Мелодия для любимой

Пролог

«Дорогая Джессика!

Если ты думаешь, что я всерьез не сержусь, то ошибаешься. Признаться, ничего подобного от тебя не ожидала. Ты словно канула в воду или ушла в подполье… Чем я это заслужила, позволь спросить? Или старшая сестрица у тебя зануда, третирующая тебя надзором и излишней опекой? Кажется, такого отродясь не было.

Мой рассудок в полном здравии, хотя об остальном не сказала бы… Мучают суставы по-прежнему. Всякие современные изыски — вроде каких-то токов и ультразвуков — не помогают тоже, хотя это, судя по всему, тебя уж тем более не интересует. Впрочем, могу это понять.

Не понимаю, просто отказываюсь понять другое — почему молчишь? Даже пару раз, когда я застала тебя по телефону, ты отделалась какими-то дурацкими, ничего не значащими фразами. Думаешь, я не почувствовала? Еще как! Слава Богу, нам по наследству мама передала, пусть отчасти, способность интуитивно угадывать настроение близких людей. Вот и я — верь не верь — точно знаю: с тобой что-то происходит. Хорошее или плохое — пока не пойму, а душа болит.

Как ты? Что ты? Как идут твои занятия с младшими в школе? Расшевелила ли музыкантов — студентов колледжа? Как твои собственные успехи? Твоя флейта меня не тревожит — в этом деле ты ас. А твои поползновения по-настоящему заняться дирижированием чем закончились?.. Если провалилась на конкурсе — не отчаивайся, да я тебя знаю: ты не из хлюпиков. И молодец. Только очень глупо, если по этой причине взяла на себя обет молчания. Со мной-то могла бы поделиться.

На днях случайно встретила Горошко. Он показался мне странным. Сначала сделал вид, будто не заметил. Потом подошел, извинился. Оправдывался тем, что посещал на кладбище матушку и расстроен. О тебе говорил вскользь и при этом смотрел куда-то вбок, чем окончательно насторожил. Он приличный человек и ваши дела — специально не акцентирую — отношения — меня не касаются. Повторяю, он вполне достойный внимания мужчина, с моей, конечно, точки зрения. У меня в этом плане не слишком большой опыт, но глаза все-таки есть, иначе разве бы я разглядела своего толстяка и лежебоку.

Ох, он свалил на меня все! Не любишь, когда кто-то ноет? Тогда не буду…

Устаю ужасно. Особенно из-за нашего «грызуна». У него режутся зубки, он тащит в рот что ни попадя. Говорят, внуки — дороже детей. На собственном опыте убедилась — чистая правда. Но ты подумай, даже его обычно заботливая тетушка Джесс, то есть ты, дорогая, не поздравила с днем рождения. Я чуть со стыда не сгорела перед зятем. Не говорю уже о том, что мы не получили (впервые в жизни) даже открытку к Рождеству и Новому году от тебя. Позор! Срам!

А теперь главное, окончательно сразившее меня и заставляющее буквально впадать в транс.

Когда твой телефон перестал отвечать, я была вынуждена навести справку. Вот ответ: абонент, очевидно, выехал… Если так — сообщила бы хоть адрес. Я не прошусь в гости, но должна знать — ты жива? Здорова?

Если получишь это письмо, в чем я отнюдь не уверена, напиши одно хотя бы слово — Джесс… Мне будет достаточно.

Целую. Пегги Уолш».

Девушка сложила листок и заплакала. Впервые она почувствовала себя самой настоящей свиньей. Уж пару-то строк могла бы черкнуть! Гадкая, отвратительная свинья. Даже с любимой сестрой умудрилась испортить отношения. И нет ей ни оправдания, ни прощения. Все собиралась написать, даже несколько раз начинала… Но знал бы кто, как стремительно понеслась жизнь, стоило только появиться Палмеру. Помешаться можно, если перебрать все подробно, в деталях, по порядку…

Сидя сейчас над этим письмом дома, куда заехала забрать кое-что из вещей, она вспомнила, когда и с чего все началось…