Милашка для грубияна. Часть 2

Глава 5

Я давно знаю Пашку – колоться он не будет ни при каких обстоятельствах. Точнее, расколется, но до определенного момента. А дальше…

– Честно, сам не знаю, что у нас происходит, – мой друг тяжело вздыхает прямо мне в ухо, а я в ответ усмехаюсь.

Как же мне знакома подобная ситуация. Сам несколько месяцев назад не хотел колоться и до конца открывать свою душу, так как не понимал, что же со мной сотворила светловолосая красавица, которая сейчас нагло меня пытается шантажировать.

– Давай подробности, а там, как говорится, одна голова хорошо, а две лучше. Что-нибудь придумаем.

– Нечего думать, Темыч, – и снова печальный вздох. – Потому что нет ничего.

– Так уж и ничего? – Паша не видит, но я, как обычно, приподнимаю одну бровь вверх. – На моей свадьбе зажгли, будь здоров. И это ты называешь ничего нет? Да и сейчас, насколько мне известно…

– Сплетницы, – перебивает меня нагло друг, но, слава Богу, хоть усмехается. – Ладно, твоя взяла. У Дарины проблемы. Блин, Темыч, я не смог её бросить в трудную минуту. Чувствую себя, – Паша делает небольшую паузу. – Виноватым, что ли.

– И в чём твоя вина?

Впервые слышу подобное откровение от своего лучшего друга. Сколько его помню, а это, дай Бог памяти, пару десятков лет точно, виноватым его сделать было сложно. Практически нереально, так как Павлик из каждой ситуации находил выход, выставляя себя только в лучшем свете. И тут такое – неужели и вправду влюбился в Дарину?

– Не знаю! – Паша громко кричит мне прямо в ухо в ухо. – Но чувствую, – добавляет уже спокойнее. – И бросить её не могу одну разгребать проблемы. Какой-то замкнутый круг.

– С тобой понятно, а она что?

– Игнорирует, – ворчит Паша. – Как узнала, что я оплатил операцию ее матери, прибежала ко мне в кабинет. Ты бы видел, как у нее глаза горели, – даже на расстоянии чувствую, что мой друг улыбается.

– А потом?

– На этом наше общение закончилось. Кстати, Темыч, – он делает очередную паузу. – Ты бы не мог супругу свою попросить, чтобы она у Дарины аккуратно узнала, что та думает обо мне?

Вот тебе раз – такое слышать от Павла мне еще не доводилось. Неужели настолько зацепила, и он не может справиться с одной строптивой прокуроршей? Согласен, характер у нее не подарок, но так и Пашка не из робкого десятка.

– С каких это пор ты робеешь перед бабами? – усмехаюсь в трубку. – Еще и меня пытаешься втянуть. Кстати, меня тут Катя попросила, – тяжело вздыхаю и запинаюсь.

Боюсь вслух озвучить свою просьбу. Точно пошлет, еще и обидится.

– Даже не начинай, иначе обижусь, – Паша озвучивает мои недавние сомнения, такое чувство, что читает мои мысли на расстоянии. – Я из самых лучших побуждений Дарине помог. И не надо мне никакой долг отдавать, пусть Катя так ей и передаст.

– Ты нас в свои дела не впутывай, – перебиваю Пашку, так как чувствую, что закипает. – А лучше поедь сам к Дарине и поговори с ней. Напомнить, как мне кто-то, – делаю акцент на последнем слове, – когда-то, – снова акцентирую, – предлагал надавить на Катерину и поселить у себя в доме. Вот и ты попробуй.

– Я бы с удовольствием, – смеется Паша. – Вопрос, как это реализовать? У тебя хоть было, на что надавить, а мне что прикажешь делать?

– А у тебя есть долг.

– Подло, Темыч, – снова ворчит Пашка. – Но если аккуратно…

– Вот и подумай на досуге. Ладно, дорогой, свой долг перед супругой я выполнил, пошел за бонусом.

– Как у вас, кстати?

Дальнейший разговор проходит более оживленно, без тяжелых вздохов и ворчаний. Прощаемся, после чего двигаю в спальню и рапортую, что желание свой любимой жены я с честью и достоинством выполнил.

Слава Богу, болезнь прошла, и я чувствую себя великолепно. Отдохнула, набралась сил и энергии и теперь готова к новым свершениям. А также уделять внимание своему любимому супругу – а то, как бы не сбежал раньше времени, заявив, что я не выполняю свой супружеский долг.

Соскучилась сильно по своему строптивому и слишком уж эмоциональному грубияну. Хотя, если разобраться, не такой уж он и грубиян. Да, местами вспыльчив и несдержан. Да, порой ведет себя слишком самоуверенно, иногда даже слегка безответственно.

Но все равно я его люблю. Очень сильно – до дрожи в коленях, замирания сердца и готовности продать душу самому дьяволу, лишь бы у Артема все было в порядке.