Любовь всегда риск

4

Никогда в жизни Джессика не чувствовала себя такой расстроенной, как сейчас, когда резко зазвонил телефон. Между ними с Джастином что-то происходило… Начала устанавливаться какая-то особая, ни на что не похожая связь, от которой по всему телу разливался сладкий жар. Ощущение, совершенно новое и потрясающе приятное! Но это волшебство оказалось хрупким как стекло и разбилось от пронзительного звонка телефона.

Джессика, будто спросонья, тряхнула головой и схватила трубку. Вдруг это с работы?

— Детектив Спайк слушает.

— Привет, малышка, — послышался на другом конце провода ласковый мужской голос. — У тебя все в порядке? Я тебя не разбудил?

Папа. Джессика на миг пожалела, что вообще взяла трубку, но тут же устыдилась себя. Папа всегда рассчитывал застать ее по вечерам дома и в полном одиночестве. И сегодня он ошибся впервые.

— Нет, я еще не спала. И все в порядке. — Детская гордость заставила ее сказать: — Работаю над «Хрустальным башмачком», и уже есть успехи.

— Я в тебе не сомневался, девочка, — добродушно пророкотал отец. — Только не забывай об осторожности. Тебе всего двадцать пять, а Лондон — очень опасный город.

— Я в этом опасном городе живу уже пять лет, — не выдержала Джессика.

Она сразу уловила сомнение в голосе отца. Тот никогда не верил, что ей хоть что-то удастся. Его ласковый голос — как будто он успокаивает ребенка — был для Джессики хуже ножа. Сразу в памяти всплывала снисходительная улыбочка Айвена Ричардсона. Как он ухмылялся, пока мисс Метьюз ее отчитывала!

Джессика вспомнила свой приезд домой на прошлое Рождество. Специально для этого визита она купила в дорогом бутике черное кожаное пальто и строгий деловой пиджак. Она никогда не одевалась в таком стиле, просто хотела предстать перед домашними в образе преуспевающего детектива из столичного агентства.

— Джесси, малышка, — сказала ей Пруденс, — тебе совсем не идет черное! Оно вроде бы должно взрослить, а ты выглядишь как школьница в мамином пальто. — Поняв, что обидела сестру, она тут же предложила: — Хочешь, я подарю тебе мою сиреневую блузку? Я после родов все равно располнела.

А отец сделал еще хуже. Он принялся ее хвалить.

— Ты выглядишь очень солидно, — сказал он со снисходительной ласковостью. — Я спрашивал у мисс Метьюз, и она одобрительно о тебе отзывалась. Сказала, что ты с блеском пару раз провела слежку. И что ты очень недурно печатаешь на машинке, детка…

Нечто вроде того же болезненного разочарования Джессика ощутила и сейчас. Почему, ну почему никто на белом свете не ценит ее ни в грош? Почему никто в нее не верит?

И неужели еще одной ее мечте — о прекрасной любви — тоже не суждено сбыться?

Джессика искоса взглянула на Джастина. Тот полулежал, откинувшись на подушку, и глаза его были закрыты. Похоже, ему нет никакого дела до ее разговора. Или же он просто из тактичности делает вид, что тот его не интересует. Тактичности у него хватает — он так старался ее уверить, что незачем смущаться из-за дурацких романов. С его стороны это было… да, благородно.

— Папа, я занята, — выдавила она. — Давай ты мне завтра перезвонишь.

— Еще несколько слов, девочка. Собственно, я хочу предупредить тебя о нашем приезде. На следующей неделе мы все собираемся в Лондон. Надеемся с тобой встретиться. Почему бы нам в субботу не поужинать вместе, всей семьей? — И отец быстро добавил: — Если тебе, конечно, удобно это время.

Вот снова он пытался ей польстить! И снова это не принесло ничего, кроме обиды.

— Хорошо, в субботу вечером, — отозвалась Джессика.

Мысль об ужине в семейном кругу угнетала ее, и девушка стыдилась этого. Ведь на самом деле она очень любила своих родных. Но развлекать их просто ненавидела.

— Ник сказал, что на этот раз позволит тебе выбрать ресторан. Ведь это ты у нас — столичный житель!

— Очень мило с его стороны, — максимально радостным тоном ответила Джессика, желая, чтобы суббота никогда не наступила.

Как смешно, подумала она, ведь сестра старше меня всего на два года, а почему-то выглядит солидной матроной, обремененной детьми и хозяйством. А я так и осталась девчонкой — и для них, и для окружающих. Ее муж тоже обращается со мной как с капризной школьницей. Вот, пожалуйста, позволяет выбрать ресторан только для того, чтобы потом сообщить, что он бы справился с этим лучше.

— А детей они с собой берут? — спросила Джессика, надеясь, что хотя бы общение с племянниками доставит ей радость. Она любила их, и малыши в ней тоже души не чаяли.

— Ты что, шутишь? — отозвался отец. — Твоя сестра собирается немного развлечься, походить по магазинам. С малышами посидит няня.

— Отлично, — безо всякого энтузиазма сказала Джессика, теряя последнюю надежду хорошо провести время.

Быстро распрощавшись с отцом, она положила трубку и беспомощно взглянула на Джастина.

Тот больше не дремал. Напротив, сидел с широко открытыми глазами и внимательно смотрел на нее. Почему-то теперь обстановка показалась девушке еще интимнее. Джастин слышал ее разговор с отцом, и это как бы сделало ее внутренний мир доступным ему, причем ту его часть, которую Джессика предпочитала не делить ни с кем. И теперь под взглядом его проницательных черных глаз она чувствовала себя… раздетой.

Желая заговорить первой, пока Джастин не спросил что-нибудь о ее семье, Джессика ляпнула первое, что пришло в голову:

— У вас необыкновенный цвет глаз… Совсем не английский.

Сказала — и сама поразилась своим словам. Что на нее нашло? С какой стати обсуждать с мужчиной цвет его глаз?

Но Джастин только улыбнулся.

— Моя мать была наполовину итальянкой. Цвет глаз я унаследовал от нее, и волос — тоже. Странно… Я не привык, чтобы девушки мне делали комплименты.

— Неужели не привыкли? — прищурилась Джессика.

— В самом деле. Поверьте. А что вас так удивило в моих глазах? Ну, черные…

— Неужели вы не смотритесь в зеркало? — снова не выдержала и подколола его девушка. — А я думала, вы проводите большую часть жизни возле него!

— Я смотрюсь в зеркало только когда бреюсь, — совершенно не обидевшись, ответил Джастин. — Честное слово. А большую часть жизни я смотрю на других людей… В объектив.

Это походило на правду. Джессика сразу подметила его глаз художника: он обращал внимание на мелочи и умел видеть яркие, характерные детали. Такая черта пригодилась бы и детективу. Девушка нарочно ее в себе вырабатывала, а у Джастина это получалось само собой. Но все равно это их роднило. Джессика заметила сходство, еще когда они проходили по Трафальгарской площади и взгляд ее упал на стаю голубей. Все голуби были сизые, а один — с белым перышком на груди. Джессика взглянула на своего спутника и поняла, что он тоже заметил голубя и теперь чему-то улыбается.

Она кашлянула, лихорадочно размышляя, что бы еще сказать, чтобы разрядить напряженную атмосферу.

— Так… о чем это мы говорили?

— О том, что вы хотели мне помочь, Джессика.

Лучше бы он не напоминал! Эта тема была еще опаснее, чем все предыдущие.

— Ах, об этом! Ну я же признала мою ошибку и извинилась.

Джастин кивнул. Глаза его странно поблескивали.

— Вы хотели сделать доброе дело, Джессика. Мне нечего вам прощать. Кроме того, кому из нас порой не нужна помощь?

О чем это он? Сердце девушки забилось учащенно. Джастин придвинулся чуть ближе, и она не отстранилась. Неужели в ее жизнь наконец пришло что-то… настоящее? Любовь или что бы это ни было, но оно было прекрасно! И прикосновение пальцев Джастина к ее руке было потрясающе приятным. Ничего подобного она еще не испытывала.

Легкие, горячие пальцы двинулись выше. До локтя, не прикрытого коротким рукавом блузки.

Она не знала, как ей поступить. Тело просило одного, разум говорил другое. А почему бы нет? — подумала Джессика, решив плыть по течению. Я взрослый, самостоятельный человек. Почему бы не позволить себе в кои-то веки сделать то, чего так хочется? Пусть этот ласковый и внимательный мужчина наконец посвятит ее в женщины — лучше он, чем кто-либо другой. И тогда, может быть, разыгравшееся воображение немного успокоится и ее перестанут донимать чувственные видения, что не дают уснуть по ночам. Ничто не помешает им с Джастином и впредь оставаться коллегами и друзьями, ведь ни один из них не собирается ничего требовать от другого. Ведь оба они люди, весьма ценящие личную свободу.

У Джессики было и еще одно побуждение, стремиться к интимной близости с Джастином, которое она тщательно скрывала даже от себя. Ей, привыкшей быть маленькой и незаметной, льстило, что на нее обратил внимание сам Хайбридж. Она ненавидела его имидж сердцееда… И в то же время ее так и тянуло отведать запретного плода.

Рука Джастина коснулась ее груди, и сосок сразу напрягся и затвердел. Все ощущения для нее словно сконцентрировались в этом прикосновении, и ей хотелось только одного: чтобы Джастин прикоснулся еще раз. Она закрыла глаза, часто дыша.

Молодой человек несколько секунд внимательно смотрел на нее. Потом заговорил, и голос его был глуховатым от страсти:

— Джессика… я очень хочу вас. Вы не ребенок, и должны это понимать.

Она порывисто кивнула, не открывая глаз. Джастин взял ее безвольно повисшую руку и положил себе между ног, чтобы она сквозь ткань брюк почувствовала силу его желания. Джессика вспыхнула.

— Если вы хотите, чтобы отношения между нами остались чисто дружескими, — продолжал Джастин, — скажите об этом сейчас.

Девушка отрицательно покачала головой. Она была счастлива, что можно не открывать глаз, иначе сгорела бы от стыда.

— Вы правда хотите этого? Скажите — да или нет…

— Да, — одними губами прошептала девушка. Во всем мире оставалось одно — рука Джастина на ее груди.

— Тогда иди ко мне, — прошептал он и притянул ее к себе.

Она очутилась на собственной постели, дрожащими пальцами помогая Джастину себя раздевать. Что-то холодное коснулось ее кожи, и ноздри защекотал терпковатый аромат. Джессика не сразу поняла, что это… ароматическое масло! Бутылочку она поставила на туалетный столик, и теперь Джастин капнул между грудями чуточку благовоний. А потом склонился, щекоча ее длинными волосами, как будто желал лучше различить запах. Будь что будет, подумала девушка, с головой погружаясь в ароматный океан удовольствия…

В миг наивысшего наслаждения она не сдержала восторженного крика, и он смешался с криком Джастина, который в экстазе произнес ее имя — Джесси — так, будто это самое красивое имя на свете.

Потом они лежали рядом, тесно обнявшись, не в силах говорить от изнеможения. Голова Джессики покоилась у Джастина на груди, и он перебирал ласковыми пальцами ее шелковистые волосы.

Мир Джессики раскололся на тысячу сверкающих осколков и теперь медленно собирался воедино. Как же это прекрасно, пораженно думала она. Я ведь могла бы заниматься этим каждый день! Почему же я столько лет отказывала себе в удовольствии?

И вдруг она поняла почему. Потому что ей только теперь встретился черноволосый мужчина с темными итальянскими глазами и такими чуткими, умными пальцами.

— Ты необыкновенная… — прозвучал в темноте шепот Джастина, — потрясающая. Я думал, только девственницы такими бывают.

Джессика подумала, что теперь, когда все позади, можно и признаться.

— Несколько минут назад я и была девственницей, — тихонько сказала она.

Плечо Джастина под ее головой словно закаменело.

— Ты… была девушкой? Ты хочешь сказать, что занималась любовью впервые?

Джессике почудилось отчуждение в его голосе. Она приподнялась на локте и взглянула слегка обиженно.

— И что с того?

— Бог ты мой, — выговорил Джастин, снова притягивая ее к себе.

Он-то думал, что у такой независимой красавицы мужчин было хоть отбавляй! И в постели она вела себя так страстно, что впору было подумать, будто Джессика занималась любовью сотни раз, причем умела и любила это делать. Теперь-то он понял, что это проявляется ее природная страстность, способность тонко чувствовать и отвечать на малейшие желания другого. Более прекрасной любовницы у Джастина не было… И вдруг оказалось, что именно он лишил ее девственности!

Губы его ласково прикоснулись к розовому уху Джессики.

— Если бы я только знал, — прошептал он, целуя ей шею, ключицу, округлое плечо.

— Если бы ты знал, то что бы изменилось? — настороженно спросила Джессика. Почему-то ей взбрело в голову, что тогда он не стал бы заниматься с ней любовью, и ее это обидело.

— Тогда бы постарался обставить это как-то иначе, — просто сказал Джастин. — Чтобы все было необыкновенно, особенно. С цветами, подарками…

— Терпеть не могу цветы и подарки, — фыркнула Джессика, испытывая теплый прилив благодарности.

— Я тоже, — ошеломленно признался Джастин. — Но я думал, большинству женщин это нравится.

— Разве я похожа на большинство женщин?

— О нет, — быстро согласился ее кавалер. — Я вообще не подозревал, что такие, как ты, бывают на свете.

— А необыкновенностей у нас и так было в избытке, — шутливо продолжала Джессика. —Особый колорит придавала повязка у тебя на голове. И не забудь про ароматическое масло.

Джастин засмеялся. Потом приподнялся, чтобы взглянуть в лицо своей удивительной подруге.

— Но почему я? Почему ты выбрала меня своим первым мужчиной?

— Возможно, мне хотелось тебя утешить после того удара по голове. А может быть, хотелось испытать действие ароматического масла, раз уж я его купила… Или предположи еще такой вариант: ты мне очень понравился.

Сердце Джастина сильно билось. На кончике языка уже несколько минут так и вертелись слова о женитьбе. Но спросить напрямую казалось невозможным. Что может быть глупее, чем сделать предложение в первую же ночь любви?

— Как ты относишься к браку? — рискнул наконец спросить он, надеясь, что вопрос звучит не слишком нелепо.

Джессика слегка вздрогнула.

— К браку? Не знаю. Наверное, никак не отношусь. Я видела счастливые супружеские пары. Но для женщины брак почти всегда означает конец карьеры. Я сужу по моей сестре.

Ладно, решил Джастин, нужно обратить все в шутку. Если мы будем встречаться регулярно, тогда почти наверняка появится возможность снова вернуться к этому разговору. Джессика привыкнет ко мне, привяжется. А пока…

— Наверное, мужчины женятся из зависти, — усмехнулся он. — Выбирают самых умных женщин в округе, тех, кто может составить им конкуренцию, и тащат под венец, чтобы поставить крест на их карьере.

— Как, по-твоему, я хорошо фотографирую? — поддержала Джессика шутливый тон, кивая на развешанные снимки. — Кажется, все-таки хуже тебя. Значит, незавидная судьба стать твоей женой мне не грозит.

Вместо ответа Джастин приник к ее губам. Он почему-то не хотел слышать подобных слов… Даже в шутку.

— Ты был когда-нибудь женат? — вдруг спросила Джессика, когда поцелуй прервался.

Джастин не ожидал такого вопроса.

— Не совсем, — спустя минуту ответил он. Ему не хотелось об этом вспоминать, но и солгать было невозможно. Минуты подобной откровенности Джастин ценил, как никто другой. — Я был сильно влюблен в одну фотомодель, ее звали Ирма. Мы объявили о помолвке и собирались пожениться. Но потом… расстались.

— Почему? — с прямотой детектива спросила Джессика и тут же смутилась от собственной напористости. — Извини за некорректный вопрос. Если не хочешь, не отвечай.

— Я думаю, тебе нужно это знать, — возразил Джастин. — Если мы будем встречаться, а я надеюсь, что будем…

Сердце Джессики забилось чаще. Он сам предложил ей то, о чем она только мечтала! Значит, это не единственная ее ночь безграничного счастья. Значит, будут и другие — может быть, уже завтра!

— Ирма забеременела от меня, — продолжал тем временем Джастин. — Я хотел, чтобы у нас родился ребенок. Наш ребенок. Я уже любил этого малыша, думал, как мы назовем его. Но для Ирмы фигура оказалась дороже. Я просил ее едва ли не на коленях сохранить малыша…

— А она отказалась, — пораженно прошептала Джессика.

Это звучало ужасно! Женщина по своей воле убивает нерожденного ребенка! Если бы я вдруг забеременела, невольно подумала она, прижимая руки к животу, я любила бы малыша как часть себя. К тому же если бы он был от Джастина, то красивее младенца не нашлось бы в мире.

— После этого мы не смогли оставаться вместе, — глухо закончил Джастин.

Джессика не знала, что тут сказать. Она погладила его по груди, и Джастин снова привлек ее к себе, отвечая лаской на ласку. Слова были не нужны…

— Давай спать, — прошептал он спустя четверть часа. — Нам обоим завтра на работу. И следующей ночью отоспаться тоже не получится.

— Почему не получится?

— Потому что я приду к тебе в гости вечером… Если ты не против.

И Джастин бережно накрыл ее одеялом.