Международная Академия ЗВЕЗДЕЦ 6. Невеста ректора

Тьеррина

Впервые за все время наших с Артуаном отношений я нервничала. Не считая эпичной встречи с его матерью в приемной, во время которой на нее упал Одуванчик, мы с ней больше не виделись. Я вообще не понимала, зачем Артуан все это придумал: мы с герцогиней Альдгоррьер отлично существовали в разных плоскостях, и существовали бы и дальше, но…

Она была матерью моего любимого мужчины, и он захотел семейный ужин. Точнее, не так, попросил о семейном ужине. А я не смогла отказать, да и как тут откажешь? Она его мама, если бы моя мама была жива, я бы проводила с ней столько времени, сколько смогу. Поэтому, конечно же, я согласилась.

А теперь нервничала. Артуан, разумеется, это почувствовал.

— Все будет хорошо, — сказал он и нежно сжал мою руку.

— М-м-м-м…

Мы летели на частной дракозе, поскольку мне требовалось быть при параде. Обычно правильный оборот сохранял одежду в целости и сохранности, а вот с прической могли возникнуть сложности. Магические потоки могли соединить волосы Тьеррины двуногой, как я иногда себя называла, совершенно в другую прическу. Или вообще изобразить на голове гнездо. В свете нашего знакомства мне совсем не хотелось напоминать вдовствующей герцогине про гнездо на голове.

Дракоза приземлилась на специально отведенной для этого площадке возле герцогского замка. Будь я немного более спокойной, я бы оценила родовое гнездо своего дракона, которое в лучах заходящего весеннего солнца выглядело монументально-уютным. Не уверена, что эти два слова сочетались, но сейчас залитый закатными красками огромный каменный замок выглядел невероятно прекрасным.

Артуан вышел первым, подал мне руку. Я вложила пальцы в его ладонь и почувствовала знакомое, сильное, уверенное тепло. Раньше я даже представить себе не могла, что можно чувствовать себя так, будто все самые светлые чувства мира собираются в груди, в самом сердце от одного только прикосновения. От одного взгляда. От осознания близости…

— Мне определенно нравятся твои чувства, — шепнул мне на ухо мой дракон.

Правда, сквозь всю эту симфонию спокойствия, защищенности и любви в нем сейчас я тоже уловила нотку нервозности. Он что, тоже своей мамы боится? Хотя «боится» и Артуан у меня в голове не укладывалось, но…

Мы зашагали по дорожке, ведущей к замку, в холле нас встретил дворецкий и слуги, которые приняли мою накидку.

— Ее светлость ожидает вас в парке, — после традиционных приветствий и легкого поклона сообщил дворецкий. — Я вас провожу.

Мы последовали за мужчиной через холл, коридор, и оказались на усыпанной лепестками дорожке, ведущей к беседке. Огромной, надо сказать, беседке, в самом сердце парка. Весенние ароматы дурманили настолько, что мне полегчало, а красота вокруг творилась такая, что смотреть на все это и нервничать не получалось просто физически!

Вокруг беседки были установлены нагревающие артефакты-пирамидки, которые должны были нас согреть, если после заката весенняя ночная прохлада начнет кусаться. Герцогиня дожидалась нас на входе в беседку, и я чуть не споткнулась под ее взглядом: пристальным, внимательным, изучающим. Вовремя напомнила себе, что я общалась со всякими монаршими особами, не успела только на прием к королю Алузии, но… всему свое время.

— Добрый вечер. Артуан. Тьеррина.

— Добрый вечер, ваша светлость. — Я сделала реверанс.

— Ой, прошу вас, давайте без церемоний. Можно просто Миранда. — Она подошла ко мне и коснулась моей руки. — Я так рада вас видеть!

Правда? Я чуть было не спросила это вслух, но мое внимание привлек Одуванчик. Для хамелекота поставили… отдельное кресло, на котором он возлежал, как королевская особа, под его пушистой светлостью виднелась бархатная алая подушка с кисточками. Он лениво распластал крылья на подлокотники и смотрел на нас всех, как на нечто совершенно незначительное.

— О, это мой Дуня, — проследив мой взгляд, герцогиня изменилась в лице. При первой встрече мне казалось, что умилительное выражение лица и эта женщина сочетаются как дракон и балетная пачка, но сейчас убедилась в том, что это не так. Она смотрела на фамильяра как на долгожданное дитя или внука, из чего я сделала вывод, что прошлое с париком забыто. — Надеюсь, вы не против?

Она посмотрела на нас с Артуаном.

— Котик очень любит общество! Я не хотела оставлять его одного.

Мы с Артуаном переглянулись и хором ответили:

— Нет.

— Вот и славно. Тогда прошу к столу.

Мы расселись согласно этикету, но Артуан почему-то отодвинул свой стул подальше от Дуни, как будто запомнил ему покромсанный кабинет и сожженную елку. Надо будет сказать, когда останемся одни, что злопамятность — не лучшая черта характера.

Удивительно, но разговор потек совершенно спокойно. Герцогиня интересовалась планами Артуана по ЗВЕЗДЕЦу, моим мнением по поводу этих планов, и в целом все было настолько спокойно, насколько возможно. Я не ощущала от нее враждебности: уверена, моя изрядно подросшая драконочка сразу почувствовала бы неискренность, ее интерес не был показным или наигранным.

Мы закончили с основными блюдами, во время которых Одуванчику-Дуне подавали его специальные лакомства в стильных черных мисочках с розовыми коронами. Хамелекот лакомства принимал снисходительно, а после снова возвращался на подушки и взирал на нас так, будто все понимал. Всю эту крайне незначительную ерунду, которую мы тут обсуждаем.

Странно, но вместе с этим донельзя спокойным семейным ужином я продолжала чувствовать нервозность Артуана. По поводу чего? Я даже поглядывала на него, но дракон не реагировал. Делал вид, что этих взглядов не замечает. Нам как раз подали десерт, когда Артуану пришел вызов на «банан».

— Это Ша’алун, — сказал ректор, — первокурсники что-то учудили. Я на минутку.

— Да-да, конечно, — отозвалась герцогиня и, стоило сыну спуститься в парк и отойти подальше, повернулась ко мне: — Я бы хотела попросить прощения за то, что сказала тогда про Нодарских. Про вашу семью. Мне крайне неловко. До сих пор чувствую себя не в своей тарелке. Это было нетактично, грубо и бесцеремонно. Не говоря уже о ваших чувствах. Мне очень жаль, Тьеррина. Что так получилось. Что ваша семья… что вам пришлось такое пережить.

Я удивленно моргнула: такого я точно не ожидала. Но в сердце неожиданно расцвел цветок благодарности.

— Благодарю за то, что сказали это, — я постаралась сдержать слезы. — Для меня очень важно было это услышать.

Герцогиня улыбнулась, как-то неловко.

— Я вижу, что вы действительно любите моего сына.

— Его нельзя не любить, — вырвалось у меня.

— О, поверьте, можно, — махнула рукой она. — Как мать я это прекрасно знаю. Но рядом с вами он стал другим, и дело не только в парности. Мне кажется, он начал меняться еще до того, как почувствовал в вас пару. Перестал быть таким ожесточенным, таким замкнутым, таким…

— Душным, — вырвалось у меня.

Я чуть не выронила вилку, когда поняла, что сказала, но герцогиня неожиданно рассмеялась. У нее был очень приятный смех: из тех, что хочется слышать и слушать.

— Да, — отсмеявшись, сказала она. — Именно так. Но он не всегда был таким, было одно событие в детстве, которое очень на него повлияло. На меня тоже. Почему я так нападала на вас тогда. Мне казалось, вы мешаете его личной жизни. А для меня это… мы очень близки к королевской семье, Артуан первый в очереди на престол после Сабрины Алузийской. На него было покушение, мы чуть его не потеряли в детстве, ему тогда было семь. И… тогда погиб его фамильяр. Его любимица. Защитила его ценой своей жизни. Он сказал, что в его жизни никогда больше не будет фамильяров. Долгое время мне казалось, что дело касается не только фамильяров. Он никого к себе не подпускал. Я рада, что ты смогла оживить его сердце.

Герцогиня говорила спокойно, но сейчас я почувствовала весь ужас, который она пережила. В те дни, когда это происходило, поэтому, подчинившись внезапному искреннему порыву, поднялась из-за стола, подошла к ней и обняла. Мама Артуана, очевидно, такого не ожидала, потому что замерла. А после тоже поднялась и обняла меня в ответ.

— Я что-то пропустил? — спросил Артуан, и мы разомкнули объятия. Улыбнулись друг другу.

— Да так, о женском болтали, — Миранда украдкой смахнула слезу. — Десерт?

Десерты были невероятно красивые. Профитроли, залитые кремом, украшенные золотой фольгой и свежими ягодами. Правда, когда я взялась за ложечку, я снова почувствовала волнение со стороны Артуана.

Да что с ним происходит, в конце кон…

Зуб наткнулся на что-то жесткое.

— Тьеррина! — сказал ректор.

И я поперхнулась. Глотнула то, что попалось в десерте, оно встало колом в горле, и я поняла, что не могу дышать. Увидела, как округлились глаза герцогини, перед глазами начало темнеть. Артуарн вскочил с места, выдернул меня из кресла, пару рывков под ребра, и…

Что-то сверкающее, душащее меня, взмыло ввысь и полетело над столом. За полетом наблюдали все, но Дуня оказался шустрее. Два взмаха крыла — и сверкающее нечто исчезло в его пасти.

Глоть!

И теперь уже не только в пасти.

Я моргала. Артуан застыл. Одуванчик вернулся на место, а герцогиня вскочила:

— Подайте зелье! — закричала она на слуг. — Зелье для пищеварения хамелекотов! Да не это! Слабительное! Дуня! Дунечка, сейчас все будет хорошо…

Она выдернула хамелекота из кресла и прижала его к себе. Вместе со слугами и трепыхаюшимся котом на удивление резво побежала по дорожке к замку, забыв про всякий этикет и явно подтверждая тот факт, что мы теперь семья. Потому что ни с кем кроме семьи так себя вести не будешь.

— Что это было? — спросила я Артуана, который закрыл лицо рукой.

— Кольцо. Тьеррина, это было кольцо. Я собирался сделать тебе предложение. Так, как ты того заслуживаешь.

Я огляделась. Стемнело уже почти полностью, и огни артефактов и расставленных по столу свеч создавали невероятно красивую атмосферу. Не говоря уже о кружащихся лепестках и ароматах весны. Да, мне определенно стоило понять сразу, что семейный ужин — не просто семейный ужин!

— Так вот почему ты волновался! — догадалась я.

— Я не волновался, — буркнул Артуан.

— Волновался-волновался, — я положила руки ему на плечи. — Это так мило.

Ректор нахмурился, пытаясь выглядеть устрашающе. Но у него не получилось.

— Это не мило, — попытался спасти положение он.

— Мило, — сказала я.

— Не мило.

— Мило.

— Не мило.

— Да.

— Не… что?

— Да, — повторила я. — Да, я стану твоей женой, Артуан. И самой счастливой женщиной в мире, потому что мне достался самый невыносимый и самый удивительный дракон во всем мире.

Я видела Артуана всяким. Но таким растерянным еще никогда.

— Это было признание? — спросил он.

— А ты как думаешь? — я хитро улыбнулась. — Теперь твоя очередь рассказывать, какая я замечательная.

— Не буду я рассказывать, какая ты замечательная. И какая самая тоже.

Я вскинула брови, но Артуан продолжил:

— Потому что ты единственная, Тьеррина. Для меня. Сейчас и навсегда. Я люблю тебя, герцогиня Нодарская.

На миг мне захотелось поддеть его герцогиней, но сил не хватило. Поэтому я просто сказала:

— Я тоже люблю вас, герцог Альдгорьерр. — И прижалась губами к его губам.

Когда поцелуй закончился, Артуан посмотрел мне в глаза и произнес:

— Не так я хотел, чтобы все получилось…

— Получилось чудесно.

— Помолвка без кольца. М-да.

— Технически, кольцо все же есть. Просто оно в Одуванчике, и мы можем его достать.

— Да, мама как раз этим и занимается, — вздохнул Артуан. — Но я все-таки куплю новое.

— Зачем? — задала риторический вопрос я. Потом вспомнила про слабительное и кивнула: — Хорошо, покупай.

— Тем более что официальная помолвка у нас завтра. Уже все приглашены.

— Все? — ахнула я. — Это кто?!

— Все это все. Король, Брина, Фабиан, куча других аристократов, в том числе из Кристана… например, твой брат.

— А если бы я сказала «нет»?!

— Мне пришлось бы очень сильно перед всеми краснеть. Поэтому я рад, что ты сказала «да».

— Вы уже разобрались? — выдернула нас из приватной беседы герцогиня. Она была одна: Одуванчик, видимо, приходил в себя после процедуры. — Надеюсь. Потому что мне нужно очень серьезно с тобой поговорить, Тьеррина…

— Мама! — взрычал Артуан.

— Не с тобой, — отбрила Миранда. — Дело в том, что ты продолжаешь работать на моего сына, а это не совсем правильно с точки зрения нашего положения…

— Мама!

— Невеста герцога не может быть его секретарем.

Поскольку Артуан уже готов был взорваться, я нежно обняла его и положила голову ему на плечо. Посмотрела на ее светлость с улыбкой и сказала:

— Знаете, в чем преимущество нашего положения, Миранда? Невеста герцога может все.