Маскарад повесы

13

Джеймс подошел к вазе, в которую Кэт поставила подаренный им роскошный букет, вынул из него желтую розу и протянул девушке.

— Я понимаю, что не стоит торопить события, — проговорил он со смущенным видом, — но мне не терпится вам сказать, как вы мне дороги, моя милая, прекрасная Кэтрин!

Она подняла было руку, желая его остановить, но, поняв, что это не в ее силах, поднесла к губам цветок. Поэт же, не замечая ее состояния, принялся вполголоса говорить, как восхищается ею, но его слова едва доходили до сознания Кэт. Смотреть Джеймсу в глаза она не могла, поэтому стала разглядывать складки его белоснежного шейного платка, потом ее взгляд перекочевал на лацкан фрака, и она с удивлением обнаружила, что фрак на поэте далеко не первой свежести. Интересно, почему Эшвелл при его богатстве ходит в потертой одежде? Тем временем в голосе поэта появились настойчивые нотки, и она прислушалась к его словам.

— Я думаю, настоящая любовь, сильная и взаимная, может помочь людям преодолеть любые трудности. А как считаете вы, Кэтрин? Мне очень важно знать ваше мнение! — Джеймс помолчал и добавил чуть слышно: — Например, как по-вашему, могут двое влюбленных жить счастливо, имея самые скромные средства к существованию?

Кэт в изумлении подняла глаза и вздрогнула — таким бледным она Джеймса еще не видела. Как он волнуется, бедный! Она почувствовала глубокую симпатию к этому человеку — ведь он автор стихов, которые она обожала, один из немногих людей, чьи жизненные принципы основывались на непоколебимом уважении к ближнему. Ах, лучшего друга она не могла бы и желать! Но выйти за него замуж… И зачем он задает ей такие вопросы?

Кэт задумчиво провела по губам шелковистыми лепестками. Должно быть, Джеймс просто хочет выяснить, как она относилась бы к нему, будь он бедняком. Но Кэт было трудно даже себе ответить на этот вопрос — ведь всем известно, что года два назад лорд Эшвелл получил вместе с титулом виконта богатейшее наследство, а чуть позже заработал целое состояние на своем поэтическом сборнике. Впрочем, говорят, что до этого он был почти нищим…

Невольно ей пришел на ум Бакленд, и, как всегда, при мысли о нем у нее дрогнуло и заныло сердце. Вопрос Джеймса заставил ее заглянуть в собственную душу, и ей открылась правда настолько ошеломляющая, что из ее глаз чуть не брызнули слезы. Она любит Бакленда! Пусть его мануфактура разгромлена и еще долго не будет приносить дохода, что с того? Жизнь с ним была бы истинным счастьем даже в бедности!

Кэт вздохнула, взгляд ее затуманился, она представила себе маленький домик, увитый розами, посаженный собственными руками сад, детишек, резвящихся в лесу неподалеку… Ее затопила нежность к Бакленду. Добрый, милый, дерзкий Джордж, не имеющий лишнего гроша! Нет, его бедность не стала бы помехой их любви и счастью…

Ее вернул к действительности голос Джеймса, о котором она совершенно забыла.

— Не говорите ничего, дорогая Кэтрин, я прочел ответ на вашем лице! — взволнованно проговорил он и сжал ее руку.

Кэт растерялась. Она мучительно подыскивала слова, чтобы рассеять его заблуждение, но в эту минуту в гостиную ввалился Джаспер. Судя по покрасневшим глазам, он опять основательно приложился к бутылке.

— Ба, да нам оказал честь сам лорд Эшвелл! — весело крикнул он, плюхнувшись в свое любимое кресло. — За каким чертом, скажите на милость, вас принесло в нашу убогую обитель?

Джеймс улыбнулся и открыл было рот, чтобы сказать о цели своего визита, как вдруг во входную дверь громко постучали. Кэт вздохнула с облегчением: кажется, объяснение с Джеймсом все-таки откладывается. Так стучать мог только Кит Барнсли, и, если судьба ей улыбнется, с ним будет и Стивен. Сегодня они как нельзя кстати!

Она не ошиблась — нежданными гостями и впрямь оказались ее друзья. Войдя в гостиную. Кит уселся напротив Кэт, скрестил на груди руки и мрачно сказал:

— Мы только что от Мортонов. Представляешь, из-за этого дурацкого завтрашнего бала Джулия даже не захотела нас принять! И дались же им эти балы… Ведь все равно скоро будет маскарад, сколько же можно развлекаться?!

Осанистый мажордом миссис Мортон объявил о прибытии лорда Эшвелла и мистера Бакленда. Кэт заметила, как полногрудая хозяйка с белым тюрбаном на голове, одетая в оранжевое атласное платье и с головы до ног увешанная бриллиантами, встрепенулась, поправила свой белокурый парик и двинулась навстречу именитым гостям, сияя самой радушной улыбкой. Поздоровавшись с молодыми людьми, она громким голосом выразила надежду, что они оба будут сегодня танцевать, и подтолкнула вперед свою дочь Джулию.

К удивлению Кэт, стинчфилдская красавица поздоровалась с Баклендом очень сдержанно — похоже, поцелуй у пруда не произвел на нее никакого впечатления! Кэт торжествовала, но к ее радости примешивалось удивление: как можно побывать в объятиях Бакленда и не влюбиться в него? Что за дуреха эта Джулия!

Гораздо любезнее мисс Мортон поздоровалась с поэтом, и Кэт понадеялась, что на балу ему будет не до объяснений и ей удастся таким образом выиграть время.

Весь вечер накануне бала она обдумывала, как ей быть, но так ничего и не придумала. Сердце восставало против предложения Джеймса, однако разумом она понимала, что другого выхода у нее просто нет. Эта раздвоенность так измучила ее, что она чувствовала себя совершенно разбитой, поэтому, когда Джеймс, поздоровавшись с хозяйками, поклонился ей, она только слабо улыбнулась.

Кэт изо всех сил старалась не смотреть на Бакленда, но не удержалась, и ее смятение усилилось. Он был так красив, что с его приходом в бальной зале стало как будто светлее. На нем была превосходная черная тройка и белейший галстук, в котором, когда Бакленд повернулся к гостям, блеснула бриллиантовая булавка. На его правой руке Кэт заметила крупный изумруд, и у нее снова появилось тревожное чувство. Что, если Бакленд просто удачливый картежник? Она нахмурилась, а стоящая рядом Лидия зашептала ей в ухо:

— Джеймс уже сделал тебе предложение? Нет? На кого это ты уставилась? Ой, надеюсь, ты не влюбилась в мистера Бакленда? Учти, у него репутация развратника. Боже, сейчас же перестань на него так смотреть, не то заметит лорд Эшвелл, и ему это вряд ли понравится!

Кэт все слышала, но смысл слов не доходил до ее раздираемого противоречиями сознания.

— Что ты сказала? — сконфуженно переспросила она подругу.

— Ты что, влюбилась в него? — озабоченно прошептала Лидия.

— В Джеймса? — переспросила еще раз Кэт упавшим голосом. — Да, он мне очень нравится.

У всех, кто входил в бальную залу Мортонов, украшенную плющом и поздними цветами, которые хозяйка пестовала у себя в саду все лето, появлялось ощущение, что вернулась весна. Казалось, время пошло вспять, и гости, старательно выводя фигуры кадрили и контрданса, начисто забывали, что за стенами этой залы дуют осенние ветры. Привезенный из Стинчфилда оркестр частенько фальшивил, но хорошо держал ритм, и через два часа после начала танцев, когда большая часть гостей основательно приложилась к шампанскому, недостатков музыкального сопровождения уже никто не замечал…

Кэт два раза танцевала с Джеймсом. Он неоднократно пытался продолжить объяснение, но она тут же переводила разговор на другую тему. Потом ее два раза приглашал Кит — только для того, чтобы всласть подразнить, — а в перерыве взволнованная Мэри поведала подруге весьма тревожную новость о том, что в Стинчфилде какие-то люди угрожают разгромить мельницу возле Личвуда. Пока Кэт размышляла об услышанном, ее рукой завладел лорд Саппертон, и девушка, к своей досаде, вынуждена была отдать ему очередную кадриль.

По счастью, этот танец с его сложными фигурами, в которых участвовали три соседние пары, не оставлял времени для пространной беседы, но после кадрили, несмотря на сдавленные протесты Кэт, граф увел ее на террасу. Она могла бы устроить сцену, но ей не хотелось привлекать к себе всеобщее внимание. «Пожалуй, уступить Саппертону в таком пустяке будет спокойнее», — решила она.

Однако граф тут же развеял эту иллюзию. Прежде чем Кэт сумела ему помешать, он схватил ее руку и прижался губами к ладони. На счастье, Роджер и Эммет, которые беседовали на террасе, не заметили его вольности.

— Вы невыносимы, Саппертон! — отдернув руку, прошипела Кэт.

Она повернулась, чтобы уйти, но граф сказал своим тихим размеренным голосом:

— На днях я кое-что купил в Челтенхеме у лорда Тервелла, и моя покупка вас наверняка заинтересует.

Кэт вздрогнула и остановилась. Где она слышала это имя? Ах да, Джаспер говорил, что играет у этого Тервелла в карты.

— Что вы имеете в виду? — упавшим голосом спросила она. Граф пристально посмотрел на нее, и на его тонких запавших губах заиграла торжествующая улыбка. Ужасная догадка заставила Кэт содрогнуться — он выкупил проигранное Джаспером имение и может в любую минуту выгнать их с отцом из дому!

— Мерзкий ублюдок! — с отвращением бросила она и пошла к двери. Граф сардонически захохотал ей вслед.

Когда Кэт, прячась от Джеймса, вошла в библиотеку, то еле удержалась от смеха, несмотря на все свои старания. Возле камина в компании Бакленда и Кита стоял явно перебравший шампанского Стивен, пошатываясь и закатывая глаза. Его темные волнистые волосы были всклокочены и торчали в разные стороны. Похоже, любительницы танцев в зале недосчитаются одного партнера!

— Вы настоящий джентльмен! — с пьяным умилением глядя на Бакленда, проговорил Стивен; язык у него заплетался, он с большим трудом удерживал равновесие. — Ей-ей, вы славный парень: отлично стреляете и, несомненно, прекрасно знаете, где у лошади голова, а где зад! И Джеймс тоже неплохой парень — для поэта, конечно.

— Да ты пьян в стельку, Стив! — нахмурился Кит. — Несешь какую-то чушь, как законченный болван!

Стивен хлопнул его по плечу и засмеялся:

— Ты и сам хорош, братец! Ну-ка, расскажи Бакленду, что ты мне говорил про поэтов!

Покраснев, Кит бросил на него недовольный взгляд и засунул руки в карманы, всем своим видом показывая, что отвечать не будет. Стивен не стал настаивать.

— Мы с ним раньше думали, что все поэты такие же жеманные модники и размазни, как Руперт, — объяснил он Бакленду, снова дружески хлопнув его по плечу. — Но Джеймс совсем другой, не чета нашему стихоплету. Правда, в седле он сидит не очень уверенно, не то что вы, Бакленд, на то он и поэт. Но все же с Рупертом его не сравнить!

Весело рассмеявшись, Бакленд посоветовал Киту отвезти брата домой и обмакнуть в ближайший пруд для протрезвления.

— Клянусь Юпитером, отличная идея! — воскликнул Кит, подхватывая Стивена под руку. — Пойдем, старина, сейчас я тебя искупаю!

— Что-о?! Я не хочу купаться! — бурно запротестовал тот и попытался вырваться, но внезапно у него закатились глаза, и он всей тяжестью навалился на брата.

— Боюсь, сегодня его уже не протрезвить, — весело сказал Кит Бакленду. — Но в следующий раз я непременно последую вашему совету!

Вдвоем они подхватили Стивена под руки, он на мгновение пришел в себя, расплылся в блаженной улыбке и снова уронил голову на грудь. Кэт встретилась с Баклендом взглядом — его ясные голубые глаза искрились смехом. Милый, милый! Ей так захотелось побыть с ним рядом, поговорить, поделиться своими заботами, что она едва не попросила его вернуться в библиотеку, когда он поможет Киту отвести Стивена в экипаж. Однако она вовремя спохватилась и прикусила язык.

Оставшись одна, Кэт тяжело вздохнула. Надо срочно решать, что делать дальше: после того как Саппертон завладел ее любимым домом, времени на размышления не осталось. Может быть, отбросить все сомнения и все-таки выйти за Эшвелла, как она и собиралась сделать, задумывая свой план? Кажется, что это было так давно! Ей вдруг вспомнилась первая встреча с Баклендом, пятна томатного сока на его лице и галстуке, упоительное прикосновение его сильных рук… Она подошла к окну, раздвинула тяжелые бархатные занавеси и стала смотреть на освещенный фонариками сад. Сейчас вернется Бакленд; может быть, он снова заключит ее в объятия и поцелует… Милый, милый Джордж! Она беззвучно произнесла его имя, уткнувшись лбом в толстую мягкую ткань.

— О чем вы задумались, Кэтрин? — вернул ее к действительности голос Джеймса.

Кэт вздрогнула и судорожно схватилась за бархатную занавесь, словно боялась упасть.

— Ах, как вы меня напугали! — пролепетала она с натянутой улыбкой, лихорадочно придумывая предлог, чтобы сбежать.

Но, к вящему ее испугу, Джеймс отрезал путь к отступлению, плотно закрыв дверь. У Кэт упало сердце. Неужели страшный миг настал, и ей придется прямо сейчас принять решение, от которого будет зависеть вся ее жизнь?

Джеймс решительно шагнул к ней.

— Кэтрин, со вчерашнего дня я безуспешно пытаюсь сказать вам нечто очень важное. Пожалуйста, выслушайте меня наконец!

От волнения у Кэт пересохло во рту. Шурша брюссельскими кружевами, во множестве украшавшими ее голубое шелковое платье, она обессиленно опустилась в кресло и сцепила дрожащие руки на коленях.

— Разумеется, я выслушаю вас, — проговорила она тихо, не глядя на Джеймса. — Если я была к вам невнимательна, прошу меня извинить, но только… Впрочем, ничего! — Она подняла на него глаза и улыбнулась. — Я тоже очень хочу с вами поговорить.

Джеймс тотчас подошел к ней и, опустившись рядом с креслом на колени, взволнованно заговорил о своей любви. Глядя на Кэт глубокими карими глазами, бледный и одухотворенный, он рассказал, что поначалу был шокирован ее поведением и некоторыми суждениями, но вскоре понял, что в резкости ее манер виноват сквайр Дрейкотт, не давший дочери должного воспитания.

— И виноват не только сквайр, — продолжал он взволнованно, — но и все стинчфилдское общество. Оно не поддержало вас в естественном стремлении вести себя, как подобает женщине благородного происхождения. Со мной вы были совсем иной — кроткой, женственной… Я понял, что все это — увлечение стрельбой и охотой, грубоватые манеры — наносное, поверхностное, а внутри вы сама нежность и смирение. И я полюбил вас всей душой!

С трудом сдерживая раздражение, Кэт снова опустила глаза, чтобы не видеть его одухотворенного любовью лица, и уставилась на носки своих атласных бальных туфелек. Не замечая ее реакции, Джеймс продолжал с увлечением рассказывать, что с каждой встречей, по мере того как он лучше узнавал дерзкую, но мягкую и добрую натуру Кэт, его любовь росла, и наконец он понял, что не может без нее жить.

— Окажите мне честь, станьте моей женой! — закончил он. Кэт с тоской вспомнила, как она стремилась к этому вожделенному мигу несколько недель назад. Теперь она может торжествовать — знаменитый поэт, мечта лондонских красавиц, у ее ног! Почему же она не чувствует никакой радости?..

Кэт посмотрела в мечтательные глаза Джеймса и вдруг с необыкновенной ясностью поняла, что не может стать его женой, потому что не любит его и никогда не полюбит. Выйти за него замуж так же немыслимо, как перестать носиться по полям и лесам на Диане или бросить охоту на кроликов! При мысли, что она едва не совершила эту роковую ошибку, Кэт ахнула и прижала ладони к пылающим щекам.

— Мне очень жаль, но я не могу принять ваше предложение! — воскликнула она.

— Что это значит, Кэтрин?! — пролепетал он, хватая ее за руки.

— Я не могу выйти за вас замуж, милорд, — повторила она с сожалением. — Простите меня, я очень виновата перед вами. О, как глупо и жестоко я поступила! Было время, когда я ничего на свете так не желала, как выйти за вас замуж. Но сейчас я ясно вижу, что допустила ужасную ошибку, взявшись за исполнение своего плана.

Джеймс выпустил ее руки и встал.

— Какого плана?

Кэт было очень стыдно. Она закрыла лицо руками, однако через мгновение, сделав над собой усилие, опустила их и сказала с тяжелым вздохом:

— Я решила обольстить вас, заставив поверить, что неравнодушна к вам. Простите меня, Джеймс, но… — Она снова подняла на него глаза. — Я вас не люблю!

Джеймс смертельно побледнел. Не веря своим ушам, он взглянул в прекрасные карие глаза Кэт — такие ясные и честные. О, лучше бы она солгала ему, притворилась, что любит!

— Но я был уверен, что вы любите меня, — пробормотал он. — Я не мог так ошибиться!

— Я действительно вас люблю, но не как женщина, а как друг, сестра, как люблю Кита, Роджера и Эммета! — воскликнула она со слезами на глазах. — Простите, простите меня, Джеймс, я хотела выйти замуж не за вас, а за того лорда Эшвелла, который существовал в моем воображении. Не знаю, как вам это объяснить… Понимаете, узнав о вашем приезде, я сразу решила, что мне нужно выйти за вас замуж. Дело в том, что я нахожусь в очень стесненных обстоятельствах, и брак с богачом показался мне самым простым решением всех моих проблем. Кроме того, я была без ума от ваших стихов, поэтому мне показалось, что я смогу вас полюбить. О, как я ошибалась, как глупо и цинично рассуждала! Поверьте, я уже тысячу раз пожалела об этой ошибке. Пожалуйста, простите меня!

Слезы потоком хлынули по ее щекам. Джеймс уставился на нее в полной растерянности. Ему вспомнилось, как два дня назад Бакленд предупреждал, что Кэтрин охотится за его воображаемым состоянием. Глупец, он не поверил этому предупреждению!

Джеймс еще раз оглядел девушку, ему вдруг вспомнилось, как она смотрела на Бакленда, и он со всей ясностью понял то, чего не понимал раньше. Она и есть та самая лесная нимфа, которую Бакленд встретил в лесу в день их приезда и чьи поцелуи он так восторженно расписывал! В душе Джеймса вспыхнул гнев, ревность и ненависть к другу. Он схватил Кэт за плечи и рывком поднял ее на ноги.

— Я не отдам вас Бакленду, вы слышите? Это несправедливо, это низко, я не заслужил такого обращения! — воскликнул он и прижался губами к ее рту.

Но что это? На ощупь ее тело оказалось вовсе не мягким и нежным, как он ожидал, а мускулистым и твердым! Джеймс не ощутил ни малейшей страсти, в его голове внезапно вихрем пронеслась мысль о Мэри с ее пухлыми бархатными ручками и ямочками на щеках.

— Боже милостивый! — воскликнул он, выпуская Кэт из объятий, и на его лице появилась растерянная улыбка. — Извините мне этот недостойный порыв, милая Кэтрин. Кажется, вы были правы…

Он досадливо помотал головой.

— В самом деле, ну какие из нас жених и невеста! — рассмеялась Кэт, которую объятия и поцелуй Джеймса тоже оставили совершенно равнодушной. — Вы ведь меня не любите, правда?

Джеймс бросил на девушку испытующий взгляд.

— Мне казалось, что я безумно влюблен, — улыбнулся он, — но наш поцелуй убедил меня, что я люблю вас только как сестру. Я принял симпатию за гораздо более сильное и совершенное чувство, потому что — о, какого труда мне стоит в этом признаться даже самому себе! — меня ослепила ревность к успехам Бакленда. Вы не представляете, как тяжело всегда находиться в тени Джорджа! Он, конечно, никогда не дает мне это почувствовать, но… — Джеймс поймал недоуменный взгляд Кэт и нахмурился. — Господи, что это я болтаю! Просто я хотел сказать, что он очень красив, и женское сердце, как правило, не в состоянии перед ним устоять. Надеюсь, вы — приятное исключение.

Во взгляде Кэт появилась безысходность, и Джеймс сразу все понял.

— Милая Кэтрин, неужели я ошибаюсь, и вы его любите?! Мне от души жаль вас, дорогая, вы достойны лучшей участи! Он неплохой человек, но во всем, что касается женщин, у него каменное сердце. Надеюсь, вы будете благоразумны, и то, что я сказал насчет Эш… то есть Бакленда, поможет вам устоять перед его обаянием.

Он поклонился и пошел к двери, но вдруг остановился и повернулся к Кэт.

— Знаете, мне в голову пришла интересная мысль! Впрочем, она может показаться вам абсурдной…

Кэт была заинтригована лукавым выражением его лица.

— Какая мысль? — спросила она нетерпеливо. — Говорите же, иначе я не дам вам покоя весь вечер!

Джеймс подошел к ней и взял обе ее руки в свои.

— Знаете, временами у меня возникало впечатление, что Бакленд не так равнодушен к вам, как хочет показать. Вы помните наше путешествие в Тьюксбери? На следующий день он был сам не свой, пинал ногами стулья, рычал на слуг, со мной почти не разговаривал… Он явно ревновал вас ко мне! Вот я и подумал: а что, если сказать ему, будто вы приняли мое предложение?

Кэт отшатнулась:

— Что вы, что вы! Я презираю себя за то, что обманывала вас, и снова пойти на такое…

— Но, Кэтрин, ревность может помочь Бакленду разобраться в своих чувствах! Вы просто не представляете, как он жил последние три года, — его сердце превратилось в неприступную крепость. Подумайте: вдруг в ее стенах появится брешь, когда он поймет, что может потерять вас навсегда?

Кэт закрыла лицо руками.

— Ах, вы не знаете, что мне пришлось пережить за последние недели, когда я разыгрывала перед вами благовоспитанную барышню, и как я ненавидела себя за этот обман!

Джеймс взглянул в ясные глаза Кэт, и его вдруг охватила такая нежность к этой прелестной, искренней и несчастной девушке, что он порывисто обнял ее и поцеловал в лоб.

— Не терзайте себя, дорогая, если уж кто и виноват по-настоящему, так это я!

— Вы?

— Да, я, потому что принимал ваши авансы, стремясь взять верх над Баклендом, доказать самому себе, что я ни в чем ему не уступаю. Каким же я был дураком! — Увидев ее изумление, он рассмеялся и добавил: — Я очень благодарен вам за то, что у вас хватило здравого смысла мне отказать, иначе бы мы оба погибли из-за собственной глупости и тщеславия.

Кэт вздохнула и опустила глаза:

— Спасибо за вашу заботу обо мне, но все-таки я не могу так поступить.

— Должен признаться, милая Кэт, мною руководит не только забота о вас, но и желание немного помучить Бакленда. Мне кажется, он не верит, что я решусь просить вашей руки и что вы можете принять мое предложение. Было бы неплохо сбить с него спесь!

Представив себе, каким будет лицо Бакленда, когда он услышит об их помолвке, Кэт рассмеялась.

— О, это уже лучше! — воскликнул Джеймс. — Соглашайтесь!

— Пойти на еще один обман? Ни за что! — решительно сказала она.

— Очень жаль, — пожал он плечами. — Я хотел как лучше.

Первым, кого увидела Кэт, войдя с Джеймсом в наполненную пряным цветочным ароматом бальную залу, был Бакленд — под невыносимо фальшивые звуки скрипки он нашептывал что-то на ушко заливающейся смехом Джулии. Кэт с треском раскрыла веер. Негодяй все-таки волочится за этой кокеткой, он неисправим!

— Я согласна, — шепнула она Джеймсу. — Но ни слова больше!

— Дорогая Кэт, вы не пожалеете! — тоже шепотом ответил довольный Джеймс, беря ее за руку. — Уверяю вас, жизнь щедра на приятные сюрпризы. Потерпите всего два дня, а потом я сам открою ему правду.

Подойдя к Бакленду и Джулии поближе, он приостановился, демонстративно взял руки Кэт в свои и снова зашептал, нежно улыбаясь:

— Но вы должны пообещать, что после нашего маленького спектакля спросите Бакленда, кто он такой на самом деле.

Ничего не понимая, Кэт удивленно уставилась на него, но потом вспомнила, что должна поддерживать игру, и постаралась вложить в свой взгляд всю страсть, на какую была способна.

Бакленд между тем изо всех сил пытался восстановить доверие стинчфилдской красавицы, призвав на помощь все свое мастерство ловеласа, и, похоже, его усилия не пропали даром. Он уже начал подумывать, что жизнь в этом богом забытом местечке снова ему улыбается, как вдруг увидел Джеймса и Кэт, ворковавших, словно пара влюбленных голубков. Бакленд оцепенел — неужели Джеймс все-таки сделал Кэт предложение и она его приняла? Нет, не может быть!

Джеймс подвел к другу свою спутницу, и несколько минут обе пары оживленно болтали о том о сем. Вскоре к ним подошел Эммет и пригласил Джулию на танец. Как только они остались втроем, Джеймс повернулся к Бакленду.

— Можешь меня поздравить, Джордж, — сказал он вполголоса. — Мы с Кэтрин помолвлены!

Бакленд машинально пожал ему руку. У него появилось ощущение, словно на него на полной скорости наехала почтовая карета.

— Желаю счастья, — пробормотал он.

Жених и невеста обменялись сияющими взглядами.

— Мы пока держим это в секрете, потому что сначала Кэт хочет поговорить со своим отцом. — Джеймс незаметно, словно боясь раньше времени вызвать толки, погладил девушку по руке.

Бакленд холодно поклонился, пытаясь поймать взгляд Кэт, но она увлеченно разглядывала танцующих и с таким беззаботным, самоуверенным видом обмахивалась веером, что Бакленду захотелось выхватить его и разорвать на мелкие клочки.

— Послушайте, это правда? — звенящим от напряжения голосом спросил он и вдруг крикнул: — Вы что, оба с ума сошли?

Сжав в бессильной ярости кулаки, Бакленд бросил уничтожающий взгляд на Кэт, подошел к сидящей неподалеку Мэри и пригласил ее на танец.

— Кажется, мой друг очень расстроен, — резюмировал Джеймс и улыбнулся Кэт, стараясь ее приободрить, но она едва сумела выдавить из себя ответную улыбку.

В первый момент, когда Кэт увидела, как кровь отхлынула от щек Бакленда, сердце ее радостно встрепенулось. Но потом она вспомнила, что целых два дня ей придется изображать счастливую невесту, и помрачнела. Опять ложь, это невыносимо! А главное — Бакленд никогда не простит ей этого розыгрыша…

Когда время перевалило за полночь и многие гости уже разъехались по домам, уставший оркестр по настоянию Джулии заиграл вальс — новомодный танец, ставший гвоздем сезона в Лондоне. Разумеется, миссис Мортон была категорически против, считая его лишним доказательством испорченности нравов высшего света, — нельзя же в самом деле так откровенно обниматься на глазах у всех! Но чего не разрешишь любимой дочери — тем более что, по словам Джулии, и лорд Эшвелл, и граф Саппертон отлично вальсировали.

— Ты же не хочешь, мама, чтобы они сочли нас деревенскими простушками, правда? — воскликнула Джулия, невинно хлопая ресницами, и вопрос был решен.

Джеймс пригласил мисс Мортон, Мэри достался Эммет, а Лидии каким-то образом удалось залучить в круг робкого Джереми, танцевавшего несколько скованно. Ну, а к Кэт решительно приблизился Бакленд.

— Пойдемте! — буркнул он, бесцеремонно беря ее за руку.

— Надо полагать, это приглашение на вальс? — с замиранием сердца спросила она, стараясь не выдать своего волнения. Он не ответил, только пристально посмотрел ей в глаза.

Заиграл оркестр, пары закружились, и Кэт почувствовала, что ей не хватает воздуха — Бакленд обхватил ее талию слишком крепко. Видимо, его негодование было так сильно, что он уже не мог себя контролировать.

Сама же она, напротив того, успокоилась — в конце концов, кто дал ему право ее осуждать?

— Итак, мисс Дрейкотт, вы добились, чего хотели, — холодно заметил он. — Поздравляю вас с победой!

— Отпустите руку, мистер Бакленд, — попросила она негромко. — Вы что, хотите меня задушить?

— Я бы сделал это сию же минуту, если бы не угроза наказания! — в сердцах бросил он.

— О, пусть вас не останавливает такой пустяк, — улыбнулась Кэт. — Я уверена, что любой суд вас оправдает, как только вы расскажете об обстоятельствах, которые толкнули вас на преступление.

Но Бакленд ее уже не слушал.

— Как вы могли так поступить?! — воскликнул он так горестно, что в душе Кэт снова шевельнулась надежда. — Джеймс — мой самый лучший и давний друг, и вот теперь вы встали между нами! Ради чего вы убиваете нашу с ним дружбу? Чтобы устроить свои дела? Вы используете любовь моего друга в корыстных интересах, злоупотребляя его добротой и душевной чистотой, а эти свойства не так уж часто встретишь в нашем королевстве. Разве вы сможете сделать его счастливым? Он заслуживает настоящей любви, мисс Дрейкотт, а не того суррогата, который вы ему предлагаете! Вы просто-напросто корыстолюбивая интриганка!

От благостного настроения Кэт не осталось и следа. Это уж слишком! Он не имеет никакого права оскорблять ее только за то, что она обручилась с Джеймсом!

— С какой легкостью вы пригвоздили меня к позорному столбу, мистер Бакленд, — заметила Кэт, не повышая голоса, но со всем сарказмом, на какой была способна. — Но чем вы лучше? Разве вы сами не используете других в своих целях?

Бакленд сбился с такта, закружив ее слишком быстро, и был вынужден немного замедлить шаг.

— Что с вами, вы разучились танцевать? — с безмятежной улыбкой спросила Кэт.

— Я очень в вас ошибся! — покраснев от гнева, проговорил он сдавленным голосом. — Я как последний дурак верил, что вы одумаетесь, поймете, как низко поступали все это время, перестанете интриговать и поищете другой способ покончить со своими трудностями! — Он заскрежетал зубами, его глаза налились кровью. — Вот что: я открою Джеймсу глаза, расскажу о ваших истинных намерениях!

— И поставите себя в глупое положение, Бакленд, — рассмеялась Кэт. — Неужели вы думаете, что я еще не рассказала ему о своем плане? Я ведь предупредила вас, что буду с ним честна. — Она вздохнула и томно посмотрела на Джеймса. — Он так красив! Подумать только, я не замечала этого, пока он не попросил моей руки!

— Как, вы признались ему в своих интригах? — изумленно переспросил Бакленд.

— Разумеется! Или вы думаете, что я считаю достойным правды только вас? Ах, как вы самонадеянны! — ответила она. — Но это не единственное ваше заблуждение. Вы ведь уверены, что я не люблю вашего друга, не так ли? Вот и ошибаетесь! Я полюбила Джеймса, и гораздо сильнее, чем могла ожидать!

Гнев на его лице сменился недоверием.

— Не может быть! — воскликнул он.

Напряжение окончательно оставило Кэт, наскоки Бакленда ее больше не трогали. Теперь оставалось закончить повествование достаточно убедительно — и пусть он думает что хочет.

— Когда Джеймс сделал мне сегодня в библиотеке предложение, у меня словно пелена с глаз упала, и я поняла природу своего чувства к нему. — «По крайней мере, хоть это правда», — добавила Кэт про себя. — Джеймс — мечта любой женщины. Он обладает необыкновенным даром понимания, он деликатен и уважает чувства других людей. Именно такой муж мне нужен! Короче говоря, в тот самый момент, когда он признался мне в любви и попросил стать его женой, я поняла, что безумно его люблю.

— Что ж, я готов вам поверить, — все более мрачнея, пробормотал Бакленд. — Особенно если принять во внимание двадцать тысяч его годового дохода!

Потрясенная огромной суммой, Кэт смертельно побледнела и, не поддержи ее Бакленд, наверное, упала бы в обморок. Подумать только, от чего она отказалась какой-нибудь час назад!

— Что с вами? Удивлены? Можете радоваться, Эшвелл чертовски богат!

Бакленд рассмеялся, и Кэт поежилась: было в его смехе что-то странное, как будто он знал какую-то тайну, которая несла ей угрозу.

Когда интригующий танец закончился и музыканты начали укладывать в футляры свои инструменты, к Бакленду приблизился сэр Уильям, весь тур вальса внимательно наблюдавший за мисс Дрейкотт и ее партнером.

— Не желаете ли выпить чего-нибудь на дорожку? — предложил он.

Бакленд с готовностью согласился, и они отошли к столику с напитками.

— Знаете, я всегда жалел, что Кэт не моя дочь, — заметил сэр Уильям, делая глоток шампанского. — Она очень славная девушка.

— Вот как? — Бакленд был явно не в духе. — За последние несколько недель я хорошо узнал мисс Дрейкотт и склонен думать, что судьба избавила вас от больших неприятностей!

Сэр Уильям усмехнулся:

— А я был бы только рад этим неприятностям, мистер Бакленд! Кстати, моя младшая дочь, озорница Лидия, очень похожа на Кэт во многих отношениях Я, конечно, очень люблю и старшую, Мэри, но Лидия гораздо ближе мне по духу! — Сэр Уильям отлично видел, что собеседник раздражен, и не мог отказать себе в удовольствии подразнить его еще немного. — Разумеется, с мисс Дрейкотт может совладать только мужчина волевой, с богатым жизненным опытом. Слабовольному юнцу эта задача не по плечу!

Он снова отхлебнул вина, испытующе глядя на молодого человека. На лице Бакленда отразилась целая гамма чувств; именно этого сэр Уильям и добивался.

— Советую вам поскорее бросить свой маскарад, мистер Бакленд, — добавил он, понизив голос, — иначе вы потеряете Кэт навсегда. Вы, должно быть, уже успели заметить, что она ужасно упряма.

Баронет задумчиво посмотрел на девушку, которая в это время смеялась над чем-то с Эмметом, и его сердце сжалось от горького воспоминания. Марианна, вылитая Марианна! Просто удивительно, как Кэт похожа на свою покойную мать…

Он поклонился Бакленду и направился к леди Чалфорд, которая сидела на диване рядом с миссис Криклейд и с плохо скрываемой скукой слушала какую-то длинную историю. Сэр Уильям остановился подле жены. Славная, добрая, домовитая Эурелия, мать его прекрасных детей, образцовая хозяйка! Почему же у него так тяжело на душе? Пожалуй, по возвращении в Эджкот-Холл надо будет попросить принести графинчик бренди в библиотеку, чтобы заглушить эту внезапную душевную боль.

Сэр Уильям допил шампанское и подал руку закончившей беседу жене.

Вернувшись с бала в гостиницу, Джеймс вытянулся в кресле перед пылающим камином, подложив ладони под затылок, и радостно засмеялся. Ему повезло: если бы Кэт не наткнулась на флиртовавшего с Джулией Бакленда, она никогда бы не согласилась на обман. Как взбеленился Бакленд! Не верил, что Кэт может принять его, Джеймса, предложение, и на тебе, такой удар! В общем-то, Джордж оказался прав, но какое это имеет значение? Главное — он посрамлен! Это было потрясающее, доселе невиданное зрелище: красивое, самоуверенное лицо Бакленда то бледнело, то краснело, гнев сменялся отчаянием и презрением, от былой невозмутимости не осталось и следа. Наконец-то он повел себя, как подобает впечатлительному поэту! Джеймс расхохотался, положил ногу на ногу и опрокинул стаканчик бренди. Он ликовал.

Вернувшись намного позже друга, Бакленд задержался в дверях. Больше трех миль от Эмпстона до Чипинг-Фосворта он отмахал пешком в надежде хоть немного успокоиться. Бредя по пустынной дороге, Бакленд убеждал себя смириться с решением Джеймса и даже подумывал, не помочь ли бедняге деньгами. Кое-как взяв себя в руки, он спешил к другу с самыми благородными намерениями, и что же он видит? Глупец торжествует! Бешенство охватило Бакленда с новой силой.

— Ждешь поздравлений, радуешься своей безумной выходке? — язвительно спросил он, в сердцах швыряя шляпу на стол.

Вздрогнув от неожиданности, Джеймс нахмурился, но потом снова довольно улыбнулся и налил себе бренди.

— Ладно, Джордж, не сердись, — миролюбиво ответил он. — Давай выпьем стаканчик-другой, а еще лучше — прикончим всю бутылку в честь моей помолвки!

Бакленд тяжело вздохнул. Нет, он все-таки должен попытаться отговорить Джеймса от рокового шага — ради его же собственного блага, разумеется.

— Пойми, Джеймс, женитьба на мисс Дрейкотт тебя погубит! — стараясь говорить как можно убедительнее, произнес он. — У тебя едва хватает денег, чтобы прокормить себя, как же ты собираешься содержать жену и детей? Ты прекрасно знаешь, что человеку в твоем положении нужна невеста хотя бы с небольшим приданым!

Джеймс изумленно воззрился на друга:

— И это говоришь мне ты, Джордж, ты, который всегда ругал женское корыстолюбие?! Мне казалось, ты презираешь браки по расчету!

Бакленд поморщился:

— Ладно, можешь считать меня ханжой и лицемером, но как ты думаешь, что будет, когда она узнает о нашем обмане и о том, что ты совсем не богат?

Джеймс пожал плечами:

— Видишь ли, наш разговор в библиотеке убедил меня, что для Кэтрин совсем не важно, есть у меня деньги или нет.

Бакленд тяжело вздохнул и покачал головой. Его друг был неисправим. Что ж, в конце концов, пусть живут, как хотят, а он умывает руки!

Вдохнув аромат бренди, Бакленд сделал глоток и сразу почувствовал, как от крепкого сладковатого напитка по телу растеклось живительное тепло. Он уселся на стул у камина, вытянул ноги к огню и задумчиво сказал:

— Если бы я мог предвидеть, чем обернется моя затея… Но разве можно было вообразить, что ты потеряешь голову от любви в таком захолустье, как Чипинг-Фосворт!

Джеймс посмотрел на печальное лицо друга и поднял стакан:

— За Кэт, мою будущую жену! — Они чокнулись.

— За Кэт и за ваше счастье! — сказал Бакленд и залпом выпил. На сей раз отменный напиток почему-то отдавал горечью.