Месть и любовь

Глава 5

— Лорд Гарри! Ну и вид же у вас сегодня! Откуда у вас эта дыра на панталонах? Можно подумать, что вы побывали у быка на рогах.

Расфранченный Скадди, в своем элегантном мундире с желтыми и зелеными галунами, перегнулся через ломберный стол, чтобы лучше рассмотреть утомленное лицо друга.

У Хэтти так сильно болела рука, что в тот день Потсону пришлось проявить очень большую осторожность, чтобы помочь ей влезть во фрак.

— Да нет же, Скадди. Просто синьор Бертиоли слишком строгий учитель. Я уже не раз вам это говорил. Сегодня он навязал мне такой бешеный темп, что я в полном смысле слова измочален. Я беру у него уроки почти с тех самых пор, как познакомился с вами обоими. Но должен сказать, что все равно, уходя от него, едва держусь на ногах, как деревенский забулдыга после вечеринки.

— И никакой надежды? — спросил сэр Гарри, осклабившись. — Не может быть. Наверняка вы скоро будете в превосходной форме. Вон уже и мускулы появились. Полюбуйтесь-ка на эти трогательные маленькие холмики! Не расстраивайтесь, дружище. Зато вы весьма смышленый молодой человек. Это тоже кое-что значит.

— Вы хотите сказать, что Бог не дает человеку всего сразу: и силы, и разума? Выходит, что мне достался только ум?

— Как вы можете так говорить! Это просто невинная шутка. И с мышцами я тоже пошутил. Разве можно разглядеть что-нибудь под таким безобразным балахоном? А ну, живо показывайте, какие они у вас, ваши мышцы! Или у вас действительно только с мозгами все в порядке?

— По-моему, и с тем, и с другим. Между прочим, кое в чем вы не ошиблись: когда маэстро Бертиоли хвалит меня, он употребляет именно слово «превосходный». Он говорит, что через месяц я достигну таких успехов, что смогу спокойно ухлопать некоторых джентльменов. Например, вас, Гарри.

— По правде говоря, — со вздохом признался сэр Гарри, — рапирой меня и собственная сестра загоняла в угол. Но это было прежде, чем я получил офицерский чин и побывал в Испании. Но сейчас меня не так-то просто одолеть. Имейте это в виду, юноша. И не вздумайте меня оскорблять. Кстати, как насчет сегодняшнего вечера? Надеюсь, вы не слишком утомлены? А то у меня есть один план. Пора уже не на словах, а на деле проверить ваш северный темперамент.

— Северный темперамент? Вы имеете в виду игру в пикет? Если вам опять хочется проиграться в пух и прах — пожалуйста! Честно говоря, я думал, вам достаточно потерянных пяти гиней. Играете вы, надо сказать, из рук вон плохо.

— С картами лорд Гарри вас хорошо прижал, — вмешался Скадди. — Сколько я вас знаю, Гарри, вы всегда и везде говорили, что вы непревзойденный игрок. А теперь лорд Гарри постоянно дает вам фору. Это вы называете его северным темпераментом?

— Что с вами рассуждать о темпераментах! Вы ничего не смыслите в них, — насмешливо сказал сэр Гарри. — И вообще, вам ли об этом говорить, Скадди? Знаете, кто вы? Вы просто обленившийся гедонист. Только взгляните на свой круглый животик, выпирающий из-под жилета. Когда я смотрю на него, у меня пропадает всякий аппетит. И это в вашем-то возрасте, Скадди!

Скадди влил в себя очередную добрую порцию вина.

— Гедонист? От кого вы узнали это слово, Гарри? А-а! Я, кажется, догадываюсь. От вашей сестрицы или ее мужа. Ваш собственный лексикон, слава Богу, всем давно известен. Гораздо привычнее слышать от вас не связные слова, а что-то вроде мычания.

Коротая время, Хэтти откинулась на спинку стула. Она небрежно играла изящным хрустальным бокалом, без особого интереса следя за пикировкой своих друзей, вполуха слушая их болтовню. Четыре месяца пребывания в роли лорда Гарри Монтейта казались ей целой вечностью. Изображать молодого джентльмена было весьма непросто, а порой и небезопасно. Но скучным это не было никогда. Она была вполне довольна тем, что сэр Гарри Брэндон и мистер Скаддимор столь быстро и безоговорочно приняли ее в свою компанию.

Мысленно она перенеслась в то время, когда состоялось ее первое появление в обществе. Четыре месяца назад на Томпсон-стрит поселился лорд Гарри Монтейт. Она вспомнила тот отчаянный страх, который ей пришлось испытать, когда она впервые оказалась на улице в мужском костюме. Она вдруг живо представила, какими глазами посмотрит на нее первый встречный джентльмен, заметив признаки женской фигуры. «Должно быть, сначала с удивлением, а потом с ужасом», — думала она. Тогда ей впервые пришлось напомадить и прилизать свои пышные волосы, а хвостик перевязать черной лентой. И еще она вспомнила про шейный платок, который тогда порядком прибавил ей тревоги. В том, как он был завязан, наметанный мужской глаз должен был сразу распознать руку дилетанта. Вспомнила она и то, как, заставив себя покинуть новые апартаменты, сосредоточила все внимание на своей походке. Напустила на себя побольше важности и развязно, как это делали молодые джентльмены, зашагала по улице, подавляя привычные чисто женские движения бедрами. Потом, немного осмелев, она позволила себе небрежно помахивать черной тростью из ротанга, как бы показывая всем своим видом, что ей нет ровно никакого дела до остального мира. Так она держала путь к «Друри-Лейн», то насвистывая, то мурлыча что-то под нос и чувствуя в то же время, как сердце бешено колотится в груди. То первое посещение театра стало для нее незабываемым событием. И произошло это благодаря забавному случаю, который, собственно, и свел ее с Гарри и Скадди. В тот вечер давали мелодраму — пьесу с довольно бессмысленным названием «Выбор молочницы» и пошловатым незатейливым содержанием. Она была посвящена любовным приключениям молоденькой фермерши. По ходу действия воздыхатель, плененный дамскими прелестями своей избранницы, в пылу страсти пытался затащить ее на сеновал. Доведенная до безумия его притязаниями, прелестная фермерша отчаянно сопротивлялась, но без особого успеха. Когда наконец герой был близок к цели, корове — настоящей живой корове, до этого тупо взиравшей на все происходящее, вдруг надоело стоять на сцене. Животное громко замычало и двинулось вперед, задев копытом и опрокинув подойник с молоком. Публика разразилась ревом и свистом. Тогда корова, видимо, оскорбленная таким непочтительным поведением людей, зловеще посмотрела в зал и направилась дальше, прямо к краю сцены. Из-за кулис выбежали перепуганные рабочие сцены и вслед за ними — оторопевший директор театра. Корова же, сделав еще несколько шагов, сверзилась вниз, в оркестровую яму, и потащила за собой растрепанную героиню.

Смех в зале тут же сменился паникой. Люди повскакивали со своих мест и обратились в бегство. Со всех сторон на Хэтти посыпались толчки, и стоило ей только встать, как ее грубо поволокли в проход.

— Эй, парень! Уйди с дороги! — услышала она за спиной чей-то пронзительный крик. Какой-то тучный мужчина, протискиваясь сквозь толпу, с силой ударил ее в плечо. Не подхвати ее в тот момент чья-то крепкая рука и не водвори обратно на место, она бы не удержалась на ногах.

— Держитесь, приятель, — раздался рядом чей-то веселый голос. — Не лучше ли уступить дорогу этой безумной толпе? Жаль, что эта чертова корова не лягнула по голове парочку балбесов.

Обернувшись, Хэтти увидела молодого человека со скульптурными чертами лица и задорными искорками в голубых глазах.

— Благодарю вас, сэр. Я первый раз в театре. Здесь часто такое случается?

Она тут же осеклась — боже, что за жалкий писк! Или это ей только показалось? Может быть, ее голос прозвучал подобающе?

Молодой человек улыбнулся:

— Нет, не часто. Считайте, нам с вами сегодня просто повезло. Обычно они обходятся без натурального домашнего скота. А вообще здесь всякое бывает. Зрители иногда забрасывают артистов гнилыми яблоками. Видели бы вы, как однажды отделали физиономию бедному Макбету. О! Взгляните, наконец-то они выволокли несчастное животное на свет божий. — И тут на лице молодого человека отразилось неподдельное удивление. — Вы говорите, в первый раз? В первый раз в «Друри-Лейн»?

Хэтти кивнула:

— Да. Я совсем недавно приехал в Лондон. С севера Англии. Все, что я сейчас увидел, — настоящее открытие для меня.

— Уж не хотите ли вы сказать, что до сих пор так и не вылезали из такой глуши? Ах да, совсем забыл, черт побери! Надо же вас познакомить. — Он оглянулся на своего товарища: — Эй, Скадди, подойдите поближе. Этого джентльмена я чудом вытащил из потасовки. Иначе бы ему туго пришлось в этой давке.

За спиной ее спасителя появился упитанный, розовощекий, как херувим, молодой человек. В его лице было столько открытости и доверчивости, что ее губы как бы сами собой растянулись в улыбке. «Хитрости в нем, должно быть, ни капли, — подумала она, — равно как и избытка ума».

— Так скажите же наконец, как вас зовут? — сказал первый молодой человек. — Ради одной справедливости вы должны это сделать, раз уж я, можно сказать, спас вам шкуру.

— Монтейт. Лорд Гарри Монтейт.

Молодой человек с ангельским ликом захлопал глазами.

— Надо же, черт возьми! Какое совпадение. Его тоже зовут Гарри — сэр Гарри Брэндон. А меня… меня вы можете называть Скадди. — С этими словами он протянул ей свою пухлую руку, которая, вероятно, никогда не держала ни попоны, ни скребницы.

А она-то боялась показать им свои нежные белые руки. И решив, что ей нечего беспокоиться, она стянула перчатки. Сэр Гарри, ткнув в бок своего приятеля, сказал:

— На самом деле его зовут мистер Тайертон Скаддимор, но мы, чтобы не ломать язык, называем его просто Скадди. Да, по правде говоря, он и не заслуживает своего благородного имени.

— Рад познакомиться, — представился друг сэра Гарри, — Скадди.

Хэтти благодарила судьбу, что до той поры все у нее складывалось гладко. Гарри и Скадди оказались вполне приемлемыми грубовато-добродушными парнями. Глядя на них, она не могла удержаться от одной мысли: интересно, каким образом они представлялись бы ей, если бы знали, что перед ними женщина.

Сэр Гарри обернулся назад, чтобы поглазеть на опустевшую сцену.

— Да, похоже, наша молочница после этой свалки уже не поваляется на сеновале, во всяком случае сегодня ночью. Гм… Лорд Монтейт, мы со Скадди собираемся поужинать в «Уайтсе». Почему бы вам не присоединиться к нам?

Хэтти пыталась отказаться:

— Право же, я не знаю. В Лондоне я совсем недавно, и у меня нет здесь ни знакомых, ни друзей. Так что я не вхож в «Уайте». И вообще не принадлежу ни к какому клубу.

— Зато Скадди и я — члены «Уайтса», — сказал сэр Гарри. — Вы можете присутствовать там на правах нашего гостя.

На этом Хэтти прервала воспоминания, потому что услышала голос Скадди, в котором чувствовалось некоторое раздражение.

— Вы можете наконец ответить мне, лорд Гарри? Я уже третий раз повторяю вам один и тот же вопрос.

Хэтти растерянно заморгала и, окончательно вернувшись к реальности, начала оправдываться:

— Извините, Скадди. Я вдруг вспомнил про ту корову в «Друри-Лейн».

Скадди засмеялся и хлопнул ладонью по столу:

— Да, забавное было зрелище. Ведь там мы и встретились. Черт побери, когда же это было? По-моему, месяца четыре назад? Верно я говорю, лорд Гарри?

— Совершенно верно. Это было четыре месяца назад, — подтвердил сэр Гарри с какой-то непонятной многозначительностью в голосе. — Только, по-моему, не стоит сейчас обсуждать эту историю столетней давности. А то будете мусолить ее до рассвета и не успеете познакомиться с моим планом.

Хэтти заметила, что при этих словах в симпатичных голубых глазках Гарри появился какой-то масленый блеск, отчего лицо его сразу приняло блудливое выражение. Он вдруг стал похож на тех джентльменов, которых в обществе принято считать сластолюбцами. Она чувствовала, что ладони у нее становятся влажными.

— О каком плане вы говорите, Гарри? — спросила она, сделав усилие над собой.

— Я предлагаю поехать на Милсом-стрит и навестить леди Бакстел в ее прекрасном доме. Я не был там черт знает сколько. Мне кажется, самое время заглянуть к ней.

Ладони у нее по-прежнему оставались влажными, но язык не поворачивался задавать вопросы. Однако она понимала, что должна делать это.

— Леди Бакстел? Кто это, Гарри? Это ваша приятельница?

Скадди хихикнул и больно шлепнул ее по и без того ноющей руке. Она едва удержалась, чтобы не вскрикнуть, сознавая, что мужчине непозволительно обнаруживать подобную слабость.

— Как бы не так, — сказал мистер Скаддимор, — с какой печали ему заводить таких приятельниц? Никакая она ему не приятельница и тем более не леди. Гарри интересуют ее птички, а не она сама, мерзкая карга.

Теперь Хэтти предстояло пройти более тяжелое испытание. Джентльмены завели длинную и откровенную беседу о наличии определенных женских достоинств или, наоборот, отсутствии таковых у знакомых молодых девиц. Надо было отдать им должное: большей частью дело не доходило до откровенных подробностей, непосредственных описаний и детальных сравнений, когда разговор касался добропорядочных светских леди. Но уж если речь заходила о прелестях девушек из низших сословий, то они не скупились ни на скабрезные выражения, ни на крепкие словечки.

Хэтти считала, что здесь она неплохо выдерживает свою роль. Она даже попыталась перенять их пошловатые манеры и пару раз позволила себе вставить несколько не очень пристойных, позаимствованных у них выражений.

Теперь она думала о том, как ей вести себя дальше, с учетом их дьявольского плана. Для начала она пожала плечами и постаралась принять скучающий вид.

— Вы это серьезно, Гарри? Вы в самом деле предлагаете отправиться в бордель? Лично я предпочел бы пользоваться тем, что не бывает в столь частом употреблении.

— Нет, вы только послушайте его! Ну и запросы у вас, лорд Гарри! Однако я хочу вам сказать, что этот дом не такой, как все. Это заведение для избранных. Не бойтесь, там вы не подхватите заразы. — Сэр Гарри повернулся к мистеру Скаддимору, желая услышать от него подтверждение: — Скажите, что я прав, Скадди. Что вы молчите как воды в рот набрали? Не хотите идти? Я точно знаю, что у вас не было ни одной девушки с тех пор, как вы стали жить отдельно от отца и перестали якшаться со служанкой. Помните, вы хвалились, что она показала вам высший класс? Самое подходящее время пополнить свои знания.

От неожиданности Скадди поперхнулся и выплеснул портвейн из рюмки.

— А вам нужно трезвонить об этом на весь мир, Гарри. Если хотите знать правду, то дело вовсе не в этом — у меня не слишком густо в кошельке. А сейчас только середина месяца. Отец устроит мне любезный прием, если я опять раньше времени появлюсь на пороге с протянутой рукой.

— Какого черта вы прибедняетесь, Скадди? Можно подумать, что из-за одного визита в бордель вам придется бежать к папаше на Ривер-Тик. Что до вас, лорд Гарри, то я подозреваю, что вы вообще никогда не были в доме свиданий. Интересно, как в ваших северных краях юноши выходят из положения?

— Полагаю, что в наших северных краях юноши делают примерно то же, что и вы, — сказала Хэтти, все еще ломая голову над тем, как на самом деле ей выпутываться из ловушки. — Вообще-то в наших краях мужчины склонны жениться раньше, чем у вас. Обычно они делают это, не дожидаясь, пока превратятся в стариков. А брак, как известно, избавляет от многих трудностей.

Скадди с недоверием посмотрел на нее и сказал:

— Что за глупости! Мой отец постоянно говорит мне, что женитьба и удовольствие не имеют между собой ничего общего. Мудрая истина! Что вы скажете на это?

— Лорд Гарри, согласитесь, что Скадди прав, — сказал сэр Гарри. — Во всяком случае, в том, что мужчина должен получать удовольствие. Независимо от женитьбы: и до нее, и после. Ну хорошо, а все-таки как насчет моего предложения? Лично я немедленно отправляюсь к леди Бакстел. Ну, у кого еще в жилах течет настоящая кровь? Идете вы наконец или будете дальше морочить мне голову своими отговорками?

Скадди принялся усердно подсчитывать свои финансы, прикидывая, хватит ли ему их до первых чисел следующего месяца. Вскоре его сосредоточенное лицо просветлело.

— Я иду с вами, Гарри, — сказал он и, допив портвейн, осовелыми глазами уставился на Хэтти.

Было ясно, что отказываться нельзя, иначе она даст им повод для подозрений. Чего доброго, они еще подумают, что интерес к подобным делам у лорда Гарри чисто напускной — не более чем бравада неопытного юнца. Поэтому ей надлежало вести себя по-мужски, а это значило: не ссылаться на тянущие мышцы и безоговорочно отправляться с ними в бордель. По примеру Скадди она лихо разделалась со своим вином и, стукнув пустой рюмкой об стол, с развязным видом поднялась из-за стола:

— Ну, друзья, чего же мы ждем? Уже скоро ночь. Вперед, Гарри. Что до меня, то я давно созрел. Посмотрим, что за товар у вашей леди Бакстел.

Хэтти повернулась спиной к услужливому лакею, подскочившему помочь ей надеть сюртук.

Сэр Гарри насупился: «Хорошенькое дело!» Ему первому пришла в голову эта идея, а теперь лорд Гарри хочет перехватить у него инициативу. Однако он решил не вдаваться в подробности и, обхватив Скадди за плечо и утешая себя мыслью о том, что очень скоро какая-нибудь красотка доставит ему большое удовольствие, сказал насмешливо:

— Коль так, ведите нас, лорд Гарри. Мы готовы следовать за вами.

Они проходили одну улицу за другой, постепенно приближаясь к Милсом-стрит. Глядя на мелькавшие под сапогами булыжники, Хэтти буквально выворачивала мозги наизнанку, но так и не могла придумать ничего путного. В конце концов, она решила, что не бывает худа без добра и нужно положиться на случай, который может повлечь за собой неожиданную развязку этой нелепой и в то же время забавной истории.

Представшее перед ними мрачного вида заведение леди Бакстел поначалу неприятно поразило ее. Это огромное трехэтажное кирпичное сооружение, стоящее на пересечении нескольких улиц, возвышалось над всеми другими домами в округе. У парадного входа здания располагалось несколько предельно скромных, на грани аскетизма, георгианских колонн. Из плотно зашторенных окон по фасаду сквозь закрытые ставни пробивались едва заметные полоски света. Поэтому в первую секунду Хэтти даже обрадовалась, подумав, что Гарри по ошибке привел их в какое-то другое место. Или, предположила она, заведение уже закрылось в связи с поздним временем. Однако вскоре она поняла, что оба предположения не оправдались.

Сэр Гарри легко взбежал по ступенькам и забарабанил по тяжелому медному кольцу на входной двери. Звонкое эхо в вестибюле сменилось глухой тишиной, и снова Хэтти попыталась утешить себя надеждой на то, что леди Бакстел не принимает джентльменов в этот вечер. Но спустя пару минут до нее донесся слабый скрипучий звук, и ей показалось, что изнутри кто-то разглядывает их. Прошло еще несколько минут, после чего тяжелая дубовая дверь плавно отворилась. Перед ними стоял высокий, угрюмого вида человек в строгом черном одеянии. Он молча посмотрел на трех джентльменов. Когда его глаза ненадолго остановились на Хэтти, она почувствовала, как бешено заколотилось ее сердце. Ею овладело жуткое чувство, что этот человек каким-то образом может раскрыть ее обман, но он отступил на несколько шагов назад и, небрежно поклонившись, жестом предложил им войти. «Как странно, — подумала Хэтти, — я испытываю облегчение оттого, что мне позволили войти в бордель». Тем временем к ним подошел другой человек, также одетый во все черное, и взял у них трости и плащи. Хэтти видела, как его слезящиеся старческие глазки хитро и злобно смотрели на них, когда он молча указал им на длинный узкий коридор, ведущий в глубь дома.

— Слишком много предосторожностей, — сказала Хэтти сэру Гарри, пытаясь придать своему голосу оттенок осуждения. «Интересно, — подумала она, — будет ли здесь сегодня маркиз де Оберлон?» Секундой позже она поняла, насколько глупой была эта мысль. Ведь его светлость обзавелся персональной любовницей. Она не сомневалась, что маркиз не отказывал себе в подобных удовольствиях даже в период своего кратковременного брака с Элизабет Спрингвилл.

Она быстро оставила мысли о маркизе, после того как сэр Гарри уверенно ввел их в просторную гостиную.

— Ну, что скажете, лорд Гарри? А? — воскликнул он, лукаво глядя ей в глаза. — Лучше, чем вы могли предположить?

Действительно, ей было нечего возразить ему. Внешне все здесь выглядело прекрасно. Длинная прямоугольная комната была украшена тяжелыми бархатными портьерами темно-красного цвета. На их фоне ярким контрастом выделялись расставленные группами изящные стулья и диваны с обивкой из золотой парчи — в стиле эпохи Людовика XIV. По меньшей мере дюжина лакеев в черной униформе бесшумно скользили по комнате с большими серебряными подносами, ненавязчиво предлагая гостям разнообразные вина. При более внимательном взгляде на гостиную Хэтти показалось, что находившиеся в ней люди разительно отличались от привычных посетителей Олмэка. Прежде всего, здесь было больше леди, чем джентльменов. Хотя первые были облачены в элегантные туалеты, под стать убранству гостиной, Хэтти отметила, что грудь у них была обнажена до крайнего неприличия. Можно было только диву даваться, как при таких низких вырезах платьев они ухитрялись прикрывать свои пупки. Она оторопело смотрела на эту непривычную компанию.

На фоне непринужденной беседы и громкого хихиканья дамы и их кавалеры не упускали случая погладить или потрепать подвернувшиеся под руку не прикрытые одеждой части тела. Чем больше она наблюдала это дикое зрелище, тем больше ею овладевал страх, пока не охватил ее до самых кончиков пальцев.

— Простите, вы что-то сказали, Гарри? — в растерянности произнесла она. — О, да, все очень элегантно. Вы правы. Более изысканного борделя я еще не встречал.

— Бог мой, вы только взгляните на нее! Какая красавица! — с благоговейным трепетом прошептал мистер Скаддимор, уставившись на эфирного вида создание чуть поодаль от себя. У девушки были блестящие длинные волосы, струившиеся по гибкой спине, густые и темные, как полированное черное дерево. Карие, миндалевидные, с изящным вырезом глаза придавали ее лицу пикантный оттенок.

— О, я вижу, вы заинтересовались нашей Лили, юноша. Эта девочка у нас совсем недавно. Прибыла из далекой страны, которая называется Китаем. Она очаровательна, не правда ли?

Мистер Скаддимор вздрогнул и, густо покраснев, отвел широко раскрытые глаза от девушки, так как не подозревал, что его слова могут быть подслушаны. Он обернулся на женский голос, одновременно с сэром Гарри и лордом Гарри, и в замешательстве посмотрел на стоявшую рядом с ними высокую зеленоглазую женщину со стройным и гибким станом. Она отличалась от всех остальных женщин в гостиной. Она единственная была одета в синий бархат. Вырез ее платья так же, как и у них, позволял видеть изрядную долю ее груди. На ее подкрашенных алых губах блуждала снисходительно-насмешливая улыбка. Хэтти поняла, что это и есть мадам — та самая сводница, которая заставляет этих девушек торговать телом.

Забыв о своем рискованном положении, Хэтти измерила даму взглядом с головы до ног с таким надменным видом, на какой только была способна, и развязным тоном человека, привыкшего держаться со всеми на равных, сказала:

— Вот как? Интересно. Неужели это правда? В поисках леди для вашего заведения нужно ехать на другой конец света? Разве их так трудно добыть? Должно быть, это очень дорого обходится вам.