Мерцающие Источники

Сет

Я задрал свой волчий нос к полной кровавой луне и завыл, ответный зов моей стаи послал прилив силы по моим венам. Я победил Мориса этим утром, политика стаи все еще была немного нестабильной с тех пор, как я прибыл в академию и утвердил свое господство. На этой неделе у меня было столько драк, что если бы меня не научили исцелению до приезда сюда, я был бы весь в порезах и синяках, как и остальные первокурсники.

Большинство из них слонялись по кампусу, будучи съеденными Вампирами и Сиренами, избитыми Минотаврами и разозленными Драконами-перевертышами. Ну, в частности, один разозленный Дракон-перевертыш, учитывая, что таких было не так уж много. Дариус получал садистское удовольствие от игры в хищника, как и я, и остальные Наследники с тех пор, как мы начали учиться в Зодиаке. Это было новое место охоты, и порядок еще не установился, так что нам было чертовски весело его устанавливать.

Старшеклассники испытывали нас, пытаясь выяснить, действительно ли мы созданы из самой сильной плоти и крови в королевстве, и, черт возьми, как приятно было высвободить силу, которая кипела в моих жилах с самого начала нашего Пробуждения.

Я был вожаком стаи своих братьев и сестер в течение многих лет, и никто не бросал мне вызов так долго, что было невероятным ощущением, когда я наконец-то смог вырваться на свободу. В первый день я поднялся на вершину башни Эир, ворвался в комнату капитана Эир и ударил его по яйцам. Он превратился в Грифона и попытался выколоть мне глаза своим огромным клювом, а я обрушил на него всю свою воздушную мощь, отправив его в окно, а потом избил его маленьких дружков по одному, когда они набросились на меня.

Забавно, насколько высокомерными были некоторые фейри в этом месте, несмотря на то, что я был наследником одного из самых могущественных фейри в стране, они все еще думали о своих шансах. Но я был неудержимой силой, адской гончей, жаждущей всех желанных душ. Моя мама всегда говорила, что каждая цель в жизни должна вращаться вокруг власти. Каждая победа, каждая драка, каждый трах — все это должно повышать мой ранг в этом мире. Поэтому я сделал своей миссией в жизни добиться успеха всеми возможными способами. Я хотел быть лучшим наряду со своими друзьями, мы вчетвером, как звезды, здесь, на земле, решали судьбы нашего рода. Мы были королями среди скота, и я был готов править.

В тот самый день, когда я занял должность Капитана Эир, Калеб сражался с девушкой Медузой, которая правила Домом Терры. Очевидно, она упала на колени и отсосала ему в тот же миг, хотя, может быть, это просто мое воображение разбушевалось. Я имею в виду, это казалось естественным после того, как тебя победил такой мощный левиафан, как Кэл. Или я.

Именно это моя новая стая делала для меня всю неделю. Каждый раз, когда я побеждал нового соперника, они либо становились в строй и начинали умолять меня о члене, либо возвращались на следующий день для второго или третьего избиения. Я одинаково наслаждался и тем, и другим. Секс и драка были одним и тем же видом острых ощущений, погоня за кайфом, пока ты потеешь во время поединка. Кто-то всегда был вынужден подчиниться. И этим кем-то никогда не становился я, потому что даже если меня побеждали, я возвращался. Снова и снова. Я пробивал себе путь назад с грани смерти, чтобы доказать, что меня не победить. Это было в моей крови, фонтан силы бил из моей груди, и я хотел, чтобы все пили из него, чтобы они знали вкус настоящего победителя.

Дариус захватил Дом Игнис в жестокой битве с Цербером, который командовал им, в результате чего парень был разорван на три части и лежал в лазарете Урана. Я был там, завывая от восторга, когда два зверя столкнулись на лужайке перед их Домом. Меня даже забрызгало кровью из задней ноги, которую Дариус оторвал, когда отбрасывал его в сторону. Это было эпично. Это стоило того наказания, которое он получил за чрезмерное использование навыков Ордена. Кроме того, после нескольких дней в лазарете, длительного магического исцеления и долгих мучений, ноги можно было просто приделать обратно и пользоваться ими, как обычно, так в чем же проблема?

Я видел и бой Макса, когда он заманил Пегаску в Сферу и использовал всю силу своего дара Сирены, чтобы заставить ее выдать каждый темный и грязный секрет, который она хранила, пока она не передала ему свое капитанство со слезами на глазах. Все это было настолько публично, насколько мы могли это сделать. Наши родители убеждали нас, что мы должны произвести фурор, попасть в заголовки газет, заставить фейри понять, что мы не блефовали, когда рассказали «Небесной Таймс» о нашей огромной силе.

Иногда это было жестоко, а иногда я наслаждался этим. С тех пор как я обрел свою силу, тьма во мне усилилась, я понимал, насколько легко я могу быть испорчен ею. Но когда я оставался наедине с другими Наследниками, вдали от давления мира и зова конечной, бесконечной власти, я снова обретал себя. Парня, который смеялся над шутками, который любил этих парней глубже, чем я даже знал, что мое сердце способно на это, и который хотел только одного — оставаться в этом пузыре как можно дольше. Править этим миром казалось чертовски привлекательным, пока они всегда были на моей стороне. Это были мы против всего мира, правление сверху, потому что меньшее означало полный провал. Это было то, для чего я родился, то, для чего я был создан, и я был уверен, что рухнул бы под всеми требованиями к моей душе, если бы не тот факт, что мои лучшие друзья во всем гребаном мире тоже разделяли это бремя. Снаружи мы носили броню, такую толстую и непробиваемую, что никто не мог пробиться сквозь нее, кроме нас. Но внутри нее у нас был свой собственный круг безопасности, комфорта, свободы. Это было крошечное пространство, созданное только для нас, но пока оно существовало, я мог противостоять всему остальному. Я мог быть монстром, который был нужен миру, безжалостным существом, которого почитали, которому аплодировали и в которого все верили.

Я рявкнул на прощание своей стае, свернул с тропы и скрылся в подлеске под заунывный вой, покинув их и направившись к трем фейри, с которыми мне нужно было быть сегодня вечером.

Эта неделя была волнующей, но и изнурительной, и мне нужно было сбросить боевой облик этим вечером и просто быть собой.

Вскоре я добрался до Королевской Лощины, нашего маленького убежища в Стенающем Лесу, которое мы выбрали для себя в первый же день нашего прибытия сюда. Со времен наших родителей в академии было не так много фейри, достаточно сильных, чтобы раскрыть ее секрет, так что это место практически звало нас, чтобы использовать для нашего собственного тайного рая.

Я вернулся в форму фейри и прижал руку к стволу, и дерево впустило меня внутрь, когда магия омыла меня. Это дерево предназначалось только для самых могущественных фейри, но с тех пор, как мы присвоили его себе, мы усилили защиту вокруг него, чтобы только мы могли получить доступ. Хотя иногда профессор Орион появлялся здесь, чтобы пообщаться с Дариусом, но тут же исчезал, как только появлялся я или кто-нибудь из Наследников. Я знал, что Дариус дружил с ним много лет, но у этого чувака были проблемы, а поскольку на днях во время урока секс-просвещения он засунул мне в рот персик и я чуть не подавился им за то, что слишком громко говорил о своем сексуальном опыте, я не могу сказать, что сильно его люблю.

Я распахнул дверь на лестнице, практически задыхаясь от того, как я был рад всех видеть, и когда я заметил Кэла на диване, я бросился к нему, нырнул на него и облизал его лицо.

— Клянусь солнцем, убери свой гребаный член, — потребовал он, но при этом рассмеялся, когда я продолжал лизать его шершавую щеку и ласкать его.

Я обернулся на скрип половицы позади меня, обнаружив, что Дариус пытается на цыпочках уйти от меня, и я прыгнул на него следом, обхватив его руками и ногами, пока он ругался, а я завывал от радости.

— Одежда, — твердо сказал Макс, оттаскивая меня от Дариуса и впихивая мне в руку пару тренировочных штанов, и от него в меня хлынула волна потребности.

Я натянул их и набросился на Макса, убедившись, что он тоже получил большой лизок. Им нравились мои лизания. Даже когда они гримасничали и отталкивали меня, они никогда не пытались остановить меня. Я полагаю, что я просто неотразимо очарователен или что-то в этом роде. Магнетический, называет меня мама.

— Что мы будем делать сегодня вечером? — спросил я, отпустив его, и бросился на диван, когда Калеб щелкнул пальцем и запустил лозу, чтобы достать пиво и вложить его мне в руку. Я открыл бутылку зубами и сделал длинный глоток, чтобы утолить жажду после пробежки, которую я совершил со своей стаей. — Может, посмотрим еще немного Пегасского порно, которое мы нашли в Интернете? Два рога, одна чашка.

— Не, я хочу веселиться, — Калеб пригубил пиво, и я наблюдал, как работает его горло, проглатывая каждую каплю.

— Я хочу позже повозиться с другими новенькими, — мрачно сказал Дариус, ухмылка скривила его губы, когда между ними просочился легкий дымок. Он был диким ублюдком, и от него во мне всегда разгорался порочный огонь. Я был уверен, что мы плохо влияем друг на друга, но сейчас даже звезды не смогли бы нас разлучить, если бы захотели. Мы были братьями, закаленными и созданными, и в Солярии не было силы, способной разрушить фундамент, который мы построили для себя. Наши пути были определены. Солярианский трон был нашей судьбой, и на нашем пути не было никаких препятствий, чтобы помешать нам занять его.

— У тебя есть кто-то конкретный на примете? — спросил Макс, от него в комнату просочилось волнение, отчего мое собственное волнение усилилось.

— Пара чокнутых роялистов изучала пророчества в библиотеке, пытаясь найти подсказки к нашему падению и возвышению старых родословных, — сказал Дариус, и мы все захихикали над этим.

Да, вероятность того, что Веги восстанут из мертвых и вернутся на свой трон, была столь же вероятна, как и то, что знак мира возобновит свое существование.

— Грас вовлечена? — спросил Макс, его голос немного углубился.

— Она всегда вовлечена в это дерьмо, — сказал Калеб. — Я думаю, она не в себе.

Дариус пожал плечами. — Мне вообще плевать на их безумные начинания, но одна птичка напела мне, что у них сегодня вечеринка, и угадайте, как они ее назвали?

— Как? — я взволнованно подпрыгнул вверх-вниз.

— Анти-Наследники, — отшутился Дариус. — И согласно моему источнику, они планируют какой-то большой, уморительный трюк, чтобы попытаться унизить нас.

Палец Калеба запутался в моей рубашке, и он притянул меня ближе, заставив меня посмотреть на него и понять, что его клыки выдвинулись. Он был чертовски голоден, и это заставило меня тоже проголодаться.

— Расскажи мне больше, — потребовал он от Дариуса, и я был уверен, что он даже не понял, что держит меня в руках. Злобный маленький Вампир. Мне нравилось, когда он становился убийцей. Мне хотелось завыть на чертову луну.

— Ладно, садись, — Дариус отошел, схватив еще одно пиво и пустив по стеклу липкую изморозь.

Я перетащил Калеба обратно на диван, а Макс ухмыльнулся, когда он опустился на свое любимое место.

Сегодня от Дариуса исходила такая опасность, что у меня аж кожа затрепетала. Я всегда чувствовал настроение своих друзей, хотели ли они прижаться ко мне, нуждались ли в моих объятиях или просто сейчас не время для объятий. Но больше всего меня всегда выводило из себя именно это настроение: звери в нас смотрели из наших глаз, а атмосфера трещала от напряжения. Звезды поворачивались в нашу сторону, забавляясь тем, какой хаос мы собираемся устроить сегодня ночью, и мы никогда их не разочаровывали.

Дариус опустился на спинку кресла у камина, и пламя взвилось у него за спиной, его Элемент взял на себя управление им и послал тепло, пылающее в пространстве. Он остался в тени, в силуэте пламени у него за спиной, и на секунду он стал похож на своего отца: глаза сузились, а рот исказился от жестокости. Из моего горла вырвалось хныканье, и я прижался к Калебу, мне не нравилось чувствовать Лайонела Акрукса в нашем священном пространстве. Дариус редко был мягким с кем-либо, но если он и был мягким, то только с нами. И это была истинная правда моего друга, а не та, которую вылепили руки его отца. Мне нравилось играть с властью, как и остальным Наследникам, но я не хотел быть копией наших родителей. Я хотел оставаться нами, когда мы займем свои места в Совете, но иногда меня пугало, как легко я могу превратиться в свирепое и бессердечное существо. Где заканчивались игры и начиналась жестокость? Все это казалось таким легким, особенно теперь, когда мы находились в месте, где нас ежедневно поощряли принимать наших внутренних фейри, сокрушать наших меньших, подниматься так, как мы были рождены подниматься.

Я загнал свои тревоги в то место в груди, куда никогда не заглядываю, запер их там и выпрямил позвоночник, встречая тьму в моем друге с тьмой во мне. Сначала я носил ее, как плащ, легко расстегивая и складывая, когда мне это было нужно, но все больше и больше она становилась похожа на вторую кожу, прикрепленную к моей плоти и никогда не отпускающую меня. Между этими четырьмя стенами я все еще мог содрать ее, но было слишком легко не делать этого. Проблема с темнотой заключалась в том, что она имела вкус восторга и свободы. И, черт возьми, как же я хотел быть свободным.

— Они будут внизу, в Мерцающих Источниках, — объяснил Дариус. — Грас пытается набрать людей для какого-то маленького печального общества, которое будет активно противостоять нам.

Макс рассмеялся, провел большим пальцем по своему пиву и заставил жидкость выплыть из бутылки прямо в рот с помощью магии воды. — Эта девчонка раздражает меня до чертиков. Не могу поверить, что Орион включил ее в команду по Питболу. Ты знаешь, что она сказала мне вчера на Кардинальной Магии? Что я даже одуванчик не смогу приручить, если он расцветет под моей палочкой и скажет, куда его положить. Что, блядь, это вообще значит? — Макс поскреб костяшками пальцев подбородок.

— Да, она чокнутая, чувак, — согласился я.

— Я мог бы и одуванчик одурманить, — пробормотал Макс, явно все еще обдумывая то, что сказала ему Грас, и угрюмо потягивая пиво.

— Просто не обращай на нее внимания, — сказал Кэл, пожав плечами и положив руку на спинку сиденья позади меня, широко расставив ноги, с таким видом, будто ему на все на свете наплевать. Его подход всегда был самым холодным из всех возможных. Он был менее склонен быть активным мудаком, если только возможность не была прямо у него под носом, тогда он не мог устоять. Хотя, клянусь, ему больше нравилось смотреть, чем действовать, его кривая улыбка всегда следовала за мной, когда я выбирал первокурсника для игрищ.

— О, как будто это так просто, — бросил Макс. — Она повсюду, и она готова выступить против нас в одиночку. Я наложил на нее заглушающий пузырь на уроке Водных Элементалей, чтобы не слышать ее речь о «Развращенности Совета Шарлатанов», но она просто начала передразнивать меня! — правый глаз Макса задёргался, и я понял, что эта девушка действительно его достала.

— Не волнуйся, брат, — сказал я, ярко улыбаясь ему. — Мы раздавим ее сегодня вечером, и она больше не будет тебя беспокоить.

Макс полу-улыбнулся мне в знак благодарности, хотя я видел, что его мысли все еще крутятся вокруг Грас. Чертовы роялисты. На данный момент они были практически культом, просто несколько одиноких Ларри, все еще цепляющихся за старые идеалы и притворяющихся, что все может вернуться в прежнее русло. Это было отвратительно, если хотите знать мое мнение. Дикий Король нагнул наше королевство и трахнул его в задницу без согласия. Грас должна была быть кукушкой, если хотела, чтобы такое руководство было восстановлено, хотя, когда бы этот аргумент ни бросали этим чудакам, они всегда утверждали, что недостатки короля не отменяют того хорошего, что он сделал в прежние годы, или того хорошего, что сделали короли за столетия до него. Но они забывали принять во внимание, что Небесный Совет был решением, которое не позволяло подобным неудачам повториться. Дикий Король потерял рассудок и отыгрался на Солярии, но если бы это случилось с одним членом Совета, то на месте были бы трое других, чтобы держать их в узде и свергнуть в случае необходимости. Это был баланс, гораздо лучший способ защиты народа Солярии, чем позволить одному королю на троне решать все, в каком бы настроении он ни находился. Может, я и был жаждущим власти ублюдком, но я серьезно относился к своему будущему. И когда я сидел в Совете рядом со своими братьями, я знал, что мы поступим правильно по отношению к Солярии, потому что мы четверо были связаны долгом и всю жизнь учились хорошо править. Не было никого лучше нас, чтобы привести наше королевство к величию, и я верил в это от всей души. Потому что если бы это было не так, то вся моя жизнь была бы бесполезной, и я мог бы просто броситься в гигантский вулкан в Берувии и покончить с этим.

Дариус рассказал нам еще немного о планах, которые он слышал о вечеринке Грас, и я начал расслабляться, когда мы выпили несколько бутылок пива и наш разговор перешел на легкомысленные истории из нашего детства. Я чувствовал, как чернота в моей груди уступает место лучам солнечного света, когда я смеялся и подпрыгивал на диване.

— Помнишь тот раз, когда мы решили сбежать? — сказал Калеб с широкой ухмылкой на лице.

— О мои звезды, нам было лет десять, не так ли? — сказал Макс, наклоняясь вперед на своем сиденье, когда его глаза заблестели от воспоминаний.

— Это было сразу после той встречи с нашими родителями, где они внушали нам «важность быть Наследником», — сказал я, подражая Лайонелу, и произнес эти слова глубоким голосом.

Дариус провел рукой по лицу. — Черт, я и забыл об этом. Я взял кучу золота отца в свой рюкзак.

— Мы собирались добраться автостопом до Полярной столицы, — сказал я, и смех вырвался из моего горла.

— Да, только потому, что мы не могли достать звездной пыли. Даже Лайонел не оставлял ее без присмотра, — сказал Калеб, усмехаясь и потягивая пиво. — Помнишь ту дурацкую синюю кепку, которую ты носил, чтобы «слиться с толпой»? — Калеб подтолкнул меня, и я поджал губы.

— Я все еще держусь за эту кепку. Кто будет ожидать, что Наследник будет носить плоскую кепку? — настаивал я, и Макс разразился смехом.

— Ты выглядел таким придурком, — сказал Макс сквозь смех.

— Как скажешь. Ты появился в большом плаще, который принадлежал твоему отцу, — бросил я ему в ответ, и смех Макса застрял у него в горле.

— В нем было около пятидесяти волшебных карманов, в которые я мог прятать всякое дерьмо, — защищался он, пока Дариус и Калеб переглядывались, глупо ухмыляясь.

— Он был в четыре раза больше тебя, — сказал Калеб, и я рассмеялся, радуясь, что теперь мы издеваемся над Максом, а не надо мной.

— Он волочился по земле, — фыркнул Дариус, из его губ полился дым, и Макс бросил попытки притвориться, что это была хорошая идея, и рассмеялся вместе с нами.

— Мой отец вышел из себя, когда догнал нас, — проворчал Дариус, и мрачное воспоминание промелькнуло в его глазах, заставив мой желудок завязаться узлом. — Но оно того стоило, — oн отпил пива, его улыбка вернулась на место, когда он глотнул, но теперь в ней было что-то принужденное.

— Моя мама заставила всех моих братьев и сестер снова бороться со мной за доминирование на той неделе, — вздохнул я. — И она не стала лечить меня между боями, но она вылечила их всех.

— Но ты все равно победил, — Калеб ухмыльнулся мне, и моя грудь выпятилась, когда я кивнул в знак согласия, подставляя свое пиво к его. Его мама просто сказала ему взять время, чтобы подумать о будущем, которого он хочет, что он и сделал, усевшись у окна во время дождя, прежде чем решил, что хочет быть Наследником, и на этом все закончилось.

Я прислонился к нему, и на меня снизошел покой, я уже не был уверен, хочу ли я вообще куда-то идти, чтобы испортить вечеринку Грас. Я просто хотел остаться здесь, в окружении своих лучших друзей, где мне не нужно было притворяться кем-то или чем-то. Но если Грас собирается выступить против нас, я знал, что фейри во мне этого не оставит. Мы должны были подавить это, пока оно не набрало силу, как мы делали с любой оппозицией, с которой сталкивались.

Прошел еще час, и Дариус, наконец, поднялся на ноги, остальные тоже поднялись, так как энергия между нами изменилась. Наши улыбки начали исчезать, и я почувствовал, как внутри нас пробуждается от сна ядовитый зверь, жаждущий крови.

Я почувствовал, как тьма свернулась вокруг меня и обняла мою кожу, и я принял ее, позволяя ей погрузиться в мои кости и насладиться тем приливом, который она мне давала. — Время игры, — я переминался с ноги на ногу, а Калеб передернул плечами, широко зевнул и обнажил клыки.

— Из-за этой кровавой луны ты проголодался, брат? — спросил я, и глаза Калеба метнулись к моему горлу, в его взгляде читался дьявол. Это был известный факт, что кровавая луна заставляет Вампиров голодать, и эта красная красавица в небе сегодня вечером явно оказывала на него влияние. Луна действительно могла быть грязной девчонкой, когда хотела, и мне нравился ее стиль.

— Охота зовет, — сказал он, испустив тяжелый вздох, и я осознал, с каким самообладанием он держался сегодня. Но он не стал бы нападать ни на кого из нас. Он мог получить кровь где угодно, и он знал, что мы охотно предложим ему свою кровь, если она ему понадобится. Хотя… мне не была противна мысль о том, что он попытается взять ее у меня более захватывающим способом.

— Вот что я тебе скажу… — сказал я, придвигаясь ближе к нему и протягивая ему оба своих запястья, заставляя его взгляд метаться между ними, словно он пытался выбрать между двумя аппетитными десертами. — Ты можешь откусить от меня…

Кэл шагнул вперед, и я отскочил в сторону, выставив воздушный щит, чтобы остановить его продвижение.

— Если, — продолжил я, и он облизал губы, глядя на меня с такой силой, что у меня заколотилось сердце. — Ты опередишь меня до Мерцающих Источников без своей Вампирской скорости, — я соблазнительно пошевелил бровями, и Калеб ухмыльнулся.

— По рукам, — согласился он, и я проскочил мимо Макса, вылетев за дверь и выставив за собой воздушный щит. Калеб врезался в него с проклятием, и я почувствовал, как он пробивает магию огненной вспышкой у меня за спиной, следуя за мной вниз по лестнице. Но я уже был за дверью, завывая на красную луну в небе, и мчался среди деревьев в направлении Мерцающих Источников.

— Давай, Кэл! — Макс крикнул нам, когда шаги раздавались позади меня. — Перегрызи ему шею!

— Предатель! — воскликнул я в ответ, и смех Дариуса и Макса заставил меня ухмыльнуться, пока я толкал себя дальше.

Я бросал воздушные щиты направо и налево, слыша, как Кэл сталкивается с ними с рычанием гнева, и мой смех звенел в воздухе, когда я оглянулся на него сзади. Ошибка. Я врезался в стену земли, которую бросил Калеб, и пошатнулся назад, ударившись задницей о землю, так как потерял опору и голова закружилась от удара.

Калеб пронесся мимо меня с воплем, и я зарычал, вскочил на ноги и пустился в погоню, мы вдвоем вырвались из леса и попали на каменистую местность Территории Игнис. Кэл был быстр даже без своего Вампирского дара, но я был решительным ублюдком, и стиснув челюсти, помчался за ним. Я выбил его из-под ног воздушной волной, и он взлетел над моей головой, я снова взял инициативу на себя, пытаясь удержать его, пока он болтался как рыба в воде, но он оборвал мою силу ударом лозы, а следующий удар пришелся прямо по моей заднице.

Я завыл, как новорожденный щенок, упал на колени и схватился за задницу, обнаружив, что мои треники разорваны вдоль и поперек, а кожу жжет от удара.

Калеб снова промчался мимо меня, хохоча во все горло, и я залечил жжение в своей плоти, встряхиваясь и спеша догнать его. Он начал разрывать дыры в земле у моих ног, и я перепрыгивал через них снова и снова, тяжело дыша, используя свою собственную магию земли, чтобы закрыть некоторые из больших дыр, которые я не мог перепрыгнуть.

— Если ты шлепаешь меня по заднице, Кэл, я отшлепаю тебя в ответ! — крикнул я ему вслед, бросая весло в руку, мои глаза остановились на моей персиковой цели, спрятанной в его джинсах. Эта задница была моей.

Впереди показались источники, и я выпустил воздух под ноги, проносясь вперед с огромной скоростью, позволяя шторму собраться и направить меня к спине Кэла.

Я был быстр, как гусь, мчащийся на юг на зимовку, и бесшумен, как насекомое, попавшее в восходящий поток, и я столкнулся с Кэлом так сильно, что мы оба упали на землю, наши конечности спутались, а головы столкнулись, пока мы катились по земле.

Калеб смягчил это своей магией, заставив нас отскочить еще дальше, пока, наконец, я не оказался на нем сверху, он лицом вниз, а я ткнул его головой в грязь. Я спустил его штаны и отшлепал его по заднице веслом, победа заставила меня ухмыляться от уха до уха, а Калеб отбросил локоть назад, который врезался мне в лицо и отправил меня в полет на спину.

Я упал, как мешок с дерьмом, задыхаясь и смеясь, когда весло растворилось в моей руке, а Калеб снова натянул штаны на свою задницу.

— Ублюдок, — прорычал он на меня, обнажив клыки, а смех вырывался из его горла.

Массивная нога надавила на его спину, и он оказался расплющенным по земле, когда Дариус небрежно перешагнул через него, а Макс чуть не пнул меня в член, когда он повалил и меня.

— Вы оба проиграли, — сказал Дариус, когда они с Максом официально вышли на каменистую площадку, которая спускалась к источникам.

— Не-а, — прорычал я, поднимаясь на ноги. Но Калеб уже был на ногах, бежал вперед, чтобы оказаться на камнях передо мной, затем он развернулся лицом ко мне, его глаза горели победой.

— Кровь, — потребовал он, и я закатил глаза, подойдя к нему и прижав запястье к его губам с такой силой, что его голова дернулась назад.

— Ты обиженный неудачник, — насмехался он, схватив мою руку и не торопясь решить, куда именно он собирается укусить, изучая мои вены.

Он вонзил в меня свои клыки, и я по-волчьи зарычал от боли, Альфа во мне взревел и потребовал, чтобы я отбивался от него. Но он был единственным Вампиром в мире, ради которого я мог сдерживать свои инстинкты, чтобы позволить ему питаться мной. Это не было похоже на то, что он забирает у меня, это было похоже на то, что он дает силу продолжению моей души. И чем глубже он пил, тем сильнее билось мое сердце, позволяя все больше крови перекачиваться между его губами, а стон, который он издал, заставил улыбку дернуться в уголках моих губ.

Удовлетворение членов моей стаи было в моей природе, и я запустил пальцы в его волосы как раз перед тем, как он вытащил свои клыки из моей кожи. Мои пальцы слегка сжались, и я прильнул к нему, прижавшись к его щеке так, как его сородичи обычно не принимают ни от кого. Но все, что касалось меня и Наследников, противоречило всем законам фейри. Каждая из наших потребностей была уникальной и часто противоречила друг другу, но каким-то образом мы нашли равновесие между нами, и пока все мы получали удовлетворение своих потребностей, это работало.

Калебу нужно было питаться так же, как мне — прикасаться. Мы были полярными противоположностями, но вот мы здесь, каждый из нас балансировал на одной чаше весов, как и олицетворяет созвездие Весов. Для меня это имело большой смысл, поскольку мой восходящий знак — Весы.

— Лучше? — спросил я его, и он кивнул, в его глазах на секунду отразилась большая красная луна, и он стал выглядеть скорее нимфой, чем фейри.

— А тебе? — спросил он, и я кивнул, отпуская его, хотя мои пальцы все время покалывало от желания большего. Потому что каждый раз, когда я слишком долго оставался без тепла другого фейри рядом, я вспоминал, как родители выковывали меня, когда я был маленьким, оставив на горе одного, чтобы я мог защищаться целую неделю. И теперь, всякий раз, когда я слишком долго находился вдали от своих братьев, я вспоминал этот холод, я чувствовал, как он пробирает меня до костей, как во мне поднимается страх, умоляя найти их снова, чтобы увериться, что мои сородичи рядом.

— Мне всегда хорошо, когда ты рядом, Кэл, — сказал я, улыбнувшись ему, когда мы начали идти вслед за Максом и Дариусом, звуки музыки доносились до нас от источников. Мои штаны все еще были разрезаны на заднице, но я наслаждался ветерком, танцующим по моим ягодицам. — Никогда не исчезай от меня.

— Не буду, — поклялся Кэл, и эти слова позолотили мое сердце железом, укрепив его до непробиваемого состояния, в которое никто не мог проникнуть. Никто, кроме него и моих парней.