Мечта трудоголика

Глава 1

Люди-пчелы, это определенно не те, которые живут с девизом по жизни — пришел, увидел, победил, как некоторые гении. А те, кому приходится часто и много трудиться, чтобы хоть чего-то добиться в жизни.

Вот и я такая, маниакально-трудолюбивая, вечно уповающая на совесть работодателя. Однако меняла работу за работой, а она все никак не обнаруживалась ни у первого, второго, ни у двадцать пятого в череде беспрестанных мест, офисов, в которых вкалывала, пока меня ни вытесняла какая-нибудь коллега, если не сказать словечко из матерного арсенала, не начинали травить завистники, и наконец, (классика жанра) пока я не погребалась под руинами рутинной работы, которую на меня неподъёмными горами водружало само руководство, а иной раз даже сотрудники одного со мной ранга.

И вот в один из таких гадких дней, после увольнения я стояла на мосту и молчаливо плакала, утирая слезы и сопли платком. Пока те не высохли сами под освежающим ветром, набегающим с воды, и не начали щипать кожу.

Гудзон — раскидистая, берущая начало в Адирондакских горах река протянулась через весь штат. Она молчаливо текла под моими ногами на расстоянии добрых пятидесяти футов. Для чего строили такой высокий мост, хоть убейте, не пойму. Выйдя из берегов, Гуд скорее затопит башню Трампа, стоящую в низине Манхэттена, нежели дотянется до этой дороги.

Рядом со мной на металлическом парапете стоял непочатый термос с кофе, который я пила изо дня в день уже как водичку, ибо давно не спасал.

Три кредитки были выжаты в ноль, и срок оплаты аренды неумолимо приближался. А та не в первый раз пугала меня своим размерами за какую-то мизерную студию на третьем этаже, не имеющую даже собственного выхода в подъезд. Каждый божий день корячусь на пожарной лестнице, а владелице только бы цены повышать.

Желая хоть как-то заработать, хозяйка двухкомнатной квартиры разделила её на два помещения, выделив в ту часть, что арендовала я, туалет, оборудовав его стоячим душем, и на том успокоилась. Даже раковины у меня не было. Зеркало и вовсе висело прямо над сливным бачком. Куда я и водрузила косметику, или её жалкое подобие: тональный, пудру и филер. Роскошь, без которой я никак не могла обойтись, потому как мои синяки под глазами ставили меня в один ряд с наркоманами и алкашами в лице нового нанимателя.

Нью Йорк — оплот карьеристов и подлецов, и самых худших из них подлецов-карьеристов, не щадил никого. Ни красивую блондинку, приехавшую покорять город своей красотой, ни Пепин чулок, закончивший с отличием какое-нибудь престижное заведение кроме Гарварда и иже с ним Йеля. Эти два названия и по сей день вызывают у меня изжогу перманентно. Ведь все мои руководители так или иначе с ними связаны. Кто-то даже умудрялся бахвалиться просто двухмесячными курсами, которые прошел на каком-нибудь гуманитарном факультете. Гады! Выкинули меня с работы, не дав полного расчета.

— Уроды!!! — выдохнула с нажимом то, о чем давно мечтала, и тут же испугалась, потому как рядом со мной обнаружился мужчина в дорогой кожаной куртке, стильных штанах, наверное, от Гуччи или еще какого-нибудь итальянца, и в не менее дешевой водолазке, тоже черной, кстати.

Манекен ходячий облокотился руками о перила и устремил свой взгляд вдаль.

— Прыгнешь? — спросил он, бесцеремонно откручивая крышку моего термоса и заглядывая своим непомерно длинным носом внутрь.

Шучу, конечно, профиль у него что надо, да и нос вполне себе красивый, с небольшой горбинкой.

— Вкусный, — сделал вывод объект моего тайного исследования, опробовав кофе, — в меру сладкий, в меру крепкий, ты — бариста?

— Н-н-нет, я всегда такой себе варю. Без него уже жить не могу.

— Отлично. Начнешь с моей секретарши.

— Ч-что?

— Что слышала. Нинель абсолютно не умеет варить кофе, чем меня невероятно раздражает. А еще постоянно надувает губы при встрече. Как-будто комплектует об отсутствии там силикона.

Я смачно высморкалась, все еще не веря своему зрению, подсовывающему миражи из-за недосыпа. А затем стала искать сухой кусочек насквозь мокрой тряпки, чтобы вытереть еще и глаза. Тот никак не находился, и я запаниковала, оглядываясь по сторонам. Круто, кто-то еще и стянул мою сумку.

— Держи, самоубийца.

— Я не… — начала было оправдываться, затем забила и все-таки отобрала у красавца платок: белый, идеально выглаженный, разве что не расшитый золотыми нитками.

Не знаю, что на меня нашло. Обычно бы отказалась, а тут страстно возжелала присвоить этот кусок нежной ткани себе. Без вариантов. Это как прикосновение к богатству, краткое, но такое сладостное.

— Может, пойдем уже отсюда, пока мою машину не эвакуировали? — попросил мужчина, оборачиваясь на мигающее аварийкой авто. А его «Бентли» был хорош, серебристый, блестящий купе с обтекаемыми формами кузова, такие только в кино про Джеймса Бонда и видела, раритет к тому же.

— Я тебя не держу, — выдавила из себя, вцепившись в платок пальцами, отчаянно надеясь, что он про него забудет.

— Слушай, если хочешь прыгать, делай это в батутном парке. А я не хочу портить свой день тем, что никого не спас. Меня потом изжога замучает.

— Ну, если только ради твоего желудка, — сказала, забирая у него из рук свой термос. Опрокинула внутрь половину и плотно закрыла крышкой. Как будто алкоголем накачалась, не поверите. Адреналин зашкалил, и я, кивнув, пошла вместе с ним к машине.

Глава 2

Когда же мы очутились в его офисе, поднявшись на лифте прямо с паркинга, я искренне пожалела, что не осталась там в машине. Потому как встречала меня идеально чистая белизна и такая же дороговизна всего окружающего. Правда, мраморный пол с серыми разводами, словно раскаты молний, слегка выбивался из столь меланхоличной картины — огромного помещения, зашитого белыми каменными панелями, украшенного многосложным потолком. А еще, безусловно, красные кресла позади рисепшена привели меня в неописуемый восторг, как и белый пластиковый овал, задрапированный абсолютно прозрачным стеклом.

На встречу из-за футуристического стола к нам поднялись, казалось, две близняшки, одинаковые с виду блондинки с завязанными тугим узлом волосами на затылке. Даже в формах лица прослеживалось что-то родственное. Правда, цвет глаз подвел, все же отличался. А если еще и приглядеться чуть пристальнее, то у голубоглазой все-таки рост выше, немного. Но есть.

В момент подъема девушки её блузка цвета взбитых сливок слегка колыхнулась, но тут же встала на место, стоило хозяйке чуточку сильнее выгнуть спину. Юбка-карандаш глухо скрипнула, как и кожаная обивка сидения.

— Мистер Хартвин, — поприветствовала нас зеленоглазая. Одетая так же как и её второй экземпляр. Её слова невольно притягивали взгляд к ровно отчерченному губной помадой рту, красного цвета, в тон кресел.

Созерцая обстановку, я не в первый и даже не во второй раз почувствовала себя неуютно. И это мягко сказано. К моей великой радости, девушки, а-ля идеал, даже и не подумали смотреть в мою сторону, иначе лицемерного взгляда секретарш вряд ли бы пережила.

Однако будущий начальник вмешался и все-таки представил меня с улыбкой заправского ловеласа:

— Луиза, Симона. Знакомьтесь, а это Эшли Чамбвел.

— Ах, Эшли… — голубоглазая сделала вид, что вспомнила и белозубо мне улыбнулась. — Приятно познакомиться.

Похоже, я и не дышала вовсе все то время, пока меня изучали бесцветным взглядом. Нет, даже двумя бесцветными взглядами. Пережила. Выдохнула.

— Мне тоже, — неуверенно промямлила я, сжимая ладони в кулаки, дабы не демонстрировать этим идеальным куколкам дополнительный повод для сплетен — отросшие кутикулы.

Даже не помню, когда последний раз делала себе маникюр. Хотя, похоже, и без моих запущенных ногтей, им будет, что обсудить в негармоничной внешности посетительницы: пиджак, а-ля куртка, помятый к тому же, брюки без стрелочек, несвежая рубашка, хлопковая, но с блестящими пуговицами спереди, и удобные мокасины, черные. Потому, что так проще подбирать наряды.

— Луиза, для посетителей меня нет сегодня весь день, — проинструктировал девушек шеф.

Следом он уложил свою руку мне на спину и слегка подтолкнул вперед. Наверняка, чтобы я перестала беззастенчиво пялиться на этих двоих.

Блондинка же, к которой обратились, при этом еле сдержала гримасу сокрушенного недовольства, и лишь шире улыбнулась, заметив мой исследующий взгляд, когда полезла заносить изменения в «лэптоп», не поверите, серебристый.

Что происходило дальше за гламурным столом, увы, не знаю. Потому как мы покинули девушек и двинулись вперед. А когда подошли к стене, глянцево-белые автоматические двери разъехались, чтобы открыть взору длинный и узкий коридор, отделанный теми же самыми каменными панелями. Благо, идти долго не пришлось, буквально за вторым поворотом нас встретила стеклянная стена с дверьми. Те, прежде чем открыться, еще раз отразили мое скудный наряд, заставляя смущаться пуще прежнего.

А за ними… на фоне инсталляции из деревянных гофрированных волн восседала не менее красивая брюнетка и столь же уничижительно взирала на всех и даже собственного шефа.

Как Николас и говорил, эта, наверняка уже экс-секретарша, при виде нас надула свои губки, нещадно намазанные блеском с заездом на кожу с обеих сторон. Никогда не понимала смысл — губы что ли больше кажутся? Нет, вот если матовой помадой, возможно. Но блеском… Увы. Просто выглядело вульгарно.

И, кажется, в подтверждении своих мыслей, я даже скривилась и кивнула, из-за чего на меня воззрились оба. Потому быстренько опомнилась и поспешила потупить взгляд, вперив его в инсталляцию.

Представление было излишним, однако Николас все-таки отдал дань приличиям и произнес:

— Знакомься, Эшли, это Нинель, которую я с сегодняшнего дня перевожу к Джефу.

— Но у него уже есть секретарь!.. — воскликнула девушка, повысив голос. А включив мозги, все же умолкла и еще сильнее выпятила вперед губы, злобно сверля взглядом меня одну.

Нет, я, конечно, немного даже разделяла её досаду от эдакого понижения в статусе. С другой стороны, была целиком и полностью к этому не причастна. Почти. Не я, так другая бы заняла её место. Но, увы, совесть все равно меня грызла поедом, стоило лишь встретиться с надменным взглядом моего будущего шефа, который явно не простил эту несдержанность.

— Не обсуждается. — В его ответе прозвучала сталь.

А заметив расстроившийся вид девушки, все-таки немного смягчился, но только самую такую малость, и безжалостно добавил следом:

— Освободи место до конца дня.

— А-а… как же секретарша Джефа? — не унималась Нинель.

— Да будет тебе известно, что на днях она уйдет в декрет, — Хартвин процедил сквозь зубы.

Глава 3

Сидя в машине несостоявшегося работодателя, который вызвался меня подвести, я раз за разом прокручивала в голове детали нашего с ним разговора и не могла найти объяснения его словам.

— Тут нет никакой ошибки, — невозмутимо произнес Хартвин, склоняясь ко мне то ли за авансом, то ли за демонстрацией.

— Да как ты смеешь использовать мое положение, чтобы добиваться своего! — прокричала я, стукнув ладошкой по столу.

Обида застилала глаза, и, кажется, все же выступили слезы.

— Ты мне нравишься, Эшли, — произнес он спокойным и даже каким-то бесцветным тоном. И никакой пылающей страсти в глазах, вообще ничего! Было бы чему верить, а тут?.. На что, естественно, вспылила и бросила на автомате:

— А ты мне — нет!

Какая-то пара секунд пристального разглядывания моего лица, и он все же отстранился, отвернувшись следом. Затем сгреб пакеты с одеждой, и я услышала тихое:

— Пойдем, отвезу тебя домой, — после вручил одежду из дорогущих бутиков, буквально приказав: — Забери это с собой, выкинешь, где пожелаешь.

И вот мы миновали уже третий квартал Нью-Йорка в полном молчании, не считая дежурного вопроса:

— Куда тебя подкинуть?

— Клайнс стрит 47, на пересечении пятой авеню, — произнесла ровно, словно таксисту по привычке.

— Ты живешь в Хеллз-Китчен? — удивленно вскинув бровь, уточнил Николас.

— И что? Зато Таймс сквер недалеко, — а в уме прибавила слово — «относительно». Ведь до улицы газетчиков было не так уж и близко. С таким же успехом могла бы упомянуть и Бродвей.

И на этом разговор кончился, толком и не начавшись. А когда он притормозил на углу, возле входа в супермаркет на первом этаже, то включил аварийку. Затем обернулся назад и достал с заднего сидения безумно шелестящие бумажные пакеты — причина, по которой я сила спереди в его купе. Затем всучил их мне вместе с визиткой и словами, наверняка, заученными для таких случаев:

— Звони в любое время, если передумаешь. Был рад видеть.

На автомате запихала серебристый, блестящий кусок картонки в карман. А когда Хартвин обогнул машину, видимо, чтобы галантно открыть предо мной дверь, то не успел. Я уже управилась сама и даже из машины вылезла без происшествий, хотя ватные ноги подкашивались, а нервы натянулись до предела. Голова и вовсе напрочь отказалась работать, предлагая броситься ему в объятья и наплевать на все свои чувства и жизненные принципы…

На что лишь горестно вздохнула и нерешительно переступила с ноги на ногу. Еще не хватало превратиться в какую-нибудь там содержанку. Да даже если так! Никогда не пробовала и не знаю, как себя вести. А это пугало еще больше, заставляя спотыкаться на ровном-то асфальте.

Машина Харта тем временем отъехала, и я наконец смогла дышать свободнее, постепенно выравнивая взбунтовавшийся сердечный ритм. А тут еще и прохожие, норовившие налететь и сбить с ног.

В общем, чудом миновала толпу с пакетами, как назло высыпавшую из супермаркета, и завернула за угол: один, второй, оказавшись на задворках здания.

С превеликим удовольствием опустила пакеты на более-менее целый кусок асфальта, чудом не разбитый грузовиками, часто подвозившими товары в магазин. Чем, кстати, постоянно мешали моему спуску с пожарной лестницы. Ну хоть в чем-то повезло сегодня, залезу домой без приключений. Потому выудила металлический шест из кучи порченных картонных коробок, выбрасываемых нерадивыми грузчиками и, дотянувшись его крючковатым окончанием до лестницы, спустила ту вниз.

Глядя на одежду сейчас, поняла, что все-таки ненавижу Хартвина. Вот как мне всю эту батарею пакетов поднимать по пожарной лестнице? Так ведь и свалиться можно...

В итоге кое-как поднявшись на второй этаж, в очередной раз помянула обоих: Николаса и мою хозяйку, удумавшую сделать перегородку в своей квартире. Неужели нельзя было просто сдавать комнату с санузлом? Можно подумать, я у них что-нибудь стяну.

Да уж.

Почти даже не порвав пакеты, хоть и пару раз цеплялась ими за края металлических перил, таща всю эту братию из последних сил, я все-таки добралась до третьего этажа. А там… встретила самый настоящий хаос. Даже разглядывая комнату сквозь зарешеченное окно и веревочные занавески, увидела, что кто-то разворотил и раскидал по полу все мои вещи!

Неужели взломщики и грабители наведались?!

Дернула ручку, но, увы, дверь на пожарную лестницу была заперта. Да и окно цело, как и решетка. Провернув стандартные два оборота ключом в замке, ошарашенно вошла внутрь, оглядываясь по сторонам. Взлом и поиск ценного — налицо. И лишь пройдя к коридору, поняла причину запертого замка. Перегородку бесцеремонно снесли. Да так, что куски обоев и части гипсовой стены валялись преимущественно с моей стороны, мешая проходу в туалет.

— О, халявщица явилась! — Из глубины коридора проворчала моя хозяйка, высовывая свой нос из-за угла.

— Кто-кто, прости? — уточнила на автомате ошалевшая я.

— Кто слышала… Три месяца не платишь мне за аренду. Скажи спасибо, что не выкинула тебя раньше!

— ЧТО?! — взревела я, истерично соображая, где ошиблась? И зачем-то вслух начала оправдываться: — Да-да… я же платила твоему мужу!

Глава 4

Проснулась я от теплого прикосновения руки ко лбу. Вздрогнула и подскочила с кровати лишь для того, чтобы в очередной раз попасть в чьи-то тиски.

— Тише-тише Эшли, — успокоил меня мой несостоявшийся босс, — это я, Хартвин.

— Где я? — задала глупый вопрос.

Ведь характерная окружающая меня обстановка могла соответствовать только борту самолета, причем какому-нибудь частному лайнеру. Кроме нас двоих среди комфортабельного салона с откидными креслами на манер кровати здесь никого не наблюдалось.

— На самолете компании «Хартвин анд Мэйгар компани», — прозвучал официальный ответ Николаса, тут же выпустившего меня из вынужденных объятий. Его такой теплый и искренний взгляд с улыбкой заставил ноги мои подогнуться, или же этому способствовал резкий подъем. Но одно верно точно. Сев обратно в кожаное кресло — я почувствовала себя заметно лучше. И голова кружиться перестала. Поэтому кивнула ему и стала разглядывать салон.

На столике рядом с моим креслом лежала очередная папка документов, и я снова заподозрила неладное. Уточнила с нажимом:

— Что там?

— Ах, это, — вздохнул он. — В общем, на тебя подали заявление в розыск, обвинив в краже тех дорогих вещей, которые ты оставила, убегая из квартиры арендодателя, и еще что-то там нарыли из налоговой.

— Да неужели? — скептически протянула я, несильно-то удивляясь произошедшему. Видимо, сказывался нервный срыв. И состояние полной апатии дало о себе знать.

— Эшли, я хочу загладить перед тобой свою вину, — поддавшись чуть вперед, Хартвин попытался притронуться к моим рукам, но я их убрала. Исключительно инстинктивно получилось. Сейчас мне вообще ни к кому не хотелось прикасаться, даже к себе самой, памятуя руки тех хулиганов, бесцеремонно лапающих мое тело. Бр-р. С ужасом вздрогнула.

Хартвин же чему-то нахмурился и отдалился, сев глубже в свое кресло, установленного прямо напротив моего через маленький журнальный столик. Мазнув взглядом по интерьеру, я с интересом взяла папку и стала по очереди доставать оттуда документы со своими фотографиями.

— Теперь ты — Эвелин Черити.

— Да уж, хорошо хоть не вишенка, — проворчала, продолжая безразлично разглядывать водительские права с разрешением на все классы автомобилей и не только. Хотя я же даже мотоциклы ни разу не водила, не то, что грузовики.

Следом достала паспорт Соединенного Королевства с именем Эвелин Черити, все как он и сказал.

На что Ник поспешил пояснить:

— Ты мой секретарь, которого я нанял в Англии и похлопотал об оформлении тебе грин-карты. Потому, пока твоя легенда приживется во всех инстанциях, тебе придется немного подождать. А чтобы скрасить твое ожидание… — на этих словах он замолчал, а я рискнула вставить:

— Мне придется прыгнуть в твою постель за всё это?

— Нет, — отрицательный ответ Ника заставил меня удивленно вскинуть бровь.

Неужели он действительно не рассчитывает на уступки, так скажем, с моей стороны? Слабо в это верится. Однако выбора у меня, похоже, нет…

Не дожидаясь моего следующего едкого замечания готового сорваться с языка, Хартвин произнес на опережение:

— Тебе предстоит всего лишь отдохнуть на Гавайях. — И снова эта обезоруживая улыбка тронула его губы. — Я еду туда по делам и обещаю тебе не досаждать.

Онемевшая от небывалой щедрости я, наконец, добралась до договора, подписанного с двух сторон и скрепленного печатью, и с удивлением обнаружила, что здесь даже якобы мою новую подпись подделали. Да уж, придется учиться всем этим загогулинам. Благо, инициалы схожи, потому проблем с запоминанием, думаю, не возникнет.

И все-таки, что же я такого в прошлой жизни сделала хорошего, ведь теперь обо мне заботится такой человек, как Николас Хартвин… Наверняка мир спасла, не иначе! Потому как я напрочь отказываюсь понимать его мотивы. Тем более отказывалась радоваться своей удаче. Вот удаче ли?

Опомнившись, вернулась к договору. Бегло его перечитала, остановившись на злосчастном пункте 5.13, которого, собственно, теперь и не было в документе. Последний подпункт в разделе «Обязанности» значился под номером 5.12.

— Так ты убрал этот пункт про поцелуи?

— Я же сказал, что не буду тебе досаждать, — нехотя ответил он, углубляясь в какую-то свою работу на «макбуке», который достал накануне неизвестно откуда. А заметив его портфель, стоящий на полу, я действительно успокоилась. Видимо, не соврал, и правда едет по делам. Потому откинулась на спинку кресла и решила еще немного поспать.

Глава 5

Пробуждение наступило, казалось, в следующее мгновение, стоило лишь закрыть глаза. Однако отсутствие Николаса и остальные перестановки в салоне подсказали, что спала я явно дольше нескольких минут.

— Вы проснулись, мисс? — окликнула меня бортпроводница в идеально сидящей форме на её столь же идеальной фигуре. А уж голливудская улыбка девушки была выше всяких похвал.

— Эм, да... — неуверенно отозвалась я на вежливое обращение.

— Добро пожаловать на Гавайи, — произнесла она, еще шире улыбнувшись.

Только сейчас заметила дополнительную деталь — цветочные бусы, украшающие тонкую и высокую шею еще совсем молоденькой девушки, прям как я. Правда, мне всегда давали больше возраста, чем есть на самом деле.

— Мисс Черити, вы, наверное, голодны? — деликатно уточнила бортпроводница, кивая в сторону столика с подносом, на котором обретались: стакан апельсинового сока, горячие бутерброды с яйцом, и, безусловно, тосты с джемом. Ну да, что же еще.

— С-спасибо, — выдавила из себя, прежде чем накинуться на еду. Потому как только сейчас, глядя на поднос, поняла, как сильно голодна.

Когда же я покончила с завтраком или обедом, подмечая, что солнышко сквозь иллюминаторы светило довольно ярко, то запила все замечательным апельсиновым фрешем с сельдереем и морковкой, а затем услышала очередную инструкцию:

— Сейчас вам необходимо пересесть на вертолет, который уже вернулся.

В уме же я прибавила к её словам: «Это сколько я спала, что Харт успел улететь без меня?».

— Встречающий отеля ждет на вертолетной площадке, — все с той же безупречной улыбкой вымолвила девушка, обернувшись назад, чтобы потянуться за чем-то лежащим на тумбе.

Смутившись, поднялась с кресла и собралась было выходить, как вдруг меня тут же остановил её мелодичный голос:

— Ваши документы.

Проследив за движениями проводницы, заметила протянутую вперед ту самую папку, которая, кстати, ранее лежала на столе. Хотя, сейчас там обретался полупустой поднос. Да уж, определенно долго и крепко спала.

Взяв из рук девушки документы, миновала тамбур перед самым выходом и спустилась по трапу. Как тут же столкнулась с эдаким загорелым жилистым мужчиной в цветастой рубашке и с бусами.

— Здравствуйте, Эвелин, — вымолвил он, уступая мне дорогу и заодно протягивая руку для рукопожатия. В другой своей руке мулат держал одни цветочные бусы, которые тут же и водрузил на меня, покончив с приветствием.

 — Я представитель Гранд Кауаи, Джефин. К вашим услугам.

— Приятно познакомиться, Эвелин Черити, — в ответ продемонстрировала вышколенное годами, проведенными в офисах, приветствие, мысленно поблагодарив Николаса за выбранные инициалы.

А далее забралась в стоящий неподалеку вертолет. Пилот дважды проверил ремни безопасности, которыми он меня буквально привязал к креслу. Водрузил на меня шлем. И мы так и полетели с раскрытыми нараспашку дверцами.

 И это было здорово, не то слово! Столь сильную бурю эмоций не испытывала ни разу в жизни!

Зелень, пепельные скалы, каньоны и, безусловно, вода кругом, захватывали дух до потери пульса или же папки, которую дважды чуть не выпустила из рук. Сжалившись надо мной, менее впечатлительный представитель отеля, спросив разрешения, забрал её к себе. Правда, услышала его только раза с пятого, потому как шум вертолетного двигателя и беспрестанно налетающий ветер в лицо уносил слова Джефина раньше, чем он успевал договорить фразу.

Еще каких-то пол часа полного счастья вкупе с ветром, и кончики моих волос мои окончательно превратились в мочалку. Но дух захватывало так, что было абсолютно плевать на свой внешний вид. Правда, только до тех пор, пока мы не стали снижаться на посадочную вертолетную площадку с несколькими кругами, выведенными краской, и огромной буквой «Н» в центре каждого.

Кстати, мы были не единственными подлетающими. Из соседнего приземлившегося воздушного средства высыпала японская семья с тремя детьми: двое парней и маленькая девочка лет пяти.

— Канами! — крикнула женщина в креповом дорогом платье лимонного цвета, а я в очередной раз пожалела, что не приняла подарок Николаса еще там в офисе. Но деваться было некуда, тем более супружеская пара и вовсе не обращала на меня внимание, а наперебой кричала маленькой девочке спешащей в сторону третьей подлетающей машины: — Кана?! Докони имас ка? Кокони иките!

Благо, представитель отеля не растерялся и подскочил к девчушке раньше, подняв её на руки, прежде чем та успела натворить дел. Пилот зависшего в воздухе вертолета явно нервничал, не решаясь сажать машину. Я же все это время стояла в сторонке и корила себя за то, что сама не поймала пробегающую мимо девчушку.

Похоже, опять во мне проснулся трудоголик.

Подъехавшая гольф машина, которая курсировала от площадки до мест расселения, отвлекла, заставляя забыть обо всем и даже о папке все еще пребывающей в руках моего провожатого. Затем, опомнившись, я все же обернулась и увидела, что Джефин уже возвращался ко мне.

— Простите, мисс Черити, — произнес он так искренне, что я невольно подумала, будто он действительно виноват.

— Ничего, — произнесла, протягиваю руку за документами. Надо будет их спрятать от греха подальше, вдруг они поддельные? Кстати, вполне может быть…