Много нас

Глава 16

Энн

– Чья это машина?

– Ямато.

– Не знала, что у тебя есть права.

– У меня их и нет.

– Почему не получишь?

– Я не так уж и сильно люблю водить. Сегодня сделала исключение, – тонкие пальцы Мики, крепко держащие руль, выглядят немного странно в этой огромной металлической махине. Да и сама Мика смотрится чужеродно, сидя на водительском сиденье машины своего брата.

– Кто научил тебя этому?

– Ямато.

– Я бы не пустила тебя за руль на его месте.

– Слава богам, он не ты.

Манера вождения Мики такая же, как и она сама. Мягкие, плавные, почти кошачьи еле заметные движения. Она не дергает машину, перестраиваясь из ряда в ряд, но при этом не отказывается от превышения допустимого ограничения скорости. Выехав за черту города, Мика снова выжимает газ и ускоряется, оставляя других водителей за собой. Городской пейзаж сменяется полем, а потом и лесом. Вид за окном превращается в сплошное полотно, поделенное на две полосы. Голубой и зеленый. Если б меня однажды спросили, с чем у меня ассоциируется лето, то я непременно назвала эти два цвета.

– Куда мы едем?

– Ты же хотела искупаться?

– Да, но я думала, что мы поедем не так далеко.

– Когда я была подростком, то мы семьей ездили на озеро. Папа любил ловить рыбу и учил нас этому с братом. Мама на него, конечно, ругалась, но в итоге смирилась.

– А потом?

– Когда она умерла, мы продолжили свои поездки, но они больше никогда не приносили той радости, что была раньше.

– Ты скучаешь по ней?

– Сложно сказать. Я знаю, что она где-то есть. Горе после ее смерти отлично маскируется верой в перерождение. Я могу с ней разговаривать и представлять, как она мне отвечает. Не хватает только ее физического присутствия.

– Почему никогда с нами этим не делилась?

– А зачем?

– Опять этот вопрос. Потому что мы твои подруги.

– Это ответ на вопрос “почему?”, а не “зачем?”. У всех достаточно своих проблем в жизни.

– Но ты же нас выслушиваешь. И помогаешь мне.

– Потому что у меня есть на это возможность.

– А у нас нет?

– Смотри. Алекс слишком любит преувеличивать, выслушивать ее поток гневных высказываний на тему, почему я не рассказала раньше, прочему скрыла и прочее, я не хочу. Лика впадет в очередное переосмысление и будет искать решение проблем, которых еще нет и, возможно, никогда не будет. Но тут есть плюс, что, когда что-то произойдет, у нее уже будет готовый план по исправлению. А у тебя хватает своей драмы.

– Но я могла бы просто послушать.

– Я в этом не нуждаюсь.

– А в чем ты нуждаешься?

– Не в том, что ты можешь мне предложить.

– Ты странная, знаешь это?

– Ага, использую как преимущество. Подай очки, они там.

Я открываю бардачок и мне на колени высыпаются сложенные в несколько раз листочки.

– Что это?

– Записки, – мое любопытство берет верх, и я начинаю раскрывать одну из них.

– Не делай этого.

– Почему?

– Это личное.

– Так нечестно. Ты в курсе нашей личной жизни, а про свою ничего не рассказываешь.

– Когда-нибудь расскажу.

– Почему не сейчас?

– Еще рано. Когда-нибудь потом.

– А почему они тут, это же машина Ямато. Не боишься, что он их найдет?

– Я ею пользуюсь чаще, чем он. Особенно после его переезда. Вообще он оставил машину мне и папе, но у папы даже нет прав.

– То есть все это время у тебя, можно сказать, была машина?

– Угу.

– Но ты ею не пользуешься, потому что не любишь водить?

– Именно.

– И она просто стоит около папиного дома?

– Ага.

– Тогда я совсем запуталась. Твой отец живет в пригороде, но ты переехала жить в общежитие, хотя могла ездить на машине. Почему?

– Папе нужно пространство. После смерти мамы он все свои силы и время уделял мне и брату, ну, в основном мне. Думаю, сейчас пришло время, чтоб он пожил для себя. Было бы хорошо, если б он нашел себе кого-нибудь.

– Понятно.

– Не думаю, что сейчас он страдает от того, что мы уехали. Поначалу он тосковал, но сейчас научился жить своей жизнью. У него появились хобби, он знакомится с женщинами и даже иногда начинает с ними отношения, но, как он говорит, в его возрасте уже сложно найти кого-то. С одной стороны, все уже знают, чего хотят, а с другой стороны все тоже знают, чего хотят.

– И что это значит?

– Хорошо, когда люди в отношениях понимают, что им нужно, на что они согласны, а на что нет. А сложность в том, что менять привычный образ жизни страшно.

– Понятно.

***

Мои стопы касаются влажного песка с примесью камушков разных форм и размеров, теплая вода омывает мои ноги. Я делаю несколько шагов и встаю, смотря вдаль на гладь озера. По ту сторону густой лес, состоящий, кажется, из вековых деревьев. Темные стволы и ветви перемешиваются друг в другом, образуя единую темную массу, переходящую в плотный зеленый ореол. Еще несколько шагов и снова останавливаюсь, привыкая к прохладной воде. Позади меня Мика раскладывает плед и достает корзину с продуктами. Я прохожу дальше и отвлекаюсь на детские голоса из компании неподалеку от нас. Звонкий смех отражается от высоких крон и блуждает между листьев. Наконец, зайдя в воду по грудь, отрываю ноги ото дна и плыву. Чистый воздух пахнет влагой, хвоей и костром. Расслабив тело, распределяю свой вес, позволяя воде удерживать меня на своей гладкой поверхности.

Несколько часов блуждания по лесу у воды почти выматывают меня и оставляют без сил. Но эта приятная усталость, отдающаяся слабой пульсацией в ногах, никак не перекроет всех тех эмоций, которые затягивают меня все глубже.

Выйдя из машины, даже не удивляюсь тому, что Мика сразу же срывается с места и уезжает, оставив меня одну у дома. Могла бы провести остаток вечера со мной, но просить ее об этом кажется верхом наглости. Через несколько дней она обещала сходить на выставку. Приняв душ, ложусь в свою чистую постель и открываю блокнот, чтоб записать воспоминания об этом дне.

***

Мика стоит возле меня и рассматривает очередной экспонат. Современное искусство одновременно вызывает недоумение и восхищение. Перед нами панно из целых и обрезанных по нужной форме пластиковых крышек. Это похоже на пиксельную картинку плохого качества. Если смотреть на панно с расстояния в несколько метров, то изображенное поле с цветами читается гораздо лучше, чем вблизи. Слева от нас на стойке размещена пара туфель из гвоздей, справа большой прозрачный шар, наполненный пластиковыми эмбрионами. Не все смыслы и идеи мне понятны, но, по крайней мере, было интересно посмотреть, что какое искусство мне может предложить современный автор.

***

Наш маленький квадратный столик ровно такой, чтоб занять как можно меньше места, но за ним свободно могло сидеть четыре человека с каждого края. Мика напротив меня макает комочек риса в какую-то мегаострую жидкость и отправляет его в рот. Тарелка передо мной заполнена до краев, а я не уверена, что хочу это есть. Жара за окном требует холодных напитков и мороженого, а не горячего чая и капель пота от съеденного.

– Ты уверена, что это вообще можно есть?

– Попробуй и узнаешь.

– Он острый?

– Я взяла тебе самый легкий вариант. Попробуй.

Я следую примеру Мики и взяв палочками рис, окунаю его в суп. На удивление соглашаюсь с ней, что это достаточно вкусно. Еда в настоящем этническом ресторане сильно отличается от той, что продают в других местах. Слабая острота не перебивает, но дополняет разнообразные вкусы, которые сплетаются между собой.

***

– Мне кажется, еще парочка глотков и мое сердце не выдержит такой нагрузки.

– Ты же понимаешь, что на дегустации можно не глотать, а выплевывать?

– Да?

– Ага, нам это сказали в самом начале. Пустая кружка слева от тебя как раз предназначена для этого.

Дегустационная выставка кофе была ошибкой этого дня. Хоть я и готова была попробовать разные сорта и обжарки, все же остаюсь невеждой, которой все они на один вкус. Горько, крепко и совершенно невкусно.

***

Открытый урок по гончарному мастерству мне определенно понравился, хотя я до сих пор не совсем разобралась, как надо раскрашивать изделие. Цветная глазурь почти моментально впитывается, оставляя после себя полупрозрачный след. Я наношу еще один слой в надежде сделать цвет ярче, но натыкаюсь на замечание преподавателя, что излишнее количество нанесенный слоев может спровоцировать появление дефектов. Идеально ровное изделие Мики почти вводит меня в отчаяние, но я радуюсь результату своих неумелых рук. Не все получается с первого раза, и этому я тоже однажды научусь, если у меня будет такое желание.

Через несколько дней мы можем прийти и забрать наши изделия после их обжига в специальной печи. Интересно посмотреть, что у меня получилось.

***

– Это библиотека. Что мы вообще будем тут делать?

– Слушать презентацию новой книги.

– Скукота.

– Расширение границ.

– Может, пойдем в другое место?

– Нет. Ты вообще читаешь?

– Не большой любитель.

– Ну и зря. Ладно, если тебе будет слишком скучно, то пойдет куда-нибудь в другое место.

– Отлично, по рукам.

Все мои опасения про скуку испаряются с первыми словами писателя, когда он начинает зачитывать отрывок из своей новой книги. Голос звучит как мелодичный поток звуков, что проникают глубоко под кожу. Мужчина в серой футболке кажется невзрачным на вид, но его мягкий голос как бархатное полотно, которого хочется нежно касаться пальцами. Слова складываются в предложения, предложения в абзацы. Закрыв глаза, я представляю все то, что он нам озвучивает. Когда он заканчивает, то зал наполняется громкими аплодисментами. Не веря себе, я достаю наличку из сумки и покупаю его книгу. Я хоть и не уверена, что все же ее прочитаю, но я постараюсь это сделать, представляя вместо своего внутреннего голоса его.

***

Я достаю из конверта распечатанные фотографии и раскладываю их на столе, чтоб рассмотреть их и воспроизвести в памяти каждый из этих дней. Последние недели выдались достаточно насыщенными на события. Но я могу себя похвалить, потому что мне почти полностью удалось придерживаться намеченного мной плана. Режим сна оставляет желать лучшего, но не все сразу. Иногда казалось, что моя компания надоела Мике, но она ни разу мне об этом не сказала, а иногда сама предлагала какие-то варианты для проведения совместного досуга.

Один раз я встретила Зака недалеко от маминого дома. И нельзя отрицать, что в этот момент мое сердце замерло, но я все же справилась с этим, хоть и было сложно не расплакаться прямо там или не побежать в его сторону. Когда он меня увидел, то помахал рукой и сделал несколько шагов мне навстречу, но я перешла дорогу в неположенном месте. Зак понял мой намек и дальше пошел по своим делам.

Мика однажды обмолвилась, что все, что я делаю, это сублимация моих страданий, но я все равно верю, что все это не зря и мне гораздо лучше. Я хочу верить, что мне лучше. Мне все также сложно просыпаться и заставлять себя вставать с кровати. Все также сложно готовить себе еду или впихивать в себя пищу, но теперь я делаю это регулярно и меня больше не тошнит от приступов голода, а желудок не пронзает мое тело болью. Все также сложно просто жить и получать удовольствие от того, что я делаю.

Положив фотографии в блокнот, пролистываю его страницы, освежая в памяти записанные эмоции и чувства. Отчасти это самообман, потому что я старалась вписывать только положительные моменты. А негативные и так занимают слишком много места, чтоб переносить их еще и на бумагу.

Выйдя из комнаты, я набираю стакан воды и выливаю его в горшок с Фредом. Проделав эту процедуру еще несколько раз, опрыскиваю появившиеся маленькие листочки из пульверизатора. На голых веточках набухают и растут маленькие зеленые почки. Кажется, теперь становится лучше не только мне.

Вместо конца лета и скорой осени у нас наступает весна.