Между нами секрет

Глава 1

Slame & Say Mo - Секрет

Until The Ribbon Breaks – One Way Or Another

Klergy – Where Your Secrets Hide (feat. Katie Garfield)

The Pierces – Secret

OneRepublic - Secrets

ELMAN – Антигерой

Луна - Бутылочка

Что он здесь делает?

В горле разом пересыхает. Чувствую, как взволнованное сердце бьется в клетке ребер, пока бегу по лестнице наверх. Врываюсь в одну комнату – там на диване двое, у парня штаны расстегнуты. Не извинившись, вылетаю за дверь и в панике ищу другое убежище. Напротив и рядом – все мимо. Лишь с четвертой попытки везет, и внутри оказывается пусто. Я щелкаю замком и съезжаю по стене на пол, громко выдыхая. 

Вопрос остается открытым: что Ярослав, черт возьми, здесь делает? Он должен был приехать только через десять дней! Я даже напоминание себе в телефоне поставила, хоть не забыла бы и в страшном сне. 

Накрываю ладошкой слетевшее с катушек сердце и дышу, дышу. Знаю, знаю, я тоже не готова. У меня было четыре года, чтобы наглухо забетонировать чувства, но я все равно оказалась не готова. Защита в щепки разлетелась от одного только острого взгляда. Память слишком ярко оживила его голос с насмешливыми нотками. «Привет, птичка», – будто бы услышала через весь зал. Прыскаю от раздражения: нет, невозможно! Музыка орала так, что стены дребезжали, я не могла его слышать!

Сережа звонит, но я не беру трубку: трушу и прячу голову в песок, как раньше. Пишу, что от пиццы скрутило живот, и я уехала домой. Зачем в таких подробностях вру? Стоило Жарову вернуться, я будто откатилась на четыре года назад – в эфире снова ваша жалкая Рита. 

В комнату стучат, но я не обращаю внимания. Открываю фейсбук, и тот сам первым делом выдает мне профиль Ярика: могу обманывать кого угодно, но фейсбук не обмануть. В миллионный раз гляжу на аватарку – ту, где он держит с десяток мячей для своего этого американского футбола. Прямо через фотографию слышу его смех и невольно улыбаюсь. Ничего не могу с собой поделать. 

Спустя час опасной прогулки по воспоминаниям и попыток убедить себя, что не все потеряно, что я не зря старалась, что стала сильнее и сумею противостоять Жáрову, решаюсь-таки выбраться из укрытия. В конце-то концов, мы можем и не пересекаться до самого дня рождения Владимира, его отца и моего отчима. Да, именно это я и собираюсь сделать: возьму больше работы, уеду с Сережей в кемпинг – он давно звал, погуляю с Милой или лишний раз посижу с детьми Златы, ей нужно личную жизнь налаживать.

Довольно киваю самой себе, осторожно спускаюсь, осматриваясь по сторонам. На первом этаже никого нет, видимо, вечеринка полностью переместилась к бассейну, оттуда крики. Обрадовавшись, я спешу на выход. Все будет хорошо, все мысли по полочкам. Как-нибудь выкручусь. Да, я обязательно что-нибудь приду…

– Где пожар? От кого бежишь? – Вздрагиваю от холодных пальцев, которые смыкаются на локте, и гóлоса. 

Если я сплю, то это просто самый жуткий кошмар!

Глава 2

Rita Dakota – Боюсь, что да

Резко оборачиваюсь и нос к носу сталкиваюсь с Яриком. Не могу моргнуть, не могу выдать ни слова. Все колкие фразы, которые готовила, сочиняла, запоминала, разом испарились из головы. Едва хватает сил собраться, сомкнуть губы и сложить руки на груди, отгораживаясь от него, выигрывая себе пространство, защищаясь.

– Это кто?

– Мой брат.

– Ты не говорила, что у тебя есть брат.

– Сводный. Но я… я не понимаю, что он здесь делает.

Разговор с Милой, моей подругой, проносится в мыслях по новой. Злость накатывает, потому что он опять делает это, снова! Просто врывается, просто берет, касается без спроса. 

– Что ты здесь делаешь? – очень стараюсь звучать по-взрослому, но так и слышу обиду, которая сквозит в словах, которая никуда не делась.

Мой вопрос тонет в громком гуле: со двора в дом заваливается толпа, и все разом накидываются на Жарова. Да, он такой – звезда. Даже через четыре года его рады видеть везде, где появится. 

Он говорит с парнями, целует девчонок, что подставляют ему щеки, но с удовольствием раздвинули бы ноги. Все галдят наперебой: как тебе Америка, видел ли знаменитостей, прикольная ли статуя Свободы? И плевать, что та в Нью-Йорке, а он жил в Беверли-Хиллз. 

– Яр, а вы с Кукушкой знакомы? – слышу удивленную Надю, нынешнюю подружку Вали, моего однокурсника, в честь двадцатилетия которого и затевалась вечеринка. Или уже не подружку, судя по тому, как она виснет на незнакомом парне.

И да, Кукушка – это я, потому что фамилия моя Кукушкина. Меня не раздражает, когда так зовут друзья, но вот конкретно Надю хочется за волосы оттаскать. 

Ярик мажет по мне взглядом, но не отвечает, и теперь все смотрят на меня. Я закатываю глаза и, растолкав парней, снова пускаюсь в бега. 

В груде одежды перед входом пробую выудить мою джинсовую куртку – по вечерам сейчас свежо, несмотря на конец июля. Когда нахожу, вызываю такси. Точнее, пытаюсь вызвать, потому что рядом вдруг материализуется Надя-прилипала с кучей вопросов, суть которых одна: откуда я знаю Жарова.

– Он мой сводный брат.

Которого ненавижу, – хочу добавить, но под его взглядом, а он точно наблюдает, потому что затылок покалывает, не могу соврать. 

– Он же такой красавчик! Как тебе повезло! Жить с ним в одном доме! 

– И не говори, – содрогаясь от воспоминаний, бормочу в ответ.

Еле отбиваюсь от ненормальной и выскакиваю на улицу, распрощавшись с большей частью нервных клеток. Обещаю себе сбежать на все десять дней далеко и надолго, потому что честно признаю поражение. Мне не выстоять. Заклинаю такси, которое, судя по карте, еле ползет, чтобы ехало быстрее. Оно будет только через семь минут. Шесть…

Когда дверь за спиной хлопает, я уже знаю, что это он: его сочный парфюм легко отличу от любого другого. Зря, что ли, прятала пузырек, который Жаров забыл? Каждую ночь перед сном нюхала, не могла иначе уснуть, вся подушка пропахла им.

Я не двигаюсь. Будто рядом с ядовитой змеей, замираю в надежде, что не ужалит. Ага, как же: широкая ладонь ложится на спину именно там, где обнажена кожа, между короткой майкой и высокой юбкой. От контраста температур по позвоночнику и рукам бегут мурашки. Он все тот же – любит трогать, даже когда не просят. Тогда мне нравилось, а сейчас…

– Руки убери, – наконец сумев вернуть себе контроль, собравшись с силами, говорю ровно.

Жаров, проигнорировав, подходит только ближе, косится на меня сверху вниз.

– Кажется, нам в одну сторону.

– Разными дорогами.

Ухмыляется.

– Твой язычок стал острее. Мне нравится.

– А мне плевать. – Я улыбаюсь так широко и дико, как могу, а затем задираю подбородок и смотрю на Ярика. 

Роковая ошибка, Рита.

Потому что не чувствую пропасти четырех лет. Потому что прямо сейчас я все та же маленькая девочка, безответно влюбленная в самого красивого парня в школе. Потому что на один короткий миг снова готова поверить в чудо, попробовать, готова отдать всю себя, лишь бы поцеловал. Теперь на его щеках густая щетина, которой раньше не было, интересно, это будет по-другому или…

Телефон звонит. Сбрасываю наваждение, подбираюсь, как у станка: живот, попу – все в себя да так, чтоб аж в узел стянуло. Отхожу на шаг и отвечаю.

– Да, я уже на месте стою.

– Девушка, колесо пробил, будете ждать? Минут пятнадцать-двадцать?

Внутри все разом обрывается. Ну почему, почему мне так не везет? 

Все из-за него! Это он виноват! Было же нормально, пока он не приперся из своей дурацкой Америки с этой дурацкой голливудской улыбкой и отвратительно милой родинкой на левой щеке!

Ярик будто и не слышит моего рычания под нос, забирает из рук телефон, отключает вызов. Отменяет заказ, пока я молча наблюдаю за ним и закипаю. Одно во всем этом хорошо – он больше меня не трогает. 

Глава 3

Гризли – Едем

Мне всегда чертовски «везло», но чтобы настолько! Где я успела нагрешить? 

Пытаюсь проскочить мимо выпившего Вали, который становится крайне любвеобильным уже после третьей бутылки пива, но миссия с треском проваливается. А затем кто-то из его особенно остроумных друзей в шутку толкает нас в бассейн. Именинник на ногах не удерживается, еще и меня тянет за собой. 

После резкого удара об воду, шока и вечности без кислорода, я наконец выныриваю на поверхность и бесполезно машу руками. Ничего не вижу, глаза щиплет из-за потекшей туши. Страшно почти до инфаркта миокарда. 

– Держись! – в спутанном клубке звуков и букв слышу четкий приказ.

Я хватаюсь за надувной круг перед собой и лишь теперь могу дышать – спазм между ребер отпускает. Судорожно убираю волосы, вытираю лицо, но, скорее всего, делаю только хуже. Все еще жутковато, пальцы дрожат. Пытаюсь проморгаться и между взмахами ресниц различаю фигуру Ярика, он сидит у края бассейна с вытянутой рукой.

Ему даже говорить ничего не нужно, все ясно по суровому лицу и потемневшим глазам. Неужели помнит, что было в прошлый раз, когда я спрыгнула за ним с мостика, не сказав, что плавать не умею? Ну не хотела я показаться трусливой, думала, хотя бы по-собачьи поплыву!

– Ри-та, – произносит по слогам требовательно, пока я завороженно смотрю.

И зачем он на мою голову свалился такой идеальный? Что ему в своей Америке-то не сиделось? 

Неуклюже гребу одной рукой, цепляюсь до побелевших костяшек за бортик бассейна. Яр искоса наблюдает за тем, как я и круг не хочу отпускать, и выбраться пытаюсь. Губы расслабляет, глаза закатывает – смешно ему. Изо всех сил брызгаю в него водой и не успеваю даже пикнуть, когда подхватывает и, словно пушинку, вытаскивает меня на сушу. Точно стероидов своих переел, они там популярны, слышала. 

Секунды растягиваются в бесконечность, пока держусь за его плечи, будто рискую свалиться в глубоководный океан, пока ищу знакомые черты в новом Ярославе. Вроде бы и нахожу, но…

Он первым отводит взгляд, как всегда. Отпускает, а я резко осознаю, где мы и как чертовски холодно, обнимаю себя. Ярик ворчит что-то непонятное на-английском, я таких слов не знаю, хотя учусь на переводчика. Правда, я больше французский люблю. Народ вокруг закатывается, давится хохотом, даже Валя, что коряво выползает из воды.

– Ни хрена смешного, – гремит голос Жарова, неожиданно подпортив общее веселье.

Все внимание переключается на нас, на меня. Я чувствую себя неловко, потому что юбка с майкой облепили тело и медленно, но верно замораживают. А еще на мне белье без поролона, и… ну, хорошо, что я в куртке, пусть и насквозь промокшей. 

Делаю шаг за секунду до того, как рука Ярика собирается по-хозяйски приземлиться на мою талию и направить вперед. Ускоряюсь, точно «фалконы» Илона Маска на старте. Только Жаров все равно тенью следует за мной, намеренно цепляет плечом придурка, что нас толкнул. А когда поворачиваю налево, утягивает в противоположную сторону – молча и бескомпромиссно. Но я уже так хочу в тепло, что прикусываю стучащими зубами язык и семеню следом.

И все же перед автомобилем торможу. Наши глаза встречаются в приглушенном свете луны и тусклого уличного фонаря. В его – вопрос.

– Я тебе машину залью, – бормочу.

– Там кожаный салон, садись уже.

Он будто не договаривает старое-доброе «не беси меня». Раньше я часто слышала, это казалось мне милым. 

Пока наблюдаю, как с юбки на землю тонкой струйкой течет вода, изнутри открывается дверь. Меня подгоняет холодный ветер, приходится сесть и зажмуриться, чтобы не видеть ужас в боковом зеркале, то есть мое отражение. Украдкой тру под глазами, но, кажется, делаю только хуже. 

– Что опять не так? – Развожу руками раздраженно, заметив, как Ярик косится.

– Пристегнись.

– И ремень намочить? Просто уже довези меня домой и не убей!

– Сложно будет, – бурчит, но натягивает поперек моей груди этот дурацкий ремень! 

Я невольно клацаю зубами, он включает печку, а потом еще и стаскивает с себя куртку, чтобы набросить на меня. Глотаю все слова возмущения и отворачиваюсь, только бы не смотреть на накачанные американские бицепсы, чтоб их!  

За окном мелькают огни, постепенно согреваюсь и оттаиваю. Злости остается все меньше, на смену приходит тихая радость. Сколько ночей подряд я мечтала, чтобы Ярик просто был рядом, и вот он здесь. Я правда искренне рада Жарову, хоть никогда и не признаюсь. 

Стерильную тишину нарушает приятная музыка. Я лениво поворачиваю голову, рассматриваю красивый профиль, запоминаю мелочи: новый шрам над бровью, татуировки на пальцах, ну и конечно явную прибавку в мышечной массе. Вношу исправления, чтобы рисовать в голове образ выпускника университета, а не того семнадцатилетнего Ярика. Хотя тот все-таки роднее…

Он ловит меня за бесстыдным занятием на одном из светофоров. Щеки вспыхивают разом, и я тотчас решаю защищаться.

– Что ты забыл на вечеринке? Как вообще попал туда?

– Спасибо, Ярик, что спас, я чуть не утонула, – забавно передразнивает писклявым голосом, приходится даже проглотить смех. – Меня старший брат Вали пригласил. Артур, если ты его помнишь.

Глава 4

В восемь я резко подскакиваю с кровати, несмотря на то что плохо спала. Не могу перебороть дурацкую привычку рано вставать даже летом. Чешу затылок и нюхаю волосы – те попахивают хлоркой. Прыгаю в шлепки и спешу в ванную комнату, чтобы умыться и принять душ, чего не сделала вчера. Выйдя за дверь, широко зеваю и неожиданно врезаюсь в Ярика.

– Черт! 

На инстинктах упираюсь ему в грудь, шагаю назад и почти заваливаюсь на пол. Ну, если бы Жаров не подхватил под мышки, точно бы шлепнулась на пятую точку.

– Клевая майка, – подмигивает, а мне хочется сквозь землю провалиться, потому как я в белой безразмерной футболке с нарисованной на ней грудью. Ночью надела, не подумав, привыкла, что личное пространство в нашем доме неприкосновенно.

И пока я проклинаю Яра на чем свет стоит, тот, великодушно пожелав доброго утра, прется прямо в мою ванную! Ну как в мою, она-то общая, просто мама с дядь Вовой обитают на первом этаже и никогда не покушаются на эту территорию, а он… варвар!

Стартую за ним, в два прыжка сокращаю расстояние и толкаю дверь, прежде чем та захлопнется.

– Это вообще-то моя ванная! – рычу несдержанно, потому что он… он… да он, черт возьми, без майки стоит!

– Вэлкам. – Пропускает меня внутрь, намеренно играя мышцами. – В моей затеяли генеральную уборку, не ждали так рано.

И я не ждала! 

И вот что ты с ним сделаешь, если он не собирается уходить? 

Сжимаю-разжимаю пальцы за спиной, напоминаю себе, что приехал Жаров не из-за меня и скоро свалит в Америку свою, а значит нечего так много думать о нем. Оборачиваюсь к умывальнику, что справа, их здесь, слава богу, как раз два. Мажу зубную пасту на щетку и ужасаюсь от черных разводов под глазами, которые вижу в зеркале. Не жалея себя, тру лицо, пока Ярик вешает на крючок компактный несессер с миллионом разных кармашков, где аккуратно разложены мелкие тюбики. Чистюля и педант, как и раньше, блин. У него всегда и склянки, и книжки чуть ли не по цвету расставлены были. 

Но какой же красивый! Засматриваюсь на косые мышцы по бокам, которые и без планки острым рельефом выступают на плоском животе. Ярик похож на самое сочное яблоко на витрине. Только явно червивое.

– Эй, полотенце мое! – вскрикиваю.

– Ну для лица же, надеюсь?

Я закатываю глаза и отворачиваюсь. Так и хочется съязвить, какое место им вытираю и куда ему следует идти, на деле же молча тянусь к свежим полотенцам на верхней полке. Только поддеваю их пальцами, как сзади примагничивается Жаров – я это ощущаю по мурашкам на спине.

– Белье тоже клевое, – шепчет, а после вкладывает в руки всю махровую стопку и выходит.

Кобелина! Швыряю с психом полотенца в закрытую дверь и стучу ногами по полу. Бесит! Как же он меня бесит!

Залезаю под душ с четкой установкой позвонить Сереже: узнать, не обижается ли тот, и напомнить про кемпинг. Прямо после работы нужно его набрать, лишь бы хоть на несколько дней сбежать и не видеть эту родинку-уродинку!

И торс, торс! – горланит либидо, что б его.

Вот только ни красивый пресс, ни заискивающий тон не сотрут старые обиды. Те живут слишком глубоко во мне, как бы я ни старалась их выкорчевать.

Получасовой заплыв в душевой кабинке сродни сеансу у психотерапевта. Я спускаюсь вниз чистая, обновленная, уже припудренная и с высоким хвостом. Может, поэтому доброжелательности во мне куда больше. 

Анна, наша экономка, суетится с завтраком, мама танцует вокруг Ярика, что сидит на прежде пустующем стуле, а дядь Вова… тот не изменяет себе. Уже с утра с ноутбуком и чашкой прожженного горечью кофе, будто и не его сын приехал впервые за четыре года в отчий дом. И нет, я не защищаю Ярика, просто папа у него… он сложный. Чувств и эмоций в нем, как воды в пустыне. Не знаю, чем он маму таким покорил, она вообще последний в мире романтик, но я в любом случае рада за них.

– Ритусик, – и да, только маме разрешено называть меня так без скандала, – садись позавтракай с нами, Анечка наготовила целый пир.

Обычно я сбегаю с этих ритуальных посиделок, максимум впопыхах запихиваю в себя бутерброд, а в автобусе допиваю горячий шоколад. Но сейчас за каждым моим шагом к спасительному выходу внимательно наблюдают.

– Рита, не дури. Давай с нами, потом отвезу.

– Не надо, дядь Вов. Вы же помните? Мне нравится ездить на автобусе.

Это и правда удобно. От нашего дома до остановки всего пять минут, а там я сажусь в пустой мини-бас и полчаса еду до города, разглядывая симпатичные пейзажи за окном под любимую музыку. Я как раз собиралась оценить новую подборку.

Только за меня все уже решили: Ярик демонстративно отодвигает стул, Анна ставит четвертую тарелку.

– Ладно, десять минут, – решаю не устраивать спектакль в первый же день.

Сажусь я, правда, рядом с отчимом, напротив Яра, вешаю рюкзак с пуантами за собой и двигаю посуду ближе. Не вижу, но слышу эту дурацкую усмешку.

Мама спрашивает у дядь Вовы какую-то ерунду, и за столом становится так живо. Все же они с отчимом очень красивая пара, а из истории их знакомства можно написать сценарий для голливудского фильма.

Глава 5

Bea Miller – Yes Girl

Мама все-таки ловит меня на пороге дома, догоняет и спрашивает, все ли хорошо. Она всегда очень тонко чувствует мое настроение.

– Ритусик, я рада Ярославу, но ты моя единственная и любимая дочь, и если он чем-то смущает тебя или…

– Все в порядке, – отвечаю и вдобавок киваю головой, – много времени прошло.

Заканчиваю на высокой ноте, которая не подразумевает продолжения, но мама все равно внимательно смотрит на меня, будто чего-то ждет.

– Я серьезно, не маленькая уже. Сейчас, если понадобится, легко накостыляю кому угодно, даже Ярику.

Вру конечно, но ей ни к чему знать, что мозг до сих пор в желе превращается рядом с ним. Хотя, если он постарается и напомнит, каким гадом умеет быть, в память о прошлом я-таки спущу его с лестницы.

– Ты и раньше была сильной девочкой, но помнишь, чем…

– Помню, – отвечаю твердо, чтобы завершить разговор.

Мама кивает, но вряд ли сильно верит мне, как и четыре года назад. Тогда отчим ни на миг не усомнился в том, что Яр разослал мои фотки из-за ревности и даже зависти. А вот мама прекрасно поняла, что все гораздо глубже и сложнее, хоть я и не призналась.

В автобусе, на который едва-едва успеваю, я сажусь на последний ряд. Натягиваю сильнее капюшон на голову, прячась от мира вокруг, и ставлю музыку в уши. Пальцы по привычке барабанят по экрану, открывая фейсбук, затем профиль Жарова.

Злюсь ли я на него до сих пор, обижаюсь? Наверное. Да потому что только даю маломальское определение урагану внутри, как появляется Ярик и с ноги вышибает всю уверенность. Одно ясно – равнодушной с ним рядом быть точно не получается. Кадры, как я признаюсь ему в любви, а на следующий день выясняю, что он просто на меня поспорил, то и дело всплывают в памяти, их не стереть. Мне до сих пор больно от его предательства. Но, если честно, еще больнее от того, что Ярослав счастлив там, вдалеке, в другой жизни без меня. А он счастлив, знаю точно, потому как с запоем слежу за ним по фотографиям. Первая любовь по ощущениям полное дерьмо, и чего ей поют такие оды?

Точно мазохистка, всю дорогу листаю старые снимки Жарова со Слоан Драйв, где тот жил у крестной. Ему оттуда было близко ездить в колледж – всего двадцать минут на машине. Листаю новые с Венис Бич, где он сейчас снимает с девушкой однокомнатную квартиру. Судя по отзывам, это далеко не самое элитное жилье, зато у него с крыши видно Тихий океан, разве не классно? Пролистываю рекламу и схемы, где Ярик вещает про систему каких-то «гибких» офисов до фотографий с последнего чемпионата по его футболу на фоне желто-синей толпы.

Зачем я это делаю? Чтобы протрезветь и не додумывать то, чего нет. Америка крепко держит Яра за бубенцы. Я ему не нужна была тогда, не буду и сейчас, а его фирменные подкаты – простое сотрясание воздуха. Он так если не со всеми, то со многими.

На подъезде к городу почти удается себя в этом убедить. Из автобуса выхожу, выдыхая уже полной грудью.

Он скоро уедет. Все будет хорошо, он скоро уедет, – повторяю себе, и вроде бы даже помогает.

Спотыкаюсь по пути несколько раз, пока сочиняю сообщение Сереже из двух строк. Не звоню, потому что у него выходной от автосервиса по понедельникам, а не потому что трушу. Ну, может, только самую малость. Поджав губы и несколько раз нервно стукнув по экрану, отправляю уже как есть: напоминаю о поездке и надеюсь, что все в силе. А когда подхожу к студии, издалека замечаю Злату с пупсом под мышкой и улыбаюсь.

Тима, который каждый раз строго напоминает, что он Тимофей, уже весь в грязи. И я правда не представляю, где он умудрился найти ее в такой солнечный день. Настоящий бандит.

– Привет, – окликаю Злату, когда та ставит сына на ноги.

– Слава богу, ты пришла. Еще пару минут, и монстр разнес бы здание в щепки.

Смеюсь, потому что с этими двумя не смеяться просто невозможно. Особенно когда трехлетний Тимка с разгона врезается в меня, радостно завывая. Чудик!

– Тимофей пойдет сегодня смотреть на фей? – Так он зовет сестру и других моих маленьких балерин. Наверное, из-за пачек.

Злата благодарит взглядом, что беру огонь на себя, а мне несложно. Даже не представляю, как тяжело совсем одной воспитывать двух мелких, когда муж сбежал к твоей начальнице. 

– Пойдем в зал, – говорю тише, – я поздно, а еще размяться надо.

Беру Тимку за маленькую ручку и поднимаюсь с ним по ступеням, Злата за нами.

– Что у тебя случилось? – спрашивает вдруг, я даже спотыкаюсь.

– Все нормально.

Я и правда настолько открытая книга?

Паника подступает к горлу. Собираюсь возразить, собираюсь наплести с три короба, как отлично себя чувствую, но вдруг резко останавливаюсь.

– Ярик вернулся, – выдыхаю все, что накопилось на душе. Становится легче, если произнести вслух.

– О, а его-то мы так рано и не ждали! Он же должен был когда приехать? Через неделю?

Лишь она и психотерапевт знают реальную историю моей глупой безответной влюбленности, что привела к затяжной депрессии после того, как Ярик – только по одному ему известной причине – разослал всей школе фотографию, которую я скинула ему. До сих пор слышу тот шелестящий шепот, помню косые взгляды и вполне недвусмысленные пошлые намеки. Бр-р, даже сейчас до костей пробирает.

Глава 6

Асия – Пепел и дым

Мне приходится мириться с присутствием Жарова, потому что девочки встают за него горой, когда я прошу «посторонних» освободить зал.

– Малгалита Анлеевна, не выгоняйте Плинца!

– Без Пр-ринца сказки не будет!

Со всех сторон на меня смотрят полные надежд и наивных мечтаний глаза. Ну и без хищных родительских взглядов из раздевалки конечно не обходится. Ярик наводит лишнюю суету: нервный шепот прокатывается вокруг, ресницы хлопают, кто-то даже распускает волосы вроде бы естественно и непринужденно, но все стараются по-своему привлечь видного самца в каменных джунглях. Один Ярик стоит себе спокойно и просто наслаждается происходящим.

Фиг с ним, пусть стоит, нервные клетки все равно убиты.

Молча киваю, соглашаясь, отхожу к магнитофону и включаю музыку на телефоне. Безответно смахиваю сообщение от мамы с предупреждением, что Ярик вызвался отвезти забытые пуанты, потому как водитель такси заблудился и не сумел найти дорогу. И вроде бы не первый раз, такое и правда бывало, особенно раньше, когда навигатор отказывался прокладывать маршрут к только отстроенному загородному поселку. Но все равно это дико бесит сейчас.

Поздно, мама, поздно, – бормочу под нос.

В следующие несколько минут, пока вяжу ленты и разбиваю пальцы*, девчонки носятся по залу, как бешеные пчелы, а я слишком занята, прогоняя движения в голове, чтобы сделать им замечание. Я сосредоточена и, признаться, волнуюсь. Сколько бы ни выступала в жизни, а раньше меня принимала сцена музыкального театра и праздничные площадки города, я никогда не танцевала… перед ним. Не для него, нет, но понимая, что он видит. И смотрит – я знаю, тело покалывает от макушки до пят.

Едва по залу разносятся первые ноты мелодии, все замирают и разбегаются по углам. Это магия музыки действует, она может усмирить даже таких непосед, как мои девочки. И следующие две минуты я не танцую, а проживаю образ Белль полностью – от и до.

На самом деле, я выполняю несложные элементы, вроде фуэте и гран-батмана, которые любая из кордебалета станцует, но выкладываюсь так, будто от них зависит моя жизнь. Поэтому, когда мелодия смолкает и я замираю на поклоне, не сразу слышу гул аплодисментов. Зато выпрямившись, тотчас нахожу его. Первым делом, черт возьми, нахожу Ярика во главе толпы, только бы убедиться, что ему понравилось. А ему понравилось, он даже не пытается это скрыть.

– Awesome, – выражает восхищение Жаров, когда я подхожу остановить Рианну, запевшую из колонок про зонтик.

Он говорит негромко, но я слышу его приглушенный голос и едва уловимый акцент даже сквозь бормотание девчонок, шепот мамочек и музыку. Старательно игнорирую ямочки на выбритых щеках и родинку, что вылупилась на меня.

– А мы так сможем, сможем? – спрашивает Стеша, прыгая, точно джек-рассел, перед Златой.

– Конечно сможете. – Я одними глазами отвечаю Романовой на ее многозначительные взгляды в сторону Ярика. – Все помнят? Встречаемся в среду и пятницу утром. На выходные я уезжаю, но мы обязательно восполним объем занятий на следующей неделе.

– А Красавица будет с Принцем? – не умолкает Маруся, одна из старших в группе. – Я не хочу, чтобы она была с Чудовищем.

Хорошо, что ее вовремя уводит мама. Я отворачиваюсь, игнорирую безмолвные вопросы в глазах Ярика – а их много, поверьте мне.

– Ты была невероятна, – доносится словно из другой вселенной его голос. Жаров произносит таким тоном, что я верю без оговорки. – Почему бросила?

Воспоминания бьют наотмашь – звонко, хлестко. Это все потому, что он сбрил щетину и снова чертовски похож на прежнего Ярика, в которого я была так глубоко и безответно влюблена! За один миг перед глазами проносится тот жуткий год: все истерики, когда выла и рвала на себе волосы, всю апатию, когда не хотелось даже голову от подушки отдирать, не то что идти на балет или готовиться к выпускным экзаменам. Моих сил ни на что особенно не хватало, поэтому пришлось выбирать – учиться или танцевать. Спустя столько лет я по-прежнему уверена, что сделала правильный выбор, но иногда все еще больно саднит внутри.

– Что тебе нужно? – говорю слишком неспокойно, чтобы изображать Снежную королеву. – Выйди, пожалуйста. Ты все сделал, можешь не задерживаться, мне еще нужно прибраться.

Я говорю таким тоном, каким, наверное, в прошлые векам баронессы раздавали приказы подданным, но Жарова по-прежнему это ни на толику не волнует. Он улыбается.

Ты же знаешь, что милый Ярик – самый опасный! – пытаюсь напомнить себе, только защитные механизмы все равно дают дружный сбой.

– У тебя занятия еще есть?

– Нет, здесь будет йога для взрослых, но нужно подготовить зал.

– Тогда жду внизу, – отвечает, не спрашивая, интересно ли мне предложение, и уходит вразвалочку, даже не заметив, как мамочки моих пятилеток раздели и облизали его со всех сторон.

Я намеренно задерживаюсь и долго болтаю с девчонкой, что устроилась к нам во дворец творчества тренером по йоге. По дороге вниз специально захожу в туалетную комнату и лишние пять минут прилизываю растрепавшиеся из пучка локоны. Делаю все, чтобы Ярик меня не дождался.

Напоминаю себе, что ничего страшного не произошло: ни тогда, ни сейчас. Подумаешь, неудачная первая любовь! У кого вообще она бывает счастливая? По крайней мере, мне повезло определенно больше, чем той же Джульетте. Или, как бы грустно не звучало, Злате, например: они с мужем поженились после первого курса, перед этим просидев за одной партой в школе выпускные классы, и посмотрите, чем все закончилось! Я убеждаю себя в том, что нужно просто забить, переступить и идти по жизни дальше, потому как звездный квотербек очень скоро улетит в заоблачную американскую даль.

Глава 7

Mary Gu – Астероид

У меня вся жизнь проносится перед глазами, потому что я совсем не желаю этой встречи. Эти двое из параллельных галактик, которые существуют на разных концах вселенной и ни в коем случае не должны пересекаться. Сережа он… он такой добрый, смешной, так забавно ухаживает за мной, точнее пытается. Он похож на косолапого мишку, хотя и вовсе не косолапый, просто большой. И он мне правда нравится! С ним спокойно, а самое главное нестрашно.

Сережа был тем, кто успокаивал меня, когда Мила с отцом попали в неприятности и исчезли с радаров, а Богдан, его друг и по совместительству парень Цыгановой, не признавался, что происходит. Он был рядом, и как-то так само сложилось, что я поверила ему, а для меня это редкость. Сейчас мы много времени проводим вместе, часто отдыхаем с его компанией. Они ребята слегка неотесанные в каком-то смысле, но мне важно, что не лживые предатели, как некоторые.

От всей ситуации становится не по себе, поэтому, едва Ярик останавливает автомобиль и жмет противный гудок, привлекая внимание, я резко дергаю ремень из замка. Только тот не поддается.

– Тише ты, – Жаров нажимает кнопку, волей которой я получаю свободу, – стесняешься друга?

– Нет, стесняюсь, что он меня с тобой увидит.

Выскакиваю из машины, пока недовольное выражение на лице Ярика не сформировалось в очередную гадость. Хлопаю дверью громче, чем холодильником во время голодовки, рвусь вперед, но ветровка застревает. Да ну что ж такое-то! Снова открываю, снова закрываю. Бесит!

– Привет, малышка, – здоровается Сережа, шагая навстречу. Сигарету не выбрасывает.

– Малышка? – слышу смех прямо над ухом. И когда Жаров успел подкрасться? – Крутая тачка, – кивает на старенькую, но наполированную машину, которой Сережа так гордится.

Он не перестает повторять, что кузов русского автопрома часто вводит в заблуждение соперников на уличных гонках. Мол, в действительности под капотом самый настоящий зверь. А еще в салоне ортопедический чехол на сидениях и гоночный руль приделан, чтобы вы понимали, как все серьезно.

– Пружины порезал? – спрашивает Ярик, ухмыляясь.

Я вижу, что Сережа напрягается – руки в банки превращаются. Боже, на улице холодно, а он в борцовке.

– Обижаешь, – отвечает сдержанно, – пневмо.

– У-у, – тянет с издевкой Жаров, обходит и протягивает руку Сереже, который внимательно смотрит и, кажется, назло делает последнюю затяжку особенно долго. – Ярослав, – представляется, когда рукопожатие все-таки происходит.

– Сергей, – наверное, впервые слышу такой официальный тон. Замираю, переводя взгляд с одного на другого, не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть.

– Это мой брат, – вмешиваюсь в молчаливый диалог и тянусь обнять Сережу.

Он теряется, потому что обычно я не спешу скреплять наше общение тесным телесным контактом, но уже скоро крепче прижимает к себе. Запах сигарет раздражает нос, поэтому я довольно быстро отстраняюсь. Ловлю Ярика на том, как сканирует нас, пока с кнопки открывает ворота и встревает не туда, куда следовало бы.

– Чего стоим? Заезжай во двор, поболтаем.

Ой не нравится мне его тон.

– Да не, я ненадолго. Давай отгоню, если мешает…

Божечки, они еще и любезничать начинают!

В результате я сбегаю от них, ношусь по дому, как в задницу ужаленная, а эти двое спустя пять минут заходят на кухню, словно закадычные друзья, что хохочут с одинаковых приколов.

– Рита, а ты не говорила ничего про море, – раздается за спиной.

Не оборачиваюсь, чтобы не послать Жарова прямым текстом. Пытаюсь придумать подходящую улыбку, которая значила бы нечто вроде «закрой рот и гори в аду», но в конце концов сдаюсь.

– Чай, кофе будете?

И, спрашивая, я намеренно смотрю только на Сережу. Красивый он, если честно, в своей простоте: у него правильные черты лица и широкий лоб, грубый подбородок и сильно выделяющиеся скулы. Он похож на русского богатыря из народных сказок. Только в спортивных штанах. Так и вижу его с булавой и копьем, отчего-то чувствую защиту и опору в нем. Сейчас, стоя рядом, они с Яриком очень ярко контрастируют, и опасность второго отпугивает.

– Замутишь шоколад свой крутой? Быстро выпью да поеду, заехал на пару минут. Дел сегодня больше, чем в рабочий день, ба-лин, – так уморительно произносит обычное ругательство, что я улыбаюсь.

Сережа приехал ко мне «на пару минут». Тащился через весь город, чтобы просто увидеть и пожелать хорошего дня. В выходной.

– Шоколад? – снова лезет Ярик. – И мне давай, попробую хоть, – и пока я упорно сдерживаю застывшие на кончике языка колкости, внезапно добавляет: – Ты скажи, что от меня нужно, все сделаю. Я свободен как ветер.

Это он сейчас про что?

– Да, по сути, только хорошее настроение. Выезжаем в пятницу вечером, в воскресенье уже обратно.

Боже, боже, нет! Лишь мысли о поездки успокаивали меня последние несколько дней. Ярику категорически нельзя ехать с нами!

– Мест нет, – выпаливаю слишком резко и поперек разговора. Оба парня смотрят на меня с вопросом, а я пытаюсь хоть как-то исправить положение: – Сереж, ты же сам твердил, что у нас в машине полный комплект.

Глава 8

HammAli & Navai – Птичка

Последние полчаса я неотрывно дежурю под дверью, пытаясь распознать какие-то признаки жизни в доме. Бесполезно только – ничего не слышно, а рисковать я сейчас не готова. До сих пор пульс частит, будто марафон все утро бежала, и губы горят, словно перца острого наелась. Как вспомню – голова кругом. Разгоняю мысли, не хочу думать, потому что это какая-то ерунда! Жаров вновь развлекается, а я страдаю. Нужно свести общение с ним до минимума и желательно организовать все так, чтобы ни на какое море он не поехал. 

Спасительный хлопок доносится до ушей, как раз когда, отвлекшись на миг, я переодеваюсь в короткий топ и высокие джинсы. В одном носке прыгаю по полу и вслушиваюсь, есть ли шаги. Зачем? Ну, может, я путаю все, и Ярик вышел из комнаты, а не зашел, не хватало еще столкнуться с ним. Правда, я не отказалась бы с ходу зарядить ему между ног, чтобы знал, каково это: застать другого врасплох совершенно нечестным путем. Хотя о чем я – Жаров и честность просто по жизни не совместимы.

Когда я ловлю себя на том, что не слышу за дверью ни звука, быстро надеваю второй носок и, зажмурив глаза, выскакиваю из комнаты. Топлю на скорости света вниз по лестнице, с последних ступеней чуть ли не кубарем лечу. Пальцем о порожек больно бьюсь, но меня это не останавливает. Меня бы и танк сейчас не остановил, если уж честно. Прыгаю в кроссовки, подхватываю рюкзак и бегу трусцой вплоть до самой дороги.

– Все в порядке? За вами кто-то гонится? – спрашивает мужчина, который часто ездит со мной на одном маршруте до города, когда я, упершись руками в коленки, пытаюсь отдышаться.

– Порядок, – отмахиваюсь от него.

Кажется, пронесло.

В салон красоты я приезжаю на полчаса раньше, поэтому беру горячий шоколад в соседнем кафе и прогуливаюсь по парку рядом – неизменно в наушниках. А едва усевшись в кресло парикмахера, заявляю Кате, которая стрижет меня с малых лет, чтобы резала волосы по самые плечи. Радует, что та даже не пытается отговорить.

– Когда девушка хочет круто изменить жизнь, она начинает с новой прически, – загадочно улыбаясь, заявляет мне, прежде чем предложить порцию кофеина. 

Да и в процессе, пока я нервно ерзаю на месте, завидев падающие на пол клоки волос, успокаивает – говорит, давно пора было состричь осветленные пряди. А встретившись после укладки с отражением в зеркале, я расплываюсь в улыбке. Потому что мне нравится то, что вижу – мягкие темно-русые локоны, чуть задевающие плечи. Потому что это другая я – чуть более взрослая, чуть более серьезная и даже…

– Ты секси, – озвучивает мысли Катя. Я тут же смущаюсь – не привыкла к комплиментам, но все равно с гордостью несу новую прическу.

Домой я возвращаюсь намного увереннее в себе. Сейчас мне кажется, что сумею противостоять не только дурацкому обаянию Жарова и его гипнотизирующей родинки, но и в целом… да что уж там – сумею покорить весь мир. Однако с сокращающимся расстоянием мой пыл утихает. А когда с порога слышу голоса из столовой, сердце от волнения начинает снова шалить. Видимо, меня ждет семейный ужин, к которому я не особо-то и готова, но что поделать? 

– Рита! – Мама даже Ритусиком не назовет? – Какая ты красавица!

– Да, тебе очень идет, – подтверждает отчим, который всегда замечает малейшие перемены в имидже. Угу, вплоть до нового цвета ногтей. Ну чудо, а не мужчина!

В сторону его сыночка, правда, смотреть не решаюсь. Слышу сухое «согласен» и против всех разумных доводов злюсь. Потому что нечего соглашаться, я ведь ему назло подстриглась!

Снова начинаю выходить из себя, настроение стремительно падает по шкале радости вниз. Не хочу задерживаться, но не успеваю моргнуть, как передо мной приземляется утка в брусничном соусе, от которой слюнки текут. Приходится повременить с побегом. Тем более что Мила с Богданом ждут меня не раньше девяти. И Сережа тоже: при мысли о нем сердце успокаивается, становится легче дышать. Он как антидепрессанты при стрессе.

– Так вот, – заговаривает Ярик после паузы за столом, раздражая каждый мой нерв, – я проанализировал рынок в России, достойных конкурентов нет. В столице имеются зачатки системы, но нет никакого развития – все очень туго и непродуманно.

– Может, потому что для России это неактуально? – парирует отчим.

– Ты не прав, – Яр уверенно настаивает на своем, – наши все больше заимствуют у Америки. Ты сам прекрасно знаешь про отставание в пять-десять лет, а тут есть возможность шагнуть в ногу со временем. В Штатах уже многие передовые компании работают подобным образом.

– Так и в чем суть твоего ко… что там?

Я даже забываю утку жевать – заслушиваюсь их спором.

– Коворкинга, – с красивым акцентом и почти неразличимой буквой «р» произносит Ярик, не переставая орудовать вилкой с ножом. – Фишка в том, что клиент получает ровно столько, сколько ему требуется: пространства, мебели, услуг. Он не переплачивает за простой кабинетов – если ему не нужны квадраты, он отказывается от них. И наоборот: планируются мероприятия, переговоры – мы предоставим конференц-залы по гибкому графику.

Ярик рассказывает с таким воодушевлением, что смотрю на него в упор, хоть и запрещала себе даже глаза поднимать от греха подальше.

– Фишка, значит.

– Да, пап. Только представь: панорамный вид из окон, террасы, оборудованные залы для развития hard-skills и soft-skills*, которые мы же и организовываем, – Жаров бросается незнакомыми терминами. – Клиент может сосредоточиться на развитии, а не распаляться на рутину!

Глава 9

HammAli & Navai – У окна

Вечер «В сердце города», модном месте сбора этим летом, обещает быть томным. Тут вам развлечения на любой вкус: и танцполы под открытым небом с популярной музыкой, и игристое с устрицами – терпеть их не могу, после того как меня полоскало двое суток. Необъятных размеров площадка условно поделена на уголки по интересам, и я пробираюсь сквозь толпу к бильярдным столам да «Криминальному чтиву» на проекторе. 

Воздух тут, как всегда, пропитан фруктовым ароматом кальяна, народ разлегся на удобных пуфах. Одним словом – атмосферно. Мы обычно собираемся именно здесь, на стороне «простых смертных», как шутит Сережа, а мне даже нравится, что весь съем и пафос остается где-то там. 

Заметив ребят, прямо оживаю – у меня была очень долгая и одинокая прогулка, за время которой я успела слишком много всего передумать. Смачно целую в щеку Милу, что жадно вгрызается в трубку – она говорила, что бросила курить, но, видимо, на кальян это не распространяется. Вижу кепку, надетую задом наперед, и машу Богдану, который склонился над бильярдным столом. Показываю, чтобы не выдавал, пока крадусь к Сереже. 

Тянусь и закрываю ему глаза, а тот уже хохочет.

– Евдокия? – вечно прикалывается, что не узнает.

– Сам такой! – в шутку бью кулаком в бок.

Мы обнимаемся, и я наконец выдыхаю. Настроение выстраивается в ровную прямую, а не скачет каждую секунду. И это классно, я ценю штиль. 

У меня мало друзей, потому что я… странная, наверное. Мне тяжело доверять людям, они предавали и не раз. А еще я очень боюсь навязывать себя. Все время кажется, что надоедаю, что со мной неинтересно и общаются только из жалости. После таких обострений, которые могут случаться и без повода, я иногда перестаю писать и звонить первой, а люди в большинстве своем постепенно исчезают из жизни. Знаю, что это только мои заморочки, но ничего не могу поделать. Я учусь быть другой, учусь работать со страхами и комплексами, учусь постоять за себя, но это же только на словах так просто. 

И все же что-то, видимо, да получается. Я рада, что в моих буднях появляются постоянные переменные вроде Милы с Богданом, Сережи и даже Златы с малявками. Наверное, дела и правда налаживаются. Психотерапевт похвалил бы, но лучше я обойдусь без него.

Когда я падаю рядом с Цыгановой на мягкую подушку-грушу, она первым делом рассказывает про отца. Говорит, те с Богданом кусаются каждый раз, как видятся, да еще эмоционально так! У них вообще интересная история: папа Милы нанял Богдана присматривать за ней, а эти двое бесили друг друга настолько сильно, что по итогу влюбились. Хотя я сразу заметила химию между ними, да все видели, кроме них самих. 

Досталось тем, конечно, испытаний за последние месяцы, но сейчас они живут заслуженно счастливо. Я очень рада, красивая получилась пара: маленькая тонкая Мила и влюбленный в нее здоровяк. А еще рада, что Мила наконец вернулась из Испании. Я скучала.

– Держи, – Цыганова будто из-под земли возникает с бокалами ярких коктейлей в руках. Протягивает и ловит мой полный сомнений взгляд. – За встречу давай! Четыре месяца не виделись, ты мне откажешь, что ли?

Хитрая.

– Ладно. 

Я делаю очень скромный глоток и отставляю бокал на столик рядом. Не люблю алкоголь. Могу выпить немного вина по особому поводу, не больше. 

– Так и… может, расскажешь подробнее, почему сбежала вчера с вечеринки? И что за красавчик не сводил с тебя глаз?

Боже, вечеринка была только вчера? Будто целая жизнь прошла уже. 

– Да-да, – Мила опережает мои мысли, – помню, что брат. Помню, что сводный. Только хотелось бы подробности услышать. Потому что… ну смотрел он на тебя, как оголодавший волк на желанный кусок мяса. Что между вами произошло?

– Ничего особенного, – пытаюсь уйти от ответа, – не хочу думать о нем.

– А придется. 

– Почему?

– Потому что он только что зашел сюда.

Все внутри обрывается, когда я оборачиваюсь и ловлю фигуру Ярика в толпе. Обрывается, а затем восстает. Не помню, как вскакиваю на ноги, не слышу, что Мила кричит вслед. Я расталкиваю недовольно фыркающих красавиц и чудовищ на пути, пока не замираю прямо перед Жаровым.

– Хватит за мной таскаться! – даже не пытаясь сдержать гнев, кричу в лицо, но мой грозный голос тонет в ритмичных басах. 

Народ у входа все же посматривает в нашу сторону, но мне вообще плевать! Кровь вскипает в венах и долбит в голову, отчего я взрываюсь всеми нелестными словами в адрес вредителя, что бесцеремонно заявился в зону моего комфорта и собирается испортить вечер. Нет, он должен знать, что теперь все иначе, что я не буду молчать, засунув язык в…

– Снова от мамы узнал, где я? Что. Тебе. Надо? Сплясать, чтобы отстал? В суд подать, чтобы не приближался? Уже этот ваш… харассмент напоминает!

Ярик будто и не замечает косых взглядов, смотрит на меня и даже бровью не ведет.

– И тебе привет, – выдает спокойно и с улыбкой после моей страстной тирады. – Классная прическа, кстати. Мне нравится.

Тебе не должно нравится! – хочу бросить в лицо, но вместо этого просто рычу, зажмурившись до цветных мушек.

Глава 10

BRANYA & MACAN – Пополам

Я будто в замедленной съемке вижу, как Сережин кулак врезается в лицо тощего парня с забитыми руками. Ничего не слышу, точно уши заложило: Сережа беззвучно открывает рот в ответ на оплеуху Милованова. Затем Богдан уводит его в сторону, а парень с кровоточащим носом закидывает голову назад. Я никогда не видела драки вживую, все происходит словно не со мной. Мне кажется или я правда чувствую тяжелый металлический запах? В голове раздается щелчок, и только после мир взрывается громкими звуками.

– Он мне косяк предложил в туалете, а потом в штаны полез! Пусть этот педик валит, пока я его не размазал! – извергает откровенную ненависть Сережа. И немножко пугает.

Я не знакома с этой его стороной, он сам на себя не похож: раздутые, как у бешеного быка, ноздри, почти лопающиеся вены на висках и взгляд… Как добрый и чуткий Сережа может быть таким злым? 

– Успокойся, Годзилла, ему и так от тебя досталось, – сдерживает друга Богдан, пока вокруг нас собирается целая толпа. 

Парень, которому подают салфетки, совсем молодой и весь тонкий такой. Как на него вообще рука поднялась?

– Насиловать тебя, красавчик, никто не собирался, страна-то свободная. И «нет» я нормально понимаю, – дерзит тот. 

Понятно, язык кое у кого длинный, из-за него весь организм страдает. Как раз когда я отмираю, к нему подбегают друзья шире в плечах.

– Что опять, малой? Тебя вообще ни на минуту оставить нельзя?

– Да он сам прибалдел, когда я… 

– Я тебя урою! – Сережа пытается дотянуться через Богдана до пацана, которого закрывает собой старший брат, если я правильно поняла из короткого разговора. Они похожи, хоть и в разных весовых категориях.

– Сильно смелый, когда с доходягами нужно махаться, да? – вступается за парнишку.

– Рэм, сам ты доходяга.

– А ты вообще заткнись! – рявкает на него, а затем вновь поворачивается к Сереже. – Сейчас мы поедем снимать побои. Прощаться не будем – встретимся в суде.

И от его тона – холодного, угрожающего – становится не по себе. Я даже голову в плечи вжимаю. Смотрю на Сережу, у того губа дергается, с Богданом шепчется о чем-то. Пацану лед к носу прикладывают, братья тихо ругаются между собой.

– Ну и куда ты полез? У громилы на лбу написано, что тупой натурал.

– Ой, знаешь, сколько таких натуралов меня да по самые…

– Ты рот закроешь или нет? Задолбался за тебя разгребать.

– Слушайте, парни, – вмешивается Милованов, явно намереваясь свернуть на мировую.

– Я уже сказал! В суде мы вас с удовольствием послушаем! – прилетает ответ.

– Эй! – Ярик появляется так же неожиданно, как снег в мае. 

Он вклинивается между враждующими сторонами, а я наконец выдыхаю. Просто потому что он рядом. Жаров обязательно все…

– Шуга? Да ладно? – удивленно восклицает тот самый Рэм. – Где бы мы еще встретились!

– Да уж, мир чертовски тесен. 

Они жмут руки, а потом обнимаются и хлопают друг друга по спине. 

– Ты какими судьбами здесь? Я думал, на постоянке в Штатах обосновался.

– Дела есть, – без конкретики отвечает Жаров, а после кивает в сторону. – Малой опять чудит?

Ярик треплет пацана за волосы, как щенка, а тот чуть ли не влюбленными глазами в ответ смотрит. Напряжение вроде бы сходит на нет, но я все еще настороже. Как и Жаров, что без тени улыбки, которая сияла на лице секунду назад, говорит Богдану увести Сережу. Мила трогает мою ладонь, но я качаю головой вместо «нет».

Зачем осталась? Почему не уйду? Какой от меня толк?

Эти и другие вопросы мигом стираются из мыслей, когда на горизонте появляется охрана. Главное – вовремя, что уж там. 

Ярик и его знакомый говорят с ними уже спокойно, объясняют, что конфликт исчерпан, еще спорят, на чье имя бой посуды записать – там, оказывается, разбили что-то? После Рэм – или Рома, как оказывается – вручает младшему с опухшим носом ключи и отправляет ждать в машину, бросив вдогонку, чтобы педали не трогал. Я бы на месте старшего к автомобилю такого брата не подпустила, но дело не мое.

– Пригласил бы за стол с нами посидеть, да, видимо, придется малому нос вправлять. Чтоб ты понимал, это уже не впервой. – Вздыхает устало.

– В следующий раз. У меня тренировка рано утром. Парни предложили в среду товарищеский матч сыграть, тряхнуть стариной. Присоединяйся, кстати, если надумаешь, и малого можешь взять, у нас голкипера нет. 

– Ой, я тебя умоляю! У него уже год как тусовки вместо спорта. Так что тылы ваши с ним вряд ли будут защищены.

Ярик смеется звонко, от этих звуков что-то приятно вибрирует в груди. Теряюсь снова, ощущения странные, будто растекаюсь, как подтаявшее желе. Вздрагиваю, когда Жаров вдруг подходит ко мне, хватает за локоть без предисловий и утягивает за собой. 

Лишь на улице понимаю, насколько тот напряжен: не руки – стальные канаты, на которые я разве что слюну не пускаю. Перебираю ногами, чтобы поспеть за ним. Пьяный мозг работает избирательно, он совсем стирает неприятную драку и Сережу, зато кидает на повтор Жарова – его смех, уверенный твердый голос, дурацкую кожаную куртку, которая не скрывает, а только подчеркивает рельефные мышцы. 

Глава 11

Elvira T – Антитела

Luxor – Париж

В среду утром я просыпаюсь с мыслью, что пора бы подумать о Сереже. Он еще вчера извинился в сообщениях, так как я трубку не брала. И нет, я не обижаюсь на него, мы ведь не ссорились. Просто… не знаю, меня слегка – даже очень – смутило, как резво он перевоплотился из Брюса Беннера в неудержимого Халка. Сомнения вновь одолели со всех сторон, а я ненавижу сомневаться. Но как верить-то ему, когда не знаешь, что ждать в следующий миг?

Нужно подумать, но не думается. Еще этот… Капитан хренова Америка! Щеголяет без футболки, в который раз уже натыкаюсь на него, полуголого, на кухне – смотрит мультфильмы по «Никелодеон» и ест хлопья с молоком. Где он их только откопал? 

Злюсь, но засматриваюсь, пока не поймали с поличным: он явно из душа – волосы мокрые, подпевает без слов заставке про Котопса. Целый день вчера обходила его стороной, но вечером все равно столкнулись на заднем дворе – застала Жарова в разгар тренировки. Он как ни в чем не бывало подтягивался на перекладине, весь такой вспотевший и… ну, выпуклый. 

Память мигом поиздевалась, отбросив на четыре года назад, когда Ярик на слабо отжимался с друзьями после школы. Еще они творили те жутко страшные акробатические трюки, было модно увлекаться паркуром. Сейчас все выглядело спокойнее, но не для моих взбесившихся гормонов: пустив слюни на четко очерченные кубики, я споткнулась на ровном месте и перевернула мамины амфоры для украшения сада. Придется ей новые покупать.

Я подпрыгиваю, вернувшись мыслями на кухню, когда Жаров кусает взглядом. Под предлогом что спешу, быстро делаю горячий шоколад и чуть было не роняю, потому что он и правда горячий, а затем бегу на автобус – все по заезженному сценарию. Только сегодня есть реальный повод пошевелиться: помимо занятий у меня со старшей группой семилеток выступление на открытии нового детского развлекательного центра.

Я очень переживаю за девочек. Это же их первое выступление, если не считать открытые уроки и творческие вечера у нас во дворце. И конечно они сбиваются пару раз, где-то смазывают движения. Синхрон уходит в закат, а Мадлена, наша главная косолапая звезда, без которой никуда, потому что папочка спонсирует костюмы, снова путает право и лево, но зрители вроде бы хлопают. Правда, бурные овации срываем не мы, а вышедшие на смену клоуны с собаками. Конечно детям больше нравится наблюдать, как два сумасшедших в ярких париках колотят друг друга надувными молотками. Мне бы тоже такой не помешал, может, одолжить?

Сдав после концерта крайнюю балерину в руки взрослым, я спускаюсь в парк и собираюсь перезвонить Сереже, чтобы наконец выслушать его версию – он, кстати, снова написал. Только я открываю инсту на свою голову. Собственно, там и остаюсь, когда с удивлением обнаруживаю новые истории от Ярика. Год же ничего не выкладывал.

Что там? Фотографии и – божетымой – видео с футбола, о котором он упоминал пару раз. Но самое интересное оказывается не под майкой у Жарова. Я ведь узнаю́ поле! Если быть точной, набережную на другой стороне. Тут совсем близко, минут десять-пятнадцать пешком.

Обещаю себе только издалека посмотреть. И не на него, а так… на футбол! К тому же для меня нет разницы, каким маршрутом к автобусу идти. И вообще я хотела прогуляться, никуда не спешу. Потом нахожу оправдание, что одним глазком взгляну. Никто меня не увидит, народу ведь тьма! А в результате сижу на краю трибуны и с замиранием сердца слежу за матчем.

Сегодня, видимо, играют какие-то крупные компании: у парней на майках логотипы, камеры снимают, зрителей много. Женская половина до судорог визжит, каждый раз когда мяч перехватывает Ярик, а он это делает довольно часто, скоро я напрочь оглохну. Боже, особо одаренные даже волну пускают, и мне приходится пригнуться, чтобы остаться незамеченной. 

В итоге гол Жарова я не вижу. 

Звучит финальный свисток, и Ярик стягивает майку, чтобы, как показушник, раскрутить ее над головой да поиграть мышцами на потеху грудастой публике. Злюсь, потому что сама едва успеваю поднять с пола подбородок. Злюсь и напоминаю себе, что пора отсюда бежать – трибуны оживают, начинается хаотичное движение между рядами. Я уже крадусь к центральному проходу, когда меня ни с того ни с сего ловит мяч. Точнее, я ловлю – спасибо отменной реакции. Только теперь весь стадион смотрит в мою сторону, даже Жаров – видимо, он и бросил в толпу.

Немая пауза, крики стихают. А я не нахожу ничего умнее, чем вручить мяч в руки застывшему рядом парню и удрать.

– Рита! – естественно, ловит меня Ярик уже у фонтана. 

Не оборачиваюсь сразу, ругаюсь под нос. И зачем только поперлась туда? Теперь краснеть перед ним в спортивных лосинах! Еще и волосы в этом дурацком кривом хвостике!

– Чего тебе? – вместо приветствия бросаю я.

Лучшая защита – нападение, ведь так?

– У меня тот же вопрос. 

– Я… я… – заикаюсь, – мимо случайно проходила.

– Ну раз мы встретились, – говорит с явным сарказмом, – а я без машины, и планов у меня никаких нет… Прогуляемся?

Скриплю зубами, потому что, когда он так смотрит – с приподнятыми бровями и сложив губы бантиком, я физически не могу ответить «нет». А еще он бежал за мной с большой сумкой и не переодевшись. Черт, черт!

– Я же вижу, ты согласна.

Глава 12

FLETCHER & Kito – Bitter (feat. Trevor Daniel)

Я не разговариваю с Жаровым, будто бы игнор вычеркнет его из моей жизни. Ага, как же! Не помогает – он появляется везде, куда ни глянь, родинка вообще преследует меня даже во сне. А когда я – случайно, честное слово – подсматриваю за тем, как Ярик качает пресс на газоне, тот набирается наглости помахать мне рукой! 

В пятницу вечером чуда тоже не происходит. Собранная и готовая к приключениям, я спускаюсь по звонку Сережи, а последние надежды на беззаботный отдых тают. Потому что Жаров уже стоит у «приоры» и болтает с Гошей, словно они тысячу лет знакомы. Кивает мне. Я злюсь, хоть и ждала чего-то подобного, но решаю не портить себе настроение. Вряд ли смогу что-то сильно изменить, кроме моего отношения к сложившейся ситуации. Ну, разве только план сломать Ярику какую-нибудь конечность еще актуален.

Поздоровавшись с Гошей, я сажусь на переднее сидение и всем видом пытаюсь показать, как мне весело. Специально пропускаю мимо ушей подколки Жарова, бровью не веду на его многозначительные взгляды, что бросает по диагонали. А когда наконец вижу темное море за окном, становится по-настоящему все равно. У размытой линии горизонта на границе неба и водной глади есть особая магия.

Мы еще несколько раз останавливаемся в дороге для короткой передышки на кофе и хот-доги. Ехать ночью, конечно, гораздо приятнее. Не так жарко, учитывая, что у Сережи часто не справляется кондиционер, да и быстрее, но все же тяжело. Очень стараюсь развлечь его разговорами ни о чем, чтобы продолжал и дальше уверенно крутить руль, хотя сама сладко зеваю в кулак.

К месту мы доезжаем уже с рассветом. Сворачиваем с трассы и пробираемся по ухабам до знакомой таблички с названием кемпинга. Паркуемся рядом с другими машинами, выходим на свежий воздух. Я потягиваюсь, чтобы размять мышцы. Парни достают из багажника сумки, палатки, а я улыбаюсь, заметив, с каким подозрением Ярик оглядывается по сторонам. В целом Жарову хватает небольшой прогулки в гору, чтобы перестать скрывать, что наш курорт ему не по душе.

– Фух, – уже скоро тормозит Сережа и сбрасывает припасы на землю, явно намекая на остановку.

Не лучшая поляна, но здесь более-менее чисто и свободно, только слева по курсу стоит пару китайских палаток и видны следы от костра.

– А кемпинг где? – спрашивает Ярик, но слышу его одна я, парни уже вовсю распаковывают вещи и делят пиво.

– Ты прямо в эпицентре.

Он думает, я шучу?

– Не очень похоже. А уборная?

Уборная! Он хочет уборную!

– Вон за тем деревом, – отвечаю и хохочу про себя дьявольским смехом, когда его глаза округляются сильнее.

На самом деле, это прикольное место, я была здесь пару раз с однокурсниками. Народ, конечно, собирается своеобразный, но веселый: все желают доброго утра в любое время дня и ночи и заправляются сердитыми коктейлями вроде «Бодрой коровы» – это водка со сгущенкой, замешанная в литровой бутылке. Правда, нравится мне другое – здесь все равны. И пусть в гараже где-нибудь в столице у тебя стоит новенький «Ламборгини», а сюда ты приехал на модном вэне, пусть за душой ни гроша и халтура вместо работы, есть и пить на второй день отдыха будешь то, что и остальные: «Доширак» и острую шаурму из кафе на берегу.

– Не Америка? – спрашиваю, потому что у Ярика смешное лицо.

– Совсем нет.

Ребята уже о чем-то спорят, горланят на всю округу, пока светлеет и где-то вдали сквозь пушистые ветки прорезаются беспокойные волны. Это здесь тихо, а внизу ветер.

– Спустимся к морю? – предлагаю Сереже, который заливает в себя уже вторую банку светлого фильтрованного.

Я бы и сама, но помню, что спуск тяжелый. Одной страшно: местами обрывы, да и идти долго.

– Конечно, давай! – соглашается Сережа.

– Тогда я быстро переоденусь.

Убегаю обратно в машину. На километр ни души, но я корячусь на заднем сидении, натягивая плавки, пока низ живота наполняет щекочущее чувство. Так всегда, когда я жду чего-то большего. И да, я часто разочаровываюсь, потому… Ну, вы знаете, что обычно бывает с завышенными ожиданиями, да? Но это не мешает мне раз за разом надеяться вновь.

Открываю дверь наружу, бросаю шлепки, выбираюсь с джинсовым комбинезоном в руках. И начинаю истошно орать, заметив движение перед собой.

– Классный пирсинг, – слышу спокойное.

Ярик, черт бы его! Смотрит на сережку с Микки Маусом в пупке, пока я прыгаю в шорты. Прячу ее с глаз долой, но оставляю верх незастегнутым.

– Ты меня напугал! – рявкаю на него. – Что ты здесь забыл?

– Ходил в уборную, – смеется Жаров. Еще улыбка такая, что приходится ответить тем же.

– Значит, прошел посвящение.

Кивает. Сначала мне, потом куда-то вперед. Я легко понимаю Ярика без слов и покорно иду за ним. Но мы успеваем преодолеть всего с десяток метров, когда рядом мелькает серое пушистое пятно. Жаров тут же притягивает ближе и толкает к себе за спину.

– Не двигайся!

– Это… енот, – улыбаюсь я во весь рот, потому что бандит встает на задние лапы, демонстрируя наеденное пузо да боевой раскрас, и когтями перебирает яркую шелестящую упаковку.