Глава 6

Тея


Я смотрю на Сальваторе, задаваясь вопросом, что со мной теперь будет. Наверное, я должна психовать, плакать и кричать. Но слез больше нет. Силы иссякли из-за беспокойства, и, кроме того, может ли все быть еще хуже?

Последние двадцать четыре часа были настоящим адом. Сначала меня уволили с одной из моих работ. Затем я узнала, что должна освободить квартиру в течение ближайших двадцати четырех часов. Мне совершенно некуда идти. Мой сосед, Биг Шот, предложил взять на время часть моих коробок. Даже предложил место на его диване. Но этого не будет. Мне пришлось принять его предложение, оставив у него вещи, но не могу сама остаться с ним. Я чувствую, что будет безопаснее жить на улице, чем у него на диване.

Но почему-то с Сальваторе мне комфортно. Я выяснила, кто он, через несколько дней после той ночи. Увидела фотографию в новостях, но была в шоке, узнав причины его присутствия там. Город благодарил его за помощь в финансировании нового приюта в центре города. Это казалось странным. За несколько дней до этого я видела, как он кого-то убил. Его имя звучало знакомо, поэтому я немного погуглила на одном из компьютеров на работе и узнала, кто он на самом деле.

Мафиози.

Я прочитала несколько сайтов и статей о Сальваторе, которые основывались на городских сплетнях, но никто ничего не подтверждал публично. Моей первой реакцией была паника. Я волновалась, но прошло несколько дней, и все шло своим чередом. Если не учитывать, что еда на вынос начала появляться в моем доме каждый вечер, и я понимала, что это, должно быть, он. Его слова все еще звенели в моих ушах, когда он спросил, ела ли я в тот день.

Я смотрю на него, но он не отводит взгляда от дороги. Интересно, что он со мной сделает? Разве таким мужчинам, как он, не нравится менять женщин, словно перчатки? Почему он хочет забрать меня к себе? Это только создаст проблемы для меня, ведь кто знает, каков этот парень.

Мы едем молча. Я не могу найти в себе силы, чтобы задать какой-нибудь вопрос. Слишком боюсь ответов, которые могу получить. Радио выключено, только звук двигателя и тихие движения Сальваторе. Боже, есть что-то такое в его руках, почему я не могу перестать на них смотреть. То, как его руки напрягаются и расслабляются, завораживает.

Спустя несколько минут мы въезжаем в район, где все дома стоят в отдалении друг от друга. Пока мы едем, я думаю о том, настолько они шикарны, как те, что показывают по телевизору. Кто этот мужчина?

Некоторое время мы едем вдоль высокого каменного ограждения, которое, кажется, тянется вечность, прежде чем подъезжаем к воротам. Сальваторе нажимает на кнопку, и ворота открываются. Он медленно едет по длинной подъездной дороге, ведущей к огромному дому. Каменный фасад придает дому вид уменьшенной версии замка.

— Мне нужно будет выполнять обязанности уборщицы или что-то в этом роде? — Я смотрю в окно, пытаясь лучше разглядеть дом. Возможно, именно этого он от меня хочет. Держать меня здесь, чтобы убедится, что мой рот закрыт, а полы в его доме вычищены до блеска. Но потом я вспоминаю о том, как он меня называет и как относится ко мне. Это сбивает с толку.

Он смеется и берет меня за руку. Ласкает мою ладонь медленными поглаживаниями, а другую руку прижимает к моей щеке. Я просто растворяюсь в его прикосновениях.

— Я прослежу, чтобы твои руки оставались мягкими, какими они и должны быть. — Я наблюдаю, как он прикасается ко мне, поглаживая мозоли, которые появились от работы в кафе. — Тебе не придется и пальцем шевелить, если ты сама этого не захочешь.

Я хочу ему поверить, но могу ли?

— Я должна сделать что-то для тебя взамен, не так ли? — Я смотрю на него. Наши взгляды встречаются, и я вижу голод в его глазах. Он хочет меня. В глубине души я знаю, что именно поэтому он привез меня сюда.

— У тебя самые красивые глаза, которые я когда-либо видел. Они передаются по наследству в твоей семье? — спрашивает он, меняя тему и не отвечая на вопрос. Думаю, что такой человек, как он, не делает того, чего не хочет.

Я качаю головой, потому что не знаю ответа. Никогда не видела кого-то еще с таким цветом глаз. Возможно, в журналах. Ни у кого больше нет фиолетового оттенка, как у меня.

— Не двигайся. — Он выходит из машины и подходит к двери с моей стороны, открывая ее для меня. Предлагает мне руку и помогает выйти из машины, которая стоит больше, чем среднестатистический дом. Ясно, что он богат.

Он помогает мне выбраться из машины и притягивает к себе.

— Почему ты это делаешь? Ты же просто убьешь меня. — Я смотрю на него. Его лицо не выражает никаких эмоций, когда он смотрит на меня.

— Что я сделал, чтобы ты так подумала? — Он притягивает меня еще ближе, и между нашими телами не остается пустого пространства.

— Я просто не понимаю. Я знаю, что ты хочешь меня, что я здесь ради секса, — говорю я, замолкая на секунду, и он не отрицает. — Я уверена, у тебя куча женщин, которые мечтают сделать это для тебя. — Я отвожу взгляд, чувствуя, как мои щеки краснеют от смущения. Понятия не имею, почему отговариваю себя быть полезной для него. Я должна цепляться за любую возможность, чтобы остаться в живых. Но в глубине души почему-то больно, что он хочет использовать меня как игрушку. Возможно, я должна найти способ сбежать, но глядя на это место, я уже могу сказать, что это крепость. И куда мне теперь идти?

— Нет, — говорит он и хватает меня за руку, сжимая мои пальцы своими. — Я хочу тебя, и ты будешь моей. — Он идет к дому, и у меня нет выбора, кроме как не отставать от него. Его хватка на моей руке просто железная.

Когда мы подходим к входной двери, ее открывает для нас человек в форме и отходит с прохода, преклоняя голову перед Сальваторе.

— Сэр, — тихо приветствует он.

— Фред, это Тея. Тея, это Фред.

— Привет, — бормочу я. Он тоже кивает, но не смотрит мне в глаза.

— Все готово, — говорит он Сальваторе.

— Спасибо. В эту сторону, ангел. Позволь показать тебе комнату.

Мы входим в дом и идем по большому холлу с мраморным полом.

— Я не буду заниматься с тобой сексом, — выпаливаю я.

Мое лицо вновь краснеет от смущения, когда вижу, как пожилая женщина пытается скрыть улыбку, пока проходит мимо нас, держа стопку полотенец. Сальваторе игнорирует меня, как будто я ничего не сказала. Возможно, потому что ему все равно, что я говорю.

Он ведет меня вверх по лестнице, выполненной из того же белого мрамора, что пол в холле. Наверху перед нами появляется развилка из трех коридоров: слева, справа и прямо перед нами. Он идет прямо, не останавливаясь, и ведет меня по длинному коридору. Все стены украшены картинами, которые выглядят так, будто должны находиться в музее. В конце коридора находятся двойные черные двери, высота которых, должно быть, около трех метров.

— Я не буду заниматься с тобой сексом, — повторяю я, стараясь вложить в эти слова больше силы.

Его пальцы сжимают мои. Внезапно он поворачивается ко мне лицом, и я сталкиваюсь с его каменной грудью. Я поднимаю взгляд и вижу, что он улыбается. Интересно, что сделало его таким счастливым.

— Прекрати улыбаться, я серьезно. Тебе придется меня заставить, — кричу я.

У меня перехватывает дыхание, когда до меня доходит, что я кричу на него. Медленно отступаю назад, боясь, что он может ударить меня или что-то еще, хоть он и не давал повода подумать, что может сделать подобное. На самом деле, когда я увидела его у своей двери сегодня, то почувствовала комфорт. Как бы безумно это ни звучало, при том, что я знаю, кто он такой.

Что, если он из тех людей, которые нестабильны в своем настроении? Которые переходят от одной крайности в другую. У меня был такой кузен, и я делала все возможное, чтобы держаться от него подальше. С такими людьми никогда не знаешь, чего ожидать, и я боюсь, что Сальваторе может оказаться именно таким.

— Я улыбаюсь, потому что уже так далеко зашел.

Понятия не имею, о чем он говорит. Сальваторе обхватывает меня рукой за талию, сокращая расстояние, которое я пыталась между нами создать. Он наклоняется достаточно медленно, чтобы я могла понять его намерения, но стою спокойно, когда его губы прижимаются к моим.

Я думала, что это будет жестко и грубо, но это не так. Его губы соприкасаются с моими, и он закрывает глаза. Я держу свои глаза открытым и смотрю на него, не желая ничего пропустить. Его губы такие мягкие и безумно сладкие, и он целует меня так нежно, будто я хрустальная. Затем я чувствую его теплый язык между моими губами.

Я подаюсь ему навстречу, потому что темная часть меня хочет знать, каков он на вкус. От него так и веет силой, и я должна знать, есть ли это в его поцелуе. Когда его язык касается моего, мои глаза закрываются, и я растворяюсь в нем. Я прижимаю ладони к его груди, пальцами сжимая рубашку. Между нами нет ни сантиметра свободного пространства, но мне нужно, чтобы он стал еще ближе.

Он стонет мне в рот, и это придает мне сил. Я заставила его отреагировать на меня, я доставляю ему удовольствие.

Мгновенно открываю глаза, когда понимаю, что делаю. Не так давно я сказала ему, что не буду заниматься с ним сексом, а теперь целую его. Я со всей силы отталкиваю его от себя. Лучше прекратить это сейчас и не заходить слишком далеко.

Сальваторе отстраняется и открывает глаза. Они наполнены похотью и голодом. Ухмылка играет на его губах, и, черт возьми, он выглядит прекрасно. Слишком прекрасно, потому что думать я могу лишь о том, как бы снова прижаться к нему всем телом. Я едва себя контролирую, но каким-то образом все же сдерживаюсь.

Прижимаю пальцы к губам, все еще ощущая поцелуй. Меня никогда раньше не целовали. И это было намного лучше, чем я себе представляла. Лучше, чем смела мечтать.

— Пойдем, ангел. — Он снова берет меня за руку, переплетая наши пальцы.

Когда мы подходим к двухстворчатой двери, он отпирает ее ключом, а затем распахивает створки, открывая вид на огромную спальню.

Первое, что я замечаю, — кровать, которая, должно быть, больше, чем королевского размера. Она огромная. Зачем вообще кому-то настолько большая кровать? Мы заходим в комнату, и я слышу, как Сальваторе закрывает за нами дверь.

— Это будет наша комната, — говорит он мне.

— Наша? — переспрашиваю я. — Я сказала, что не буду…

— Ты будешь спать со мной в постели каждую ночь, когда я здесь.

Его взгляд так и говорит, что это не обсуждается. Тогда, как ни странно, мне интересно, как часто он ночует дома?

— В гардеробной есть одежда. — Он указывает на дверь. — Ванная комната находится там. — Он указывает на другие двойные двери. — Освежись. Я вернусь через несколько минут, чтобы забрать тебя на ужин.

Он подходит ко мне, наклоняясь, и я знаю, что он хочет поцеловать меня. Я отскакиваю от него и вижу, как его ноздри раздуваются. Точно могу сказать, что ему не нравятся мои действия.

— Я никогда не причиню тебе вреда, — говорит он мне, но я не отвечаю.

Мне нечего сказать. Можно говорить что угодно, но он похитил меня. Возможно, он не причинит мне физического вреда, но только время покажет его истинную натуру.

Он делает глубокий вдох и проводит рукой по волосам:

— Со временем ты все поймешь. Теперь делай, как я сказал. Я знаю, что ты скорее всего голодна.

С этими словами он разворачивается и уходит. Я слышу щелчок замка и подбегаю, чтобы проверить ручку. Она не открывается. Я прижимаюсь головой к двери.

— Черт, — вздыхаю я.

Разворачиваюсь и прижимаюсь спиной к двери, разглядывая комнату. Здесь действительно красиво. Стены темно-синего цвета с белой отделкой и лепниной под потолком. Ковер идеально белый, но что продолжает бросаться в глаза — кровать. Похоже, что она вырезана из дерева, и мне интересно, как кто-то смог это сделать. Она покрыта золотистого цвета толстым пушистым покрывалом, которое так и манит прыгнуть на него и проверить, насколько оно мягкое.

Выбросив эту мысль из головы, я направляюсь к гардеробной. Когда открываю дверь, удивляюсь, увидев, что она размером с еще одну комнату. Это не может гардеробом. Здесь висит одежда, но это помещение по размеру в три раза больше моей квартиры.

Я вхожу внутрь, осматривая полки и стойки с одеждой, которые стоят вдоль стены. Каждая доступная поверхностью используется под хранение дорогой одежды. На одной половине комнаты мужская одежда, на другой — женская.

Интересно, держит ли он кучу одежды разных размеров для женщин, которых приводит сюда, чтобы у него всегда было что-то подходящее? От этой мысли становится тошно. Быть одной из многих отвратительно, а думать о том, что тебя вышвырнут, когда станет скучно, — еще хуже. И будет следующий «ангел». Интересно, он называет так всех своих женщин, чтобы не запоминать их имена? Уверена, что так намного проще.

Моя тетя раньше так делала. Она называла всех «деточка», чтобы не вспоминать имя или не выглядеть глупо, когда она не могла вспомнить его. Меня она часто так называла. Настолько часто, что я стараюсь всегда помнить имя каждого.

Я перебираю одежду, чтобы проверить бирки на ней. Она вся моего размера. Я подхожу к туфлям и беру одну пару, чтобы увидеть, что они тоже моего размера. Все выглядит прекрасно. Красивее, чем любая одежда, к которой я раньше прикасалась. Может, поэтому я не получала от Сальваторе вестей несколько недель. Он, наверное, готовил для меня мою маленькую тюрьму. Может, даже выгнал последнюю девушку, которая была здесь. Если здесь был кто-то до меня, то должен же был остаться какой-то след. Верно?

Выхожу из гардеробной и направляюсь в сторону ванной. Все идеально белое и покрыто мрамором. Двойная раковина стоит в центре дальней стены. Рядом туалетный столик, и я подхожу к нему, открывая по очереди все ящички. Они наполнены косметикой, духами и разными другими вещами. Доставая некоторые из предметов, вижу, что они совершенно новые. Затем подхожу к гигантскому душу и осматриваюсь. Замираю, когда вижу клубничный шампунь и кондиционер. Я использую средства для волос этой же марки, но это далеко не дорогая фирма, поэтому выглядит здесь очень странно.

Покинув ванную, я направляюсь к тумбочке. Начинаю с той, где стоят книги. Подхожу и вновь замираю, когда вижу, что это книги моего любимого автора. У меня не так много книг, потому что не могу их себе позволить, поэтому большую часть времени я просто перечитываю свои любимые. Осторожно положив книги на место, открываю тумбочку, но внутри пусто. Я открываю другую, но там тоже пусто. Мне кажется, что эту комнату никогда не использовали. Все здесь кажется новым, или, может быть, у Сальваторе просто очень хорошие уборщицы.

Оглядываюсь вокруг, и мой взгляд натыкается на золотистого цвета портьеры. Я бросаюсь к ним и отдергиваю их в сторону. Кажется, что они весят больше, чем я, когда отодвигаю их, чтобы убрать с пути. Балкон. Я хватаюсь за дверную ручку, но она не открывается. Толкаю сильнее, но все равно ничего. Я смотрю внимательней и вижу замочную скважину, в которой должен торчать ключ, но его нет.

Хочется лечь на кровать и остаться там — я не хочу готовиться к его приходу. Понятия не имею, откуда у меня смелость, чтобы противостоять мафиози, но, возможно, это потому, что мне нечего терять. Или, может быть, часть меня знает, что он не причинит мне боли, и я хочу немного воспользоваться этим. Затем закрадывается запретная мысль, и я вспоминаю его угрозу отшлепать меня. Я пытаюсь отогнать это воспоминание прочь, но оно не покидает меня. Я не должна доверять ему. Так же, как не должна была позволять ему так легко забирать меня сегодня. Или чувствовать облегчение, когда открыла дверь и увидела его.

Серьезно, у меня напрочь отсутствует инстинкт самосохранения.

Куча бессвязных мыслей проносится в голове, когда замечаю дверь, о которой Сальваторе не упоминал. Я обхожу кровать и подхожу к двери, задаваясь вопросом, может ли это быть запасным выходом. Хотя вряд ли смогу сбежать, даже если выйду из комнаты. Но, как всегда, любопытство побеждает — я должна знать, что за этой дверью.

Когда поворачиваю ручку, дверь открывается, и радость трепещет во мне. Заглядываю внутрь и медленно вхожу. Это детская комната. Она оформлена в стиле зоопарка: нижняя часть стены окрашена в лес джунглей, а верхняя часть — голубое небо с летящими по нему птицами. Комната обустроена так, будто в любой момент готова к появлению ребенка. Здесь есть все, что может понадобиться. Я медленно поворачиваюсь вокруг, рассматривая все. Здесь кроватка, люлька, пеленальный столик, качели, в углу стоит даже автокресло.

— О, мой Бог.

У него есть ребенок. А потом меня осеняет. Может, у него даже есть жена. Эта как удар под дых. Весь воздух выходит из легких. Не знаю, почему раньше об этом не задумывалась. Не помню, видела ли у него кольцо на пальце, но, возможно, он один из тех мужчин, которые его не носят. Я не знаю, почему нахожу это настолько шокирующим или почему это так глубоко ранит. Прижимаю ладонь к губам, которые он целовал, и, клянусь, все еще чувствую его поцелуй на них.

Теперь мне становится ясно, зачем я здесь. Почему, наверное, так хорошо подхожу, чтобы удовлетворить его потребности. Он хочет, чтобы я была его любовницей. Чтобы держать подальше, и никто не узнал обо мне. Его грязный маленький секрет. Насколько я понимаю, его жена живет в этом же доме, просто в другом крыле. Дом выглядит достаточно большим, чтобы это было возможным. Почему эта мысль вызывает у меня больше отвращения, чем когда я увидела, как он убил человека?

Загрузка...