Мнимая измена

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Странно, но в момент поцелуя — за доли секунды — Дженна вспомнила, как часто в детстве находила у Маркуса защиту. Это побудило и сейчас прижаться к нему теснее и ответить на поцелуй. Холод, поселившийся в груди, казалось, навсегда, медленно таял.

Маркус нежно провел ладонью по волосам девушки и спросил:

— Хочешь вернуться в дом?

По правде говоря, ей не хотелось никуда идти, а хотелось укрыться в кольце рук Маркуса и ощутить себя маленькой. И забыть, забыть все, что произошло сегодня! Вообразить, что она еще не влюбилась в Дина, что он не уехал еще учиться в Штаты, еще не вернулся домой с невестой…

Последняя мысль заставила ее вздохнуть и отстраниться от Маркуса.

— Да, я готова, не волнуйся за меня. И — спасибо.

Они вышли из оранжереи и направились к шумной компании на лужайке. Веселье, еще полчаса назад угнетавшее Дженну, — а видеть Дина с невестой было просто невыносимо! — вдруг перестало казаться тягостным. Девушка прислушалась к себе: да, ей стало легче, она почувствовала просыпающиеся силы, ощутила даже какую-то искорку радости в душе, как будто кто-то прошептал ей на ухо: «Потерпи, все еще наладится!» «Как?» — невольно вслух спросила Дженна. И внутренний голос ответил: «Это тайна».

Но увидев прилюдно целующихся Келли и Дина, Дженна все-таки отвела взгляд: невероятно трудно примириться с мыслью, что обожаемый столько лет человек дарит поцелуи другой, а не тебе. Поэтому предложение Маркуса уехать сразу после обеда она приняла с благодарностью.

Когда они, расцеловавшись со всеми и распрощавшись, сели в машину, Дженна почувствовала облегчение. Ей хотелось обдумать в тишине и одиночестве события сегодняшнего дня: встречу в аэропорту, предательство Дина, поцелуй Маркуса.

Поцелуй…, что он на самом деле значил?

Маркус не утешал ее, ничего вообще не говорил — вел машину молча, но Дженна вдруг снова ощутила себя под защитой, поняла, что есть на свете человек, которому можно довериться в беде. А измена Дина — это для нее, после смерти родителей, самая большая беда. На глаза опять навернулись слезы.

— Мы приехали, — услышала она голос Маркуса. — Ты в состоянии оставаться одна?

— Вскрывать себе вены не стану, не бойся.

— Знаю, но лучше сейчас не оставаться одной: ты заново возьмешься все передумывать, но пока вряд ли сможешь взглянуть на события реально.

Эмоции захлестнут, как девятый вал. Разве такого не было сегодня?

— Нет, я хочу побыть в одиночестве. И я не боюсь своих мыслей.

— … А у меня есть свободная комната, — как будто не слыша последних слов девушки, продолжал Маркус: — Утром мы вместе позавтракаем…

— Нет, спасибо. Ты и так много для меня сделал.

— Что ж, тогда приглашай в гости. Кстати, я, кажется, ни разу не был у тебя в квартире. Ты сняла ее удачно? Наверняка свила уютное гнездышко: помню, как в детстве любила устраивать куклам комнатки и даже сама вышивала. А ты еще не забыла, как подарила мне вышивку в рамке? Ангел и несколько золотых звездочек, видных из-за его крыльев. До сих пор храню эту вышитую картинку, Дженна.

Говоря это, Маркус проводил ее до крыльца многоквартирного дома с облицовкой из розового камня. Дженна еще только начала преподавать в университете, который и закончила в прошлом году, поэтому снимала небольшую двухкомнатную квартиру. Отказывать Маркусу в гостеприимстве Дженне было неудобно: и после всего случившегося сегодня в оранжерее, и после этого трогательного рассказа о вышивке. Неужели он и впрямь хранит картинку, прилежно вышитую 10-летней девочкой на Рождество? Поверить в это было трудно.

Войдя в прихожую, оба застыли от изумления: желтые, солнечного оттенка обои на стене, примыкающей к ванной комнате, утратили цвет и фактуру — сочащаяся откуда-то сверху вода покоробила их и сделала неприглядными.

— Боже мой! — воскликнула Дженна, — что же теперь делать?

— А ты еще упрямилась и не хотела меня приглашать в гости, — сказал Маркус, — ну, назови сейчас свои действия по устранению этой аварии! — Не услышав в ответ ни слова, он продолжал: — Молчишь, потому что это, по большому счету, и не женское дело, а… мое. Вот я и возьмусь за него, а ты пока сделай инспекционную проверку во всей квартире: не случилось ли еще чего. Пока версий две: прорвало трубу — раз, соседи забыли закрыть кран — два. Кстати, судя по всему, дома их нет.

Обойдя квартиру, Дженна вернулась в прихожую. Марк, в буквальном смысле засучив рукав белой хлопковой накрахмаленной рубашки, уже успел скатать в рулон намокшую ковровую дорожку и сейчас стоял с телефонной трубкой, договариваясь с аварийной службой. Он был деловит, собран — таким его Дженна хорошо знала, наблюдая не раз в детстве, как он помогал своему отцу в организации ремонта большого дома Кроссанов.

Спустя минут двадцать в дверь позвонили — прибыли рабочие для выявления и исправления неполадок. Они о чем-то разговаривали с Маркусом. Рассматривая его профиль, Дженна подумала, что старший сын Кроссанов всегда и во всем такой: надежный и сильный.

Девушка не успела еще подобрать слов благодарности за помощь, как услышала:

— Дженна, аварийщикам здесь хватит работы на всю ночь. Самое благоразумное — поехать со мной.

Не слушая возражений, он увлек вниз по лестнице девушку, прихватив ее дорожную сумку с вещами, предназначавшимися для двухдневного пребывания у Кроссанов.

Квартира Маркуса — и Дженна здесь тоже была впервые — являлась полной противоположностью ее тесного жилища. В просторной гостиной было немного мебели, но Маркус обставил ее самой красивой. Легкие шторы не скрывали больших окон и широких подоконников. На стенах висели картины — Маркус неплохо разбирался в искусстве, хотя и получил экономическое образование. Через приоткрытую из гостиной в кабинет дверь были видны книжные полки с фолиантами и письменный стол с компьютером. Маркус слыл, и не зря, успешным бизнесменом.

— Э, да ведь и ты у меня в гостях впервые, — сказал Маркус. — Разреши показать тебе мое жилище и будь снисходительна: я все-таки холостяк и могу в чем-то показаться не очень аккуратным.

Он явно преувеличивал: каждая вещь в этом обширном жилище знала свое место, и все сверкало чистотой и удивляло ухоженностью. Кроме того, подбор мебели и аксессуаров указывал на прекрасный вкус хозяина: он искусно сочетал современные веяния с изысками времен королевы Виктории. Господи, подумала Дженна, любуясь домом Маркуса, оказывается, я его мало знаю! И уже не удивило, что комната для гостей, которая предназначалась ей на сегодняшнюю ночь, сияла чистотой и была со вкусом обставлена.

— Да, — вдруг вспомнила Дженна, — ты говорил о картинке, — она замялась на секунду, почувствовав вдруг неловкость, — ну, та вышивка с ангелом…она где? Или ты рассказывал это, чтобы меня успокоить?

Ей вдруг подумалось, что если выявится обман, то это только добавит к несчастьям и напастям, выпавшим на ее долю сегодня, еще одно разочарование. Может быть, самое тяжелое.

Не успев обдумать, почему это разочарование вдруг показалось бы ей самым тяжелым, Дженна ощутила прикосновение руки, и Маркус повел ее в дальнюю комнату. Комната эта не претендовала на изысканность, но показалась девушке самой уютной. Над кроватью — а это была спальня Маркуса — висели детские рисунки Кейти и Дина, висела в рамке и вышивка с ангелом. На прикроватной тумбочке стояла незатейливая керамическая ваза — один из опытов юной Энн. А над камином — множество семейных фотографий. Вот и она с Дином и Кейти во время путешествия на озеро в год окончания колледжа.

— Ты убедилась, что я не склонен к выдумкам? Здесь у меня маленький семейный музей вашего детства. Вы наверняка и не помните, какими были тогда трогательными и… беспомощными. Я вспоминаю вас именно такими и не перестаю удивляться, как быстро и незаметно вырастают дети…

Он замолчал, смутившись почему-то, и Дженна, чтобы прервать неловкую паузу, предложила… поужинать.

— Хорошая мысль, — подхватил идею Маркус, — только вот я не знаю, есть ли у меня деликатесы для такого случая.

— Что ты имеешь в виду?

— Твой визит ко мне. Я очень рад, что мы будем сейчас ужинать вместе. Ну, если уж мы и завтракали тоже вместе. Возникающие хорошие традиции надо укреплять, не так ли?

И в провиантской части Маркус остался верен себе: в холодильнике нашлось все, чтобы приготовить вкусный ужин. Оглядев стол, на котором красовались салат, фрукты и жареный цыпленок, он заметил:

— И все же здесь не хватает одного компонента.

— Какого же? Я взяла из холодильника все по максимуму.

— Не хватает бутылки хорошего вина. Сегодня я бы предпочел французское белое из горных провинций, смежных с Италией.

— В этом я вряд ли могу помочь вам, уважаемый хозяин, — шутливо отозвалась Дженна. — Если признаться, я не такой уж хороший знаток алкогольных напитков.

— Это поправимо, и мы сейчас продегустируем кое-что из моего подвала.

Спустя некоторое время он появился с красивой, необычной формы, бутылкой.

— Это не французское, а новозеландское, но рекомендую: букет отменный!

Наконец Дженна поела с аппетитом! Вино согрело ее и как будто смягчило душу. События дня показались далекими-далекими и не столь горькими. Рисунки в спальне Маркуса вернули ее в те годы, когда она, сирота, обрела новую семью, в которой случилось много детских радостей и настоящего счастья. Во всех тех приятных событиях непременно участвовал и он, старший сын четы Кроссанов. За их семью, честное слово, стоило выпить.

Дженна предложила тост.

— Наконец-то я слышу мою малышку Джен, — улыбаясь, произнес Маркус. — Давай выпьем за вернувшееся к тебе хорошее настроение.

— Рано, — вздохнула Дженна, — это вино немного притупило боль. Но я… я не жалуюсь, просто привыкнуть к новому состоянию трудно. Скажу откровенно: я привыкла к мысли, что мы будем с Дином вместе всю жизнь. Я распланировала за него, не спрашивая, не советуясь даже, его будущее! Я вообразила, что у нас взаимное чувство, а любит ли он — даже не спросила ни разу! Потому и несчастлива только я одна!

Дженна торопливо сделала глоток вина из бокала.

— Наверное, я повторяюсь, Дженна, но это пройдет. Знаешь, есть такое поверие: велико горе, да забывчиво. А иначе невозможно продолжать жизнь, в которой предстоит пережить еще много радостей и счастья. Ты молода и красива — ты создана для любви…

Марк тоже, почему-то торопясь, сделал глоток вина.

— Ты успокаиваешь меня на правах старшего, пусть и названного, брата. Но ведь эта ошибка может повториться: а вдруг мне снова покажется, что у меня с кем-то взаимные чувства, а на самом деле их так и не случится? Я плохо понимаю, где допустила ошибку, хотя иногда мне кажется, что ответ лежит на поверхности.

— Он и в самом деле очевиден. Ну, вспомни, что ты говорила в детстве маме, когда тебя переполняли чувство радости, ощущение покоя от близости дорогого человека?

— Да, помню: я говорила, что очень-очень люблю ее!

— Вот именно, Дженна, ты это говорила. А как складывались отношения с моим братом? Разве у вас были свидания? Разве вы сделали друг другу признания в любви? Ты хотя бы раз выяснила, как он к тебе относится в действительности? Кроме грез и фантазий на тему любви — ничего! Что ты искренне любила, я даже не сомневаюсь. — Маркус выразительно взглянул на сидящую рядом девушку. — Но мой брат, судя по всему, об этом даже не догадывался.

Дженна задумчиво посмотрела на Маркуса.

— Ты прав. Мне ведь и в голову не приходило спросить у Дина хоть раз о его чувствах, а все наши разговоры касались чего угодно, но только не любви. Выходит, я выдумала все сама от начала и до конца, который наступил сегодня утром. Нет, уже вчера — сейчас первый час нового дня.

— И в нем пока только ты и я.

— Да, и неплохо, если мы сейчас пойдем спать. Меня что-то ноги не держат.

Дженна попыталась выйти из-за стола, но чуть не потеряла равновесие. Маркус рассмеялся.

— Ты действительно не искушена в том, что касается вина. Перебрала немного, вот и результат. Давай помогу тебе добраться до постели.

Он обхватил ее за талию и, что-то ласково шепча, повел по коридору. Но даже это расстояние оказалось девушке преодолеть не под силу, и Маркус подхватил ее на руки.

Кровать, на которой предназначалось спать гостье, была широкой и удобной. Дженна уже готова была провалиться в сон, но слова Маркуса вернули ее из дремоты.

— Дженна, ты сможешь сама раздеться? Ты не отдохнешь, если заснешь в джинсах и рубашке.

Маркус уже осторожно снял с нее обувь и наклонился, чтобы убедиться, слышит ли она его слова.

— Я все слышу, но у меня нет сил. Буду спать одетой.

— Разреши, и я помогу тебе.

Он дотронулся до верхней пуговицы рубашки, и пальцы скользнули в ложбинку между грудей. Сон мгновенно слетел с ресниц.

— Что ты делаешь?

— Я пытаюсь помочь тебе: расстегиваю пуговицы на рубашке…

— А дальше?

— Тебя интересуют джинсы? Их тоже надо снять.

— А что еще, Маркус?

— А еще я пожелаю тебе спокойной ночи.

— Хорошо, и я пожелаю тебе спокойной ночи. Наклонись ко мне.

Дженна обхватила его за шею и притянула к себе. Глаза Маркуса горели, от тела исходил жар, ощущаемый даже на расстоянии. Девушка приникла к его губам и почувствовала ответный поцелуй. В ней проснулось желание — и тут она окончательно пришла в себя. Таких необычных ощущений в теле испытывать еще не доводилось!

В смущении девушка отстранилась от Маркуса, и он все понял.

— Спокойной ночи, Джен. До завтра.

Солнце весело смотрело сквозь кисейную занавеску, когда Дженна открыла глаза. Она не сразу вспомнила, где находится, а вспомнив, ахнула: в гостях у Маркуса! Следующий сюжет в хронике воспоминаний о вчерашнем вызвал краску на лице: она целовала Маркуса! Боже правый, да она желала Маркуса!

Чувство стыда мешало встать и поздороваться с хозяином дома, и Дженна продолжала лежать в постели, припоминая детали ночного события. Конечно, ей было многое известно о сексе: из школьных уроков, любовных мелодрам, разговоров со сверстницами «про это». Но знать и ощущать — не одно и то же, как поняла она вчера. Самое ужасное заключалось в том, что младшего брата Маркуса, любимого ею долгие-долгие годы и от всего сердца, Дженна никогда не желала вот так: со сладкой истомой в теле, с непонятной тяжестью в низу живота, с желанием прильнуть к сильному мужскому телу… Почему? Ответа на этот вопрос она не знала.

Откинув одеяло, Дженна, наконец, встала. Если она не знает ответа, то, быть может, мудрый Маркус ей и поможет? Вчера у них уже состоялись откровенные разговоры на темы любви. И — не только разговоры. При воспоминании о неизведанных до вчерашней ночи ощущениях девушке снова сделалось жарко, и она поспешила в ванную комнату, чтобы принять душ.

Идя по коридору в столовую, Дженна услышала аромат свежемолотого кофе, соперничающего с запахом яичницы. Как ей захотелось есть! А еще — кисточку винограда на десерт… Но как войти, что сказать Маркусу? И как смотреть ему в глаза? Решив, что естественность — самое лучшее оружие в любой сложной ситуации, Дженна переступила порог столовой.

Маркус с улыбкой обернулся на звук шагов.

— Доброе утро. Я так и подумал, что ты сейчас придешь завтракать: слышал, как шумит вода в ванной комнате. Не знаю почему, но я просто умираю с голоду. А как ты?

— Представляешь, я тоже очень хочу есть.

Как быстро исчезла неловкость! Дженна села за стол и впервые подумала: а ведь все легко решить именно с Маркусом, потому что он такой человек…

Она не успела додумать свою добрую мысль о Маркусе, потому что в этот момент он спросил:

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Ты напоминаешь мне о лишнем бокале вина или о помолвке Дина с Келли?

— Пожалуй, обо всем сразу.

— А я бы хотела разделить эти ощущения. Что касается моих отношений с Дином, то я желаю ему искренне счастья. Кажется, я поняла, в какую игру играла до сих пор. И мне уже не так больно. А что касается вина, то прости меня, пожалуйста.

— За что? Разве ты сказала мне что-то обидное или что-то не так сделала?

— Мне стыдно, если сказать честно. Ведь я вчера целовала тебя: и в оранжерее, и в постели…

Дженна густо покраснела.

— Почему тебе неловко? Это ты делала неискренне?

— Мне было очень хорошо, Маркус. Но не знаю, как ты к этому отнесся. Надеюсь, не подумал, что я… что хочу забыться с тобой… что в отместку за Келли…

Дженна так запуталась в мыслях, что замолчала и опустила глаза.

Маркус молчал тоже.

— Вчера что-то новое я узнала о себе, когда мы целовались в постели, какие-то желания, которых к Дину не испытывала никогда. Я понимаю, это странно, но это так!

— Я верю, Джен. Я и сам вчера испытал к тебе нечто такое, о чем не догадывался прежде. Нам обоим есть о чем подумать, это правда.

Вернувшись в свою квартиру, Дженна принялась за уборку. Ей вдруг захотелось сделать здесь все так, как у Маркуса: чтобы каждая вещь не просто занимала место на квадратных метрах, но раскрывала образ своей хозяйки. Вчера она прекрасно поняла, какой Маркус: надежный, сильный, целеустремленный, с утонченным вкусом, знаток искусства и истории. А какая она, Дженна? Тоже любящая искусство, музыку, нежная, страстная… Стоп! Прежде она так о себе никогда не думала: страстная. Откуда ей было знать? Она вдруг явственно ощутила вкус поцелуя, почувствовала тяжесть в животе и даже застонала от мощного импульса желания. Что делать? У кого просить совета? И не лучше ли отдаться своим ощущениям?

Дженна вдруг поняла, что это любовь.

Звонок в дверь не дал додумать о только что сделанном ею открытии. На пороге стояли Кейти и Дин.

— Мы тебя не разбудили?

— Нет, а почему вы приехали? Что-то случилось?

— Нам позвонил Маркус и сказал, что у тебя потоп, вот мы и приехали помочь.

— Я уже все сделала, не считая ремонта. Так что вам остается посочувствовать мне и выпить кофе за компанию. Кстати, а где твоя невеста, Дин?

— Невеста спит, она пока не привыкла к смене часовых поясов. А ты прекрасно выглядишь, Дженна.

Если бы Дин это сказал ей вчера, она оказалась бы на седьмом небе, а сегодня — ну, как все странно! — это уже не рождает абсолютно никаких эмоций: говорит, что выглядит прекрасно, ну и что с того?

— Ты тоже неплохо выглядишь. Как твой диплом? Прости, но ты вчера был так занят презентацией своей американской невесты, что мы не успели поговорить.

— А мне показалось, что ты избегала меня. Вспомни, я несколько раз подходил к тебе и пытался поговорить.

— И мне так показалось, и маме, — вступила в разговор Кейти, — мы собственно и приехали к тебе сегодня узнать, не обиделась ли ты на что-то?

Дженна рассмеялась.

— Как вам такое могло причудиться? Я видела, что кое-кому не до меня, вот и хотела уехать раньше. Спасибо Маркусу: он и до дому подвез, и помог справиться с потопом.

— Дженна, как хорошо, что мы сейчас объяснились, а то вчера вечером я места себе не находил. Хотел даже приехать и поговорить по душам, да Келли отсоветовала: она правильно поняла, что ты просто устала.

Признаться, Дженну кольнули последние слова о добром совете американской невесты. Не понравилось и то, что Дин так беспрекословно подчинился и даже не позвонил, чтобы справиться об истинной причине ее раннего отъезда с Маркусом. Но вдруг простая мысль поразила в самое сердце: потому что Дин никогда не испытывал настоящей любви к ней. Теперь-то она знает, что это такое.

И Дженна увидела своего бывшего возлюбленного совершенно другими глазами.

Он был добр, друг ее детства. Он делился с ней всем: конфетой, секретом, новостью, увлечением музыкой или спортом, он даже не ревновал ее к сестре-близнецу и маме с папой. Дин никогда не отказывался — когда они станут взрослыми, как мама с папой, — стать ее мужем, и они часто играли втроем «в свадьбу». Но вот они выросли — изменились и их привязанности. Понятия о любви и свадьбе тоже изменились! Это, очевидно, понял Дин. Вчера поняла она, Дженна. Какие и на кого могут быть обиды?

На Дженну снизошло умиротворение, и она улыбнулась Дину.

— Тебе не пора к невесте? Она, наверное, уже соскучилась. Ты ее очень любишь, Дин?

— Ты не представляешь, как, Дженна! Я как будто стал другим человеком. Наверное, это странно слышать, но когда ты полюбишь, то очень хорошо поймешь сказанное.

Я тебя очень хорошо понимаю, подумала Дженна, но промолчала.

— Пожалуй, мы поедем. И ждем тебя в любое время в гости. Ты ведь член нашей семьи, помни об этом.

Кейти обняла подругу и прошептала:

— Ты вправду не сердишься на нас? Я вчера так переживала, но Маркус меня успокоил сегодня.

— Все в порядке, Кейти. Я люблю тебя.

Дин на прощание поцеловал Дженну. Вчера она приписала бы это проявлению любви, а сегодня назвала про себя такой поцелуй «дежурным». И поклялась, что с любимым человеком никаких «дежурных» у нее не будет. И — не было.

Закрыв дверь за ранними гостями, Дженна снова погрузилась в воспоминания вчерашнего вечера. Теперь она задумалась о том, как относится к ней Маркус. Вспомнив слова, поцелуи, решила, что у нее есть шансы на взаимность. Оставалось только дождаться подтверждения его чувств. Как это должно случиться?

Дженна взглянула на телефонную трубку с надеждой, однако желанного звона не последовало. Что ж, надо ждать, решила девушка. В конце концов, ясности в отношениях с Дином она ждала несколько лет.

Прошла неделя. В своем большом, красивом и гостеприимном доме Кроссаны устроили вечеринку по случаю помолвки Дина и Келли. Разумеется, Дженну пригласили в числе первых. Чтобы выглядеть «на все сто», она купила вечернее платье, сделала прическу у дорогого парикмахера и не забыла о маникюре. Собираясь на праздник и оглядывая себя в зеркало, Дженна задавалась вопросом, кого она хочет сразить наповал: Дина? Келли? Маркуса? А может, всех сразу? Ответ на этот вопрос был ей известен точно.

Накануне вечеринки прозвучал долгожданный звонок: Маркус предлагал заехать за ней по дороге к родителям. Сердце затрепетало от предвкушения встречи. И вот теперь, во время сборов, думалось только о том, как пройдет встреча после недели разлуки. «Неужели такое возможно: влюбиться в считанные часы и за это же время забыть привязанность многих лет, простить и проститься без сожаления?» — эта мысль приходила, уходила и снова возвращалась, всякий раз освежая в памяти происшедшее и вызывая изумление выводами, которые Дженна сделала.

…Увидев вышедшую из подъезда девушку, в шелковом платье цвета восходящей зари и в лаковых туфлях под цвет розы, приколотой на левом плече, Маркус только и сказал:

— Если хочешь доказать моему дорогому брату, кого он потерял, не сомневаюсь, у тебя получится.

— Почему ты подозреваешь меня в мстительности? Почему не допускаешь мысли, что я просто хочу быть красивой среди красавиц на этом празднике?

— Я даже допускаю мысль, что ты обретешь там славу первой красавицы: природа-матушка так потрудилась, создавая тебя, что нет нужды приукрашивать красивое пудрой и румянами. Я прав? Я и в самом деле вижу естественную красоту?

— Ты прав. Мне не нравится косметика, не хочется выглядеть, как кукла Барби. Да и зачем? Предпочитаю, чтобы во мне полюбили, прежде всего, душу…

Дженна смутилась от сказанных в порыве откровенности слов и впорхнула в машину. По салону тотчас же разлился изысканный аромат роз. Маркус, взглянув на спутницу, негромко сказал: «Ты — царица цветов» и завел мотор.

Но и сам Маркус выглядел просто потрясающе! Волна волос открывала высокий лоб, четкую линию широких черных бровей и глаза цвета меда. Дженна украдкой рассмотрела, как он одет: рубашка из некрашеного льна, светлый элегантный костюм. Он само совершенство, сказала он про себя. И удивилась, почему раньше не замечала этого.

Дженна попыталась завести разговор, но почему-то Маркус поддерживал его вяло, отвечал невпопад, и она тоже умолкла. Чувство разочарования накрыло душу будто легким облаком, и когда, наконец, показался дом Кроссанов, вздохнула с облегчением: можно затеряться среди гостей. А все фантазии на тему любви лучше выкинуть из головы как можно скорее. Она снова ошиблась! Эта мысль обожгла душу, и Дженна даже не заметила, что Маркус подал ей руку.

Девушка уже шла по дорожке, обсаженной кустами пышно цветущих роз, когда услышала донесшиеся вслед слова:

— Когда почувствуешь, что с тебя довольно, скажи, и я отвезу тебя домой.

— Успокойся, мне помощь не потребуется больше, — ответила она, не оглянувшись, и исчезла в гостеприимно распахнутых дверях.

В гостиной было многолюдно и шумно, казалось, раствориться и исчезнуть в пестрой толпе нетрудно, но едва Дженна вошла, как раздался голос Кейти:

— Наконец-то я дождалась тебя! Боже, какая ты сегодня красивая и элегантная! Ну, пойдем же скорее поздравить влюбленных.

Взявшись за руки, они проскользнули через толпу к окну, у которого стояли Келли и Дин. Увидев гостью, те заулыбались и одарили ее приветственными поцелуями.

Дин взял Дженну за руку и сказал:

— Сегодня ты похожа на розу, такая же красивая… — Он помедлил, подыскивая слово: — …и незнакомая. Я не представлял, что ты можешь быть такой загадочной и такой божественной.

— А я тебе сразу сказала, что твоя названная сестра — чудесная девушка, — добавила Келли, — ты просто видел в ней только подружку детства, а нам пора ей подыскать жениха. У тебя есть жених, Дженна?

Кейти спасла положение, увидев, что на лице подруги появился яркий румянец.

— Не торопи события. Сначала мы поженим вас, а потом подумаем об одиноких новозеландских девушках, ладно? И потом, куда нам торопиться? Таких красоток, как Джен и я, на самом деле немного! Мы выберем женихов самых-самых…

Все рассмеялись.

— Кейти, а не выпить ли нам по бокалу шампанского за влюбленных? — Дженна пошла к столу, зная, что Кейти последует за ней.

— Тебе не понравились слова Келли, я верно поняла?

— Абсолютно. Еще не хватало, чтобы она подыскивала мне мужа. Я знаю ее не больше месяца, чтобы такое выслушивать. Честно говоря, сдержалась исключительно ради тебя и твоего брата. Но мне это не нравится!

— Слушай, а ты действительно сегодня какая-то не такая: тебя завела неудачная шутка девчонки из Штатов. Может, у них так принято? Тебе отказало чувство юмора — невероятно… С тобой точно все в порядке?

— Кейти, она ведет себя как собственница Дина, неужели это не видно? И меня заодно сватает в свою свиту. Не получится!

— Ну, у тебя и воображение! Дин сам готов стать ее рабом: он влюблен. А о тебе Келли — согласна: неловко — хотела позаботиться. Ей хочется нам понравиться, вот и все.

— Наверное, я просто устала в эти дни от ремонта. Вчера переклеивала обои, а это работка не из легких.

— Да почему же ты не позвонила мне? С удовольствием бы приехала на помощь.

— Не хотела отвлекать от подготовки к празднику. Вон вы скольких гостей должны принять.

Дженна оглядела большую гостиную, в которой веселились приглашенные.

— Да, сделать предстояло немало, — согласилась Кейти, — и спасибо Маркусу: он всю неделю трудился здесь как организатор, а уезжал к себе только за полночь.

Так вот почему телефон молчал! Дженна снова разрумянилась — на этот раз от мысли, что вряд ли Маркус целовал ее, только чтобы облегчить страдания «юной девы». Это выражение она почерпнула именно в эти дни: когда читала «Ромео и Джульетту» драматурга Шекспира и плакала над несчастной любовью молодых итальянцев. Ожидала своего часа и книжечка сонетов английского поэта. Дженна собиралась их почитать сегодня перед сном.

— Девушки, можно присоединиться к вам?

— Конечно, Маркус! Ты успел отдохнуть сколько-нибудь после вчерашних хлопот? Мама волновалась, что ты решишь отоспаться за все дни приготовлений и не приедешь на праздник.

— Ну нет! Дин должен жениться на Келли, он так хочет, а я ему первый помощник в этом.

Заметив удивленный взгляд Дженны, он замолчал и отпил глоток из бокала.

— Искренне желаю ему счастья и очень жалею, что не женился первым. Он обошел меня!

Кейти рассмеялась.

— Ты так говоришь, братец, как будто у тебя есть невеста. Или — была. Но ты нас ни разу ни с кем не познакомил из своих, приятельниц. Мама даже иногда боится, что ты не подаришь ей внуков!

— Не знал, что вы ведете такие разговоры за моей спиной. А родителям и тебе, Кейти, беспокоиться не о чем: я обязательно женюсь.

— Браво! Жаль, что мама этого сейчас не слышит. Вообще-то себя многие сегодня ведут странно.

— Да, к этому располагает повод, по которому мы сегодня собрались. — Дженна впервые нарушила молчание в их тесной компании.

— Наверное, ты права. Пойду поищу маму, уже пора начинать главное в сегодняшней вечеринке. Маркус, Дженна, вы со мной?

Они не сдвинулись с места.

— Ладно, я скоро вернусь. — Кейти исчезла в толпе.

— Как настроение? — Маркус выглядел как будто смущенным.

— Прекрасное. Что еще надо для счастья Золушке: ее пригласили на торжество. Вот только принц почему-то влюблен в другую.

— Ты настроена не слишком весело. Жалеешь, что не стала невестой Дина?

Он впервые спросил об этом прямо, и Дженна поняла, что и отвечать придется тоже откровенно.

— Нет, не жалею.

Ей хотелось рассказать о своем открытии: о проснувшейся любви к другому человеку, но момент не располагал к задушевной беседе. Да и как высказать Маркусу сокровенное, в котором он — главное лицо? Дженна не знала, что делать, и положилась на волю случая.

— Извини, что я ни разу не позвонил тебе после нашей последней встречи, но времени в самом деле не было…

— Да, мне уже рассказали, что ты взял на себя главную роль в подготовке праздника. Тебе всегда, как я заметила, достается ведущая роль в организационных делах.

— Я старший, это ко многому обязывает.

— А мне показалось, что ты не хотел звонить, ведь скорая психологическая помощь была оказана. Я имею в виду тот вечер и все остальное.

— Ты это так расцениваешь?

— А ты — иначе?

Маркус пожал плечами.

— Мы не дети, и пора это понять. Я целовал тебя совсем не потому, что хотел успокоить или отвлечь от мрачных мыслей.

— Значит…

— Вот именно, — не дал ей закончить фразу Маркус. — Именно потому, что у меня есть собственные чувства…

— Ах, вот вы где! — Келли и Дин предстали перед ними. На голове Келли красовался венок из белых живых цветов.

— Что же ты, брат, — пожурил младший старшего, — организовал такой прекрасный вечер, а сам куда-то скрылся и не видел самого главного: мы целовались при всех, давали клятву любить друг друга до конца жизни и нарожать много маленьких Кроссанов. У тебя будут племянники.

— Положим, вы не первопроходцы в этом, и я обожаю племянников — детей Энн. Но почему бы и нет?

Дженна поняла, что счастливая парочка явно пришла не вовремя, и ей остались невысказанными слова, которые, возможно, она мечтала бы услышать. Или опять это фантазии на тему любви?

— Маркус, представляешь, Дженне не понравилось, что я предложила ей подыскать жениха. — В голосе Келли слышались чуть капризные нотки. — Ты старший в семье, вот и рассуди: права я или нет, потому что Кейти меня осудила.

— Подыскать Дженне жениха? Красавицы — и ты, Келли, должна это знать — не нуждаются в сватовстве. Они отбоя не знают от предложений! Так, Джен? У тебя ведь немало поклонников?

Дженна растерялась: слова и сама интонация, с которой они были сказаны, для Маркуса не характерны. Он никогда не слыл пошляком.

— Разве сегодня стоит говорить обо мне? Я приехала совершенно по другому поводу. Но уж если нельзя уйти от этой темы, то, пожалуй, поеду-ка я домой, чтобы не отвечать на подобного рода вопросы.

— Не сердись, я не хотел тебя обидеть, — услышала Дженна вслед. Но — не обернулась и не остановилась. Протиснувшись через толпу гостей, вышла на крыльцо.

Ее душили слезы. Дженна давно, с детства, так часто не плакала, как в эти последние дни. Вчера, например, она проливала слезы по погибшим безвременно Ромео и Джульетте, которые могли бы стать счастливыми, но погибли из-за рокового случая. Неужели и ей не суждено стать счастливой? И почему Маркус задает такие вопросы?

Вечер давно уже растаял, и на небе сияли крупные звезды. Пахло розами, лилиями и какими-то незнакомыми цветами, белевшими на клумбах. Раздумывая, прощаться или нет с Кроссанами, которые, конечно же, заметят ее отсутствие, девушка шла по дорожке к лужайке. Неожиданно стало светло — это скрытые в кронах деревьев фонарики зажглись и затмили блеск звезд. Взору предстали плетеные стулья и кресла вокруг специально сделанного дощатого помоста. Очевидно, здесь должны танцевать.

— Хочешь потанцевать со мной? — услышала она голос где-то рядом. — Тебе нравится такое убранство?

Маркус выступил из темноты.

Дженна не отвечала.

— Не сердись. Наверное, я зря спросил о поклонниках, ведь это твое личное дело. Сам не понимаю, как это выскочило у меня.

— Да, это мое личное дело. Ты и так многое узнал за эти дни, пора остановиться, Маркус.

— Я остановился, как видишь.

— Вижу, — усмехнулась Дженна. — Остается совсем немного: вернуться в дом и дать мне сделать то, что я хочу.

— Пожалуй, поздно. — Маркус кивнул в сторону двери, из которой выходили нарядные возбужденные гости. — По плану сейчас здесь начнутся танцы, а скоро накроют столы, чтобы продолжить праздничный ужин. Ты ведь не хочешь остаться без мороженого с сиропом из апельсинов? Помню, как в детстве мама покупала за это мороженое ваши добрые дела и хорошие поступки. — Он рассмеялся и взял руку Дженны в свою. — Пожалуйста, останься потанцевать со мной. Не уезжай, а не то мне придется выкрасть мобильники у всех гостей, чтобы ты не смогла вызвать такси.

Что оставалось ей после таких слов?