Месть за измену. Благими намерениями (СИ)

Глава 8

Арабелла помотала головой. Нет, этого просто не может быть! Ведьма, которая специализируется на раскрытии изменников, сама стала жертвой измены? Потеха, да и только! Арабелла грустно хмыкнула и криво улыбнулась. Она медленно шла на звуки, уже догадываясь, что увидит. Но не представляя — кого. Правда, открыв дверь, даже толком не удивилась. Осознала реальность с некой безысходность.

С её женихом Бертраном была та самая белобрысая дрянь Милана. Ясно, вот, что за месть она обещала. Но зря гадина перешла дорогу ведьме. Очень-очень зря. Гадкую ухмылочку всё же удалось сдержать. Но не магию, что с готовностью помчалась к обидчикам Арабеллы.

Подоконник, в на котором Милана воссидала своей пятой точкой, жалобно скрипнул и осыпался на пол трухой вместе с противной блондинкой. Бертран не удержался и рухнул следом, придавив пискнувшую на высокой ноте любовницу. И пока он отфыркивался от пыли, натягивая штаны, белобрысая стерва нашла глазами источник постигшей их беды.

— Аррабелла, — мерзко протянула она, словно и не лежала на полу в деревянной трухе, — а вот и ты. Ну, рано или поздно всё равно узнала бы.

Гадина встала с видом победительницы и надменным взглядом окинула девушку. Смотрелось это весьма комично, учитывая встрёпанную причёску, мятую одежду и грязные следы отовсюду. Однако лицо Милана держала так, будто выглядит прекрасно и вообще королева положения. Но Арабелле показалось, что это реакция на страх, а не смелость. Милана боится её? И поэтому старательно не смотрит прямо в глаза? Или не желает повторения того, что было ан судебном заседании? Наверняка она с тех пор узнала, как не попасть под взгляд правды. Впрочем, это итак ясно — не смотреть в глаза ведьме.

— Бертран бросает тебя, потому что скоро женится на мне, — заявила эта безумица между тем. — Я-то смогу родить ему наследника, а может и не одного. Не то, что ты. Ведь у ведьм могут быть только дочери. Как ты вообще его убедила на брак? — голос блондинки стал выше. Она всплеснула руками, но как-то ненатурально. А раньше актёрское мастерство её не подводило. Неужели и правда боится свою соперницу? — Опоила, небось, приворотным зельем. Но это лечится! Настоящей любовью, да, котик?

Однако котик на неё не смотрел. Он не отводил взгляда от ведьмы, ещё минуту назад бывшей его невестой.

— Ну же, котик, что молчишь? — издевательски мурлыкнула Арабелла. — Расскажи, что же ты во мне нашёл, а то мне тоже как-то резко вдруг стало интересно.

Бертран издал невнятное мычание, а затем… явственно мяукнул. И тут же зажал рот рукой, ошарашенно выпучив глаза.

— А ещё расскажи, не забудь, — продолжила Арабелла, — почему ведьм лучше не злить.

После чего она театрально щёлкнула пальцами, хотя не нуждалась в жестах при использовании магии. Повинуясь её желанию, Милана с писком взмыла в воздух кверху попой и лихо вылетела в окно ногами вперёд. Перед самой землёй Арабелла притормозила её падение, ведь наносить серьёзные физические травмы она не планировала, хотя белобрысую дрянь хотелось не просто за волосы оттаскать, а придушить. Нет, лучше прирезать, воткнув нож в её тело не менее десятка раз. Но кровожадные порывы Арабелла заглушила, чтобы Милана потом не воспользовалась этим. А вот напугать гадину никто не запрещал.

Блондинка сидела на газоне перед домом и кричала на грани визга, будто не могла поверить, что уже всё, она больше не падает с немыслимой скоростью куда-то вниз. Бертран неверяще мяукал, но не пытался, справедливо опасаясь за своё здоровье, даже дёрнуться в сторону невесты. Уже бывшей. А сама ведьма от бедра продефеллировала в спальню, где опёрлась спиной о стену и прикрыла глаза. «Нет, надо двигаться, потом осознаю и погорюю,» — подбордила она себя и взялась за сбор вещей.

Впрочем, для ведьмы это было плёвым делом. Арабелла лишь поманила магией всё то, что принадлежало только ей, решив не брать напоминаний о неверном женихе, но в чемоданы укладывать не стала. Во-первых, где эти проклятые чемоданы она даже не помнила, а во-вторых… Ну, разве стая летящих, словно птицы, шмоток, не выглядит внушительно, пугающе? Да, такая магия отнимает много сил, но их можно восстановить. Зато эффект будет достигнут.

Милана кинулась в сторону от десятка кофточек, спикировавших на неё из двери, откуда секундой позже появилась Арабелла, а за ней следом величественно вылетел и остальной гардероб. Поняв, что убивать на месте её не станут, блондинка приняла надменную позу, скрестив руки на груди. Похоже, она не ожидала, что их с Бертраном застукают именно сегодня. Вряд ли, как решила Арабелла, Милана сделал бы всё так, как произошло. Она б скорее подстроила ситуацию в свою пользу и обезопасилсь от возможной неадекватной реакции разгневанной невесты. Очевидно, её сейчас застали в расплох, но тирраду про непригодность Арабеллы к рождению наследников Милана вывалила, как на духу.

И про себя удивлялась, что не получила какое-нибудь тёмное проклятие в лицо. Слишком банально, Арабелла такое не любит. Да и её всегда учили, что проклинать надо с трезвой головой, чего сейчас о ведьме сказать было совсем нельзя. И вообще проклятия — штука такая… Ещё того гляди, схлопочешь откат или наказание. Уж Милана могла предусмотреть такую реакцию ведьмы и приберечь, например, отзеркаливающий амулет. Или ещё что похуже. Нет, проклинать никого Арабелла не станет. Если мстить, то красиво.

Не обращая более никакого внимания на стерву и жалобное мяукание из окна квартиры, ведьма дошла до дороги, мановением пальца подозвала экипаж и почти на ходу загрузилась внутрь. Вместе с вещами, которые частично влетели в салон, попадав на сиденье и пол, но по большей части облепили бока и крышу экипажа, сделав его из неприметного странно оляповатым, с яркими пятнами и даже в чём-то загадочным.

Арабеллу впечатление, которое её транспортное средство произведёт на окружающих, не волновало. Она даже не подумала, что привлекает излишнее внимание, чего стоило избегать. Просто молча ехала, глядя прямо перед собой. Пока возница, борясь с заикаием, от которого, как он думал, вылечился ещё в школе, не спросил, куда же, собственно, отвезти пассажирку. Та встрепенулась и назвала адрес поместья бабушки Лукреции, после чего позволила себе уткнуть лицо в ладони и немного выплеснуть эмоции. Не слезами, нет, лишь прерывистым, надсадным дыханием, которое можно было бы принять за всхлипы. Пока это всё, что Арабелла могла себе позволить.