Мерзавец

Глава 1

Анна

— А я не собираюсь разводиться, — заявляет Игорь. Мне хочется залепить ему пощёчину. Такую, чтобы отбить руку.

— Зачем тогда ты пришёл?

— На тебя посмотреть, — выдаёт муж. Глотаю воздух, прячу замершие руки в кармане пальто и обессиленно прислоняюсь к машине.

— Не насмотрелся за шесть лет? — спрашиваю осипшим голосом. Нет, я не больна, во мне давно что-то надорвалось.

— Ты изменилась: причёска новая, маникюр, брови, что ли, сделала, — выдаёт Игорь, облокачиваясь на машину рядом со мной. Ухмыляюсь, качая головой.

— Нет, Попов. Ничего во мне не изменилось. Причёска та же, и цвет волос, и маникюр я делала всегда.

— Что-то не замечал.

— В том то и дело, Игорь, что не замечал… — выдыхаю я. Засовываю руку в сумку, вынимаю тонкую сигарету, зажигалку, прикуриваю, с удовольствием втягивая в себя горький дым, наполняя лёгкие. Это раньше я следила за здоровьем: правильное питание, витамины, спорт. А теперь не вижу смысла…

— То есть в этом проблема? — отнимает у меня сигарету и затягивается сам.

— Нет, Попов. Ты знаешь в чём, — вынимаю ещё сигарету, прикуривая. Он не выносит, когда я курю. Я это знаю и назло выдыхаю дым в лицо бывшего мужа. Дело в том, что внутри меня он давно бывший, задолго до этого дня, а по документам ещё нет.

— Да я просто хочу понять, Аня, кто он?

— Ты о ком? — не понимаю.

— Тот, ради которого ты разоделась тут и прибежала в загс, чтобы выкинуть меня из своей жизни.

Я даже не злюсь, нервов у меня не осталось, в душе полный штиль, я просто хочу стереть этот грёбаный штамп из своего паспорта и забыть об Игоре и всей его семейке навсегда.

— Попов, ты пьяный? Что за бред?

— Бред, Аня, это то, что ты из-за мелочей решила развестись. Так не бывает. Кто тебя трахает? На что ты там купилась? На бабки, на большой хрен?

Боже, как это всё мерзко. Неужели нельзя разойтись без вот этой грязи?

— Во-первых, все эти мелочи собрались в один большой ком, который я не вывезла, Игорь. А во-вторых, не суди меня по себе, у меня никого нет и не было. Ни деньги мне не нужны, ни «хрен», как ты выразился! — повышаю голос, только потому что он облил меня грязью. Эмоций к этому мужчине давно нет. Никаких. — Мне вообще больше ничего от мужчин не нужно!

Выдыхаю, вышвыривая окурок в урну.

— Давай просто зайдём в это знание, подпишем бумаги и отпустим друг друга, — уже спокойно прошу я.

— Нет, — категорично отвечает он.

— Ну почему? — в отчаянии спрашиваю его. — Ты же сам хотел. Мать твоя хотела!

— Я передумал, — равнодушно пожимает плечами. Боже, как я раньше не замечала того, какая он мразь. Не мужик.

— Игорь! — снова повышаю голос, чтобы достучаться до него. — Ничего не изменится. Ничего! Я не стану такой, как вы хотите! Я не рожу вам детей. Я физически этого сделать не могу. Всё! Ты видел заключение врача. А даже если бы и могла, то всё равно бы не родила. Ты не изменишь отношение к своей матери, я не пойму ее никогда. Чудо не произойдёт! Все, наши отношение исчерпали себя!

На нас уже оборачиваются люди, но плевать, я кричу, пытаясь донести свою правду.

— Да и не любим мы друг друга!

— А ты за меня не говори, — ухмыляется Игорь, словно это все несерьёзно, а я ребёнок, который капризничает.

— Не нужно лгать, ты тоже не любишь и не любил никогда. Не так выглядит любовь!

— А как?! Может, просветишь. Кто тебя там любит, как надо? Кто вытрахал тебе все мозги?

О... Господи! Этот мужчина непробиваем. Как баран. Видит только то, что хочет видеть. Не слышит меня и никогда не слышал.

— Вот поэтому у нас ничего не вышло и не выйдет.

— Почему?

А я уже ничего не хочу объяснять. Этот разговор повторяется в сотый раз. Я устала говорить в пустоту.

— Нас все равно разведут. Детей нет, делить нечего… — выдыхаю я, прикрывая глаза.

— А дом?

— Так я и не претендую, Игорь.

По закону мне положена половина. Но я ничего не хочу делить. Я просто не хочу больше иметь никаких дел с этим мужчиной.

— А жить ты где будешь?

— Руки-ноги есть, не тупая, не пропаду. Живу же как-то эти два месяца.

— Вот. А кто тебя обеспечивает? — продолжает твердить одно и то же. В его голове просто не укладывается, что я ухожу, потому что устала, выжата этим браком, как тряпка.

Ничего не отвечаю. Все бесполезно. Качаю головой, закидываю ремешок сумки на плечо, разворачиваюсь и иду прочь. Легко подписать бумаги не получилось. Я подозревала, что так и будет. Но развод все равно неизбежен, рано или поздно.

— Стой! Мы не договорили! — кричит мне вслед Игорь и хватает за локоть, дергая на себя. Запинаюсь, почти падаю от неожиданности, но Игорь подхватывает меня. Размахиваюсь и залепляю ему пощёчину, такую, как мечтала, отбивая ладонь.

— Не смей меня трогать! — щиплю, как кошка. — Никогда!

Игорь морщится, прикладывает ладонь к покрасневшей щеке, отпуская меня. Пользуюсь моментом, убегая как можно дальше. Оглядываюсь, но за мной никто не бежит. И слава богу.

Выдыхаю только дома. В своей маленькой квартире-студии на окраине города, которую я снимаю с тех пор, как ушла от мужа. Мне хватает. Я одна. Много мне не нужно. Мне вообще ничего сейчас не нужно. Полная апатия ко всему. Все силы из меня выжали шесть лет брака.

Зачастую люди боятся одиночества, а я им наслаждаюсь. Я полностью отрезала себя от социума, все мои контакты с людьми ограничиваются разговорами по телефону, интернету и продавцами в магазине. Мне дико хорошо одной. Я наслаждаюсь тишиной и свободой. Я даже кошку не завожу, потому что это определённая ответственность и забота. А я не хочу ни за кого отвечать. Я хочу плыть по этому течению и наблюдать со стороны, к чему это приведет. Когда-нибудь моя депрессия закончится, и я начну новую жизнь.

Когда-нибудь…

Потом…

Вся прелесть одиночества в том, что я никому ничего не должна.

Глава 2

Матвей

Мерзавец: «Люблю вишню».

Вишенка: «Не люблю чудовищ».

Мерзавец: «Внутри, где-то очень глубоко, я белый и пушистый. Достань это из меня».

Вишенка: «Настолько глубоко я не готова погружаться».

Мерзавец: «Я готов. Расслабься и впусти меня, тебе понравится».

Вишенка: «Как пошло».

Мерзавец: «Очень-очень плохая Вишенка. Я говорил о душе, а не о том, о чем ты подумала».

Вишенка: «Пошло – лезть в душу человека».

Зачет тебе, Вишенка, красиво выкрутилась. Открываю фотографию еще раз, рассматриваю. Красивые волосы, густые, блестящие, и пухлые губы в вишневой помаде – они меня и зацепили. По факту, открыты только губы, и это пипец как эротично. Есть что-то в этих порочных губах… Но, скорее всего, это не губы девушки по ту сторону экрана, подставная фотография с интернета. Скачиваю ее себе, заливаю в поисковик по фотографии, но нет, ничего подобного не нахожу. Похожих много, но именно таких нет.

Мерзавец: «На фотографии твои губы?»

Спрашиваю напрямую. Ну должен же я понимать, кто именно меня вставляет.

Вишенка: «А что, если нет?»

Это ее губы.

Ухмыляюсь сам себе, на время забывая о ноющей боли в груди. Если бы это была левая фотография, то моя собеседница уверенно ответила бы «да». Флиртует моя Вишенка.

Мерзавец: «У тебя чувствительные губы, заводишься от поцелуя?»

Ухожу в легкий секс. Это отвлекает от того пиздеца, что творится со мной. Намеренно не захожу на все свои официальные страницы. Меня ни для кого нет. Я временно мертв. Включен только телефон для своих.

Листая ленту, зацепился за банальный сайт знакомств, от скуки завел анкету. Мне нужен простой, бесполезный треп, с человеком, который не знает, кто я, который не будет задавать лишних вопросов. Для того, чтобы отвлечься, иначе свихнусь.

Вишенка: «В моей жизни не было таких поцелуев».

А это уже откровение.

Мерзавец: «Как все запущено…»

Вишенка «Все вы в интернете герои-любовники, а на деле… Ты слишком самоуверен».

Ухмыляюсь и тут же морщусь от боли в поломанных ребрах. Сука! Закрываю глаза, глотая воздух короткими тяжками.

Мерзавец: «Это вызов?»

Вишенка: «Это констатация факта».

Неудовлетворённая женщина?

Мерзавец: «Обоснуй».

Вишенка: «Все просто, состоявшиеся мужчины ничего не ищут на сайте знакомств, они уже все нашли. Они всего достигли вне сети».

Факт. И я с ней соглашусь. Но это не мой случай. В моей жизни все есть: достижение, слава, деньги, определённая популярность, девушки, друзья. Только сейчас я выпал из строя в связи с травмой. Можно сказать, производственной травмой. И я эмоционально выгорел. Никогда не думал, что это меня коснется, но… Хотя все закономерно: постоянная гонка, сумасшедший ритм… Все, кто меня окружал, окрыли истинные лица.

Мерзавец: «И что же ищут здесь остальные, кто не состоялся?»

Вишенка: «Женатые мужчины, которым надоели жены и бытовуха, хотят флирта или секса на стороне. Затюканные маменькины сынки – иллюзию общения с женщиной. Извращенцы – сторонников своих извращенных предпочтений. Малолетки самоутверждаются».

Мерзавец: «Какие познания. Давно здесь тусишь, всех попробовала?»

Отправляю сообщения. Вишенка онлайн, но молчит.

Что не так?

Обидело мое предположение?

Ладно, медленно поднимаюсь с дивана. Сука! Ходить больно, лежать больно, даже дышать больно. Уже третьи сутки почти не сплю. Обезболивающие помогают на короткий срок, я уже столько его сожрал, что тошнит. Дохожу до бара, стискивая зубы. Понятно, что алкоголь противопоказан, но мне уже плевать. Плескаю себе виски, в холодильнике есть лед, но это хренова туча шагов, поэтому глотаю виски так, обжигая горло, и назад к дивану. Медленно опускаюсь, пытаясь принять комфортное положение. Дышу…

Ну где ты, моя Вишенка?

Отпиваю еще обжигающего виски, заглядываю в экран. Вишенка онлайн, но ответа нет.

Мерзавец: «Прости…»

Отправляю, запрокидываю голову, прикрываю глаза. Алкоголь попадает в кровь, но боль не уходит.

Вишенка: «Уважаю мужчин, которые умеют признавать вину».

Все-таки обиделась. Феноменальная женская логика. Ладно.

Мерзавец: «Так в какой я, по-твоему, категории? Женатый мужик, извращенец, малолетка?»

Вишенка присылает мне улыбающийся смайлик. Нет, так не пойдет.

Мерзавец: «???»

Вишенка: «Ммм, пока не определилась, вердикт будет позже».

То есть будет продолжение? Окей. Меня вставляет Вишенка. Отвлекает лучше, чем алкоголь. Тянусь к пачке, вынимаю зубами сигарету, прикуриваю, глубоко затягиваясь. Я уже прокурил всю квартиру, но поход на лоджию – это испытание. Прохожусь пятерней по волосам, убирая мешающую челку, зажимаю сигарету зубами.

Мерзавец: «Окей. Какие категории женщин сидят на этом сайте?»

Вишенка: «Замужние женщины, которых также все достало: быт, муж и безысходность. Они хотят лёгкости и иллюзии того, что они еще привлекательны, но в отличии от мужчин не ищут секса в реале, только онлайн. Закомплексованные. Извращенки. И те, кто верит, что здесь можно найти свою судьбу, поскольку в реале, к сожалению, никого не нашли».

Мерзавец: «И кто же ты, Вишенка?»

Улыбаюсь, допивая виски.

Вишенка: «Я просто коротаю вечер. Завтра меня здесь не будет».

Конечно, все вы так говорите.

Мерзавец «Ты кинешь меня, Вишенка? Я же, можно сказать, привязался к тебе».

Забалтываю девочку. А может, и не девочку, и не женщину вовсе. Бля, хуже всего, если это мужик.

Вишенка: «Если мне будет интересно, может, и останусь…»

Ой, началось.

Делаю последнюю глубокую затяжку и тушу окурок в переполненной пепельнице. Завтра нужно вызвать клининг, разгрести мой срач.

Глава 3

Анна

Мерзавец: «Спокойной ночи, Вишенка. Позавтракаем вместе?»

Я взрослая женщина. Мне тридцать два года. Но свое утро я начинаю с захода на сайт знакомств.

Это одиночество, да?

Плохой симптом, учитывая, что мужчин я не ищу. Но, видимо, ищу Мерзавца.

На часах семь утра, а Мерзавец онлайн. Ничего ему не отвечаю, оставляю телефон на столе и иду варить себе кофе. Не признаю растворимых напитков, кофемашины у меня нет, зато есть турка и замечательный кофе, я люблю с молотым миндалем.

Телефон издает звук оповещения, и это заставляет меня улыбнуться. Обычно с утра я далеко не улыбчивая.

Наливаю кофе в чашку, запахиваю плотнее кардиган, сажусь на подоконник, отпиваю глоток напитка, прикрывая глаза. Счастье – оно в мелочах, во вкусном кофе, в погоде за окном, в музыке и необходимом человеке рядом. Мне сейчас никто не нужен, и это тоже счастье.

Рука сама тянется к телефону. Да к черту. Я исключила из своей реальности друзей. Они у нас с Игорем общие. Кто-то осуждает меня и становится на сторону мужа, кто-то сочувствует: ни те, ни другие мне не нужны. Поэтому виртуальное общение – самое то в моей реальности.

Мерзавец: «Очень невежливо с твоей стороны не пожелать мне доброго утра. Минус в карму тебе, Вишенка».

Вишенка: «Тебе было необходимо мое пожелание?»

Да, я флиртую. Приятно вспомнить, как это делается, после шести лет брака.

Мерзавец: «Я всю ночь не спал, ждал рассвета и твоего пожелания».

Усмехаюсь, закатывая глаза.

Вишенка: «Как сладко ты лжешь. Но, доброе утро, Мерзавец».

Мерзавец: «А это необоснованное обвинение во лжи. Я никогда не лгу, моя Вишня».

Вишенка: «Где взять столько самоуверенности, как у тебя?»

Мерзавец: «Могу поделиться, моей наглости и самоуверенности хватит на двоих».

Не отвечаю, посылая закатывающий глаза смайлик. Наше общение прерывает звонок с незнакомого номера. Не отвечаю, сбрасывая. Все мои клиенты записаны, новых я нахожу в интернете, спам меня не интересует.

Мерзавец: «Вот так выглядит мое утро. Покажи свое».

К сообщению прикреплена фотография.

Белый широкий подоконник, на котором стоят большая черная кружка кофе и черная матовая пепельница с дымящейся сигаретой, а за окном весна. Ничего особенного, но я с интересом рассматриваю снимок, подмечая детали. Может, это вообще левая фотография из сети. Но мы сейчас в виртуальном мире, поэтому я верю в эту реальность.

Мой телефон снова звонит, тот же незнакомый номер. Сбрасываю еще раз.

Мерзавец: «Я жду».

Вишенка: «Какой нетерпеливый».

Мерзавец: «Очень. Давай мне сюда свое утро. НЕМЕДЛЕННО».

Снова большие кричащие буквы. Точно мерзавец.

Ладно, настраиваю камеру, беру в руки чашку и фотографию. В кадр попадут кофе, мои пальцы и коленка. Отправляю.

Мерзавец: «Вау, какие пальчики и коленки. Покажи ножки, моя Вишня».

Вишенка: «Как быстро ты обнаглел. Много просишь».

Мерзавец: «Нужно всегда хотеть больше, чем даёт судьба».

Вишенка: «У всего есть своя цена».

Мерзавец: «Окей, каков тариф?»

Вишенка: «Тариф нематериальный. Не уверена, что сможешь выкупить».

Мерзавец: «Вот только не нужно мне хамить. И не нужно меня недооценивать. Я хочу выкупить твои ножки, Вишня. Назначь цену».

Боже, зачем я начала этот разговор?

Спрыгиваю с подоконника, ставлю чашку в раковину, обдумывая ответ. Мне работать нужно, а я тут продаю свои ноги.

Вишенка: «Три твои любимые книги?»

Мерзавец: «Это цена? Мои литературные предпочтения? А если тебя не устроит мой список?»

Вишенка: «Значит, ты дашь мне недостаточно и не сможешь купить то, что хочешь. Законы рынка суровы».

Отправляю и откладываю телефон. Мне нужно позвонить клиенту и уточнить детали заказа. За квартиру скоро платить…

Сажусь за рабочий стол, открываю ноутбук, но в моих руках опять телефон и сайт знакомств. Точно Мерзавец, у которого нет совести. Отвлекает меня.

Мерзавец: «Томас Харрис «Молчание ягнят», Томас Кенилли «Ковчег Шиндлера», Дэниел Киз «Таинственная история Билли Миллигана».

Вишенка: «Оу! Сильно! Неожиданно, впечатлена».

Мерзавец: «Приятно познакомиться. Жду твои ноги, моя Вишня».

Как так выходит, что уже не возмущает то, что он называет меня «моя»?

Ладно, будут тебе ноги.

Встаю из-за стола, настраиваю камеру на телефоне, но меня отвлекает звонок в дверь. Я последнее время никого не жду. Неожиданно ко мне никто не приходит. Ко мне вообще никто не приходит.

Откладываю телефон, иду к двери, заглядываю в глазок.

Игорь…

Игорь!

Что, черт побери, он здесь делает?!

Я не сообщала ему своего адреса, я вообще никому его не сообщала!

Прикрываю глаза, морщась от настойчивого звонка. Нет меня, он ошибся адресом. Я готова с ним встречаться только в здание загса, где нас разведут.

— Аня! Открой, я знаю, что ты дома! — кричит он мне.

Ладно! Он не уйдет, поднимет шум, и соседка напротив, с паранойей, снова вызовет участкового. В прошлый раз она его вызывала, когда ей казалось, что я слишком громко слушаю музыку.

Кутаюсь плотнее в кардиган, под ним у меня только футболка и трусики. Гостей я не ждала, тем более Игоря.

Приоткрываю дверь, вопросительно вздергиваю брови.

— Как ты меня нашел?

— И тебе доброе утро, жена, — ухмыляется Игорь, упираясь рукой в косяк.

— Давай оставим никому не нужные церемонии и перейдем к делу. Ты пришёл подписать бумаги на развод?

— Нет, — качает головой, выразительно меня осматривая, опуская взгляд на голые ноги. Хочется прикрыть их. Не его уже эти ноги.

— Тогда нам не о чем разговаривать, — хочу захлопнуть двери, но Игорь ставит ногу, не позволяя мне этого сделать. — Попов, прекрати!

Глава 4

Матвей

Девочки из клининга хихикают и перешёптываются в гостиной. Обычно ко мне приезжала Тамара Николаевна, она хорошо знала мою квартиру, и ей было плевать, кто я. А сегодня прислали новеньких молодых девочек. И они явно меня узнали, судя по ошарашенным распахнутым глазам. Я не в лучшем виде, в квартире срач, и здесь каждая вещь говорит о том, как мне ху*во. Девочки, конечно, сдержанные, на шею не вешаются, вопросов не задают, но их перешёптывания напрягают. Терплю, дыша сквозь зубы. Нет, треш-контент – тоже материал, зачастую более заходящий. Но я выгорел, и мне не хочется больше торговать личным. В конце концов, я имею право на депрессию и уход в себя.

Открываю окно, дышу. Погода, как никогда, хорошая, но не вдохновляет. Спал снова сидя, от силы часа три. Мышцы ноют, корсет на груди давит, натирает, от глубокого дыхания болят ребра, в голове туман, в висках пульсирует, и все раздражает!

В который раз заглядываю в телефон. Тишина. Моей Вишенки нет, как и ее обещанных ножек. Так и знал, что прокатит меня. Не ее это фотографии. В принципе, плевать, но почему-то задевает. Меня что-то цепануло в ней. Хотя я знать не знаю, кто там, по ту сторону экрана.

Кидаю телефон на подоконник: с этим надо завязывать.

В дверь звонят. Я заказывал доставку. Медленно иду в прихожую, по пути заглядываю в гостиную. Девочки даже половины не убрали. Меньше бы хихикали. Взгляд у меня далеко не добрый, девочки ускоряются.

Открываю. Это не доставка. Лось. Распахиваю дверь шире, пропуская.

— Хреново выглядишь, — пожимает мне руку.

— Что внутри, то и на лице, — ухмыляюсь.

Лось, он же Леша, мой агент, менеджер, директор, помощник, мы не определись с названием его должности. Иду назад, на кухню.

— Привет, — Лось заглядывает в гостиную, подмигивая девочкам.

— Не отвлекай их, а то до ночи не справятся! — намеренно громко произношу я, поторапливая. В этой квартире всегда было много народу, но сейчас меня напрягает народ.

— Может, тебе травки организовать? — спрашивает Лось, открывая мой холодильник, цепляет тоник. — Выдохнешь, расслабишься.

— Не надо, — выдыхаю. Беру блистер с таблетками, заглатывая очередную порцию анальгетиков. — Я на колесах.

— Ну я тебя поздравляю, — довольно произносит Лось. — Видео с падением собрало уже пять миллионов просмотров.

— Ты оху*л! — повышаю голос и резко подлетаю к другу. От резкого выпада спирает дыхание, но сейчас мне по хрену. — Как, мать твою, оно попало в сеть?

Я довыёб*вался. Падение с высоты на железные перекладины вообще могло стать последним из того, что я делал в этой жизни. Мы хотели побить рекорд чемпиона по ворка́уту в вертикальных отжиманиях в стойке на руках. Только адекватные люди делают это безопасно, а я решил выеб*уться и сделал это на высоте в пять метров.

— Мот, ты что? Это же охрененный контент, — оправдывается Лось, когда я хватаю его за ворот футболки. — Только вчера нам поступило десять предложений по рекламе. Одна из них на лям!

Он прав: все, что я делаю, это не только ради славы, но и чтобы потешить самолюбие, показав всем, какой я оху*нный. В интернете крутятся большие деньги. Огромные, если пилить заходящий контент.

— Плевал я на эти предложения. Мы заработаем и так. Ты понимаешь, что если мать это увидит, ее инфаркт хватит? Я же запретил! — рычу на него, отпуская, резко отталкивая от себя. Ребра смещаются, и этот толчок сгибает меня пополам. Дыхание спирает.

Сука, как больно!

— Мот, я не помню, ты до хрена чего говорил, все были в шоке. Я не воспринял всерьез. Ты, бля, тогда в скорой завещание мне надиктовывал.

Да, я тогда нес полный бред, мне казалось, я пробил легкое.

— Пиз*ец, Лось, полный пиз*ец! — сокрушаюсь я. Остается надеяться, что мои родители не смотрели. Последнее время мама заявляла, что я ее позорю, и предпочитала ничего не видеть. Дело в том, что подписчиков интересуют не только мои спортивные трюки и рекорды, их интересует личная жизнь, и я подкидывал им «личного». Иногда грязного, иногда интимного и аморального. Во все времена народ качает секс и треш.

— Мот, ну все же окей. С тобой все норм, ребра – это херня. Я не подумал… Я полагал, ты видел. Ты вообще на канал не заглядывал?

— Вообще… — выдыхаю. — Не хочу, достало все…

Депрессия – как баба, но внутри что-то надломилось помимо ребер.

— Народ там сочувствует, почитай.

— Мне жалость не нужна.

— Ты бы пообщался с народом, стрим бы замутили – это тоже деньги.

— Я должен торговать своей уязвимостью?! — снова психую.

— Все, все, все… — поднимает руки Лось. — Понял, тебе нужен больничный или психотерапевт, — ржет.

— Хрен его знает, что мне нужно. Просто выпал из строя… — беру сигарету, прикуриваю, выдыхая дым в открытое окно.

— Я скинул тебе на почту все рекламные предложения, посмотри и дай ответ сегодня.

— Посмотрю, — оборачиваюсь к Лосю и вижу девочку из клининга в коридоре. Такая простая, стоит, слушает, открыв рот. — Вы закончили? — холодным тоном интересуюсь.

— Да, — кивает и улыбается, как дура.

— Тогда свободны, деньги я перевел в агентство, — отсылаю их, даже не проверив качество уборки. Пусть уже, наконец, свалят.

— А можно… — мнется, рядом с ней встает вторая. Девчонки еще, лет по восемнадцать, и я уже знаю, что им нужно. Узнаваемость и слава в определённых кругах в какой-то момент начинает раздражать. Особенно когда вот так лезут в личное, когда ты меньше всего хочешь его показывать.

— Можно сфотографироваться? — решительно спрашивает вторая. — Или небольшое видео.

Шумно втягиваю воздух, прикрывая глаза. Стараюсь не хамить людям и отшивать сдержанно. Девчонки не виноваты, но хочется сорваться.

— Так, девчонки, — от взрыва меня спасает Лось, разворачивая девушек к выходу. — Хотите мерч от Мота? У меня в машине есть пара футболок. Одеваемся и ждем меня возле синей ауди, — выпроваживает их. Иду за ним в коридор. — И свяжись, наконец, с Кисой. Не игнорь ее, или она раздует там трагедию. Видел ее сторис?

Глава 5

Анна

Я, может, и сильная, и хочу всем доказать, что независимая, но внутри что-то надламывается, когда понимаю, что просто вычеркнуть Попова из жизни не получается.

Ну что им от меня нужно?

Нет, свекровь, скорее всего, в диком восторге оттого, что я свалила в закат. Она, наверное, уже объявила кастинг на роль «идеальной» невесты для Игорюши. Только Игорь еще не принял своего поражения.

Я ушла после грандиозного скандала, когда ком, который копился во мне годами, достиг своего максимума и с громким хлопком разорвался. Я высказала мужу и его матери все, что о них думаю, не стесняясь в выражениях. На следующий же день подала на развод. Не было любви в нашем браке, были лишь мои иллюзии, надежды и упрямство. Мне казалось, что брак нужно строить, что отношения – это компромиссы и уступки, но уступки были только с моей стороны, а все, что делал Игорь, априори правильно.

Позже к моему «воспитанию» присоединилась и Вера Александровна, сначала ненавязчиво давала советы, как улучшить быт ее сына, а потом и вовсе поселилась у нас. Мы не уживались на одной территории от слова совсем. Когда я подняла этот вопрос, Игорь обвинил меня в том, что я ненавижу его мать и хочу выгнать ее на улицу. Конструктивных диалогов не получалось, все мои доводы топили на корню. Если изо дня в день тебе твердят, что ты дура, начинаешь думать, что это так.

Ухожу в работу, чтобы переключиться. На несколько часов даже получается забыться.

К вечеру в глазах плывет, и начинает ныть шея, вызывая головную боль. Захлопываю ноутбук и несколько минут просто смотрю в стену, уходя в себя. Накрывает отчаянием, словно это никогда не закончится и мне придется вернуться к мужу.

Прихожу в себя, понимая, что мне душно в этой маленькой квартире, стены и тишина давят. Поспешно натягиваю джинсы, толстовку, беру сумку, надеваю куртку и покидаю квартиру.

Весна в этом году холодная, вроде целый день светило солнце, но холодный ветер пробирает. Прячу руки в карманах и просто гуляю вдоль центральной улицы.

В какой-то момент понимаю, что дико голодная. В моменты стресса я просто забываю о еде.

Перехожу дорогу, проходя в уютную кофейню. Народу немного, в основном студенты. Сажусь подальше, за маленький столик возле окна. Беру себе кофе, блинчики с творожным кремом и клубникой. Мне необходимо сладкое, чтобы включить голову.

Теперь Игорь знает мой адрес и, похоже, телефон тоже. Сдаётся, это он названивал мне с незнакомого номера. Телефон сменить легко, а вот адрес… Я не располагаю бюджетом. Эта квартира меня устраивала. Моя клиентка сдает мне ее с хорошей скидкой.

Пробую блинчики. Божественно, аппетит просыпается, и я уже посматриваю на меренговый рулет в витрине кофе-бара. Плевала я на фигуру. После того как ушла от мужа, я отменила все свои внутренние запреты. Надоело себя контролировать и жить по шаблону, по плану, который придумали за меня.

Вынимаю телефон, начиная искать информацию по разводам.

«Развод без согласия одной из сторон возможен, но если одна из сторон стремится избежать развода, то процедура затянется».

Затянется…

Боже, я не хочу ничего затягивать. Я хочу свободы. И мне почему-то сейчас принципиально стереть этот уродливый штамп о браке в моем паспорте.

Но дело даже не в бумажках – можно развестись официально, но так и не получить свободы. Чего Игорь и добивается.

Пока ищу информацию о том, насколько может затянуться наш развод, выскакивает оповещение из приложения сайта знакомств. Невольно улыбаюсь. Парадокс в том, что меня радует навязчивость неизвестного Мерзавца и раздражает муж – мужчина которого я когда-то любила. Нет, мне казалось, что любила, сейчас понимаю, что ни черта не знаю о любви.

Открываю приложение. Три непрочитанных сообщения.

Мерзавец: «Я разочарован, Вишенка. Ты взяла плату, но фото я так и не получил. Знаешь, как это называется? Мошенничество. Ты аферистка, Вишенка. Не ожидал…»

Еще одно сообщение через час.

Мерзавец: «Если в жизнь мужчины врывается женщина – хаос гарантирован. Я не знаю, кто ты, Вишня, но хаос в моей голове ты навела. У тебя есть вообще совесть?»

Уже смеюсь. Каков подлец. Хорош. Сладко поет.

Еще одно сообщение – три минуты назад.

Мерзавец: «Вишенка, ты замужем? Да? Выходные, муж дома, боишься спалиться?»

Вишенка: «А что, если да? Это меняет твое отношения ко мне?»

Ухмыляюсь, отправляя. Сейчас мы наведём хаос в твоей голове. Тем более, что я и правда замужем. Только все не так радужно, как он рисует в своей голове.

Мерзавец онлайн. Загорается карандашик, что-то пишет, пишет, пишет, но сообщения нет, карандашик гаснет. Снова пишет и снова ничего.

Ну что ты так разнервничался?

Где вообще гарантия, что ты неженатый мужик, которому опостылела бытовуха. Что могут искать мужики на сайте знакомств? Естественно, не задушевных бесед.

Мерзавец: «Ты серьёзно?»

И все? Так долго писал два слова?

Вишенка: «Я серьезно. Я замужем».

Не лгу. Просто не объясняю детали.

Снова в ответ тишина. Мерзавец офлайн.

Так быстро слился. Теперь он меня разочаровывает. А как сладко пел про «скучаю» и «хаос в голове».

Откладываю телефон, доедаю блинчики и всё-таки заказываю пирожное. Хочется пояснить Мерзавцу положение дел, но…

Странное чувство, будто незаслуженно обманула мужчину и его надежды.

Бред, конечно…

— Анна! — окрикивает меня знакомый голос. Прикрываю глаза, я знаю, кто это, и не хочу оборачиваться. Как так вышло, что в огромном городе мы столкнулись? Что, черт бы ее побрал, моя свекровь делает на другом конце города в захудалом кафетерии. — Аня! Не нужно делать вид, что ты меня не слышишь, — недовольно выдает женщина. Вздыхаю, оборачиваюсь как раз в тот момент, когда Вера Александровна садится напротив. Мне приносят пирожное, женщина морщится, посматривая на него.

Глава 6

Матвей

Ножки я все-таки получил. Никогда так долго не рассматривал женские ноги. Нет, все классно, ножки стройные, красивые, гладкие, кожа светлая, нежная. Но я рассматриваю детали, пытаясь нарисовать себе образ обладательницы этих шикарных ног, возраст, внешность… Но в голове ничего не складывается, деталей не хватает.

Фотография – на диване, виден край натянутой белой футболки, закрывающий бедра. Явно не прячется в ванной.

Муж свалил из дома?

Муж…

Пытаюсь распробовать этот статус, меня не должно трогать. Но…

Может, там и дети есть?

И это тоже не должно меня трогать. Я определенно сволочь, но если замужняя женщина начала крутить хвостом, это не есть хорошо. У меня почему-то складывался совсем другой моральный облик этой женщины. Не шлюхи. Хочется верить, что не все так грязно и есть обстоятельства, которые толкнули ее в виртуальный мир.

Мерзавец: «Шикарные ноги, они стоили ожидания».

Вишенка: «Я хочу что-то в ответ».

Мерзавец: «Что именно? Тоже прислать ноги?»

Усмехаюсь. Беру пульт, прибавляя громкость в аудиосистеме. Мне немного легче, клонит в сон, но знаю, что уснуть не смогу. В полусидячем положении еще не научился спать, а по-другому пока не могу. Сегодня не пью, уменьшил дозу обезболивающего, нужно брать себя в руки и восстанавливаться. Раньше очень помогал спорт и тренировки, сейчас спортивный антидепрессант мне строго противопоказан. Разрешил себе только кофе, сигареты, музыку и общение с Вишней.

Вишенка: «Нет, хочу твои руки».

Мерзавец: «Руки???»

Рассматриваю свои татуированные запястья. Все мои руки забиты до плеча, спина и часть шеи тоже. Все тату на моем теле случайные и спонтанные. Рисунок на теле – это как дневник, каждый напоминает об определённом событии и периоде жизни.

Вишенка: «Да. Всё можно почувствовать по мужским рукам. Руки всё могут рассказать».

Мерзавец: «Фетишистка?»

Вишенка: «В каком-то роде да».

Мерзавец: «Окей. Выкупи у меня руки».

Кидаю ей ответку. Ноги мне пришлось выкупать списком литературы и долгим ожиданием.

Вишенка присылает мне смеющиеся смайлики.

Мерзавец: «Тебе нравится, когда тебя держат под контролем, или любишь сама все контролировать?»

Вишенка: «Мой ответ – плата за твои руки?»

Мерзавец: «Да».

Вишенка: «С недавних пор предпочитаю контролировать свою жизнь сама».

Мерзавец: «И это правильно, моя Вишня. Наша жизнь принадлежит только нам, и мы в ней главные режиссёры и сценаристы. Но меня интересует контроль в сексе».

Да, моя Вишня, я хочу интима, чего-то очень личного и откровенного от тебя. Как бы парадоксально ни звучало, в этом виртуальном общении я хочу чего-то настоящего.

Вишенка: «В сексе…»

Мерзавец: «Какое красноречивое многоточие. Все крутится вокруг секса, Вишенка. Секс есть даже там, где, кажется, его нет. Надеюсь, ты большая девочка и можешь себе позволить откровенно о нем говорить. Отвечай!»

Вишенка: «Я люблю разные роли. Если мужчина умело подчиняет и мне комфортно под его управлением, я готова отдать себя и доверять. Если хочу все сделать сама, то найду способ быть сверху».

Бля, вот зачем она это написала? В голове неожиданно резко вспыхивает картинка девушки сверху. Нет, я не вижу лица, я вижу длинные волосы, пухлые вишнёвые губы, стоны, движения, что-то медленное, тягучее, но такое обжигающее…

Пах сводит, по телу проходит волна жара. Такое острое возбуждение.

Лось был прав: мне нужен секс. Физиология берет свое.

Мерзавец: «Сверху…. Ты выкупила мои руки».

Закатываю рукава футболки, сжимаю в ладони эспандер, напрягаю руку, чтобы вздулись вены, фотографирую, отправляю.

Вишенка онлайн, фото просмотрено. Молчит. Запрокидываю голову, прикрываю глаза.

Сверху…

У меня заела эта фантазия.

Я знать не знаю, кто она, но хочу ее сверху. Наваждение какое-то. Уплываю в свою фантазию…

Звук сообщения возвращает в реальность.

Вишенка: «Вау. Неожиданно».

Мерзавец: «Надеюсь, это восторженное «вау»?»

Вишенка: «Определённо, да. Красивые, сильные руки. Тату настоящее?»

Мерзавец: «Обижаешь. Я не пацан, чтобы рисовать просто картинки. Татуировка должна быть частью тебя».

Вишенка: «Что она означает?»

На моей руке огненный цветок, языки его черного пламени оплетают пальцы.

Мерзавец: «Сила огня в моих руках».

Вишенка: «Философия или просто понт?»

Хороший вопрос.

Мерзавец: «И то, и другое».

Отвечаю честно. Я, как никогда, откровенен с ней. Наверное, потому что совсем не знаю, кто эта девушка, и она не знает меня. Мы самые искренние только с чужими людьми.

Мерзавец: «Муж не против твоего зависания в телефоне? Не напрягает его? Меня бы напрягло».

Это лишний вопрос. Но меня задевает наличие мужа. Черт его знает почему. Не копаюсь в себе, не разбираю эмоции по полочкам. Мне нравится, что я отвлекаюсь от боли и дискомфорта.

Вишенка: «Его много что напрягает. Другое дело, что мне уже все равно».

О! Это заявление бодрит.

Ей все равно. Картинка начинает складываться. С мужем не так все радужно. Становится азартно.

Мерзавец: «Я определенно наглею, но мне не стыдно. Расскажи подробнее. Так и быть, вскроюсь в ответ. Дай мне своего личного, и я отвечу своим».

Вишенка: «Ммм… Да нечего рассказывать. Да, я замужем, но мы в процессе развода».

Вау! Да! Меня отпускает. Только сейчас понимаю, что был напряжён с момента, как она сообщила что замужем. Я собственник и присваиваю моментально, даже если никогда не видел девушку.

Мерзавец: «У вас есть дети? Только попробуй ответить что-то вроде: «А что, если да?» или «Это имеет значение?»

Глава 7

Матвей

Спал снова плохо. Урывками, сидя, запрокидывая голову на спинку дивана. Шея затекла, разминаю ее, направляясь в душ.

Шесть утра. Никогда не был жаворонком. Вечер и ночь – самые активные в моей реальности. Мое утро начиналось с обеда.

Я даже не знаю, что делать в такую рань.

Принимаю душ, обтираюсь полотенцем, снова натягиваю на грудь опостылевший корсет. Сверху футболку, спортивный костюм, дутую жилетку и самое, сука, сложное – кроссовки. Нужно нагнуться, даже сидя – больно. Стискиваю зубы, задерживаю дыхание, натягивая обувь. Беру портмоне, телефон, ключи от машины, выхожу из квартиры.

Мне нужен воздух, чтобы рассеять туман в голове. В лифте рассматриваю себя в зеркало: немного бледный, глаза красные от недосыпа, но в общем с фейсом все норм. Отек прошел. Мой доктор сказал: еще неделя – и станет легче, еще через пару недель можно вернуться к спорту и почти нормальному образу жизни.

Выхожу во двор, щелкаю брелоком от машины, но тут же ее закрываю. Иду пешком. Прохладно, ветрено, но тихо, пусто – то, что надо. Просто иду вдоль улицы, пытаясь дышать глубже. Вообще не помню, когда последний раз вот так просто гулял. Дела, встречи, тусовки, все время на тачке или на такси.

Ребра начинают ныть, дыхание – рваться, вынимаю из кармана обезболивающее, закидываю в рот пару таблеток, разжёвывая. Горько, все вяжет, но плевать. Сажусь на лавочку в сквере, откидываюсь на спинку. Мозги проветриваются, становится яснее.

Семь утра, народ спешит влиться в рабочие будни, а я достаю телефон и открываю сайт знакомств.

Еще неделю назад не поверил бы, что вообще буду зависать здесь. Мне этих знакомств по горло. Баб хватало с лихвой. Но ни с одной из них я столько не общался, как за последние дни с Вишней.

Мое ночное сообщение прочитано. Последнее посещение – пять минут назад. Вот коза.

Мерзавец: «И как это понимать? Где мое «доброе утро»?»

Напротив сквера открывается кофейня. Медленно поднимаюсь, иду туда, навстречу женщина с пацаном на самокате. Мальчишка несется прямо на меня, пытаюсь увернуться, но сейчас я не такой ловкий, и пацан врезается в меня.

— Су… — глотаю мат, дыхание спирает. Ребенку лет десять, не больше, самокат детский, но моим ребрам хватает.

— Ой, простите! — начинает причитать мамаша. — Слава, я говорила тебе не разгоняться! — срывается на растерянного мальчишку.

— Все нормально, — хриплю я. — Ребенок не виноват, это я инвалид.

Обхожу их, проходя в кофейню. В глазах темно, дышать трудно.

Бля, когда это все закончится?

Ненавижу чувство беспомощности и ущербности. Но сам виноват. На следующей неделе у меня был запланированный прыжок с парашюта. Естественно, не простой – экстремальный, со скалы. Полгода ждал погоды, чтобы замутить это видео. Конечно, все в реальном времени. У меня даже места под рекламу забиты на этот ролик.

Теперь никакого прыжка не будет. В ближайшем месяце точно. Нет, можно пилить что-то незатейливое, хайпануть на травме, но я не хочу этого цирка.

Беру себе раф-кофе, вафли с лососем и сливочным сыром, сажусь в кресло подальше, снова уходя в телефон.

Вишенка: «Мое утро далеко не доброе, не уверена, что хочу им с тобой делиться».

Мерзавец «Кто испортил тебе утро?»

Вишенка: «Никто, я с утра далеко не фея. Скорее ведьма».

Мерзавец: «Это все потому, что нужно просыпаться в постели с правильным мужчиной».

Вишенка: «Очень интересно. На себя намекаешь? Кто сказал, что ты правильный? Ах да, забыла, твоя самоуверенность зашкаливает».

Мерзавец: «Я ни хрена не правильный, моя Вишня. Но представь: ранее утро, ты просыпаешься оттого, что твои плечи покрывают поцелуями. Лёгкие укусы, горячее, сильное тело, рвущееся дыхание в ухо, хриплый голос шепчет тебе что-то нежное и пошлое одновременно. Парочка очень сладких оргазмов судорогой по телу. Разве не доброе утро? Хочется ненавидеть мир?»

Вишенка: «Ты… Слов нет… Утро, определённо, доброе. Мерзавец, мне снова понравилось».

Мерзавец: «Могу устроить в реале».

Оправляю, прикрывая глаза. А я хочу? Вот так просто, совершенно ее не зная. Хочу. Хотя больше сам себя завожу.

Вишенка: «Нет, Мерзавец, встреча в реале не рассматривается».

Мерзавец: «Клянусь, я не маньяк, не зек, не женат, детей и багажа нет. Я тебе понравлюсь».

Вишенка шлет мне большой смайлик, закатывающий глаза.

Мерзавец: «На самом деле я описал тебе свое идеальное утро. Расскажи свою версию».

Вишенка: «Идеальное утро… Ловлю себя на мысли, что его никогда у меня не было. Мое идеальное утро – не раннее, когда никуда не надо, нет работы, забот, дел, голова ничем не забита, потому что проблем тоже нет. Лето, тепло, распахиваю окно, вдыхая запахи трав. Я где-то далеко от города, от суеты, от смога. Дышится легко. Завтракаю на террасе, щурясь от солнца, а вокруг тишина и никого. Нет, рядом собака – белый лабрадор, который утыкается носом в колени, выпрашивая что-то вкусненькое».

Закрываю глаза, представляя ее утро. Мне нравится. Дом загородом, ухоженный двор, терраса, плетеная мебель, запах цветов и свежего кофе, лабрадор… Только мое утро началось раньше – в постели, когда я разбудил Вишню сладким сексом.

Мерзавец: «Почему в твоём утре ты одна?»

Вишенка: «Наверное, потому что мне сейчас комфортно быть наедине с собой».

Мерзавец: «Как тебя зовут? Хочу твоё имя».

Мне стало вдруг необходимо знать, как ее зовут. В моей голове еще не сложился образ этой женщины.

Вишенка: «Мне нравится, как ты зовешь меня Вишней».

Мерзавец: «Опять съезжаешь. Я выкуплю твое имя, назначь цену».

Вишенка: «Я подумаю над ценой и озвучу ответ позже. Мне нужно работать».

Через несколько секунд прилетает следующее сообщение.

Глава 8

Матвей

Киса живет в новом жилом комплексе. Да, интернет-дивы неплохо зарабатывают на своих кривляньях. Неважно кто ты, есть у тебя талант или образование, если на тебя подписана куча тупых малолеток и озабоченных мужиков, то ты звезда. Ты площадка для рекламы, за которую неплохо платят.

Охрана на въезде, звонит Кисе. Естественно, она меня впускает. Я бы сказал, она жаждет моего визита.

Вот знал, что нельзя связываться с ней. Знал, но тупо повелся.

Паркую машину в подземном гараже, поднимаюсь на лифте на десятый этаж. Звоню в дверь, упираясь рукой в косяк. Киса с траурным выражением лица распахивает дверь шире, пропуская. Прохожу. Девушка запирает дверь и молча уходит в гостиную. Разуваюсь, иду за ней. Квартира обошлась ей в огромную сумму, но это тоже вложение. Здесь ее все: студия, гримерка декорации. В углу стоят камеры, свет и вся нужная техника для качественной записи. Всем кажется, что вот эту муть в интернете снимают на телефон. Нет, на качественные ролики уходит много средств и сил. Даже если это муть, типа «я еб*улась и сбрила брови, чтобы нарисовать новые».

Киса сидит на диване, дует губы и что-то печатает в телефоне. Телефон вообще продолжение ее руки, она всегда там. Ест, спит, моется и даже трахается, посматривая в телефон.

Сажусь напротив нее, откидываюсь на спинку, пытаясь продышаться.

— Итак, давай серьёзно, — пытаюсь говорить спокойно – вдруг на самом деле беременна. Мать из нее, конечно, никакая, не представляю Кису с ребёнком. Он же будет отвлекать от телефона, съемок и тусовок. Но не удивлюсь, если она создаст контент на беременности, родах и ребенке. — На хрена ты это делаешь?

— Что именно я делаю? — вздергивает подбородок, отрываясь от телефона.

— Торгуешь мнимой беременностью, и хрен бы с ним, это твои траблы, какого хрена ты втягиваешь в меня? Ты, бля, спросила, хочу ли я в этом участвовать? — все-таки срываюсь на псих.

— Мнимой… — ухмыляется она. — Ты вообще меня за идиотку принимаешь?! — фыркает она, с психом откидывая телефон.

Вообще да, она идиотка, но сдерживаюсь от комментариев.

— Окей. Давай начнем сначала, — выдыхаю я. — Ты беременна?

— Да.

Беременна… Хотя мне не верится.

— От кого? — выгибаю бровь.

— Очевидно, что от тебя! — оскорбленно выкрикивает она.

— Кому очевидно? Мне неочевидно. Мы не косячили. В каком бы состоянии я ни был, но резинку натягивал.

— Презервативы не дают стопроцентной гарантии. Резинка могла порваться, да и, бывало, мы трахались не совсем в адеквате. Ты все помнишь? — прищурившись, выдает она мне.

— Да, Кира, да! Я все помню. Не надо на меня вешать! — стискиваю челюсть.

— Я вешаю?! Я?! — соскакивает с места, начиная ходить по комнате. — Охрененный ты мужик, Мот! — показывает пальцами кавычки. — Трахались вместе, а ответственность на мне!

— Хочешь сказать, Бешеный здесь ни при чем, у него были какие-то особенные презервативы? Какой срок, Киса?

— Я не знаю, я у доктора не была…

— Вот, ты, бля, вообще ни в чем не уверена, но уже растрындела все в эфире!

Я, мать ее, тоже ни в чем не уверен. Хрен его знает. В теории, в качестве бреда, она может быть беременна, может, и от меня.

— Сука! — сквозь зубы на эмоциях рычу я, прикрывая глаза.

— Я сука?! Я?! — всхлипывает, падает на диван, хватает подушку, закрывая лицо. Плачет. Она плачет, а меня бесит.

— Не ты. Ситуация в целом… — пытаюсь говорить спокойно. — Ну извини, — развожу руками. — Я, мягко говоря, не рад, от слова совсем. Давай начистоту, ты не наеб*ваешь меня?

— Нет, — откидывает подушку, хватает электронную сигарету, затягивается.

— Прекрати курить! — психую я.

— А что? Тебе же плевать, — снова демонстративно затягивается, действуя мне на нервы.

— Киса, бля, не зли меня! — хочется подскочить и выкинуть ее сигарету на хрен. Дергаюсь, в груди снова простреливает болью. Мои ребра так никогда не срастутся, мать ее. Но Кисе хватает моего взгляда. Она прячет сигарету в карман.

— Да не парься ты, рожать не буду, на хрен мне ребёнок, отцу которого он не уперся.

Вот, сука, как с ней разговаривать?

Ситуация – пиз*ец.

— В общем так. Мы сейчас едем в клинику и подтверждаем твою беременность. Если это так, делаем тест на отцовство, и только тогда я буду брать ответственность.

— Я уверена, что это твой ребёнок! — громко выдает она.

— Кира, давай по-честному, мы трахались в туалете клуба, и на следующий же день ты раздвинула ноги перед Бешеным, пока я лежал в больнице. Откуда в тебе эта уверенность? Откуда?! И нет же никакой гарантии, что ты не давала еще кому-то в параллель со мной.

— Ты только что назвал меня шлюхой?! — визжит она.

— Я только что озвучил голые факты.

Думал, все мои проблемы сейчас – это депрессняк, связанный с травмой. Но Киса умеет взбодрить.

— Я не пойду неизвестно к кому, я записана к своему гинекологу на послезавтра.

— Окей, только вместе со мной. Курить прекрати, бухать тоже, воздержись от загулов. Если ребёнок есть, подумай о нем, — поднимаюсь с места, иду на выход. Киса – за мной, с оскорблённым видом. Хотя я прав.

Не мой это ребенок!

Не мой!

Презервативы у меня качественные, и они не рвались.

Но внутри что-то скребёт. А вдруг мой…

Обуваюсь, скрипя зубами. Открываю дверь, оборачиваюсь к девушке.

— И прекрати трепаться на публику. Еще один ролик или намек…

— Что тогда? Что?! — дерзко спрашивает у меня.

Вот дура же. Ну на хрена личное в таком свете афишировать?

— Просто включи адекват, Киса. Я тебя прошу! — с нажимом говорю ей, покидая квартиру.

Сажусь в тачку, открываю окна, дышу… Прикуриваю сигарету, ищу информацию по поводу теста на отцовство.

«Исследование доступно с десятой недели вынашивания ребенка».

Пиз*ец. Я же свихнусь за эти недели.

Это не мой ребенок!

Глава 9

Анна

Вишенка: «Не уверена, что нам нужен этот шаг».

Матвей хочет пообщаться вживую, и я паникую. Это всего лишь звонок, без определения номера, но мне волнительно. Мы словно делаем маленькие шаги: от простого трепа к чему-то более осязаемому.

Мерзавец: «Вишня моя, Анюта, Анна, Анечка, мне просто необходим твой голос. Не отказывай больному человеку».

Точно мерзавец. Давит на жалость.

Вишенка: «Больному на голову?»

Смеюсь, прикрывая глаза рукой. Что я несу?

Мерзавец «Да, в точку. Я звоню, ответь мне».

Чёрт, чёрт, чёрт. Зачем-то сажусь ровно на диване и поправляю волосы, словно Матвей меня увидит.

Звонок, дыхание спирает, кусаю губы. Мы знакомы и одновременно чужие. Мало ли, что люди несут в интернете. Реальность – она другая. Жму за значок «Ответить», подношу телефон к уху и прикрываю глаза.

— Да, — тихо отвечаю.

— Ну привет, моя Вишня, — голос у него низкий, немного хриплый, словно уставший, но приятный.

— Я не твоя, — выдыхаю в трубку.

— Так вышло, что я тебя присвоил, — усмехается. — Забыла? Я самоуверенный и наглый.

— Тебя не забудешь, — усмехаюсь.

— Красивый голос, Анюта. Расскажи мне еще что-нибудь.

— Что именно?

— Все, что хочешь, можешь нести чушь, просто говори.

— По мнению экологов, глобальное потепление несет угрозу и уже через двадцать лет наша планета пройдёт точку невозврата, что приведёт… — смеюсь, останавливаясь. Он же сказал, что ему все равно, что я буду нести. — Интересно? — хитро интересуюсь я. Ловлю себя на том, что меня отпускает и мы уже общаемся легко. Наглый и самоуверенный Мерзавец умеет располагать к себе.

— Очень, продолжай. К чему приведёт глобальное потепление?

— К катастрофическим последствиям, — печально сообщаю ему я.

— Оу, тогда у нас мало времени. Двадцать лет, говоришь? Надо успеть пожить в этой версии нашей планеты. Или давай запишемся в ряды экоактивистов, бросим все и начнем спасать мир. Собирайся, Вишня, у нас мало времени.

— Куда собираться? — смеюсь я.

— Как куда? Уедем подальше в тайгу, создадим общину, будем топить за экологию, нарожаем детей, которые продолжат наше дело.

— Ммм, заманчивое предложение. Мне, как человеку, уставшему от социума, подходит.

— Тем более, моя Вишня. Собирайся, нельзя терять ни минуты.

Замолкаем, дыша в трубку. Такая говорящая пауза, когда нечего говорить, но обрывать звонок не хочется.

— У тебя тоже очень приятный голос, — признаюсь я.

— Моя очередь говорить?

— Да.

— «Я не любил её, мне просто было в кайф,

Когда она сопела мирно рядом,

Читала фэнтези и слушала свой «Чайф»,

И провожала по утрам влюблённым взглядом.

Я не любил её, мне было хорошо –

Ни одиночества с ней не было, ни скуки.

Мне было по фигу, их сколько там ещё,

Но мне не нравились на ней чужие руки», — вдруг произносит Матвей.

Слова в совокупности с его низким хриплым голосом вызывают восторг и мурашки по коже.

Кто ты, Мерзавец? Так сладко и умело обольщает.

— Твои стихи?

— Нет, Нюта, не мои. Просто как-то запали, запомнились. Забыл, а сейчас услышал твой голос, и вдруг возникли.

— Красиво.

— Что ты делаешь?

— Ничего. Устала, валяюсь на диване. Работа сидячая, все затекает.

— Нужен массаж с горячим аромомаслом. Лаванда, мята, бергамот, сильные мужские руки на твоем хрупком теле, приглушенный свет, ты прикрываешь глаза, расслабляешься, работают только чувства. Очень расслабляет и снимает стресс… — его голос начинает вибрировать.

Я сама не замечаю, как прикрываю глаза и представляю его руки, ощущая запахи. Это словно прелюдия… Низ живота сжимается, и тянет легким возбуждением. Ни сразу замечаю, что Матвей прекращает говорить.

— Представила?

— Что?

— Представила, — утвердительно тянет он. Довольный, как кот.

— Откуда такие познания в массаже?

— Да какие познания, Вишня? Это просто секс, одна из его вариаций.

— Ах да, вокруг нас секс, даже там, где его нет, — цитирую его.

— Да, — выдыхает в трубку. — Секс – это не просто телодвижения, которые приводят к разрядке. Это даже не секс, а так – физические потребности. Настоящий секс – он глубже, он в голове, в голосе, в химии, если хочешь.

— Ты все-таки романтик, Мерзавец, — закатываю глаза, ставлю телефон на громкую связь и откидываю голову на подушку.

— Нет, Нюта. Секс и романтика несовместимы. Занятие любовью – самая скучная вещь. Секс должен быть грязным, животным, жёстким, только тогда он приносит удовлетворение.

— Ты противоречишь себе.

— Нет. Ментально, в прелюдии, допускается ваниль и романтика, а вот дальше начинается секс.

— Какая интересная теория, — задумываюсь я. — Если верить тебе, то в моей жизни не было секса, — признаюсь неожиданно для себя.

— Чувственных поцелуев у тебя не было, настоящего секса тоже. Это срочно нужно исправить.

— Это все слова, Мерзавец, красивые слова, которые, как правило, расходятся с делом.

— Это вызов?

— Нет, нет, нет, — смеюсь я. — Мы не будем это проверять.

— Будем, Вишня. Вопрос во времени, — самоуверенно заявляет он. — Я теперь просто обязан сделать с тобой все, что у тебя не было. Цель поставлена. А я всегда иду до конца. Дай только восстановиться.

О боже. Надеюсь, он несерьезно. Меня, конечно, будоражит наше общение, никогда не встречала мужчину, который умеет так сладко обольщать просто словами. Но… Мне не нужны отношения. Даже интрижка мне не нужна… Стойкая неприязнь к мужчинам. В интернете – да, можно побаловаться, в реальности не хочу. Мужчина снова нарушит мое одиночество.

— Как ты получил травму? — перевожу тему.

— Упал.

— Как можно так упасть?

— Упал с высоты. Сам виноват.

— Выздоравливай.

— Твоими молитвами, Нюта. У меня теперь есть стимул.

Глава 10

Матвей

— Мот, ты сейчас меня очень обижаешь! — вопит Киса, когда я затаскиваю ее в частную клинику. — Мот… — замолкает, когда на нас обращают внимание посетители клиники. Киса дергается назад, но я стискиваю ее ладонь настолько сильно, что она всхлипывает. За стойкой регистратуры небольшая очередь. Оттаскиваю девушку в сторону, разворачивая к себе. — Я не буду ничего больше сдавать! У тебя есть справка, где черным по белому написано, что я беременна. Все! — шипит Киса.

— Тогда в чем проблема сдать анализ второй раз? — вздёргиваю бровь.

— Проблема в том, что ты мне не веришь, и это оскорбительно!

— Да, бля, да! — сквозь зубы проговариваю. — Я не верю. Мы договаривались посетить твоего врача вместе. Но сегодня каким-то чудесным образом нарисовалась твоя справка.

— И? В чем проблема? Твое присутствие там было необязательно.

— Киса, ты дура?

Вопрос риторический.

— Я пытался тебе доверять, соглашаясь на твоего врача. Но ты и тут меня прокатила. Поэтому будет так: сейчас ты сдаешь кровь, результаты получаю я. Потом будем решать по обстоятельствам. Все!

Киса обиженно отворачивается. Не бежит, не сопротивляется, покорно ждет нашей очереди. Уже хорошо. Хотя ни хрена не хорошо. Это значит, что она беременна… И, возможно, от меня. А я не рад. Ну вот такой урод. Не рад ребенку. Потому что, бля, меня никто не спросил, хочу ли я его!

Если ребенок мой, это все перевернет в моей жизни. Кардинально! А самое отвратительное, что ребенок никогда не будет расти в полной семье, мы с Кисой априори будем каждый сам по себе. И от этого тошно. Не так я представлял свою семью. Начнем с того, что в ближайшем будущем вообще не планировал связывать себя какими-то обязательствами.

Молча, не разговаривая друг с другом, дожидаемся очереди, оплачиваю анализ, даю только свой телефон для результатов. Отправляю Кису сдавать кровь. Пока жду, листаю почту в телефоне, отказываю рекламодателям на ближайшее время. Нет у меня годного контента. Краем глаза замечаю, как возле регистратуры шепчутся две девочки лет по шестнадцать, посматривая на меня. Узнали. Хихикают. Натягиваю капюшон, склоняя голову. Это не я. Сейчас я точно не тот Мот, которого привыкли видеть мои подписчики.

— Ты Мот? — все-таки решается спросить одна из них. Меня сложно не узнать – я разрисован: шея, руки; не обознаешься. Но я внаглую поднимаю голову, заглядывая девочке в глаза, и грубо отвечаю, что нет. Девушка поджимает губы и отходит дальше шептаться с подругой.

Это не есть хорошо. Люди меня любят, они и есть моя популярность. Без фанатов не будет и меня как Мота. Обычно я не отказываю, охотно общаюсь, свечу фейсом, фоткаюсь и аккуратно съезжаю, если фанаты настойчивы или неадекватные. Не без греха, было, что продолжал общение, и трахал девочек, если они мне нравились.

— Звезду поймал, — фыркает одна из девушек.

Звездная болезнь меня тоже накрывала. Она всех накрывает поначалу. Этого просто не избежать. Накрывает абсолютно всех. Но меня, слава богу, быстро отпустило. Переболел. И сейчас я не со зла. Я на нервах.

— Киса! — визжат девочки, когда наша «звезда» гордо выплывает из процедурного кабинета. Естественно, Кира их не игнорит, останавливается, улыбается, фотографируется, обнимается, поцелуйчики, подарочки и прочие. Киса этим живет, теша свое самолюбие. И сейчас выходит, что я говно, а Кика умница. Пусть так.

Выхожу на улицу, облокачиваюсь на машину, прикуривая сигарету. Результат будет завтра. Но у меня уже нет сомнений в беременности Кисы.

Сука!

Затаскивая Киру в клинику, я наделся, Киса расколется и сознается в том, что это фейк.

Ребра ноют от нагрузки, корсет раздражает, но я сегодня стойко держусь без анальгетиков. Подсел я на них, нужно слезать. Ко всему этому пиздецу добавляются головная боль и нервы, которые сдают.

Киса, наконец, выходит из клиники, кидает на меня оскорблённый взгляд, надевает черные очки и демонстративно проходит мимо.

— Кира! — окрикиваю ее. Догонять не собираюсь. Киса тормозит, оглядываясь. — Сядь в машину, отвезу тебя домой.

— А я не домой, — фыркает она.

— А куда?

— Не помню, что обещала перед тобой отчитываться. Тебе же плевать на меня! — бросает мне она и идет вперед. Хороший ход. Дальше я, наверное, по классике жанра, должен ее догнать, умолять поехать со мной и все вытекающие. Ни хрена! Не хочет – не надо.

Вышвыриваю сигарету в урну, сажусь в тачку и еду домой. По пути звонит мама. Пытаюсь игнорировать, но не могу. Я давно не общался с родителями. Отвечаю на громкой связи.

— Да, мама, — стараюсь говорить непринужденно, словно у меня все хорошо.

— Матвей! — в ее голосе истерика и осуждение. Прикрываю на секунду глаза. По-любому всплыли моя травма или беременность Кисы. Ни в то, ни в другое я не хотел никого посвящать. — Скажи мне честно, ты вообще нас не уважаешь?

— Мам, ну что ты говоришь?

Паркуюсь на стоянке возле своего дома, откидываюсь на сиденье.

— Я говорю? Хорошо, как у тебя дела, сынок? Все ли хорошо? — недовольно спрашивает мама. И вот теперь мне нужно разгадать шараду «что именно дошло до матери». В чем мне сознаваться, а в чем нет.

— Мама, все хорошо. Приболел немного, но уже почти в норме.

— Да? И чем ты болеешь?

Да бля…. Усмехаюсь, прикрывая ладонью глаза. Придётся колоться, мама уже все равно в курсе. Хочется сломать Лосю челюсть за то, что слили инфу о моем падении. Там все далеко не красиво и не прикольно. Там падение, я задыхаюсь и морщусь от боли… Скорая помощь. В общем, полный треш.

— Мама, я неудачно упал, ребра сломал, но все норм.

— Норм, — копирует меня. — У него все норм! Мы не заслужили знать, что с нашим сыном? Соседка у меня спрашивает, как здоровье моего сына, а я совсем не знаю, что с ним что-то произошло. У меня чуть сердце не разорвалось, когда я увидела видео. Миллион людей видели твое падение, а я ничего не знаю. Мне хотелось сквозь землю провалиться. Скажи, я плохая мать… — все, мама плачет. Стискиваю челюсть.

Глава 11

Матвей

Мерзавец: «Вишня моя, ты про меня забыла? Кто там попался тебе такой интересный и отвлекает?»

Да, я ревную. Что мешает ей общаться на сайте с другими мужиками? Ничего. Мы в не отношениях. По факту, между нами ничего нет, кроме переписки. Это все несерьезно, но меня начинает напрягать ее долгое молчание. Наваждение какое-то. В моей жизни сотни реальных девушек, только свистни, но мне сейчас нужна одна. Хочу сложить картину полностью. Хочу понять, что Анна настоящая. Я эгоистично много от нее хочу.

Вишенка: «Ревнуешь?»

Мерзавец: «Честно? Да. Понимаю, что это иррационально. Но… Ревную. Я собственник. Не люблю делиться».

Вишенка: «Я не раздаю себя никому».

Мерзавец: «Выдыхаю. Никому не раздавай, кроме меня. Я жду, моя Вишня».

Вишенка: «Извини. Были дела. Обдумывала цену. Расскажи мне, кто ты?»

Мерзавец: «В каком плане?»

Вишенка: «Чем занимаешься, к чему стремишься, кто тебя окружает, есть ли в твоей жизни важный человек, недостатки, достоинства, обязательства».

Моя Вишня хочет моего вскрытия. Дорогая цена. Очень дорогая. Нет, мне нетрудно обнажаться, но, боюсь, ей не понравится версия моей жизни. Если она узнает, кто я, и забьет мое имя в поисковике, то всплывет очень много некрасивого… Нужно отвечать – я обещал заплатить любую цену.

Мерзавец: «Я автор сетевого контента. Владелец твиттер-аккаунта».

И ведь не лгу, так и есть, если углубляться в терминологию блогерства и того, что я делаю. Не лгу, усложняю и ухожу от прямого ответа. Прости, моя Вишня, пока так. Боюсь тебя спугнуть. Боюсь, что так и не прикоснусь к тебе, если раскроюсь.

Мерзавец: «Стремлюсь… Куда-то, наверное, стремлюсь… Стремился, гнался, теперь кажется, что все зря. Не могу ответить на этот вопрос, я немного выпал из ритма. И вроде люблю то, что делаю, но наелся. Меня окружает много людей, очень много, я всегда в центре внимания, даже если один в четырех стенах. Окружающих много, главного человека нет… Недостатки… Вишня, у меня нет недостатков, забыла? Я самоуверенная сволочь. Все мои недоставки – это достоинства».

Отправляю. Вышло не очень оптимистично. Не хочу никого грузить. Но вышло, как вышло. Надеюсь, немного стеба в конце скрасит мой депрессняк.

Вишня молчит, не тороплю ее, прохожусь по комнате, собираю кружки из-под кофе, разбросанные вещи, пытаясь хоть как-то упорядочить свой хаос. Все мысли там, в строчках нашей переписки, в ожидании визуализации. Закидываюсь витаминами, съедаю протеиновый батончик, запивая натуральным йогуртом. Мне уже лучше. Дышать легче, двигаться проще. Надеюсь сегодня выспаться.

Возвращаюсь в гостиную. Сажусь в кресло. Сообщение от Вишенки. Прикреплённая фотография. Я еще не вижу фото, но сердце начинает барабанить от предвкушения. Охрененное чувство, новое для меня.

Открываю. Закусываю губы, рассматривая фото…

Вот ты какая, моя Вишня.

Аааа!

Красивая. Сексуальная.

Сглатываю и улыбаюсь, как идиот. Картинка сложилась. Не малолетка, слава богу. Не гламурная телка – настоящая.

Селфи – лицо, волосы, плечи, бретельки от маечки. Очень тонкой маечки, под которой упругая, высокая грудь.

Глаза насыщенного кофейного цвета, красивые, выразительные. Губы… Как спелые вишни. Моя Вишня. Хочу, чтобы была моя. Теперь очень хочу. Кожа светлая, нежная, волосы красивые, и эта тонкая маечка…

Хочу!

Мне снова мало. Хочу большего. Хочу вживую.

Моя красавица. Тонкая, с долей сексуальности. Не пошлой, как сейчас модно. Эротизм между строк – в глазах, в губах.

Сохраняю себе фотографию, кидая в папку к ее губам и ножкам.

Мерзавец: «Уже жалею, что попросил фото…»

Вишенка: «Не соответствую твоим ожиданиям? Так бывает. Это я, какая есть».

Мерзавец: «Феноменальная женская логика! Я жалею, потому что теперь мне мало просто фото. Теперь я знаю, какая ты, и хочу вживую. Вдохнуть твой запах, прикоснуться, почувствовать… А-а-а-а-а! Вишня, ты меня убиваешь».

Вишенка: «Твои запросы растут в геометрической прогрессии».

Мерзавец: «Да! Но в этом ты виновата».

Вишенка: «Я? В чем же я виновата?»

Мерзавец: «Потому что нельзя быть красивой такой».

Вишня: «А ты прям опытный обольститель. Мастер этого дела, я бы сказала».

Мерзавец: «Это да. Но с тобой я искренен. Во всем, что пишу и говорю, нет лести и фальши».

Неделю спустя

Киса всё-таки беременна. Результат пришел мне. По срокам я могу быть предполагаемым отцом. Могу и не быть. Больше того, я хочу им не быть! Но если да, то ответственности не снимаю. Не знаю, как мы будем договариваться с Кисой, но жениться я точно не собираюсь. Материальная помощь – да. Забота – да. Помощь с ребенком – да. Принятие ребёнка тоже. При каких бы обстоятельствах мы его ни зачали, он мой. Но нас с Кисой будет связывать только общий ребёнок. Все! Ничего более личного.

Мы сидим в кофейне в торговом центре, пьем кофе и пытаемся говорить. Я не хотел встречаться в общественном месте. Но Кира непробиваемая. Она бессмысленно пытается мной манипулировать. Сначала неделю игнорила – видимо, ждала, когда я начну ее умолять и извиняться за то, что усомнился в ее беременности. Когда поняла, что такой номер со мной не прокатит, назначила встречу здесь.

— Мот. Давай серьезно, — начинает она, потягивая холодный латте из трубочки и водя ярко-красным ногтем по кромке бокала.

— Да куда серьёзнее, — качаю головой, крутя в пальцах зажигалку.

— Мы не планировали. Но так вышло… — разводит руками. — Я тоже в шоке. Но надо как-то жить с этим обстоятельством.

— Ты называешь ребёнка «это обстоятельство», — цокаю я.

— Не придирайся к словам, — отмахивается она. — Я к тому, что мы публичные люди. Мы уже не можем без этого жить. Наш контент рано или поздно себя исчерпает. Надо думать о будущем.