: он имеет в виду Романа. Романа!..

– Полагаю, что у Романа будут на этот счет свои соображения, и, зная его, подозреваю, что свернуть ему шею будет невозможно, даже с твоими способностями, – промолвила она, отодвигаясь от Слоана. Внезапно смутившись, она схватила подушку и прижала к груди.

– Избавься от него, – повторил Слоан. – Я не привык делиться.

Она сжала губы.

– Во-первых, делить тут нечего. А во-вторых, Роман – мой кузен. Так что даже если бы я решила тебя послушаться – чего я делать не собираюсь, – вряд ли я велю ему исчезнуть по слову твоему.

– Твой кузен? – нахмурился он. – Если память мне не изменяет, у тебя нет никакого кузена по имени Роман.

– Есть, – сладенько улыбнулась она. – Он потомок тех Грейнджеров, которые остались в Луизиане после Гражданской войны. Родство наше, пусть отдаленное, существует, и он, безусловно, мой кузен.

Слоан не был уверен, как ему поступить с этой информацией, но раз этот тип Роман действительно ее родственник, пусть отдаленный, вряд ли удастся просто свернуть ему шею, чтобы выставить из ее жизни.

– Вы с этим Романом… э-э… близки?

– Да. Очень.

Не обращая больше на него внимания и продолжая прижимать к себе подушку, Шелли соскочила с постели, пошарив по полу, нашла свою зеленую рубашку и торопливо натянула ее. Полы рубашки были такими длинными, что прикрывали ее до середины бедер. Застегнувшись на все пуговицы, она сразу почувствовала себя менее уязвимой.

Отбросив назад волосы, она посмотрела на него:

– Я думаю, на этом наш разговор окончен? – И когда Слоан непонимающе воззрился на нее, добавила: – Тебе не кажется, что пора одеться… и уйти?

– Вот так просто взять и уйти? Ты меня выгоняешь?

– Уверена, что мы оба согласимся считать происшедшее ошибкой. Это не должно было случиться, и, конечно, ничего не меняет между нами.

Какое-то напряженное мгновение Слоан молча рассматривал ее, потом сжал зубы и встал с постели. Схватив джинсы и рубашку, он скрылся за дверью ванной. Спустя две минуты он появился уже одетый, но в незастегнутой и не заправленной в брюки рубашке.

Подозревая, что Слоан так просто не уйдет, Шелли потратила это время на то, чтобы набросить на себя одежду. Она оказалась права.

В ту же минуту, как он вышел из ванной, он объявил:

– Ты не можешь притворяться, что ничего не произошло. И это меняет отношения между нами.

Она потрясла головой:

– Нет, не меняет. Я этого не допущу. Ты все равно остаешься тем самым лживым ублюдком, от которого я сбежала семнадцать лет назад.

– Я никогда тебе не лгал, – прорычал он. – Ты бросила меня, леди. То ты клянешься мне в любви и хочешь за меня замуж, а в следующий момент сбегаешь. Без единого слова объяснения.

Шелли отвела взгляд от сверкающих яростью золотистых глаз. Горло заныло, как ободранное, и вся боль, вся мука и горечь его измены, которые она ощутила в тот ужасный вечер, вновь нахлынули на нее. Стараясь держать свои чувства в узде, она проговорила:

– Ты не заслуживаешь объяснений. После того, что сделал.

– Что, черт возьми, я сделал такого ужасного, кроме как влюбился в тебя? – спросил он с отчаянной мукой в голосе.

Ногти ее впились в ладони, так сильно она сжала пальцы, стараясь не ответить на звучавшее в его голосе отчаяние. Да, он отлично притворялся.

– О нет, ты сделал не только это, – с горечью откликнулась она. – В то же самое время, когда ты так любил меня, ты еще встречался и с Нэнси Блэкстоун. – И в ответ на его изумленный взгляд яростно и требовательно спросила: – Ты что, воображал, будто я об этом не узнаю? – И с безжалостным смешком продолжала: – Смешно вспоминать. В тот последний день, уйдя от тебя, я сделала то, о чем ты умолял меня уже несколько недель. Я собрала все свое мужество и рассказала о нас Джошу… что мы любим друг друга и мы решили пожениться.

Слоан тихо выругался.

– Я так и знал, что его имя рано или поздно возникнет в этой связи.

– Ты хотел, чтобы я рассказала ему об этом! – вскричала она. – Ты терзал меня неделями, чтобы я сообщила ему!

– Я не рассчитывал, что ты сделаешь это одна, – процедил он сквозь зубы. Я настаивал, чтобы мы сделали это вместе, полагая, что, если он разозлится, я смогу тут же тебя забрать с собой. Я хотел быть с тобой рядом, я твердил тебе это. Но разве ты послушалась? О нет, тебе нужно было взять все на себя и предстать перед этим ублюдком одной.

– Не смей называть его ублюдком! Он меня любил! И хотел всего лишь защитить меня… и сделал это!

– Как? – с издевкой произнес Слоан. – Забив тебе голову лживыми россказнями обо мне?

– Нет. Позволив мне самой обнаружить, какой ты на самом деле лицемерный обманщик, двурушник и сукин сын.

Слоан невольно потянулся за сигаретой и чуть не выругался вновь, нащупав лишь пустоту в кармане рубашки. Ему нужно было покурить… или выпить… чего-нибудь покрепче.

– Обманщик, двурушник? Может, объяснишь почему? – наконец произнес он.

– Хочешь все в деталях? Расставить все точки и запятые?

Полуприкрыв глаза, Слоан отозвался:

– Да, именно так. Я ждал этого семнадцать лет и не хочу упустить ни единой точечки. Пожалуйста, продолжай.

Что ж, этого момента ждал не только он. Шелли яростно подумала, что тоже мечтала об этой минуте. Это желание преследовало ее во сне. Вначале она во сне и наяву жаждала лишь одного: швырнуть его ложь прямо в его красивое лицо. Конечно, это случалось лишь в мечтах, причем после его жарких уверений в вечной любви… Нынешняя ситуация не слишком походила на те сны, но, пожалуй, ближе вряд ли получится.

Набрав в грудь побольше воздуха, она тихо начала:

– Когда я вернулась домой, то застала Джоша в его кабинете. Марии в тот день не было в доме, поэтому я знала, что нам не помешают. Он был в веселом настроении. Это показалось мне слишком удобной возможностью, чтобы ее упустить. Не давая себе времени передумать, я просто выпалила, что люблю тебя и мы хотим пожениться и покинуть долину. – Она отвела глаза в сторону, вспоминая этот момент и потрясенное лицо Джоша. Ему было нелегко принять то, что она ему сказала. Трудно поверить, что она хочет замуж за потомка человека, которого честили на все лады и ненавидели поколения Грейнджеров. Она судорожно сглотнула. Еще тяжелее Джошу было принять что его малышка сестра больше не ребенок. Отгоняя от себя воспоминание о злом и мучительно ошеломленном лице Джоша, она призналась: – Он пришел в ярость, был потрясен, изумлен… и неудивительно, так как понятия не имел, что мы встречались, тем более влюбились друг в друга. Он был уязвлен и разочарован, что я держала наши отношения в тайне. Но в конце концов сказал, что понимает, почему мы считали нужным скрывать все. Он был очень добр.

– Ручаюсь, что так и было, – сухо произнес Слоан. – Я так и вижу даже теперь, каким сочувствием и братской любовью был он преисполнен к своей малышке сестре.

– Слушай, ты хочешь знать, что было дальше, или нет?

Слоан тоскливо сморщился и махнул рукой, призывая продолжать рассказ.

– В любом случае он принял это хорошо. Мы долго с ним беседовали… у него было много вопросов… он должен был убедиться, что я знаю, что делаю. – Она слабо улыбнулась. – Лгать не буду: особого восторга он, разумеется, не испытывал с самого начала. По правде говоря, он был в ярости и категорически против, но спустя некоторое время – довольно большое время – сказал, что, хотя ты не тот человек, которого он бы для меня выбрал, если я действительно тебя люблю и хочу выйти за тебя замуж, он препятствовать не станет. В конце концов, объявил он, возможно, наши семьи слишком долго перегрызали друг другу горло, и нет сомнения, что этот брак даст мне престижное положение в обществе не только нашей долины, но и округа. Он признал, что хотя его не вдохновляет мысль о том, что Грейнджер выходит за Бол-линджера, он видит преимущества подобного союза, и если я тебя люблю… ну, так он спорить не будет. Он не радуется этому и считает, что я совершаю ошибку, но если это то, чего я хочу… Мы даже выпили за это шампанского. Когда я поднималась в свою комнату, мне казалось, я плыву по воздуху. – Она поморщилась. – Я была такая зачарованная дурочка… все, о чем я думала, это как же я счастлива и как будешь счастлив ты, когда узнаешь, что я рассказала Джошу о нас. – Шелли замолчала, погруженная в прошлое.

– И это все? – прорычал Слоан, нарушая ее молчание. – Ты ему рассказала о нас, и он по-доброму отнесся к этому. Ты ничего не упустила? – Лицо его исказилось, и он слегка встряхнул ее. – Одну минуту я счастливейший парень в мире. Я люблю тебя, ты клянешься, что любишь меня. А потом фьюить! Ты уехала. Без объяснений. Без единого слова. Просто исчезла. – Голос его осип. – Такой твой отъезд оглушил меня. Я чуть с ума не сошел, пытаясь сообразить, что я сделал такого, чтобы ты вдруг поднялась и уехала… без единого словечка. Даже без намека на то, что внезапно изменилось между нами. Что я сделал такого ужасного, что ты даже не смогла сказать мне это в лицо? Я до сих пор этого не знаю. Так не упустила ли ты чего-то в своем объяснении? Например, почему ты меня бросила?

Шелли яростно сверкнула глазами.

– Нет, я ничего не забыла. Я просто говорю тебе, что насчет Джоша ты не прав. Ты думал, что он запретит нам видеться, что он попытается развести нас… Так вот, он этого не делал! Он принял тот факт, что я собираюсь за тебя замуж… по крайней мере сначала.

– Та-ак, вот мы подходим к самому интересному. Не так ли?

– Ты не можешь перестать иронизировать? – резко оборвала его Шелли. – Ты никогда не верил, что Джош меня любит и всегда желал мне счастья. Я не виню его за то, что он позвонил нескольким друзьям, пытаясь выяснить, что им о тебе известно. Он ведь почти ничего не знал о тебе, кроме того, что рассказала ему я, и обычных местных сплетен, которые слышал все годы. Ты сделал бы то же самое, если бы твоя сестра внезапно сообщила тебе, что хочет замуж за члена семьи, которая враждовала с твоей много десятилетий.

Слоан прищурился.

– Ну-ка расскажи мне об этих телефонных звонках. С кем он разговаривал?

Шелли вскинула руки к небу.

– Не помню. Я даже толком не знаю, упоминал ли он какие-то имена. Знаю лишь, что, когда я вечером спустилась к обеду, он сказал, что хочет со мной поговорить. Он признался… что провел некоторую проверку тебя. – Она скорчила легкую гримаску. – Я разозлилась на него. Я не хотела его слушать… я пыталась уйти, но он умолял меня выслушать его… долго молил. Я была так зла, так обижена, но в конце концов села и выслушала все, что он хотел мне сказать. – Она бросила на него обвиняющий, полный презрения взгляд. – Он рассказал мне все, Слоан. Все.

– Неужели? – поднял брови Слоан. – Что ж, мне будет чертовски интересно узнать, в чем же это «все» заключалось.

Шелли смерила его неприязненным взглядом и сердито объявила:

– Для тебя это все просто шутка. Не так ли?

– О, конечно, – с безжалостным издевательским смехом откликнулся он, – я хохочу над ней уже семнадцать лет.

– Он рассказал мне о Нэнси Блэкстоун, – тихо промолвила Шелли, стараясь не обращать внимания на укол боли, пронзившей ее при мысли о том, как все ее надежды и мечтания вдребезги разбились… в мгновение ока. – Кажется, о твоем романе с ней было известно всей долине. Так же как и о том, что ты продолжал с ней видеться. – Рот ее саркастически изогнулся. – Разумеется, в те минуты, когда не развлекался до бесчувствия со мной… Украдкой, за ее спиной.

Слоан вновь машинально потянулся за несуществующей пачкой сигарет. Проклиная свою слабость, он встретился взглядом с ее обвиняющими глазами и признался:

– Тем летом, прежде чем появилась ты, мы с ней встречались… не буду отрицать. Так же как и то, что какое-то время это было довольно серьезно. Нас стали считать парой. Не сомневаюсь, что злые языки долины уже назначили дату нашей свадьбы. Они ошиблись только в одном: я не собирался жениться на Нэнси. Это была целиком ее идея.

Шелли отошла от него и встала напротив стеклянных раздвижных дверей. Незряче глядя вдаль, она пробормотала:

– Я рада, что ты это признал… Впрочем, тебе не было бы толку это отрицать, потому что я вас видела вместе в беседке в усадьбе ее родителей. Она была в твоих объятиях, и вы целовались так, словно хотели никогда не расставаться. Я слышала, ты сказал ей в тот вечер, что просто проводил время со мной. Что ей не о чем беспокоиться, я – это просто так… легкое увлечение – Она вздохнула. – После этого мне не было смысла оставаться в Дубовой долине. Джош ждал меня в машине, и, когда я вернулась, он понял по моему лицу, что я сама убедилась, какой ты лживый ублюдок. Он ни разу не сказал мне: «Я же тебе говорил». Он помог мне собрать вещи, и той же ночью мы улетели в Нью-Йорк. Позже, когда я закончила художественную школу, он помог мне устроиться в Новом Орлеане. – Она круто обернулась и посмотрела на него. – Я слышала тебя своими ушами, Слоан. Я видела, как ты ее целовал и говорил о моей любви, словно о мусоре, который ты легко отшвырнул.

– Понимаю, – медленно проговорил он. Выражение его лица было каким-то непонятным. – Дай-ка сообразить: я хочу внести полную ясность. Это милый Джош устроил так, чтобы ты оказалась в усадьбе Блэкстоунов именно в то определенное время. Так?

– Господи, какая разница? – вспыхнула она. – А, все равно. Ты сочтешь это еще одним его преступлением… но да. Он устроил так, чтобы я приехала в их усадьбу к определенному часу того вечера, – призналась она с болью. – Я не поверила ему, когда он рассказал о твоем романе с Нэнси, хотя он говорил мне, что множество людей в долине знают об этом и подтвердили ему эту историю. Я сказала ему, что он лжет или ошибается, что этого просто не может быть. – Она горько рассмеялась. – Я сказала ему, что ты любишь меня. Что ты никогда так со мной не поступишь. Я не слушала его… Я, влюбленная дурочка, верила в тебя. Даже когда он сообщил, что Нэнси рассказала своей подружке, что у нее этим вечером свидание с тобой, что Нэнси подозревает, будто ты с кем-то встречаешься, и она намерена это у тебя выяснить, я все равно ему не поверила.

– А он не упоминал имя этой подружки, которая случайно знала такую полезную информацию? Или, что еще интереснее, как он нашел эту подружку и как убедил ее рассказать о планах Нэнси?

– Что ты имеешь в виду?

– Тебе никогда не приходило в голову, как удачно все сложилось для Джоша? – мрачно поинтересовался он. – Ты роняешь ему на колени свою бомбу, и несколько часов спустя он уже все знает о моем романе с Нэнси. Черт, да он знал об этом тогда же, когда и все. У него с Нэнси уже в то время были какие-то извращенные отношения. К твоему сведению, они с Нэнси были парочкой еще перед тем, как я появился на горизонте. И как ни странно, по крайней мере для меня, оставались друзьями и дальше. Когда у нас был роман, она вечно тыкала мне в нос его именем. В то время я этого никак не мог понять, но ручаюсь, что ему не понадобилось звонить друзьям, чтобы разузнать обо мне. Он знал все, что ему было нужно. Более важно другое: тебе не показалось странным, что ему случайно стало известно, где Нэнси собиралась со мной встречаться и выяснять отношения? Не слишком ли много совпадений и случайностей? Не попахивает ли здесь подставой? Таким ловким планчиком, составленным двумя людьми, которые оба были заинтересованы в нашем разладе?

– Боже! Я тебе не верю. Тебя поймали на явном обмане, а ты теперь пытаешься сказать мне, что это был заговор Джоша и Нэнси? Я лучше о тебе думала… это моя ошибка.

Глаза ее сверкал и, как изумруды. Она подошла к нему вплотную и ткнула в грудь пальцем.

– Я не хочу больше ничего слушать. Скажи мне только одно: слышала я или не слышала, как ты говорил Нэнси, твоей будущей жене, что я просто легкое увлечение? Ничего серьезного, всего лишь летний романчик?

– Это уже не одно, а два, – уточнил он.

– Черт побери, Слоан! Говорил ты это или нет?

Он долгую минуту всматривался в ее злое лицо.

– Ты же утверждаешь, что была там, – хладнокровно произнес он, – значит, слышала, что я сказал.

Шелли думала, что стала нечувствительной к боли, что больше не ощутит этой муки, но его слова были словно нож в сердце.

– Уходи, – тихо сказала она. – Убирайся из моего дома и из моей жизни.

Он криво усмехнулся:

– Обычно я готов на все, чтобы услужить даме, но не на этот раз. – Он схватил ее и буквально раздавил ей губы жестким карающим поцелуем. Подняв затем голову, вперив беспощадный взгляд золотистых глаз в ее глаза, он мягко проговорил: – Сейчас я уйду из твоего дома. Но не из твоей жизни. Верь во что хочешь насчет того вечера, но запомни: иногда вещи выглядят иначе, чем они есть на самом деле.

Шелли была такой злой, что готова была гвозди перекусывать. Почему он не мог, яростно размышляла она под душем несколько минут спустя, просто достойно принять поражение? Неужели ему было так трудно признаться, что он поступил дурно? Она не понимала, как он посмел пытаться обвинять в том, что случилось, ее брата? Это он был виноват, а не Джош! Он спал с этой девицей за ее спиной! Она брезгливо поморщилась. Или следует считать – с ней потихоньку от Нэнси? В любом случае он, и только он, обманывал их обеих. Почему он не может просто в этом признаться? Это ведь уже ничего не изменит, но, может быть, тоскливо подумала она, если бы он честно признался, что был не прав, они могли бы начать новые отношения… Она жалобно выпятила нижнюю губку. Разве она сможет ему доверять? Она поверила ему однажды. Куда это ее привело?

Было почти шесть часов вечера, когда Эйси и Мария вернулись домой. Шелли была на кухне, как раз в момент их появления приканчивая сандвич с тунцом и стакан молока.

Эйси нахмурился:

– Не припомню, чтобы видел тебя сегодня на танцах. А где Слоан?

Шелли пожала плечами:

– Понятия не имею. Он привез меня домой после парада и уехал. – Это, подумалось ей, явное преуменьшение.

– Он не повез тебя на родео? – спросила Мария и, когда Шелли покачала головой, пробормотала: – Ты лишилась огромного удовольствия. Как весело было смотреть на детишек! Они так серьезно соревновались! Чудные наездники! – Она засмеялась. – Сегодняшний заезд на овце был одним из самых смешных зрелищ, какие я видела за долгое время. Эти овцы брыкались, и ребятишки цеплялись изо всех сил. – Она похлопала Шелли по руке. – Не расстраивайся, завтра мы снова туда поедем, и ты сможешь полюбоваться Эйси и мной. Тебе понравится. Особенно конец, когда выпускают малышню на арену, полную поросят, козлят, кур и уток. Кого хочешь. Ребятишки могут остановить любое животное, какое поймают голыми руками. Что касается меня, то я считаю это лучшим эпизодом родео.

Эйси продолжал хмуриться, глядя на Шелли. Чтобы отвлечь его, она спросила:

– Кстати, когда мы со Слоаном приехали домой, здесь был Мило Скотт. Он искал тебя.

Эйси стал еще мрачнее.

– Скотт? Ха! Интересно, что было нужно этому суетливому ублюдку? Не сомневаюсь, ничего хорошего. Да, это наверняка. – Эйси подергал свои роскошные усы. – Не нравится мне этот тип. И мне совсем не по вкусу, что он здесь что-то вынюхивает… особенно когда никого нет дома. – Он бросил подозрительный взгляд на Шелли: – Ты все вокруг проверила? Поглядела, все ли в порядке?

– Слоан сделал это, перед тем как уехать. Да что тут происходит между всеми вами и Мило Скоттом?

– Он плохой человек, – вмешалась Мария. – Я знаю, что сеньор Джош дружил с ним, но от него нельзя ждать ничего хорошего.

– От кого не нужно ждать хорошего? – спросил Ник, заходя в кухню. – Наверняка не от меня.

– Это еще под вопросом, – пошутила Шелли. – Ты весь день пробыл на родео?

Ник кивнул и швырнул шляпу на вешалку возле задней двери.

– Я весь день работал на желобах. Пыльная работа, пусть это только овцы и телята, а не быки и мустанги. Я умираю от жажды. В холодильнике есть пиво?

– Конечно. Бери сам.

Минуту спустя он удобно развалился на стуле с высокой холодной бутылкой «Карта бланка» и блаженно вздохнул.

– Когда Шелли вернулась домой, здесь был Мило Скотт, – сообщил Эйси, усаживаясь за стол напротив Ника. Мария сунула ему бутылку пива и, захватив из холодильника еще одну для себя, присоединилась к ним.

Ник дернулся и мрачно поинтересовался:

– Чего он хотел?

– Он сказал, – терпеливо повторила Шелли, – что хотел поговорить с Эйси. Он также упомянул, что они с Джошем были друзьями и часто вместе делали дела… скрепляя договор лишь рукопожатием.

Эйси фыркнул.

– Этот парень не может произнести дюжины слов, чтобы в них не было по крайней мере трех фальшивок. Почему Джош так его ценил, мне непонятно. – Погрозив Шелли пальцем, он сказал: – Никогда не связывайся с ним. Он лжец, ворюга и замешан черт знает в чем. Если вдруг снова застанешь его здесь, бери в руки пистолет и гони его прочь.

– Ты проверила дом и все вокруг после его ухода? – спросил Ник.

– Да. Слоан проверил. – Она перевела взгляд с Ника на Эйси и раздраженно поинтересовалась: – Кто-нибудь расскажет мне, что здесь происходит? Что в этом типе такого, что вы все словно с цепи срываетесь? Я имею в виду, кроме того, что он наркоторговец? Слоан вел себя как гестапо и настоял, чтобы все здесь тщательно проверить…

– Здесь был Слоан? – уточнил Ник, и зеленые его глаза зажглись любопытством. – Тот самый Слоан Боллинджер? Ненавистный враг Грейнджеров?

– Да. Слоан был здесь. Он провожал меня домой с парада. – Она метнула мрачный взгляд в сторону Эйси. – Это подстроил Эйси.

Ник присвистнул и обвел взглядом комнату:

– Что ж, вроде бы все на месте. – Он радостно улыбнулся Шелли. – Я-то был уверен, что, если Боллинджер когда-нибудь переступит порог этого дома, мы услышим гром и грохот Судного дня.

– Лучше расскажи мне о Мило Скотте, – не дала ему увести разговор в сторону Шелли.

Ник посмотрел на Эйси и пожал плечами.

– Не слишком тут много рассказывать, – медленно произнес он. – Мило связан с торговлей марихуаной в здешнем краю, некоторые говорят, что он также поставляет в долину крэк, то есть кристаллический героин. И еще ходят упорные слухи, что он занимается крутыми наркотиками в других частях округа, а может, и по всему штату. Он в общем-то держится сам по себе или в кругу своих. – Ник поморщился. – Даже здесь, в глубинке, у нас есть элементы, без которых мы вполне могли бы обойтись. Я не говорю о тех, кто выращивает немного травки у себя на заднем дворе. Тут многие этим занимаются для личного пользования… Ну, некоторые, возможно, выращивают побольше, чтобы было чем заплатить налоги на собственность и за покупку всякой бакалеи… Но ничего из ряда вон выходящего. У Скотта совсем иные масштабы, и хуже всего то, что у него гнусный характер. Если дела идут не так, как он задумал, всякие неприятности и несчастные случаи происходят с теми, кто пересек ему дорогу. – Он кратко рассказал о потере собственного быка, про жеребенка Слоана и разгром жилища Клео, а также о еще нескольких мелких инцидентах. – Доказать ничего нельзя, и это Скотта устраивает. Я не доверяю ему. Он гораздо опаснее, чем о нем думают.

– Джеб кое-что мне рассказывал о нем… О связи с наркотиками… но не о вандализме или потере животных, – призналась Шелли. – Он сообщил мне достаточно, чтобы понять, что человек вроде Джоша в нормальных условиях вряд ли стал бы с ним дружить.

– Я так рассудил, – вздохнул Эйси, – что Скотт заплатил часть, если не целиком, игорных долгов Джоша в обмен на эту дружбу.

– Зачем ему это? – нахмурился Ник и скривил рот. – Хотя, пожалуй, понимаю. Земля. Отдаленные участки грейнджеровских пастбищ просто идеальны для размещения мелких огородиков марихуаны. – Он хлопнул себя полбу: – Господи! Я давно должен был это сообразить. Когда оцениваешь дружбу Джоша с ним в этом контексте, все становится логичным.

Шелли обвела взглядом сидевших за столом, их напряженные лица. Эти люди были ее семьей. Ну, может, не по крови, за исключением Ника, но ближе их у нее никого не было. Они не раздумывая связали свою судьбу с ней и заслужили от нее честности и должны знать, в какую яму загнал себя Джош. Стараясь говорить спокойно, Шелли рассказала им все: о крупных денежных вкладах, о плачевном состоянии грейнджеровских финансов, о подозрении, пусть и слабом, что Скотт может быть замешан в смерти Джоша…

Когда она закончила, на кухне воцарилось тяжелое молчание. Ник уставился на бутылку с пивом, Мария старательно изучала столешницу, а Эйси устремил взор в пространство, рассеянно потягивая длинный ус.

Минутой позже Эйси кивнул:

– Да. Это объясняет многое. Я знал, что дела плохи, но не настолько. Можешь не беспокоиться насчет моего жалованья: у меня достаточно отложено, чтобы ни в чем не нуждаться. – Он посмотрел на нее исподлобья. – И не спорь со мной.

– Послушай. У меня немного наличных денег – большую часть я вложил в свое стадо и оборудование. Но если тебе нужно – обратился Ник к Шелли, – они твои. – Он горько усмехнулся: – Получается, что Джош в конце концов вернет свои деньги.

– У меня тоже немножко отложено, – тихо промолвила Мария и утешающе коснулась руки Шелли: – Они твои.

Слезы душили ее, жгли глаза, но Шелли улыбнулась дрожащими губами и благодарным взглядом обвела стол. Ее пальцы сжали теплую ладонь Марии.

– Спасибо, – с трудом выговорила она. – Вы даже не представляете себе, как много значат для меня ваши предложения, но ситуация не настолько плоха. Я не разорена… пока. Земля осталась нашей, Джош не заложил ее Мило. Однако почти все деньги растрачены, хотя, надеюсь, оставшегося хватит на поддержание скотоводческой компании, если мы не начнем покупать «кадиллаки» и тому подобное.

– А я-то размечтался именно об этом, – подтрунил над ней Ник. – О ярко-красном, с белой кожей внутри. Да-а, коровам бы это понравилось.

Эйси фыркнул, но глаза его не смеялись.

Мария укоризненно посмотрела на сына:

– Вечно ты шутишь и смеешься.

– Это лучше, чем плакать, – отозвался Ник и отхлебнул глоток пива.

– Ник прав, – вторила ему Шелли. – Мы должны радоваться: земля чиста от долгов, и даже за вычетом стоимости скота из Техаса денег хватает на хозяйствование. Какое-то время мы обойдемся без займа в банке. – Она ухмыльнулась, глядя на них. – И не забывайте, что я художница… люди платят деньги замой картины.

– И почем? Десяток баксов за штуку? – проворчал Эйси.

– Хм-м… Почти угадал, – призналась Шелли, в глазах ее прыгали чертики.

– Да уж, это сильно пополнит наши сундуки, – пробормотал он.

– Десять, Эйси, – уточнила она, – десять тысяч… за штуку.

У него ушла минута, чтобы сообразить.

– Ты серьезно? – наконец выдавил он из себя. Она кивнула:

– Серьезно. Хочешь – верь, хочешь – нет, но мои работы идут нарасхват. Я очень неплохо живу, продавая три-четыре картины в год. Не огромное состояние, но на жизнь хватает.

Эйси откинулся на стуле.

– Ну и ну… – протянул он. – Если это правда, почему бы нам с Ником не завести себе по красному «кадиллаку»-пикапу?

Шелли сидела за письменным столом Джоша и улыбалась, вспоминая реакцию Эйси. Ей хотелось бы видеть выражение лица этого старого черта, если она когда-нибудь презентует ему «кадиллак»-пикап.

Она хмыкнула и потянулась к папке, которую оставила на столе несколько дней назад. Поленилась убрать в шкаф. Это была тонкая папка, и, просматривая ее, она убедилась, что Джош складывал туда всякую всячину: квитанции по возобновлению подписки на журналы, карточки членства в различных организациях и тому подобное. Она взяла папку, чтобы убрать ее, но тут из нее выпорхнул листок бумаги и приземлился около кресла. Шелли нагнулась, подняла его и, прежде чем вернуть в папку, мельком взглянула, что он собой представляет. При виде его содержания глаза ее широко открылись.

«Вот это да, – подумала она, кладя документ перед собой. – Скотт только что утверждал, что все дела они с Джошем закрепляли рукопожатием, но эта бумага показывает, что кое-что они оформляли письменно». И такого документа не было в папке два дня назад, когда она просматривала ее – в этом она могла поклясться. Это объясняет присутствие Скотта в доме нынче днем: он выбрал время, когда никого нет, чтобы положить этот документ в папку так, чтобы он привлек ее внимание.

Она снова внимательно прочитала документ. Это была копия соглашения о простой аренде, в котором утверждалось, что за номинальную сумму в тысячу долларов Джош Грейнджер сдал в аренду Мило Скотту на десять лет несколько участков земли, прилегающих к Национальному лесу Мендосино. Взгляд ее скользнул вниз страницы. Подпись Джоша была удостоверена нотариусом, но не было никаких признаков того, что этот документ прошел через бюро регистрации сделок. Она еще раз изучила подпись Джоша и дату, и сердце ее сильно забилось: Джош подписал эту бумагу за день до того, как совершил самоубийство…