Мистер Найтсбридж

Глава 7 Декстер

Холли Лумен. Она наконец сдалась и сообщила мне свое имя. На это у меня ушло два дня и бог знает сколько сообщений. Действительно, завоевать ее доверие оказалось сложной задачей.

– Ты что, подсел на компьютерные игры? – спросил меня Бек, когда я поставил перед ним его минеральную воду.

– Ты о чем? – спросил я, положил телефон на стол и отправился в бар за своим виски.

– Ты раз девяносто посмотрел на телефон с тех пор, как мы с тобой поздоровались три минуты назад, – объяснил он, а я вытащил стул из-за стола и уселся. Так уж получалось, что мы с Беком почти всегда первыми приходили на наши еженедельные вечерние посиделки с друзьями. Это давало нам возможность обменяться новостями до прибытия остальных членов банды.

– Тебе показалось. – Я действительно не расставался с телефоном последние несколько дней, ведь Холли такая забавная, и я с нетерпением ждал ее посланий.

– Нет, я не ошибаюсь. У тебя все в порядке с работой?

– Все прекрасно. Как поживает Стелла? – Я знал, что упоминание любви всей его жизни отвлечет Бека от обсуждения моей одержимости телефоном, которой у меня на самом деле, конечно же, не было.

– Ну, ты знаешь… она каждый день взрывает мне мозг.

– Когда ты так говоришь, то сами собой напрашиваются шуточки на тему орального секса. Ты же знаешь, у меня не задержится.

– Тебе что, пятнадцать лет? Или ты превращаешься в сексуально озабоченного Тристана?

– Просто ты так смешно выразился, и ассоциация напрашивается сама собой.

Он, конечно, сам подставился под подобные шуточки, но мы оба знали, что Стелла – это лучшее, что когда-либо могло произойти с Беком. Я был очень рад за него. Ведь я знал, что значит найти свою истинную любовь. Со мной такое когда-то случилось. Но Бек удачливее меня. Он сумел сохранить отношения, и теперь эта парочка будет жить долго и счастливо вместе.

– И тебе нужна женщина, которая взорвет тебе мозг, – сказал Бек. – В этом вся твоя проблема. Ты всегда думаешь о сексе, а ведь чтобы построить отношения, нужно нечто большее.

– Прости, в тебя вселилась душа моей матери, что ли? – С тех самых пор, как Бек разобрался в своих отношениях со Стеллой, он стал самым горячим в мире сторонником серьезных отношений, и я с этим смирился. Но он должен понять – я не стремлюсь найти миссис Дэниелс. Поезд ушел.

– А ты что, обсуждал вопросы секса со своей матерью? Ты же знаешь, я просто хочу, чтобы ты был счастлив.

Вот почему я не мог долго злиться на Бека. Все, что он хотел – это чтобы мы, его друзья, стали так же счастливы, как и он сам. А судя по широкой улыбке, он и правда был чертовски счастлив.

– Что же тогда с тобой происходит? – спросил он. – Ты нервничаешь по поводу конкурса?

– Вовсе нет. Причина не в этом, – ответил я. Мне же нечего скрывать. Может, если бросить ему кость, он от меня отстанет? – Я просто переписываюсь с женщиной, которую хочу пригласить на ужин. Она очень милая и забавная. И хорошенькая к тому же. – Я не смог сдержать улыбки, как десятилетний мальчик, которому подарили абонемент на все матчи «Манчестер Юнайтед» сезона.

– Вот это новости. Ты никогда не говорил с нами о женщинах.

– А я и не говорю… Я просто пытаюсь объяснить…

– Да я и не возражаю. А кто она такая? Ты нас с ней познакомишь? Надо срочно рассказать об этом Стелле.

Он схватил телефон со стола, но до того, как ему удалось посплетничать насчет меня со Стеллой, я выхватил его из руки Бека.

– Размечтался. Тебя это вообще не касается, и я не собираюсь вас с ней знакомить. У нас с ней даже еще свидания не было.

– Что значит, у вас не было свидания? Ты до такой степени лишился яиц, что не решился ее пригласить?

– Когда я лишусь яиц, я сообщу об этом в Times.

– Тогда почему свидание так и не состоялось?

Хороший вопрос. Между нами с Холли, несомненно, возникла химия. И обычно у меня не случалось никаких проблем с тем, чтобы пригласить женщину на ужин. Но Холли по какой-то неведомой причине боялась согласиться встретиться со мной. Это интриговало меня еще больше, заставляя гадать, что скрывается под ее красотой и почему она так меня боится. Я все больше желал заставить Холли принять приглашение на ужин.

– Не знаю.

– Значит, ты уже пытался пригласить ее?

– Да. И она ответила отказом, но, правда, при этом призналось, что ей этого хотелось. Мы с ней постоянно обмениваемся сообщениями.

Я подумывал о том, чтобы позвонить ей, но мне не хотелось спугнуть ее. Я не мог рассказать об этом Беку, потому что Бек спросил бы меня, почему я так к ней отношусь, а ответа у меня не было. Я бы даже не смог ответить, почему я бесконечно смотрю на экран телефона в ожидании ее ответа. Я бы даже не смог объяснить, почему у меня так екало сердце каждый раз, когда сообщение наконец приходило.

– Охотничий азарт, – сказал он. – Со мной такого никогда не было, но…

– И вовсе не в этом дело. – Я никогда не пытался завоевать женщину просто из спортивного интереса. – Это, скорее, можно сказать о Тристане, а не обо мне.

Бек кивнул, но по его тщательно сдерживаемым движениям и мимике я понимал, что ему безумно хочется узнать больше.

– Даже не знаю, что со мной происходит, – сказал я. – Она из Америки. И…

Мне приходилось встречаться с американками, так что Холли мне нравилась вовсе не из новизны. И даже не из-за того, что она умудрялась быть одновременно по-детски наивной и дьявольски осмотрительной, даже подозрительной. Она была достаточно прямой и откровенной, чтобы отказаться дать мне свой номер телефона и попросить вместо этого мою визитную карточку, и в то же время сдержанной, так и не объяснив мне, почему не хочет поужинать со мной.

– Может, все дело в твоем мазохизме, пусть и не ярко выраженном, – сказал Бек, выловив из своего стакана с минералкой дольку цитруса и положив ее на блюдечко. – Чертов лимон.

– Я люблю непринужденную жизнь. Вот почему я обычно заканчиваю отношения, когда в них появляется напряг. Так что мазохизм – это не про меня.

– В общем, получается полная хрень. Я не позволю тебе в этом увязнуть, приятель.

– Что? – возмущенно произнес я. – Вообще-то я люблю женщин. Я люблю заниматься с ними сексом, даже дружить, но уж никак не страдать из-за них. Поверь, уж чем-чем, а мазохизмом я не страдаю ни в психологическом, ни в эмоциональном плане.

Между нами повисло молчание. Обычно Бек не сдерживался и прямо говорил мне все, что думает. Это касалось всех нас, шестерых друзей. Учитывая испытания, которые мы преодолели в детстве, все наши встречи были отмечены теплотой и доверием, и мы старались оставаться предельно откровенными, ничего не скрывая друг от друга.

– Ты что, не согласен? – спросил я его.

– А как же Бриджет? – произнес он.

– Что ты имеешь в виду?

– Тебе ведь нравится страдать из-за нее.

– Я просто не перестаю винить себя в нашем разрыве. Это точно не мазохизм. – Когда мы расстались, я был еще очень молод, но это не оправдание.

– Я вовсе в этом не уверен. Думаю, что ваше расставание превратилось для тебя в некий миф, которым ты упиваешься.

– О чем ты, черт возьми, говоришь? Что было, то прошло. Мы с ней были вместе. Любили друг друга и были счастливы. Я все испортил, порвав с ней отношения из-за какой-то глупой размолвки. Когда я наконец соизволил вытащить голову из задницы и попытался все исправить, поезд уже ушел – она начала новую жизнь. Так что я просто полный идиот, и мазохизм тут ни при чем, это факт.

– Ну, я вижу все это несколько по-другому.

Мне нравился Бек, я его нежно любил. Не просто как брата, а как друга, которому можно безоговорочно доверять. Однако, надо признать, в тот вечер он меня просто бесил. Я взглянул на экран телефона, чтобы уточнить время. Черт, где же остальные?

В этот самый момент к нам подошел Гэбриэл.

– Богом клянусь, если бы я был голубым, то обязательно залип бы на Гэбриэла, – пошутил я, наблюдая, как он стремительной походкой приближается к нашему столу.

– Ты что, решил устроить каминг-аут на нашей вечеринке? – спросил Бек.

– Ты правда голубой, что ли? – спросил Гэбриэл, невозмутимо глядя на меня.

– Нет, но если бы был, то ты вполне в моем вкусе.

Гэбриэл закатил глаза и вытащил свою пинту пива из стоящих в центре стола напитков.

– Счастлив это слышать.

– Он просто пытается отвлечь нас от щекотливой темы, потому что я сейчас высказал ему всю правду в глаза.

– Как интересно, – сказал Гэбриэл, садясь рядом с Беком. – Ну-ка, продолжай.

– Все совсем не так. Ты лишь изложил свою дурацкую теорию насчет того, что я страдаю мазохизмом.

Взгляд Гэбриэла метался между нами, словно теннисный мячик во время матча в Уимблдоне.

– Конечно, и все из-за твоих страданий по поводу Бриджет, – сказал Бек так, словно это все объясняло.

– Все ясно, – произнес Гэбриэл, сразу ухватив суть разговора.

– Что значит ясно? Бек несет ерунду, разве не так?

– Послушай, приятель, я только что пришел. Можете продолжать играть в свои детские игры, а я, пожалуй, буду наслаждаться своим пивом и подожду, когда подойдут вменяемые люди.

– Смотри, не получи занозу в заднице, сидя на заборе, – ответил я. – Бек говорит, что я продолжаю терзаться из-за Бриджет, а я утверждаю, что это вовсе не говорит о том, что я страдаю мазохизмом.

– Возможно, это и не мазохизм как таковой, – продолжал Гэбриэл, бросая на Бека взгляд, явно призывающий его не драматизировать ситуацию. – Однако я удивляюсь, что ты, по-видимому, махнул на себя рукой и считаешь, что никогда не сможешь найти счастье, потому что не смог сохранить отношения с девушкой, когда тебе было всего-то девятнадцать лет.

Мне потребовались немалые усилия, чтобы не уйти немедленно. Неужели он говорит всерьез? Эти ребята знали меня как облупленного – по крайней мере, я так думал. Получается, это вовсе не так? Но я-то их прекрасно знал. Понимал их ход мыслей, сильные и слабые стороны, но, оказывается, они меня не одобряли. Потому что я не страдал из-за Бриджет. На самом деле я вовсе не был сломлен и не испытывал горечи из-за того, что случилось в юности. Я просто понимал, что сам разрушил свое счастье и больше никогда не смогу полюбить.

– Наши отношения были особенными, дважды такое в жизни не случается. И я смирился с этой мыслью. Так что никаких страданий, никакой драмы.

Гэбриэл хмыкнул:

– Да уж, никакой драмы. – Он театрально прижал ладонь ко лбу. – «Я никогда больше никого не полюблю. Такие чувства случаются лишь раз в жизни».

Бек последовал его примеру:

– «Она для меня единственная женщина в мире». Боже, дружище, ну ты как ребенок. Пора уже это преодолеть.

Жесть.

Меня придавило к спинке стула, как при перегрузке во время космического полета. Честно говоря, я считал, что не драматизирую отношения с Бриджет. И тем более не клялся никогда не общаться с женщинами. Последние десять лет я редко бывал один.

Я поднял голову и увидел только что подошедшего Тристана, с недоумением осматривающего молчаливо сидящих за столом друзей.

– Я что-то пропустил? – спросил он.

– Мы тут троллим Декстера, – объяснил Бек.

– Думаю, с этой темой пора заканчивать, – сказал Гэбриэл, искоса поглядывая на меня. – Если ты хочешь продолжать мучить себя, это твое личное дело. Нам, в общем-то, до фонаря.

– Значит, вы все считаете, что я драматизирую историю с Бриджет? Да я о ней почти не упоминаю…

– Ты опять заговорил о Бриджет? – спросил Тристан, опускаясь на стул. Гэбриэл подтолкнул к нему пол-литровую кружку пива.

– Ты опять представляешь все так, что я страдаю и только о ней и говорю…

– Нет, ты о ней не говоришь, – согласился Гэбриэл, и я благодарно ему кивнул. – Просто твои отношения со всеми женщинами, с которыми ты встречаешься, лишь следствие твоих отношений с Бриджет. И это продолжается до сих пор.

– Хорошо сказано, – произнес Бек. – Это действительно всего лишь следствие.

– Ты хочешь сказать, что я никогда не встречу женщину, с которой смогу выстроить длительные отношения, которую смогу полюбить и о которой буду заботиться, и все это только из-за Бриджет? – Что ж, надо признать, это верно. – Я не жалуюсь на жизнь. И сердце мое не разбито. – Я вполне готов признать, что был полным идиотом, но не собирался признавать, что страдаю из-за утраченной любви.

– Это вовсе не значит, что ты покончил с прошлым, – заметил Бек.

– Ты не прав, – поправил его Гэбриэл. – Покончить с прошлым – не решение проблемы. Тебе нужно преодолеть стереотипы в отношениях.

Я был уверен, что особой разницы в этих формулировках нет. Все, с меня достаточно. В конце концов, я пришел сюда расслабиться и оттянуться с друзьями. А вовсе не для того, чтобы терпеть подобные наезды.

И тут зажатый в моей руке телефон тренькнул. Я быстро прочитал сообщение:

Хорошо, я согласна с вами поужинать. Но только в том случае, если это будет фондю. И вы не должны отвлекать меня во время мероприятий, связанных с конкурсом. Если мы наткнемся там друг на друга, давайте сделаем вид, что мы не знакомы. Договорились?

Наконец-то она ответила. И хотя я пока не понимал ее намерений и выдвигаемых ею условий, меня это не волновало. Сейчас мне особенно понадобится отвлечься от горестных размышлений о том, почему я все еще одержим Бриджет.

– А я вам говорил, что на торжестве по поводу открытия конкурса присутствовал Дэвид? – произнес я в отчаянной попытке отвлечь друзей от дальнейшей дискуссии по поводу моих отношений с Бриджет.

– Какой еще Дэвид? – спросил Тристан. Я давно уже не упоминал имени брата в разговорах, поэтому друг удивился вполне искренне.

– Ты имеешь в виду своего брата? – догадался Гэбриэл.

– Разумеется, – ответил я. Когда я увидел имя брата в списке гостей, то разозлился сверх всякой меры. – Я полагаю, он по-прежнему заодно со Sparkle. Даже пятнадцать лет спустя они все еще пытаются делать деньги, перевыпуская с незначительными изменениями украшения, разработанные моей матерью. Видимо, им есть за что благодарить моего брата.

Может быть, он получил какие-нибудь акции этой компании, когда продал бизнес моих родителей? Значит, мы с ним теперь конкуренты?

– Sparkle? Думаешь, он получил от них деньги? – спросил Бек.

– Меня бы это не удивило. У него моральные принципы на уровне бродячей кошки.

А иначе зачем ему присутствовать на этом мероприятии? Я изучил всю информацию о нем. Дэвид все еще работает в банке, и нет никаких признаков того, что он как-то задействован в ювелирной отрасли.

– Боже, как низко с его стороны, – отметил Бек.

– Он к тому же еще и мошенник, – сказал Гэбриэл, который в любой ситуации оставался юристом. – Такой вариант не исключен. Ему вполне могли предложить вознаграждение за то, что он продал ваш бизнес Sparkle, а он при этом ничего не сообщил тебе.

– Он действительно не поставил меня в известность, – напомнил я Гэбриэлу. Я никак не мог повлиять на то, как он распорядился бизнесом моих родителей. Все решения принимал Дэвид, который воспользовался ситуацией и предал меня.

Решив участвовать в конкурсе, я твердо нацелился на победу. Я хотел продолжить дело родителей, сохранить их наследие, изготовив свадебные украшения для следующего поколения королевской семьи. Но одной только победы мне недостаточно.

Я собирался взорвать этот чертов конкурс, доказав, что я – лучший.