Мария

Книга: Мария

Автор : Сара Брайан

Аннотация

Мария — принцесса мафии Канзас-Сити, которой суждено стать наградой самому преданному солдату Карузо.

Ее убийственная внешность скрывает тот факт, что она так же безжалостна, как и любой мужчина в семье.

Но эта принцесса не трофейная жена.

К черту судьбу.

Двое мужчин без страха встречают смерть, желая достичь недостижимого.

Кейн Эванс, человек, хранящий в себе тайну, которая делает его больше, чем просто учителем английского языка.

И Доминик Лучано, босс конкурирующей мафии, у которого есть Глок и обида.

Когда взойдет солнце, один победитель останется стоять, а другой увидит свой последний рассвет.

Кто выживет, а кто… умрет?

Эпилог

ПРИВЕТ…?

Почувствовав, как солнечный свет раннего утра согревает ее кожу, улыбка тронула изгиб ее губ, когда она представила себе мужчину, рядом с которым заснула и чье лицо не покидало ее даже во сне.

Мария осторожно открыла глаза, готовая взглянуть на него еще раз. Однако перед ней была лишь пустая кровать. Протянув загорелую руку, она коснулась того места, на котором он лежал, когда она закрыла глаза несколько часов назад. Оно не было даже теплым, что заставило ее задуматься, не было ли все это сном. Единственным доказательством того, что он был там, были ее воспоминания и вмятина на кровати рядом с ней.

Он оставил меня... не попрощавшись?

Она сонно искала свой телефон, пока не нашла его и не набрала имя мужчины, который вызвал бабочек в ее непроницаемом животе при мысли о прошедшей ночи. Мария поднесла телефон к уху, услышав белый шум, прежде чем тон звонка пронзил ее барабанные перепонки.

Звонок...

Бабочки, порхавшие в ее животе, казалось, перестали порхать и начали опускаться.

Брринг…

Она села на краю кровати. Что-то было не так, когда эти бабочки медленно опускались в ямку ее живота, которая, казалось, стала мягче за ночь.

Брринг…

Мария крепче сжала телефон, лихорадочно прижимая его к уху.

Брринг…

Когда звонок соединился, ее желудок сжался, а иррациональные страхи исчезли. Она ждала, что его голос порадует ее слух. Однако она услышала не один мужской голос. Их было два. Один принадлежал Кейну Эвансу, а другой - Доминику Лучано: оба голоса были хорошо различимы...

БАНГ!

Когда она резко встала с кровати, телефон был не единственной вещью, которую она сжимала в руке; она держала свое черное сердце, стараясь, чтобы оно не упало на пол, в отличие от телефона на другом конце звонка. Она услышала, как оно разбилось о землю.

Шатаясь, она поднесла телефон к уху, слыша последние звуки смерти, уходящие из ее уха и с этой земли. Другой рукой она сжала свою грудь так крепко, что ногти с впились в ее гладкую плоть.

Когда капли дождя начали бить в окно, через которое всего несколько мгновений назад пробивался свет, казалось, что ворота рая открылись, приветствуя небесную душу, которую только что забрали.

Она впала в шок, ее рот был открыт, но ни одно слово не осмеливалось вырваться из ее уст, пока она смотрела на зловеще льющийся дождь.

После нескольких мгновений, похожих на вечность, она наконец услышала движение на другом конце линии. Это был тихий шепот дыхания, который подсказал ей, что там кто-то есть, живой... слушает.

— Алло...? — Она нашла свой голос, который теперь был таким же зыбким, как колени, которые держали ее, и облака на небе.

Дыхание на другом конце линии становилось все громче и громче, пока дождь и все остальные звуки не стихли, тишина усилилась, подобно звону, который ворвался в ее барабанные перепонки, когда она впервые позвонила.

Ее сердце колотилось в ритм грохочущим небесам, когда она с ужасом ожидала услышать голос человека, который жил, зная, что следующий голос, который она не услышит, будет тем, который она больше никогда не услышит. Самое ужасное, что за последние несколько месяцев оба мужчины пробрались в ее темное сердце, и только вчера вечером она смогла выбрать, кого из них она отчаянно хочет услышать следующим.

Мария открыла рот, чтобы произнести имя мужчины, в которого она начала влюбляться, но не успела она его произнести, как торжественный голос остановил ее, заставив упасть на колени вместе с разбитым сердцем.

Все бабочки, оставшиеся в ее животе, превратились в пепел, а пыльные остатки полетели в бездну.

Смерть решила ее судьбу.

Один

Фамилия, к которой прилагалась черная кредитная карточка и корона

Ставя одну стройную ногу перед другой, маленькие шпильки щелкали по белому кафельному полу школьного коридора, по которому она когда-то ходила каждый день в течение четырех лет. У нормальных людей возвращение в среднюю школу может вызвать острую реакцию, но Мария «чертова» Карузо была далеко не «нормальной».

Мария была двадцатидвухлетней, высокой, золотоволосой, загорелым ангелом, который выглядел так, словно упал не с небес, а с подиума Victoria Secret. Нет, она выглядела как мечта любого мужчины об ангеле; молодая женщина, которая за годы работы моделью перед камерой приобрела невинный вид, но в то же время кричала три буквы - S-E-X. Это был талант - выглядеть так, будто ты самая чистая и прекрасная после Девы Марии, и одновременно сосать член. И в этом заключалась разница между ангелом из мужских глаз и ангелом с небес. Мария Карузо была настолько далека от настоящего ангела, насколько это вообще возможно, и ее невинность была такой же фальшивой, как слезы Тони Хардинг.

Мало того, что девушка была благословлена богом Victoria Secret, она была благословлена фамилией, к которой прилагалась черная кредитная карточка и корона. Ее отец, Данте Карузо, был боссом империи Карузо и ныне правящим королем Канзас-Сити, штат Миссури. Он владел всем и вся, что находилось в черте города, что позволяло ей иметь сотню или около того пар туфель с красным низом, Биркин на руке и короткое замшевое платье сиреневого цвета, которое было определенно слишком для данного случая, но она абсолютно везде ходила в таком виде. Черт, она бы пошла в Trader Joe's в таком виде, если бы когда-нибудь сама пошла в продуктовый магазин.

Теоретическая корона на ее голове делала ее «принцессой мафии». Это прозвище заставляло ее ползти по коже, даже если оно было правдой. Видите ли, в ее идеальной жизни было две чертовски серьезных проблемы, и первой из них была ее корона.

Она никогда не будет достаточно большой.

Имя Карузо было связано с силой, которая не досталась ей при рождении. Это была сила, которой она никогда не сможет обладать, потому что между ее ног был котенок, а не волк. Мир не знал, что она не котенок, которому нужна красивая диадема и телохранители, следящие за каждым ее шагом. Она была гребаной львицей, и в любой день она встала бы на сторону гребаной львицы в убийстве волка.

Однако традиции мафии передавались из поколения в поколение, и этой львице суждено было стать лишь женой мафиози, в отличие от трех ее братьев .....

— Где папа?

Глядя на младшего брата со скрещенными на груди руками, прислонившегося к бетонной стене рядом с дверью класса, она не замечала, насколько старше он стал выглядеть в последнее время, пока не увидела его здесь, в коридорах «Наследия».

— Он занят.

— Лука не смог прийти? — спросил он.

— Нет, он тоже занят. — Она сузила глаза, глядя на него. — Лео, ты сделал что-то, о чем не хочешь, чтобы я знала?

Он слегка покачал своим милым лицом, отчего его грязно-светлые волосы немного взъерошились.

— Я не думал, что сделал что-то не так. Обычно у мистера Эванса довольно прохладно...

— Кейн Эванс? — Сердце Марии стукнуло один раз в груди, напоминая ей, что оно у нее действительно есть.

— Да...? — Лео уставился на нее своими глубокими голубыми глазами. Будучи второклассником, он еще не успел подрасти, чтобы достичь роста своей сестры на каблуках. Однако он уже обладал ее злобной внешностью. Настолько, что он дал фору молодому Лео Ди Каприо.

Я знала, что он мой любимый брат.

Потерев свои пухлые губы, она убедилась, что блеск на губах блестит. Мужчины смотрели на нее с тринадцати лет, и она знала, куда они смотрят в первую очередь - если смотрят на лицо женщины.

Младший брат нахмурил брови, не понимая, что именно она делает.

Она подняла руку к его шелковистым светлым волосам, взъерошила их, как она всегда делала, и поставила его мысли на паузу.

— Сделай мне одолжение, подожди здесь, и я обещаю не рассказывать папе о том, что ты сделал, — прошептала она ему так, чтобы ее телохранитель, стоящий в нескольких футах позади, не услышал.

Он несколько секунд размышлял, что же, черт возьми, она задумала, прежде чем принять решение.

— Договорились.

Положив руку на ручку двери, она повернула ее после очередного удара своего холодного сердца. Быстро открыв ее, она вошла внутрь, затем резко закрыла за собой дверь, когда Лео пошел стоять перед ней, так что ее костюм остался ждать снаружи.

Щелкая каблуками в стенах класса, пара золотистых глаз подняли взгляд со своего стола на загорелые, блестящие ноги, которые не принадлежали несовершеннолетней девочке в этой школе.

Глядя на мужчину, о котором она мечтала с момента знакомства с ним, она могла произнести только два слова.

Черт возьми.

Два

Именно так, как ты мечтал, чтобы это делала горячая учительница

— Мисс Карузо. — Кейн быстро прочистил горло, прежде чем встать из-за стола. — Я вас не ждал.

— Наш отец засиделся на работе, — сказала она ему, едва заметив легкое изменение в его внешности при виде ее. Суровые черты, слегка прочертившие его лицо, внезапно исчезли, когда она поняла, что, должно быть, застала врасплох слишком чертовски горячего для средней школы учителя английского языка. Улыбаясь, она напомнила ему о двух предыдущих встречах, давая понять, что они знакомы по имени. По правде говоря, она умирала от желания снова услышать свое чертово имя на его сексуальных губах. — И просто Мария.

Горячая, как ад, улыбка исказила его губы, прежде чем он кивнул в знак понимания. "

— Тогда Мария.

Господи, эта улыбка в сочетании с ее именем чуть не вывела ее из себя.

— А твоя мама не смогла приехать? — спросил он.

— Нет. — Это была вторая серьезная проблема, которая делала ее идеальную жизнь ... несовершенной. — Она умерла.

— Мне жаль. Я не... я не знал.

— Все в порядке. Это случилось давным-давно. — Это случилось, когда ей было пятнадцать, если быть точной, и то, как жуткие старики обращались с ней на похоронах ее матери, заставило ее чувствовать себя примерно так же неловко, как Кейн сейчас чувствует себя комфортно, когда Мария говорит ему, что ее мать умерла.

Подойдя к ближайшей к нему парте, она сняла свой жакет из искусственного меха, обнажив под ним платье из замши сиреневого цвета, прежде чем сесть за крошечную парту, за которой ее когда-то заставили сидеть.

— Но я здесь, — взмахом руки она дала ему понять, что эта «родительская фигура» была настолько хороша, насколько он собирался получить.

Он обошел свой стол, все еще немного ошеломленный ее присутствием.

— Извини, это очень необычно. Я могу как-нибудь перенести встречу с вашим отцом...

— Он очень занят, так что, может быть, вы скажете мне, что именно Лео сделал, а я обещаю, — она подняла два тонких пальца и покрутила их вместе, — сказать ему. Я уверена, что он либо позвонит вам, либо применит правильное наказание.

— Хорошо. — Прочистив горло, он сделал шаг назад и небрежно присел на край стола. Да, именно так, как мечтал сделать это горячий учитель.

О, черт возьми, да, ей нравился сценарий, в котором она сейчас находилась.

Глядя на сексуального учителя AF со своей парты, она увидела его во всей красе: от его подстриженных волос, едва заметно оттенявших отсутствующий светлый оттенок, до его тщательно выбритой темной бороды, до белой рубашки на пуговицах, под которой виднелись мышцы, которые он скрывал, когда двигался. Это было похоже на начальную сцену из пошлого порнофильма. Не хватало только дрянного наряда школьницы, потому что сексуальное напряжение определенно присутствовало, по крайней мере, с ее стороны.

— Итак, что же такого натворил мой брат, мистер Эванс? — Мария не смогла удержаться, чтобы не назвать его так.

— Пожалуйста, зови меня Кейн.

То, как он это сказал, разглаживая свой морской галстук на животе, подтвердило несколько вещей. Во-первых, они действительно общались по имени. Во-вторых, сексуальное напряжение было очень сильным и с его стороны. И в-третьих, ему было неприятно, что она называет его по фамилии, сидя за этим столом. Он сказал ей, что ему не нравится ролевая игра в учителя и ученика, и ей это даже понравилось. Очень. Это не только показывало уважение к его профессии, но и к гребаному закону, что подростки и ученики - не его конек.

Когда она впервые встретила Кейна, она была разочарована, задаваясь вопросом, почему, черт возьми, ей не повезло заполучить его в качестве учителя, когда она ходила в школу. Черт, ее посещаемость была бы на высоте. На самом деле, она готова была поставить все свои лабутены на то, что посещаемость учениц в «Наследии» резко возросла после того, как на работу взяли мистера Эванса. Но сейчас Мария считала свои благословения, зная, что дверь, чем бы ни было это между ними, была бы закрыта, заперта и заколочена.

— Сегодня Лео, похоже, был озабочен тем, что переписывался с девушкой в моем классе. Я конфисковал его телефон на весь день и буду признателен, если он будет держать его в кармане во время урока.

Мария слегка нахмурила брови, услышав, наконец, что именно ее младший брат попал в беду настолько, что заслуживает визита. Не зная, чего ожидать от Карузо, она честно говоря... ничего, учитывая, что послужной список ее и ее братьев в этой школе оправдывал презрение каждого преподавателя к фамилии Карузо до последнего предсмертного вздоха.

Ее старший брат, Лука, настроил их на неудачу в тот день, когда его психопатическая курящая задница вошла в двери Наследия. Потом, когда она наконец поступила в старшую школу, ну... она мало чем отличалась, просто было меньше пассивного курения. За ней последовал Неро, у которого каждая девочка плакала под ним или плакала, чтобы попасть под него. И теперь Лео. Возможно, он был проклят красотой, как и остальные его братья и сестры, но на этом сходство заканчивалось.

Видя ее замешательство или отсутствие такового, он встал и отошел за свой стол, чтобы открыть ящик и достать телефон из тайника.

— У нас теперь принято, что родители должны приходить за конфискованными телефонами в надежде на то, что использование мобильных телефонов сократится.

— О, хорошо. — В какой-то степени понимая, она не могла не рассмеяться над попыткой удержать подростков, помешанных на маленьких пятидюймовых экранах, от этого. — Это работает?

— Ну, это, конечно, сделало его занозой в заднице не только для учеников, но и для родителей.

Мария снова засмеялась, на этот раз сильнее над его шуткой, вместе с небольшим ругательством, которое он бросил. О Боже, она никогда не смеялась над мужскими шутками.

Обойдя стол, он снова встал над ней, протягивая телефон, чтобы она взяла его.

В Кейне было что-то такое... То, как он держал себя, отличало его от всех мужчин, которых она когда-либо видела, а в сфере деятельности ее отца их было немало. Вокруг нее не было недостатка в красивых мужчинах, но ни один из них не вызвал у нее даже легкого интереса. Конечно, она могла подумать, что слишком хороша для них... но что с того?

Однако Кейн не только отличался от мафиози, в нем чувствовалось присутствие, которое делало воздух вокруг него более плотным. Находясь сейчас в этом однофутовом водовороте, она чувствовала, как воздух медленно высасывается из нее, пока она смотрела в его расплавленные золотые глаза.

Потянувшись вверх, чтобы взять телефон из его руки, она обязательно коснулась его пальцев, желая только одного - снова прикоснуться к нему с момента их первой встречи и отплатить за это...

...Постояв еще минуту и услышав, как ее телохранитель беспрестанно стучит в дверь ванной комнаты, она решила, что пора выходить. Это был школьный выпускной Неро. Она схватила свою сумочку, затем поставила один насос перед другим.

— Черт! Проклятье... — Проклятия глубокого голоса прервались, когда мужчина начал что-то бормотать про себя.

Она быстро опустила сумочку и коснулась поднятой руки мужчины, которая держала сторону его лица.

— Мне так жаль. Вы в порядке? Я совсем забыла, что двери так открываются.

Услышав приглушенный смех, она отпихнула свою сторожевую собаку, чтобы пойти посмеяться в другом месте.

— Да, да, я в порядке. — Он сказал это так, как будто пытался оттолкнуть и ее.

Черт, я ударила его очень сильно.

— Вы уверены, что в порядке? Вот, дайте мне посмотреть. — Она схватила его за запястье другой рукой, чтобы оценить ущерб, который она нанесла его лицу.

— Я сказал... — резко начал он, убирая руку от лица, чтобы посмотреть на женщину, которая чуть не вышибла ему мозги. Глядя на нее, он, казалось, потерял ход своих мыслей. Прошло мгновение, прежде чем он прочистил горло, чтобы сменить тон. — Я в порядке, правда. — Он улыбнулся ей.

Она беспомощно смотрела на него, ее глаза не хотели отрываться от жидкого золота.

Почувствовав его сильную руку под своими ладонями, она поняла, что его тело тоже неплохое.

О боже. Она быстро отдернула от него руки, стараясь не улыбнуться от смущения, что прикасалась к нему дольше, чем следовало.

Наконец она отвела взгляд от его глаз.

— Простите меня. Мне ужасно стыдно, что я ударила вас.

Я только что заикалась? Заикание перед мужчинами - это то, чего с ней никогда не случалось.

— Все в порядке. Это была моя вина. Я обычно хожу подальше от двери, но мои мысли были где-то в другом месте.

Она улыбнулась ему в ответ. Ей сразу стало легче от того, что он искренне извинился.

— Следов пока нет, но я надеюсь, что синяков на вас не останется.

— Если так, то это будет не первый. — Он начал наклоняться к полу. — Вот, позвольте мне подать это вам.

Она смотрела, как он поднимает с пола ее сумочку, и чувствовала его взгляд на своих совершенно новых туфлях, которые она достала из коробки тем утром. Ее тело слегка покалывало, когда его глаза окинули ее, когда он встал прямо. Спасибо, Кристиан Лабутен.

Он протянул ей сумочку, и когда она взяла ее и дотронулась до него, то заметила, что размер его руки охватывает всю сумочку.

— Спасибо. — Ее руку начало покалывать, когда она сняла ее с его руки.

— Не за что…

Она завела свои золотистые волосы за ухо и улыбнулась.

— Мария…

... — Я обязательно поговорю с Лео, — сладко пообещала она, и это обещание она могла выполнить, а могла и не выполнить.

Все еще держась за телефон, Кейн отстранился. Видя его затянувшееся прикосновение, она поняла, что он хочет отстраниться не больше, чем она. Каждый раз, когда их горячая кожа соприкасалась, это было так неправильно и правильно.

— Спасибо, — сказал он после того, как снова прочистил горло.

Не желая больше испытывать судьбу, чтобы Лео смог удержать ее телохранителя по ту сторону двери, она встала, снова демонстрируя свою лучшую особенность - ноги, которые делали ее практически такой же высокой, как и его.

Надо отдать должное учителю, она не торопилась надевать свое из искусственного меха. Ему хватило силы воли удержать взгляд выше ее шеи, что сделало его чертовски святым из-за крошечной бисеринки пота, которая начала образовываться на его лбу.

— Я надеюсь увидеть вашего отца здесь в будущем. — Он дал понять, что для Лео это будет только один раз. — Но я бы хотел увидеть вас снова при других обстоятельствах.

— Я тоже. — Мария улыбнулась, прежде чем уйти. Она отдала бы единственную в своем роде дизайнерскую сумочку, лишь бы его глаза были сейчас у нее на затылке.

— До свидания, мисс Карузо. — Эти слова вырвались из его уст, когда она открыла дверь, чтобы не было посторонних ушей.

То, как он это сказал, содержало обещание, что эта импровизированная встреча не будет последней, и это послало дрожь по ее свежевыбритым, обнаженным ногам, пока она не всколыхнула каждый волосок.

Учитывая корону на ее голове, это была очень опасная игра, которая, как она чувствовала, зарождалась в ее костях, но... она могла играть в нее.

Обернувшись, она подмигнула ему, что мог видеть только он.

— До свидания, мистер Эванс.

Три

Желание ударить его милое маленькое личико

Глаза Лео были постоянно сужены с той секунды, как она вышла из класса, он внимательно изучал ее и игнорировал телефон, который она протягивала ему.

— Возьми его, — огрызнулась Мария.

Наконец, он взял его из ее рук, но с подозрительным взглядом. Она хотела продолжить.

— Что?

— Я... пока не знаю. — Казалось, что его подозрения были смешаны с некоторым замешательством.

Закатив глаза, она пошла обратно по школьному коридору.

— О Боже! Мария! — шипел ее младший брат, торопясь догнать ее.

Она быстро обернулась и увидела, что ее костюм был слишком близко позади, чтобы она могла вести разговор, который собиралась вести.

— Тодд, что я тебе говорила? Девять шагов позади меня в любое время!

— Да, извини. — Тодд кивнул головой, тихо считая ее шаги, прежде чем снова пойти позади нее, на этот раз на большем расстоянии, к которому она приучила его в первый день, когда он начал работать на нее. Он определенно был одним из лучших из тех, кто у нее был, не по шкале защиты, а по шкале «дай мне немного гребаного пространства». Некоторым из ее предыдущих телохранителей пресловутая палка была засунута так далеко в задницу, что ей приходилось идти на хитрость, чтобы получить то, что она хотела. Тодд же был похож на влюбленного щенка, которого слишком легко дрессировать. Она лишь надеялась, что бедный сосунок продержится долго.

— Мария, я клянусь, если ты...

— Ш-ш-ш! — зашипела она в ответ на брата, чтобы он говорил тише.

— влюбишься в моего учителя, — продолжил он более жестким, но тихим голосом, — клянусь, я больше никогда не смогу ходить в школу!

— Я — она попыталась солгать — не хочу.

Не веря ей ни на секунду, ноги Лео прилипли к полу.

— Тебе никогда никто не нравился раньше! Мы все думали, что ты, наверное, лесбиянка!

Ее каблуки внезапно остановились рядом с ним.

— Извини… — Пожав плечами, она вынуждена была согласиться, тем более что она думала, что тоже могла быть лесбиянкой.

— Ладно, да, наверное, это справедливо.

На этот раз он закатил глаза, уходя.

— Для меня это тоже стало шоком, знаешь ли. Я не ожидал, что первым человеком, к которому я что-то почувствую, будет твой гребаный учитель! Это не совсем идеальный вариант для меня.

— Я бы не стал об этом беспокоиться. — Он поднял голову, внезапно почувствовав себя лучше.

— Почему? — спросила Мария, которой не нравилось самодовольное выражение его лица.

— Ты не в его вкусе.

— Извини! — На этот раз она закончила предложение более энергично, так как оно было чертовски оскорбительным. — Я всем нравлюсь.

— Не мистера Эвансу, — заверил он ее.

Мария только и могла, что сдерживать свой голос до шепота.

— И почему же?

— Потому что ты молодая, блондинка и слишком красивая.

Ладно, желание ударить его милое маленькое личико осталось, но все это она уже знала, и она не совсем понимала, как ее лучшие качества стали худшими в этой ситуации.

— Да? И что?

— Итак, за мистером Эвансом бегали все девочки и учителя в этой школе, и единственная, к кому он проявил хоть какой-то интерес, была учительница на замене, с которой некоторые дети пару раз заставали его на свиданиях.

— Хорошо... — Она чувствовала «но», «и» или «если». Что бы это ни было, оно приближалось.

— И она выглядела и вела себя совсем не так, как ты. — Лео был шокирован тем, что Кейн выбрал именно эту девушку для свидания. — Она была просто нормальной по сравнению с некоторыми женщинами после него.

— Нормальной?

— Да, она не обязательно красивая, но и не уродливая. — Он попытался выразить это словами, но смог придумать только одно. — Она просто... нормальная.

— Ну, может хоть раз парню понравится девушка с характером. — Боже упаси.

— Нет. — Лео покачал головой. — Я пару раз брал ее в качестве подмены, и она просто приходила, давала нам пакеты для работы, а потом садилась за парту. Она не разговаривает с нами, и ей все равно.

— Ее зовут Кендра?

— Я не уверен? Может быть. А что?

...Ее глаза не двигались, пока она скользила по полу. Это было почти как внетелесный опыт. Ее сознание не успело понять, что она делает, пока их тела не столкнулись.

Рефлекторно он быстро повернулся, чтобы поймать и поддержать ее.

— Вы в порядке?

— Мне так жаль. Я, наверное, не обратила внимания. — Она выглядела удивленной и немного дезориентированной.

Оглянувшись на Тодда, который шел за ней, она дала ему понять, что с ней все в порядке. Пожалуйста, оставайтесь на месте.

Он рассмеялся.

— Мне кажется, это входит у тебя в привычку.

Она позволила себе посмотреть в его золотые глаза.

— О нет, только не ты снова. Теперь я чувствую себя ужасно.

— Не надо. — Он продолжал держать ее, не отпуская. — Как тебя зовут? Мария, верно?

Улыбаясь, она была рада, что он вспомнил. — Да. Прости. Напомни мне свое.

— Кейн Эванс.

— Верно. — Было трудно отвести от него взгляд.

Несколько мгновений они оба смотрели друг другу в глаза, пока он, наконец, не отпустил ее руки, поняв, что еще не отпустил ее.

Прочистив горло, он продвинулся в очереди.

— Какой фильм вы со своим парнем пришли посмотреть?

— А? — Повернувшись, чтобы посмотреть на пугающего Тодда, она рассмеялась. — О, он не мой парень...

— Вот ты где! — Брюнетка подошла к Кейн, улыбаясь.

Кейн, казалось, был застигнут врасплох, как будто он не ожидал ее увидеть.

— Привет, Кендра.

Поправляя шубу, Мария быстро поняла, что они пришли вместе посмотреть фильм.

На мгновение между ними воцарилось неловкое молчание.

— Кендра, это Мария.

— Она одна из твоих учениц? — спросила брюнетка.

— Нет, — поправил он ее, прежде чем уголок его рта слегка приподнялся. — Мы просто часто сталкиваемся друг с другом.

— Да, сталкиваемся. — Мария усмехнулась.

Странно, подумала она, глядя на сексуального, золотистого мужчину.

Она почти забыла о женщине, стоящей рядом с ним, слишком увлеченная искрой, которую она почувствовала между ними. Именно поэтому она снова столкнулась с ним, но на этот раз специально. Она хотела проверить, почувствует ли она это снова. Никогда не испытывая этого с другими людьми, она скучала по нему, мечтала о нем по ночам, почти забыв, что это такое, пока не увидела его силуэт в конце очереди. Тогда-то она и столкнулась с ним, желая проверить, сможет ли она вернуть это чувство.

— Думаю, теперь наша очередь. — Кендра прервала их пристальные взгляды.

— Точно. Что ж, я был рад снова увидеть тебя, Мария. Надеюсь, мы еще когда-нибудь встретимся, — закончил он с улыбкой.

— Надеюсь, — пожелала она, глядя, как он уходит, держа руку у поясницы женщины.

Тогда она почувствовала это. Дрожь... в ее холодном... мертвом... сердце...

... — Не имеет значения. — И не имело. Ей было все равно, была ли Кендра красивее, смешнее или могла трахаться с мужчиной шесть раз в день и семь в воскресенье. Она не была ревнивой, и никогда в жизни Мария Карузо не чувствовала угрозы. И сейчас не собиралась. Она пожелала Кендре всей удачи в мире.

— Кстати, — Мария хотела сменить тему, чтобы окинуть младшего брата внимательным взглядом, — с каких это пор Неро начал тебя раздражать? Называть женщину «нормально выглядящей» и переписываться с девушками в классе. Я думала, что научила тебя относиться к девушкам лучше, чем наши братья. Я имею в виду, ты должен быть хорошим.

Лео грубо откинул свои грязные светлые волосы с глаз, казалось, он был так же обижен, как и Мария несколько минут назад.

— Кристи написала мне сообщение! Я просто случайно забыл поставить телефон на беззвучный режим, и когда я пошел сделать это, мистер Эванс забрал его. — Он пробормотал еще ниже, казалось, что он все еще немного смущен: — Он никогда раньше не забирал телефон...

— Ну — она откинула свои белокурые локоны назад за плечо — у тебя он не был включен на беззвучный режим, когда класс услышал звонок, так что ты, вероятно, не оставил ему выбора.

— Да, наверное, — наконец согласился он, сделав несколько шагов к их машине. — И я имел в виду «нормальная», исходя из сегодняшних стандартов, понимаешь?"

— Да, да, да .... — Улыбаясь, она обняла своего любимого брата, единственного, к кому она охотно проявляла привязанность в эти дни.

— Я знал, что ты имела в виду. Я просто хотел доставить тебе неприятности.

Ее маниакальный смех обещал ее собственную угрозу.

— Ты бы не посмел.

— Да, ты права, — согласился он, слишком хорошо зная свою сестру. — Просто помни, что следующие два с половиной года я должен смотреть на мистера Эванса.

— Я постараюсь иметь это в виду. — Она немного взъерошила его волосы, прежде чем ей хватило человеческого общения на один день. Лео повезло, что он был чертовски особенным.

— Ни хрена себе! Это твоя сестра, Карузо? — Это был ваш классический качок, сосавший член, в своей футбольной майке, чтобы все живые существа знали, что его жизнь закончилась в тот день, когда он перевернул кисточку своей выпускной кепки на другую сторону, — крикнул он, прежде чем сесть в машину, которую ему купили родители.

Некоторые вещи никогда не меняются.

— Отвали, Рик! — прорычал Лео, запихивая сестру в Escalade.

— В следующий раз, когда отец будет занят, мне все равно, даже если он будет в середине убийства кого-то, посылай Луку.

Четыре

Психопаты были победителями

Входя в чудесный дом, в котором она выросла, она всегда чувствовала себя иначе, чем те, кто входил сюда впервые. Все новые люди были в восторге, удивлялись, сколько, черт возьми, может стоить такой дом, и интересовались всеми незаконными действиями, которые совершались, чтобы его себе позволить.

Для нее же все было иначе с тех пор, как ее мать была жестоко застрелена на парковке супермаркета. Когда-то этот большой дом был домом, в котором жила... жизнь. Теперь здесь хранились только ценные вещи под вооруженной охраной, и он мало чем отличался от музея.

Пройдя через парадное фойе и миновав кованую лестницу, они направились в открытую гостиную, которая была соединена с изысканной белой кухней из-за стены, которую мать заставила отца снести после рождения Лео. Она увидела это в каком-то нелепом журнале о доме, и к следующим выходным стена была снесена, соединив гостиную, столовую и кухню вместе.

В этом Мария была похожа на свою мать Мелиссу - они всегда получали то, что хотели.

— О, хорошо, Лука здесь. Ты можешь идти, Тодд. — Она бросила взгляд через плечо.

Тодд остановился, как бы размышляя, что ему делать.

Однако сине-зеленые глаза, смотревшие на него, сузились, ожидая его следующего шага.

Когда Тодд все еще раздумывал, Лука холодно произнес.

— Уходи.

Тодд не понадобилось много времени, чтобы послушаться Луку и убраться оттуда.

Сняв куртку, она бросила ее и сумочку на огромный белый диван, как будто они не были дизайнерскими. Чувствуя на себе взгляд старшего брата, она направилась на кухню и села на табурет перед ним.

Как и она, этот город наградил его собственным прозвищем, которому, по правде говоря, она завидовала. Марию считали глупой, маленькой принцессой в мире, полном чудовищ. Бугимен - это имя шептали на устах все жители этого города. Раньше это была безобидная сказка, которой можно было запугивать детей, чтобы заставить их вести себя хорошо, говоря им, что если они будут плохо себя вести, то бугимен придет за ними посреди ночи. Однако теперь бугимен дышал тем же воздухом Канзас-Сити, что и все остальные, и он был не просто ночным бродягой, который приходил к вам посреди ночи; он ходил по тем же улицам, по которым ходили их дети, когда солнце находилось в самой высокой точке неба, раскаляя черные мостовые. Однако самым большим мифом было то, что он наказывал детей. Бугимен наказывал любое живое существо, и именно так можно было понять, что это настоящее чудовище - если страх взрослого был сильнее страха ребенка.

Мария уставилась на холодный нож из нержавеющей стали, который он держал в руке, и ее зеленые глаза встретились с глазами существа, которое держало в страхе этот город. Дело в том, что сказки о слабых принцессах и злых чудовищах были просто чертовски хороши.

— Что?

Злые монстры просто офигевали от этого.

— Что?

Лука еще мгновение смотрел на нее, прежде чем взял в руку нож из нержавеющей стали и вернулся к нарезке овощей.

— Ничего.

Так же, как она была уверена, что ему не понравилось ее «что», ей не понравилось его «ничего». Он что-то выяснил, и ему не понравилось то, что он собрал воедино.

— Зачем тебе понадобилось идти в школу? — спросил он.

Стараясь изо всех сил не смотреть на Лео, который теперь сидел рядом с ней, она соврала:

— Обычное дерьмо из школы - нас просят либо пожертвовать время, либо деньги, как будто мало заносчивых мамаш, которые не выстраиваются в очередь у дверей, чтобы помочь потратить деньги богатого папочки.

— Это гребаная шутка, — раздался ворчливый голос сзади нее.

Увидев, что вошел ее второй брат Неро, она поняла, что именно он имел в виду. Наследие была пропитанной жадностью средней школой с иерархией, состоящей из суперинтендантов, богатых родителей и учеников, преподавателей и, наконец, менее удачливых, которые смогли проскользнуть сквозь трещины из-за законов, которые хотели, чтобы подготовительные школы выглядели более «всесторонне развитыми». Наследие была такой же коррумпированной, как и семья Карузо.

Лука посмотрел на Лео.

— Они хотели заполучить одного из нас только за это?

— Да, — легко соврал Лео, наклонившись над прилавком, чтобы взять яблоко. — Что на ужин?

— Чили.

— Опять, так скоро? — спросила Мария, скривив губы, точно зная, зачем он это готовит. — Ты отходишь от своих итальянских корней, брат.

— Хлое тоже нравятся рецепты нашей матери, ты же знаешь. — Лео хмыкнул, явно зная, почему Лука тоже готовит это блюдо.

Его свирепые глаза сверкнули на них.

— Тогда ты, блядь, готовь.

Перекинув волосы через плечо, она радостно отказалась.

— Нет, спасибо. — Дело было не в том, что она не умела готовить: честно говоря, она просто не хотела. Это была единственная вещь в ее семье, на которую не распространялись «общественные» гендерные роли, и она собиралась взять то, что могла получить.

Людей обычно шокировало, что Лука - он же Бугимен - готовит, да еще и хорошо, но для их семьи это имело смысл. Он был итальянцем, а каждый гребаный итальянец практически воспитывался на кухне, учась готовить пасту. А если они не готовили, то ели. Из всех них у Луки был не только самый большой опыт, поскольку он был самым старшим и провел больше всего времени с их матерью до ее безвременной смерти, но он был и самым разборчивым. Ему нравилось только то, что он готовил, как готовила их мать, и его вкус, безусловно, был самым изысканным, поскольку Лео был более чем счастлив заказывать пиццу каждый вечер. Готовка была для Лук0и чем-то вроде контроля, и только Мария понимала это.

И она понимала это, потому что понимала его.

Понимала его.

Их мать не знала, что с ними что-то не так, пока не родился Лео. Он был самым драгоценным, идеальным ребенком, о котором только могла мечтать мать, и каждая мама считала своего ребенка величайшим даром, когда-либо созданным Богом. И если для Лео это было правдой, то для остальных - нет. Вот почему она не замечала этого, считая, что ее первые трое детей были слишком совершенны для этого мира - пока совершенство не появилось на самом деле. Тогда она поняла, насколько испорченными были ее первые трое.

В детстве Неро провел в кабинете психолога меньше всего времени, в то время как у Марии и Луки сеанс длился гораздо дольше, и им пришлось вернуться на несколько сеансов, прежде чем был поставлен диагноз. Все они были отнесены к той же маниакальной стадии, что и их отец, - антисоциальному расстройству личности, которое было просто красивым словом для обозначения психопата.

Это была редкость для ребенка с таким суровым диагнозом, но это доказывало степень их плохих генов. Гены, которые были присущи многим мафиозным семьям на протяжении всей истории. В их роду деятельности не было ничего необычного в том, чтобы либо родиться с такими генами, либо развить их со временем. Им просто не повезло, что у них было одно из самых страшных психических заболеваний, если таковые вообще существуют.

Все психопаты были разными, и у каждого психопата была своя извращенная версия добра и зла, поэтому они так сильно отличались друг от друга.

Неро был больше всего похож на их отца. У них обоих были гораздо более легкие случаи, чем у двух других.

Лука был таким, какой он есть. Он ни для кого не менялся и приглашал мир видеть его таким, какой он есть. Между ними всеми он был самым нестабильным. Единственное, что в этом чертовом безумном мире удерживало его на земле, а не в аду, была его невеста, Хлоя Мастерс.

Мария была совсем другой историей. После того, как она узнала, что у нее ASPD, ее юная сущность вернулась домой и пробралась в кабинет отца, чтобы прочитать одну из книг о психическом здоровье. В тот день она узнала о себе больше, чем когда-либо. Когда она читала каждую черту, по коже пробегали маленькие мурашки .....

Очаровательность

Нарциссизм.

Хитрость

Манипулятивный.

Неглубокий.

Все черты, которыми, как она знала, обладала, но не знала, что они есть у психопатов. Можно подумать, что они одиночки или даже неудачники, но это не так. Психопаты были победителями.

Последняя черта, однако, была более сложной - отсутствие эмпатии. Не то чтобы у психопатов вообще не было сопереживания, скорее это было описано как наличие переключателя сопереживания, что, в свою очередь, позволяло им никогда не испытывать угрызений совести.

Именно это сделало Луку одним из величайших боссов в истории мафии, поскольку с каждым днем его репутация становилась все сильнее, чем у их отца.

Для Марии же это было тем, что заставляло всех недооценивать ее, а поскольку она была недооцененной женщиной, это помогало Марии держаться на земле.

Не то чтобы у нее не было сочувствия, просто его было очень мало. Единственными людьми, к которым она испытывала настоящие чувства, были женщины в ее жизни и Лео. Не было ни одного мужчины, на которого бы она посмотрела и почувствовала к нему что-то... до Кейна. А вот с женщинами она могла познакомиться и мгновенно сблизиться. Именно поэтому все вокруг, вероятно, думали, что ей нравятся женщины, а она, по правде говоря, никогда не могла представить себя с мужчиной. Как мужчины в семье Карузо ожидали от нее определенных вещей, так и другие мужчины ожидали определенных вещей от женщин и от своих будущих жен. Вот где она, черт возьми, провела черту.

Она уважала очень немногих мужчин, таких как Лука и Неро, но по-настоящему она заботилась только о Лео, и это было потому, что Лео был всем тем, чем они не были. Он не был сломлен и мрачен внутри. Он был чистым и светлым. Таким же, какой была их мать.

Только после ее смерти Мария задумалась, как ее мать оказалась рядом с ее отцом.

Забавно, что после смерти человека все воспоминания, связанные с ним, менялись, как будто смерть наступала под другим углом. Приятные воспоминания, которые раньше воспринимались через розовые очки, стали окрашиваться в серые тона. Новая линза заставила ее усомниться в том, была ли ее мать счастлива с ее отцом, но она не могла вспомнить, была ли она действительно счастлива.

Не было никаких сомнений в том, что ее отец был таким, поскольку для него никогда не было и не будет другого. Хотя он был еще жив, Данте умер в тот же момент, когда его жену убили на парковке.

Наблюдая за тем, как Лука кладет ингредиенты в кастрюлю, он был похож на их отца в том, что у Луки был только один человек, предназначенный для него. Только вот для Луки не было бы жизни, если бы Хлоя умерла. И, если бы был Бог, он бы позволил дьяволу забрать душу Луки первым.

— Сделай мне одолжение, — начал Неро, потянувшись в карман. — Узнай, есть ли у кого-нибудь из учеников, получающих стипендию, какие-либо расходы на обед. Если да, заплати, если Наследию так чертовски нужны деньги.

Глядя на пачку денег, которую Неро положил на прилавок, стало ясно, что мужчины Карузо были прокляты любовью одной хорошей женщины.

Она просто надеялась, что хоть раз быть женщиной в этой семье наконец-то окупится и исключит ее из этого.

Пять

Я буду хотеть танца, принцесса

Нога Марии уже коснулась первой ступеньки, чтобы отправиться наверх на ночь, когда раздался стук в парадную дверь. Задумавшись, кто, черт возьми, может стучать в дверь в такой час, она прошлепала босыми ногами по полу фойе, желая просто посмотреть в глазок. Только когда она заглянула через стекло с рыбьими глазами, она решила, что откроет дверь сама, быстро проведя пальцами по волосам.

Фу, я только что это сделала?

Остановив себя от дальнейшего смущения, она, наконец, открыла его, чтобы увидеть мужчину с другой стороны без странного искажения.

— Привет, принцесса. — Его ровный голос скользил по ее телу, а его лесные глаза рассматривали ее розовые бархатные шорты и подходящую майку. — Я подумал, что даже дома ты можешь носить каблуки и мех. — Он снова скользнул взглядом по ее телу, на этот раз гораздо медленнее, заметив, насколько коротки шорты и как ее топ обнажает тонизированную нижнюю часть живота. — Думаю, нет.

— Мне не нравится, когда меня так называют, Доминик.

Его лицо, казалось, сменило выражение с удивленного на забавное.

— Что ж, очень жаль.

Скрестив руки, она подняла одну из своих кустистых бровей, загораживая дверной проем.

— Могу я тебе помочь?

— Конечно. — Он сделал шаг в дверной проем, встав с ней нос к носу, но его лукавство быстро исчезло. На его месте была серьезность, настолько смертоносная, что застала ее врасплох, позволив ему легко обойти ее. — Ты можешь отвести меня к Луке.

От выражения его лица у нее чуть не перехватило дыхание, особенно после того, как она увидела его вчера впервые за много лет. Она провела с ним несколько часов, но Мария не видела его таким...

...Стук в дверь Лучано доставил ей удовольствие. Ей нравилось портить кому-то день.

Когда дверь распахнулась, ее встретила вторая половина Ангела.

Они могли бы выглядеть как один и тот же человек, но они не могли быть более противоположными. В то время как ей начинал нравиться Ангел, брат Лучано, которого Карузо держали в качестве залога, этот, однако...

— Привет, принцесса. — Брат с ног до головы покрытый чернилами улыбнулся, пробежавшись глазами по ее телу.

Невозможно было не заметить маску, которую он надел, как только открыл дверь и увидел, что это она.

Матиас надел маску, обманывая окружающих, но ее он не обманул ни на секунду. Она видела сквозь эту маску то, чем он был - сломленным.

Тодд, ее телохранитель, ворвался в дверь, оттолкнув брата-близнеца Ангела с дороги, чтобы проверить дом, прежде чем войти.

— Кто ты, блядь, такой? — Доминик, старший брат, встал, когда он вошел.

Мария вошла в дом до того, как Тодд был убит.

— Он со мной.

На этот раз это был Доминик, чьи глаза прошлись по ее высокому телу, рассматривая туфли на высоких каблуках, короткое платье и меховое пальто.

— Какого черта ты здесь?

Прошло много времени с тех пор, как она видела старшего брата Лучано. В то время она была моложе, поэтому не разглядела его как следует. Теперь, рассматривая внешность Доминика, она увидела, что он сильно отличается от близнецов и их сестры Катарины.

В то время как они были бледными, с угольно-серыми глазами, у Доминика была загорелая кожа, которая сочеталась с его шоколадными волосами и оттеняла карий цвет его лесных глаз, но именно прекрасная зелень в них заставляла их сверкать.

— Я... — Ей пришлось на минуту задуматься о том, для чего именно она пришла. — Чтобы увидеть Кэт.

— И что ты хочешь от нее? — Он скрестил свои сильные руки на груди.

— Ну, я подумала, что ей нужно свадебное платье. — Мария подняла идеально ухоженную бровь. — Разве нет?

— Кассиус.

Она повернула голову, когда молодой парень встал с дивана. Он выглядел так, как будто был миниатюрным ребенком Доминика. Оба брата не имели никакого сходства со своим отцом.

— Позови Кэт, — приказал Доминик, не отрывая взгляда от блондинки.

Еще мгновение она смотрела на маленького Лучано, наклонив голову в сторону, и увидела в мальчике что-то другое... почти напоминающее... но потом он ушел.

— Могу я взять твоё пальто? — спросил Матиас, явно желая увидеть ее без него, когда он потянулся, чтобы помочь ей выйти.

— Только тронь меня, и я тебя убью, — пригрозила она с самой милой улыбкой.

Матиас не сделал ни шагу ближе, почему-то зная, что ее улыбка - это притворство.

Старший брат, однако, так и сделал, не боясь ни ее, ни телохранителя, с которым она прибыла.

— Знает ли Лука, что принцесса покинула свой замок?

Улыбка не исчезла с ее лица.

— Думаешь, я была бы здесь, если бы он знал?

— Конечно, нет, — он посмотрел на костюм, который пришел с ней, — если это тот, кто привел тебя.

Прошла минута, прежде чем Тодд понял, что его оскорбили.

Ореховые глаза Доминика снова переместились на нее.

— Надеюсь, бедный сосунок понимает, что все, что ты ему пообещал, не будет стоить того, когда Лука покончит с ним.

— То, чего он не знает, ему не повредит. Поставив один высокий каблук перед другим, она сделала расстояние между ними еще меньше.

— Это может быть нашим маленьким секретом.

Большинство мужчин на этой земле не заслуживали и второго взгляда, но она, наконец, позволила своим глазам скользнуть по его телу.

По какой-то причине он оказался не таким, как она ожидала. Она думала, что он будет слабым, раз согласился на все условия Карузо, но теперь она видела, что это может быть совсем не так...

Из всех братьев Лучано, этот ей нравился. Очень...

...Вчера он был уверенным, но отстраненным. Сегодня он словно поставил между ними кирпичную стену. Однако она чувствовала, как от него исходит едва сдерживаемое тепло, с каждой секундой разрушая кирпич за кирпичом его собственную стену. За двадцать четыре часа все в нем изменилось.

До того как открыть эту дверь, она не считала его опасным. Теперь она задумалась, не совершила ли она ошибку, впустив его в их дом. Ну, почти. Единственное, что говорило об обратном, это то, что привычная пустота в желудке, когда она разговаривала с мужчинами, исчезла.

— Лука ждет тебя...

— Отведи меня к нему, — резко повторил он, не дав ей договорить.

Мария не знала, что на нее нашло, но вместо того, чтобы устроить ему ад, как это сделал бы любой другой, она просто кивнула, увидев в его глазах настоятельную необходимость.

Ведя его по дому, он следовал за ней, пока она не подошла к деревянной двери, за которой вился дымок. Когда она открыла дверь, то ожидала увидеть разъяренного Луку, но он, похоже, ждал их.

Марии было трудно закрыть дверь, когда Доминик прошел мимо и вошел в кабинет ее брата. Она не торопилась, надеясь услышать, что они скажут друг другу, но они просто молча ждали, пока дверь не закрылась. Еще труднее было уйти, зная, что она не сможет подслушать без ведома Луки.

Вернувшись к тому месту, откуда она начала свой путь в фойе, она обнаружила, что подняться по ступенькам невозможно, поэтому она села на нижнюю ступеньку, решив подождать и посмотреть, как все это будет происходить.

Доминик был здесь по одной из двух причин - либо сожаление, либо правда.

Если он здесь ради сожаления, то ничего хорошего из этого не выйдет. Придется заплатить за грехи своего отца, а у отца Доминика, Люцифера, было много грехов. За то, что он на всю жизнь запятнал Хлою Мастерс, он умер, но за то, что он чуть не начал войну между семьями, заплатят его сыновья.

Карузо нужны были гарантии, что это никогда не повторится, и они сделали это, похитив Ангела Лучано - до тех пор, пока Доминик не разберется с концами в своей семье и после того, как кровь их семей станет единой; таковы были условия, поставленные ее братом. Новый босс Лучано пообещал женщине Лучано выйти замуж за мужчину Карузо и стать матерью его детей, но он сделал это, не зная, что Лука узнал самый большой секрет Доминика - существование сестры Лучано. Катарина была выбрана мужчиной Карузо, Драго, и их брак по расчету должен был состояться в ближайшие несколько дней. Увидев его вчера с сестрой, она была уверена, что Доминик никогда бы не согласился на условия, если бы знал, что Лука знает о существовании Кэт. Теперь ему предстояла либо война, которую он не выиграет, либо отдать свою сестру.

Мария не знала, смирился ли Доминик со своей участью - возможно, смирился. Однако он также мог быть здесь, чтобы рассказать правду о том, что на самом деле произошло вчера .....

... — Что ты здесь делаешь? — спросила Кэт.

С той секунды, как она вошла через дверь, Мария держала зрительный контакт с Домиником, но через мгновение она прервала его и перевела взгляд на Кэт.

— Я подумала, что ты захочешь свадебное платье, когда пойдешь к алтарю.

— У меня есть белое платье, но оно короткое...

— Ни в коем случае. — Мария остановила ее прежде, чем она смогла закончить слово, совершенно оскорбленная. — Я отведу тебя за покупками прямо сейчас.

— О... Хорошо.

— Я иду с тобой, — объявил Доминик, хватая свое пальто. — Матиас, ты останешься здесь с Кассиусом.

Матиас, который хватал свою куртку, выглядел побежденным, но молчал.

— В этом нет необходимости...

Доминик поднял руку, прерывая ее.

— Я не позволю Луке узнать, что я отпустил вас двоих наедине с этим гребаным идиотом.

Тодду снова потребовалась целая вечность, чтобы понять, что Доминик говорит о нем.

— Извините меня...

— Ладно, — промурлыкала Мария, может быть, даже слишком охотно; она хотела посмотреть, к чему это приведет.

После того как Кэт забрала свою куртку, они все вышли за дверь, оставив Кассиуса и убитого горем Матиаса позади.

Когда Доминик увидел кадиллак, на котором они приехали, он остановился на месте.

— Знаешь что, Тед...

— Тодд, — поправила Мария, изо всех сил стараясь не рассмеяться.

— Тодд, — поправил он, привлекая внимание охранника Карузо. — Как насчет того, чтобы ты пошел домой, а мы все могли бы притвориться, что Мария улизнула сама? Думаю, мы оба знаем, что я не трону ни одного светлого волоска на ее голове, потому что Лука сделает со мной, если узнает. Я уверен, что это будет похоже на то, что он сделает с тобой, если ты не уедешь.

Лицо ее телохранителя побледнело, когда Мария махнула ему рукой. Он ушел, убегая.

— Пока, Тодд.

Что ж, это должно быть весело.

— Тебе не холодно? — спросила Кэт, увидев, что под пальто на ней было только платье.

— Ты не можешь чувствовать холод, если твое сердце мертво.

Она была потрясена, когда узнала, что Доминик был тем, кто ответил. Она никогда не забудет его убийственную улыбку, когда он открыл для нее пассажирскую дверь своего затемненного Мустанга, а затем продолжил:

— Не так ли, принцесса?...

...Сев в эту машину, она почувствовала, что наконец-то нашелся мужчина, который смог увидеть ее такой, какая она есть на самом деле, и ему не угрожала опасность, и он не видел только ее внешность. Даже сегодня, когда роли поменялись местами, и он был тем, кто ворвался в ее дом, он все еще, казалось, видел ее. Как будто она чувствовала себя... равной мужчине в этом безумном мафиозном мире.

И Мария, и Доминик были важнее других и уступали только Луке, поскольку было ясно, что они оба хотели быть им. Каждый из них хотел власти, которой обладал Лкка, но это была власть, которой они никогда не могли обладать.

Она надеялась, что Доминик не был здесь, чтобы сказать правду; иначе ложь и обещания, которые она давала Луке, были бы напрасной тратой времени. Если Доминик узнает, что она поехала в дерьмовую часть Канзас-Сити и сделала шаг в дом Лучано, вместо того, чтобы сильно преувеличить, как она сказала ему, что взяла такси до торгового центра, чтобы встретиться с Кэт, тогда Тодд мог бы заключить мир с Богом, потому что он не доживет до конца недели.

Услышав шаги в фойе, ее зеленые глаза встретились с зелеными в орешнике, которые теперь были гораздо спокойнее. Пыл Доминика утих после встречи с ее братом. Однако чем ближе он подходил к ней, тем больше она видела обиду, которую он пытался скрыть.

Сожаление.

Зная, зачем он здесь, она осталась стоять на ступеньках.

Мария никогда раньше не испытывала сочувствия, но она была уверена, что, глядя на него в этот момент, она чувствовала именно это.

Она не ожидала, что он скажет ей что-нибудь, зная, что с той ношей, которую он несет, он может только выйти за дверь.

— Увидимся на свадьбе. — Он мрачно произнес эти слова через плечо, собираясь открыть дверь, но прежде чем выйти, он бросил на нее последний взгляд. — Я буду желать танца, принцесса.

Глядя, как он исчезает за большой дверью в ночи, она поняла, что это была не просьба, а требование. Она могла бы поклясться, что он надеялся, и если бы она знала, что значит надеяться... Мария поняла бы, что чувствует то же самое.

Шесть

Кен был немного уродлив, а Барби могла бы быть намного лучше

— Если мои люди увидят, как ты танцуешь с ним, то все, чем Доминик пожертвовал, будет напрасно, — предупредил ее Лука, дав понять о своем присутствии только тогда, когда перекрыл вид на входную дверь прямо перед тем, как пройти мимо нее, поднимаясь по лестнице на ночь.

Она ничего не могла сказать, понимая, что он абсолютно прав.

Внутри она могла бы закричать во всю мощь своих легких от того, что с самого рождения ей было обещано выйти замуж за человека из семьи Карузо. Этого от нее ждали - без всяких слов - хотя отец неоднократно напоминал ей об этом. Либо она выйдет замуж за человека, говорящего на омерте, и станет Карузо, либо вообще не выйдет замуж. Мария давно выбрала последнее, и хотя это был не очень большой выбор... тем не менее, это был ее выбор, и она была им довольна.

Но теперь ее мир начал крениться. Невидимая ось, на которой он держался, начала соскальзывать, и ее пресловутый переключатель для психотипов похоже, не сработал ни с Кайном, ни с Домиником, заставив ее внезапно почувствовать, что ее решение никогда не выходить замуж за мужчину на самом деле не было выбором. Потому что, если ее переключатель не работал рядом с ними, ей не дали выбора, чтобы узнать это.

Судьба Марии была предрешена в день ее рождения. Это было как "написано на звездах", и она не осознавала всей серьезности этого до этого момента...

... — Что ты здесь делаешь? — спросил ее отец, обнаружив ее в своем кабинете, спрятанную за деревянным столом. Подойдя к ее любимому месту на большом кожаном кресле, он поднял маленькую неуклюжую Марию, чьи ноги были слишком длинными для ее молодого тела, напоминающего детеныша жирафа. Посадив ее на свой стол, он сел напротив нее.

— Мне казалось, я говорил тебе, что ты не должна сюда входить.

Ее брови, похожие на гусеницу, нахмурились, не понимая, почему это так важно, когда она хочет притвориться, что похожа на папу, а не на маму.

— Но ты позволяешь Луке приходить сюда, когда он хочет.

— Ну, он старше тебя. — Он выбрал карточку старше вместо карточки потому что ты девочка, надеясь, что это продлится еще год.

— Ты позволял ему сидеть на твоем стуле, когда он был такого же роста, как я! — Этого не произошло.

Вздохнув, он понял, что время пришло.

— Это потому, что однажды, когда Лкка подрастет, он примет от меня семейный бизнес.

— А как же я? — спросила она, глядя на своего отца, у которого еще не было ни одного седого волоса.

Данте разгладил ее платье.

— Ну, если ты похожа на свою мать, то на тебе захочет жениться каждый мужчина, работающий на меня, и выбор будет за тобой.

Ее маленький носик сморщился.

— Почему?

— Потому что, моя белла Мария, это твоя судьба.

Она слышала, как все девочки ее возраста уже спорили о том, кто выйдет замуж за Кена, когда они играли в Барби, но она всегда считала, что Кен немного уродлив, а Барби может быть намного лучше него. Поэтому она молчала, позволяя другим девочкам спорить о нем.

— А что, если я не хочу ни за кого выходить замуж?

— О... — Ее отец усмехнулся, всезнающий, как будто он думал так же, когда был в ее возрасте. — Ты выйдешь…

Мария бессознательно направилась на кухню, глядя на пачку денег, которую Неро оставил на прилавке.

К черту судьбу.

Она ступала по полу, словно на задании, дошла до ступенек и наконец поднялась. В коридоре она увидела Луку, стоявшего у спальни Неро.

— Я скоро лягу спать. Я просто помогаю Элль закончить работу. — Спокойный, приятный голос доносился изнутри.

Лука кивнул и направился в спальню в конце коридора.

Подойдя к месту, которое только что покинул ее брат, она увидела, что подружки сидят на краю кровати и смотрят на ноутбук. Душ в ванной дал ей понять, что Неро там, и все чисто.

— Насколько важна эта бумага?

Клубничная блондинка первой подняла глаза от экрана.

— Судя по выражению твоего лица, — Элль с волнением закрыла крошечный серебристый компьютер, — это определенно может подождать.

Мария сразу же после знакомства с Элль поняла, что ее брат-мудак Неро ее не заслуживает, а Хлоя и подавно..

Обе девушки встали, быстро и тихо прошли за ней в спальню и закрыли за собой дверь.

Заняв свои места на краю кровати, они смотрели, как Мария вышагивает перед ними, пока красавица со шрамом не выдержала.

— Что это?

Правда заключалась в том, что она не знала, с чего начать. Протянув мизинец с длинным овальным ногтем идеальной формы, она стала смертельно серьезной.

— Мне нужно, чтобы вы пообещали мне, что никому не расскажешь о том, о чем мы собираемся поговорить.

— Никому, — это были ее братья.

— Я обещаю. — Элль сначала обхватила мизинец своей руки.

Она посмотрела в серые глаза, скрытые за длинным шрамом.

— Вы оба.

Зная, что Хлое не нравится прикасаться или быть тронутой, она делала это с Лукой, и время от времени с Элль, если ей это было нужно. А сейчас ей нужно было прикоснуться к Марии.

Сглотнув комок в горле, Хлоя подняла руку, слегка покрутив мизинцем.

— Обещаю.

Каждый убрал свою руку, и Мария просто вышла с ним. Никаких гребаных сожалений.

— Ты была в классе Кейна Эванса, верно?

— Мистер Эванс? — Клубничная блондинка, казалось, была сбита с толку тем, о чем они говорили и за что клялись жизнью. — Да... А что?

Мария откинула прядь светлых волос за плечо.

— Ну, я просто хочу, чтобы вы двое рассказали мне все, что знаете о нем.

— Ну, все девушки были влюблены в него...

Да, да, да, я знаю это. Мария махнула рукой, желая, чтобы она пропустила это мимо ушей, потому что ей не нужно было слышать эту часть снова.

Элль не поняла намека, продолжая:

— Он очень, очень симпатичный... О Боже, Мария!

Длинные темные волосы были сметены с ее бледного лица, и Хлоя могла прекрасно видеть ее раскрытый рот.

— Шшш! — Посмотрев на дверь позади себя, Мария убедилась, что в нижней щели двери нет тени. Она не понимала, почему ей приходится постоянно отгонять людей из-за того, что ей может нравиться мужчина. — Тише, а то они тебя услышат.

— Ну, мне нравится мистер Эванс. Он был очень мил с нами, — сказала Хлоя то, что, в кои-то веки, не касалось его внешности.

— Правда?

— Да, он защитил нас однажды, и я думаю, что он всегда заботился о нас. — Она посмотрела на свою подругу, чтобы убедиться, что та все правильно вспомнила.

Мария и не подозревала, что горячий учитель может нравиться ей больше. Она слышала о школьном опыте Хлои и Элль, и он значительно отличался от ее собственного. Над ними издевались каждый день, пока Неро не проникся чувствами к Элль и не набрался смелости, чтобы остановить то, что с ними происходило. Черт, Мария даже помогла принять участие, засунув каблук своей шпильки прямо в рот Кассандре...

— Да, и именно поэтому это не сработает. Элль серьезно посмотрела на Марию.

Это заявление застало ее врасплох.

— Что?

— Мистер Эванс очень умен и ни на секунду не купился на мою ложь. Да, он хороший, и я очень благодарна ему за то, что он сделал для нас, но у него сильное чувство добра и зла. — Прочистив горло, она заговорила мягче: — И, учитывая вашу фамилию... Я просто думаю, что тебе нужно быть осторожной, вот и все.

Изучая ее, казалось, что Элль хотела сказать что-то еще, но остановилась на том, чтобы мягко отпустить ее.

— Это правда. — Хлоя на секунду задумалась, казалось, подбирая слова, прежде чем произнести их. — Но я думаю, если он тебе нравится, значит, в нем есть что-то такое, что делает его еще более особенным, чем мы думали.

Медленная улыбка склонила губы Марии на это милое замечание, она не ожидала, что Хлоя будет на стороне мистера Эванса. Если уж на то пошло, она ожидала, что это будет обычно милая Элль. Несмотря на то, что у этих двух девушек были совершенно разные мнения, она была благодарна им за это. Это дало ей две возможности для рассмотрения и предупреждение, о котором она еще не подумала.

Дверь ее спальни распахнулась, и они все вскинули головы, увидев вошедшего мокроволосого и растрепанного Неро.

— Вот дерьмо. — Увидев лицо своего парня, Эль отреагировала иначе, чем когда увидела лицо Марии.

— Мы как раз разговаривали! — Мария набросилась на брата, когда он вошел, взял Элль за руку и стащил ее с кровати.

На нее смотрели такие же изумрудные глаза, как и у нее.

— Не знаю, что ты там замышляешь, Мария, но сегодня я не в настроении для этого.

— Мы не делали! — шипела она, когда он захлопнул за ними дверь, явно не веря в это ни на секунду.

— Мне тоже лучше лечь спать. — Хлоя нервно покрутила большими пальцами, прежде чем спрыгнуть с кровати, ожидая, что Лука придет туда и сделает то же самое.

Мария упала на свою кровать, внутренне закатив глаза. Как и Барби, они могли бы быть намного лучше.

Она смотрела, как длинные черные волосы Хлои растрепались, когда девушка со шрамом направилась к двери.

Она должна была спросить еще кое-что.

— Хлоя?

— Да? — Ее волосы перестали колыхаться.

— Как ты узнала, что любишь Луку, а не Амо?

Повернувшись, Хлоя выглядела немного торжественной, как та Хлоя, которую она встретила впервые.

— Не то чтобы я не любила Амо; я просто не знала, что любовь, которую я испытывала к нему, была дружеской - до Луки. Поначалу они могут казаться похожими, но когда ты узнаешь, ты просто — ее покрытое шрамами личико задралось вверх. — узнаешь.

Семь

Дикий АФ

Мария вошла в офис Наследия и направилась прямо к портье, которая работала там с тех пор, как Мария еще не была ученицей в этих залах.

— Чем могу помочь, Мария?

Как и репутация Карузо, женщина все еще не могла заставить себя улыбнуться после всех этих лет. Она все еще была чертовой сукой.

— Мне нужен список студентов, получающих здесь стипендию. — Когда вы чего-то хотели, фокус заключался не в том, чтобы попросить об этом, используя слова «Можно», «Мне бы хотелось», «Можно». Ты требовала это дерьмо так, как будто это была такая нормальная вещь, что они даже не задавались этим вопросом.

— Зачем?

Ну, в основном это срабатывало, только не с этой старой сукой. А когда не срабатывало, всегда был один верный способ получить то, что она хотела.

— Мой отец рассматривает возможность пожертвовать деньги на стипендию для одного из студентов на следующий год. Однако он хочет выбрать студента, чтобы быть уверенным, что его деньги пойдут по назначению.

Женщина хмыкнула, сделала несколько щелчков на своем компьютере, после чего принтер рядом с ней выплюнул один лист бумаги. Протягивая ей бумагу, она явно сочла, что проще дать ей список имен, чем сидеть и спорить с Марией.

Пробежавшись взглядом по именам и фамилиям в жалком коротком списке, Мария сдержалась, чтобы не закатить глаза, ведь ей нужно было еще кое-что.

— Ничего, если я пойду оплачу счет за обед Лео?

Женщина нажала на кнопку, от чего дверь в школу зажужжала.

— Идите.

Улыбаясь, Мария пошла к незапертой двери.

— Сэр! Извините, сэр! — Портье встала, остановив мужчину в костюме, который шел за Марией. — Вы не можете туда войти.

— Я с ней, — объяснил Тодд.

— Мария, этот человек с вами?

— Извините, — сделав тупое выражение лица, она направилась к двери, — я его не знаю.

— Ради всего святого - Мария!

Бедный Тодд. Даже закрыв дверь, она слышала его через застекленный кабинет и женщину, которая устроила ему ад.

Щелкая каблуками по школе, она не обращала внимания на слюни старшеклассников по пути в кафетерий. Было трудно игнорировать комментарии, но Мария была диким человеком, которому лучше держать рот на замке. Иначе она могла бы погубить чью-то душу одним лишь словом. Учитывая разницу в возрасте между ними, она решила быть вежливой, желая иметь возможность вернуться в школу.

Кафетерий был таким же, как и тогда, когда она уходила. Единственное, что отличалось, так это чуть более красивая еда на подносах учеников, когда она подошла к продавщице за кассой.

Она подумала, не та ли это женщина, которая выбросила поднос с едой Элль, когда Элль не могла себе этого позволить, и надеялась, что школа примет против нее меры. Однако, учитывая их отношение, Мария догадалась, что женщина все еще работает здесь.

— Здравствуйте. Я хотела бы узнать, есть ли у кого-нибудь из перечисленных в этом списке неоплаченный баланс?

Женщина даже не взглянула на небольшой список, прежде чем ответить:

— Сноу Блэквуд.

— Я бы хотела оплатить ее счет. Потянувшись к своей Биркин, она взяла наличные, которые Неро оставил на прилавке.

— Сколько она должна?

Нажав несколько кнопок на клавиатуре, хозяйка обеда подняла ее счет.

— Учитывая, что она постарше, школа позволила ей накопить на счету сорок девять долларов и семьдесят центов. Ей повезло. Ей перекроют счет на пятидесяти.

— О нет, целых пятьдесят чертовых долларов, — пробормотала она, тяжело дыша, чтобы не выплюнуть слова в лицо несчастной женщине.

— Если вы отвечаете за счет Сноу, то вы должны проследить, чтобы это не повторилось. Мы снисходительны лишь до тех пор, пока не наступят последствия.

— Снисходительность на целых пятьдесят долларов, — снова пробормотала она, прежде чем изобразить улыбку на миллион ватт. — Я здесь, чтобы погасить долг за студенческий обед от имени моей подруги. Возможно, вы знаете ее… — Взяв пятьсот долларов, которые оставил Неро, а также еще пятьсот из своего бумажника, она протянула их. — Элль Бьюкенен?

Женщина с кротовым лицом проглотила тысячу долларов, глядя на нее, как на привидение, подтверждая то, о чем подумала Мария.

— Этого должно хватить до конца семестра и на следующий год, верно?

— Д-да. — Она взяла наличные, исправила новый баланс, прежде чем положить деньги в кассу.

Взяв ручку, которая лежала на клавиатуре, Мария написала семь цифр и три тире на бумаге, где был список имен.

— Если у Сноу или любого из этих студентов в будущем закончится кредит, мы с Элль хотели бы лично погасить их долги до наступления каких-либо последствий. Это ясно?

Леди прочистила горло.

— Да.

— Я предлагаю сеточку для бороды или хорошую бритву. — Мария указала на место над собственной губой, где женщина выводила длинные отросшие волоски из коричневой отметины. — Я уверена, что Наследие хочет оставаться на высоте.

— Изви…

— Мария? — Знакомый глубокий голос послышался с расстояния в несколько футов.

Увидев горячего учителя, который прокрался в ее сны прошлой ночью, она не смогла удержаться, чтобы не помахать гоблину с улыбкой.

— Хорошего дня!

Слава Богу. Ей действительно нужно было снова начать молиться, учитывая то, как все прекрасно складывалось. Она подумала, что ей придется ухитриться найти способ снова столкнуться с ним.

Ухмыляясь, он, казалось, был приятно удивлен.

— Что ты здесь делаешь?

— Я забыла вчера добавить деньги на счет Лео. — Ложь без усилий стала для нее чертой характера. Затем она с любопытством подняла бровь. — Как тебе удалось найти меня так быстро?

— Я собирался на обеденный перерыв, когда услышал, как группа мальчиков говорит о великолепной блондинке в кафетерии.

Медленная улыбка вернулась на ее губы.

— Это ваши слова, мистер Эванс, или их?

— Ну, я подумал, что избавлю вас от точной лексики, которую они использовали. — Кейн рассмеялся. — Но, не волнуйтесь; ученики, которые были моими, теперь должны написать мне эссе на тысячу слов о том, что на самом деле означает феминизм.

— Вау. — Ну, черт, я знала, что он мне нравится. — А написание рефератов обычно действует на ваших учащихся?

— К сожалению, не так сильно, как мне бы хотелось. Но на твоего брата, Неро, это подействовало.

— Подействовало?

— Да. — Он кивнул. — Смысл моих эссе не в том, чтобы оценить, насколько хорошо ты пишешь, а в том, что ты чему-то научился или что-то почерпнул из написанного. Я был приятно удивлен, когда он написал сочинение о том, как влюбился в Элль.

— Неро? — Ее брат, который практически пробил себе дорогу через всю школу?

Чистый смех вырвался из ее горла. Боже, мои братья действительно чертовски прокляты.

— Я устрою ему такое дерьмо, когда вернусь домой. — Вытирая наполовину упавшую слезу, она подумала о том, что отдала бы всю свою коллекцию обуви своему злейшему врагу, чтобы прочитать эту газету.

— Наверное, поэтому я и сам был приятно удивлен, — сказал он ей, как будто мог читать ее мысли. — Кстати, как дела у Элль?

— Она действительно хороша, на самом деле, берет столько уроков письма, сколько ей дает университет.

— Рад это слышать. Она очень талантлива. Кейн повернулся, чтобы посмотреть на нее с того места, где они шли.

— Вы учитесь в колледже, Мария?

— Да. Я заканчиваю колледж в мае со степенью бакалавра в области бизнеса. — Она подумала, что ей следовало бы сожалеть о том, что она пропустила занятия, но, глядя в расплавленное золото его глаз, она ни о чем не жалела.

— У тебя есть планы после окончания учебы?

У нее были планы, но они были недостижимы.

— Пока не знаю, но я все выясню.

— Уверен, что придумаешь, — согласился он с улыбкой. — Твой отец владеет отелем-казино в центре города, верно?

— Да… — Зная, к чему он клонит, она продолжила: — Но я не думаю, что он хочет, чтобы я работала на него.

Кейн кивнул через мгновение.

— Ну, я уверен, что у твоего отца есть свои причины.

Да, у меня нет пениса.

— Слушай, мне любопытно, не хочешь ли ты стать волонтером на танцах в честь выпускного вечера в следующую субботу. Нам не хватает волонтеров...

— Да! — промурлыкала Мария, возможно, слишком быстро. — С удовольствием.

— Отлично. — Кейн явно позабавил ее ответ.

Проверив время на своих часах, блеск в его глазах медленно исчез.

— Ну, я лучше отпущу тебя. До скорой встречи, мисс Карузо.

Господи. Мария изо всех сил старалась не попросить его номер телефона на глазах у всей школы. Ей говорили, что мужчины готовы выпить ее воду из ванны, черт возьми, но она ни при каких обстоятельствах не приглашала на свидание мужчину с возможной девушкой.

Вот что чувствуют девушки, регулярно находясь рядом с парнями, которые не понимают намеков? Она не знала, что такое смерть, но это должно быть очень близко.

— Хорошего дня, Кейн.

— Тебе тоже. А, Мария? — Он подождал, пока она перестанет щелкать каблуками, уходя, и блеск в его глазах медленно вернулся. — Полегче с Неро. Мужчины могут делать безумные вещи, когда они влюблены.

уже после этого комментария она бросила, сверкнув глазами.

— Никаких обещаний.

Мария быстро пробиралась по коридорам, желая уйти и не веря в то, что она не вернется и не выставит себя дурой.

— Ты хочешь, чтобы меня убили, Мария? — спросил разъяренный, но милый и, к сожалению, тупой как скала Тодд, как только она вышла из претенциозного здания.

— Конечно, нет. — Это было бы похоже на дрессировку нового щенка заново.

Подойдя к скамейке, она слегка провела тыльной стороной пальцев по его шершавой щеке от пятичасовой тени, которая, похоже, выросла, пока она была там. — Я уже говорила тебе: то, чего не знает Лука, не причинит тебе вреда.

Убрав пальцы так же быстро, как и положила их на него, она щелкнула своим позорным выключателем.

— Давай.

Она не успела сделать и двух с половиной шагов, как Тодд уже следовал за ней, и ярость в нем снова сменилась восхищением.

Бедный Тодд.

Восемь

Ее первый танец

Свадьба в церкви была прекрасной, но вход в бальный зал отеля-казино был еще прекраснее. Вся тяжелая работа Марии принесла свои плоды: она потратила месяц на создание идеальной свадьбы с того дня, когда Драго выбрал Катарину. Это была единственная работа, которую она получила от отца и Луки. И, хотя это было не совсем то, чего она хотела, она брала то, что могла получить. К тому же, она наслаждалась этим... может быть, даже слишком. Это была первая свадьба между Карузо и Лучано, поэтому она не пожалела средств.

Это было самое высококлассное мероприятие, которое Лучано, вероятно, когда-либо видели и, возможно, когда-либо увидит. Она позаботилась о том, чтобы все было по-черному. Море черно-белой одежды соответствовало декору, а красные розы, украшавшие столы, выделялись на фоне остальных.

Катарина не была похожа ни на одну невесту, которую она когда-либо видела. Она была похожа на неземную богиню из подземного мира. Платье, возможно, было не самым традиционным, поскольку было черным, как сердце Марии, но оно заставляло бледную кожу Кэт светиться, а ее розовые волосы выделялись настолько, что Мария задумалась о том, чтобы покрасить свои светлые локоны в розовый цвет на один день.

Поскольку ее платье было черным и в готическом стиле, Мария остановилась на облегающем атласном белом платье с рюшами и разрезом по левому бедру. Она хотела выглядеть противоположно Кэт, так что Кэт должна была блистать на этой нетипичной свадьбе.

Глядя, как Кэт умоляет о помощи, когда ее тащат на танцпол, Мария не двигалась, не планируя спасать ее. Ей нужно было спасать себя.

Каждый день, приближающий свадьбу, щекотал кожу при мысли о словах Доминика.

«Я буду хотеть танца».

И… Луки.

«Если мои люди увидят, что ты танцуешь с ним, то все, чем пожертвовал Доминик, будет напрасно»

Поэтому Мария планировала избегать его, как чумы, и уж точно не собиралась приближаться к танцполу. То ли дело было в том, что ее тело жаждало танца, который он ей обещал, то ли в том, что она не хотела, чтобы Доминик отдавал свою сестру просто так, она никогда не узнает.

Посмотрев на пустые фужеры на столе, она решила, что ей нужно выпить еще. КАК МОЖНО СКОРЕЕ.

Мария встала и нашла молодого официанта с бантом, который держал поднос с шампанским. Она стащила бокал с пузырящейся жидкостью и выпила содержимое, как измученная мать четырех детей средних лет, которая глотает красное вино.

— Ты видела платье невесты? — спросила старая, заносчивая женщина из семьи Карузо у другой старой стервы, которая была уже на шаг в могиле. — Она точно Лучано.

— Я думала, Луиза, что от черного платья она получит больше пользы. — Мать консильери Карузо или нет, но кто-то должен был поставить эту каргу на место.

— Я скажу ей, чтобы она надела его на твои похороны.

Оба насмехались над ней, пока не увидели мужчину, который теперь стоял позади Марии. Ничего не ответив, они быстро ушли.

— Должен сказать, что это было лучше, чем все, что я мог придумать, принцесса. Доминик подошел к ней сзади. Взяв у нее из рук пустой фужер, он поставил его обратно на поднос и заменил свеженаполненным.

— Ты действительно так холодна, как я думаю, не так ли?

— Почему вы так думаешь? — спросила она, глядя на пузырьки, танцующие в бокале.

— Ты помнишь, когда мы виделись в последний раз до всего этого? — Он указал на происходящие вокруг них празднества, имея в виду время, предшествующее его клятве выдать Кэт замуж.

Она нахмурила брови, пытаясь сообразить. Она не была уверена. Если честно, она лишь смутно помнила, что он был моложе.

— Ого. — Он рассмеялся, наливая себе напиток. — Ты даже не помнишь, да?

Покачав головой, она сделала быстрый глоток из своего бокала.

— Когда это было?

— Потанцуй со мной, принцесса, и я расскажу тебе. — Когда он заговорил, ей показалось, что он видит ее душу.

Не желая ничего больше в этот момент, кроме как узнать, каково это - танцевать с этим мужчиной, она не могла этого сделать. Две стороны комнаты наконец-то начали сближаться под музыку и выпитый алкоголь.

— Я... Мы не можем. Не здесь, не перед всеми. Наша кровь смешалась всего несколько часов назад, и я думаю, что боссу Лучано еще слишком рано танцевать с дочерью босса Карузо.

Улыбаясь, Доминик начал уходить.

— Ну, кто сказал, что я хочу танцевать с тобой на глазах у всех?

А? Мария смотрела, как он уходит с ухмылкой на лице, словно это был сон. Что, черт возьми, он имел в виду?

Сделав огромный глоток шампанского, она даже не была уверена в количестве бокалов, поэтому решила, что лучше сесть и попытаться выпить следующий.

Она не просидела и нескольких минут, когда к ней подошел самый младший брат Лучано. Его черно-белый костюм что-то пробудил в памяти Марии, но она по-прежнему видела только молодое лицо Доминика, которое очень напоминало лицо Кассиуса.

— Дом хочет, чтобы ты следовала за мной.

— Что? — Она продолжала смотреть на него, все еще пытаясь уловить воспоминание.

Кассиус потянул ее за руку.

— Просто пойдем со мной.

К черту. Мария опрокинула остатки напитка в горло, в то время как маленький Лучано начал тащить ее через всю комнату. Она неуверенно поставила пустой бокал на поднос, чуть не отправив его в полет от скорости, с которой шел Кассиус.

— Куда ты меня ведешь? — спросила она то, что должна была спросить в ту же секунду, как он взял ее за руку.

Когда он не ответил, она задумалась, стоит ли ей волноваться.

Холодность руки юноши заставила ее посмотреть на него сверху вниз, увидеть то, чего она не увидела, когда впервые встретила его в доме Лучано. Она не могла поверить, что пропустила это…

За несколько секунд до того, как вырвать ее руку из своей, он провел ее за черный занавес, а затем остановился перед скрытой качающейся дверью.

— Дом ждет тебя там. — это все, что сказал Кассиус, прежде чем уйти.

Зная, что дверь ведет на кухню, где она ранее встретила поставщика провизии, она слегка распахнула дверь, увидев, что она почти полностью убрана, так как ужин закончился некоторое время назад. Остался только один повар, который раскладывал ножи. Единственным другим человеком там был Доминик, который терпеливо ждал, пока она войдет.

"Ты не боишься, принцесса?" - спросил он, когда она осталась стоять по ту сторону двери.

Мария восприняла эти слова как вызов и прошла через барьер, позволив двери закрыться за ней, оставив их в комнате наедине.

— Конечно, нет.

Доминик поднял руку, покрытую чернилами.

— Хорошо.

Когда она смотрела на его ладонь, у нее подпрыгнул живот, необычное ощущение заставило ее потянуться за рукой, чтобы удержаться на шпильках.

Казалось, все вокруг вдруг стало двигаться в замедленной съемке, ее чувства мгновенно изменились. Он держал ее за руку совсем не так, как она думала, - его кожа была странно грубой и одновременно мягкой. Его запах приблизился к ней, когда он притянул ее ближе к себе и положил другую руку ей на талию. Он пах... Огнем? Жженым? Может быть, даже горячим? Черт, должно быть, шампанское подействовало.

Доминик смотрел на нее сверху вниз, выглядя немного смущенным.

— Почему у меня такое чувство, что ты никогда раньше не танцевала?

— Потому что я не танцевала. — Она изо всех сил старалась, чтобы это не задело ее гордость. — Не с парнем, то есть.

— Просто расслабься и слушай.

Было странно чувствовать себя на руках у мужчины, не говоря уже о том, чтобы согласиться на то, чтобы он прикасался к ней или находился так близко. Медленный танец означал, что ты должна быть податливой фигуркой в чьих-то руках, пока они ведут тебя, а к этому Мария далеко не привыкла.

Закрыв глаза, она сделала долгий, глубокий вдох, побуждая каждую косточку в своем теле расслабиться. Чем больше она это делала, тем сильнее медленная песня звучала в ее ушах, заставляя исчезнуть скованность, позволяя ему лепить ее к себе.

Доминик притянул ее чуть ближе.

— Видишь? Все не так уж плохо.

— Да, только не для тебя.

— Это правда. — Он засмеялся. — Уверен, я наслаждаюсь этим больше, чем ты.

— Если бы только твой отец мог видеть тебя сейчас. — Шутливые слова, казалось, сорвались с ее губ под воздействием алкоголя прежде, чем она успела их остановить.

Мария была дикаркой, но это, пожалуй, было слишком далеко даже для нее. В конце концов, это был его отец, и она не знала, какие у них были отношения.

— Мне жаль.

— Все в порядке, — заверил ее Доминик, явно не беспокоясь. — Я бы заплатил хорошие деньги за то, чтобы он увидел, как мы сейчас танцуем вместе. Я уверен, что он предпочел бы умереть заново.

Успокоившись, что она не засунула ногу в рот, она начала расслабляться с ним еще больше, позволяя ему медленно раскачивать их под музыку. Да, теперь это определенно работает.

— Я так понимаю, вы с ним не поладили?

— У нас были сложные отношения. А у вас с отцом?

— Сложные. — Она решила использовать его слово, решив, что оно подходит. — Но у меня такое чувство, что ваши могут быть еще сложнее.

Его рука все еще была в ее руке, он сжал ее мягкую, стройную руку чуть крепче.

— Да, возможно, ты права.

Она увидела черные готические буквы, выведенные чернилами на костяшках его руки. О-В-Е-Р. Не в силах отвести взгляд от руки, лежащей на ее талии, она увидела большую часть остальных букв и смогла заполнить пробелы. С-О-М-Е.

Слегка прикусив нижнюю губу, она снова надавила на удачу, желая получить подтверждение своим подозрениям.

— Кассиус похож на твоего отца, не так ли?

— Ты имеешь в виду, как Лука… — Его глаза пристально вглядывались в ее изумрудные глаза. — И ты.

Понимая, что это не вопрос, а констатация факта, она перевела взгляд на него.

— А что насчет тебя...? Ты тоже похож на него?

— Принцесса, я совсем не похож на своего отца.

Это прозвище она ненавидела. Кроме, почему-то, тех случаев, когда оно звучало из его уст.

Почувствовав, как рука на талии прижимает ее к себе, она задумалась о том, разорвется ли когда-нибудь их зрительный контакт. Оба были слишком увлечены друг другом, чтобы отвести взгляд...

— Тогда откуда ты знаешь, что я бессердечная? И какое отношение это имеет к тому, когда мы виделись в последний раз?... — пока он не сделал это, разорвав их связь так же легко, как закружил ее в опустевшей комнате.

— Я все еще не могу поверить, что ты не помнишь.

— Прости, но я не помню. — Извинение Марии было произнесено так, как будто ей совсем не было жаль, и это было не так. — Я танцую с тобой, как ты хотел, так что скажи мне уже.

Зал затих в тот момент, когда одна песня остановилась перед началом другой. Единственное, под что они танцевали в эту долю секунды, было их тяжелое дыхание. Их тела соприкасались, не оставляя пространства для воздуха между ними. Мария не осознавала этого до сих пор.

Она, казалось, подсознательно вдыхала глубже, желая, чтобы этот обжигающий аромат, который он нес, был внутри нее.

Когда новая песня сменила их дыхание, он наконец открыл ей то, о чем она забыла за все эти годы.

— Похороны твоей матери.

От одного этого слова ясное воспоминание наконец-то вырвалось из глубин ее сознания, наводнив ее образом молодого Доминика в старом коричневом костюме, который был ему велик. Однако Мария не понимала, откуда он знал, какая она, даже все эти годы назад. Единственный, кто действительно верил, что с ней что-то не так, был ее психиатр, потому что тогда даже ее родители не хотели признавать, что их драгоценная дочь - зло.

Видя замешательство на ее лице, он продолжил: "Я знал, что ты бессердечная, потому что ты сделала..."

БАНГ.

Ее первый танец может стать последним.

Девять

Ты пьяна

Услышав выстрел, она направилась к раскачивающейся двери, желая убедиться, что с ее семьей все в порядке.

— Ты что, с ума сошла? — Доминик обхватил ее руками, добравшись до нее прежде, чем она успела открыть дверь и увидеть массовую истерию в другой комнате.

— Мы не можем просто — она пыталась бороться с ним — оставаться здесь и ничего не делать!

Подняв ее с пола, он начал тащить ее обратно через безопасную кухню.

— Если я позволю дочери босса выйти на улицу и пострадать, то я и моя семья в любом случае останемся живы.

Он не обязательно был неправ, но для нее он был прав. Страх не был в ее лексиконе, и она думала, что и в его тоже.

Когда он открыл морозильную камеру в глубине комнаты, Мария не могла поверить, насколько она ошибалась на его счет.

— Пожалуйста, Мария. — Он усадил ее обратно на тощие каблуки в прохладный металлический ящик. Чтобы она больше не пыталась убежать, он крепко схватил ее за лицо, требуя, чтобы она посмотрела на него. — Ты пьяна.

— Нет, я... я не пьяна. — Ну, черт.

— Ты пьяна, — заявил он очевидное, почему он заставил ее танцевать с ним в первую очередь. — И если я не защищу тебя...

— Я не нуждаюсь в защите, Доминик. Почему никто не может этого понять?

Он изучал мягкое, совершенное лицо в своих руках, от ее драгоценных глаз до пухлых губ.

— Я не думаю, что ты понимаешь, принцесса, но мы оба знаем, что если я позволю тебе уйти отсюда в таком виде, я умру, мои братья умрут, Кэт умрет.

Мария посмотрела в его умоляющие глаза, понимая, что, возможно, в данный момент она была в плену, но она также была той, кто держал его судьбу в своих руках.

— Хорошо.

Отпуская ее медленно, палец за пальцем, Мария задалась вопросом, кто жалеет об этом больше. Пока он не отпустил ее, она не понимала, что он выше ее на несколько дюймов даже на каблуках. Именно такие мелочи замечали девушки, когда им кто-то нравился.

— Вот. — Доминик быстро снял свой пиджак. — Возьми это, и я вернусь.

— Ты бросаешь меня?

— Я не могу сидеть здесь с моей семьей и моими людьми, — сказал он ей, накидывая теплый материал на ее плечи.

Значит, Доминик был тем, кем она думала, даже если он заставлял ее оставаться здесь. Но если он уговаривал ее не уходить, ей нужно было что-то взамен.

— Ты убедишься, что с Лео все в порядке?

Она смотрела, как он кивает, все еще крепко держась за вещь на ее плечах. Костяшки его пальцев практически побелели, и она подумала, что он собирается притянуть ее к себе и поцеловать, но он просто отпустил ее.

Он повернулся к ней спиной и направился к двери.

— Я позабочусь о том, чтобы кто-нибудь пришел за тобой, когда будет безопасно.

Ее охватило жуткое чувство.

— Не смей запирать меня здесь, Доминик.

Не оглядываясь и не говоря ни слова, он открыл дверь.

— Клянусь Богом, Доминик, если я пойду к этой двери, когда я думаю, что она безопасна, и найду ее запертой, — предупредила она его с обещанием, которое будет длиться всю жизнь, — я никогда не прощу тебя.

Это был ее ультиматум. Она больше никогда не будет смотреть на него и терпеть его присутствие. Он должен был доказать, что она не драгоценная картина в музее, как думал ее отец, и что Доминик не будет относиться к ней так, как он.

Несмотря на то, что лицо в смятении бросило на нее последний взгляд, Мария стояла на месте по двум причинам: не желая, чтобы смерть Катарины была на ее руках, и чтобы посмотреть, что он выберет. Она подождет, пока не будет готова уйти, желая притвориться, что он никогда бы так не поступил, хотя все мужчины были чертовски одинаковы, когда дело касалось ее.

Казалось, прошло уже несколько минут, когда выпитый алкоголь больше не согревал ее тело. То тепло, которое она ощущала в животе рядом с Домиником, тоже исчезло. Единственное, что от него осталось, это его куртка и его запах, который она несла.

Просунув руки в рукава, она надела его, пытаясь согреться. Она поднесла мешковатые рукава, которые были далеко за пределами ее рук, к лицу, глубоко вдыхая этот жгучий аромат. Раньше ее окружали мужчины в костюмах, которые пользовались сильными одеколонами, но она никогда не чувствовала такого запаха. Доминик пах натурально, землисто, как будто исходил из окружающей среды, а не из флакона. Его запах опьянял, заставляя Марию чувствовать себя как кошка, впервые понюхавшая кошачью мяту.

Когда оцепенение от алкоголя окончательно прошло, она вспомнила, что он собирался ей сказать. В глубине души она не знала, что могло выдать ее бессердечное сердце. Она помнила все о похоронах матери, но, как ни странно, не помнила и ничего. Больше всего она помнила свою умершую мать в ее любимом светло-розовом платье, уложенную в суровый белый гроб.

В то время Мария не думала, что тело очень похоже на ее мать. Смерть не подходила ей, как и килограммы косметики, которые они использовали, чтобы скрыть это. Даже в пятнадцать лет Мария знала, что скрывается под ним - кровь, пулевые отверстия и серая, безжизненная кожа. Возможно, им удалось сделать ее снова красивой, но ее мать никогда не будет такой красивой, какой она выглядела при жизни.

Однако сейчас она не могла поверить, что видит Доминика в последний раз, пока судьба не свела их вместе, оба, вероятно, старше своих лет. Мария была уверена, что не помнила его, потому что на смерть ее матери пришло полгорода, чтобы отдать дань уважения покойной жене босса Карузо. В тот день она встретила так много мужчин - многие из них с замиранием сердца говорили ей, какой красивой женщиной она становится. Доминик уже был взрослым, молодым, наверное, лет двадцати. Учитывая их разницу в возрасте и умершую мать, неудивительно, что ее юная особа не обращала на него никакого внимания.

Она помнила только, как крепко отец обнял ее сзади за плечи, когда Люцифер и Доминик подошли, чтобы выразить свое почтение. Самым фальшивым извинением той ночи было извинение Люцифера. За этими черными глазами она увидела удовлетворение.

Мария знала, что ее отец тоже должен был это видеть. Но мир, который они поддерживали между двумя семьями, был крепким и не подавал признаков разрушения до тех пор, пока жадность и больной разум Люцифера не разъели его каждый день на протяжении почти восьми лет.

После смерти Люцифера, благодаря жертвам Доминика, был создан новый мир, и сегодня, с объединением их семей, история вошла в историю.

Ну... почти.

Кто-то в их среде, человек, которого они называли «Ван-Шот» сделал миссией своей жизни то, чтобы семьи снова объявили войну.

Подойдя к двери холодильника, Мария решила, что ждала достаточно долго. Время пришло.

Ее рука уже почти взялась за ручку, когда дверь открылась - прежде чем она успела выяснить, запер ее Доминик или нет.

Подумав, что Доминик вернулся за ней, она увидела грязные светлые волосы и милое маленькое личико, только когда дверь была полностью открыта.

— Лео! Слава Богу!

Крепко обняв ее, он спросил очевидное:

— Что ты здесь делаешь?

— Это долгая история.

— Чей это пиджак? — спросил он, с каждой секундой становясь все любопытнее.

— Это еще дольше, — сказала она ему, наконец отпустив его. Ей нужно было отвлечь его внимание и заставить его заняться своими делами. — Кто-нибудь пострадал?

— Да... эм... Насчет этого... Возможно, ты не захочешь выходить…

Мария подхватила свое платье, чтобы выбежать из кухни в бальный зал. У нее был Лео, так что Мария будет жить с тем, кто был ранен или, возможно, убит. К ней вернулось жуткое чувство всегдашней правоты, и она надеялась, что жених или, что еще хуже, невеста не были убиты. Смерть Кэт была бы для нее катастрофой, ведь девушка ей уже очень нравилась, чего нельзя было сказать о Драго. И так же, как если бы пострадал Лео, Доминика убила бы смерть его сестры…

У нее пересохло во рту, когда она проталкивалась сквозь толпу, окружавшую безжизненное тело. Здесь Марии было холоднее, чем в морозильной камере.

Оттолкнув последнего человека, она увидела лужу крови и следом за ней голову с черной дырой прямо между глаз.

Вот дерьмо.

Разве плохо, что она почувствовала облегчение?

Бедный Тодд.

Десять

Разбивая папино сердце

— Вот это да! — Мария вошла в кабинет отца, увидела, что он сидит за своим огромным столом, а его консильери, Винни, сидит с другой стороны, а Лука стоит в дальнем углу. Никогда в жизни ее не вызывали к себе и не удостаивали их присутствием одновременно. Сказав, что пришла по делу, она спросила:

— И чем я обязана тому, что меня пригласили на одну из ваших драгоценных встреч?

Она готова поклясться, что в темном углу, откуда Лука любил подглядывать за городом внизу, она увидела легкую улыбку за огоньком его сигареты.

— Я же говорил тебе, Данте, это бессмысленно. — Винни вдруг хлопнул рукой по деревянному столу. — Мы знаем, кто такой Ван-Шот. Есть только один человек, способный обладать его мастерством. Ты видел это. Я видел. Мы. Все. Видели. Видели. Это. — Винни расстраивался с каждым словом. Он также становился более убедительным.

Данте и сам был убежден, не возражая ни против одного его слова.

Это было трудное время для семьи. Мужчины, казалось, падали как мухи, причем с мастерством. Нужна была только одна пуля, один раз, прямо между глаз, и все это указывало только на одного человека.

Доминик.

Она слышала шепот, слухи вокруг него и его пресловутого «Глока», не зная, что из них правда, а что преувеличение. Исходя из того, что она слышала, она была уверена, что последнее. Однако, судя по серьезному выражению их лиц, она сомневалась, было ли это преувеличением.

Видя, насколько убеждены ее отец и его консильери, она поняла, что единственная причина, по которой они еще не убили его, заключалась в отсутствии доказательств. Марии было интересно, что думает по этому поводу Лука…

— Скажи им, где ты была, когда стреляли, Мария.

Ее глаза метнулись в угол, теперь она точно знала, зачем ее вызвали и где в этой неразберихе находится ее брат.

Он знает. И теперь ее брат сдавал ее.

Рассказать отцу, где она была и что делала, даже если это было в основном безвредно, означало изменить все.

Что он будет думать о ней.

Как он на нее посмотрит.

Заговорит ли он с ней снова.

Честно говоря, Мария не знала, во что ему будет хуже поверить - в то, что Доминик был Ван-Шотом, или в то, что он заставил его дочь одну танцевать прямо у него на глазах. И что еще хуже... она сама этого хотела.

Только одно из них было правдой, и сейчас она была единственной, кто мог доказать его невиновность.

— Я была на кухне, пристроенной к бальному залу.

— И… — выбросил свой пепел из наклонного открытого окна, позволив ветру пронести его через весь город, прежде чем он успел упасть на землю. Он хотел, чтобы она продолжала разбивать папино сердце.

Она полагала, что это хорошо - ее мнение об отце в последнее время все равно было дерьмовым. По крайней мере, они могли разочароваться друг в друге вместе.

— Мне неприятно говорить тебе, отец, но когда выстрелили, — улыбающаяся Мария подошла ближе, желая, чтобы он хорошенько рассмотрел ее, — Доминик был со мной.

Шок и ужас Данте заставили его долго переваривать услышанное. Было ясно, что он разыгрывает самые худшие сценарии того, что они могли делать.

— Ты уверена? — Консильери прочистил горло, делая все возможное, чтобы сориентироваться в разговоре и одновременно стараясь проявить уважение к тем, кто находился в комнате. — Ты все время следила за ним?

Ее взгляд не отрывался от холодных, пронзительных, льдисто-голубых глаз отца. — О да, я уверена...

— Хватит! — Кулак Данте ударил по столу. — Ты больше никогда не будешь разговаривать с этим Лучано!

Мария практически рассмеялась.

— Это богато, учитывая, что ты заставил одного из своих лучших людей жениться на такой.

Медленно поднимаясь в кресле, его голос был резок, как лед в его глазах.

— Ни одна моя дочь не будет поймана мертвой с отродьем Сатаны.

— Это был всего лишь танец, отец. — Она жалобно посмотрела на него. — Прости, что я тебе это говорю, но ты не можешь убить Доминика ни за это, ни за то, что он Ван-Шот.

— Если ты будешь продолжать видеться с ним, ты будешь мертва для меня.

С гордо поднятой головой она развернулась на пятках.

Если бы он повел себя иначе, у нее, возможно, хватило бы духу сказать ему, что она и не собиралась этого делать. Доминик запер эту чертову дверь, и она это знала.

— Ты слышишь меня, Мария?

Чем дальше она шла, тем громче он становился, и тем больше ненависти он извергал.

— Умрешь для меня!

Мария ни разу не оглянулась.

* * *

Услышав щелчки каблуков, Лука сделал последнюю затяжку, затягиваясь сладким вкусом, пока маленький кусочек табака не сгорел в фильтре.

От кипящего гнева отцу пришлось вытереть бисеринки пота со лба. Винни, напротив, сидел тихо, собираясь с мыслями, как и подобает хорошему консильери.

— Не волнуйся, папа. — Подойдя к столу, Лука ткнул окурком палочки в стеклянную пепельницу, стоявшую перед его отцом, пока она не превратилась почти в ничто. —Ты был мертв для нас давным-давно.

Спустившись по ступенькам, Мария прошла через фойе в гостиную за Лео. Чего она никак не ожидала, так это полного собрания гостей, думая, что все находятся в пентхаусах в отеле-казино.

Лео.

Неро.

Элль.

Хлоя.

О, отлично.

И Лука.

Она все время наряжалась, так что, может, они не заметят…

— Почему ты нарядилась так, будто это ты идешь на бал? — Неро был единственной душой, достаточно смелой, чтобы спросить очевидное.

Блядь.

Ее выдавало платье. Да, она носила платья каждый день, но это не было одним из ее обычных «трахни меня» платьев, которые она носила каждый день. Желая выглядеть женщиной в море старшеклассников, она выбрала более взрослый фасон. Платье было с вырезом на плечах, расширялось до половины бедер, делая ключицы аппетитными, а талию несуществующей. Но самым верным признаком был цвет. Кроваво-красный.

Жаль, что она не выбрала розовое - возможно, ей бы это сошло с рук, - но теперь все, что она могла сделать, это продать его.

— Потому что это действительно так.

Неро сузил глаза, он все еще был чертовски смел для своего собственного блага.

— Почему?

Лео поднял воду, которую он пил, и сделал глоток, в то время как Элль и Хлоя боковым зрением смотрели друг на друга, а затем взглянули на свои телефоны, делая вид, что они занимаются своими делами.

— Меня попросили стать добровольцем, — уверенно заявила она, откинув за плечо завитую белокурую прядь.

Лука, который сидел слишком тихо, наконец, заговорил:

— Кто?

Почему она боялась произнести это имя при Луке больше, чем имя Доминика при их отце...

— Кейн Эванс.

— Кейн Эванс? — Неро был в недоумении. — Это мой бывший учитель английского?

— Да.

— Ты идешь на свидание с мистером Эвансом? — Все еще в недоумении.

— Это не свидание.

— Ну, это чертово свидание в такой одежде.

Мария закатила глаза.

— Кто сказал?

— Это говорю я. Если бы Элль была так одета, это было бы гребаное свидание.

Собираясь разрушить гребаную жизнь Неро, она потеряла ход мыслей, когда Лука вытащил руку из-за спины Хлои, где они уютно устроились на диване, встал и начал уходить.

Хлоя, чувствуя неловкость от своего жениха, заговорила:

— Ну, я думаю, ты выглядишь очень красиво.

— Да. Надеюсь, вам обоим будет весело, — согласилась Элль, пытаясь помочь.

Комплименты остались незамеченными, так как Мария проследила за тем, как Лука прошел на кухню, удивляясь, почему он ничего не сказал.

Неро посмотрел на Лео.

— Ты знал об этом?

— Да. Что в этом такого? — Их младший брат пожал плечами, делая вид, что ничего особенного. Встав с дивана, он подошел к сестре, чтобы они могли поспешно уйти, если она захочет.

— Что за черт? — Неро обвел глазами комнату, явно сбитый с толку. — Почему никто ничего не говорит?

— В чем дело? — Мария изогнула одну бровь, лукавая улыбка тронула ее губы. — Я думала, что мистер Эванс тебе нравится, учитывая то любовное письмо, которое ты написал ему об Элль.

У Хлои открылся рот. Клубничная блондинка, чья рука лежала на руке Неро, подняла ее, чтобы накрыть свою. Лео, конечно же, чуть не умер от смеха.

Неро собирался снова открыть рот, но закрыл его и посмотрел на Луку на кухне, ожидая, что тот скажет. Когда ничего не вышло, он взял на себя свою обычную роль; однако, усвоив урок, не говорить о Кейне. — Кто, блядь, вообще с тобой едет?

— Джерри. — Он же ее новый костюм, который на самом деле был одним из ее старых костюмов, который следил за ней еще в школе. Он был единственным, кто хотел взяться за эту работу, с тех пор как в последний раз…

Как и Неро, в чем она не хотела признаваться, ее больше волновало мнение Луки. Она не сводила с него глаз, наблюдая, как он готовит ужин.

Какого черта он молчит?

— Я думаю, он только что остановил машину, — объявил Лео, все еще явно пытаясь спасти ее.

Мария и Неро снова продолжали смотреть на занятого Луку. Первым сдался ее брат.

Одиннадцать

Ее второй танец

Подходя к школе, Мария отвлекалась на мысли о Луке. Тот факт, что он не произнес ни слова после того, как она назвала имя Кейна, выбил ее из колеи, заставив задуматься, одобряет ли он его, в чем она сильно сомневалась. Или не одобряет, что было почти наверняка, но насколько именно?

Ее мысли начали возвращаться к первой встрече с Кейном...

... — Всегда пожалуйста…

Она завела золотые волосы за ухо и улыбнулась.

— Мария.

Они повернули головы, когда входные стеклянные двери с грохотом распахнулись.

Что ж, могло быть и хуже, подумала она, глядя, как Кейн идет по коридору. Черт, если бы его походка не была сексуальной.

— Какого хрена, Сэл? — прорычал Лука, когда Сэл вернулся из-за угла.

— Извини, она, блядь, продырявила его дверью прямо в лицо. Я не мог перестать смеяться.

В то время как Мария закрыла глаза, чувствуя, что ей снова плохо, Сэл снова начал смеяться, явно проигрывая в уме произошедшее.

Лука обхватил сестру за руку и потащил их обратно к спортзалу.

— Что я тебе говорил о том, что надо бить сильнее?...

...Вспышки фотокамер заставили ее моргнуть.

— Что за...

— Тема - Голливуд, помнишь? — Лео не дал ей бросить F-бомбу в присутствии пятидесяти или около того родителей, которые притворялись папарацци из-за канатов.

— О, точно. — По правде говоря, Мария не знала, да и, честно говоря, ей было наплевать на память, потому что ее задница была здесь только по одной причине, и она начиналась с горячего и заканчивалась учителем.

Наблюдая за тем, как Лео мило улыбается и позирует перед камерой, она без труда выстроилась рядом с ним, а Джерри лишь на шаг отстал, когда они начали идти по фальшивой красной дорожке. Это действительно выглядело как настоящее фото знаменитостей, с фотобомбирующим телохранителем и всем остальным. Единственное, чего не хватало, так это сексистского репортера, задающего Марии тупые вопросы, которые впоследствии будут растиражированы по всему TMZ.

С очередным щелчком фотоаппарата она увидела, как Лео позирует по-другому. "

— Разве это не круто, что ты занимаешься со своей сестрой?

— Нет. С чего бы это? — спросил он, искренне не понимая.

Знаете, когда что-то настолько чертовски милое, что хочется затискать до смерти? Ну, именно это она и чувствовала по отношению к Лео. Поэтому она решила взять в руки его милое, маленькое личико и поцеловать его в щеку. Стирая пятно помады с его лица, она сделала мысленную пометку, чтобы обязательно заполучить эту фотографию и вставить ее в рамку.

— Так, теперь это становится немного не круто. — Он остановил ее «материнское» оттирание, сам избавившись от пятна.

— Прости. — Она засмеялась.

Когда они наконец добрались до входных дверей школы, где заканчивалась красная дорожка, Лео подошел к билетной кассе и сдал свой билет на бал выпускников 2015 года.

— Вы волонтер, сэр?

— Нет, это я, — ответила Мария, хотя мама с планшетом имен явно спрашивала Джерри.

— Родители не приходят, чтобы высадить своих детей. Обычно они высаживают их у входа в школу для таких случаев.

Не слушая, Джерри сел на одну из скамеек, вытащив из-под мышки газету.

Все было как в старые времена. Во время школьных танцев они запирали все двери, кроме этой, чтобы никто не мог войти или выйти, кроме как через парадный вход. Если бы он ей понадобился, она могла бы позвонить ему на мобильный, и если бы что-то случилось, он был бы там через минуту.

— Вы можете подождать снаружи, если хотите.

Джерри открыл свою газету побольше.

— Думаю, я подожду здесь.

Мать-волонтер не знала, как реагировать, казалось, ее немного пугал крупный мужчина в костюме.

— Он просто немного слишком опекает. Мария пожала плечами, фальшиво рассмеявшись. Пытаясь отвлечь внимание женщины, она продолжила:

— Я работаю добровольцем. Мария Карузо.

— Кейн идет сюда, — прошептал Лео ей под нос. — Встретимся здесь, когда танцы закончатся. Удачи.

Кивнув, когда он уходил, она поняла, почему он так поступил. В отличие от того, как Мария выставила Лео, войдя в дом, несмотря на то, что он сказал, что это не так, Лео не хотел, чтобы его сестра выглядела не очень круто, когда ее младший брат болтается рядом, пока она флиртует с его сексуальным учителем английского. Ей действительно нужно было придумать, что купить Лео после сегодняшнего вечера.

— Ах, да. — Волонтер, наконец, нашел ее имя в списке. — Я вижу тебя здесь, Ма...

— Мария, спасибо, что пришли. Я не был уверен, придешь ты или нет. — Кейн, казалось, был приятно удивлен, увидев ее.

Ее холодное сердце заколотилось в груди от встречи с ним. — Конечно. Почему бы и нет?

— Ну… — Прочистив горло, он остановил свой взгляд на женщине с планшетом, которая с обожанием смотрела на него. — Спасибо, Кэти. Я провожу Марию на ее пост.

Почувствовав его руку на своей спине, она с радостью позволила Кейну провести ее к стойке контроля верхней одежды.

Несмотря на то, что подслушивающего больше не было, он старался говорить тихо. — Лео упомянул о некоторых семейных проблемах, когда вернулся в школу на этой неделе, пропустив несколько дней.

— Верно. — Не желая уточнять детали, она решила быть честной, раз уж адская свадьба попала в газету. — Семейная свадьба, на которой мы присутствовали в прошлые выходные, немного вышла из-под контроля.

— Я слышал.

Ну, черт. Наверное, ей не стоило приукрашивать. Все знали об этом только потому, что каждый житель отеля, блядь, слышал это и последовавшие за этим крики. Единственное, что было хорошо, так это то, что никто не знал, кто такой Ван-Шот, и больше половины полиции Канзас-Сити было в кармане у ее отца.

Полицейский департамент Карузо-КС, долгое время стоявший на ногах, передавался из поколения в поколение с каждым начальником и комиссаром на протяжении многих лет. На первый взгляд может показаться, что полицейские контролируют ситуацию, но правда заключалась в том, что этот город управлялся и принадлежал деньгам и страху семьи Карузо. Так что, по сути, начальник полиции или любой политический деятель в этом городе принадлежал к той группе людей, от которых они клялись своим гражданам, что будут их защищать.

По правде говоря, граждане Канзас-Сити были в лучших руках у Карузо, чем у полицейского департамента. Если с кем-то в этом городе что-то случалось, Данте или Лука знали об этом и делали все возможное, чтобы исправить ситуацию. Так, если ваш ребенок пропал без вести или, что еще хуже, погиб, к следующему утру Лука мог посадить вас в комнату к убийце вашего сына с 9-миллиметровым пистолетом в руке. Это был не совсем тот тип правосудия для всех, но для семьи это было лучше, чем ждать целый год, пока убийцу вашего ребенка наконец посадят за решетку, а через пятнадцать лет выпустят за хорошее поведение, проповедуя, что они нашли Бога.

Вот почему Бугимен стал именем нарицательным. Если вы совершали что-то отвратительное, единственным судьей, присяжным и палачом для вас был Лука. Его правосудие было не только быстрым и верным, оно было чертовски е-x-a-c-t. Бугимен получал удовольствие от своей работы только в том случае, если вы получали именно то, что заслуживали. Око за око, зуб за зуб - вот что он воспринимал буквально, пока Лука был в хорошем настроении.

— Ну, я рад видеть, что с тобой все в порядке. — Кейн вдавил свою руку в ее спину чуть глубже.

Еще один удар ее сердца.

— Спасибо.

— Позволь мне помочь тебе с этим. Помогая ей вылезти из шубы, он медленно спустил ее с плеч, обнажив красное платье.

Мария видела, как в его глазах блеснул огонь, когда он снимал с нее шубу. То, что он быстро повернулся и отдал шубу добровольцу, не помешало ей увидеть его мысли о сексе. Возможно, у нее самой возникла пара собственных мыслей, не относящихся к категории PG-13.

— Ну что, пойдем? — по-джентльменски спросил Кейн, протягивая ей руку, как это делали хорошие парни в кино.

Мария взяла его руку в ответ, обхватив пальцами нижнюю часть его бицепса и осторожно ощущая каждый мускул и силу, которую он скрывал под застегнутой рубашкой. Она могла только представить, как он выглядит под рубашкой.

Позволив Кейну снова вести себя, они прошли через всю школу, чтобы добраться до места проведения танцев в спортивном зале. С каждым шагом они проходили мимо имени другого ученика, украшенного на полу золотой звездой, имитирующей аллею славы. Затем, как только они вошли в зал, как будто вы еще не знали, какая тема была выбрана, буквы в натуральную величину осветили спортивный зал на фоне холмов с надписью H-O-L-L-Y-W-O-O-D. За четыре с небольшим года не только учителя стали горячее, но и танцы стали достаточно хороши для вечеринки после вручения «Оскара».

Дойдя до самого конца зала, откуда открывался прекрасный вид на танцпол, он остановился.

— Теперь мы ждем.

— Чего?

Он засмеялся.

— Чтобы это закончилось.

— И это все? — Мария только сейчас осознала, что вызвалась сопровождать, а не присутствовать, как раньше.

— В основном. Кроме этого, мы следим за тем, чтобы дети не пронесли алкоголь или наркотики, и чтобы они не были слишком грубыми.

— О, я знаю. — Она улыбнулась, вспомнив, что средняя школа была последним разом, когда она могла скрыться от бдительных глаз своего телохранителя. В очень редких случаях, когда ей удавалось как-то ускользнуть от своего костюма, единственное время, когда она могла немного пожить, было на школьных танцах. Именно здесь, в этом зале, во время первого домашнего бала, она впервые попробовала алкоголь.

В колледже все было по-другому. В целях безопасности она была вынуждена жить дома, пока ее костюмы возили ее в школу и обратно, где они могли сидеть с ней в классе. «Настоящий» опыт обучения в колледже был тем, чего Мария никогда не могла получить..