Медовые поцелуи

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Он медленно отодвинулся от нее, не желая ее будить и пытаясь подавить реакцию, возникшую внизу его живота.

– Вы желаете что-нибудь выпить, сэр?

Амир поднял глаза и увидел учтивое лицо стюарда.

– Рюмку «Абсолюта».

– Хорошо, ваше высочество.

– Лучше называйте меня «сэр».

Лицо юноши ярко вспыхнуло.

– Простите, ваше высочество, я немного растерялся.

Амир кивнул. Он все понимал. Как и многие другие вещи в жизни, титул был обеспечен ему при рождении. Был ли он счастлив или мучился оттого, что ему не суждено царствовать? Он никогда не мог ответить на этот вопрос. Но он не завидовал брату – Захир будет прекрасным королем.

Стюард вернулся с рюмкой «Абсолюта» и высоким бокалом минеральной воды.

– Она настоятельно просила принести это, если вы попросите что-нибудь спиртное, принц Амир, – сказал он, указывая на спящую Грейс.

Немного деспотично. Но Амир не велел стюарду отнести воду прочь. Грейс была твердо убеждена в том, что алкоголь надо запивать полезными напитками. Кто бы стал спорить? У него никогда так не пересыхали губы – с тех пор, как она пришла работать к нему.

И горький вкус на губах оставляли воспоминания о Жасмин – их не могла заглушить даже водка. Он никогда не позволит себе вновь так влюбиться. Долго пить невозможно, самое большее – три или четыре месяца, но он все еще не мог забыть то утро, когда проснулся на каменном балконе своей спальни. Он спал там – может быть, лежал без сознания – в течение нескольких часов.

Его комната находилась на втором этаже дворца, поэтому, если бы он упал с балкона, он, может быть, и не разбился бы насмерть. Но он точно сломал бы себе что-нибудь, а ради чего? Чтобы встретиться на небесах с женщиной, которую любил? Окружающие не поняли бы подобной сентиментальности.

Любовь. Эта эмоция была ему не нужна. Лучше найти подходящую жену, чем снова оказаться в этом рискованном состоянии эмоциональной слабости.

Амир запил водку минеральной водой и, откинувшись на спинку сиденья, прикрыл глаза. Свет вокруг него померк, свидетельствуя о том, что стюард был не только послушным, но и внимательным работником.

Грейс проснулась от непрекращающегося жужжания моторов и ощущения теплой и твердой подушки под щекой. Легкий запах туалетной воды Амира смешивался с его собственным запахом, и подсознательно она поняла, к кому она прижимается во сне. Светильники все еще были притушены, иллюминаторы задернуты шторами, и салон освещался лишь аварийными огоньками.

Она позволила себе понежиться в объятиях своего босса, зная о том, что скоро ей придется оттолкнуть его. Ей не хотелось просыпаться, когда его руки обнимали ее.

Она уткнулась носом в его грудь и вдыхала его мужской запах. Может быть, ей никогда не придется снова испытать эту близость.

Она вспомнила, когда впервые поняла, что означают ощущения, которые он в ней вызывал. Прежде она никогда не хотела мужчину. Никогда ни с кем не встречалась, не считая жалкого свидания с другом бойфренда ее кузины. И когда сердце ее начинало трепетать в присутствии Амира, она сперва объясняла это своими расшатанными нервами.

Но когда ее дыхание при нем стало прерываться, она подумала, не заболела ли она астмой. И когда лоно ее сжималось, а в том месте между ног, до которого не дотрагивался никто, кроме доктора, начинала пульсировать кровь, она стала думать, что у нее развились мышечные спазмы.

И она пришла в замешательство, когда, изложив свои симптомы доктору, услышала от него ответ. Он мягко, но по-отечески объяснил ей, что она испытывает сексуальное возбуждение.

Она не поверила ему, но на следующий день, когда Амир дотронулся до нее… все эти ощущения возникли вновь. Его прикосновение было совсем невинным, но она едва сдержала сумасшедшее желание прикоснуться к нему в ответ.

Чувствуя себя идиоткой, она постаралась прочитать «Радость секса», чтобы представить себе, что с ней происходит, но книга была предназначена сексуально активным людям, в число которых она совсем не входила. Когда она дошла до главы, в которой рассказывалось о различных сексуальных играх, у нее закружилась голова и она с треском захлопнула книгу.

Затем она решила почитать любовные романы. Они были гораздо лучше предыдущей книги, потому что объясняли связь между физическими и психологическими симптомами. Романы также помогли ей понять, как называется то, что она чувствовала.

Она была влюблена.

Безнадежно. По уши. И, наверное, больше никогда не будет так любить.

Амир пошевелился во сне, и Грейс легонько погладила его по плечу. Ей было так хорошо. Она закрыла глаза и подумала о том, что ее ожидают впереди долгие годы одиночества. Она знала, что они придут… Амир уже постепенно дистанцировался от нее. Ведь когда-нибудь она перестанет быть его другом и даже личным помощником?

Отогнав от себя горькие мысли, Грей вдохнула его запах, прислушиваясь к биению его сердца. Если бы только этот момент мог длиться вечность!

Он снова пошевелился, и рука его опустилась на ее бедро. Это ощущение было таким приятным. Понимает ли он, что она здесь, в его объятиях? Конечно, нет, ведь только в ее фантазии может такое быть. И если она тоже прикоснется к нему так, как ей всегда хотелось, ей может стать очень стыдно.

Грейс осторожно отодвинулась от него, переместившись полностью на свое сиденье. Она оперлась рукой на подлокотник, который оказался таким холодным. Одиночество было уделом ее жизни, и оно окружило ее, как погребальный саван.

Амир проснулся, выспавшийся и бодрый, как всегда. Грейс все еще спала рядом с ним, прислонив голову к иллюминатору. Ему показалось, что это не совсем удобно, поэтому он тихонько подвинул ее, положив под голову маленькую подушку.

Он отрицательно покачал головой стюарду, который знаком спросил его, не надо ли включить освещение в салоне. До приземления оставалось сорок пять минут, и Амир посчитал, что Грейс надо выспаться.

Через пятнадцать минут он разрешил включить свет и заказал чай для Грейс и кофе – для себя.

Аромат свежезаваренной чая проник в ноздри Грейс, она поморщилась, ее веки затрепетали… и открылись. Она улыбнулась, еще полностью не проснувшись, и в глазах промелькнуло чувство, которому он не мог дать название, да и не хотел.

– Привет, Амир.

– Привет!

Она выпрямилась на сиденье, на щеке ее алел след от подушки.

– Я долго спала?

– Несколько часов, но я тоже поспал в это время.

– Я знаю.

Она неожиданно покраснела. Амир нахмурился.

– Что-то не так?

– Все в порядке, но чашка горячего чая не помешает, – сказала она, натянуто улыбнувшись.

– Я попросил стюарда приготовить его.

– Спасибо.

– Я должен о тебе заботиться, ты мне принадлежишь.

Она рассмеялась, хотя в глазах ее сквозила печаль, причину которой он не мог понять.

– Ведь сейчас не средние века, Амир. Работник шейха – не его собственность. Я тебе не принадлежу.

Он не согласился с нею, но не захотел спорить.

Грейс последовала за Амиром в малую столовую дворца в Зорхе. Хотя эта столовая и предназначалась лишь для членов королевской семьи и их ближайших друзей, ее нельзя было назвать скромной, она была роскошно обставлена, пол был сделан из тикового дерева, посредине стоял большой мраморный стол.

Стол был круглым, потому что, как любил повторять король Фарук, когда собираются члены семьи, никто не должен сидеть во главе стола.

Грейс всегда испытывала симпатию к королевскому старейшине. В некоторой степени он напоминал ей ее собственного отца – мужчину, который также был во всех смыслах главой семьи.

Ее отец понимал, как несчастна была Грейс в своем маленьком городке, где она выросла. Он буквально заставил ее поехать в город и поступить на бизнес-курсы. Она была очень стеснительной девочкой и противилась этому, как могла. Но отец настоял на своем, и позже она была ему очень благодарна за это.

Ее мать была гораздо более эмоциональной. Когда она впервые увидела Грейс после того, как та стала работать у Амира, она расплакалась. От счастья. Мать сказала, что впервые видит Грейс уверенной в себе.

Грейс не знала, почему она была таким застенчивым ребенком. Ростом она всегда была выше других детей, а в последние два года в школе – даже выше мальчиков. А ее рыжие пышные волосы, которые невозможно было укротить, всегда выделяли ее из толпы. Может быть, оттого, что она была вторым ребенком в семье, где было восемь детей? Она никогда не чувствовала себя маленькой и никогда не считала себя какой-то особенной.

Ее сестры и братья были талантливы в различных сферах, но пока Грейс не встретила Амира, она не знала, что тоже имеет талант. Координировать работу принца и его личную жизнь было не так-то просто, как могло показаться па первый взгляд. Всего одна ошибка – и могли быть потеряны миллионы долларов, или правительство проявило бы недовольство. Поэтому она не делала ошибок.

Мысли Грейс прервались, когда она вошла в столовую и уселась рядом с матерью Амира.

Королева Адара улыбнулась.

– Как приятно снова видеть тебя, Грейс.

– Спасибо, ваше величество. Я счастлива, что снова нахожусь в Зорхе.

– Рада слышать от тебя эти слова. Амир любит свой дом.

Грейс позволила официанту положить льняную салфетку на свои колени.

– Жаль, что он не может жить здесь все время.

Адара кивнула.

– Мой муж мудро рассудил, что если его сыновья будут оставаться дома, они не смогут добиться успехов.

– И оттого, что Амир – младший сын, его надолго выслали в другую страну?

Грейс сама не поняла, откуда возник у нее этот вопрос.

Она совершенно не хотела обидеть королеву. Она просто знала, что Амиру хотелось бы жить в этой пустынной стране, среди своих людей, а не в Нью-Йорке.

Но королева, казалось, не обиделась. Она с одобрением взглянула на Грейс.

– Ему повезло, что у него такая преданная помощница.

– И мне тоже повезло. Я люблю свою работу. – Только последнее поручение босса вызывало в ней отвращение.

Королева подалась вперед и пожала руку Грейс, лежавшую на столе.

Амир оторвался от беседы с отцом, удивленно вскинув брови.

– Что вы замышляете?

Грейс поняла, что он опасается огласки своего тайного плана относительно поиска жены, и быстро разуверила его:

– Мы просто говорили, как ты любишь здесь бывать.

– Грейс сожалеет о том, что ты не можешь постоянно жить дома, – добавила королева.

Амир, казалось, был обескуражен.

– Ты не должна печалиться об этом. Ведь ты знаешь, что я преуспеваю в Нью-Йорке.

– Да, конечно, но ты хотел бы жить здесь.

– Я не смог бы столь успешно представлять за рубежом деловые интересы моей семьи.

Грейс была не согласна с ним, но не хотела спорить в присутствии его родителей. Но прежде, чем она нашла подходящие слова, заговорил король.

– Так распорядилась жизнь, – сказал он с твердостью, которая много говорила о будущем его младшего сына.

И Грейс стало больно за Амира. Родившись в королевской семье, он вынужден был повиноваться отцу. Ее отец, несмотря на свой авторитет в семье, не мог диктовать сыновьям, когда им надо жениться и на ком. И то же самое относилось к ней и ее сестрам. И Грейс хотела сделать все возможное для того, чтобы Амир был счастлив в обстоятельствах, которые не в силах изменить.

– Тебе понравился отчет, который сделала для тебя Грейс, отец? – Амир просто пожал плечами и изменил тему разговора.

– Да. – Король наградил Грейс одной из своих редких улыбок. – Вы не только разбираетесь в нашем бизнесе, но и понимаете нашу страну, мисс Браун.

– Я думаю, что после пяти лет работы со мной ты можешь называть ее Грейс, – сказал Амир с улыбкой.

Король склонил голову в знак согласия.

– Грейс.

– Спасибо, ваше величество.

– Вы можете называть меня королем.

Грейс чуть было не рассмеялась, но вовремя сдержала себя. Она знала, что король Фарук совершенно серьезно считал, что оказывает ей особую милость. Лишь немногим людям – только близким друзьям и советникам – разрешалось сокращать его титул и называть королем.

– Вы оказали мне честь, король.

Грейс не удивилась, что королева не сделала похожий жест. Еще в начале знакомства она предложила Грейс называть ее по имени в отсутствие посторонних. И Грейс считала пожилую женщину скорее подругой, чем коронованной матерью своего босса.

Ночью Грейс обдумывала информацию, которую собрала в процессе поиска жены для Амира. Она была настроена закончить список кандидаток за время пребывания в Зорхе, чтобы приступить к активной работе по возвращении в Нью-Йорк.

Она слушала баллады, уткнувшись в экран компьютера, когда чья-то рука опустилась на ее плечо.

Она подпрыгнула и вскрикнула, свалившись со стула и потеряв наушники.

Резкая боль свидетельствовала о том, что к завтрашнему дню у нее на бедре образуется большой синяк.

– Амир! Что ты здесь делаешь?

Сердце ее все еще бешено билось, когда ее нежданный гость опустился рядом с ней на колени и стал ощупывать все ее тело.

– Ты не ушиблась, Грейс? Я не хотел тебя испугать.

– Я не слышала, как ты вошел, – она едва могла говорить, потому что горло сжалось от внезапно вспыхнувшего желания.

– Это очевидно. – Его пальцы нащупали приличных размеров гематому.

Она поморщилась и слегка вскрикнула от боли.

– Ты ушиблась, – сказал он извиняющимся тоном.

– Ничего страшного, просто синяк. – Ей надо было отодвинуться от него, но тело не хотело повиноваться разуму.

– Позволь я посмотрю.

Обнажить перед ним бедро?

– Нет.

– Сейчас не время для твоего упрямства, Грейс.

– Я не сниму ночную рубашку.

– У тебя под ней нет ничего такого, чего бы я не видел раньше. Ты можешь остаться в белье.

– Ты не мой доктор, а только при нем я могу раздеться.

Он встал и поднял ее на ноги.

– Если ты настаиваешь на докторе, пойдем к нему.

– Это не серьезно! Я упала со стула, а не с балкона второго этажа.

Что-то мелькнуло у него на лице при упоминании балкона, но быстро исчезло.

– В любом случае о тебе надо позаботиться.

– Нет. – Она уперла руки в бока и строго взглянула на него.

Амир остался совершенно невозмутимым.

– Я настаиваю.

При этих словах Амир подхватил ее на руки и направился к двери.

Она взвизгнула и вцепилась ему в плечо.

– Хорошо, ты победил!

– Ты сможешь дойти до доктора сама?

– Нет. Ты сам осмотри синяк.

– А если я посчитаю, что тебя надо показать доктору?

– Я тогда тебя стукну, – безжалостно произнесла она.

– Вот уж напугала.