Межгалактическая Академия Псиона Курсантка по приказу

Глава 10. Первый ход.

Величайший враг прячется там, где вы будете меньше всего его искать.

Гай Юлий Цезарь

Это был не обморок — просто в какой-то момент я провалилась в мглистое небытие, а в следующий — уже осознала себя сидящей на собственной постели и обнимающей чужие колени. Вот только сидеть было немного неудобно. Наверное, потому, что чьи-то колени были значительно жестче привычного уже матраса.

— Очнулась? Как себя чувствуешь? — Этот звонкий молодой голос лишь отдаленно напоминал голос супруга, но… теплое дыхание коснулось шеи, и кто-то наглый примостил свой подбородок мне на плечо, чуть потеревшись щекой.

Сердце болезненно сжалось. Ни к чему эти нежности. Я ещё помнила, каким ласковым и внимательным был Ройнар. Как я, разом поглупев и забыв обо всем, чему учила жизнь, купалась в его внимании, ловя каждый жест, каждый вздох. Чувствовала себя королевой.

— И о чем ты подумала сейчас, Иори? — Раздался ровный голос у самого уха. Но в нем уже чувствовалось тщетно скрываемое раздражение. — Мне не нравится, когда твои эмоции пахнут горечью…

Ох ты! Какой ценитель ароматов! Эмпат, к дарглу. Есть хоть что-то, что он вообще не умеет делать?

Чуть прохладные гладкие пальцы кибер-руки коснулись плеча. Теперь, когда я знала…

— Как так вышло? — Спросила внезапно для себя — Если император настолько могуществен, почему руку не спасли?

— Потому что… — пауза затянулась. Мою талию обхватили крепче, удерживая — или стараясь не дать волю своим чувствам? — или потеря руки — или жизни. Как понимаешь, я выбрал первое. А император все же не бог.

Судя по всему, подробностей он вспоминать не хотел. А мне… хотелось узнать о нежданном муже хоть что-то. И пусть я воспринимала его скорее как боевого товарища — что ж, это не отменяло того, что, кроме имени и службы у императора, о нем не было известно почти ничего.

— Господин адмирал предпочитает отмалчиваться? К слову, адмирал чего именно? – Приподняла я бровь. Вернее, попыталась гордо приподнять. Подозреваю, что это больше походило на конвульсию.

Завозилась — и резко выпуталась из чужих рук

— Адмирал имперского флота, разумеется, — меня все-таки отпустили, позволяя пересесть на постель и обернуться.

Каэртан снова был в образе Ниала, и только изредка в светлых глазах мелькали янтарные блики его огня.

— И чем ты занимаешься, кроме выполнения особых поручений императора, господин адмирал?

— Я командир боевых псиоников, — спокойно, словно и не он признался в том, что возглавляет элиту элит, заметил мужчина, чуть хмурясь, — как понимаешь, это государственная тайна. Клянясь императору в верности, ты обязалась блюсти его… и мои интересы.

Я коротко кивнула. Что тут обсуждать? И так все ясно.

Интереснее то, что за окном стоит день, на улице тихо, как и в общежитии, а вокруг слишком спокойно. Сама я переодета в форму академии, как и Ниал. Лучше для собственного спокойствия звать его именно так, не дай космос оговориться.

Мое же состояние, на удивление, было неплохим. Только ныло солнечное сплетение, и ощущалась некоторая слабость.

— По-хорошему, — сверкнул глазами Роас, — надо бы тебя наказать за неподчинение командиру. Но, поскольку этим ты спасла наши жизни…

— Как это было вообще возможно? — Перебила решительно. Выговорить он мне сможет и потом, если так хочется. — Как, к бездне, на самый защищенный в империи объект затащили эту тварь? Это вы можете внятно объяснить, господин адмирал?

Мне подарили мрачный взгляд совершенно прекрасных глаз.

— Самый защищенный объект — это дворец Руаррата на Колхине — столице Даграта. Хоть сам он и думает иначе, — неохотно ответили. Мужчина вздохнул, поднимаясь. Сжал и разжал пальцы левой, настоящей руки, шагая по комнате, — но ты совершенно права, это переходит всякие границы. Руаррат не мог не почувствовать нападение этой твари, но на помощь нам не пришел — значит, его отвлекли. Сейчас выяснить подробности я не могу — до посольства ехать слишком далеко, энергию на прямой телепорт тратить я просто не имею права — это собьет настройки личины. Да и на возвращение и скачки туда-сюда уже нет времени.

— Что это значит? - Резко уточнила.

Вскочила сама, наблюдая, как псионик мечется, словно зверь в клетке.

— Значит? — Остановился. Кривая бешеная улыбка скривила губы. На мгновение сердце сжал томительный страх — он приближался ко мне, как зверь, уже загнавший свою добычу. — Все очень просто, Иори, — пальцы коснулись растрепавшихся волос, заправили прядь за ухо. Сердце почему-то бешено забилось. Понадобилась вся сила воли, чтобы не отступить и прямо посмотреть в светящиеся глаза, — Это значит, что кто-то обнаглел настолько, что связался с чистильщиками, — то, каким тоном была сказана это фраза…

Когда так говорят — хотят убивать. Долго, медленно и мучительно. И сейчас в замершем напротив меня мужчине не было ничего человеческого. От него веяло яростью. Первобытной, жестокой, всепоглощающей.

Он желал уничтожать — и я не могла его осудить.

Чистильщики — это проклятье всех псиоников галактики. Не зря в древности говорили — что посеешь, то и пожнешь. Из искры часто разгорается всепожирающее пламя. Многие столетия назад Орден Контроля создали для помощи псионикам с нестабильной энергетикой. “Контрольщики”, которые тогда ещё не были чистильщиками, помогали юным дарованиям, тренировали их, заставляя держать себя в руках, и не позволяли причинять боль другим существам. Когда же уровень контроля над силой повышался — их отпускали, отыскивая следующего трудного “пациента”.

Так было до тех пор, пока они однажды не ошиблись. Одну девушку уже нельзя было спасти. Она обладала уровнем Зет по нынешним меркам — тогда и уровней, как таковых, ещё не было. Была полным стихийным псиоником и телекинетиком. История не сохранила её имени или описания внешности, но в народе её прозвали Синей ведьмой — за мертвенного оттенка пламя энергии. Та “ведьма” сошла с ума, не выдержав давления силы, но оказалась достаточно хитра и умна, чтобы это скрывать. Она притворилась нормальной. А потом взломала ментальные щиты наблюдающего за ней контролера и подчинила его. И его, и, затем, многих других. Она собрала целую армию “последователей” прежде, чем её сумели уничтожить.

После этого псиоников начали бояться. После этого их начали уничтожать за малейшее подозрение в неадекватности. Тогда, в первые века после победы над Ведьмой, их осталось ничтожно мало. А Орден превратился в карательную организацию. В тех, кого назвали чистильщиками — за рейды, в которых зачищали всех непокорных. Сейчас считается, что от его прежней мощи ничего не осталось. Что псионики снова “на коне”, а за ними лишь приглядывают незаметные люди в серых мундирах. Но…

— Значит, чистильщики существуют, — поневоле мой голос дрогнул.

— О да, — улыбка у него была нехорошей. Злой и горькой.

Глаза мужчины смотрели пусто и холодно — он быстро взял себя в руки, закрываясь от меня.

— Существуют и прекрасно себя чувствуют, можешь мне поверить.

И в этот момент на кухне что-то грохнуло. Да с такой силой, что мы оба аж подскочили.

Призрак? Неужели это он?

Я бросилась вперед, но в дверной проем смогла войти только после оттеснившего меня Ниала.

Налетела на спину мужчины, едва успев притормозить. Он замер, внимательно вглядываясь вперед.

— Что случилось?

Огромная кастрюля, в которой планировалось сварить суп, валялась на полу. Разлившаяся вода растекалась по паркету. Да, о «призраке» я так и не рассказала. Похоже, сейчас самое время.

— Ка… Ниал…

— Тише! — Прошипели недовольно.

— Ниал, прекрати. Я знаю, кто это сделал, но надеюсь, что это не повторится. Похоже, его что-то разозлило…

Так пылко в мои объятья ещё ни один мужчина не стремился! Ниал обернулся настолько быстро, что буквально вжал меня своим телом в стену, нависая сверху.

Почему-то вдруг стало жарко. Он близко. Совсем близко — и теперь лицом к лицу. Даже в этом обличье не казался мальчишкой — только мужчиной.

— Кажется, ты мне о чем-то забыла рассказать… — протянул задумчиво, не отводя глаз.

— Ты мне не дал шанса, — возразила спокойно, отпихивая его рукой, — и не нависай надо мной. Так неудобно разговаривать, знаешь ли…

И почувствовала смутное облегчение, когда меня без вопросов отпустили.

Он молча поднял кастрюлю, поставив её у мойки, а затем провел руками над разлитой водой. Я завороженно наблюдала, как вода скрутилась в один большой комок, медленно проплыла, повинуясь дирижирующему жесту — и обрушилась в раковину.

— Потрясающе…

— Рад, что сумел развлечь, — откликнулись сухо, — так откуда ты знаешь, что это призрак? Что за детские сказки?

Я выдохнула. Терпение, только терпение и спокойствие. Хладнокровие. Что-то внутри встрепенулось, улавливая резкую вспышку обреченной усталости, привычной, как ноющая много лет рана.

Скрывать смысла не было — может, хоть он посоветует что-то стоящее.

Я рассказала обо всем. О своих подозрениях по поводу Цветочника, о слухах, гуляющих про эту комнату. О своих собственных невысказанных подозрениях. О происшедшей много лет назад здесь трагедии и о возможной связи погибшего молодого псионика и этого призрака.

Мужчина слушал с каменным лицом, но его эмоции не могли обмануть. Боль. Застарелая, безнадежная, как гноящаяся рана. Безысходность. Тоска. Ошеломление. Почему я так чувствую его? Раньше такого не было. Особенность изменения?

Лоб вдруг обожгло — заныло, как от царапины. Я даже рукой провела — ничего.

— Вы знаете об этом, кажется, больше меня, — на “ты” говорить с ним вдруг стало неловко, — но, если не хотите — ваше право молчать. Только скажите, — это в самом деле призрак — или мне мерещится — и это дурацкий розыгрыш?

В какой-то момент показалось, что он просто сейчас развернется и сбежит. Но Ниал сумел удивить. Псионик тяжело оперся о столешницу, вскидывая голову. В чужих глазах плясало пламя, огоньками сверкая и в волосах цвета меди. От его хватки остались длинные полосы на столе, но это не пугало.

— Он в самом деле есть. Только плохо помнит, кем был раньше. Скорее всего, по крайней мере. Какие-то отрывки воспоминаний — не больше. Иногда, когда псионик умирает, — быстрый взгляд из-под ресниц, — очень мучительно, когда он желает отомстить убийцам, частичка его… пусть будет — души, цепляется за место, с которым у него связаны самые сильные воспоминания. Как правило, счастливые. Так что, возможно, твой “призрак“ действительно существует. И, если он писал тебе предупреждения, а не заморозил и прогнал прочь — ты ему пришлась… — тихий хмык, — по вкусу.

— С чего такая честь?

— А это нужно спрашивать уже у него, — он снова проигнорировал мои вопросы, но добиваться ответов я не стала — слишком хорошо понимала, что ещё немного — и мужчина сорвется.

— А мы… ничего не будем делать? Так все и оставим? Не выясним, кто это? И как… — я замялась, не зная, как правильно сформулировать вопрос, — как ему помочь? Не знаю… обрести покой?

Но Каэртан не успел ответить.

В дверь оглушительно заколотили и раздался встревоженный голос Нарроу.

— Иори, открывай! Иори-и-ииии! Тебя декан просил позвать!

Интересно, откуда он знает, что я уже вернулась?

Ниал — а сейчас это был снова иронично-спокойный однокурсник, — сел на стул, доставая из вазочки подсохшее печенье.

— Открой болезному, — усмехнулся, пробуя на зуб добычу. Раздался громкий хруст, но печенье проиграло клыкам неизвестной расы.

— Иду! — крикнула я, направляясь к двери.

Интересно… Маэртон не побоялся подойти к двери, и по голосу нельзя было сказать, что он сильно испуган или испытывает дискомфорт.

Выглядел знакомец тоже весьма бодро, но на лице отчетливо проступала тревога.

— Что случилось? — Выдохнула.

Сначала эта тварь, потом сбившийся телепорт — судя по всему, нас выкинуло именно в моей комнате, а не где-то ещё, потом призрак, а теперь и это…

Вот сейчас хотелось встать и громко со вкусом поорать. От всей души, швыряя вилки, ложки, посуду и все, попавшееся под руку. Выпустить пар. Но, увы. Нельзя.

— Прибыл представитель совета Марон Таэру с сопровождением. А ещё декан просил передать, что с ними видели чистильщиков. Они в гражданском, но кое-кто узнал знакомые лица…

Парень был непривычно хмур. Сердце неприятно екнуло, хотя я и предполагала, что эта встреча когда-нибудь состоится. Но не прямо здесь и сейчас! От нахлынувшего адреналина почти подбросило. И, чего я совсем не ожидала, так это того, что на талии крепко сомкнутся чужие руки, прижимая к телу замершего за спиной однокурсника.

— Пожаловали, значит, стервятники, — в ледяном голосе Ниала не было ничего, кроме злого предвкушения.

И вырываться сейчас совершенно не хотелось — напротив, возникло малодушное желание спрятаться в этих объятьях от всего мира.

— Нарроу… мы можем на тебя рассчитывать?

— Роас… я предполагал что-то подобное. Девочка слишком хороша, чтобы остаться в одиночестве. Только не боишься, что муж вернется? — Приятель прищурился.

Между этими двоими явно происходило что-то непонятное, а чувствовать себя дурой я не любила.

Молча вывернулась из рук отпустившего меня Ниала.

— Посекретничайте пока. А я приведу себя в порядок и буду через две минуты. Так понимаю, нас вызывают к самому ректору?

— Да, так оно и есть, как я понял, — Маэр кивнул каким-то своим мыслям — и повернулся к замершему Роасу.

Что ж, теперь самое время забыть обо всем, что было мне любопытно, взять себя в руки и не дать ни одной твари почувствовать свой страх. Не дождутся.

И я почти не удивилась, когда увидела новое послание на погашенном ещё вчера мониторе.

“Не дай себя запугать. Они не стоят переживаний. Только смерти. Мучительной...”

— Ты хоть бы проявился. Странно разговаривать с предметами, — пробормотала, спешно надевая парадную форму и скручивая отросшие волосы на затылке в пучок.

Впрочем, моя внешность все равно настолько изменилась, что едва ли узнают.

Надо было прийти в себя и идти дальше. Отпустить прошлое окончательно. Я не Иорин Альде. Я Иорирэ, как говорили на имперский манер, Шаэл.

В зеркале отразилась невысокая хмурая девушка с резкими чертами лица и отливающей белизной кожей. Зрачки в глазах дрогнули — и резко вытянулись в вертикальную щель, разрезая радужку.

Я потянулась к эфиру планеты, жадно впитывая происходящее. Вот как… похоже, гости настроены весьма серьезно. Серьезнее, чем можно было предположить.

Вернулась уже полностью собранная и готовая практически к любым неприятностям. Опыт детдомовской жизни и последующего не самого легкого существования подсказывал, что стоит прихватить с собой сюрпризы на любой случай.

Я задумчиво посмотрела на лежащий на столе тусклый и не примечательный на вид браслет. Знак гражданства империи. Подумала — и защелкнула его на правой руке.

Получив желанный контакт с кожей носителя, неизвестный металл нагрелся — и резко преобразился. Форма потекла, переплавляясь на глазах в нечто совсем иное. Пластина стала шире, отливая платиновым блеском, герб вспыхнул синим цветом, тут же потускнев.

“Vim novus rerum ordo” — вилась надпись на древней латыни, языке, который теперь остался привилегией лишь высших слоев общества. “Власть нового порядка”. Просто и лаконично. Ар-ани знает, о чем говорит.

Крылья, меж которыми сиял меч, тускло светились серебром. Герб империи, заключенный в круг из лучей. Обозначение не просто гражданства империи — высокого статуса.

И пусть этим я, безусловно, раздразню слетевшихся хищников, но и молчать — не выход.

Уже в комнате, собранно кивнув вставшим с дивана мужчинам, направилась к выходу. Чем скорее — тем лучше.

Через парк мы шли молча, каждый думал о своем, но это молчание было уютным, не тяжелым.

А перед дверями Академии нам навстречу поднялся высокий серокожий мужчина. Такой же, как Каэртан в истинном виде.

Кстати, так ведь и не признался, как называется его раса! Скрытная зараза.

— Сио Ниал, сио Иорирэ. Я главный юрист посольства Даграт и особо уполномоченный Его Императорским Величеством решать любые вопросы, касающиеся вас и вашего нахождения в стенах этой Академии. Ишим Льор к вашим услугам.

Одетый в строгий темный костюм из дорогущей ткани, с начищенными до блеска ботинками от известной фирмы и мягко мерцающими драгоценными запонками в манжетах, он, однако, не производил впечатления франта. Да, дорого. Но гармонично и лаконично. Пепельные волосы были стянуты в тугой хвост, а под темно-синим пиджаком угадывалась военная выправка. Хищный пристальный взгляд ярко-сиреневых глаз невольно выводил из равновесия. Если в Империи такие юристы, то на что способен Шаэл?! Вот этот вот сожрет вместе с косточками — и не поморщится.

— Рад видеть вас, грэсс Льор, — Ниал коротко склонил голову, но смотрел пристально, выжидающе.

Знает его? Наверняка!

Узнал ли его сам “юрист”? А вот это хороший вопрос, но возможности выяснить точно нет. Тем более, при Маэртане.

Идти пришлось быстро, но не бегом, Нарроу распрощался с нами по дороге — его от пар никто не освобождал, а неявка без уважительной причины грозила исключением.

Табличка на двадцатом этаже, гласившая скромно “Ректор”, без указания имени и фамилии говорила о том, что мы пришли именно туда, куда необходимо. Что ж, внутри я могла трястись сколько угодно, но внешне… Свои слабости показывать нельзя — это слишком дорого обходится.

Прежде чем юрист вежливо распахнул дверь, моей руки коснулись пальцы Ниала. Он ничего не сказал — только легонько провел кончиками по внутренней стороне ладони — и шагнул вперед, словно загораживая собой.

— Господа, — Льор кому-то небрежно кивнул, — господин ректор. Мы прибыли по вашей просьбе.

— Мне кажется, что вас сюда никто не звал. Извольте представиться, господин… — этот тягучий голос с повелительными нотками я уже слышала.

Пару раз Марон Таэру заезжал в университет по каким-то своим делам, попутно проведывая сына. Тогда я и не думала, что этот мужчина обращает на меня внимание, а оказалось...

— Сайори Ишим Льор. Юрист при посольстве империи Даргат. Мои подопечные будут говорить теперь только в моем присутствии, поскольку я обязан обеспечивать сохранность государственных тайн моей державы, — голос Льора звучал ровно, отстраненно, но мне чудилась некоторая брезгливость.

Ниал сделал шаг вперед, позволяя мне войти, и дверь захлопнулась.

Кабинет ректора впечатлял своими размерами — здесь, пожалуй, можно было и половину роты разместить — было бы желание. Холодные оттенки, серо-голубые стены, высокие светлые стеллажи с инфо-кристаллами и книгами, огромный галоэкран во всю соседнюю стену. Сам ректор на фоне этой красоты как-то терялся — я даже не сразу заметила массивный высокий стол, за которым сидел… да космическая буря пожри, если это не дагар! Настоящий дагар, мать моя неизвестная!

Высокий — выше двух метров, наверное, мужчина не выглядел массивным, но поражал мощью, заключенной в смуглое тело. Глаза без белка и зрачка, полные морозной сини, смотрели пристально, словно видели всех присутствующих насквозь. Говорят, что дагары умеют не просто чувствовать чужую энергию. Они её видят. Чуют. Без их способностей не поднимется ни один звездолет — невозможно предусмотреть все утечки энергии и пси-силы. Но, главное не это. Главное то, что дагары умеют впитывать излишки энергии. По сути, сильнее них в целой галактике трудно себе кого-то вообразить. Если не брать в расчет демонов космоса, разумеется.

А дагар, обитающий в академии полной псиоников… он может поспорить по мощи и с ар-ани. Удивительно, что взрослый представитель этой расы остался среди других существ, обычно они выпускают погулять и набраться опыта только молодняк.

И сейчас этот дагар смотрел на окружающих его господ из Союза, как на мелких надоедливых шавок. А на нас с Ниалом — с любопытством. Никаких отрицательных эмоций от него я не чуяла – или просто не способна была учуять, чему бы поверила скорее.

— Какие государственные тайны вашей страны могут знать два молоденьких курсанта? И с какой стати вы представляете интересы граждан Союза? — Все-то лорд Марон понимал, прекрасно понимал… Но также он умел делать хорошую мину при плохой игре.

Вот только сейчас в дело вступил не он, а высокий худощавый мужчина на вид лет тридцати пяти из его свиты.

— Господа, господа, прошу, не стоит ссориться, — его голос был неожиданно мягким, почти вкрадчивым. На мгновение захотелось замереть — и слушать его, не переставая.

Но в этот момент ректор резко хлопнул в ладоши — и с глаз как будто пелена спала. Я почувствовала, как по спине невольно потек холодный пот. Псионик-менталист. И настолько сильный, что может свести с ума одним своим голосом!

— Не стоит использовать силу вмоемкабинете имоейАкадемии без разрешения, — дагар дернул уголком губ, обнажая две пары острых крупных клыков, — иначе я могу и позабыть, что вы гости, господа.

— Прошу прощения, сио Тайхер, — менталист вежливо улыбнулся, но я буквально кожей впитала чужое раздражение, — это вышло непроизвольно, — я лишь хотел сказать, что нам стоит все выяснить мирно и спокойно, не горячась. Эти дети — граждане Союза, обладающие огромной силой. Безусловно, они наша гордость и надежда, и нам хотелось бы знать, по какому праву рядом с ними присутствует защитник Империи…

Гладко стелет. А глаза злые. Светло-золотой короткий ежик волос. И… сердце вдруг болезненно екнуло и заныло. В какой-то момент мужчина слишком резко развернулся и ворот его форменной темно-серой куртки отогнулся. Я могла бы поклясться, что на шее блеснул металл. И к украшениям эта полоса не имела ровным счетом никакого отношения. Это был ошейник, подчиняющий ошейник — точь в точь как те из видения ар-ани.

И как-то разом стала понятна и болезненная худоба мужчины, и бледноватый цвет кожи, не имеющий отношения к моему собственному, благоприобретенному… Но подать голос и привлечь к себе внимание… Хм, а если подумать? Громко подумать, но направленно, рассчитывая на связь с Роасом?

Я едва заметно дернула Ниала за рукав — но он тут же обернулся, вопросительно подняв бровь. Посмотреть в глаза. Внимательно. Ощущая в полной мере тяжесть цепи, связавшей наши силы и души.

И послать одну единственную мысль.

“Он раб. На шее ошейник. Как в моем видении”...

И только теперь заметить ярость, плавящуюся под маской внешней невозмутимости. Так, как Ниал смотрел на “серых”, стоящих неподалеку от Марона Таэру, не смотрят даже на врагов. Так смотрят на тех, кого мечтают разорвать в клочья на месте. Пыль под ногами. Будущий пепел.

Он резко разорвал зрительный контакт, даже не кивнув, но спустя мгновение осторожно сжал ладонь. Не хотел привлекать внимание.

— Видимо, нам стоит отправить вас в медблок, если у вас настолько плохо со слухом. Вы позволите, са-аш Альгар? — Наш защитник подошел ко второму столу, сбоку от стола ректора, усаживаясь в кресло и открывая принесенный с собой портфель.

Са-аш? Мне даже не потребовалось сосредотачиваться на эфире — информация просочилась буквально сама собой. Член королевской семьи планетарной системы Дагар. Не просто не рядовой инорасник… Фактически, Академия — это его личное маленькое королевство и зона ответственности.

— Прошу, Ишим Льор, — волна тепла, прилетевшая со стороны бесстрастного ректора, оказалась полной неожиданностью. Что здесь вообще происходит?

Такое ощущение, что передо мной разыгрывается пьеса, а вот название её и сценарий для зрителей уточнить забыли. Нам пришлось проследовать за юристом, устраиваясь на диванчике у стены, а гости расположились на большом кожаном диване у противоположной. Впрочем, сел только Таэру и ещё пара незнакомых нелюдей — остальные остались стоять.

Интересно, сынка он тоже приволок?

Ладони невольно вспотели. Даже под ложечкой засосало. К дискутирующему светловолосому менталисту присоединился юрист уже с той стороны, беседа шла на повышенных тонах, не выходя, впрочем, за рамки приличия, а в душе зрело все то же ощущение неотвратимости. Они просто тянут время, но для чего?!

— И вы говорите, что это нельзя считать прецедентом? Граждане Союза…

— Но, с точки зрения официального закона…

Гул голосов сливался в один поток, позволяя отрешиться от происходящего, но чужая эмоция, резко ударившая по нервам, заставила вскинуться. Злое торжество. Почти ликование. Предвкушение. Азарт.

Марон Таэру опустил коммуникатор, с которого что-то читал, и одним взмахом руки остановил своего человека.

— Прошу прощения, что вас перебиваю, господа, но, боюсь, у меня неприятные известия, — он нахмурился, чуть качнув головой и поправляя строгий модный пиджак. Отец Адора был весьма привлекателен, как мужчина, знал это и беззастенчиво пользовался. Но меня от этих черных глаз, резко выделяющихся скул и кошачьей грации бросало в дрожь, вызывая лишь стойкую неприязнь и гадливость. От этого мужчины можно ждать любых проблем. Что он задумал?

— И какие же? — Голос ректора звучал все так же равнодушно.

— Мне пришло известие от службы безопасности, что опасная преступница, скрывающаяся вот уже больше недели от служб Союза, была замечена несколько дней назад на звездолете, направляющемся именно на Аугри. И беспрепятственно приземлилась в порту.

Он всерьез говорит обо мне? С чего вдруг сейчас? Откуда вообще узнали, если мы маскировались так, как мало то умеет?

Я ощутила всем телом, как напрягся рядом Ниал.

— И к чему вы это нам говорите? Сейчас мы рассматриваем совершенно другой вопрос, — кажется, дагара ничто не могло поколебать. Он лишь недовольно постучал когтями по столешнице.

— Если ваши службы до сих пор не в состоянии были её задержать, прошу дать возможность моим людям разобраться с этой проблемой, — холеный мужчина улыбнулся. А потом резко обернулся, посмотрев в сторону Иори и Ниала.

Я судорожно сглотнула, стараясь придать лицу выражение легкой опаски и заинтересованности. А сама уже просчитывала ситуацию. Нет, если бы он что-то подозревал сейчас, то не церемонился бы. Как мне кажется.

Значит, просто действительно считает, что беглянка может скрываться именно здесь. И, самое главное, ищет предлог, чтобы задержаться. А это опасно, очень опасно. Мало того, что придется ждать подлянок со стороны, так и ещё кто угодно может проговориться о незаметных на первый взгляд мелочах. О моих первых днях в Академии, о внешнем сходстве, о том, что кое-кто вполне мог меня опознать… А знающий человек из любых осколков соберет нужную картину.

— Вот как? — Иссиня-черные волосы дагара вдруг зашевелились змеями, заставляя внутренне поежиться. Ректор смотрел пристально, без усмешки, словно прикидывая, с какой стороны начать снимать с советника скальп. А потом вдруг резко и коротко кивнул, словно в ответ на свои мысли. — Что ж, поимка преступников — благое дело. Ищите. Но не в моей Академии.

— Но…

— Исключено, — ледяной тон охладил пыл советника, но тот явно остался недоволен.

— Что ж, ради вашего же блага искренне надеюсь, что вы не столь глупы, чтобы укрывать государственную преступницу, сио, — язвительные нотки в голосе старшего Таэру жалили больно, но Альгар Тайхер лишь кивнул, отвернувшись и переключая внимание на юристов.

— Господа, вы закончили?

— Тут и обсуждать было совершенно нечего, — холодно ответил грэсс Льор, — господа просто забыли о том, что личная присяга автоматически выводит присягнувшего из-под юрисдикции Союза.

— И вы хотите нас уверить, что двое молодых людей присягнули лично императору? Притом, что юная леди ещё несколько дней назад была совершенно свободна от присяги? Более того, была замужем за гражданином Союза?

Как шустро у них работают осведомители.

— Сио Иэриррлэ, — нарочито коверкая акцентом выдуманное имя, обратил, развернувшись в полкорпуса, защитник, — прошу, продемонстрируйте господам…

Я медленно поднялась, чувствуя, как ватные ноги норовят подогнуться, и сделала шаг вперед. Отвесила короткий формальный поклон, замерев по стойке смирно.

От светловолосого менталиста в ошейнике пахнуло ярким удивлением, но потом как отрезало. Видимо, он прекрасно умел брать свои эмоции под контроль.

Я прикрыла глаза, стараясь сосредоточиться на происходящем.

Это не страшнее, чем выступление с курсовой перед коллективом профессоров. Не сложнее, чем смотреть в глаза разъяренному ар-ани. И уж точно не сложнее, чем бегство в небе на мелком флайте от чужой службы безопасности.

— Мне нисколько не трудно предоставить необходимые доказательства, чтобы у господ отпали все сомнения, — собственный голос тоже зажурчал мягко, вкрадчиво и почти нежно, движения стали плавными. Я подстраивалась под своих собеседников. Так, как училась, лежа в капсуле в доме Каэртана, кажется, уже пару веков назад.

И пусть от таких простых приемов они наверняка защищены, зато не станут копать глубже, решив, что перед ними лишь самоуверенная девчонка, нахватавшаяся знаний по верхам. А команда императора тем временем создаст мне в Союзе и легенду, и прошлое.

Как мне успел пояснить Ниал? Коснуться пальцем герба империи. Раз.

Я сама чуть не вскрикнула от неожиданности, когда герб вспыхнул — и над ним появилась проекция, с которой смотрел черноволосый мужчина с простым внешне серебряным ободом на голове. Только посредине сверкал огромный чистейшей слезы бриллиант. Глаза императора были синими, без капли мерцающих злых искр.

— Сим я, Руаррат Даграт, владыка и повелитель империи Даграт, всех входящих в неё планет и народностей удостоверяю своей волей и отпечатком силы, что данное существо находится под моей защитой и покровительством!

Изображение беззвучно растворилось. Вознесся на миг к высокому потолку гимн империи торжественной волной звуков. И все исчезло.

Только браслет на моей руке продолжал тускло светиться. Теперь было видно, что он покрыт тысячами неизвестных символов, которые, накладываясь друг на друга, угрожающе светились.

— Это подделать невозможно, — светловолосый менталист смотрел без капли неприязни. Напротив, на худом невыразительном лице проступил какой-то детский восторг.

И снова сердце сжало. Я отвыкла проявлять сочувствие. Предоставляла всех своей судьбе — самой бы выбраться. А сейчас чувствовала, как болит сердце, глядя на то, насколько не соответствует порой поведение мужчины его возрасту. Как будто ребенок играет во взрослого, но порой забывается.

Глупо отрицать. Особенность ли это дара или мои личные эмоции… я должна вытащить его. Не сейчас, но…

Какая-то жестокая часть сознания желала уничтожить тех, кто осмелился такое сотворить с живым существом. Растоптать их “я”. Нацепить уже на них ошейник!

— Тише. Спокойнее, не то у них появятся вопросы. У тебя волосы шевелятся и глаза начинают светиться…

Негромкий голос Ниала отрезвил, и мне удалось выдохнуть и снова вдохнуть, беря себя в руки.

Оказалось, что делегация уже удаляется, раскланиваясь с ректором. А ведь они и не рассчитывали практически на то, что сейчас получится забрать одаренных. Мысль отрезвила, заставляя собраться. Значит, стоит ожидать любой провокации. Нападения. Похищения. Чего угодно, что сможет им помочь повернуть ситуацию в свою сторону. Союз никогда не откажется от возможности заполучить новых рабов.

И только, когда все посторонние вышли, я резко развернулась, задирая голову и вглядываясь в чуть светящиеся глаза мужчины напротив.

— Мы должны его вытащить, — я осознавала, что мои слова прозвучали резко, почти в приказном порядке, но ничего не могла с этим поделать. Что-то изнутри подталкивало, заставляя торопиться. Нам нужен этот псионик. Нам нужно выяснить точно, что происходит.

— Зачем вам нужен провокатор Союза? Да ещё и Игрек? — Негромкий голос вмешался в сумбур мыслей, заставляя осознать, что мы не одни.

Я обернулась и отвесила короткий поклон, приветствуя ректора.

Дагар смотрел спокойно, все с тем же легким любопытством и каплей задумчивости.

— Почему провокатор? Господин ректор?..

— Потому что Райден Алроу широко известен тем, что, стоит этому незаметному человеку поприсутствовать на любом мероприятии, неугодном верхушке Союза, как всегда сдержанные и ни в чем предосудительном ранее не замеченные люди, вдруг начинают вести себя крайне глупо, в открытую говоря весьма опасные и резкие вещи. Раскрывая свои планы. Выдавая соратников в приступе гнева.

Вот как. Что ж, я это подозревала, учитывая силу менталиста. Значит, Райден…

— А о нем самом что-нибудь известно? Давно он служит Совету?

— Довольно давно. Не обманитесь внешним видом, вы ещё не родились, когда “слава” Райдена уже гремела по всему Союзу. Вначале он служил в карательных органах, но после тяжелого ранения во время одного из многочисленных покушений его перевели на работу “побезопасней”.

Ректор отвечал с удовольствием, но понять, о чем думает сам мужчина, было невозможно. Отчего позволяет спрашивать? Что он затеял?

— Пожалуй, я могу пока откланяться, — Ишим Льор поднялся, убирая своим бумаги в кожаный портфель. Мужчина чуть кривил губы, явно пребывая мыслями уже далеко отсюда.

— Позвольте вас на пару минут, — похоже, Ниал решился спросить или наоборот — рассказать о происшедшем на дредноуте императора.

Они отошли чуть в сторону, а я, повинуясь жесту дагара, подошла ближе. Сердце все ещё бухало в ушах под впечатлением от недавней сцены.

— Этот набор в моей Академии будет особенно интересен, — грэсс Альгор выглядел почти довольным, — будьте предельно осторожны, Иори... ррэ Шаэл. Вокруг вас много могущественных союзников, но ваши враги не слабее. Подумайте дважды, а то и трижды прежде, чем что-либо сделать. Сюда никто без моего позволения не проникнет, но, что касается тех, кто уже здесь… я присмотрю, но распутывать ниточку придется вам самим.

Сильные смуглые пальцы дагара провели подушечками по искусно выполненной статуэтке из черного камня, изображающей танцующую девушку. Её косы были разбросаны змеями, вьясь вокруг тела, голова запрокинута, руки раскинуты в стороны, создавая ощущение, что она вот-вот взлетит.

Темно-синие глаза мужчины в упор уставились на меня. Словно он раздумывал — сказать что-то ещё — или промолчать.

— Скажите, — негромко добавила, не выдержав, — мне нужно знать.

— Раз нужно… — лорд Тайхер чуть дернул мочку уха, в котором блестела серьга в виде звезды с крупным камнем, — раз уж связалась с крылатыми, иди до конца. Все равно они тебя уже не отпустят. Они всегда добиваются своих целей. Но вот пути могут тебе не понравиться.

Предостережение? Беспокойство?

— Если это случилось, значит, так повернулась судьба. Я готова вытерпеть многое, лишь бы не возвращаться туда, откуда меня забрали, господин ректор.

В собственных словах сомнения больше не было, как и в будущих действиях. Свою верность можно отдать лишь однажды. А правильно или нет я поступила — рассудит только время.

— Скажите, как можно встретиться с Райденом Алроу? Так, чтобы его хозяева об этом не узнали?

На мгновение я ощутила жуткую давящую тяжесть. Захотелось упасть на колени, хватаясь за голову, чтобы не сболтнуть случайно то, что сейчас так и рвалось с языка.

— Зачем это вам? К чему вы задаете такие странные вопросы? Откуда это сострадание к врагу? — Резкие слова впивались в виски, раздирая сознание и ударяя наотмашь.

Кажется, из носа пошла кровь — я не обратила внимания, пока на плечи не легли знакомые руки, позволяя опереться.

— Оставьте свои игры, лорд Тайхор. Со всеми вопросами моей… однокурсницы мы разберемся вместе, — я всей кожей ощутила, как взбешен Каэртан.

Но его сила не причиняла мне вреда. Более того, она согревала, придавая сил.

Прохладные губы коснулись затылка, унимая головную боль, и меня мягко подхватили под руку.

Дагар сел поудобнее и откинулся на спинку кресла.

— Не думал, что все настолько серьезно… у тебя, Ниал Роас, — последние слова прозвучали насмешкой.

Он совершенно точно подозревал, что это далеко не первокурсник. Или знал наверняка?

— Грэсса Алроу можно встретить в парке Памяти. Учитывая, что рядом кладбище, это место является не самым популярным. Но грэсс довольно часто посещает его в одиночестве, будучи в нашем городе. Во второй половине дня. День не подскажу.

— Благодарю, — откликнулась как можно невозмутимее, — вы очень помогли нам, милорд ректор. Поверьте, мое любопытство не было праздным.

— Идите. Вы пропустили достаточно, сегодня уже нет смысла посещать пары, но до завтра извольте закрыть все пробелы.

Сказав это, мужчина уткнулся в бумаги, демонстративно не обращая на нас внимания.

— Идем.

Ниал потащил меня в сторону выхода, задумчиво блестя прищуренными глазами.

И, хотя эта встреча с представителями Союза вроде бы закончилась в нашу пользу, меня не отпускало предчувствие беды.

Не верилось, что Марон Таэру так просто снесет пощечину. Отступится? Нет, только не такой человек, как он. Ему мало поисков в городе. Союзу нужна эта Академия, нужны новые псионики… и они не отойдут в сторону так просто.

Единственное, что воодушевляло — возможность допросить дорогого супруга. Если уж император разрешил ему рассказать основную информацию — теперь не отвертится.

Именно поэтому я поудобнее перехватила чужую руку, улыбаясь так ласково и приветливо, что Ниал однозначно что-то заподозрил. Но сбежать не успел.

— А теперь, думаю, нам стоит пойти привести себя в порядок, поесть и поговорить. Ты же не бросишь однокурсницу в беде, Ниал?

Парень усмехнулся знакомо, дернул уголком губ, ероша светлые волосы.

— Как я могу. Идем, вымогательница. Всегда знал, что ты дорогая девушка. Кормить, гулять…

Я рассмеялась. Впервые за долгое время — совершенно искренне, сбрасывая в этом смехе всю боль, напряжение, злость и бессилие, которые испытала.

Возможно, у нас еще есть шанс стать если не друзьями — то добрыми товарищами. И совершенно не хочется задумываться о том, почему в объятьях фальшивого супруга было так уютно, а в его присутствии я чувствовала себя настолько уверенной и защищенной. Слишком это опасные мысли.