Мак

— Я хочу найти то, что поможет мне снять проклятье. У меня есть золото.

— Какого рода проклятье? — спросил он, явно заинтересовавшись.

— Проклятье разгневанного отца.

Мужчина усмехнулся, и я ощутила болезненные покалывания в своем позвоночнике.

— Дай угадаю. Он недоволен твоим выбором суженого?

— Вроде того, — кивнула я.

— Девочка, послушай, я не ищу в задницах недовольных отцов. Но, уверяю тебя, его неодобрение — это не проклятье, а просто временное неудобство. А теперь уходи.

«Как он смеет?»

— Я вам не какая-то наивная девчонка, ищущая способ умаслить своего отца! И если вы так сильны, как о вас говорят, то уже должны были это понять!

Напрасно потеряв здесь свое время, я повернулась, чтобы уйти, надеясь самостоятельно придумать способ спасти самого дорогого для меня человека.

— Подожди! — Уже у входной двери меня остановил хозяин дома. — Вернись!

Я вернулась обратно, но мужчина уже не сидел в затененном углу комнаты, — он стоял в мягком свете, падающем на его лицо через щель в задернутых занавесках.

«Господи, я знаю его!»

Он выглядел в точности, как когда-то Макариус. В моей голове всплыли другие воспоминания: как этот мужчина охотился на меня с мечом, как я умоляла сохранить мою жизнь. Я вспомнила, что он — брат-близнец Макариуса. Что он порочен и жесток. В нем ни единого грамма доброты и света, несмотря на внешнюю красоту и богатство.

«Вот это поворот судьбы!»

И тогда я поняла, что передо мной призрак. Душа, которая держится за этот мир только благодаря ненависти и злобе. Он так яростно цеплялся за мир живых, что был способен становиться видимым для других. Я же видела его во всех смыслах.

Инстинктивно я закрыла свой разум, убедившись, что пришла сюда зря. Я совершила серьезнейшую ошибку, и он убьет меня, как только узнает.

— Я… я… передумала…

Я развернулась, чтобы уйти.

— Жаль, ведь у меня есть ответ на твой вопрос.

Я остановилась перед входной дверью, разрываясь между спасением своей жизни и спасением Макариуса. Логика подсказывала мне, что, если бы его брат знал, как его спасти, уже сделал бы это. Только если… ключ к его спасению не во мне.

Я повернулась, посмотрев на мужчину, который стоял всего в паре метров от меня, и поняла, что узнать меня — для него дело пары секунд.

— Сколько это будет стоить? — спросила я, стараясь не нервничать.

— За мой счет, ведь это будет чертовски неприятно.

«Чего и следовало ожидать».

— Смерть — единственный способ покончить с проклятьем.

— А если проклята душа?

— Тогда душа тоже должна умереть. Она должна покинуть этот мир, отпустив все, что, по сути, ей не принадлежит. Но ты и так это знаешь, не так ли, Олла?

«Черт, он понял!»

Ни единого слова не успело сорваться с моих губ, как мужчина испарился и, появившись прямо за мной, свернул мне шею. Моей последней мыслью перед смертью было то, что я не поцеловала Макариуса на прощание.

«Увижу ли я его в следующей жизни?»

~ ~ ~

«Черт!»

Я резко села, схватившись рукой за шею, когда снова оказалась в лесной хижине в пустыне.

«Это всего лишь сон?»

Нет! Я была уверена, что это воспоминания. Я на самом деле прожила каждую секунду той жизни, дышала этими эмоциями. Они были настолько же реальны, как и пульсация в моей голове прямо сейчас.

Я осмотрела свои руки, а затем и остальное тело, с которого исчезли все синяки. Пока пребывала в отключке, я исцелилась.

«Я могу исцелять!»

Именно этот факт из моих воспоминаний запомнился мне больше всего. Я медленно поднялась на ноги, уставившись на лужи крови на полу. Миа и Кинг забрали тела Мака и той женщины. Осознание того, что я убила Мака, обрушилось на меня со всей своей болью. То, что это вышло нечаянно, никак не оправдывало меня и не уменьшало моих страданий. А когда мне показалось, что в этом смертельном торте не хватает глазури, я убила еще и женщину. Конечно, у меня были на то причины, но черт… Я, Теодора Валентайн, своими собственными руками убила двух человек.

«Но ты еще можешь все изменить!»

Да, по крайней мере, одну смертельную ошибку я могла исправить. Я не хотела отпускать Мака три тысячи лет назад и не готова отпустить его сейчас.

Единственной надеждой оставалась чаша. Кинг, должно быть, уже искал ее, и я не сомневалась в том, что найдет. Но Мак — мертв, а его душа покинула этот мир (о чем сообщил мне Кинг), так что теперь он был свободен от проклятья моего отца. Но, если Кинг воскресит брата, его мучения вернутся вновь. Мак изначально не хотел жить с болью и виной от своих воспоминаний.

Но я могу его исцелить. Я была наделена этим даром. Теперь мне нужно убедить этого сукиного сына, Кинга, в том, что воскресить Мака недостаточно, — он нуждается во мне.

Глава 19

Тедди

Сан-Франциско, 20:45

Трехэтажный дом из моих воспоминаний, скрытый за высоким забором и коваными воротами, я нашла без труда. И пусть теперь этот дом превратился в белый современный дворец с огромными окнами от пола до потолка, от него все еще исходила та зловещая энергия.

Ворота оказались не заперты, и войдя в них, я попала в красивый, ухоженный дворик. С тщательно подстриженным газоном соседствовали клумбы с красными и желтыми фиалками. Я поднялась по небольшой лестнице и остановилась у стеклянной двери, через которую хорошо просматривались уложенное плиткой фойе и глиняные горшки с невысокими пальмами.

Я протянула руку, чтобы нажать на дверной звонок, но потом подумала, что формальности и вежливость — пустая трата времени. Кинг уже не единожды забирал мою жизнь, а однажды убил в этом самом доме. Мы почти стали семьей, верно? Очень неблагополучной семьей.

Я повернула дверную ручку вниз и толкнула дверь, нисколько не удивившись тому, что она не заперта. Такой жестокий сукин сын, как Кинг, убил бы любого, кто нагло бы ворвался в его дом. Поэтому я ожидала, что он набросится на меня с тесаком, копьем или чем-то еще, но вместо этого услышала раздающиеся в гостиной голоса и смех.

«Вечеринка?»

На мгновение я впала в ступор. Моей целью было убедить Кинга позволить мне помочь вернуть к жизни его брата, ну, и не убивать меня. Поможет или помешает этому его вечеринка?

Надеясь на то, что она поможет, поскольку Кинг вряд ли будет вести себя как мудак при приглашенных гостях, я направилась на звуки голосов. Я прошла по небольшому коридору и остановилась в дверях просторной гостиной, по размеру совпадающей с теннисным кортом. Несмотря на огромные размеры зала, большинство гостей, одетые в смокинги и вечерние платья, толпились у бара или у открытых настежь дверей, ведущих, видимо, во внутренний двор.

«Здесь, должно быть, человек сто».

— Какого черта ты здесь делаешь, маленький Провидец? — произнес глубокий угрожающий голос.

Я повернулась и посмотрела в лицо очень несчастного и обманчиво красивого мужчины. Было больно смотреть на Кинга, потому что в его лице я видела лишь Мака.

— Вечеринка? — тихо спросила я.

Кинг сразу уловил мою издевку. Со смерти его брата не прошло и суток, а он уже утраивает подобное.

— Мне нужно было свернуть тебе шею! — прорычал он.

— Так почему ты не сделал этого?

— Я пообещал Мии не трогать тебя, если ты будешь держаться подальше. Мне стоит поблагодарить тебя за то, что не придется нарушать обещание. Тебя убить сразу или ты сначала выпьешь?

— Как любезно!

Когда он склонил свою голову, мне сразу же захотелось, чтобы передо мной стоял Мак, хотелось запустить пальцы в его шелковистые темные волосы.

— Это меньшее, что я могу сделать, после того как ты сама принесла мне свою голову.

«Только попробуй тронуть меня!» — подумала я, внезапно осмелев.

— Что-то я не одета для такой вечеринки. Почему бы нам не уйти туда, где мы сможем остаться наедине? Мне нужно кое-что обсудить с тобой… Вернее, я хочу сделать тебе предложение и хочу, чтобы ты выслушал меня, прежде чем убить.

— Боюсь, что не могу оставить вечеринку без хозяина. Здесь слишком много волков, за которыми нужно присматривать, — тихо ответил мне Кинг.

Оглядевшись по сторонам, я только сейчас заметила, что людей, наполняющих зал, окружали черные и красные вихри. Конечно, я еще не особо разбиралась в этом деле, но понимала, что эти цвета означают нечто очень плохое.

— Вот дерьмо! — Меня окружало абсолютное зло.

— Да уж! — согласился Кинг.

Закончив с роком, небольшой оркестр в углу зала заиграл легкую джазовую мелодию, которую я раньше не слышала и которая совсем не подходила для приглашенных гостей.

Кинг протянул мне свою руку.

— Потанцуем?

— Мы с тобой?

— Да. Собравшиеся здесь люди опасны и не лишены собственных даров. Потому предполагаю, что как минимум человек пять уже знают, кто ты. И к твоему несчастью, мисс Валентайн, ты никому не принадлежишь.

— Я не собираюсь становиться чьей-то собственностью. И правильно говорить «доктор Валентайн».

Кинг засмеялся и опустил руку.

— Как хочешь. Но теперь ты в нашем мире, а здесь, если не являешься чьей-то собственностью, то становишься легкой добычей.

«Черт!»

— Прекрасно. Если танец даст мне время, чтобы рассказать тебе кое-что важное, то почему бы и нет.

Кинг учтиво, почти как джентльмен, снова предложил мне руку и повел меня ближе к оркестру. Он определенно чувствовал себя непринужденно, да и к тому же был отличным танцором, скользящим по паркету, как мягкое масло по хлебу. Легко и красиво.

— Ты хорошо танцуешь, — с легким презрением похвалила я Кинга.

— Спасибо. Итак, что же ты хотела обсудить со мной, маленький Провидец?

Я крепче сжала его руку, желая причинить ему хоть немного боли, но попытка обернулась провалом.

— Ты знаешь, каким даром я наделена, Кинг?

— Конечно. Даром раздражать меня и способностью убивать мою единственную родную кровь.

Я покачала головой. «Вот мудак».

— Я целитель.

На мгновение мне показалась, что он побледнел, а ледяная маска на его лице треснула. Кинг был удивлен.

— Ты этого не знал, да? — спросила я.

— К чему ты клонишь?

— Ты всегда сосредоточен на том, чтобы спасти физическую форму Мака, его оболочку, но не душу. Он мучился, Кинг, практически умолял меня прекратить его страдания, потому что ему невыносимо жить с чувством вины за все, что совершил в своей очень долгой жизни. И если ты не веришь мне, спроси у себя, для чего он снял ожерелье?

Глаза Кинга расширились, будто бы от удивления, а потом он посмотрел за мое плечо.

— Это ведь тебе тоже знакомо, не правда ли? — задала я риторический вопрос. — Ты тоже был проклят. Наверняка тебе до сих пор снятся кошмары о совершенных тобой ужасах.

— И я снова повторяю свой вопрос. К чему ты клонишь, маленький Провидец?

— Я исцелю Мака. Когда ты его вернешь, я смогу убрать всю его боль, чтобы он не просто был жив, а счастлив.

— Думаю, ты преувеличиваешь свои способности, чтобы я тебя не убил, — усмехнулся Кинг.

— А я думаю, что ты ищешь любой предлог, чтобы убить меня.

— Возможно… — согласился Кинг.

«Ладно! Могу ли я доказать ему свои слова?»

Честно говоря, я не знала, как использовать свой дар, но должна была попытаться. Закрыв глаза, я покачивалась в такт музыке, устремив все свои эмоции куда-то внутрь себя, но ничего не происходило.

«Ты должна попытаться еще раз. Ради Мака. Он ведь рассчитывает на тебя!»

Затем образ Мака вспыхнул в моей голове, и я почувствовала, что в моей груди возник шар, состоящий из белого света и тепла. Он кружился внутри.

«Могло ли это исцелять?»

Думая о Маке, я не позволяла шару исчезнуть, представляла, как этот шар плыл из центра моей груди в руку, а потом наружу, впитываясь в кожу руки Кинга. Я ощутила странный поток какой-то энергии, проходящей через меня и проникающей в тело Кинга. Поток, который соединял наши души. Я не просто исцеляла Кинга, а действовала, как своего рода проводник той энергии, чем бы она ни была… Откуда исходило это белое свечение, я могла только догадываться, но, когда оно стало проникать в Кинга, поняла, что черпаю его не из себя.

«Это свечение… эта энергия… она была вовсе не из этого мира…»

Прошло некоторое время, и нашу связь прервал подошедший к нам человек, похлопавший Кинга по плечу. Мы отстранились друг от друга, потрясенные и слегка дезориентированные.

Мы одновременно посмотрели на мужчину: брюнета среднего роста с небольшим шрамом на правой щеке, одетого в черный смокинг.

— Могу я вмешаться? — спросил он практически с волчьим оскалом.

Кинг посмотрел на меня, потом на него, затем снова на меня и сделал нечто чрезвычайно странное. Он притянул меня к себе и обнял, защищая.

— Эта женщина моя! — прорычал Кинг. — Так что проваливай к черту.

Оскал на лице мужчины уступил место ненависти.

— Хорошо. Сколько ты за нее хочешь?

— Она не продается.

«Кинг защищал меня? Священная корова!»

— У всего есть цена.

— Я берегу ее для другой сделки, а у тебя нет ничего, что нужно мне! — Кинг угрожающе сузил глаза.

— Это мы еще посмотрим.

«Что за черт? Эти люди и правда чокнутые!»

Кинг, словно сторожевой пес, не сводил глаз с затылка мужчины, пока тот не исчез в толпе.

— Что это было? — спросила я.

Кинг резко перевел на меня свой взгляд.

— Тут небезопасно для тебя!

— А тебе не все равно? — рассмеялась я.

На красивом лице Кинга отразилось невыразимое страдание.

— Нет. Не все равно. Но, если ты кому-нибудь расскажешь, я буду все отрицать.

— Значит, сработало… — пробормотала я, совершенно ошеломленная.

Кинг нахмурился и, схватив меня за руку, буквально потащил прочь из зала.

— Куда мы идем? — спросила я.

— В мою комнату. Трахаться! — выкрикнул он громко и почти ласково.

Я попыталась вырваться из его хватки, но вызвала этим еще более странную реакцию: подняв на руки, Кинг перебросил меня через свое плечо и зашагал вверх по лестнице. Я слышала, как зал наполнился перешептываниями и смехом. Разумеется, из-за нас.

«О господи иисусе! Что происходит? Что-то явно пошло не так, и Кинг совсем спятил!»

Он вошел в какую-то комнату, запер за нами двойные двери и бросил меня на огромную кровать.

— Что ты творишь?! — закричала я.

— А ты как думаешь? — крикнул он в ответ и, склонившись надо мной, приложил свой указательный палец к моему рту, чтобы заставить меня замолчать.

«Черта с два!» Я вскочила на ноги и попыталась обойти Кинга, но он поймал меня и швырнул на пол.

— Женщина! — прошипел он. — Успокойся! Они должны поверить, что ты принадлежишь мне!

«Ого!»

— Значит, ты не собираешься меня насиловать?

Он нахмурился, явно оскорбленный моими мыслями, но это лишь принесло мне дополнительное облегчение.

— Не позволяй их смокингам одурачить тебя. Эти люди — животные, Теодора. Они признают только жестокость и насилие. Они должны поверить, что ты, так сказать… моя игрушка. Конечно, это не помешает им попытаться обменять тебя, но по крайней мере, они тебя не украдут. Надеюсь.

«Надеется?»

— Как они могут обменять меня, если ты не хочешь меняться?

— Они будут охотиться за тем, что дорого мне, пока не вынудят пойти на обмен.

— Ты имеешь в виду своего ребенка или что-то подобное?

— Да. Или кого-то.

Да уж. Теперь эти люди вызывали отвращение и у меня.

— Я хочу, чтобы ты вцепилась мне в лицо и громко закричала.

— Чего? Ты серьезно?

— Да. Потом я вернусь на вечеринку, а ты запрешь за мной двери и останешься здесь, пока я за тобой не вернусь.

— А что потом?

— Если все пройдет хорошо, то сегодня я узнаю, кому Мак продал чашу. — Его слова звучали слишком просто и легко. — Готова?

— Сначала расскажи мне, как все прошло? Что ты чувствуешь?

В глазах Кинга радость сменялась недоверием.

— Я снова чувствую себя цельным.

Мои глаза наполнились слезами. Я должна была ненавидеть этого человека за все, что он сделал мне, но не могла. Раньше он был сломлен. Больше нет.

Он взял мою руку и прислонил ее к своей щеке.

— Пусть она кровоточит… — прошептал Кинг.

Было сложно причинить вред его красивому лицу. Хотя я помнила, как он потрошил меня, словно рыбу, ломал мою шею и, кажется, однажды даже поджег.

Я согнула пальцы и вонзила ногти в его кожу.

— Воу! — Кинг вздрогнул и отошел.

Я же усмехнулась и закричала во всю мощь своих легких. Кинг кивнул и жестами напомнил мне не открывать дверь никому, кроме него.

Когда он покинул комнату, я заперла дверь и снова легла на кровать, раздумывая над странностью происходящего. Только вот я не знала, что это всего лишь начало. В конце концов, каждый из нас готов отдать часть себя за шанс вернуть Мака, а кто-то — готов пожертвовать абсолютно всем.

Глава 20

Оставшись одна в большой и роскошно обставленной спальне, которая как нельзя лучше подходила Кингу: с огромной кроватью, мягким пуховым одеялом, белым ворсистым ковром — я осознала, что полностью забросила свою прошлую жизнь. Работу, родителей-пенсионеров и кучку друзей, которые на самом деле не знали настоящую меня.

«Бентли!»

Я достала из кармана мобильный телефон и набрала номер Шеннон. К счастью, во время ремонта для Бентли сделали собачью дверцу, чтобы он мог беспрепятственно выходить на улицу, да и миски с едой и сухим кормом всегда полны, так что все это время он не голодал. Но кто знает, когда я вернусь.

«Ну же! Ну же! Возьми трубку!» Как только Шеннон ответила, я сообщила ей, что серьезно больна и временно живу у подруги, чтобы за мной присматривали. Учитывая, в каком состоянии я находилась, когда мы виделись в последний раз, мои слова Шеннон не удивили. Я рассказала, где можно найти запасной ключ, и попросила ее зайти ко мне домой и посмотреть, хватает ли еды у Бентли. Затем написала родителям, что заболела гриппом, и разместила пост в «Фейсбуке» для друзей. Таким образом, обеспечила себе еще несколько свободных дней, прежде чем кто-то начнет всерьез обо мне волноваться.

Часа через два я услышала легкий стук в дверь. Не зная о том, кто стоит за дверью, я молчала.

— Теодора, это я. Все разошлись, — произнес голос, похожий на голос Кинга.

— Откуда мне знать, что это и правда ты?

— Когда я убил тебя в первый раз, на тебе было платье, больше напоминающее мешок из-под картофеля, а ты бежала босиком по грязи в джунглях.

«Да уж. Это точно Кинг».

Когда я открыла дверь, он вошел внутрь, даже не взглянув на меня. Его лицо было крайне сосредоточенным.

— Я выяснил, кому Мак продал чашу, — сообщил Кинг и подошел к окну, потирая подбородок большим и указательным пальцами.

«Почему они с Маком так похожи?» Природа — та еще редкостная сука, раз смогла сотворить такую красоту в двойном экземпляре.

— И?

— И все хреново. Ее зовут Талия, и наши с ней отношения далеки от тех, при которых можно было бы заключить какую-нибудь сделку.

— Попроще, пожалуйста.

Кинг вздохнул в ответ, что показалось мне странным. Он — не из тех людей, которые вздыхают, охают, хнычут или вообще делают что-нибудь, что могло бы быть расценено как проявление слабости. Этот мужчина выступал за решительные действия. Кинг действительно изменился, а меня шокировало то, что я обладаю такой силой.

— Мы с Талией были партнерами, но ей этого оказалось мало, и я разорвал все отношения с этой женщиной.

— О! — Я понимающе кивнула. — Ты высмеял ее чувства.

— Ага. И не состоялся как любовник. Она зареклась больше ни в чем не помогать мне, пока мы не переспим.

— Ого! Женщины Десятого клуба — манипуляторши с вечным недотрахом.

— Точно! — хохотнул Кинг. — Но учитывая, что Талия скоро узнает о моем адюльтере с тобой и в надежде, что я передумаю и на ее счет, может стать более сговорчива.

— Потому что в ней проснется ревность. Ведь то, что ты изменил со мной, а не с ней — это как двойная пощечина.

— Именно! — согласился Кинг, даже не подумав, что это могла быть шутка.

— Нам нужно еще разок станцевать. Возможно, ча-ча-ча, — вслух озвучила я свои мысли, хотя, вероятно, еще немного света очистит его разум от этой херни Десятого клуба. — А, впрочем, неважно.

— К сожалению, нам все равно придется ехать к Талии и пытаться заключить сделку, даже если наши шансы равны нулю. К счастью, у меня есть то, чего она хочет.

— Хочет больше, чем чашу?

— Можно и так сказать.

— А можно говорить яснее?

— Я Кинг. Мне априори не положено выражаться яснее.

Тут мы услышали зазвонивший в кармане Кинга мобильный. Кинг вытащил телефон и, прежде чем ответить на звонок, посмотрел на экран и снова вздохнул.

— Да, мисс Тернер! — произнёс он низким бархатистым голосом, но потом резко отстранил телефон от уха. Крики Мии доносились даже до меня.

Подождав, пока она хоть немного успокоится, Кинг приложил палец к губам, прося меня помолчать, и снова приложил телефон к уху.

— Миа, не будь такой глупой. Я тебе не изменял! И позволь напомнить, что мне пришлось вынести, чтобы быть с тобой… — Я снова услышала визг, а Кинг снова отодвинул телефон от уха, а через несколько секунд вернул обратно. — Да. Господи, конечно, я спал с другими женщинами. Только вот меня прокляли, мы не были вместе, а я мужчина! И это не повод обвинять меня в том, что я нарушил обет! Миа, если бы я верил во все слухи о тебе, то считал бы тебя надоедливым нытиком и женщиной, которая лезет в чужие дела, но я умнее большинства людей и признаю твои любознательность, интеллект и сострадание! — Голос Мии стал тише. — Теодора всего лишь исцелила меня, детка. Она убрала всю мучительную боль. А то, что я сделал, — это лишь спектакль, чтобы защитить Теодору от Десятого клуба. — Кинг прислушался к голосу в трубке и улыбнулся. — Да, я у тебя замечательный и очень сильный. Повезло тебе со мной. Передавай привет Арчи.

Честно говоря, я все еще не знала, чего ожидать от этого мужчины. Несомненно, он остался собой, — сильным и могущественным, — но уже с менее выраженными синдромами сумасшедшего.

Кинг положил трубку и посмотрел на меня.

— Ну как? Готова?

— Да, но к чему?

— Я узнал, что Талия в Вегасе. Поедем к ней и сделаем все возможное, чтобы выторговать чашу.

«Вегас? Миленько.»

— Позволь спросить, а что у тебя есть такого, что может ее заинтересовать?

Кинг посмотрел на меня.

— Она всегда хотела иметь Провидца.

— Великолепно!

— Но я сомневаюсь, что этого будет достаточно. Чаша очень редка и может воскресить кого-угодно вне зависимости от даты смерти.

— Как такое вообще возможно? — произнесла я, но это скорее были мысли вслух, нежели вопрос Кингу.

Свойства чаши казались слишком фантастическими, чтобы быть правдой.

— Поговаривают, что великий Царь инков был сведущ в темных искусствах и влил в сплав чаши кровь тысячи жрецов. Затем у него получилось создать небольшую щель между нашим миром и миром духов…

— Ты сейчас говоришь, как голос за кадром в «Секретных материалах».

Мне всегда нравилась логика агента Скалли.

Кинг удивленно на меня посмотрел.

— Полагаю, ты не падок на телевизионные шоу.

— Почему же. Я смотрю «Антикварные гастроли». Мне же нужно оставаться в курсе любимого дела! — гордо заявил Кинг.

Я захотела рассмеяться. Еще бы ему не нравились подобные шоу, ведь самому Кингу было более трех тысяч лет.

— Поедем в аэропорт. Нам придется купить билеты, потому что у меня сейчас нет ни самолета, ни пилота.

«Наверное потому, что он отправил Мию и ребенка в Грецию».

— У Мии здесь есть какая-нибудь одежда, которую я могла бы одолжить? — Мне не хотелось об этом спрашивать, но я все еще одета во вчерашние футболку и джинсы.

— Нет. Она никогда не остается здесь. Говорит, что у нее от этого дома мурашки по коже, а я нахожу его довольно-таки уютным.

«Да, он же убил в этом доме столько хороших людей. Меня, например. Очень уютненько.»

~ ~ ~

— Пожалуйста, Кинг, перестань угрожать людям, что отрубишь им головы. Я не хочу оказаться в тюрьме! — зло прошептала я из примерочной кабинки в аэропорту Вегаса.

Его мрачный голос доносился до меня из-за двери, как будто он стоял и говорил прямо над ухом. Я начинала понимать, что, пусть он уже и не был бестелесным духом, бродящим в мире живых, все еще обладал набором впечатляющих и очень жутких сил. Способностью проецировать свой образ в разум человека и гипнозом, например. То, что я все еще была жива, — гребаное чудо, учитывая, что он может убить меня одним взглядом.

— Я не настолько силен! — опровергнул Кинг мои мысли. — Ты говоришь как человек, пересмотревший эти твои «Z-файлы».

— «Х-файлы». Убирайся из моей головы!

— Я просто пытаюсь выяснить, не собираешься ли ты меня надуть…

— Зачем мне это?

— Потому что я тебя обезглавливал, потрошил, сжигал…

— Хватит!

И он еще называл «раздражающими» пассажиров самолета.

— Я больше никогда не полечу коммерческим рейсом. Они явно спроектировали эти сиденья для мужчин без члена и ног!

Я рассмеялась. Мы торопились, поэтому купили билеты на ближайший авиарейс авиакомпании Southwest Airlines, разрекламированная экономичность которой направлена, видимо, только на экономию места в самолете.

— Я думал, мы полетим хотя бы первым классом. Кто додумался изобрести самолеты без первого класса? Полагаю, очередная дура с вагиной.

«Вот шовинистическая свинья! И как Миа с ним уживается?»

— Ты оделась?

Надев кроссовки, я открыла дверь кабинки. Кинг осмотрел мой наряд, и на его губах появилась легкая улыбка. Я посмотрела на блестящие рукава свитера.

— Самое приличное из того, что у них есть.

Кинг хмыкнул в ответ и пошел за мной к кассе. Должна признаться, что от вида этой версии Кинга, — менее серьезной, менее черствой, — мое сердце еще больше болело от тоски по Маку. Я вспоминала, каким он был раньше, и представляла, каким бы он стал сейчас, если бы не ненависть к себе и чувство вины.

Минут через сорок мы вошли в номер бутик-отеля «Скайлофт», расположенного на крыше казино «MGM Гранд». Я никогда не видела гостиничный номер, больше похожий на современный ночной клуб с видом на Вегас.

— Эта Талия, наверное, крутая… — сказала я, выглядывая в окна высотой от пола до потолка.

— Когда у тебя есть силы, которыми обладает она, то азартные игры становятся способом заработать деньги.

То есть у нее имелись свои методы побеждать в азартных играх, как у Кинга были способы находить людей. И способности, которые могли, например, убедить коридорного, что мы лишь ждем нашего друга.

— Так-так-так… — раздался слишком слащавый голос у дверей. — Что же привело печально известного Кинга в мое королевство греха?

Посмотрев на вошедшую в номер женщину, я не знала, что и думать. У Талии были длинные блестящие каштановые волосы, а ее рост не отличался от моего. Вот только весила она килограмм сорок. Но больше всего удивила меня не ее анорексия, а лицо. От удивления я даже вытаращила глаза. Несмотря на тонну нанесенного макияжа, все равно было заметно, как из-за слишком большого количества подтяжек ее скулы грозились выколоть глаза тому, кто подойдет к ней слишком близко.

— Прекрати нести херню, — сказал Кинг спокойным холодным голосом, не выказывая недавних перемен в его личности. — Ты знаешь, почему я здесь.

— Могу догадаться. — Талия опустила голову. — Ты ищешь своего брата.

Значит, Талия не знала, что Мак — мертв. И судя по всему, Кинг не хотел делиться с ней этой новостью.

— Нет. Я ищу то, что он у меня украл, а потом обменялся этим с тобой.

Женщина хихикнула, а потом достала из золотой сумочки сигарету, закурив.

— Тогда ты зря теряешь время. Мы сторговались честно, по всем правилам Десятого клуба.

Она выпустила из легких огромный клуб дыма, а Кинг подошел к ней почти вплотную.

— Талия, эта чаша моя! Она нужна мне для другой сделки.

Она рассмеялась и покачала головой.

— Не делай из меня идиотку. Я знаю, что чаша нужна твоей милой, маленькой Мии! — Талия закатила глаза. — Господи, нужно было задушить ее, пока была такая возможность.

Я затаила дыхание, ожидая, к чему это приведет, но Кинг никак не отреагировал на ее выпад, только снисходительно покачал головой.

— Мы оба знаем, что эта чаша тебе ни к чему, ведь в этом мире нет ни одного человека, ни живого, ни мертвого, судьба которого тебя бы волновала. Почему бы тебе просто не назвать свою цену, чтобы я мог свалить отсюда поскорее?

В глазах Талии вспыхнула ярость.

— Я хочу, чтобы меня назначили президентом Десятого клуба вместо Миранды.

— Как я могу это организовать, если я всего лишь член клуба, как и все остальные?

Талия приподняла бровь, и мы оба поняли, что в слова Кинга она не верит.

— Я знаю, что ты можешь это устроить. У тебя есть влияние среди других членов Десятого клуба.

Кинг покачал головой.

— Пусть так, но в качестве президента ты не протянешь и дня. Тебя убьют еще до того, как об этом будет объявлено.

Талия заметно рассердилась.

— Это еще не все!

— Продолжай! — Кинг скрестил руки на груди.

— Еще я хочу тебя.

— Этого никогда не случится! — Он усмехнулся.

— Почему? Из-за того, что ты женился на этой маленькой пизденке Провидице?

Если судить по застывшему выражению лица, эта фраза задела Кинга за живое. Я видела, как меняется его взгляд, как руки сжимаются в кулаки.

— Нет! — ответил он. — Потому что ты вероломная, мерзкая вроде как женщина, и мой член скорее иссохнет и отвалится, чем войдет в эту трехсотлетнюю гнилую дыру, которую ты называешь влагалищем.

«Оуч! Удар под дых! Молодчина». Я надеялась, что он читает мои мысли и сейчас. «Подождите-ка, ей триста лет?»

Талия улыбнулась и склонила голову, понимая, что «схватила его за яйца».

— Это моя цена. Соглашайся или проваливай.

Кинг уставился на Талию, не моргая. «Он же не рассматривает ее предложение всерьез?»

Я решила вмешаться в этот бредовый разговор.

— Думаю, выйдет довольно унизительно, если его член отвалится сразу после того, как ты разденешься… — Талия перевела на меня злобный взгляд. — Это лишь мое предположение. — Я пожала плечами. — Говорят, Провидцы сейчас крайне редки. Возможно, ты хочешь заполучить одного вместо унижения с его членом?

— Теодора! — рявкнул Кинг. — Ты должна была помалкивать!

«Но… разве не в этом заключался план? В моем обмене на чашу?»

Я попыталась задать Кингу мысленный вопрос, но тот, похоже, отключился от меня.

Талия снова приподняла бровь и внимательно рассмотрела меня с головы до ног.

— Провидица! — воскликнула она с восторгом. — Мне казалось, ты убил их всех, за исключением твоей обожаемой Мии, которая, если не ошибаюсь, больше тебе не нужна. Смысл был в том, чтобы сломать ее, не так ли?

Учитывая нашу многолетнюю историю с Кингом, я не удивилась новости о том, что он убил почти всех Провидцев. Мне только было интересно, зачем ему это понадобилось. Но этот вопрос пришлось отложить.

— Ну… — протянул Кинг, — я, конечно, убил многих, но именно с этой не хочу расставаться.

Кинг бросил на меня взгляд, призывающий держать рот на замке.

Талия пожала плечами.

— Дело твое. Если хочешь получить чашу, то мои условия остаются неизменными.

«Что, черт возьми, сейчас произошло?» Потому что, на мой взгляд, Кинг сейчас защитил меня, как и на вечеринке. Да, человек, который столько веков ненавидел меня за первоначальную смерть своего брата, охотился и убивал меня в каждой моей жизни, теперь спасал от ужасной участи, настигшей меня, если бы я стала собственностью этой женщины.

— Покажи мне чашу! — потребовал Кинг.

— Подожди! — Я схватила его за локоть. — Мы можем поговорить снаружи?

Ноздри Кинга раздулись от возмущения.

— Это важно! — настаивала я.

Он прищурил свои глаза, что напомнило мне, ради чего он идет на все это безумство. Мак. И хотя Миа не вдавалась в подробности, тот факт, что она была готова спасти Мака вместо собственного брата, говорил о том, что Кинг не мог жить без своего близнеца. Она знала, что эти братья неразрывно связаны. Пусть я и была единственным ребенком в семье, но могла его понять. Я чувствовала к Маку то же самое, что и Кинг.

— Надеюсь, это важно, мисс Валентайн, иначе я буду вынужден наказать вас!

Мне хотелось пнуть его за это ерничество, но моя интуиция Провидца говорила мне, что это лишь притворство.

Цвета, витающие вокруг его тела, были зелеными и белыми, и находясь рядом с Кингом, даже мне становилось спокойнее и легче.

Я вздернула подбородок, подыгрывая:

— Доктор Валентайн вообще-то!

Мы вышли, и Кинг, затворив за нами дверь, прислонился губами к моему уху:

— У тебя две минуты.

Я боялась, что у меня начнется истерика.

— Кинг, что ты делаешь? — прошептала я.

— Спасаю брата! — прошипел он в ответ.

— Тогда сделай то, что хотел! Обменяй меня!

Меня не волновала моя участь. Жизнь Мака того стоила.

— Он никогда не простит мне, если ты станешь собственностью Талии. Это единственный способ согласиться на ее условия.

— Нет! — воскликнула я. — Ты расскажешь ему, что все это сделано только ради него, потому что я не позволила бы его брату разрушить свою жизнь!

— Мне больше трех тысяч лет, мисс Валентайн. Я не позволю какой-то второсортной доколумбовой королеве вуду указывать мне!

— Что?

Кинг провел рукой по моим волосам, и его голос словно просочился в мою голову, как внезапное воспоминание о вкусном свежеиспеченном печенье. Мне тут же захотелось сделать все, о чем бы он меня ни попросил.

— Ты. Не. Станешь. Вмешиваться. И будешь ждать меня здесь. Молча. Пока я не вернусь и не заберу тебя.

Часть моего разума заставила меня кивнуть и застыть, будто в ступоре.

— Я подожду тебя здесь.

Другая же часть моего разума проклинала силу, которой он обладал, и пыталась стряхнуть этот гипноз. Бесполезно!

Кинг ушел, оставив меня стоять в коридоре, как бесполезный мешок картофеля.

«Он не может так поступить! Не может пойти на это!»

Но он пошел. И я ничего не могла с этим поделать.

Глава 21

Я не знаю, сколько прошло времени, а когда Кинг схватил меня за руку и повел к лифтам, сразу увидела, как синий цвет просачивается из его тела и растворяется в воздухе.

«Ой. Это плохо.»

— Ты как, в порядке? — спросила я, когда двери лифта закрылись.

— А может быть по-другому? — Кинг вздернул подбородок.

— Ну, если ты сейчас сделал то, о чем я думаю, то твой член уже в процессе иссушения. — Я хотела пошутить, но учитывая отсутствия у меня опыта в этом вопросе, пожалела о намерении, заметив, как Кинг на самом деле расстроен.

Я протянула к нему руки и взяла в них его ладони, надеясь повторить процесс исцеления.

— У меня не получается… — раздосадовано прошептала я, отстраняясь и рассматривая свои руки.

— Некоторую боль нельзя ни унять, ни стереть, — ответил мне Кинг с сожалением в голосе. — Да и не стоит.

«Значит, он хотел продолжать страдать? То есть он действительно сделал это?»

— Господи, пожалуйста, не говори мне, что ты… Нет…Нет… Только не с ней…

Кинг уставился на двери лифта прямо перед собой.

— Я сделал то, что должен был.

— Ты не…

Миа с ума сойдет. Имею в виду, что, если бы Мак, например, трахнул Талию после того, как мы с ним поженились и я родила ему ребенка, не существовало бы ни единого оправдания на Земле, которое помогло бы мне унять боль и желание оторвать все болтающиеся конечности его тела. Это не означало, что я не поняла бы мотив. Вопрос в том, смогла бы я простить его и жить с этим. Нет. Потому что я слишком сильно его люблю. О прощении измены и речи быть не могло, если я полностью отдаю себя и свое сердце.

— Ну спасибо, Теодора! — пробурчал Кинг, прочитав мои мысли.

— Прости. Но это реальное положение дел. Если ты любишь человека, то не станешь его делить с кем бы то ни было. Ты бы простил Мию, переспи она с Маком даже ради спасения твоей жизни?

Кинг повернулся ко мне лицом и зарычал.

— Вот именно! — Я покачала головой, все еще не веря в происходящее. — Так ты правда пошел на это?

— Я не хочу это обсуждать!

Двери лифта открылись, и пройдя через холл, мы вышли на улицу к ожидавшему нас лимузину.

Когда мы сели в машину, Кинг снова взял меня за руки.

— Ты должна поговорить с Мией, Теодора. Должна заставить ее понять, как сильно я ее люблю. У Провидцев всегда была особая связь, поэтому она тебя выслушает.

Душераздирающая печаль в его голосе — невыносима, и мне казалось, что слезы вот-вот потекут по моим щекам.

Я потерла лоб своей ладонью.

— Я же не волшебница. Я не могу заставить ее чувствовать себя счастливой или… Хотя не знаю. Может, и могу… — Я вздохнула. — Все это для меня в новинку. И пожалуйста, не злись на меня за тот вопрос, который я хочу задать. Ты же Кинг. В смысле, люди, знакомые с тобой, боятся и уважают тебя. Почему ты не боролся?

— Кто сказал, что я не боролся?

Кинг откашлялся и поправил галстук.

— В смысле?

— Талия повысила ставки, а к такому я был не готов. — Цвет вокруг Кинга мгновенно переменился на темно-темно синий. Это цикличная смена его настроения казалась мне очень странной.

Я нахмурилась, пытаясь понять смысл его слов, а потом до меня наконец дошло: члены Десятого клуба — безжалостные ублюдки, будь то женщины или мужчины.

Я ахнула, прикрыв рот рукой.

— У нее на тебя что-то есть?

— Не совсем.

Тут у меня в голове будто что-то щелкнуло, и я поняла, что у Талии действительно есть рычаги давления на Кинга. Ведь об этом она и говорила в номере отеля при мне. Кого Кинг любит больше, чем Мака? Свою жену и маленького сына.

— Ты права в своем предположении, — ответил Кинг на мои мысли.

«Чертова сука!» Подробности были мне не ведомы, но какая, по большому счету, разница? Она загнала Кинга угол, причем в такой темный и тесный, что у него не осталось другого выбора, кроме как…

Кинг резко повернул голову в мою сторону.

— Не надо даже… думать… об этом. Или я тебя выпотрошу! Ясно?

Я сдержанно кивнула.

— Я сделаю все возможное, чтобы Миа тебя поняла.

Я сжала руку Кинга, осознав, что ненависть и желание мести, которые я испытывала по отношению к некоторым личностям до сих пор, были словно вирус, разъедающий мою душу. Я была создана, чтобы прощать и исцелять.

Больше, чем когда-либо мне хотелось помочь Кингу. И это желание казалось в крайней степени нелогичным и странным, ведь этот мужчина был моим врагом целую вечность, но я стремилась защитить его, словно старшая сестра.

— Я постараюсь все исправить. Обещаю.

~ ~ ~

Почти через шесть часов мы с Кингом вернулись в его особняк в Сан-Франциско, готовясь воскресить Мака. Моя голова готова была взорваться от переполняющих ее мыслей и эмоций. Прошла всего неделя с того момента, как я встретила Мака в Центре, но вся моя жизнь за это время поменялась в корне. И понимала, что это лишь верхушка айсберга. Я только начинала обретать ту часть меня, неотделимую от мира, который теперь меня окружал, но все еще не вспомнила свое прошлое, не связанное с Маком. Я подозревала, что, как только это изменится, открою для себя новые горизонты: смогу контролировать свой дар, вспомню близких мне людей, которых любила в прошлых жизнях, и уроки, которые усвоила на своем пути. Ну а пока мне было необходимо подвести итоги тех огромных метаморфоз, что произошли со мной за последние семь дней.

Я чуть не рассмеялась.

До сих пор в моей жизни не находилось места влюбленности и страсти, а также ритуалов воскрешения любви всех моих жизней. Да, в этом доме нет ни логики, ни старой доброй Тедди.

Согласно древней летописи, которую Кинг раздобыл «множество темных жизней назад» существовало несколько ступеней, которые придется преодолеть, чтобы создать трещину между мирами и выманить душу. Логично было бы подумать, что душа возвращается в необходимое ей тело.

И вот тут план Кинга становится немного расплывчатым… вернее… совсем расплывчатым.

— О-о-о… — протянула я. Расхаживая взад-вперед по гостиной Кинга, которую еще вчера заполняли члены Десятого клуба, а сегодня она уже была вычищена до блеска. — Ты собираешься вернуть душу Мака и поместить ее в старое тело?

— Возможно… — уклончиво ответил Кинг, занятый рисованием кровавого круга прямо на полу.

Он снял галстук и закатал рукава, дабы не испачкаться, хотя на его рубашке и лице все равно виднелись пятна крови и пепла.

— Я так понимаю, ты не уверен в своих действиях, — констатировала я.

Опустившись на колени, Кинг поставил в центр круга чашу, повернув ее так, чтобы символы на ней совпадали с символами, написанными кровью за кругом.

— Не совсем.

Я подняла брови от удивления.

— И что дальше? Собираешься импровизировать?

Кинг поднял голову и злобно на меня посмотрел.

— Есть идеи получше, доктор Валентайн?

— Нет, — я сжала губы.

— Тогда помолчи, пожалуйста. Я пытаюсь сосредоточиться.

— Ладно! — Я глубоко вздохнула, молясь, чтобы это сработало.

Мы через многое прошли за эти дни и для меня, Мака и Кинга это станет концом очень долгого путешествия. Больше не будет никаких проклятий. Никаких убийств. Только долгая счастливая жизнь. Я лишь надеялась, что смогу помочь Мии справиться с изменой Кинга. Потому что у него не было другого выбора. На кону стояла не только жизнь Мака, но и благополучие Мии и их ребенка. Господи, как Талия могла пойти на этот шантаж? Но как бы то ни было, сердце бедняжки Мии все равно пострадает…

— Теодора! Ты совсем мне не помогаешь!

Кинг слегка повернул чашу вправо.

— Прости! Может, ты не будешь лезть в мою голову?

— Вряд ли у меня получится. За столько веков я делаю это непроизвольно. — Он поднялся на ноги и посмотрел на свою работу. — Ну вот. Если я все сделал правильно, то осталось всего пара моментов и Мак к нам вернется. Сначала нам нужно поместить принадлежащий ему предмет в эту чашу… — Кинг достал из кармана серебряное ожерелье с египетским крестом, должно быть, то самое, о котором мне рассказывал Мак, и положил его в чашу инков.

Наверное, Кингу не составило труда найти это ожерелье, если он действительно настолько хорош в поиске вещей, как говорила Миа.

— В этом я более чем хорош! — поправил меня Кинг. — Так, теперь немного крови невинного младенца.

Я ахнула.

— Что?

— Расслабься, — нахмурился Кинг. — Я попросил об одолжении и раздобыл кровь мертворожденного! — объяснил Кинг, но заметив мою дрожь добавил: — Ну чего ты? Хотела, чтобы мы взяли кровь у живого младенца?

Я брезгливо поморщилась.

— Нет. Но…

— Никаких «но». Кровь младенца послужит великой цели, и мы не причинили ему никакого вреда.

Стараясь сдержать содержимое моего желудка, я всплеснула руками.

— Ой, давай быстрее покончим с этим.

Не то чтобы он нуждался в моем разрешении, просто я была вне себя от беспокойства.

Кинг подошел к барной стойке и достал из-за нее пакет с красным содержимым.

Вернувшись в круг, Кинг снова опустился на колени, и выражение его лица стало спокойным и безмятежным. Закрыв глаза, он начал напевать на каком-то древнем языке, напомнившем мне древний иврит с множеством глубоких звуков. Затем Кинг открыл глаза и вылил содержимое пакета в серебряную чашу.

Удивительно, но я представляла ее куда больше, а она оказалась похожа на бокал для хереса.

Пространство вокруг нас засветилось яркими красками, а стены гостиной словно запульсировали, будто мы находились внутри чьего-то сердца. Я посмотрела на чашу, увидев, как та теряет форму, рассыпаясь в труху.

— Что происходит? — крикнула я.

Кинг прекратил свое колдовское пение и тоже воззрился на чашу.

— Чертов Мак! — яростно воскликнул он.

— Что?

— Это подделка! — простонал Кинг.

«Нет! Нет!»

Я закрыла лицо руками.

«Мак! Что же ты натворил?»

~ ~ ~

Мы с Кингом сидели на его элегантно обставленной кухне и, несмотря на ранний час, потягивали виски, угрюмо уставившись на черный из нержавеющей стали бар. В конце концов, нам требовалось топливо для наших страданий.

— Ты собираешься отвечать? — пробурчала я, когда телефон Кинга зазвонил раз в тридцатый.

Должно быть, звонила Миа.

Бедный Кинг. Я не винила его за то, что он избегал разговоров, но рано или поздно ему все равно придется объяснить Мии, что он был вынужден трахнуть женщину, которую ненавидел, а взамен получил лишь поддельную чашу. Это было настолько несправедливо и печально, что я не могла не испытывать жалости.

— Пожалуйста, не напоминай мне… — простонал Кинг.

— Прости. Ну что? Думаешь, это Талия подменила чашу? — спросила я.

— Нет. Она не могла осознанно сунуть мне подделку. — Не снимая грязного смокинга Кинг, налил еще виски в наши бокалы.

— А помнишь, Миранда говорила, что он отдал поддельную чашу и ей? Она еще швырнула ей в Мака. Не означает ли это, что Мак сделал две копии, а настоящая чаша где-то спрятана?

— Ну и хитрец! — проворчал Кинг, делая еще один глоток и размышляя вслух: — Конечно, что-то настолько могущественное должно храниться в надежном месте.

— Может, он вообще ее не обменивал. — Когда я подумала об этом, меня как будто озарило.

Мак, решив, что у него получилось обмануть Талию и Миранду, хотел бы передать настоящую чашу Мии ради спасения ее брата. Кто, как не Мак, понимал ее любовь к Джастину, ведь он сам любил своего собственного брата так же сильно. Вопрос в том, где он ее спрятал.

Я посмотрела на Кинга.

— Кинг, когда думаю о твоем брате, я все время вспоминаю его слова, показавшиеся мне сначала бредом. О том, что что-то захоронено в тепле или он сам хотел быть похоронен в тепле… Это может что-то значить?

Красивое лицо Кинга исказила довольная гримаса, а на губах появился волчий оскал.

— Я убью тебя, Теодора. Наконец ты принесла хоть какую-то пользу!

После его первых слов я инстинктивно приготовилась бежать, но осознала, что в лучшем случае успела бы добежать до дверей, прежде чем Кинг схватил бы меня. А потом до моего мозга дошло, что слова из уст Кинга звучали почти как похвала. Его реакция показала мне, что Мак теми фразами сказал нечто важное.

— Иди ты, Кинг! Мужчина, которого я люблю, истекал кровью и хватал ртом воздух, когда произносил это. Где чаша?

— Мой брат вероятно пытался сказать тебе, что держит ее «в тепле». Эту фразу мы с ним использовали в детстве, когда брали что-то друг у друга без спроса. Например, когда я заставал его за игрой с моим охотничьим ножом, он прятал его в карман и говорил, что просто держал его в тепле, согревая для меня.

Я сглотнула, понимая, о чем говорит Кинг. Получается, Мак сохранил эту чашу при себе, что вполне возможно, учитывая кожаную куртку, которую он постоянно носил. Чаша была не такой уж большой, и он мог держать ее в кармане. Только вот последний раз я видела эту куртку на нем в машине.

— Ты случайно не видел его кожаную куртку?

Кинг потер лоб и застонал.

— Это была его любимая куртка. Я похоронил ее вместе с ним.

— И где вы его похоронили?

— На древнем кладбище. Единственное место, которое давало ему покой без необходимости убивать.

«Вот дерьмо!» Сначала я смотрела, как умирает мой любимый человек, а теперь я буду вынуждена смотреть на то, как Кинг откапывает его тело.

Я хотела найти того, кто стер мои воспоминания. Потому что я начинала думать, а не сделали ли они мне этим одолжение.

~ ~ ~

Кинг не пожелал больше подвергаться опасности из-за «прискорбных условий» коммерческих авиакомпаний, а также рисковать тем, что кто-то может тронуть необходимые для ритуала «припасы», поэтому мы совершили девятичасовую поездку к хижине в пустыне.

Весь первый час нашей поездки мне пришлось слушать, как Кинг проклинает богов Древней Греции за то, что его вертолет так некстати оказался где-то на восточном побережье. Следующие четыре часа в темном «Мерседесе» стояла жуткая тишина, нарушаемая лишь постоянно повторяющимися звонками мобильного телефона.

— Если ты не собираешься отвечать, то почему бы тебе просто его не отключить? — наконец спросила я, находясь уже на грани истерики.

Голубые глаза Кинга не отрывались от дороги.

— Я жду очень важный звонок.

— Ну-ну! — Я увидела, как мерцающий свет вокруг тела Кинга приобрел голубой оттенок.

— Что означают все эти цвета? — задала я вопрос в надежде, что он знает ответ.

Кинг посмотрел на меня, а затем снова перевел взгляд на дорогу.

— Провидцы, которых я встречал, рассказывали, что красный цвет означает боль, ненависть, ярость, гнев. Черный — это смерть, а зеленый — жизнь.

— А что означает голубые и синие цвета?

— Печаль, сожаление.

— Я так и подумала.

Его телефон зазвонил снова, и на экране высветилось имя Мии.

— Если ты продолжишь избегать ее, станет только хуже, — вздохнув, сказала я. — Она наверняка волнуется.

— Я понимаю, — холодно ответил Кинг.

— Ответь на ее звонок и расскажи правду о том, что произошло. Уверена, незнание мучает ее.

— Забавно слышать такое от тебя, — усмехнулся он.

— Почему?

— Ты не задумывалась, почему тебе так тяжело вспоминать свои прошлые жизни?

— Конечно, задумывалась.

— Ну так слушай… Ты не можешь вспомнить свое прошлое, потому что однажды уже не смогла выносить правду, о которой сейчас так нежно вещаешь. Она стала для тебя невыносимой.

Сначала я решила, что он издевается надо мной, но его глаза говорили об обратном.

— Что я сделала?

— Примерно пятьдесят лет назад мы встретились в Лондоне. Твой дар Провидца только начинал пробуждаться заново, как и твои воспоминания. Я же как и всегда знал, что ты где-то поблизости, потому что твои мысли в такие периоды становились все громче. А поскольку вы с Маком так же, как и я с ним, связаны — было несложно тебя найти, к тому же учитывая мои опыт и навыки.

Я посмотрела в окно на заходящее за горизонт солнце. Тихое и тоскливое, совсем как я. Мне не нравилось, к чему ведет Кинг.

— Я намеревался отрубить тебе голову. В тот раз ты не сопротивлялась и даже не плакала. Ты умоляла дать тебе пару минут, сказав, что больше не можешь этого выносить.

— И что я сделала? — испуганно спросила я.

— Тогда я не до конца понимал, что ты сделала. Теперь понимаю. Твой дар — исцеление. И ты исцелила себя единственным возможным способом. Заставила себя забыть прошлые жизни, меня, Мака.

Не сказать, что сильно удивилась его словам, потому что в глубине души я об этом догадывалась.

— Но почему я забыла не все? — спросила я.

Кинг пожал плечами.

— Как я уже говорил, некоторые эмоции невозможно забыть, мы должны продолжать испытывать их.

Наконец-то я все поняла. Я заблокировала все свои чувства и воспоминания, но из этого ничего не вышло. Я была древним и могущественным Провидцем. Попытки забыть Мака — равноценны уничтожению собственной души. Я бы никогда не изменила или стерла то, что хранилось глубоко в моем сердце. Поэтому Мак помог моим воспоминаниям выйти из недр моего подсознания. Эти воспоминания невозможно было стереть. Они были погребены под поверхностью, а Мак стал необходимым катализатором.

Я подняла голову вверх и рассмеялась.

— Вот это ирония, правда? Пытаясь себя исцелить, я расколола свою душу.

— Ты хотела освободиться от боли, — попытался успокоить меня Кинг. — Ты надеялась, что больше не о чем не вспомнишь. Как бы то ни было, некоторое время я позволял тебе использовать свой дар, но потом все равно убил.

— Спасибо! — съязвила я.

— Может, ты и забыла свое прошлое, но поверь мне, сейчас ты такая же упрямая и непослушная, какой была все время.

— Неужели ты всегда был так спокоен, убивая меня снова и снова?

— Да. Я боролся со своими демонами. К тому же, нет ничего, чего я не сделал бы для своего брата. Он — моя кровь. И неважно, помнишь ли ты о своем прошлом или нет, все равно представляешь опасность для Мака. Поэтому я все равно собираюсь убить тебя, после того как мы вернем моего брата, и ты его исцелишь.

Я шумно выдохнула.

— Ты безжалостный ублюдок!

— Ага, мне об этом говорили.

— Когда мы вернем Мака, он освободится от проклятья моего отца. А я никогда не зарекалась убить его, хотела только освободить! Да и мое обещание тоже потеряет свою силу.

— Ты уверена?

Я на мгновение задумалась.

— На этом все должно закончиться, Кинг.

— Я не хочу рисковать.

«Серьезно?»

— Черт возьми, Кинг! Я не позволю тебе снова меня убить! Тебе никогда не приходило в голову, что в этом есть и твоя вина? Что в своем стремлении защитить Мака ты стал слишком эгоистичен? Ты не можешь смириться с мыслью, что потеряешь его. Оправдывая себя этими отговорками, ты продолжал убивать меня, женщину, которую он всегда любил! — Я говорила все громче и громче, чтобы Кинг, наконец, меня услышал. — Теперь у тебя нет оправдания, чтобы быть таким злым мерзавцем! Ради бога, Кинг, скажи мне, что бы ты чувствовал, если бы Мак убивал Мию в каждой из ее жизней ради братской любви? Я знаю, как бы ты себя повел, но, в отличие от тебя, Мак продолжает любить и прощать тебя. Возможно, из-за чувства вины от того, что сделал три гребаных тысячи лет назад. Но ты! Как ты можешь причинять ему боль своим высокомерным «я-знаю-что-будет-лучше-для-моего-брата»? Вероятно поэтому он и хотел умереть! Он не мог больше наблюдать за моими смертями и не мог повернуться спиной к тебе! — Последнюю фразу я прокричала: — Просто позволь нам разобраться со всем самим.

Кинг посмотрел на меня своими холодными глазами, но не проронил ни слова.

— Прекрасно! — разозлилась я. — Тогда не проси меня говорить с Мией. Пусть она разведется с тобой, мне все равно!

Кинг зарычал.

— О, ты забыл? Твоя жена будет убита горем, и тебе повезет, если когда-нибудь снова сможешь приблизиться к ней или к вашему сыну.

Кинг закашлялся от моей наглости.

— Возможно, мы сможем договориться.

Я усмехнулась и скрестила руки на груди.

— Да, я так и думала!

«Очко в пользу Тедди!»

Глава 22

Когда мы свернули на длинную грунтовую дорогу, окутанную темной зловещей энергией, призванной отвлечь любопытные взгляды, у меня сложилось впечатление, что не только маленькие хитрости Кинга охраняли это место.

— За этой землей наблюдает тысяча душ, — сказал Кинг в ответ на мои мысли.

— Не лезь в мою голову! — крикнула я, пытаясь перекричать визг шин его «Мерседеса», — И как вы с Маком нашли это место?

— Это место обладает силой и считается одним из моих владений. Я защищаю эту землю, а взамен души, которые здесь обитают, помогают мне.

— Что-то вроде братства призраков?

— Точно! — Кинг зловеще улыбнулся.

— Тогда почему Мак хотел быть похороненным именно здесь?

Улыбка Кинга погасла.

— Скажи мне! — настаивала я.

Мы подъехали к уже знакомой шаткой лачуге, и Кинг выключил двигатель.

— Потому что он хотел быть похороненным вместе с тобой. Несколько раз я хоронил здесь ваши тела.

Меня охватил ужас.

«Почему его волновало, где будет покоиться мое тело?»

Кинг смотрел прямо перед собой, всем своим видом показывая, что видеть меня он не хочет, а я не могла дождаться его ответа.

— Так почему, Кинг?

— Потому что здесь похоронены души благородных людей, которые умерли с честью.

Я уставилась на Кинга, не в силах поверить в сказанное.

— Но ты охотился на меня. Безжалостно убивал меня…

Кинг прокашлялся.

— Я делал то, что должен был, чтобы сохранить жизнь своему брату, и если понадобится, сделаю это снова не колеблясь. Но это не значит, что я не принимал во внимание его любовь к тебе.

Я отвернулась, наблюдая за небольшим пылевым вихрем, вращающимся прямо около моей двери.

Это было самое странное признание в моей жизни. Кинг убивал меня, а потом переживал по поводу моего погребения, желая похоронить меня в месте, которое явно считал особенным.

— Э-э-э… спасибо. Несмотря на твое хладнокровие, это даже мило.

— Не стоит благодарности! — Кинг кивнул, по-прежнему не глядя в мою сторону, но мука в его глазах была очевидна. — Приступим к делу.

— Подожди! — выкрикнула я, и Кинг, уже вышедший из машины, склонился и посмотрел на меня через открытую дверь.

— Я не смогу… — выдохнула я. — Не смогу смотреть на то, как ты выкапываешь его тело.

Мысль о том, что я увижу его бледное, безжизненное лицо, — невыносима.

— Понимаю. Скоро вернусь.

Кинг закрыл дверь, и я увидела, как его одетая в черное фигура скрылась за домом.

Со своего места я ничего не видела, кроме очертаний дома и каких-то холмов рядом. Смею предположить, что эти холмы были ничем иным, как кладбищем, которое могли видеть только избранные. Как и внутри этой лачуги.

«Это место было таким неестественным.»

Прошло больше получаса, прежде чем Кинг вернулся. Рукава его свитера были закатаны до локтей, а джинсы — запачканы грязью. Что означал ледяной взгляд на его прекрасном лице, так напоминавшее мне лицо Мака, я не понимала.

Я распахнула автомобильную дверцу и выскочила наружу.

— Чаша была у него? — с тревогой спросила я.

— Да.

Я захлопнула дверцу и облегченно вдохнула прохладный воздух.

«Мы вернем Мака!»

Но мне показалось, что Кинг выглядел каким-то печальным и мрачным.

— Пожалуйста, не говори мне, что что-то не так.

Кинг покачал головой, а я заметила, как окружавший его синий цвет будто тает.

— Что за хрень? — прошептала я себе под нос, а Кинг даже не обратил на меня внимание.

— Пошли. Мы проведем церемонию сзади дома. Только достань, пожалуйста, переносной холодильник из машины. Он под спортивной сумкой Мака.

«Холодильник? А что в нем? Ладно, не буду об этом думать.»

— Кинг, тебе бы подумать о смене профессии.

Он опустил голову.

— Рим не за один день построили, мисс Валентайн.

Кинг снова скрылся за хижиной, а я пошла доставать холодильник. И конечно же, мне нужно было сунуть нос в сумку Мака.

Я расстегнула молнию и достала из сумки чистую одежду, приготовленную Кингом для брата. Такой трогательный признак заботы.

Я запихнула одежду обратно и, застегнув молнию, полезла за «припасами» Кинга.

— Какими людьми были эти инки, раз сделали кровь частью их…

— Частью их культуры. Частью каждого их дня, мисс Валентайн. — услышала я в голове голос Кинга.

Я выдохнула, убеждая себя, что готова ко всему. Хотя это было не так.

Кинг снова начертил круг с небольшими магическими знаками вокруг.

Только теперь я поняла, что это не просто какой-то сатанинский круг, а что-то наподобие компаса и солнечных часов, предназначенных для правильного расположения чаши.

— Это похоже на шифровую комбинацию, — прошептала я, совершенно очарованная происходящим.

— Вот именно, — согласился Кинг, снова опускаясь на колени, и крутя чашу, чтобы странная гравировка на ней соответствовала знакам на нужной стороне.

Я никогда не назвала бы эту чашу Святым Граалем или чем-то подобным, потому что она больше напоминала металлический бокал. Тело Мака, завернутое в белую простыню, лежало всего в метре от круга. Когда смотрела на тело Мака, я едва ли могла дышать. По правде говоря, я понимала свое решение стереть воспоминания. Некоторые вещи были слишком болезненны, чтобы помнить о них вечно, а смерть Мака входила в список этих вещей. И еще я догадывалась, что это также стало причиной того, почему Мак не хотел оставаться в этом мире. Ему не раз приходилось наблюдать, как я умираю от рук его брата. Тем не менее, Мак всегда оставался верен Кингу, несмотря на те ужасные вещи, которые он совершал, пока был проклят. Может, именно поэтому Мак, в связи с его поступком в прошлом, был не в том положении, чтобы осуждать брата.

Кинг поднялся, отряхивая руки.

— Все готово.

Я отдала ему холодильник, и Кинг повторил тот же странный ритуал с кровью, ожерельем и пением. Небо над нами заполыхало темно-фиолетовым, поднялся сильный ветер и вокруг нас закружились столбы пыли.

— Что происходит? — я старалась перекричать вой ветра.

— Духи недовольны. Они не хотят отпускать Мака.

Действительно, кому как не бывшему призраку понимать этих духов.

— Что же нам делать?

Кинг сжал губы и его глаза сосредоточились на мне.

— Иди сюда. Дай мне свои руки.

Я медлила, потому что, несмотря на то, что Кинг исцелился, все равно не могла ему полностью доверять. Он по-прежнему руководствовался только собственными моральными принципами, а верность своей крови для него была превыше всего остального.

— Даю слово, что я не причиню тебе вреда. Иди ко мне.

«Черт побери этого мужика. Он постоянно читает мои мысли.»

— Ладно! — Я вздохнула, вошла в круг и протянула ему свои руки.

— Хорошо! Теперь я хочу, чтобы ты сосредоточилась на своем даре и постаралась пропустить свой свет через меня.

— В прошлый раз не сработало! — воспротивилась я.

— Это не исцеление! — закричал в ответ Кинг. — Думаю, духи расстроены. Они не понимают, почему мы не хотим призвать их.

Боже милостивый, сама мысль о том, что духи завидуют, была безумной.

Кинг схватил меня за руки, закрыл свои глаза и попросил направить свой свет к духам, чтобы помочь им обрести немного покоя.

Я последовала примеру Кинга и закрыла глаза, вновь представив, как внутри меня появляется шарик белого света, который постепенно расширяется и выходит из моего тела теплым успокаивающим потоком. Через какое-то время я почувствовала что-то странное. Я осознала, что мое тело, как и чаша, — всего лишь ключ к двери в потусторонний мир. Ее открыли и энергии двух миров соединились. Кинг жил в том мире тысячи лет.

А потом я почувствовала их…

«О господи!»

Я резко открыла глаза и посмотрела на Кинга.

— У тебя получается, не останавливайся! — приказал он.

— Мак не переходил границу, — в панике закричала я.

— Что? — Кинг выглядел удивленным.

— Они ему не позволили. Духи не хотят исцеления и покоя. Они хотят жертву.

На лице Кинга появилась ярость.

— Ничего не дается даром! — попыталась объяснить ему. — Все дело в космическом балансе. Черт… ну или как это называется.

Я не знала, откуда все это взялось в моей голове.

Кинг опустил руки, уставившись в землю, а я пыталась собрать в голове все части головоломки.

«Если они хотят жертву, то кто-то из нас должен стать этой жертвой… О, черт!»

Я попыталась выйти из круга и уже успела отступить на шаг, но Кинг схватил меня за руку. Под действием его силы я не могла не только пошевелиться, но и говорить. Мне с трудом удавалось дышать, осознавая, что сейчас я стану жертвенным агнцем.

«Пожалуйста, Кинг! Должен быть другой способ! — мысленно взмолилась я. — Если ты убьешь меня, чтобы вернуть своего брата, он тебе этого не простит. Мак будет страдать, если я не исцелю его.»

Кинг молча смотрел на меня своими голубыми глазами, цвет которых внезапно начал меняться. Сначала они приобрели синий оттенок, а потом совсем потемнели.

— Ты права, мисс Валентайн, есть другой способ.

Кинг расслабил пальцы рук, которые, оказывается, были сжаты в кулаки, и снял с указательного пальца своей правой руки серебряный перстень, ранее совершенно не замеченный мной.

— Надень! — скомандовал он.

— Зачем? — недоуменно нахмурилась я.

— Я буду чувствовать себя гораздо спокойнее, зная, что ты всегда остаешься рядом и присматриваешь за моим братом.

Кинг взял мою руку и вложил в мою ладонь кольцо, чуть не сломав мне пальцы, заставляя сжать ладонь в кулак.

Я хотела отдернуть свою руку, но Кинг только усилил хватку, что позволило мне внезапно увидеть его суть. Я увидела все, вплоть до души, которая буквально таяла на моих глазах.

Я прикрыла рот свободной рукой, не в силах вынести этого зрелища: сломленного человека. Человека, понимающего, что в этом мире он больше не найдет счастья или спокойствия. Осознающего, что он не сможет остаться с людьми, которых любил больше всего на свете. Мой дар Провидца показал мне, как сердце Кинга превращается в темный пепел.

И когда я поняла, что он собирается сделать — мое сердце разбилось вместе с ним.

— Ты не можешь этого сделать, Кинг! Умоляю, не надо! — мысленно взывала я к Кингу, пока по моим щекам текли слезы. — Подумай о Мии и своем ребенке. Подумай о том, что будет с Маком без тебя. Я обещаю, мы найдем другой выход!

— Было приятно познакомиться, доктор Валентайн.

Кинг опустил голову, и я увидела длинные тени в форме рук, появившиеся из-под земли и устремившиеся к его ногам, свалив Кинга на землю.

— Нет! — закричала я и бросилась проверять его пульс.

Тишина…

— Мать твою, Кинг! Не смей уходить! — Я зажала его нос, вдыхая в его губы воздух из своих легких, и попыталась сделать наружный массаж сердца. — Ах ты злобный упрямый ублюдок! Мак бы этого не хотел!

Прошли минуты, а может быть и часы… Ветер утих и небо прояснилось.

Внезапно воздух вокруг меня потеплел и до меня донесся сладкий запах покоя. Мне стало легче: не физически, — морально. Будто на меня все это время давил груз вины, страха и отчаяния, а теперь он исчез. Исчез вместе с проклятьем-клятвой, которую я дала много веков назад.

— Это бесполезно… — произнес до боли знакомый, глубокий голос за моей спиной. — Этот ублюдок просто обязан был остаться героем.

Я ахнула и, повернув голову, увидела стоящего за моей спиной голого мужчину с блестящими черными волосами, касающимися его плеч. Он выглядел в точности, как Кинг. Те же густые темные ресницы, небольшая щетина, потрясающие небесно-голубые глаза, и…

Плещущаяся в этих глазах печаль.

— Мак?

— Да.

«О боже!»

Вскочив на ноги, я подбежала к Маку и, обняв его за шею, поцеловала. В этот поцелуй были вложены все испытываемые мной чувства к нему. Мак же ответил на поцелуй со всей своей отчаянной страстностью, прижав меня к своему обнаженному телу. Мы удовлетворяли свою чистую и примитивную потребность в прикосновениях, утешении, объятиях.

Я и Мак — двое любящих друг друга людей, проверяющие свое здравомыслие. Мы хотели убедиться в том, что все это реально.

Через несколько мгновений я отстранилась, потому что больше не могла сдерживать слезы.

— Оно исчезло? Проклятье?

Мак кивнул.

— Да. Знаешь, моя душа не могла пройти через это место, чтобы окончательно уйти. Оно как будто до последнего тянуло меня обратно. — Он посмотрел на тело своего мертвого брата. — Теперь я понимаю почему…

Сказать, что Мак выглядел печальным, — преуменьшение века. Он был совершенно опустошен.

— Мне очень жаль, Мак. Я пыталась его остановить.

— Знаю. Я все видел, — тихо сказал Мак.

— Ты… видел? — я шмыгнула носом.

Он кивнул.

— Мне следовало догадаться, что брат так спокойно меня не отпустит.

— Мы же можем снова использовать ча… — Мой словесный поток иссяк, как только я повернулась и заметила, что чаша исчезла, а на ее месте остался лишь выжженный круг.

Я выдохнула, стараясь справиться со своими чувствами. Мне было так жаль Кинга, но возращение Мака ко мне приводило в восторг. А на то, что эти чувства делали меня эгоистичной, мне было плевать.

Все последующие минуты я могла только смотреть на этого высокого красивого мужчину, которого любила еще до того, как данное мне в этой жизни тело появилось на свет. Вся эта ситуация казалась слишком нереальной, чтобы просто описать ее словами.

Я с удивлением смотрела на совершенное тело Мака.

— Не надо на меня так смотреть. Не здесь. — хрипло предупредил меня Мак.

— Может, мы купим тебе одежду?

Наверное, даже через миллионы жизней я не смогу понять удивительные свойства чаши, которая помогла нам, поэтому, сделав одолжение самой себе, я просто назову это «магией». Позже Мак попытается объяснить мне произошедшее, используя такие термины, как: «теория частиц», «сцепление материи» и «энергетические поля». Только вот все эти термины грозились взорвать мой мозг, поэтому я предпочла вернуться к «волшебному цилиндру» и «кроликам».

Но пока что эти разговоры не важны.

Мы похоронили Кинга рядом со старой могилой Мака, который был убит горем, но не позволил мне облегчить его страдания с помощью исцеления. Наблюдать за тем, как он хоронит своего брата близнеца — самая печальная картина, которую я могла только видеть за все свои жизни.

— Что ты скажешь Мии? — спросила я, жалея, что не могу отправиться в Грецию и быть рядом с ней, когда она узнает, что мужчина, который любил ее на протяжении трех тысяч лет, умер. Снова.

Мак встревоженно провел рукой по своим волосам.

— Я собираюсь рассказать ей правду. Обо всем.

Я взяла Мака за руку.

— Могу я чем-то помочь?

— Отвези меня в аэропорт и дождись моего возвращения. Я должен сообщить ей эту новость лично.

— Я хочу пойти с тобой.

— Не нужно. Я хочу сделать это сам, но я дам ей знать, что ты рядом, если ей понадобится помощь.

Я задумалась над тем, что возможно Мак не хотел брать меня с собой, потому что Миа подумает, что в произошедшем есть и моя вина. Ведь если бы не моя причастность к смерти Мака, ничего из этого не произошло бы. Я лишь надеялась, что она не возненавидит меня, но, если ей станет лучше от этого, я готова взять груз вины на себя.

Мы молча сели в машину, и пока автомобиль не выехал на главную дорогу, меня не покидало стойкое ощущение, что кто-то наблюдает за нами.

— Мак, как ты думаешь, Кинг сможет вернуться?

Мак покачал головой.

— Сейчас все не так, как раньше, когда он надеялся вновь увидеть Мию и снять свое проклятье. Мне кажется, она не захочет даже смотреть на него, узнав о Талии. Вне зависимости от причины совершенного им поступка.

Да, я рассказала Маку обо всем, через что нам пришлось пройти, чтобы раздобыть чашу. Конечно, Мак был взбешен поступками своего брата, но тот факт, что ради Мака Кинг пожертвовал своим браком, семьей, своей жизнью и всем, что приносило ему счастье, говорил о том, как сильно братья любили друг друга.

И это заставило меня осознать, насколько огромные сердца были у этих мужчин.

Я повернула голову к лобовому стеклу и посмотрела вдаль, на простиравшуюся перед нами бесконечную дорогу.

— Должен же быть способ вернуть его… — шепотом озвучила я свои мысли.

— Духи, что защищают эту землю, никогда не позволят ему уйти. Сделка заключена и она нерушима. У него остался выбор только между тем, чтобы перейти на другую сторону или остаться в мире духов.

«Да уж, если кто-то и понимает хоть что-то в этом деле, то это Мак.»

— Но я не перестану пытаться вернуть его домой.

Учитывая силу тех уз, что связывают этих братьев — я даже не сомневалась в словах Мака.

Глава 23

Две недели спустя

После того как Мак улетел на Крит, я получила от него лишь пару сообщений, в которых он сообщал мне, что находится рядом с Мией и делает всевозможное, помогая ей примириться со всем происходящим. Я понимала, что из-за отсутствия Кинга Мак чувствовал свою ответственность за Мию и Архонта. Мои попытки уговорить его на мой прилет, чтобы я облегчила душевные страдания Мии, не увенчались успехом, но на самом деле я, как и Кинг, понимала, что эту боль лучше пережить и ее нужно ощутить. Обратная сторона момента, в котором наши сердца должны отпустить то, что не может быть возвращено. Неверность, предательство, смерть любимых людей заставляют нас страдать, а потом оставляют огромную дыру в нашем сердце, но пережив эту боль, мы получаем исцеление. Чтобы двигаться вперед, иногда нужно прочувствовать боль.

А пока я находилась у себя дома в Санта Барбаре, пытаясь разобраться в своей жизни, и отчаянно нуждалась в Маке. Без него мне было трудно смотреть вперед, в будущее. На протяжении тысячи лет прошлое звало меня, протягивая ко мне свои темные щупальца. Мой разум пытался справиться с черными дырами, которые когда-то являлись моими воспоминаниями, а я из всех сил старалась сосредоточиться на том, что Мак вернулся и теперь мы сможем быть счастливы, насколько это возможно. Конечно, последние события омрачили нашу жизнь, но в этом мире не бывает ничего «идеального», а я не могла представить ничего лучше, чем быть рядом с этим мужчиной.

Что касается Центра, то все решили, что мистер Икс из палаты двадцать пять сбежал, а я заболела гриппом. Когда я вернулась, никто не заподозрил ничего странного, и, честно говоря, я была рада отвлечься на работу.

~ ~ ~

После очередного рабочего дня вернувшись в свой дом, — обстановку которого в настоящее время я старалась оживить, — я сразу же сбросила туфли на высоких каблуках. Теперь на моем стерильно белом диване лежали красные подушки, на стенах красовались интересные картины, а по всему дому расставлены горшки с растениями.

Бентли, видимо, услышав, как открылась входная дверь, выскочил из своего угла, чтобы встретить меня.

— А у меня для тебя кое-что есть! — сказала я псу и улыбнулась. — Хочешь, покажу что это?

Бентли смотрел на меня со скукой, пока я не вытащила из сумки шуршащий пакет с собачьими лакомствами в виде засушенных кусочков куриного филе.

— Хочешь? — Я раскрыла пакет и поднесла лакомство к носу Бентли, который, почуяв запах, завилял хвостом.

— Люблю, когда ты виляешь хвостиком. Это заслуживает угощения.

Бентли съел курицу в один присест и снова завилял своим маленьким пятнистым хвостом, выпрашивая добавку.

— Ладно, вот еще один кусочек, но я хочу видеть побольше виляния хвостиком, а не твое непослушание.

Бентли гавкнул, как будто соглашаясь на все.

Я протянула ему угощение и почесала за ухом.

— Мой мальчик… — тихо стала приговаривать я, присев на колени, когда Бентли ткнулся носом в мою ладонь, выпрашивая ласку.

Когда ко мне вернулись эмоции, я поняла, что Бентли переживал стресс, связанный с тем, что бывший владелец не очень хорошо относился к собаке. Той ночью, когда Мак улетел, я вернулась домой и нашла утешение в компании Бентли. Всхлипывая, я обнимала своего пса и видимо выпустила немного света, потому что Бентли прямо на глазах поменял свой характер. Стал ласковым и спокойным. В конце концов, боль не должна омрачать его жизнь.

— А мне тоже почешут живот? — раздался низкий голос у входной двери, которую я забыла закрыть за собой.

Я оглянулась, и мои ладони в одну секунду вспотели. У стоящего в дверях мужчины были иссиня-чёрные волосы, уложенные так, словно недавно в них путались чьи-то пальцы, ухоженная эспаньолка и глаза небесно-голубого цвета, окруженные длинными густыми ресницами. Хорошо сшитый дорогой костюм прекрасно сидел на его атлетической фигуре.

— Кинг?

Мужчина вошел внутрь и закрыл за собой дверь. Он поправил запонки на рукавах с таким видом, будто его присутствие в моем доме утомляло его, а он предпочел бы оказаться вместо этого в десятках других мест.

— Нет, — ответил он тем же тоном. — Попалась? — подмигнул мне он.

— Мак! — Я увидела его дерзкую дьявольскую улыбку и резко поднялась на ноги. — О господи! — Я бросилась вперед в распростертые объятия Мака и, встав на цыпочки, начала осыпать его лицо поцелуями. — Я так скучала, так скучала, так скучала…

«Стоп, а почему он одет как…»

Я отстранилась.

— Решил примерить новый образ?

Мак всегда немного смахивал на привлекательного хулигана, который любил носить джинсы и кожаные куртки и надевал костюм, только когда его к этому принуждали.

— То, что Кинга больше нет — не означает, что его дело пущено на самотек.

— В смысле?

— В том смысле, что Миа провела эту неделю, пытаясь помочь мне усовершенствовать мою игру в Кинга. Для нее это было очень непросто, но она понимает, как это важно. Для всех нас, — добавил Мак.

— Почему?

— Потому что Десятый клуб все еще открыт, и я смогу контролировать его, только внедрившись туда.

— То есть ты собираешься выдавать себя за своего брата? — Звучало это очень опасно.

Мак кивнул.

— И мне нужна твоя помощь.

— Хорошо-о-о… — протянула я.

Внезапно Мак захватил меня в свои крепкие объятия, и я вдохнула прекрасный цитрусовый аромат его дорогого парфюма, смешанный с мускусным запахом его кожи.

«Как же приятно пахнет этот сексуальный засранец!»

— И поскольку члены Десятого клуба считают тебя игрушкой Кинга, — продолжил Мак, — я подумал, что ты можешь помочь мне усовершенствовать и эту часть моего образа.

От его слов я мгновенно почувствовала нарастающее тепло внизу моего живота.

— Ты понятия не имеешь, что ты со мной творишь.

— Так расскажи мне… — Мак обхватил рукой мой затылок и приблизил мое лицо к своему.

— Когда я вижу тебя перед собой живым и здоровым, каждый миллиметр моего тела сладостно ноет, — попыталась объяснить я, но эти слова даже на десятую доли не соответствовали истинным чувствам.

— Тогда почему ты пыталась меня забыть? — В глазах Мака мелькнула боль.

После потери части своих воспоминаний я могла высказать ему только мое предположение:

— Кажется, тогда я потеряла надежду.

— Нам стоит забыть об этом, какова бы ни была причина, потому что пришла пора двигаться дальше.

Мак выпустил меня из своих объятий и, взяв за руку, повел в гостиную, где попросил сесть на диван. Затем он опустился на колени и положил мои руку на свои плечи.

— Сделай это! — попросил он.

Мне потребовались несколько секунд, чтобы понять, чего он от меня хотел. Он хотел исцеления, и для меня в этом мире не было ничего, чего я хотела бы так же сильно. Разумеется, кроме самого Мака.

Какое-то время я сидела и изучала новое для этой жизни лицо Мака, которое оказалось чертовски красивым. Нет! Слово «красота» не подходило. Красивым может быть закат или цветок, а лицо Мака — изысканное и мужественное. А я до сих пор не могла поверить в то, что все это происходит на самом деле.

— С радостью! — согласилась я, зная, что с этого момента мы начинаем новую жизнь. Пусть она не будет свободна от связывающего нас прошлого, но мы были вместе и были живы. О большем я и просить не могла.

Я положила руки на его голову, стараясь сосредоточиться на пробуждающемся внутри меня шаре света.

— Подожди! — прервал меня Мак. — Я же не потеряю память? Не забуду тебя?

На мгновение я задумалась над его вопросом, ведь свет внутри меня, казалось, обладал своей собственной волей, решая, что нужно тому или иному человеку для избавления от мучений. Но когда я помогла Кингу — он остался при своей памяти, его покинуло только тяжкое бремя, которое он носил в душе на протяжении тысячелетий.

— Я думаю, мы просто должны попробовать и посмотреть, что произойдет, — ответила я. — Не волнуйся! Если ты забудешь меня, я помогу тебе вспомнить.

Запустив пальцы в его непослушные мягкие волосы, я наклонилась ближе к Маку. Наши губы соединились, и когда его язык ворвался в мой рот, сердце забилось все быстрее. Где-то в глубине моего подсознания этот поцелуй напомнил мне о чем-то очень важном. Возможно, это были просто интуитивные воспоминания о нашем первом поцелуе в маленькой хижине посреди джунглей тысячи лет назад. Когда я повстречала чужака из совершенно другого края, который ворвался в мою жизнь и захватил мое сердце. Когда я рискнула всем, даже собственной жизнью, только ради одного крошечного шанса на совместное будущее. Сейчас я чувствовала тоже самое.

Не потребовалось много времени, чтобы наш поцелуй превратился в безумную горючую смесь из желания и нужды друг в друге.

Мак оставил меня на несколько недель, когда я решила, что потеряла его навсегда, и мое ожидание обязано было извергнуться подобно вулкану.

Я прервала наш поцелуй лишь для того, чтобы расстегнуть его рубашку, которую он снял вместе со своим пиджаком.

Его твердый пресс, накаченная грудь и объемные бицепсы были слишком прекрасны, чтобы описывать их словами.

— Вау! Думаю, это тело мне нравится куда больше.

Лицо Мака озарила очаровательная улыбка, от которой у его глаз появились маленькие морщинки. Я же в этот момент думала только об одном…

Встав, я стянула через голову свою белую блузку и быстро сняла брюки и нижнее белье.

Все еще стоя передо мной на коленях, Мак посмотрел на меня голодными от похоти глазами.

— Если бы я знал, что достаточно будет показать мой пресс, чтобы залезть к тебе в штаны, то пришел бы обнаженным по пояс.

Я усмехнулась, села обратно на диван, снова обнимая Мака и притягивая его ближе. Он лихорадочно расстегнул ремень на своих брюках и, приспуская их вместе с трусами, освободил свой член. Должна сказать, в таком состоянии он был намного больше, чем я видела в нашу последнюю встречу, когда Мак обнаженным показался передо мной на кладбище.

— Черт, он даже больше в сравнении с твоим прошлым телом.

Мак гордо пожал плечами и, обхватив руками мои бедра, подтолкнул вперед со страстной улыбкой на лице.

«Господи!»

Он даже не знал, как я нуждалась в нем. А может, и знал, потому что сразу дал то, что мне было нужно: член внутри меня.

Мак обхватил рукой свою твердую плоть и сантиметр за сантиметром погружался в меня, с наслаждением наблюдая, как наши тела становятся едины. Проникнув в меня полностью, он придвинулся ближе, а потом вышел из меня. Медленно, напрягая все свои мышцы, он снова и снова повторял эту чертовски эротичную пытку. Я застонала от удовольствия, когда он вошел в меня, обжигая меня изнутри.

— Пожалуйста, хватит. Ты сведешь меня с ума!

— Хочешь, чтобы я остановился?

Я наклонилась вперед и, прижимаясь губами к его губам, потянула его наверх. От сладости этого поцелуя мое возбуждение только увеличивалось.

Мак расслабился и начал входить в меня в неспешном ритме, который будто рефлекторно заставлял мои бедра двигаться ему навстречу.

Я вспомнила о просьбе Мака, заметив, как во время нашего занятия любовью из моего тела в его струился теплый свет.

Губы Мака переходили от моих губ к щеке, к шее, а затем оставляли поцелуи везде, до чего мог дотянуться. Он обхватил мою грудь своими сильными руками, ускоряясь и входя в меня все быстрее, и от этого идеального темпа внутри меня нарастало сладкое мучительное напряжение.

На самом деле, я настолько потерялась в нашем соитии, в запахе Мака, предчувствуя умопомрачительную кульминацию, что просто не осознавала, что делаю с его душой: я чувствовала, как струящийся в нас свет поглощает наши тела, даря взамен наслаждение и облегчение, — но это того стоило.

Оргазм пронзил меня совершенно неожиданно, заставляя закричать еще громче и подталкивая Мака к краю. Он выгнул спину и вошел в меня еще глубже. Когда волны оргазма схлынули, я ощутила, что мое тело будто парит в воздухе, а восхитительный стон Мака вызвал во мне еще несколько чувственных сокращений.

Единственное, о чем я думала в тот момент, когда Мак медленно, все еще вздрагивая, вышел из меня, — эти минуты не сравнятся ни с чем, что я испытывала раньше, в любой из своих жизней.

Мак сел, облокотившись на спинку дивана, и привлек меня к себе. Несколько минут мы пытались снова обрести дыхание.

— Надеюсь, одному из них повезет… — прошептал Мак мне на ухо.

Мне потребовалось какое-то время, чтобы понять, о чем он говорит.

— Ты про сперматозоиды?

Мак пожал плечами и слегка улыбнулся, запечатлев поцелуй на моей ключице.

— Я долго надеялся, что мне повезет. Я ждал начала этой моей жизни. И ты тоже.

В этом Мак был абсолютно прав.

— Да, надеюсь и кому-то из них повезет так же… — согласилась я с любимым мужчиной.

Глава 24

После того как мы с Маком чертовски горячо отпраздновали воссоединение на моем диване, мы перебрались в мою спальню, где с небольшими перерывами продолжили наверстывать упущенное время. Мак лизал, покусывал и целовал каждый миллиметр моего тела, а я отвечала ему взаимностью. Один его пресс получал ласки и поцелуи в течение минут сорока.

Я радовалась, что мне удалось исцелить его душу, и передо мной находился совершенно другой человек, по-настоящему счастливый и наслаждающийся этим чувством. К тому же этот сексуальный мужчина сосредоточился не на своем, обременявшим его ранее чувстве вины или проклятии, а только на мне.

Спустя несколько часов, когда мы лежали на кровати потные и удовлетворенные друг другом, я поняла, что могу расслабиться и действительно ни о чем не думать. Я чувствовала, что состою из одних лишь мягких, сентиментальных, счастливых эмоций.

— Я так счастлива… — прошептала я, удовлетворенно вздохнув.

— Я рад, — хихикнул Мак. — Потому что теперь я обязан защитить твою честь, а то никто не захочет жениться на несчастной, сварливой женщине.

Я повернула голову в сторону Мака, который смотрел в потолок и улыбался.

— Это было предложение? Ну не зна-а-аю… — протянула я. — Тебе не кажется, что мы для этого уже староваты?

Мак повернулся ко мне лицом и закатил глаза.

— Я оскорблен. Теперь я обязан еще и наказать тебя, пока ты не ответишь мне согласием.

— Обещаешь?

— Как только принесу воды.

Мак поднялся с кровати, и я смотрела, как он выходит из спальни, демонстрируя моему взгляду свое обнаженное тело, идеально твердую круглую задницу, широкие плечи, мощную спину и…

«Господи, это несправедливо! Почему он так красив?»

— Хочешь чего-нибудь? — крикнул он мне из коридора, направляясь на кухню.

— Только тебя!

Я вздохнула и потянулась, растягивая свои изнеможенные мышцы. В моей голове возникали идеи по поводу того, как мы можем организовать нашу свадьбу. Сначала мы отправились бы в какое-нибудь райское местечко, где нас обвенчают. Это может быть побегом. Или нет. Скорее, что-то скромное, красивое, чтобы мои родители могли порадоваться. А потом мы могли бы улететь на какой-нибудь райский островок и провести там медовый месяц.

Что касается моей работы, я, если честно, не хотела бы дальше управлять Центром. Мне бы хотелось использовать свой дар, даря людям реальное исцеление.

«Только вот чего захочет Мак?»

Наверняка в его планах покончить с Десятым клубом, только вот я была уверена, что без риска тут не обойтись.

«Конечно, нельзя больше позволять кучке влиятельных дегенератов делать что им вздумается. Я хочу, чтобы Мак был только моим.»

— Мудрый выбор! — раздался глубокий низкий голос у дверей спальни.

Я посмотрела на Мака, одетого в костюм и смотрящего на меня с серьезным выражением лица.

— Зачем ты оделся? — спросила я.

Только вот в его взгляде я не заметила ни намека на доброту или любовь, а потом мой взгляд сосредоточился на лентах черного цвета, кружащих у тела гостя.

«Как?»

Кинг неотрывно смотрел на меня своим ледяным взглядом, и мне казалось, что температура в комнате упала настолько, что если бы я выдохнула, из моего рта вышел бы пар.

— Десятый клуб продолжит свое существование. И передай моему брату, чтобы держался от меня подальше.

Я пыталась сформулировать хоть какое-то предложение, но не успела моргнуть, как Кинг исчез.

Дрожа, как сумасшедшая, я пыталась проглотить комок ужаса, застрявший в моем горле.

— Эй! Твоя собака лижет мои ноги! Тедди? Что случилось?

Казалось, дар речи покинул меня. Я посмотрела на обнаженного Мака, который принес нам два стакана воды, и пальцем указала на дверной проем, где сейчас стоял он.

— Т-т-т… — Я с трудом сглотнула. — Т-т-тво-о-ой б-б-брат-т…

— А что с ним?

— Он вер-р-рнулся. Тол-л-лько он не такой д-д-добрый, как в последние дни своей жизни. И еще он не живой.

От шока Мак разжал руки и стаканы, которые он держал, упали, разбившись на мелкие осколки.

— Блядь!