Любой каприз за вашу душу

Прелюдия

Дождь выбрал самый неподходящий момент. Самое неподходящее место. И обрушился на меня.

Черт бы подрал этот Город Ангелов, ливень и одного синеглазого негодяя! Из-за него я в ЛА, а не в Москве. Из-за него мокрая, как мышь. Из-за него опять нашла приключений…

В кармане завибрировал телефон.

Не буду отвечать! И так понятно, что в такой ливень не получу я того, за чем пришла.

Со злостью хлопнула по карману, едва не уронив ключ от бунгало, но телефон не унимался. Ливень – тоже.

Черт подери!.. Где этот номер шесть? Я же сейчас утону!

Со вспышкой молнии я метнулась к ближайшему крыльцу. Нащупала замок – ключ подошел, значит, бунгало то самое, и ввалилась внутрь. Потянула из кармана надрывающийся телефон.

– Пфф-ушаю… – буркнула, пытаясь стряхнуть с лица мокрые волосы и удержать трубку плечом.

– Вы готовы принять заказ, мисс? – раздалось подозрительно жизнерадостное.

– Угу, – растерянно ответила я.

Мой заказ? В такой ливень? Как они себе это представляют?

– Четыре минуты, мисс! Пожелания к заказу соблюдены, он удовлетворит вас полностью! Вы помните условия эксплуатации, мисс?

На третье растерянное «угу» коротко ответили: «Отлично, мисс!» и отключились.

Я глянула в окно – там лило стеной. Под ноги натекла лужа. И запасной одежды нет. Ненавижу этот город!

Встряхнув волосами и забрызгав зеркало, (не хочу даже смотреть, что за краса в нем отражается!) я принялась стаскивать мокрую футболку. Чудом не набив шишек об углы – кто ж останавливается, когда майка облепляет лицо и не желает сниматься? – добралась до ванной, мельком отметив, что отделка бунгало тянет на все шесть звезд. Дерево, камень, много пространства и алое джакузи.

Наскоро вытершись и бросив джинсы с майкой в сушку, накинула халат – черный, натурального шелка! – добежала до застекленной двери. Где мой заказ?

Заказ бежал к бунгало. Не как бегают нормальные люди, спасаясь от дождя, а как бегают мальчишки: одной рукой прижимая коробку, другую вытянув вверх, задрал лицо к небу и пил дождь, словно дармовую шипучку. И смеялся. Ну, мне показалось, что смеялся – сквозь залитую дождем стеклянную дверь все казалось размытым.

А потом глянул прямо на меня…

Я отпрянула, словно он мог меня увидеть. Нет! Не хочу!..

Прикусив губу, я медленно вдохнула и выдохнула. Напомнила себе – и этому чертовому городу, и всем, всем! – что увидеть меня парень не может. Дождь мешает. И стекло с той стороны зеркальное.

От звонка я даже не вздрогнула. Ну, почти. И, снова глянув наружу, выдохнула с облегчением. Глаза моего заказа были завязаны – как я и хотела.

Еще раз медленно вдохнув и выдохнув, я открыла дверь. Оглядела парня… нет, молодого мужчину, лет под тридцать. На полголовы выше меня, сложением скорее танцор, чем спортсмен, одет в джинсы и ковбойку. Льет с него, как из моря вылез, и зубы блестят – улыбается, наглая морда. Чернявая, смуглая и наглая морда. Черт, толком не разглядеть, слишком много воды, волосы налипли на лицо и глаз не видно за черной лентой.

Минуту он молча позволял себя разглядывать. Позволял! Сукин сын, он – мне – позволял! А потом чуть склонил голову – еще одна прядь упала на лицо, по породистому носу потекла вода. Он утерся рукавом, откинул волосы и вызывающе усмехнулся:

– Ваш заказ, мадонна.

Мое сердце бухнуло и замерло где-то в животе. В горле пересохло. Так похож! Этот жест, и голос «с песком», и кривая улыбка – в точности!..

Но это не может быть он! Не может, потому что не может быть никогда! Просто дождь попал в глаза, вот мне и кажется всякая чушь. Я зажмурилась до алых кругов перед глазами и с трудом заставила себя разжать пальцы – так сильно ухватилась за косяк, что их свело. Очень хотелось сей же момент захлопнуть дверь и проснуться. Или наоборот, не просыпаться, а досмотреть сон. Горячий и опасный сон, если мои глаза меня не обманывают…

Поморгав, я снова уставилась на смуглый подбородок. Твердый, чисто выбритый. Скользнула взглядом выше – выразительные тонкие губы, правый уголок выше левого, и на правой щеке ямочка. Хищный горбатый нос на узком лице. В ухе – английская булавка, в распахнутом вороте ковбойки несколько чокеров из шестеренок, гаек и какой-то еще панковской дряни. Одет в непривычную ковбойку, и белого «Бугатти» не видать, но точно – он.

Мой босс.

Мой босс – мальчик по вызову? Либо это сон, либо он меня убьет. Сразу, как только опознает. Надо скорее захлопнуть дверь, пока не поздно!.. И всю жизнь жалеть, что струсила и не воспользовалась шансом? Не дождетесь! Будем считать, что босс мне снится. Снова. И к черту нервы. К черту, я сказала. Коленкам не дрожать!

Проглотив ком в горле, я велела:

– Раздевайся. Нечего пачкать пол, – прозвучало сипло, словно мороженого объелась.

Он на миг замер, тряхнул головой – что, вспомнил ту же сцену из мировой классики, что и я? – и снова склонил голову:

– Да, мадонна. Возьмите коробку, пожалуйста.

Вежливое «пожалуйста» в его устах окончательно убедило меня, что все происходящее – сон. В реальности мистер Великий Режиссер такого слова не знает.

Коробка оказалась увесистой и скользкой. Я даже на миг усомнилась в правильности вывода насчет сна, но все мысли мгновенно вылетели из головы, стоило ему потянуться к пуговицам рубашки. Неспешно, буднично. Я завороженно смотрела на длинные пальцы, на запястья в кожаных напульсниках с заклепками: изящные, но при этом жилистые и сильные; смотрела на показавшуюся из-под рубашки ключицу с кельтской вязью, на параллельные белые полоски шрамов чуть ниже, и с другой стороны – еще одну татушку в виде птицы… а на правой лопатке, пока не видимый, скалится волк…

До зуда хотелось дотронуться, обвести рисунки кончиками пальцев, стереть капли с горячей гладкой кожи, но я не хотела торопиться. Не сегодня. Пока – просто смотреть и восхищаться. Даже тремя десятками дебильных татушек, которые испортили бы кого угодно, но в его гремучий коктейль лишь долили еще капельку притягательной тьмы.

Плохой парень. Чертовски плохой парень. Совершенно естественный плохой парень, чихал он на правила стриптиза – ни одной томной улыбочки или виляния задницей, словно у себя дома раздевается… хотя – нет. По животу вниз все же провел, словно невзначай, но так, что глаз не отвести. Сукин сын, знает, что хорош до неприличия, что я смотрю на него… на узкую дорожку волос, вниз по крепкому рельефному животу, прямо к торчащему члену…

Я чуть не задохнулась, это увидев. Но не от восторга и возбуждения, а от злости. Горячей, как адова сковородка, злости, накрывшей меня с головой.

Так вот что вам нравится, мистер! Вот от чего вам не скучно, а очень даже весело, мистер… мистер больной ублюдок! Что ж, сегодня мы повеселимся на славу, и плевать на последствия!

Свои шмотки он небрежно бросил на крыльце, сам стоял передо мной, не смущаясь наготы ни на грош, и от него разило возбуждением и адреналином за километр. Разило – наповал, не поспоришь. Шлюха высшей пробы, для особых ценителей.

– Так мне нравится больше, – прозвучало хрипло и низко, совсем на мой голос не похоже. И хорошо, что не похоже.

– Для вас только самое лучшее, – ни капли сомнения в собственной неотразимости. – Как мне обращаться к вам, мадонна?

– Мадонна? Годится. – Я хмыкнула, отступила внутрь бунгало, едва не споткнулась на ровном месте, но он этого не видел. Зато вспомнила про коробку и поставила ее на тумбочку у двери. Открою позже. – Три шага и закрой глаза.

Не то чтобы я не доверяла тому, как он завязал ленту, но моя – надежнее. Не упадет в самый неподходящий момент. А в том, что любой момент для этого будет неподходящим, я ничуть не сомневалась.