Огромная крона дерева закрывала нас от солнца. Правда, его лучи были мягкими, ласковыми, и прятаться от них не имело никакого смысла. Но сидеть под деревом мне нравилось. Не верилось, что мы в Кернии. Как будто я вернулась в детство, когда птицы беззаботно исполняли свои веселые песни, повсюду чувствовались ароматы прекрасных цветов, а вместо снега парил белый мягкий пух.
Вилли задумчиво смотрел на Гина, а тот, казалось, полностью погрузился в свои размышления.
— Что бы вы хотели изменить? — спросила я Гина.
Он как будто проснулся ото сна.
— Многое, Алла, тюрьмы надо вернуть и преступников посадить обратно. Нечего бандитам свободно перемещаться по стране.
— А кого бы вы вернули в тюрьмы?
— Есть много новых претендентов, — он задумчиво покачал головой, — начал бы я с Кэрна и, пожалуй, Назиды. Они оба опасны для общества, и будут мешать управлять вам государством.
Эта идея нас с Вилли обескуражила полностью. Мы переглядывались.
А Гин, похоже, вошёл в раж.
— Ну, Лутте тоже было бы неплохо в тюрьму отправить, нечего тут моль распускать. Страну надо закрыть, чтобы к нам не ездили и не завидовали. Нечего ежевенцев плодить. Работу у керинчан отбирать. И в другие страны нам ездить необязательно, в Кернии должно всё быть собственное, экономику нужно свою возрождать. А зиму я бы заставил Кэрна вернуть обратно, хотя бы иногда пусть будет. Мы привыкли на коньках перемещаться. Без снега скучно.
Я даже засмеялась:
— Бедный Кэрн, сидя в тюрьме, будет нам колдовать снежинки!
Чем больше я слушала Гина, тем страшнее мне становилось. Посадить Кэрна в тюрьму?! Никого не выпускать и не впускать в Кернию. Я не хочу, чтобы Гин становился президентом или командовал моим мужем, как управлять страной.
Вилли обнял меня. А Гин продолжал:
— А туннель никому больше не нужен, его надо разрушить полностью. Только место занимает.
— Но это ведь теперь историческая ценность! — не выдержал Вилли.
— Ерунда это, а не ценность, во всем смысл должен быть.