Может извинишься?

Глава 6

— И так, записываем тему урока! — говорю, и смотрю в подготовленный материал.

— Иван Владимирович, а мы сегодня будем рассказывать стихи, или в другой раз? — спросила ученица.

— Я думаю в другой раз. Сегодня будет новая тема.

На мой телефон пришло новое сообщение. А через секунду, позвонил отец. Я поднял трубку.

— Костя, привет. Узнал? — говорит.

— Какой Костя, пап? Это Ваня.

— А. Ну я и хотел сказать. Ваня привет. Узнал?

— Что с тобой? Ты пьян?

— Нет, я ищу компанию. Приезжай!

— Я на работе.

— Работ может быть много, а отец один. Приезжай, отдохнём.

— Пап, ты нормальный? Я занят. На работе.

— Если ты не приедешь, я вскроюсь. Моя смерть на твоих плечах будет. Сын, не расстраивай батю, езжай сюда.

Он может говорить правду. В прошлый раз, я не поддался манипуляции, и навещал его в больнице. Тогда он выкинулся в окно, между прочим, с третьего этажа. Благо, упал не на землю, а в мусорный контейнер. Сейчас, говорит что вскроется. Мало ли, что у него в голове. Напился, схватил нож, и по венам! Я лучше отпрошусь, и поеду.

Соврав директору, я сел на такси, и отправился в город, где жил раньше. Туда ехать минут сорок. Уже через пол часа, транспорт привёз меня к нужному месту.

Я подошёл к дому отца. Это была пятиэтажка. Здесь я вырос. Здесь учился кататься на велосипеде. Здесь прошло моё детство, и подростковый возраст. Дом в ужасном состоянии. Трескаются стены, подъездная дверь мерзко скрипит. Ступеньки ломаются, перила отломаны. Ну это не удивительно, в этом доме живут в основном, алкаши да наркоманы. За порядком никто не следит, всем плевать. Хорошо, что я съехал из этого адского племени…

Поднимаясь на второй этаж, меня охватила резкая вонь. Смесь мочи, дыма, и рвоты. В углах можно было обнаружить куски дерьма. Кошачьего или людского, не знаю. Дойдя к двери, я постучал.

— Привет, заходи. — сказал отец, как только открыл мне дверь.

Ну что же… Встречай, кошмар и ужас!

Вхожу внутрь. Первое что бросается в глаза, так это хлам. С правой стороны от входной двери, находится полка для обуви. Здесь разбросанные ботинки, шлёпанцы, рваные кроссовки. Вешалка с вещами не стоит, а лежит у стены. Оборванные обои, побитые полы. Нос режет от лютой вони. Отец не смывает туалет, и походу даже мимо ходит. В коридоре тусклый свет. Давит на мозг. А пройдя дальше, я замер. Чёрные ковры. Комната пропитана дымом. Кровать с жёлтыми пятнами. Грязное одеяло, и постельное. Замазанные грязью окна. Выбито зеркало. Шмотки валяются по всему дому. Мне стало трудно дышать тут, и я боялся взглянуть на остальные комнаты.

— Ванька, чего стоишь у прохода? — кричит отец с кухни. — Ай да ко мне!

Идя на кухню переступая через преграды, я поднял голову. О боже! Так много пустых бутылок с под водки, коньяка, и вина… Я ещё не встречал. Он вообще питается чем то? Кроме спиртного?

— Батя, ты чего? — удивлённо спрашиваю. — Один это всё выпил?

Он покачался со стороны в сторону, а потом поставил руки в боки, и осмотрелся. Ну и вид у него конечно… Не ухоженная седая борода. Грязные вещи… Уставшие глаза. Опухшие щёки.

— Ну да. — икая произнес он. — А что?

— Ты с ума сошёл? Ты же можешь умереть.

— Кто может? Я может? Я не может.

— Пьянь ты, господняя. Не звони мне больше, ладно?

Я чувствую перегар на всю квартиру. Каждый угол этого дома пропитан спиртным и сигаретами… Неужели ему нравится такой образ жизни? Мне противно. Я могу только вспомнить прошлое, и те моменты когда с нами жила мама. Когда она была здесь, всё было по другому. Папа не пил, работал. Тогда существовал наш семейный очаг. В нашем гнёздышке царило взаимопонимание, поддержка и любовь. Казалось бы, была самая лучшая семья на свете. И вдруг, мама уходит… Я не видел её семь лет, и даже не знаю где она делась, а отец вместо того чтобы объяснить ситуацию, безвольно бухает.

— Ты как со мной разговариваешь? Забыл кто тебя вырастил? — говорит.

— Мама.

— Мама? Мама тебе деньги в школу давала? Мама тебя кормила, и одевала? Мама поддерживала тебя, и бегала на родительское собрание?

— Мама.

— А кто тебя на природу возил? Кто учил машину водить? Кто на мотоцикле возил? Кто с тобой по всем друзьям катался? Тоже мама?

— Это не так важно. Большую часть моего детства, я провёл с ней. А ты мне даже не сказал, куда она исчезла.

— Рано тебе знать об этом.

— Рано? Мне двадцать три года! Ты решил сказать об этом, когда у меня внуки появятся?

— Умерла она. — вдруг отвечает отец.

Моё сердце на мгновение остановилось. Кровь по венам вдруг… Перестала бежать. Мой мозг не готов был, к принятию этой информации. Мне стало больно. На глазах навернулись горькие слёзы. Слёзы отчаяния и, непонимания. Поток моих чувств слился в одно целое. Все пазлы в голове начали сходиться. Я понял почему отец стал пить. Почему мама больше не звонила, и не интересовалась мной. И почему жизнь пошла по черной полосе.

Воздух словно закончился во всем мире. Казалось, что отец взял в руки пистолет, и что есть пуль, выстрелил в моё сердце. А я стоял, держался за него, и боялся подумать о чем либо.

— Как… умерла? — спрашиваю, глотая слёзы.

Он пожимает плечами, и наливает в рюмку оранжевую отраву.

— Давно?

— Семь лет как.

— Ты так спокойно об этом говоришь… Тебе что всё равно?

— Если бы мне было всё равно, я бы не пил.

— Пожалей печень, ты же себя убиваешь.

— Мама умерла беременной. — сказал отец, и до дна выглушил рюмку. — Под сердцем… она носила мою дочь. Это случилось так внезапно, что никто ничего не понял.

И тут я удивился ещё больше. В смысле беременной? Она была беременна…

— Настя поехала в больницу на обследование. А через сутки, мне позвонили. — продолжал он наливать алкоголь в рюмку.

— Хватит бухать, рассказывай. — нетерпеливо говорю.

— Мне позвонили из морга. Сказали, что нашли мёртвую девушку. Сделали вскрытие. Обнаружили убийство. На неё напали, но как… Никто так и не понял. Никаких следов приступления. Никаких зацепок. Ничего.

— Но… почему… ты не сказал мне?..

— Ты был подростком. Счастливым подростком. Я не мог тебя травмировать. Тебе нужно было время.

— Думаешь… Сейчас мне легче?

— Да. Ты научился жить без неё. Тебе так проще.

— Откуда ты знаешь? Мне не проще! Мне капец как не проще! Смерть близкого человека, простой не бывает. Я ждал её. Я надеялся что она просто нашла другого мужчину, родила ребенка, и переехала. Я ждал. Я хотел увидеть её даже через тридцать лет.

— Лучше бы она нашла другого.

Слёзы покатились по моим щекам, после чего я направился к выходу. Мне стало невыносимо тоскливо, и критически больно. Нужно было вдохнуть свежего воздуха, и собраться с мыслями. У меня задрожали ноги, и вспотел лоб от переживаний. Выскочив на улицу, я схватился за столб. Начал кашлять, и всеми силами хватал кислорода в лёгкие. Я не верил что её нет на самом деле. Я отказался в это верить… Я больше никогда не вернусь в дом отца, и больше никогда не отвечу на его звонок. Он сказал мне то, что должен был сказать семь лет назад! Я больше не желаю видеть его в своей жизни. Да, я начал забывать о маме. Да, я больше не помнил её голоса. Но она жила в моей голове, а главное в моем сердце. Я всё это время винил себя в её исчезновении. А теперь, виню ещё сильнее.

От лица Кати:

Новый день, меня обрадовал. С утра, Андрей приехал ко мне в гости, и подарил большой букет цветов! Причём, это были мои любимые цветы: орхидеи. Мы выпили по чашке горячего чая, и отправились на работу. Мне кажется, что я начинаю привыкать к мужчинам. Последние три дня, я даже успела пообщаться с Иваном, и другими из преподавательского состава. Всё таки, зря я боялась контакта с ними. Мужчины бывают подонками, а бывают хорошими друзьями, и собедниками. Нет, я не доверяю им. Но, впечатление немного изменилось.

Меня по прежнему триггерит от их взглядов. Но уже я спокойно принимаю это. По крайней мере, не убегаю в страхе.

А уже через пятнадцать минут, Андрей обещал заехать за мной. Мы собрались идти в театр.

Стою перед зеркалом, рассматриваю себя. Я нанесла на губы светлый блеск, накрасила ресницы, нанесла пудру на лицо. Уложила волосы в причёску. На мне: светло-бежевое платье. Которое идеально подчеркивает фигуру. Туфли. И в руках сумочка.

Уже в машине, я немного расслабилась. Смотрела за дорогой, молчала, не знала о чём поговорить. Андрей спас ситуацию. Он завёл диалог!

— Я заметил интересный факт. Почему ты всегда заказываешь чай? Почему не пьешь кофе?

— Тут всё просто. У меня аллергия на кофе.

Андрей кивнул. А через пару минут, раздался новый вопрос, и появилась другая тема.

— У тебя есть проблемы с доверием?

— Есть. — отвечаю.

— А от чего это всё пошло? Кто то ранил тебя, предал?

— И ранил, и предал. Но я не буду это обсуждать.

— Почему?

— Андрей, я не хочу об этом говорить, закрыли тему.

— Я просто спросил.

— Ну а я просто ответила. Давай лучше о другом поговорим. Вот например, как ты относишься к женскому полу? У тебя когда то была боязнь их, или опасение?

— Никогда подобного не замечал. Девушки чудесны. Их можно только любить, обожать, и носить на руках. Остального не принимаю.

Я надеюсь что этот человек не обманывает меня. И у него действительно такая позиция к моему полу.

— А ты когда то обижал девушек?

— Нет. Девушка — это по сути тот же ребёнок. Его нельзя обижать. Нужно только дарить любовь, поддержку, и сюрпризы! Я бы никогда не обидел, а за остальных не знаю.

— Правда?

— Конечно.

Он асоциирует женщин с детьми. А у меня при одном упоминании слова «мужчина», на ум приходит «собака». Ну по сути то, это реалистичная ассоциация. Собаки тоже бывают добрые, ласковые, и нежные. А бывают злые, агрессивные, и мерзкие. От обычной дворняжки не знаешь чего ожидать. Протягиваешь руку, и надеешься что она добрая окажется. Но в такие ситуации, тебе становится стрёмно. Ты же даёшь ей руку, чтобы погладить. А она? Возьмёт, и огрызет по самый локоть. Так и с мужчинами. Откроешься ему, вывернешь душу. А он? Плюнет туда. Ударит в твое самое больное место. Растопчет. Размажет как кусок пластилина. А женщинам (детям) потом восстанавливаться. Приходится годами забывать только одного человека, чтобы открыться другому… Оно мне надо? Оно мне не надо. Мой конченный брат показал обличие мужчин своим идиотским поступком. Он касался меня. Шептал в моё ухо гадости. Он сказал, что каждый мужчина в моей жизни, будет вести себя так как он. И как тут теперь верить остальным? Привыкать то, я начну. Но вот доверять… Вряд-ли!

О, я уже вижу яркий свет вдали. Мы подъезжаем к театру!