Миллиардер и поп-дива (сборник) (ЛП)

Она нахмурилась:

– Ты подглядывала!

– Ну, Баба волновался. Он практически бегом бежал в твои апартаменты, когда ты исчезла с экрана. Спасибо Таю, который ему сказал, что его босс встречается с Бриджит Харлоу… – Анушка затаила дыхание и прикрыла свой рот. – Упс, извини.

Валенна внимательно смотрела на Анушку. Упоминание имени той женщины или чего–либо, связанного с той сукой, которая украла причиндалы ее бывшего парня, было запрещено в ее «лагере». О, да, те, кто смели нарушать этот ее личный приказ – были уволены. Она давно знала, что Баба был влюблен в Бриджит, Но даже ее верный телохранитель никогда не упоминать имя той женщины в ее присутствии, с тех пор как она рассталась со своим бывшим.

Но то, что сказала Анушка, заставило ее замереть.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что он… встречается... с… ней?

Сейчас Анушка выглядела так, будто страдала запором.

– Хм, «встречалась» – это рабочее выражение, понимаешь?

Нет. Нет, нет, нет! Джан был ее! Она его хотела. Хотела его так, как раньше не хотела ни одного мужчину. Эта сучка может иметь любого, Кериона, но не ее Джана! Эта поедательница мужчин не может иметь каждого парня, о котором она мечтала! Ни за что, бля!

Но именно эта мысль, о том, что Джан встречался с Бриджит, ее полностью расстроила, она не могла этого сдержать. Так же уверенная, что завтра взойдет солнце, она знала, что у них так же был и секс!

Она разразилась слезами.

Анушка выглядела озадаченно.

– Почему, черт побери, ты ревешь, девочка?

Валенна положила ноутбук обратно на обеденный стол и села в кресло. Она хотела кинуться на пол и кататься по нему, как ребенок в приступе раздражения.

– Ох, ну почему он так чертовски идеален?! – выла она.

– Что?

– ТО! – она посмотрела на экран ноутбука. – У этого мужчины есть все! Почему он хочет сорвать мою «вишенку», черт побери! Я чувствую себя такой оскорбленной!

Анушка смотрела на нее так, будто у нее на голове выросли рога.

– Ты чувствуешь себя оскорбленной? Почему?

– Моя девственность – самая высмеиваемая в мире! И почему сейчас этот парень, который перелапал своими руками практически весь мир, который встречался с Бриджит чертовой Харлот, выглядящей, как чертова Барби на стероидах, хочет чпокнуть мою чертову девственность?! Из–за чего?! Потому что он такой, блин, скучающий, из–за этого?!

– Ты думаешь, что другие участники аукциона не являются скучающими богатыми мужчинами?

– Ну, они не настолько знамениты, за исключением Кима... и... и они не такие горячие! Именно поэтому они разместили свои ставки. Они хотят быть знаменитыми, и они хотят почувствовать себя горячими посредством моей девственности.

Анушка потрясла головой.

– Сегодня ты чрезвычайно полоумная, Ванна.

– И он целовался, как герой романтических книг?! – громче завыла она.

– О, он тебя поцеловал прошлой ночью?

Она невежественно зарычала.

– Ага! Ты выбрала его еще вчера ночью!

Валенна потрясла головой, вытирая свои слезы.

– Я передумала. Я выберу из остальных.

– Что?! Серьезно?!

– Я не отдам свою девственность скучающему мужчине, который на следующий день о ней забудет. Возможно, тот парень чпокнул дюжины! Ты его видела. Возможно, со старшей школы его преследовали девственницы. Ну, я бы отдала свою кому–то, кто положит под стекло мою девственную кровь и отнесет ее в свой семейный музей, как трофей самца! Я хочу, чтобы он был горд тем, что забрал мою девственность и хвастался этим своим друзьям! Я не хочу, чтобы меня сравнивали с Бриджит. Керион, по крайней мере, не может нас сравнить, но я не могу жить с тем, что Джан сравнивает нас, и я уверена, что я и в подметки не гожусь этой пожирательнице мужчин, которая может высосать желтый хром с бампера «Золдатти»! Я видела своими собственными глазами, как она заставляла Кериона петь сопрано, а этот придурок не смог бы спеть, даже если бы от этого зависела его жизнь! Нет, это слишком много для меня, чтобы я могла его принять. Моё эго все еще остается слишком хрупким для Бриджит. – добавила она неохотно последний кусок.

Сейчас Анушка над ней смеялась.

– Сегодня ты абсолютно чокнутая, девочка. Хорошо, я могу понять, как ты себя из–за нее чувствуешь, Ванна, но эта женщина – страхолюдина. Она бы сделала все, что угодно, чтобы член встал. Ну и что с того, что Джан ее трахал? Очевидно, что она была лишь одной из его бывших «брошенок».

– Такая же, какой буду я. Просто девушка на одну ночь.

– Ну, он не покупал ее за пятьдесят миллионов долларов. Вот в чем разница.

Но в ее мозгу все было решено.

– Позови Дэймона Рида и отменить его ставку. Я не выбираю его клиента.

У Анушки отвисла челюсть.

– Ты, бля, меня разыгрываешь?!

Она пронзила Анушку взглядом, который не терпел ни каких возражений.

– Ты когда–нибудь слышала, чтобы я шутила о возврате пятидесяти миллионов долларов? Сделай это. Я подготовлюсь к пирушке с прессой.

Она встала и снова вошла в свою спальню.

Проснуться без чувства, что ты самый большой лузер во вселенной, было, словно глоток свежего воздуха. Прошлую ночь он спал без ночных кошмаров. Вообще–то он видел сны. О лавандовых полях и глазах цвета виски, и о волосах, отражающих солнечные лучи.

Улыбаясь, Джан принял душ и подготовился к этому дню. Ему нужно было выполнить обязательства для франшизы Формулы 21. Сегодня его ожидало несколько пирушек с прессой. Странно, мысль, которая его прожигала из–за проигрыша в первой гонке сезона, которую он обычно выигрывал, этим утром не заставила его желудок перевернуться, хотя вчера он хотел исчезнуть с лица земли и где–нибудь еще зализывать свои раны.

Когда он появился в гостиной своих апартаментов, там уже был Дэймон, одетый в безукоризненный костюм и занятый со своим ноутбуком. Дэймон поздно ложился спать, а вставал раньше, чем большинство людей. Ему было интересно, спит ли вообще этот мужчина, являвшийся его правой рукой. Даже не поднимая своих глаз от монитора, Дэймон начал подводить итог сегодняшнему состоянию его финансов.

– Наш парень из «Merryl» [Прим. пер. – Мерил Линч – крупный инвестиционный банк; «GM» – компания «Дженерал моторc»; Насдак – американская фондовая биржа] завтра планирует распродать где–то восемь миллионов твоих акций «GM» на фондовой бирже «Насдак».

– Почему?

– Есть слух, что Дядя Сэм скоро собирается распродать половину из его пятисот миллионов акций. [Прим. пер – «Дядя Сэм» – персонифицированный образ Соединённых Штатов Америки]

Джан пошел к бару и из дымящейся кофеварки налил себе чашку кофе.

– Окей, скажи мне, что ты думаешь. – он приобрёл акции «GM», чтобы избавить компанию от банкротства правительством США. Это было очень большим риском, но он вырос на риске, на ночном треке и со своим дорогим портфелем акций. В любом случае, у него было множество рычагов.

– На улицах говорят, что управляющие «GM» не разрешают Вашингтону влиять на них, при разработке товара, что бесит президента, который хочет больше экономичных гибридных машин для американского народа, чем тех, что пожирают газ, как «Silverados» и «Tahoes». [Прим. пер – Silverados и Tahoes – модели машин северо–американской компании «Шевроле»]. Если мы так рано продадим, то сделаем приблизительно двести миллионов.

Он пожал плечами и сделал глоток из своей чашки с кофе.

– Так продавай. Снова купим через неделю или около того. Вашингтон не станет продавать. В любом случае не сейчас. Они потеряют, может быть, 20 миллиардов, если это сделают.

– Ты кажешься уверенным в этом.

– Обама спас компанию от банкротства и поддерживает цены на плаву, одной только силой своей репутации. Много людей все еще верят, что он может улучшить экономику во время своего срока. Его правительство не откажется от акций просто так. Для него это слишком затруднительно нажиться в период падения цены акций. Это плохо говорит об его администрации. Он получает достаточно нареканий из–за своего санитарного пакета, он не хочет добавлять больше оружия для своих критиков, чтобы они ухватились за будущую дискредитацию его лидерства.

Дэймон кивнул.

– Это может быть правдой. Хорошо, мы продаем завтра и обратно купим через неделю, или около того, так как цены, скорее всего, упадут после нашей продажи.

– Купим обратно через две недели и застрахуемся. Затем подождем, что следующее сделает Вашингтон. Если они в самом деле продадут, мы сохраним акции. Возможно, я попрошу совет влить больше капитала. Возможно закончится тем, что «Империя Золдатти» будет обладать большей частью «GM».

– Сейчас будет твориться история. Окей, твои акции «Toyota» сегодня подросли на пять процентов. Индекс «Nikkei» – оптимистичный. [Прим. пер. – Nikkei – японский индекс токийской фондовой биржи]. Акции «Золдатти» продолжают подниматься на ньюйоркской бирже, индекс Доу–Джонса и компания «Лексус» следуют релизу рекламной компании Z11 в Европе и США. Все твои инвентаризации в «Oracle» в этом месяце набрали темп. [Прим. пер. – «Oracle» – американская транснациональная компания, второй по величине производитель программного обеспечения после Майкрософт]. Остальное сохраняет текущее положение, во что тебе надо будет заглянуть позже. Таблица чертовски скучная. Едва ли есть какое–то движение. Нам нужно избавляться от беспорядка.

– Хорошо. Все в порядке, теперь расслабься. Давай чуть–чуть позавтракаем.

– Этим утром ты в действительно хорошем настроении. Есть какая–то определенная причина, почему ты еще не укусил меня за задницу? – спросил его Дэймон, невозмутимым тоном.

Он улыбнулся.

– Мне нужен завтрак.

– Он на подходе. Я уже заказал.

Они услышали звонок из частного лифта. Дэймон пошел открывать дверь. Зашла Вайнона, их публицист и агент, она выглядела готовой завоевать мир. Сорокалетняя рыжеволосая британка разбиралась со всеми его изображениями и статьями о нем в прессе.

– Доброе утро, Вайнона. Великолепно сегодня выглядишь. – приветствовал ее Джан.

Вайнона больше была похожа на стареющую актрису мыльной оперы, чем на умного корпоративного адвоката, которым была. У нее была огромная прическа, большие буфера и значительное положение. И она всегда добивалась для него самых значительных сделок. Ну хорошо, ему нравилась эта значимая женщина.

– Ох, спасибо, дорогой. Ты тоже лихо выглядишь, как и всегда. Великолепные новости! Позвонили из «Nike». Они запускают новую линию товаров. Они вкладывают средства в автоспорт и, как можно скорее, хотят тебя на их билбордах по всему миру. И «Gucci»...

Он ее нежно оборвал:

– Это великолепно, bellisima [Прим. пер. – прекрасная], но можем мы сначала позавтракать, прежде чем продолжим все это? Я не могу думать на пустой желудок.

– Конечно! Что бы ты хотел? Я закажу доставку в номер.

– Дэймон уже это сделал. Тайтус сварил мой любимый кофе. Хочешь чуть–чуть?

– Ох, пожалуйста, дорогой. Спасибо.

Он пошел, чтобы налить Вайноне кружку этого нового напитка, который он открыл, и протянул ей.

Женщина сделала глоток дымящегося напитка. Она посмотрела наверх.

– О, мой Бог, это так хорошо! Где ты это взял?

– Это сделано из кошачьего дерьма.

Вайнона притормозила перед следующим глотком.

– Извините?

– Из кошачьего дерьма.

Она положила руку на свое бедро и сурово на него посмотрела.

– Джанфранко, пожалуйста, не начинай так рано утром свои шутки.

– Я не шучу. Это на самом деле сделано из кошачьего дерьма. На вкус хорошее, да?

Она скривилась.

– Ты не можешь быть серьёзным! Тьфу!

Он хихикнул.

– Нет никакого сомнения, что ты можешь стать раздраженной и запачкаться, bellisima.

Она закатила свои глаза.

– Если я тебя не убью, полагаю, я могу забыть откуда это, но ты мне расскажешь об этом позже. – она сделала ещё один глоток и в изумлении потрясла головой. – Хммм, милостивый боже, определенно дерьмо стало чем–то хорошим.

Он ей подмигнул.

– Джан. – позвал его Дэймон, только что оторвавшись от телефонной беседы.

– Что?

– Она аннулировала твою ставку.

– А?

– Валенна Джонс. Она отклонила твою ставку.

Он замер, сначала не поняв.

Аннулировала? Отклонила?

Затем он осознал.

Она сказала «нет». ЕМУ?! После того, как объезжала его член прошлой ночью, он бы прямо там и мог бы тогда лишить ее девственности, если бы не остановился, как джентльмен?

Последнее время он много потерял.

Но именно это поражение он не может принять.

НЕ. ЗА. ЧТО. БЛЯ.

НАДУВАТЕЛЬСТВО

Всегда был первый раз для безумств такого рода.

Джан не мог поверить, что был в «Rod Laver» арене, чтобы посмотреть чертов концерт.

Поп–концерт!

Он улыбнулся от этой иронии. Тем сумасшедшим вещам, которые заставила его сделать Валенна Джонс всего за два дня. Он выиграл аукцион честно и безоговорочно, и прошлой ночью она дала ему свое слово, но маленькая ведьма отказалась от их сделки.

Сейчас он был тут, чествовал ее совместно с женской аудиторией на гребаном поп–концерте.

Тайтус был рядом с ним, выглядя взволнованным. Если бы он не знал, что Тайтус был жестоким убийцей до того, как он нанял его своим телохранителем, то Джан бы подумал, что тот был фанатом Валенны. Или, может быть, он был одним из тех мужчин, которые фантазировали о ее девственности. Эта мысль его не устраивала. Мужчины должны были прекратить фантазировать о Валенне. Следовательно, он действительно чпокнет ее.

Сегодня ночью.

Он надвинул толстовку на голову, действуя осторожно, чтобы его не узнали. Австралийская база его фанатов была огромной. Если бы он снял свою толстовку и очки с зеркальными стеклами, то был бы сразу же окружен.

Он не мог усидеть на месте в течение всего дня, пока заканчивал все свои деловые встречи. Когда Джан сказал Дэймону и Вайноне, что будет смотреть концерт Валенны, они оба выглядели так, словно у них был припадок, особенно Вайнона, которая к тому времени была проинформирована о его непомерной дорогостоящей шалости, касающейся покупки девственности. Но он им сказал, что является гребаным боссом, и он, черт побери, может делать все, что хочет со своими деньгами. Это их заткнуло. Тайтус, однако, стремился выполнить свои обязанности.

Сегодня вечером не было никакого разогрева, так что концерт начнется раньше, в 7 вечера. Он знал, почему. После шоу Валенна встретится с потенциальными «чпокателями» своей девственности и выберет одного из них.

Он не будет одним из ее вариантов.

Маленькая сучка. Он не мог поверить, что она отвергла его.

Она ввела его в заблуждение своими клубничными поцелуями. Играла с ним, как с дураком.

Никто не уходил от него после того, как ввел в заблуждение. И точно не эта маленькая «дразнилка членов», обожаемая миллионами людей по всему миру.

Погасли огни.

Толпа взревела.

Джан осознал, что затаил дыхание.

Внезапно одинокий прожектор осветил поднимающийся центр сцены. Барабанная дробь, заполняющая воздух, становилась все громче и громче, пока не затрясся весь стадион.

Взорвалась пиротехника.

Вдруг, словно запущенная ракета, из ниоткуда выскочила фигура в белом.

Его сердце пропустило несколько ударов.

Cazzo! Это Она?! [Прим. пер. – Cazzo – с итал. хрен, член; ругательство, одним словом].

Фигура приземлилась на ноги в идеальном равновесии, словно она делала этот трюк тысячу раз до этого. Находясь в лучшей части арены, он прекрасно мог ее видеть с того места, где стоял.

Точно, это была она. Ослепительное видение в белом. Гребаная невеста! Мерцающе–белая длинная вуаль ниспадала с задней части ее головы, ее сногсшибательная ложбинка между грудей поднималась искусно разработанным свадебным платьем, демонстрирующим сексуальные плечи и руки. Ее талия была настолько мала, талия была затянута так туго, что он задавался вопросом, может ли Валенна по–прежнему дышать. Короткий передний край ее платья переходил в свободные складки на спине, показывая ее бесконечные ноги, одетые в какие–то посредственно-выглядящие черные сапоги, оплетающие ноги шнурками крест-накрест до самых бедер.

Невеста–девственница выглядит как Госпожа.

Контраст ошеломлял его чувства. Она там выглядела задирой. Задира–девственница.

Черт, если б снова он не был твердым, как ходовая часть его спортивного автомобиля. Твердым, как титан. С ума сойти!

– Валенна с вами! – крикнула невеста.

Зрители ответили коллективным ревом.

Начала играть ее музыка.

Джан прирос к месту, его глаза ни на секунду не оставляли ее, когда она двигалась на сцене, ее голос заполнял его чувства, как высокооктановое топливо, заводя его все больше, больше, больше, пока он не стал пульсирующей массой полномасштабной эрекции среди тысяч ее кричащих фанатов.

Как, во имя девяти уровней ада, она могла не выбрать ЭТОТ стояк из всех других?

Валенна хозяйничала на сценах самых больших арен в мире. Это был ее третий мировой тур, и она много раз выступала на этой сцене. Она усовершенствовала эту рутину, но пропускала свою реплику уже почти дюжину раз, побудив своего хореографа, который также был одним из ее главных танцоров, сильно хлопнуть ее по попе во время их совместного сегмента, сказавшего ей сосредоточиться. Она надеялась, что никто не заметил ее ляпы. Она просто не могла сосредоточиться. Ее мозг был в другом месте. Может быть, она так же перепутала свой текст.

Блин, ей нужно было взять себя в руки, или о ней снова будут неуважительно отзываться ее недоброжелатели. Их было слишком много по всему миру, а в наше время новости путешествовали по волоконной оптике. Она была в Австралии, но сплетни неожиданно появятся в Америке быстрее, чем она сможет произнести чушь, и размножатся со скоростью света. Однажды ее даже поймали ковыряющейся в носу, и это было большой новостью на Филиппинах. Там у людей было много свободного времени, чтобы изумляться ее козявке. Ага, она была НАСТОЛЬКО горячей.

Она снова пропустила свою реплику. Сейчас Дориан действительно метал молнии. Ой, этот парень воспринимает свою работу слишком серьезно. Она прошептала ему губами «расслабься».

Он смотрел на нее.

Но на самом деле, ей бы лучше сосредоточиться на своей финальной песне или она окажется в больнице.

Это все было его виной! ТОГО мужчины!

Ох, сейчас ты сожалеешь о своем решении?

Конечно, нет! Говорить нет этому очень вкусному… кусочку ...

Дориан был сбоку от нее, вращая своим сексуальным, супер–гармоничным телом рядом с ней. Он прикрыл рукой маленький беспроводной микрофон, прикрепленный к голове, и четко проворчал ей на ухо, чтобы она слышала его среди стука барабанов.

– Ванна, что, черт возьми, ты поешь?! Это гребаный экспромт? Ты все еще в середине песни!

Что…? Ох, блин! Она пела свои мысли вслух? Только, что именно вышло из ее рта?

– Сконцентрируйся! Мы почти закончили!

Дориан проскользил прочь.

Окей, окей, окей. Она клялась, что этот итальянский жеребец, будет стоить ей ее драгоценной карьеры.

Итальянский жеребец? Сучка, ты начинаешь звучать, как дешевая реклама дешевого порнофильма. Ты просто не можешь пережить тот факт, что отвергла те поцелуи ... те очень вкусные, восхитительные ... аппетитные...

Бьюсь об заклад, что он везде хорошо пахнет. Сколько раз в день он принимает ванну?

Типа, теперь тебя это заботит, да? Ты дала ему уйти. Теперь, ты собираешься выбрать одного из других участников торгов, которые, в основном, являются миллиардерами старше пятидесяти лет. Но, по крайней мере, ты более знаменита, чем их жены, и победитель, безусловно, положит под стекло твою девственную кровь, а может быть, однажды тоже выставит ее на аукционе. Скорее всего, ее купит «Hard Rock», так как ты считаешься полу-гением в своей области, по словам народа с «Грэмми» и как антикварную вещь, положат ее в своем отделении в Вегасе, и около нее будут толпиться люди и чуть больше смеяться, как над самой дорогой «вишенкой» в мире, и будут приветствовать парня, который ее сорвал, как самого большого дурака в истории. Типа кто–нибудь купил бы перезрелую «вишенку» Валенны Джонс? Конечно, только отчаянный старик, который хотел доказать свою убывающую мужественность.

Или ты можете выбрать Кима и встретиться с ним в Северной Корее. Ему тридцать два года и, на самом деле, он выглядит неплохо…

Следующая вещь, которую она знала, что она тяжело приземлилась на свою попку.

Джан практически вскочил на сцену, чтобы ей помочь, но ее танцоры быстро пришли ей на помощь. Ее в мгновение ока вернули на ноги.

Cazzo, что только что она пыталась сделать?

– Эй, кто пролил вишневую колу на пол и забыл ее стереть? – она шутливо адресовала крик своим поклонникам.

Валенна была вознаграждена громкими воплями.

А она только что сказала, «вишневая»?

Он улыбнулся. Слова мудрости, детка. Это «вишенка», безусловно, скоро объединится со «сливками».

Вдруг перед ней упали толстые веревки из ткани. Она сняла вуаль и отбросила ее в сторону.

– Вы готовы лететь со мной?! – спросила она свою аудиторию.

Крики у стропил.

Джан тяжело сглотнул, когда Валенна в обеих руках держала толстые веревки, зацепив за них свои плечи.

Потом ее подняли в воздух, медленно, как воспаряющего ангела.

Что за…?

Ее свадебное платье, которое не имело дна с его точки обзора, за исключением белого нижнего белья, заставило ее сиять, как алмаз в темноте, когда прожекторы освещали ее восхождение.

Она начала петь балладу, ее голос раздавался эхом по всему стадиону, его сила и красота была увеличена ее великолепной демонстрацией физических качеств.

Она удалялась все выше и выше, пока он не вытянул шею, чтобы посмотреть на нее над ними. Валенна была далеко, и, все же, достаточно близко, чтобы он все еще мог видеть каждый изгиб ее тела.

Как гимнастка, она плавно подняла свои ноги и ловко обернула вокруг них шелковые веревки, а затем... святая мать девственниц, она разделила их на 180 градусов, что каждому обеспечило фантастический вид на ее...

Cazzo!

Остальное было оставлено для воображения, но его воображение было живым. Таким живым, словно он пробовал ее губы, которые прошлой ночью, казалось, были отпечатаны на его собственных губах.

Dio, она могла двигаться ТАКИМ ОБРАЗОМ?! В любом случае, что она могла не сделать, когда участвовала в плотском танце? Такая огромная сила и гибкость, и, к тому же, все ее сладкие изгибы были в нужных местах.

Тайтус ругался рядом с ним. Рот его телохранителя был открыт, когда он благоговейно смотрел на ангела над ними. Мысль о Тайтусе, фантазирующем о Валенне в сексуальном плане, почти заставила его вколотить свой кулак в расслабленную челюсть его ничего неподозревающего телохранителя.

Но опять же, сегодня вечером каждый мужчина на стадионе, вероятно, был осведомлен об аукционе, и они все с той же мыслью смотрели вверх на ее широко раздвинутые ноги.

Скрежеща зубами, он наблюдал, как она сделала ряд плавных движений, и опустилась вниз головой, сплетаясь, ее голос ни разу не надломился.

Его сердце колотилось в три раза быстрее, теперь он чувствовал себя, словно у него был сердечный приступ.

Merda, что за помешательство это было?! Кто заставил ее делать такие опасные трюки? Был ли на ней хотя бы надет ремень безопасности? Он не мог видеть никакого ремня.

Что если бы она упадет?

Там не было гребанной сетки!

Мог ли он ее поймать?

Dio, она была сумасшедшей! Абсолютно! Но это было такое красивое, захватывающее дыхание представление, и он ничего не мог поделать, лишь смотрел на нее, вращающуюся в воздухе, похожую на крылатую богиню, танцующую в небе с дикой разнузданностью.

Ослепительную.

Завораживающую.

Волшебную.

Его.

Полностью. Абсолютно. Его.

Валенна вышла из гримерки в своем окружении. Было время принятия решения. Она рассмотрела личные дела победителей торгов, и ей предстоит сделать свой выбор.

Она думала, что будет спокойной и собранной, когда придет время выбрать того, кто лишит ее девственности, но она была обеспокоенной, ее нервы царапали ее внутренности, словно разъедающая кислота.

Проклятье, эти чувства отсутствовали до того, как она прошлой ночью встретилась с НИМ. Она была оптимистично настроена по поводу всего, а затем он пришел, постучал в ее дверь и быстро нарушил порядок вещей.

Все было готово и шло по плану. Она была готова потерять свою «вишенку» так, как она это планировала. Одна ночь безопасного секса на ее условиях: никакого жестокого обращения в любой форме, только обычный, традиционный секс, как было указано в ее правилах. Это была бы короткая связь без давления глубокой эмоциональной привязанности, больше похоже на связь на одну ночь, за исключением того, что ей за это платят. Ну, по правде говоря, похоже на самую высокооплачиваемую проститутку в истории, но это была лишь семантика, и она смотрела в глаза всем, кто бы праведно спросил о ее морали и мотивах. Все доходы от этого «сбора средств» пойдут на ее школу «Art For Freedom», и, более вероятно, превратят ее в лучшую школу в своем роде во всем мире. Действительно, небольшая жертва для огромного дела. Что в этом было такого аморального?

Бессмысленный секс, прошептал умник в ее голове, который внезапно был очень поэтичным из–за голубоглазого итальянца, который целовался, как ее награжденные «Грэмми» песни.

Многие женщины потеряли свою девственность в бессмысленных обстоятельствах с мужчинами, на которых им было наплевать, что она много раз логически обосновывала, чтобы просто заткнуть ноющее дурное предчувствие, которое неожиданно портило всю малину. Анушка процитировала статью из известного блога об аукционах, который вела престижная организация, что ее преподносили, как гения в торговле, так как никто в истории никогда не продавал девственность по такой астрономической цене. Это должно было вдохновить ее на выполнение своей «миссии» без какого–либо сожаления, но лишь заставило ее чувствовать себя хуже. До последней капли. Она внутренне вздрогнула. На самом деле, она будет чуть–чуть истекать кровью, может быть, для своего дела. В конце концов, все герои ради своих дел истекают кровью, так или иначе, в буквальном смысле и в переносном. Но она хотела, чтобы это было с человеком, который бы ей на самом деле понравился.

Именно в этом была суть дела.

С самого начала этот аукцион никогда не был устроен ради самой высокой ставки. Это было лишь вторичным. Речь шла о потере ее девственности с мужчиной, который ей понравится. И она его нашла. Вернее, он нашел ее. Он ей действительно, очень нравился, и, по–видимому, она ему так же действительно очень нравилась, так как его ставка в пятнадцать миллионов долларов превзошла все остальные. Увы, также была гребанная Бриджит, а это было условием, препятствующим сделке. Она ни за что не будет трахать член, который тусовался с киской этой проститутки. Ее гордость была превыше ее гормонов. В тот момент, когда пресса пронюхает об этом, они легко сложат два плюс два, и она снова станет посмешищем, бедной девочкой, которая выбирает любовников, предпочитающих СНАЧАЛА трахать Брижит.

Она никогда не воспринимала хорошо второе место. У второго места не было места в ее чрезвычайно конкурентном мире. Нет, она не могла позволить себе вернуться в эту чертову дыру жалости к самой себе, из–за которой ей понадобилось более года на восстановление. Ей до сих пор было все еще больно, когда она думала о хороших временах с Керионом, но она практически закончила фазу восстановления. Наверняка, то, что Валенна снова находилась на вершине хит–парадов, помогло восстановить ее ужасно поврежденное эго и ее уверенность в себе. Ее альбом, «Break The Bul» прямо сейчас был №1 в мире, во всех странах, потребляющих американскую поп–музыку. На каждую арену ее мирового турне билеты были распроданы. «Фанаты до гроба» ждали ее в почти десятке разных стран.

Вспомнив причину, из–за которой она отклонила единственного человека, который действительно заставил практически взорваться ее яичники при их первой встрече, если можно так сказать, ее решимость вернулась.

Брось о нем думать и возьми себя в руки, сучка. Возьми на себя ответственность. Это твое шоу, сейчас самое большое зрелище в мире, и за ним следит каждый. Тебе бы лучше предоставить ему счастливый конец, так как ты написала этот дурацкий сценарий, или, из–за твоих недоброжелателей, это никогда не закончится.

В коридоре ее встретила Джина Харпер, ее публицист и PR–менеджер ее турне.

– Ванна, пресса тебя ждет.

– У нас есть на это время, Джина? Мне нужно встретиться с некоторыми важными людьми.

– Да, я знаю, но это было организовано для ваших самых больших сторонников из средств массовой информации здесь, в Австралии. Мы не можем сказать им «нет».

– Хорошо, пятнадцать минут. Ты дала им инструкцию о том, что у меня не спрашивать?

– Да. Но ожидай, вопросов об аукционе.

Она вздохнула.

– Могу ли я отказаться об этом говорить?

– Как ты можешь это сделать, учитывая, что ты с самого начала сделала это таким публичным? Ты создала это дерьмо. Теперь начнутся неприятности.

Она одарила Джину раздраженным взглядом.

– Почему вы все звучите одинаково?

– Ты имеешь в виду, почему мы говорим, как ты? – Джина обменялась многозначительными взглядами с Нушей и Бабой, которые шли рядом с ними. Они понимающе друг другу улыбнулись.

Валенна закатила глаза. Как обычно, она была в меньшинстве. Она долгое время была со своими сотрудниками, и они знали друг друга очень хорошо, как семья.

Мужчина открыл для них дверь в конце коридора.

Ее встретили около двух десятков представителей средств массовой информации, находящихся внутри помещения. Они застыли на некоторое время, когда увидели ее появление, но быстро вернулись к делу. Камеры начали мигать.

Баба повел ее к центру возвышающейся платформы. Она села, стараясь быстро не мигать из–за фотовспышек. Она научилась, как это делать таким образом, чтобы всегда хорошо выглядеть на фотографиях с открытыми глазами.

Она устроилась на стуле. Джина сидела слева от нее, а Нуша справа.

Валенна блеснула в их сторону большой улыбкой.

– Привет, Австралия! Так рада снова вас видеть, ребята!

Они поприветствовали ее в ответ.

– Во–первых, я хотела бы воспользоваться этой возможностью, чтобы поблагодарить всех вас за теплый прием и всю поддержку, которую вы дали мне и моим людям здесь, в Австралии, во время моего короткого пребывания. Я считаю эту страну домом и пытаюсь наслаждаться видами всякий раз, когда я здесь. Я надеюсь скоро вернуться еще раз для другого шоу и надеюсь, что снова вас всех увижу. Я прошу прощения, но у меня лишь несколько свободных минут. У меня будет завтра еще одна пресс–конференция, и вы все приглашены. Так что... – она слегка постучала по столу. – Давайте начнем. Я отвечу только на пять вопросов, так что будем их считать.

Были подняты руки. Она выбрала одного репортера.

– Валенна, весь мир ждет результата аукциона. Вы выбрали победителя?

Она придвинула свое лицо ближе к микрофону.

– М-м-м, да, я решила…

– На самом деле, она выбрала победителя.

Она замерла.

Все глаза расширились.

Полная тишина уничтожила весь шум в комнате в течение нескольких секунд.

– Торги были закрыты вчера вечером со ставкой в пятьдесят миллионов долларов. Моей ставкой.

Глаза повыскакивали.

Выдохи и бормотание.

Валенна тяжело сглотнула, почти подавившись собственной слюной.

Разверзся ад.

Камеры снова яростно сверкнули. На этот раз они делание не ее фотографии, она была уверена. Они устремили свои камеры на кого–то позади нее. Вероятно, на кого–то здесь, в Австралии, более известного, чем она.

– Она выбрала меня!– его баритон разнесся над шумом. – Ее «вишенка» моя!

Казалось, все волосы на ее голове, поднялись в глубоком шоке.

Он не выкрикнул это только что, НЕ ТАК ЛИ?!

Она медленно обернулась.

ИГРА НАЧАЛАСЬ

Он стоял между Бабой и своим телохранителем, Тайтусом, выглядя абсолютно уверенным и дерзким в полностью черном костюме.

Оживший сон. Или ночной кошмар.

Он просто скомпрометировал ее перед австралийской прессой!

Джан вышел на платформу.

Все еще находясь в шоке, Валенна смогла встать и посмотрела на него, готовясь поставить его на место. Как он смеет врываться на ее пресс–конференцию и подрывать ее решение?! Нахальство и явное высокомерие этого трусливого куска... леденца... на палочке!

Но прежде, чем она успела открыть рот, он протянул свою руку, обнимая ее за талию, и притянул ее к себе.

Его рука обхватила заднюю часть ее головы, в то время, как его лицо опустилось к ее лицу.

Она замерла. Полностью огорошенная.

О, мой Бог! Кричал ее разум в беспомощной панике. Это происходит на самом деле?!

Она не могла поверить в то, что происходило, но ощущение его губ на ее губах было не чем иным, как реальностью.

Мастерской. Замечательной. Скандальной!

Она не знала, как долго это продолжалось, только тогда, когда к ней вернулась часть ее остроумия, вся комната превратилась в сумасшедший дом.

Вспышки камер ослепляли, и все кричали, задавая ей вопросы. Или это его они спрашивали? Она не могла разобрать ничего, о чем они говорили. Она почувствовала оцепенение и, не смотря на это, радость. Весь шум вокруг нее был заглушен приливом крови к ее ушам. Ее сердце стучало о грудную клетку так сильно, что она боялась, что может упасть в любую секунду.

Несмотря на прилив адреналина в ее организм, казалось, что все движется в замедленной съемке.

Его рука была по–прежнему вокруг ее талии, крепко прижимая Валенну к его боку.

– Скажи да. – сказал он ей на ухо, теплота его дыхания заставила ее кожу покрыться мурашками.

Все еще ошеломленная, она смотрела на него снизу вверх.

– А?

– Улыбнись им и скажи «да».

Она быстро моргнула, не понимая.

– Скажи «да», или я запихну свой язык в твое горло.

Ее глаза расширились. Он снова согнул шею.

Она повернулась к прессе, показала им огромную зубастую улыбку и произнесла нетвердое:

– Да. – она понятия не имела о том, что только что подтвердила.

Толпа стала еще безумнее.

Как голодные звери, репортеры продвинулись к импровизированной платформе, объективы теперь были практически прямо перед их лицами, а диктофоны работали.

Инстинктивно, ища защиты, она подошла ближе к боку Джана.

Джан посмотрел через плечо.

– Баба, Тайтус, прикройте нас.

Затем он спрыгнул и лично стянул ее с платформы. Баба и Тайтус забаррикадировали неуправляемых в данный момент репортеров, чтобы их не достали.

Джан потащил ее к задней двери. Позади них кричали люди, называя их имена.

Прежде, чем Валенна узнала, они оказались в коридоре. Он шел слишком быстро, она с трудом поспевала за ним на высоких каблуках.

– Подожди...! – успела сказать она, когда ее остроумие, наконец–то, вернулось в ее на мгновение бесполезные клетки мозга.

– Давай поговорим в машине.

– В машине?

– В моей машине.

Она остановилась, как вкопанная, и стукнула своими каблуками.

– Отпусти меня. – резко сказала она, сейчас полностью восстанавливая свой здравый смысл.

Он остановился и повернулся к ней.

Их глаза столкнулись. Его – решительные. Ее – дерзкие.

– Ты грубо со мной обращаешься! – она многозначительно посмотрела на его руку, сжимающую ее руку.

Его хватка ослабла, но он ее не отпустил.

– Прости.

В ее организм снова хлынул адреналин.

– То, что ты там сделал...

– Да?

Полностью осознавая возможные последствия его поведения в помещении прессы, она посмотрела на него.

– Какого черта ты это сделал?!

Он имел наглость невинно спросить:

– Что я сделал?

– Ты поцеловал меня перед прессой! Через несколько минут это распространиться, как вирус! Как Эбола!

Его губы поднялись в торжествующей улыбке.

– Хорошо.

Она накрыла ладонью лицо.

– Арррр! За каким дьяволом ты это сделал?!

Он отпустил ее руку.

– Я – победитель.

Она бросила свою руку на бок, шлепая по верхней части своего бедра, звук разнесся эхом в коридоре.

– Нет, ты не победил! – она практически зарычал на него.

– Нет? Но ты сказала мне об этом прошлой ночью. Сейчас у тебя есть мои деньги.

– Я все верну! Сейчас! Прямо сейчас! Я позвоню в свой банк, чтобы вернуть деньги в твой банк!

Он покачал головой.

– У нас была сделка.

– У меня есть полное право отказаться от ставки! Разве ты не читал правила?!

– Зачем?

Сейчас к ним приближались Баба и Тайтус. Позади них были члены ее команды. Джан поднял руку, чтобы сказать им остаться позади. Она ему не противоречила.

Она пошла дальше, так как не хотела, чтобы этот деликатный разговор был подслушан ее сотрудниками. Он был прямо позади нее.

Рассерженная, она снова повернулась к нему.

– Ты пойдешь туда и заберешь обратно то, что сказал! – приказала она ему приглушенным голосом.

– Зачем?

– Потому что я передумала! Я больше тебя не выбираю.

– И почему это?

– Потому что!

– После того, как выбрала меня прошлой ночью, ты передумала? Внезапно?

– Мне не нужно объяснять тебе свое поведение!

– Нет, ты это сделаешь. Ты выставила себя там и начала войну ставок. Я выиграл открыто и честно. Ты выбрала меня. Послушай, почему ты отказываешься от меня? Есть выбор получше?

Черт, этот человек был невероятно упрямым! И она не хотела отвечать ни на один из его вопросов. Это было слишком неловко и слишком откровенно.

– Нет ...

– Тогда мне нужно знать, почему. Прошлой ночью я сделал что–то, что тебе не понравилось?

– Нет ...

– Тебе не понравилось, как я тебя целовал?

В этом–то и была проблема. Ей это слишком сильно понравилось!

– Нет ... Да, понравилось ...

– Дэймон сегодня послал тебе мои самые последние полные медицинские отчеты. Они были сделаны официальными лабораториями. Там есть что–то, что заставило тебя сомневаться в моем здоровье?

– Нет ... Джан ...!

– Я не женат. Тебе нужны доказательства?

– Не в этом дело!

– Тогда в чем? Скажи мне, почему.

– Потому что... – она подняла руки в беспомощном жесте. – Ради Христа, почему ты сделал ставку?

Он выглядел озадаченным ее вопросом.

– Я не знал, что, при принятии твоего решения, будет иметь значение мой мотив.

– Да. Да, это будет учитываться. Остальным я задам тот же вопрос.

Он отвел взгляд и замолчал на несколько секунд. Когда он снова посмотрел на нее, его глаза стали мягче. Радужки приобрели глубокий синий оттенок. Даже с искусственным освещением, его глаза были такими завораживающими.

– Потому что вчера я чувствовал себя неудачником. Я проиграл гонку в Альберт–Парке очень унизительным способом. У меня полоса невезения. Четыре раза подряд. Я был ... Я очень разочарован собой.

Она прислонилась спиной к стене. То, как он сказал слово «неудачник» и его глаза, уязвимые и честные, – все это заставило ее колени ослабнуть.

– А потом я увидел по телевизору аукцион и подумал, что это было бы интересно. Я хотел забыться.

– Ты хотел за пятьдесят миллионов долларов забыть свой проигрыш в проклятой гонке? – издевалась она над ним. – Я уверена, что ты мог бы найти другое стоящее развлечение и за двадцати тысяч долларов.

– Нет. Я тебя загуглил. Я видел твои фотографии. И сразу же тебя захотел. Я снова хотел почувствовать себя хорошо. Я хотел выиграть. Хотел быть первым, почувствовать себя номером один. Я ужасно хотел выиграть эти торги. Я хочу быть твоим первым любовником, Валенна.

О боже ...

– Мои доводы не достаточно хороши?

– Но ... – она опустила голову и не могла продолжить, слишком смущенная.

– Но что, Cara? – мягко спросил он тихо.

Какого черта! Он только что дал ей честный ответ. Он заслужил ее.

– Ты встречался с Брижит Харлоу. – с почти девичьим нытьем сказала она. Сейчас ее щеки были двумя горячими тарелками смущения.

Он одарил ей беспомощным взглядом.

– Зачем тебе я, когда ты встречался с НЕЙ? – выплюнула она практически обвиняющим тоном.

Его челюсть расслабилась, взгляд на лице стал ироничным.

– Бриджит? – повторил он, как будто не понял ее вопроса.

– Да! Это львица – Барби!

– Что... Каким боком нас касается Бриджит?

– Она, блин, такая красивая, вот как! Зачем тебе даже смотреть на меня, когда ты был с ней?!

Он смотрел на нее, затем залился смехом.

Черт, можно продать миллион записей его смеха.

– Что смешного? – потребовала она, когда ее внутренности трепетали, как миллион бабочек. Когда он смеялся, его лицо превращалось из великолепного в противозаконное. Она могла бы написать песню только про его смех.

О боже, почему ее убивала мысль о том, что Бриджит знала этого мужчину в интимном плане? Она сама не знала его на самом деле. До прошлой ночи у них не было никакой связи. Он все еще был незнакомцем. Но она чувствовала себя такой собственницей по отношению к нему: она скорее вообще не будет его трогать, чем ее будут мучить мысли о других женщинах. Особенно о той сучке, прикасающейся к нему в тех местах, которые ей самой хотелось обнаружить, своими собственными руками и губами, и ...

Было ли препятствием ее раненное эго? Или что–то другое?

Прямо сейчас она не хотела испытывать что–то еще. Слишком опасно. И ГЛУПО. Глупее, чем ее дерьмо с Брижит.

Он тоже прислонился к стене, его глаза все еще сверкали весельем.

– Это именно то, о чем я думаю?

Она посмотрела на него еще больше.

– Это не смешно.

Он покачал головой.

– Ах, piccola.

– Не называй меня так или еще как–нибудь по–итальянски. Мы не будем иметь друг с другом ничего общего. Сделка отменяется. Ты возвращаешься обратно туда и скажешь им всем...

– Мы с Бриджит – просто друзья.

– Я тебе не верю!

– Ты не видела телевизионный рекламный ролик «Зодатти ТВ», который мы сделали для американского рынка?

Она остановилась, чтобы об этом подумать. Она смутно вспомнила телевизионный рекламный ролик с Бриджит в главной роли, вышедший несколько лет назад. Да, она ехала в великолепном двухместном спорткаре «Золдатти Z–8» с красивой моделью, пока он вел машину через Золотые ворота. На самом деле, именно эта реклама заставила ее купить следующую модель «Золдатти», которая вышла в следующем году, «Z–10».

– Это был ты? – в той рекламе на нем были очки от солнца, а его лицо в основном было в профиль, так что его она не узнала, ну, как того же парня, что и в рекламе.

– Да. Я познакомился с ней лишь во время съемок той рекламы. Мы никогда не встречались. Но мы – друзья. Вроде того. Может быть. Я даже не знаю, помнит ли она меня. Я бы, конечно, сказал «привет», когда бы снова ее увидел. Но прошли годы с тех пор, как мы в последний раз видели друг друга.

– Но Тайтус сказал ... – ее голос затих.

– Тайтус – ее большой поклонник.

Она вздрогнула.

– Как и Баба.

– Я предполагаю, что это именно они мечтают пойти с ней на свидание.

Она пялилась на него, пытаясь вытянуть правду из его глаз. Он пялился на нее в ответ, не мигая.

Это ее расстроило. Он должен знать о том, что случилось между ней и Бриджит. В течение нескольких месяцев это было на языках по всей Америке и в Интернете! Но его глаза ничего не показывали. На самом деле, казалось, что он ничего не знает об этой связи.

– Это очень важно для меня. Я хочу знать правду, – сказала она сквозь зубы.

– Я говорю правду.

Семя надежды вероломно цвело внутри нее, но она не хотела быть разочарованной. Может быть, он сказал правду?

– На чем хочешь, чтобы я поклялся? – спросил он с улыбкой, зависшей на его слишком сексуальных губах. На губах, которые ей снова хотелось поцеловать. Просто мысль о том, чтобы снова его попробовать, заставила ​​сжаться ее сердцевину от восхитительной боли. А ее соски под кружевным бюстгальтером сделать чувствительными.

– Поклянись Богом?– бросила вызов она, стараясь не отвлекаться на его сексуальный магнетизм.

– Это – слишком легко. Я – католик. Мой Бог с легкостью прощает убийц, не то, что лжецов.

Становилось на самом деле неловко. Она пялилась на пол, сейчас неуверенная. Замешательство и опасения сражались с ее эндорфинами, последние побеждали. Просто то, что она смотрела на него, заставило ее почувствовать тысячу стрел сожаления, прокалывающих ее тело и напоминающих ей о том, что она отпускает.

– В действительности, Бриджит – не мой тип. – тихо заметил он.

Она подняла голову, чтобы снова встретиться с ним глазами.

– Не твой тип? Как она может быть не твоим типом? Она – тип каждого мужчины! – это вышло глупее, чем она хотела. Простой звук имени этой женщины на его губах заставил ее кровь вскипеть.

– Не мой. У меня вкус ... получше.

О боже, сейчас она хотела, чтобы эта сучка могла слышать этот разговор. Или, может быть, она разговаривала с непревзойденным игроком. Игроком, владеющим миллиардами. Что делало его гораздо более опасным для игры.

– А кто в твоем вкусе? – Проклятье, сучка, напрашиваешься?!

Сейчас его глаза тлели от внутреннего огня.

– Ты.

Она хотела закатить глаза, но не смогла. Его интенсивный взгляд держал ее в плену, и она не могла отвести глаза. Либо он был законченным лжецом, либо говорил правду. Но, опять же, значило бы для него что–нибудь, если бы он спал с этой женщиной, или нет? Если бы она его не выбрала, то это была бы больше ее потеря, чем его. Это была голая правда. Отвергнуть самую высокую ставку, которая, к тому же, пришла от единственного человека, который по–настоящему пробудил ее чувственность всего несколькими поцелуями, – это было отчасти ... иронично. Нет, трагично.

Все из–за того, что она ревновала к этой хватающейся–за–рычаг пуме.

– Интересно, почему ты делаешь проблему из того, что не имеет отношения к нашей ситуации?

Он говорил так, словно на самом деле не знал об ее чересчур общественно–известном дерьме с Бриджит. Может быть, он действительно вообще ни о чем не был осведомлен? Он был европейцем. У него была своя собственная звездная карьера в автомобильных гонках. Зачем бы ему беспокоиться о слухе, касающемся американской знаменитости, когда, по словам Нуши, он был практически королевских кровей? Медичи, с ума можно сойти! В Европе он был элитой. Зачем бы ему беспокоиться о ее грязном белье? На самом деле, кем, черт возьми, она была в мире Джанфранко Золдатти?

Никем?

Теперь она была ужасно смущена по совершенно новой причине. Как самонадеянно это было с ее стороны.

Кусая свою нижнюю губу, она снова опустила глаза в пол, чувствуя себя слишком уязвимой. Глупой. О боже, она должна была казаться мелочной, неуверенной дурой. Нет слов, чтобы описать ущербность такого рода. Молчание было лучшим выходом.

Земля, откройся и проглоти меня целиком. Сейчас!

– Кажется, ты имеешь что–то против Бриджит. Что бы это ни было, это – не мое дело, и мне действительно все равно. Тем не менее, я хотел бы заверить тебя на этот счет. После того, как мы сняли ту рекламу, мы никогда не видели друг друга снова. Наша связь была краткой и исключительно деловой. Я не знаю, что нужно, чтобы убедить тебя, и не вижу смысла в том, чтобы это делать, но я не позволю тебе отказаться от выполнения нашей сделки по такой несущественной причине. Ты должна придумать что–то получше.

Конечно же, он был прав. Ох, блин, о чем она думала? Почему она саботирует свое собственное шоу из–за этой женщины? Это лишь показало, что Бриджит до сих пор ей владела.

Какая разница в том, что у него был секс с этой «пожирательницей» мужчин? Была ли она готова принять вызов, состоящий в том, что эта сучка возглавляла карточку подсчета очков этого мужчины? Анушка была права. Он купил ее девственность за пятьдесят миллионов долларов. Это должно было убедить Валенну в том, какой «драгоценной» она была для этого мужчины. Того же самого мужчины, который практически объявил себя победителем во время ее пресс–конференции! Если это не было проявлением того, как сильно он ее хотел, то она не знала, что это было.

Но все–таки она хотела убедиться ради своего эго, учитывая, что он, в любом случае, это отрицал.

– У тебя не... у тебя не было... с ней секса?

– Если бы был, это бы имело значение? Этого не было включено в твои правила. Я должен был перечислить всех своих бывших любовниц? По какой причине? Из–за здоровья? Я тебя уверяю, что результаты медицинских исследований, которые тебе послал Дэймон, были на уровне современных требований. Я спортсмен, участвующий в одном из самых опасных видов спорта в мире. Меня постоянно проверяют, перед каждой гонкой. Это означает – каждый месяц или около того.

Было не умно возвращаться к этой практичной логике. Она снова избегала его глаз, чувствуя себя слишком глупой и испытывающей слишком сильное облегчение. Радость проникла во все ее существо, ей хотелось кричать, чтобы облегчить давление в своей груди.

На самом деле, она была так счастлива, что хотела запрыгнуть на него прямо в коридоре.

– Я не знал, что Бриджит заставляет тебя чувствовать себя неуверенно. – дразнил он ее.

Ты не имеешь ни малейшего понятия, чуть не ляпнула она.

– Валенна?

Он подошел к ней и расположил обе свои ладони на стене с обеих сторон от ее лица, приближая свое тело на расстояние в несколько дюймов от нее.

– Посмотри на меня.

Она медленно подняла ресницы и встретила его взгляд. От него так хорошо пахло, и она чувствовала себя такой маленькой по сравнению с ним, возвышающимся над ней.

– Ты такая красивая, Cara.

Я пропала. Пропала за десять секунд.

– Я тебя хочу. Очень сильно.

Полностью пропала. Фух!

– Джан…

– Разве ты меня не хочешь?

Окей, до свидания «вишневый пирог». Привет, любовничек.

– Хочу.

Его улыбка практически растопила все непрочные кости в ее теле. Она уже имела дело с конфузом, позволив ему знать о ее дерьме с Брижит, но она позаботится об этом завтра. Если повезет, то после сегодняшней ночи она не увидит его снова.

Джан сопровождал Валенну в ресторан на крыше роскошного отеля, где ждали встречи с ней оставшиеся четыре кандидата.

– Зачем тебе вообще нужно встречаться с ними? Просто попроси одного из своих людей, сказать им, что ты выбрала победителя, и это все. – сказал он ей, когда Баба вез их к месту встречи в ее арендованном лимузине.

– Правила есть правила. Я обязана им сказать несколько слов в признательность за размещение своих ставок, которые не были ничтожными суммами, и свои извинения за трату их драгоценного времени.

– Сделай это быстро. Чтобы ты не забыла: я единственный миллиардер, который прямо сейчас должен иметь для тебя значение. Они тратят мое драгоценное время, стоящее пятьдесят миллионов долларов. Ночь принадлежит мне, а не им.

– Ты – не милосердный победитель.

– Вообще–то, обычно я скромный при победе, но высокомерный при поражении. Тем не менее, я еще не потребовал свой приз, а они задерживают мое удовольствие.

Она покраснела.

– Ты заткнешься?

Он ухмыльнулся.

– Просто охраняю то, что принадлежит мне.

– Только сегодня ночью.

Он никоим образом не позволил ей исчезнуть из виду сегодня ночью, даже на минуту.

Валенна очаровала мужчин в тот момент, когда вошла в отдельную комнату этого эксклюзивного ресторана и каждому из них пожала руку. Он молча стоял на заднем плане с Тайтусом и Бабой, позволив ей заниматься своим делом.

Джан неоднократно поглядывал на свои часы, нетерпеливо считая каждую прошедшую минуту. Сегодня ночью имела значение каждая секунда. Он испытал облегчение из–за того, что встреча не длилась дольше, чем это было необходимо. Они возвращались в лимузине через тридцать минут.

– Тебе тоже следовало встретиться с этими парнями. Они все – клевые! – сказала она.

Он фыркнул.

– Конечно. Все они смотрели на тебя с вожделением, надеясь, что ты их выберешь.

– Жаль, что там не было Кима. Я действительно надеялась с ним встретиться.

– Что за Ким?

– Ким Чен Ын. Он вошел в топ–5.

Его глаза расширились.

– Тот парень?

– Ага. Я собиралась его выбрать, если бы ты не расчистил бульдозером свой путь на моей пресс–конференции.

– Действительно? – издевался он. – Ты бы предпочла его вместо меня? – Она ведь пошутила, не так ли?!

– Ага. Во–первых, он, вероятно, богаче, чем ты. Он практически владеет целой страной. Во–вторых, он меня обожает. В–третьих, он известнее тебя. Должно быть, у Обамы есть его портрет на столе в Овальном кабинете, чтобы каждый день напоминать об огромном присутствии Кима. В–четвертых, он такой милый! У него есть кое–какие стильные шмотки. Люблю его стрижки! Что там не любить?

Он в оцепенении пялился на нее.

Потом она расхохоталась.

– О боже, Ты должен прямо сейчас увидеть свое лицо. – она сделала его снимок своим телефоном.

– Валенна. – предупредил он ее.

– Ты всегда такой серьезный? – она ему показала его лицо на экране своего телефона. – Да ладно, остынь!

Хорошо, она его поймала, шаловливая ведьма. Очевидно, что она просто каталась со смеху.

– Не смешно.– прорычал он. Ким владел атомной империей в Северной Корее, которая была способна вызвать у НАТО крупные головные боли, что заставляло его собственную Империю выглядеть словно мопс рядом с гребаным питбулем. Дерьмо, на самом деле ему грозила небольшая опасность. Самую малость.

– Но я рада, что ты вломился на мою пресс–конференцию.

– На самом деле, правда? Почему?

– Потому что ты намного привлекательнее, чем Ким. И ... говорила ли я тебе, что у меня есть твой «Z–10»?

Сейчас, ЭТО, несомненно, заставило его остыть. Нет, распалиться.

– В самом деле?

– Ага. Это моя самая любимая в мире машина. Я так взволнована каждый раз, когда сажусь за руль.

Джан ничего не мог с собой поделать: он широко ухмыльнулся, его член еще больше набух от желания, его грудь расширилась от гордости и ... радости.

– Так–то лучше, «чпокатель вишенки». – она ему подмигнула.

Он усмехнулся.

Dio, как она это сделала? Заставила его чувствовать себя так чертовски хорошо? А у них даже пока не было секса.

– Ты бы поверил, что я получила миллион долларов пожертвований от каждого из моей школы? – радостно сообщила она ему.

– Твоей школы?

– Для художественно одаренных детей из бедных семей со всего мира.

– Именно туда пойдут и мои деньги?

– Ага. Огромное спасибо. Моя школа будет одной из самых лучших в мире. Твои деньги будут потрачены не зря, я обещаю.

– О, да, сегодня ночью мои деньги будут потрачены не зря. – он затащил ее на свои колени. Она визжала, как ребенок, и громко смеялась, уткнувшись лицом в изгиб его шеи.

Она так хорошо себя чувствовала в его объятиях, мягких и теплых, пахнущих раем. Валенна заставляла вибрировать от жизни каждую клеточку его тела, и, все же, ее тепло давало ему утешительное чувство единения.

Эти чувства были ему чужды.

– Валенна Джонс. – пробормотал он в ее приятно пахнущие волосы, когда его руки сжались вокруг нее.

– Джанфранко Золдатти.

Он переплел их пальцы.

– Твои апартаменты или мои?

Она сжала его руку.

– Твои.

ПОЖАР

Частный лифт открылся в большом фойе в «Чэйрмэнс Вилла». [Прим. пер. – апартаменты в австралийском отеле «Кроун Тавэрс»].

– Не удивительно, что эти апартаменты были недоступны, когда Нуша звонила для резервирования номера. Ты был быстрее меня. – прокомментировала Валенна.

– К сожалению, Cara. В следующий раз мы будем в этом отеле вместе, и я с удовольствием разделю эти апартаменты с тобой.

Она улыбнулась ему. Как будто это когда–нибудь снова случится. Простым совпадением было то, что ее концерт проходил во время «Австралийского Супер Гран–При».

Рука в руке, они вошли в очень просторную гостиную, в которой был прекрасный вид на ночной Мельбурн. Она чувствовала себя пьяной, а чувство предвкушения, делало ее немного легкомысленной.

Наконец–то, они были одни.

Были окутаны тишиной.

– Хочешь немного вина?

– Было бы хорошо, спасибо.

Он оставил ее, чтобы подойти к бару.

Она подошла к панорамным окнам и села на обитое плюшем кресло. Бабочки в ее животе не успокаивались. Определенно, ей был необходим стакан или два какого–нибудь алкоголя.

Он пришел с двумя бокалами красного вина.

– Спасибо. – она приняла бокал на длинной ножке и сделала глоток. Это был очень хороший купаж, которого она раньше не пробовала. Жидкость тепло путешествовала к животу, заставляя трепет немного утихнуть.

Джан сел на кресло напротив нее.

Они смотрели друг на друга и улыбались друг другу.

Она чертовски нервничала, но решила отказаться от своей скромности, чтобы усилить свою уверенность в себе, она просто еще раз вспомнила о том, что этот мужчина купил ее девственность за нелепую сумму. И не было никаких сомнений в том, как сильно он ее хотел. Она должна сосредоточиться именно на этом факте: на его желании обладать ей. Чуть ранее была небольшая драма, которая практически саботировала ее цель, но, благодаря своей настойчивости, он спас ее от кратковременного идиотизма.

С ее стороны, аукцион был поразительным решение, а результат даже превзошел ее самые смелые ожидания. В результате чего перед ней сидел этот супер–горячий–парень. И он, на сегодняшнюю ночь, был весь ее. Да, ей следовало перестать думать о том, что она была той, кого практически «взяли». Это работало и в обратном направлении. Она «возьмет» его, будет им обладать.

Хватит на сегодня драмы. Она будет владеть этой ночью. А также владеть им.

– Джан?

– Да?

– Ты тратишь время, пялясь на меня.

– Ты очень красивая. Пялиться на тебя – никогда не будет пустой тратой времени. – тихо ответил он, его внимательный взгляд изумлял. Мужское восхищение было чем–то, что она давно принимала, как нечто само собой разумеющееся, предоставленное ей выбранной профессией; но она чувствовала себя застенчивым подростком под его вопиющим мужским взглядом. Она наконец–то поняла фразу «плавящий трусики взгляд». Даже Кериону не случалось заставить ее «течь» просто из–за собственнического внимательного взгляда.

– Это делает чудеса с моим эго, ты знаешь?

Он усмехнулся.

– Хорошо. Но мне интересно... Ты действительно собиралась выбрать Кима вместо меня?

Она закатил глаза.

– О, он этого не оставит. Мужчины!

– Ну? – настаивал он.

Она стала серьезной.

– Джан, ты был моим первым выбором. У меня не было на уме второго варианта, но я – женщина своего слова. Я устроила этот аукцион, я должна была выполнить свои обязательства перед участниками торгов. Да, я собиралась выбрать одного из топ–5. Если бы я не выбрал кого–нибудь из них, то продлила бы время для выбора, и проверила бы оставшихся пять участников из топ–10, но ты ворвался на мою пресс–конференцию и полностью изменил ход истории, и сейчас мы здесь. Знаешь, как я называю такие события, происходящие в идеальное временя?

– Нет.

– Я называю это судьбой.

Он молчал. Его кадык двигался – верный признак дискомфорта, он явно не знал, как реагировать. Она чуть не рассмеялась. Мужчины! Так жаждут заниматься сексом, но уклоняются от самой идеи любовной связи. Хотя, она не могла его винить. Судьба. Это значительное слово. Конечно же, она просто его дразнила. Валенна улыбнулась и сжалилась над беднягой.

– Не нервничай, дорогой. – протянула она своим самым соблазнительным голосом. – Это просто означает, что лишь тебе одному, и никому иному, было суждено владеть мной сегодня ночью. И вообще, поблагодарила ли я тебя за то, что ворвался на мою пресс–конференцию?

Она видела, как его грудь вздымалась от малейшего вздоха, но знала, что он был доволен ее словами.

Черт, он был действительно...

Слова не были в состоянии описать то, как божественно он смотрел в данный момент. Она чувствовала себя так, словно выиграла супер–джек–пот в лотерее. Мужчина, предложивший самую высокую цену за ее «вишенку», выглядел, как самый грандиозный подарок Санты, и, как исполненное желания крестной–феи, – в одном флаконе. Мало того, что он поцеловался, как на Новый год и на четвертое июля. Каковы были шансы? Она Ему нравилась, в этом нет никаких сомнений.

– Джан?

– Да?

– Можешь дать мне несколько минут, чтобы подготовить себя?

– Конечно, Cara.

Она улыбнулась и встала.

– Пятнадцать минут, а затем следуй за мной в ванную комнату.

– Валенна?

– Да?

– Ты, хотя бы ...

– Что?

– Ты, хотя бы, видела раньше член, правда?

– Да. Множество.

– Серьезно? Живой член?

Она сглотнула, ее щеки загорелись.

– Только на картинках и в порно клипах, но я знаю, как они выглядят, не волнуйся. – легкомысленно сказала она.

Джан неровно выдохнул.

– Dio, как ты выжила в Голливуде? Это почти невозможно!

Она надменно подняла на него бровь.

– Джанфранко, ты меня оскорбляешь?

– Нет, Cara mia. Нет.

– Тогда почему ты выглядишь так, словно практически жалеешь о покупке моей «вишенки»?

Он коротко рассмеялся, покашливая.

– Это не сожалеющий взгляд. Я просто ... Я нервничаю.

Она улыбнулась ему.

– Нервничаешь? Разве я не должна быть единственной, кто это чувствует? Я здесь девственница.

– Я именно так себя чувствую прямо сейчас.

– Почему это?

Он пожал плечами.

– Я действительно не помню, чтобы раньше лишал кого–то девственности.

Ее глаза расширились.

– Никогда?

– Не могу вспомнить ни одно раза, иначе я бы прямо сейчас вызвал на помощь свой пережитый опыт.

– Ох, так ты девственник в «срывании вишенок»! Добро пожаловать в клуб!

Она разразилась приступом хохота. Ее совершенные груди размера «С» подпрыгивали, когда вздымалась ее грудь, заставляя его член становиться твердым, если это вообще было еще возможно.

– Валенна, заткнись. Я сейчас собираюсь скинуть свои трусы.

Она перестала смеяться, выпрямившись в ванной, и смотрела на него, ее глаза сияли от предвкушения.

– Хорошо.

Расстегнув свои джинсы, он наклонился, чтобы пихнуть их вниз по своим ногам. Джан снова медленно выпрямился в полный рост, затаив дыхание.

Ее глаза упали на середину его туловища и там застыли, а затем расширились, пока не стали столь же огромными, как у совы.

Такая реакция у женщин была для него обычным делом, но за ней, как правило, следовали вздохи благоговения, затем визг восторга и волнения. Тем не менее, те женщины не были девственницами. Все они хотели, чтобы большие, первоклассные члены вытрахали из них дерьмо.

А сейчас, он боялся, что эта маленькая девственница испугается до смерти, зажмет свои ноги и не позволять ему войти, или еще хуже, с криками выбежит за дверь, потому что даже он знал, что это чудовище эрекции, которое он прямо сейчас выставлял напоказ, сделает ей больно. Он чувствовал себя таким большим, и ему казалось, что кожи на его копье не достаточно для того, чтобы удержать его свирепый стояк. Впервые в своей жизни, он хотел иметь член поменьше. По крайней мере, только в этот раз.

– Вот твой живой член. – пытался он ее дразнить.

Она несколько раз сглотнула, ее глаза были прикованы к его члену.

– Аполлон. – прошептала она.

– А? – он только что услышал, как с ее губ сорвалось имя какого–то мужчины? Имя другого мужчины?!

Тогда она воскликнула:

– Я так и знала! Ой. Мои. Чертов. Бог. «Аполлон–11»!

На мгновение он был ошеломлен.

– «Аполлон–11»?

– Именно, ВОТ ЭТО! Как ты называешь эту огромную штуку, которая взлетает самостоятельно?

«Аполлон»...

Он расхохотался. Ее фигура речи была уморительной. Cazzo, он был настолько возбужден, а она заставила его покатиться со смеху. Его член никогда раньше не был описан, как космический корабль.

Она опустилась на колени в ванне, чтобы получше его рассмотреть, пузырьки цеплялись за кончики ее крепких, полных грудей. Чертовски горячо, его пальцы чесались от желания сжать этих красавиц.

Она поманила его пальцем.

– Иди сюда.

Он привык к тому, что был единственным, кто дает указания. В том обществе, где он вращался, женщины знали его по репутации. Он был недвижимой силой. Все они прилагали усилия, чтобы привыкнуть и приспособиться к нему. Все они приходили к нему на его условиях. Он брал то, что они предлагали, они без жалоб брали то, что он мог им дать, и без вопросов их оставлял, когда больше не хотел, чтобы они были рядом. Не имело значения то, чем они зарабатывали на жизнь, или какими были их жизненные обстоятельства. Наследница, супермодель или стриптизерша высокого класса – все они, на его взгляд, были одинаковыми, просто уходящими любовницами.

В спальне, королем был он.

Эта американская женщина его не знала. У нее не было о нем никаких предвзятых представлений.

Неожиданно, это было для него глотком свежего воздуха. Валенна заставляла его ощущать странные чувства и вести себя таким образом, что полностью противоречило его личности и образу жизни. И все это за два дня.

Он подошел к ней, останавливаясь у края ванны.

Она пялилась на его член, словно это было самое увлекательное, что она когда–либо видела.

– Вау. – произнесла она практически почтительным тоном, а ее глаза засияли от благоговения.

Он молча поблагодарил богиню «членов» там, на верху, за то, что не заставлял ее испугаться, потому что он действительно в ней нуждался прямо сейчас. Он не мог дождаться, когда себя в нее вонзит, почувствует ее теплую, влажную тесноту, обхватывающую его, как перчатка.

– Ты не боишься этого? – спросил он в то время, как она продолжила пялиться.

Она даже не взглянула на его лицо.

– В какой–то момент меня должны «чпокнуть». Я надеялась, ради себя, что у тебя удобный, карманный швейцарский нож, но, в конечном итоге, у тебя ЭТО – итальянский меч!

Он ухмыльнулся, находя очаровательным ее словарный запас, любопытный микс шика и улицы.

– Космический корабль и меч. Мой член никогда не хвалили так творчески, Cara mia.

Она вздрогнула.

– У меня нет выбора, кроме как принять его, не так ли? Всего его?

– Да, у тебя нет выбора, кроме как его принять, но не бойтесь, Piccola. Я обеспечу, чтобы ты, по крайней мере, несколько раз отправилась на небеса, прежде чем я в тебя войду. – Merda, это прямо поэзия. Ее чувство юмора быстро отразилось на нем.

Она снова покраснела, но ее глаза были озорными.

– Могу я его потрогать?

Он слегка выпятил свои бедра.

– Это все – твое, Piccola. – сказал он, молясь о самоконтроле. Он протекал, его яйца были плотными и набухшими, требуя освобождения.

С осторожностью, ее указательный палец слегка прикоснулся к сверкающей куполообразной верхушке. Он сделал рывок своим членом.

Она завизжала и отскочила.

Он усмехнулся.

– Так волнительно с тобой встретиться, полностью. Еще более волнительно, чем встретиться с твоей киской.

Хихикая, она снова придвинулась ближе. Так близко, что он мог чувствовать ее теплое дыхание на своем стволе. У нее были маленькие губы, но такие восхитительные, нижняя губа была чуть полнее, и находились они в нескольких дюймах от него. Ему было интересно, сможет ли она открыть их достаточно широко, чтобы вместить его размер. Она тебе сказала, что раньше не глотала член. Ее губы такие же девственные, как и ее киска, похотливый ты кабель. Не волнуйся. Мысль о том, что все, что они будут делать сегодня ночью, было практически ее первым опытом, заставила его почувствовать себя королем горы. В его возрасте, он предпочитал женщин, знавших все грязные ходы в постели, которые соответствовать бы его опыту и выносливости.

Этот опыт в «распаковывании», который он переживал с Валенной, был для него в новинку, но требовал все его терпение и самообладание, что было не маленькой задачей, учитывая, что ее любопытство несло его на грань.

Неуверенно, ее пальцы кружили по его стержню, словно это был хрупкий фарфор. Легкое касание послало больше крови к его паху. Он втянул в себя воздух, все его тело стало жестким. Это просто потрясало, он буквально пульсировал в ее руке.

– Сожми его. – приказал он.

Ей не нужно было повторять дважды. Ее пальцы плотнее обхватили его длину, сжимая.

– Ааах, Cara mia, это так чертовски хорошо!

Другая ее рука придвинулась, чтобы помочь. Теперь обе ее ладони были обернуты вокруг его стержня, и он пульсировал, словно в ее руках было его сердце.

– Ух ты! Это так... прикольно, вау! – ее лицо пылало от удивления, как у ребенка, который только что открыл новую, увлекательную игрушку.

– Валенна... – простонал он, сжав кулаки.

– Он такой горячий ... и живой!

Она двигала своей рукой ... вверх и вниз.

Dio!

Он смотрел на ее руки, расположенные на его члене. Ее маленькие пальцы едва могли покрыть его окружность, но она обрабатывала его всеми своими десятью пальцами, и они скользили, терлись и двигались вокруг него с удивительным мастерством.

– Уверена, что ты раньше не трогала член? – он не мог не просить ее. Мысль о том, как она делает это другому мужчине... Нет, он не будет об этом думать.

Она ухмыльнулась ему и облизала губы.

– Есть ли еще какой–нибудь способ, чтобы с этим поиграть? Я не держала раньше член, но это не трудно. Кожа такая упругая, такая твердая и все же такая шелковистая. В тот момент, когда ты к нему прикасаешься, твоя рука не сможет не тереть его таким образом. – она сделала это снова ... и снова.

Cazzo! Так хорошо!

Он хотел сказать ей, чтобы с этого момента она даже и не думала касаться любого другого члена, но прикусил язык. Опасная территория. Осложнение, которого он определенно не хотел. Она была просто перевалочным пунктом, очень дорогой версией, но тем, что ему ужасно было нужно. Сегодня ночью он доставит себе удовольствие, а к утру двинется дальше.

– О, Джан, я думаю, что он все еще увеличивается!

Извергая проклятия себе под нос, он осторожно убрал ее руки от своего паха. Он не хотел, чтобы его снаряд взорвался на ее лицо. Это произойдет внутри ее девственной киски.

Джан присоединился к ней в ванне, наполненной ароматной водой. Может быть, теплая вода немного уменьшит его эрекцию, чтобы продержаться немного дольше во время этой необходимой прелюдии. Она подалась к другому концу, когда он высвободил для себя место. Ванна была удобной для пар. Разведя ноги, он вздохнул, почувствовав, как расслабляются его напряженные мышцы. Он был таким напряженным, когда она к нему прикасалась.

Между ними поднимался пар. Он почувствовал, как его нервы немного расслабились, за что был благодарен. С Валенной он был похож на высокооктановый гоночный автомобиль, работающий без перерывов. Только его гениальное вождение удерживало его от того, чтобы он со всей дури не врезался в какую–нибудь стену.

– Итак, что же мы будем делать дальше?– спросила она.

– Сидеть здесь и отдыхать.

Ее брови соединились.

Его забавлял разочарованный взгляд на ее лице.

– Так жаждешь потерять свою «вишенку»?

Она пожала плечами.

– Ну, это не я потратила 50 миллионов долларов.

– Будь уверена, что я знаю, как хорошо их потратить. Внутри этой неизведанной территории.

Еще один румянец. Он задавался вопросом, как она могла так краснеть и говорить самые возмутительные вещи, которые ни одна нормальная женщина не сказала бы мужчине, которого недавно встретила. Но опять же, Валенна Джонс не была обычной женщиной. Сейчас он мог это видеть очень хорошо. Такое очаровательное противоречие. Как правило, он был проницательным, если дело касалось языка тела женщин, но Валлена продолжала бросать ему крученые мячи. На самом деле, она заставляла его чувствовать себя неуклюжим школьником. Ни одна женщина не выбивала его из колеи таким образом, с тех пор, как в возрасте пятнадцати лет он впервые излил свою похоть в рот женщины постарше.

– Я забыла принести с собой сертификат от своего гинеколога. – она закрыла рот и захихикала. – Это кажется таким убогим. Сертификат, подтверждающий девственность.

– Нет необходимости.

– На самом деле?

– Я узнаю достаточно скоро.

– Как? У тебя не было девственниц, ты сам сказал?

– Совершенно верно. Не было ни одной. Это будет очень уникальное чувство, отличное от всего, что я испытывал раньше.

Она кивнула.

– Хорошо. Я также хочу научиться кое–чему посредством этого приключения.

Она играла с пузырьками на поверхности бурлящей воды.

– Например?

– Как доставить удовольствие мужчине.

– Почему, после того, что произойдет, ты тотчас же собираешься изучать это более детально? – это был глупый вопрос, о котором он пожалел, как только его задал.

– Не тотчас же, в конце концов. Ворота моей чувственности, так сказать, наконец–то будут открыты. Я не хочу возвращаться к той женщине, которая не знала, как удовлетворить своего мужчину, так что я была бы очень признательна за несколько советов от тебя, моего первого любовника. – она одарила его знойной улыбкой.

Ее слова послужили причиной того, что внутри него произошло что–то странное. Его кишки болезненно скручивались от эмоции, которую он не хотел назвать. Merda.

Он скрестил ноги.

– Иди сюда. Откинься на меня своей спиной.

Она подползла к нему и повернулась, пока не оказалась сидящей между его ног.

Он выпрямил ноги и притянул ее к себе на колени, она извивалась.

– О мой, я могу тебя чувствовать!

На самом деле, его стержень лежал прямо посреди расщелины ее сексуальной задницы.

– Прекращай извиваться, или он порвет твою девственность под водой, а это не закончится хорошо, учитывая, что это твой первый раз. Ложись.

Она откинулась назад, пока ее голова не оказалась лежать в сгибе его шеи.

– Расслабься, Piccola.

– Ммм... – промурлыкала она и комфортнее на нем устроилась.

Он взял жидкое мыло для ванн и налил достаточное количество на свои ладони, размазывая по ним мыло. Затем обхватил ее полные груди, которые просто выглядывали над водой.

– О! – выдохнула она. – Джан…

– Совет номер один. Я – визуал. Я возбуждаюсь из–за сексуальной женщины.

Он нежно массировал ее грудь. Черт, оригинальные запчасти. Он не чувствовал ни одной неопознанной летающей тарелки, расположенной в этих горах–близнецах. Он их массировал, прижимал друг к другу, покрывал твердые полушария своими ладонями. Такие чертовски красивые.

– Что для тебя значит «сексуально»?– выдохнула она.

– Доверие очень сексуально. – он сам себя удивил, сказав это. Джан был доминантом, и первая вещь, которую он ломал в женщине, приходящей к нему в постель, была иллюзия того, что она могла его сексуально контролировать. – И сиськи, которые я могу сжать, как эти, не опасаясь, что я что–то здесь сломаю.

Она хихикнула.

– Сжимай все, что хочешь. Они не взорвутся.

– Никогда ничего сюда не клади. Или я убью твоего врача. – он катал ее соски между своими большими и указательными пальцами, осторожно за них потянув. Такие отзывчивые маленькие клубнички, ему не терпелось их облизать и пососать.

– Оооо мой бог, это ощущается так хорошо. Я не знала, что мои соски могут быть такими чувствительными.

Ее ответ заставил его захотеть потереть ее клитор и посмотреть, как она отреагирует. Он не знал, что ознакомление девственницы с основами может быть таким приятным. Слышать ее благоговейное затрудненное дыхание и хриплые вздохи открытия, сделало стоящей каждую секунду его задержки.

– Я не могу поверить, что ты даже не мастурбировала.

– Это странно?

– Это не только странно. Это практически невозможно, учитывая твой образ жизни. Тебе никогда не было интересно?

– Было. Я на самом деле пыталась это сделать несколько раз, но ...

– Да?

– Я не знаю. Предполагаю, что чувствовала себя виноватой или что–то такое. Просто, мне было неудобно это делать. Плюс, я всегда, с самого раннего возраста, была занята своей карьерой. Я не взрослела, как нормальная девушка. Редко была одна, всегда в окружении людей, мне едва хватало времени на себя. Большую часть своей жизни я делила комнату со своей сестрой, пока она не потребовала свою собственную комнату.

– Хорошо ей. Вероятно, она обнаружила свою кнопку удовольствия.

– Ты так думаешь?

– А что думаешь ты? – он одновременно ущипнул ее за оба соска, сдавливая сильнее, представляя, что оба великолепных полушария были переполнены молоком. Cazzo, почему мысль о ее буферах, наполненных молоком, так его заводит? Странно.

– Оооо, мои соски ощущаются, как провода под напряжением!

– Куда они направляются в данный момент?

– Вниз…туда. О боже, это хорошо, Джан. Можешь всегда так делать?

Он усмехнулся.

– Я могу сделать гораздо больше, Piccola. Почувствуй это. – пока одна его рука была занята ее буферами, он скользнул другой вниз по ее мягкому, плоскому животу, кружа вокруг ее пупка, потом вкручивая свой мизинец в крошечное отверстие. Это заставило ее безостановочно тереться своей задницей о его эрекцию. – Совет номер два, меня заводит то, что я завожу тебя. Мне нравится слышать, как ты говоришь о том, как тебе нравится то, что я делаю для тебя.

Его рука прокралась между ее ног.

– О! – она тут же сжала свои ноги, заперев между ними его руку.

– Раскрой свои ноги, Piccola. Дай мне почувствовать то, что сегодня ночью принадлежит мне.

– Извини, инстинкт. Никто меня там раньше не трогал. – она снова медленно раздвинула свои ноги.

Он прижался к ее шее.

– Рад знать. Мне не нравится мысль о каком–то неловком придурке, касающемся тебя здесь. – он обхватил ее голую киску. – Dio, ты здесь такая мягкая, Cara mia. Такая гладкая. Такая изящная.

Его пальцы дразнили ее губы, массируя их мягкость.

Ее таз начала вращаться, протираясь сильнее о его руки.

– Это ощущается хорошо, Piccola? Хочешь, чтобы я чуть больше потер твою киску?

– Да, о, да! Джан, пожалуйста!

Его средний палец скользнул между ее складок, находя клитор.

Он с шипением выдохнул. Она там пульсировала, так чертовски горячо. Несмотря на воду, он мог чувствовать ее липкие выделения. Он бы хотел, чтобы она так же текла для него позже, покрывая этой влагой весь его член.

Сейчас пять его пальцев работали вместе, чтобы ее ласкать, скользя вверх и вниз по шелковистой щели, чувствуя много плоти. У нее была такая сочная киска. Именно такая, как ему нравилось.

Он одновременно работал своими пальцами над ее сосками и клитором.

Сейчас она извивалась на его коленях, мучая его член.

– О мой Бог, это всегда так хорошо?

Он поцеловал ее в щеку.

– Лучше. Это становится только лучше и лучше, Cara mia.

Он касался края ее маленькой дырочки, девственного маленького отверстия. Попытался просунуть в нее палец.

Она ахнула, когда почувствовала вторжение.

– Джан! Ммм…

Cazzo, такая маленькая. У нее вообще есть отверстие? Конечно же, есть. Нетронутая дырочка. Вскоре он войдет в эти ворота ее рая и проложит через них туннель, теряясь в нем.

Хорошо, этой прелюдии было достаточно. Он не хотел взорваться в воде.

– Давай, Piccola.

Она реагировала медленно.

– А?

Он встал из ванны с ней на руках. Она прижималась к нему, когда вода стекала с их тел.

Он вышел из ванны и заставил ее сесть на бортик. Схватил полотенце и досуха вытер ее тело. Они оба пахли каким–то фруктовым дынным ароматом, который она добавила в воду.

Она прикоснулась к его груди, пробежав ладонями по его грудным мышцам, направляясь вниз к кубикам его пресса.

– Боже мой, ты такой твердый ... везде!

Она снова смотрела на его член.

– Не прикасайся к нему. – предупредил он. – Я еще не хочу кончить.

Вода не рассеяла его эрекцию. А лишь только усилила ее. Он никогда не видел, чтобы его член оставался таким твердым в течение столь длительного времени. Он стоял между ними, словно кинжал, готовый нанести удар.

– Я чувствую себя ребенком. – мечтательно пробормотала она, когда он нажал полотенцем между ее ног.

– Да, действительно, моя самая драгоценная Piccola достойна пятидесяти миллионов долларов. – он побежал полотенцем вниз по ее стройным ногам. Под мягкими галогенными лампами ее кожа сияла здоровьем. Она была не белоснежной, а полностью покрасневшей из–за загара. Именно так, как он и хотел.

– Кстати, это ведь не облагается налогом?

Он покачал головой, усмехаясь.

– Dio, Валенна, у тебя дерзкий рот.

– Что, это был практичный вопрос.

Он поцеловал ее в нос.

– Да, это не облагается налогом. Теперь, ты готова?

– Я была готова с прошлой ночи. Проснулась сегодня утром, мечтая о тебе. А еще, у меня были мокрые трусики.

– Cazzo, более, чем дерзкий рот.

– Что ты с ним собираешься делать, большой мальчик?

– Валенна Джонс, ты в секундах о того, чтобы тебя проткнул член, размером с космический корабль, и тебе лучше не быть плаксой.

Она ударила его по заднице.

– Ты слишком много говоришь. Давай уже перейдем к этому!

Он рассмеялся, довольный тем, что сейчас она была настолько расслаблена, что это успокаивало и его нервы. Он не мог поверить в то, что так чертовски нервничал.

После того, как быстро вытер полотенцем свое тело, он снова поднял ее и пошел обратно в спальню.

Dio, дай мне продержаться чуть дольше.

ВСЕ ВКЛЮЧЕНО

– Я – чист. Ты об этом знаешь, правильно, Валенна?

– Да. Я почувствовала запах твоего... Он хорошо пах.

– Что?

– Все, что хорошо пахнет, скорее всего, чистое. Простая логика.

Он усмехнулся.

– Piccola, ты говоришь смешные вещи.

– Извини, я порчу настроение?

– Нет. – он поцеловал ее в губы. – Ничуть. Просто у меня никогда не было женщины, которая заставляла бы меня смеяться в постели, особенно твой термин «Аполлон-11» о моей эрекции. – он до последнего пытался сохранить невозмутимое лицо, но потерпел неудачу. И усмехнулся. – Я больше никогда снова не буду смотреть, как раньше, на мой стояк.

Она шаловливо улыбнулась и схватила его за член.

Он поморщился от болезненного удовольствия.

– Piccola, полегче.

Она надулась:

– Но я хочу прикасаться к тебе.

– Совет номер три: обычно я могу сдерживаться в течение нескольких часов, прежде чем кончить, но с этой маленькой сексуально возбужденной, очень любопытной девственницей, я в нескольких секундах от извержения. Я не хочу, чтобы это так быстро закончилось, так что будь полегче с «Аполлоном», хорошо?

Он убрал ее руку с члена и поцеловал кончики ее пальцев.

– Позже, ты сможешь играть с «Аполлоном» столько, сколько захочешь. А прямо сейчас, я хочу поиграть с тобой.

– Ммм…

– Я хочу, чтобы ты испытала свой первый оргазм. С помощью моего языка.

– Ммм…

– Ты этого хочешь, Cara mia?

Она облизала свои губы.

– Да, пожалуйста.

Он ухмыльнулся и ударил своим языком по ее губам. Ее собственный язык метнулся, чтобы сделать то же самое с ним. Все его тело покрыли мурашки. Позже на его члене должно быть больше движений ее языка.

Он ее поцеловал, сначала нежно, наслаждаясь мягкостью ее губ. Они у нее были такими изысканными, что он мог бы покусывать и облизывать их вечно. Он проскользнул своим языком в ее рот. Жадно, она его всасывала, подражая его движениям.

Джан углубил поцелуй, расхищая ее рот. Она была такой вкусной. Он не мог дождаться, когда съест ее киску.

– Джан... ты такой вкусный, я хочу облизывать тебя повсюду. – простонала она в его губы.

Женщина, которая могла читать его мысли? Невозможно. Но она целовала его так, словно проглотит его целиком. Ему лучше поторопиться, иначе он потеряет контроль и извергнется прямо на простыни.

Он опустился на кровать между ее ног.

В течение нескольких секунд, он восхищался видом. Голая, она была богиней безудержно распростертой под ним, готовая к тому, чтобы ее взяли. У нее была большая грудь, талия настолько тонкая, что он мог обхватывать ее своими руками, бедра, сексуально расширяющиеся, образуя аппетитную букву «V» и все еще не изведавшие удовольствий, и длинные, гладкие ноги, которые будут безупречно смотреться, обернутыми вокруг его бедер.

– Ты такая красивая, Cara.

Обхватив ладонями ее обширные груди, он их поднял и потерся об их мягкость.

– Они идеальные, такие идеально подходящие для моих губ и языка. – он продолжил наклоняться к ее розовым соскам.

– Джан! – выдохнула она, схватив его за голову.

Он сосал набухшие соски, как жадный младенец.

Она стонала, выгибая на кровати свое тело.

Валенна чувствовал себя вибрирующим хаосом возбужденных нервов. Но как приятно он ее разрушал!

Его губы на ее груди были волшебными. Облизывая и потягивая, он выдыхал пламя на ее соски. Тепло путешествовало, как ртуть, к ее другим эрогенным зонам, опаляя ее вплоть до пальчиков ног. Ее выделения лились потоком между ее ног.

Он поцелуями выстилал свой путь вниз по ее телу, оставляя полосы горячей слюны на ее перегретой коже. Его язык метнулся в ее пупок, вкручиваясь, делая ее все более и более влажной.

Наконец–то, его лицо было у нее между ног.

Она плотно закрыла свои глаза, зная о его намерении. Выиграла ее скромность. Она извивалась под ним, пытаясь сбросить его.

– Джан…

– Красивая. У тебя самая красивая киска, Piccola.

Ох, блин! Должна ли она его поблагодарить?

Он шире развел ее ноги, толкая ее колени вверх, полностью обнажая для себя ее наиболее приватную часть, чтобы делать то, что ему заблагорассудится.

– Открой свои глаза.

– Нет. Это так... Я никогда не…

– Открой глаза, Cara. Я хочу, чтобы ты смотрела, как я ем твою киску.

Наблюдать за ним?! Ни за что! Она покачала головой.

Она почувствовала, как горячая, мягкая плоть жадно поглощала ее киску, двигаясь снизу вверх.

Это было нежное прикосновение, но все ее тело резко дернулось в ответ. Ох, блин, он действительно ее ел!

Она, наконец–то, открыла глаза, не в силах отказать себе в этой необычайной интимности. Она должна была все видеть. Это произойдет только один раз.

Его язык был, ох, таким грешным. Скандально грешным. Ее киска выглядела, как подарок, который он поглощал с удовольствием.

– Cazzo, ты такая сладкая, Piccola, я могу есть тебя вечно.

Вид был прямо из этих порно клипов, над которыми она хихикала с Нушей. Но это было вживую. Она была порно звездой. Губы ее киски были широко раскрыты его большими пальцами, также она чувствовала себя так, словно он распял перед собой ее душу. Это переживание было из этого мира. Она никогда не была в таких интимных отношениях с мужчиной.

Она беспомощно смотрела, как он многократно проводил своим языком по обе стороны от ее клитора, дразня чувствительную плоть, расположенную вокруг него, пока она не задыхалась от потребности, поднимая свои бедра, желая большего.

– Джан ... пожалуйста!

Он сделал паузу и ухмыльнулся ей.

– Да, Cara?

Она издала мяукающий звук. Сейчас боль в ее чреве была хуже.

– Ты хочешь, чтобы я лизал твой клитор, Cara?

Она была в таком огне, что могла только неоднократно кивать.

В конце концов, он щелкнул кончиком своего языка по ее болезненному напряженному бутону.

– Oooooх, боже! – Валенна сильно прикусила свою нижнюю губу, иначе она бы закричала. Ее руки вцепились в простыни. Бессвязные стоны вырывались из ее горла, когда она подверглась нападению со стороны ощущений, скручивающих пальцы на ногах.

Как его язык мог двигаться таким образом? Он порхал так быстро. Быстрее, биения ее сердца.

Это было самой испорченной вещью, которую она видела, она чувствовала его язык «действующий» на ее киске. Он сделал паузу и обмакнул свой палец в ее расщелину, извлекая из нее безостановочно сочащиеся липкие соки.

– Ты такая мокрая, Рiccola. Посмотри на это. – он облизал покрытый смазкой палец. – Вкусная.

– Джан... – ох, почему эти итальянские ласковые выражения звучат сексуальнее для ей ушей? Или это потому, что он произносил их?

Он потер ее губы своим мокрым пальцем.

– Попробуй, какая ты вкусная.

Ох, блин, это было не из ее лиги. Слишком испорченное! Но ее язык выскочил, чтобы облизать его палец, впервые пробуя свою собственную сущность. Черт побери, она действительно сладкая на вкус!

Он обмакнул свои пальцы в ее влажности и снова их облизал.

– Этот сладкий, сладкий горшочек меда – мой. Скажи мне, что он мой, Piccola.

Это было совершенно бесстыдно, но она была в плену собственнического взгляда его глаз. Мужчина ее хотел. На самом деле ее хотел. Она могла это видеть. Почувствовать это.

– Он твой, Джан. Только твой.

Чистое самодовольство неандертальца, которое расползлось на его лице, сделало ее еще более влажной, если это вообще было возможно.

– Никогда не забывай об этом, Piccola.

Ее смущение угасло.

– Я тоже хочу тебя попробовать.

– Позже, Cara. В данный момент, я хочу, чтобы ты сосредоточилась на своем собственном удовольствии. Не смущайся. Не борись с ним. Не сдерживайся. Я хочу, чтобы ты кончила в первый раз. Я хочу эту честь, Валеннa. Отдай ее мне.

О боже, этот мужчина мог сказать самые красивые слова в нужное время. Она могла только кивнуть в знак капитуляции. Кто станет его лишать этого?

Он наклонил свою голову и снова ее ел, сосал ее клитор, на этот раз так, как он делал с ее сосками, с бОльшим давлением. Ее голова откинулась на подушки. Ее кости превратились в патоку.

Он стонал глубоко в своем горле, и она почувствовала вибрации на ее опухших, сверхчувствительных складках.

– Джан, о, Джан... Оооо, боже! – Боль в ее сердцевине увеличилась до почти невыносимой интенсивности. Что–то внутри нее собиралось взорваться. Это было очень приятно, и все же очень странно.

– Джан... пожалуйста... я не могу... стоп... стоп!

Он остановил свой язык, но власть захватили его пальцы. Она чувствовала на своем клиторе постоянное поглаживание, движение по кругу, из стороны в сторону, вверх и вниз...

Она билась о подушки своей головой, когда стало слишком много изысканной вкусной боли.

– Не борись с этим, Piccola. Уступи ему. Уступи мне.

Он шире развел ее губы, извлекая из чехла ее клитор, и неумолимо его сосал, пока ее таз не начал толкаться вверх и вниз, тереться о его лицо в дикой развязности.

Она гналась за чем–то, о чем не знала, зная только то, что она должна была это поймать, чтобы пережить эти потрясающие ощущения, яростно проносящиеся вихрем внутри нее.

– Джан...!

Она плотно закрыла свои глаза и отпустила это.

Что–то внутри нее отступило. Интенсивное давление взорвалось в ее сердцевине.

Она закричала, ее мысленный взор взорвался калейдоскопом слепящих цветов, все ее тело зажало от спазмов самого умопомрачительного удовольствия, которое она никогда раньше не знала. Она отключилась.

Она вернулась обратно ​​на Землю из–за ощущения, что ее растягивают.

Валенна открыла свои глаза и встретилась с внимательным взглядом своего любовника.

Было ли возможно, что он выглядел еще красивее?

У нее была для него песня. Она сейчас ее писала:

бесформенная внутри твоего совершенства

беспомощная из–за твоего разорения

потерянная в твоем тайном саду

никогда ... ох, больше никогда не буду прежней

Эта песня будет называться «Никогда».

– Вот оно. – пробормотал он, его голос был веселым, прекрасный блеск пота покрывал его лицо и тело.

– Что…? – слабо спросила она.

– Твоя «вишенка».

– Ммм?

– Dio, она такая нетронутая. Чем ты занималась всю свою жизнь, Cara?

Она чувствовала, что ее киску стимулируют изнутри. Сразу же пламя, которое на мгновение погасло, вернулось к жизни. На этот раз ощущение было другим. Это происходило внутри нее.

Ее внимательный взгляд упал между ними.

Два его пальца были наполовину внутри нее.

– Ох... – едва выдохнула она. Она даже не заметила, как он пихался своими пальцами внутрь нее, она была такой потерянной во время своего первого... оргазма.

Он поворачивал свои пальцы, заставляя ее неуверенно стонать. О боже, сейчас, когда она знала, как ощущается оргазм, ее киска не могла дождаться еще одного. Она снова могла чувствовать боль, зарождающуюся внутри нее.

– Ты такая тугая. Я хочу это чувствовать вокруг своего члена. – его глаза были сосредоточены между ее ног, когда он осторожно растягивал нетронутое отверстие. – Cazzo, это будет так хорошо чувствоваться вокруг моего члена.

Все ее тело снова было в огне. Ох, что же с ней происходило? Ей хотелось большего.

– Джан…

Он поднялся над ней. Она затаила дыхание.

Его пенис выглядел массивным, внешняя кожа так плотно натягивалась вокруг его толстого стержня, что вены выделялись, как прекрасная резьба, украшающая его. Сливовый кончик блестел от жемчужно–белого сока, который она также ужасно хотела попробовать. Ее влагалище сжалось вокруг его пальцев, представляя его внутри нее.

– Валенна.

– Возьми меня. – потребовала она, страстно желая больше, чем он мог ей дать. Она хотела чувствовать все, что можно было чувствовать с ним. Абсолютную интимность. Первичное объединение мужчины и женщины.

Ее руки двинулись, чтобы схватить его член.

Он застонал и дернулся, как будто она причинила ему боль.

– Dio, Piccola. Медленно. Я так близок.

– Тогда возьми меня прямо сейчас.

– Я сделаю тебе больно.

– Все нормально. Нет никакого другого способа, чтобы лишить меня девственности, лишь обычный, не так ли? Давай сделаем это.

– Ты уверена, Cara? – он казался страдающим, действительно обеспокоенным.

Что–то внутри нее расплавилось. Его подлинная забота о ней была такой милой. Он так много времени терпеливо знакомил девственницу с основами, ей было его практически жалко. Ей было интересно, каково это было для него. До этого момента она была единственной, получающей реальное удовольствие.

Желание сделать это свидание стоящим его времени и денег стало для нее более срочным. Она ни в коем случае не оставит паршивое впечатление о себе в постели у этого великолепного, горячее–чем–ад, супер–жеребца.

Валенна подняла к нему свое лицо.

– Возьми меня, Джан. Я твоя. Я хочу почувствовать тебя внутри. Пожалуйста.

С диким стоном, он поймал ее губы в свирепом поцелуе. Обвивая свои руки вокруг ее шеи, она обхватила ногами его талию и подняла свое тело, потираясь своей киской о его пах. Он был таким большим и таким сильным, что она висела на нем, она повисла всем своим весом на его теле.

Боль вернулась с удвоенной силой. Казалось, внутри нее открылась дверь, и ее плотская богиня была высвобождена. Сейчас было невозможно перестать желать удовольствия, которое она испытала всего лишь некоторое время назад. Ох, она определенно получит еще больше от этого великолепного, ох, такого восхитительного мужчины.

Его язык вонзался в ее рот и втягивался обратно, имитируя движения, которые, она знала, он скоро будет делать своим членом в ее киске. Мысли об этом толстом, длинном куске твердой мышцы, проникающем в нее, заставляет стенки ее влагалища с жадностью сжиматься в ожидании.

Она хотела, чтобы ее прокололи, чтобы ее «чпокнули», чтобы ее лишили девственности.

Сейчас.

– Джан, пожалуйста, войди в меня сейчас.

Он опустил ее на кровать и опустился на нее всем своим весом. Она вздохнула, приветствуя его тяжесть.

– Я не хочу использовать презерватив, Cara. Я хочу почувствовать всю тебя вокруг моего члена. Это нормально? – грубовато он спросил ее, его руки устроили ее ноги таким образом, что она была бы раскрыта и готова его принять.

– О, да! Я тоже хочу, чтобы ты это сделал. Я тоже хочу чувствовать всего тебя внутри меня.

– Ах, Валенна, ты сводишь меня с ума.

Она ухмыльнулась.

– Это идея.

– Это не сработает. – прохрипел он.

Прежде чем она узнала, что он имел в виду, он неожиданно перекатился вместе с ней. Сейчас он лежал на спине, а она оседлала его. Это положение заставляло ее запыхаться еще больше. Ее заполнило ощущение передачи полномочий, когда она смотрела на него, лежащего под ней, на всю эту твердую массу костей и мышц, с кожей загорелой сверху донизу, и когда ее бедра обхватывали его пах, как прекрасного, гоночного жеребца.

Он держал ее за бедра и руководил ею, чтобы она скользила своей киской о толстую кромку его члена, лежащего сейчас на его животе, как древко горящего стержня.

Ощущения были невероятными! Она могла бы к этому привыкнуть. О, да!

Ему не нужно было обучать ее ритму. Она была танцовщицей. Она быстро научилась движениям. Ее бедра двигались волнообразно, находя наиболее приятное положение для максимально влажного трения.

– Dio, Валенна! – он прерывисто дышал, на его шее выступили сухожилия, когда он сжал ее ягодицы и встретил ее движения своими собственными

Она уперлась ладонями в его грудные мышцы и быстрее задвигалась над ним, сильнее потирая своим клитором о его стержень.

– Джан, о боже, это так хорошо... так хорошо...!

– Cara, я не могу продержаться дольше. Направь меня в себя.

Зная то, что он хотел, она ему улыбнулась и приподнялась. Ох, она была настолько готова к этому.

Она взяла его стержень, в данный момент, покрытый ее соками, такой горячий и пульсирующий от своей собственной необходимости в освобождении. Джан со свистом вдохнул, когда она потерла выпуклым кончиком о свои мокрые, покалывающие нижние губы. Он поддерживал ее задницу, когда она пыталась найти свою дырочку, используя его кол, ее киске не терпелось снова найти удовольствие.

Кусая свою нижнюю губу, она медленно опустилась на него.

Валенна задохнулась, когда он толкнулся в ее узкое отверстие.

Но он не вошел дальше.

Тяжело дыша, она попыталась снова, протирая его о свою мокрую дырочку.

Он выругался и взял управление в свои руки. Направляя свой стержень на ее вход, он толкнулся вверх, когда направил вниз ее бедра.

Она вскрикнула, когда головка его члена заскочила внутрь.

– Ох! О, мой Бог! Джан ...!

Он резко застонал.

– Cazzo, piccola! Такая тугая! Ты меня убиваешь ...!

Он осторожно потянул ее бедра дальше вниз, пронзая ее.

– Cara, возьми больше... пожалуйста.

Она знала, что это, должно быть, убивало его. Несмотря на увеличивающийся дискомфорт, она опустилась на него чуть ниже, его твердая длина неумолимо растягивала нетронутые внутренние ткани.

Она перестала двигаться. Он был слишком большим, и она не думала, что может вобрать его еще больше.

– Джан... Я не знаю, что делать ...

– У тебя отлично получается, Cara. Все еще больно? Я хочу, чтобы ты могла контролировать проникновение.

– Больно, и я боюсь продолжать. Я не знаю, как… Ты должен это сделать.

Он зарычал и снова изменили их положение, не разделяя их тела.

Он развел ее бедра, так широко, насколько это было возможно.

Ее опухшие половые губы сейчас блестели от ее обильных соков, были напряжены до предела вокруг его толщины, заманивая его, чтобы он полностью проникнул в нее, и Джан не мог бы продержаться еще дольше.

Он толкнулся глубже в нее. Она закричала, ее острые ногти больно зарылись в его бицепс, но это было долгожданное отвлечение от вкусной боли в его паху, угрожающей семяизвержением в любую секунду.

Dio, она была такой чертовски уютной, что это приносило очень приятную боль его члену. Так вот, как ощущалась настоящая девственница.

Чертовски невероятно. Нереально.

Он медленно протолкнулся, а затем осторожно отстранился.

Воткнулся еще глубже, пока головка его член не встретила сопротивления.

– Я хочу войти в тебя, Cara. Я знаю, что это принесет тебе боль, но ты должна меня принять, Cara mia. Всего меня. Пожалуйста?

– Да, о, да, Джан!

Его пальцы вернулись на ее клитор. Она застонала, сладко сжимаясь вокруг него. Он хотел почувствовать больше того сжатия, когда она снова кончит.

Собрав свою последнюю унцию самообладания, он попеременно облизывал ее притягательные соски, в то время, как делал мелкие толчки, мягко ударяясь о ее девственную плеву. Он ничего не хотел больше, чем пробить этот маленький барьер и взорваться внутри. Dio, так хорошо!

Его большой палец быстрее скользил по ее маленькой «фасолинке», и она была на пути к очередному оргазму. Было невероятно приятно чувствовать каждое трепетание ее тугого влагалища, пока она поднималась в высокую высь. Пот стекал по его лбу от неописуемого удовольствия от нахождения внутри нее. Его грудь готова была вот–вот взорваться от примитивной гордости из–за того, что его член был первым, вошедшим в этот рай, за то, что был первым, кто заставил ее чувствовать удовольствие такого рода. И все же, несмотря на неистовые мольбы своего тела о завершении, что–то внутри него отказывалось уступать. Он хотел убедиться, что ее боль не будет травмирующей, когда это все закончится.

Но, merda, это ему стоило его душевного равновесия.

Он никогда не вспахивал киску без резины. Он был безрассудным в юности, но не с сексом. Но сейчас он хотел, чтобы ничего не стояло между ними. Джан чувствовал ее мокрый канал, обхватывающий его, как перчатка, покрывающий его своим экстрактом. И ему это нравилось: ее жар, ее гладкость, ее теснота.

Он толкался под углом, так что головка его члена терлась о сладкое местечко внутри нее, пока он стимулировал ее клитор снаружи. Какая–то всемогущая сила на небесах знала, где идеально расположить точку G. Не слишком глубоко внутри нее.

Удерживая себя на одной руке, он углубил свое проникновение, заставляя уступить эту гибкую мембрану, мешающую его входу. К настоящему времени, она даже не замечала, что он рвал ее девственную плеву, она была такой исступленно потерянной в своем удовольствии.

Он потер ее сильнее, быстрее, толкаясь глубже в нее, отчаянно желая вколачиваться в нее оставшейся длиной своей эрекции. Cazzo, это было за пределами всего, что он когда–либо испытывал. Он терял свой гребаный рассудок, вершина его черепа могла взорваться в любую секунду.

Он опустился коленями на кровать, положил ее ноги к себе на плечи и наклонился, чтобы пожирать ее губы, поющие эти сладкие, сладкие песни своей страсти. Он предоставил ее киске завершающую серию очень быстрых, мелких толчков, неумолимо ударяющих по ее точке G.

Она взорвалась вокруг его члена.

При первом спазме ее киски, он врезался в нее.

Он прорвался через ее девственную плоть.

Она закричала.

Он издал мучительный стон, словно только что нырнул в эпицентр самых жестоких потрясений из плотских ощущений.

Это была точка невозврата.

– Cara ... Валенна ...! – он полностью перешел на итальянский язык, когда им полностью завладела его инстинктивная потребность.

Он взял ее так, как действительно этого хотел.

Жестко.

Быстро.

Глубоко. Так глубоко, как он мог бы зайти внутрь нее, пока они не стали одним целым, и он не мог сказать, где начинается его тело и, где заканчивается ее.

Тесная. Такая чертовски тесная!

Горячая.

Влажная.

Девственница.

Его.

Вся его.

Сейчас.

Сейчас.

Сейчас!

Он поддался этому.

Ей.

С диким ревом, он взорвался, как сверхновая звезда, вся его вселенная заполнилась белым светом, его сперма бесконечно стреляла внутрь нее... а он был ничем... ничем, просто сжиженной массой чистейшего блаженства, плавающего в ее глубинах.

Беспомощный. Голый. Открытый.

Он был разрушен. Полностью.

Но он не возражал.

Это было самым возвышенным опустошением.

В ее сердцевине была тупая боль, словно она была разорвана на две части, и в тот момент временно приостановила свое существование, но ее тело уступило шоку, ослабляя его.

Она улыбнулась. Любя эту боль. Она по–прежнему качалась в своем экстазе. Ее оболочка все еще трепетала от ее второго оргазма, но сейчас это угасало, обосновываясь в пульсации. В счастливой пульсации в самом ее сердце.

Она с любовью скользнула своими ладонями по его спине. Скользкой от пота. Такой гладкой. Бугрящейся твердыми мышцами. Он был везде таким красивым, как одна из тех известных итальянских статуй, вылепленных мастерами эпохи Возрождения.

Она улыбнулась, когда ее ладони властно изогнулись вокруг его твердой задницы, сжимая ягодицы.

Из него вырвался низкий стон, но он не двигался над ней. Он был мертвым грузом, лежащим поверх нее, застывшим внутри нее, соединенным с ней.

Она никогда не хотела быть отделенной от него.

Внезапная мысль совершенно ее потрясла.

О, нет. Даже не смей туда идти.

Он только что забрал ее «вишенку» наиболее удивительным эпическим образом.

Больше ничего.

Но ее глаза наполнись слезами. Нельзя было отрицать давление в горле, сильную боль в ее груди, как будто кулак сжимал ее сердце.

Она знала, что это за признаки. Они у нее были, когда она писала свои самые печальные песни. Те песни, которые выиграли ей пару «Грэмми» и множество других наград.

Ее шедевры.

Боже. Нет.

Просто. Не нужно.

Пожалуйста, нет.

Джану не хотелось двигаться. Ему хотелось никогда не покидать этот маленький рай.

Но он был должен.

Должно быть, он сейчас причинял ей боль.

Медленно подняв голову, он посмотрел на ее лицо.

Джан затаил дыхание.

На ее губах была безмятежная улыбка, ее глаза светились от удовольствия. От удовлетворения.

Знание о том, что он заставил ее так себя чувствовать, побуждало его хотеть кричать от ликующей радости или рыдать от облегчения.

– Я сейчас такая опустошенная.

В течение нескольких секунд он просто пялился на нее, думая, что он неправильно ее расслышал.

Она ему ехидно ухмыльнулась.

– Я так восхитительно заполнена итальянским блюдом, что могу отрыгнуть.

Он рассмеялся.

Она хихикнула, ее киска вибрировала вокруг него, снова заставляя его затвердеть.

Только эта женщина могла заставить его рассмеяться посреди того, как он ее трахал, и заставить его затвердеть всего через несколько минут после того, как он кончил внутрь нее, словно чертов катаклизм.

Он никогда не сталкивался с кем–то похожим на Валенну.

Никогда.

Он нежно коснулся ее лица, проводя пальцами по ее щекам.

– Да, без сомнения, ты уже не девственница, Валенна Джонс. Я таки лишил тебя «вишенки».

– Спасибо. Я боялась, что она превратится в чернослив. Ты герой моей «вишенки». Ты спас меня от консервации.

Он снова усмехнулся и ущипнул ее милый нос.

– Ты такая смешная, Cara mia.

Она подняла лицо, чтобы оставить быстрый поцелуй на его губах.

– И ты так... чертовски... эпичен.

– Эпичен?

– На мой взгляд, это самый лучший комплимент, так что не жалуйся на мой ограниченный словарный запас. Я выше слов, как таковых, я удивлена, что до сих пор помню свое имя.

– Тебе не нужно еще больше подпитывать мое эго. Просто то, что я забрал твою девственность, заставляет меня хотеть бить себя в грудь, как Кинг Конг на небоскребе «Эврика» [Прим. пер. – Башня Эврика (с яз. Eureka Tower) – самый высокий ]. Прямо сейчас я определенно чувствую себя номером один.

Она закатила глаза.

– Мужчины и права хвастаться их внутренним «самцом».

– У меня есть все права, чтобы этим хвастать. Это самая дорогая девственность в мире.

– Ты думаешь, что мы попали в книгу рекордов Гиннесса? Девственность Валенны Джонс была самой дорогой девственностью в истории, проданной с аукциона, «взломанная» Джанфранко Золдатти, предложившим самую высокую цену в пятьдесят миллионов долларов.

– Неплохо. Я лично попрошу кое–кого, кого я знаю в «Гиннесе», сделать для нас специальную запись. Это обязательно должно быть запечатлено на страницах истории.

– Ты знаешь кого–то из «Гиннесса»?

– Конечно. У меня есть несколько записей об автомобильных гонках.

– Ох.

Они некоторое время пялились друг другу в глаза.

Это был самый нежный момент, который он когда–либо разделял с женщиной. Он не был тем парнем «с приятными воспоминаниями», тем, кто обнимался и после «действия» обменивался глупой беседой с женщиной. Это было признаком чего–то большего, чем секс. И он избегал этого любой ценой. Никогда не желая вводить в заблуждение любую женщину, заставлять ее думать, что он чувствовал к ней больше, чем эту десятисекундную сногсшибательную высоту, которую он забудет в следующую минуту.