Мадам

Глава пятая

Когда я ушла от Лауры, то имела лишь смутное представление, как мне все устроить и с чего начать.

То есть я знала, чего я не хочу. Оглядываясь назад, может, это и не такое уж плохое начало.

Мне не хотелось руководить публичным домом. Это первое решение. По очень многим причинам быть владелицей борделя не входило в мои планы.

Во-первых, это рискованно. Когда нечто незаконное протекает в определенном месте, это всегда сопряжено с большим риском. Кроме того, содержание публичного дома предполагало вторжение в личную жизнь, ощущение, что вы не совсем понимаете, где кончается работа и начинается ваша Реальная Жизнь. Заведение Лауры было одновременно и ее Домом, но мне нужно было личное пространство и хотелось пожить своей жизнью.

Для Лауры, являвшейся для меня единственным образцом этого бизнеса, четкой границы между работой и жизнью никогда не существовало. И если мы, ее девочки, не делали разграничения, то лишь потому, что его никогда не делала и сама Лаура: для нее работа равнялась жизни.

Вы должны кое-что понять об этой женщине. Она устроила так, чтобы ее пятнадцатилетний сын потерял девственность, отправив к нему одну из своих девочек. Это произошло в его спальне, расположенной, между прочим, этажом выше «рабочих мест». А это тебе подарок на день рождения… от мамочки.

Помню одну рождественскую вечеринку — Лаура всегда устраивала подобные мероприятия с большим размахом. Я смотрела на ее сына, танцующего рядом с девочками с бокалом шампанского в руке и эрекцией в штанах. По ходу вечеринки девушки все больше и больше раздевались, а Крис торчал рядом, прямо посреди всего это великолепия.

Мне эта ситуация казалась неправильной, совершенно неправильной. Иногда я подслушивала чьи-то разговоры или читала статьи в газетах и понимала, что у большинства людей сложилось мнение, что у работниц секс-индустрии нет понятий об этике, морали, нормах поведения. Хочу сообщить: у меня все эти понятия имеются. Возможно, мое определение «норм поведения» отличается от других, но тем не менее я придерживаюсь этих норм.

Нельзя сказать, что у нас с Лаурой много общего. Да, мы обе «мадам», но на этом сходство практически и заканчивается.

Лаура была помешана на чистоте, как я уже упоминала, до такой степени, что затянула всю мебель полиэтиленом, как это было модно в пятидесятые. Мне она объяснила это таким тоном, словно совершила самый логичный поступок на свете: «Ну, ведь никогда не знаешь, кто туда сядет и чем будет заниматься». Ха! Не хотелось бы мне не знать, чем будут заниматься на диване в моей гостиной. Но даже эта поборница чистоты регулярно уходила в отрыв, раскидывая по кухне всевозможный мусор: упаковки из фольги, сами понимаете от чего, окурки, пакетики из-под кокаина.

Лаура была невероятно организованной, все всегда записывала в маленькую записную книжку — кто, кому и сколько должен. При этом она не утруждала себя тем, чтобы сварить себе кофе, и всегда пила растворимый.

Достаточно сказать, что Лаура — живой пример противоречий.

И в том, как она работала, было нечто… трудно выразить это словами. С одной стороны, Лаура была очень щедра к девочкам: в самые неожиданные моменты заваливала их подарками или освобождала кого-то от работы и брала с собой по магазинам. Как-то раз она организовала и оплатила поездку на Аляску, пригласив восемь девушек. Разумеется, это была работа, своего рода гастроли, но девочки заработали целую кучу денег и кроме этого попутешествовали.

С другой стороны, Лаура просила/требовала фанатичной преданности. Если ты работаешь на Лауру, то больше не работаешь нигде. Точка. Иначе тебя вышвырнут, другой альтернативы не дано. А она неминуемо выяснит правду, поскольку в Бостоне все друг друга знают. Обычно «стучат» клиенты, поскольку большинство из них пользуется услугами сразу нескольких агентств. И если клиент позвонил в другое агентство и к нему прислали девочку, с которой он уже встречался у Лауры, он тут же докладывал ей. Вот и все.

Хотя подобная аналогия слегка шокирует, я бы сказала, что Лаура окружила себя небольшой группой монашек, которые исполняли ее распоряжения (в нашем случае трахались с мужчинами за деньги), а потом покорно возвращались под влияние и крылышко своей «мадам», матери-настоятельницы. Ей не нравилось, когда кто-то из девочек, включая меня, заводил дружбу за пределами дома.

Эти правила, а это были именно правила, никогда не озвучивались вслух, но все их понимали. Мы уяснили их и использовали друг против друга.

Я нигде и никогда не слышала столько кривотолков, как в Лаурином доме, а надо пояснить, что я уроженка Юга, где сплетня стала своего рода искусством. Так что вы можете быть уверены, меня удивить сложно, а эти девочки поражали до глубины души. Ну, вообще-то ничего удивительного, все естественно. Мы все торчали в четырех стенах в богатом доме в какой-то дыре, вынужденные дни напролет проводить в компании друг друга, заняться особо нечем. Понятное дело, наши разговоры сводились к стирке злосчастных простыней и обсуждению друг друга. Скорее всего, мы напоминали школьниц, которые шушукаются в коридоре рядом со своими шкафчиками.

Нет, беру свои слова обратно. Мы были намного хуже, поскольку школьниц можно оправдать их юным возрастом, отсутствием жизненного опыта и невинностью. Но никто из нас не мог воспользоваться ни одной из этих отговорок.

Нам было уже за двадцать, все (кроме меня) в одинаковом белье, с макияжем и маникюром рассаживались по комнате на обтянутую полиэтиленом мягкую мебель и ждали. Целый день мы смотрели сериалы, пока не приходил первый клиент, тогда телевизор приходилось выключать — главное правило борделя.

Вот клиент входил в гостиную, и внезапно все девочки пытались выглядеть, словно ничего из ряда вон выходящего не происходит. Сидели, все расфуфыренные, в кружевах, атласе и туфлях на высоком каблуке, и каждая боролась за внимание клиента со своими соседками.

И если при такой жизни вы не захотите побаловаться наркотиками, то я вообще не знаю, что могло бы заставить вас это сделать.

Если у клиента была назначена встреча с какой-то определенной девочкой, это совсем другое дело. Все сладко улыбались, и девочка уводила клиента в одну из спален. А мы включали телик, как только слышали, что за ними захлопнулась дверь. Дело было еще до начала эры интернета, и нельзя было прочитать в сети, что именно мы пропустили в сериале, так что клиенты являлись главным отвлекающим фактором.

Когда мы не пялились в ящик, то чесали языками, обо всем и обо всех, но в основном друг о друге, причем говорили гадости. А Лаура… Господи, мы постоянно сплетничали о Лауре — с кем она переспала (а она все время с кем-то спала), сколько кокаина употребила вчера ночью, и что, по ее словам, кто-то сказал о ком-то еще. Помнится, через много лет я смотрела школьную постановку «Продавца музыки» и ужасно удивилась, как здорово Уилсон описал наше времяпрепровождение: «Пошушукались, поболтали, пошушукались, поболтали, шу-шу-шy, потом еще долго-долго болтали и еще немного пошушукались…»

Разумеется, первым делом все хотели бежать к Лауре и докладывать, кто что сказал.

Думаю, я и в себе нахожу некоторые Лаурины черты. Мы обе невероятно щедры и невероятно эгоистичны. Мы обе решаем многие проблемы, просто игнорируя их существование. Мы обе много говорим, даже скорее слишком много. Но обеим удалось выжить.

Но я никогда не перенимала ее стиль работы. Когда я покинула Лаурин дом и сняла квартирку своей мечты в Бэй-Виллидж, то поняла, что моего опыта достаточно, чтобы, по крайней мере, твердо знать, чего я не хочу.

Как я уже сказала, это чертовски хорошее начало.

В те времена в бостонской газете «Феникс» существовал раздел «для взрослых» под названием «Полуночники». Вообще-то он и сейчас существует, но его переименовали и изменили дизайн, и теперь лично мне он не нравится. Я всегда была в восторге от этого названия, оно казалось мне ужасно стильным. Неприличное скрывалось за вполне приличным фасадом. Причем найти там можно было практически все.

Одна моя подруга, Клаудия, переехала в Бостон из Нью-Йорка или Нью-Джерси, короче, откуда-то, где народ трудно удивить. Как-то раз поздно вечером она, уставшая, ехала на машине, пропустила свой поворот и в итоге поехала на север по трассе номер один. Выбившись из сил, Клаудия увидела мотель, припарковалась и пошла снять номер, решив, что утро вечера мудренее, и с утра она отыщет, куда ей ехать. Мотель назывался «Сэр Джон». Ладно, она просто очень-очень устала и не обратила внимания. Менеджер был немного удивлен, что Клаудия просит номер на всю ночь, но, думаю, он понял, в чем дело. Моя подруга просто не заметила, что вышеупомянутый мотель располагается прямо рядом с «Золотым бананом», одним из наиболее известных стрип-клубов, крупнейшим на северном побережье. Разумеется, поспать ей ни фига не удалось.

Короче, однажды, уже через много лет, Клаудия сказала мне, что на следующее утро, когда она, с трудом разлепляя глаза, ехала обратно на юг, чтобы вернуться в город, то посмотрела по сторонам и поняла, что вдоль этого шоссе можно купить все что угодно.

Именно это ощущение у меня возникает при мысли о разделе «Полуночники» в «Фениксе». Там вы могли найти все, чего ваша душа пожелает.

Я сочла раздел «Полуночники» самым развратным.

Отчасти моя наивность является следствием характера, отчасти — порождением моего прошлого. Я наивна, поскольку действительно верю, что люди по природе своей добры, и если им выпадает такая возможность, они совершают правильные поступки. И хотя я наблюдала, как совершаются и не слишком благовидные поступки, а порой и сама участвовала в их совершении, это не смогло поколебать моей уверенности.

Мой личный опыт… ну, личный опыт подсказывал мне совсем другое, но если бы я слушала его подсказки, то, скорее всего, стала бы такой же циничной, как многие из моих коллег по цеху.

Я выросла на юге, где все женщины — леди, широко распространены обращения «сэр» и «мэм», а когда кто-то спрашивает тебя, как дела, то он ждет от тебя развернутого ответа. Это полная противоположность брошенному на бегу «как ты?», которое обычно слышишь на северо-востоке. Я действительно верю, что в каждой белой уроженке юга живет частичка Скарлетт О'Хара, врожденная уверенность, что с помощью хороших манер можно решить практически любую проблему. И очень долгое время я ожидала, что окружающие будут вести себя прилично, просто потому что должны.

Увы, это не то воспитание, которое могло бы пригодиться мне в новой профессии. Но я выяснила, что оно помогает перебороть цинизм, являющийся неотъемлемой частью секс-индустрии, и со мной вполне приятно работать, по крайней мере мне так говорили. Возможно, я не всегда расточаю комплименты, но бывают дни, когда я настраиваю себя на то, чтобы быть приятной в общении.

Это значит, что я улыбаюсь и отношусь к сборщикам платы за проезд как к людям, очень любезно беседую с телефонистками, и, разумеется, я добра к собакам и маленьким детям. Или правильнее сказать, к детям и маленьким собакам? Кажется, я так никогда и не запомню верный порядок.

В любом случае Юг, помимо такой жизненной позиции и акцента, наградил меня еще кое-чем, от чего я до сих пор не могу полностью избавиться — богатством литературы, вышедшей из-под пера писателей-южан. Я обожаю читать и могу читать все, что попадется на глаза, начиная с надписи на коробке хлопьев и кончая инструкциями к видеомагнитофону, но голоса Юга громче других звучали в моем мире. Юдора Уэлти с ее ироническим чувством юмора, наверное, нравилась мне больше всех. Но мое мировоззрение формировалось под влиянием и других авторов — Уильям Фолкнер, Фланнери О'Коннор, описывающая правдивые эмоции и милосердие, которое проявляют несчастные люди в сложных ситуациях; рассказы Кейт Шопен, благодаря которым я научилась любить жанр рассказа (и на самом деле и писать рассказы тоже); едкие стихи черной поэтессы Фрэнсис Харпер. Все эти авторы внесли свежую струю в мою жизнь, их слова всегда приводили меня в восторг.

Наверное, настоящие леди побледнели бы при одной мысли о службе эскорта, но в конечном счете я никогда не позволяла себе лишнего. А ведь многие из моих любимых писателей — это те самые «настоящие леди», которые с удовольствием и изрядной долей фантазии использовали свою сексуальность, которые были одержимы своей работой и засиживались за полночь, описывая в своих произведениях, как вырваться из-под гнета белых (а для некоторых это был гнет патриархального общества). Они призывали своих читательниц пробудиться для нового мира, где женщины смогут быть хозяйками своей судьбы. Мне кажется, что в конце концов некоторые из них даже поаплодировали бы мне.

Возможно, именно под влиянием этих великих женщин я и приняла окончательное решение начать новое дело, выбрав нишу, специализацию, если хотите. И как только я сделала свой выбор, то очень четко услышала голоса этих леди, которые одобряли то, что я сделала.

Я решила сосредоточить внимание на мужчинах, которым нужно нечто большее, чем просто секс. Возможно, вы удивлены услышать такие слова от «мадам», но секс — это одеяло, под которым мы спим, если можно так сказать, и только сексом наша жизнь не ограничивается. Отнюдь, дело вообще не в сексе.

Самое главное — это власть, одиночество и то, что СМИ постоянно талдычат людям, что у них может быть Всё Это, а после этого обрушивает на них Настоящую Жизнь как какую-то злую шутку. Секс — это поле боя. Секс — это конференция, на которой можно все обсудить, решить и применить на практике. Мы преувеличиваем роль секса, поскольку сами делаем его более значимым, чем нужно. Европейцы это уже поняли. Ни один европеец не станет волноваться из-за того, что Биллу Клинтону сделала минет симпатичная практикантка. Их интересует только один вопрос — справляется ли он со своей работой? Европейцы избирают в парламент бывших порнозвезд, выступают за однополые браки и в основной своей массе прекрасно живут, занимаются сексом, ужинают в ресторанах, ходят в театры, сидят в кафе. И только мы, американцы, с нашим пуританским прошлым, от которого никак не можем избавиться, рассматриваем секс как некоторую крайность — всё или ничего.

Неудивительно, что все наши проблемы напрямую или косвенно связаны с нашей сексуальностью. Очень жаль, но это так. И бизнес, который ставит своей целью использовать подобные настроения в американском обществе, подчеркивает этот факт.

В конце концов я решила, что у меня будут работать девушки с высшим образованием или студентки, которые могли бы обсуждать литературу, политику, текущие события или поддержать разговор, а не просто блондинки. Я решила, что образованные девушки смогли бы привлечь желаемый круг клиентов — представителей среднего класса, которые хотят секса без особых изысков и поговорить.

И это не такая уж безумная идея, как может показаться. Это не значит, что я хотела устроить эскорт-службу для интеллектуалов, хотя были некоторые доводы «за» — в моем мозгу возникали картины, в которых действующие лица читали друг другу Анаис Нин или Энн Райс, раздеваясь, и надо признаться, мне они нравились.

Нет, я приняла решение прагматически. Мне хотелось привлечь таких клиентов, поскольку это было наименее рискованно.

Они не станут требовать ничего ужасного и не причинят боли девочкам. Они не станут угрожать мне разоблачением, поскольку большинство из них женаты (или, по крайней мере, шагают вверх по карьерной лестнице) и сами боятся разоблачения. Эти клиенты будут заказывать девочек так же, как еду навынос, и я планировала стать их любимым рестораном.

Это был замечательный план. Получилось ли? Более или менее.

И на этом, как мне кажется, покоится остальная часть этой истории.