Молчание Гладиатора

Глава 34 Шахид

Байсаровская ревность — хуже смерти. Ничего не остановит в порыве эмоций. Всё, что наше — значит, наше. Никаких «наполовину».

Лия — моя жена. Моя женщина. Никто не смеет к ней обращаться так, никому не позволю.

— Я сломаю тебе руки, — предупреждаю Тамира, который практически обнимает Лию.

Ему лет пятьдесят. Темные волосы с проседью, крепкая шея, широкие плечи. Он высокий, примерно как я. Ушатаю и не моргну.

Лия испуганно дёргается, смотрит на меня, будто я неправильно реагирую.

— Шахид, — Аслан рычит сзади, но мне плевать.

— Лия — моя жена, Тамир. Никаких объятий и никаких сомнительных обращений, — встаю перед Лией. Руки чешутся врезать ему.

— У твоей жены другое имя, дружок. Это, во-первых. А во-вторых, я знаю Юлю с очень маленького возраста, она для меня всегда ребенок. Так что, твоя тупая ревность ни к чему, — огрызается.

Дружок⁈

Когда он называет её Юлей, кроет ещё сильнее.

Лия берет меня за руку, чувствую её ледяные пальцы. Пытается меня успокоить или придурка этого защитить?

— Брат, успокойся. Тамир раньше работал у Гусейновых, всё в порядке, — Аслан сжимает мое плечо, но я скидываю его ладонь.

— Неважно, сколько ты знаешь её. Отныне Лия замужняя женщина. Проявляй уважение, иначе я сломаю тебе хребет.

Тамир выдерживает взгляд и кивает. Ну ещё бы.

— Поехали, — бросаю Лии через плечо. — Домой пора.

Она медлит, но всё же собирается. София смотрит на меня осуждающе, а Аслан щурится.

Отвалите все, я никого не прибил, скажите спасибо. Моя жена — моя прерогатива. Реагирую так, как считаю нужным.

— Шахид, может вы… — София пытается спасти ситуацию, но я слишком зол, чтобы адекватно мыслить.

— Не сейчас, невестка.

Мы выходим с Лией на улицу. Собачий холод. Осень не как всегда. В мире глобальное потепление, но нас это не касается видимо.

— Садись, — открываю пассажирскую дверь. Лия быстро прыгает в машину и ни разу не подняла глаза на меня.

Обхожу машину, вдыхаю свежий воздух. Я не знаю, что со мной. Догадывался, что могу ревновать, но не думал, что так. Тамир назвал Лию «Юленькой» и это повод для нервотрёпки. Да, для меня повод. Ни одна женщина не посмеет назвать меня по-другому, кроме как «Шахид». Я предан и верен своей жене, чтобы пресечь подобное сразу.

Завожу машину, сжимаю руль. Лия смотрит в сторону, руки спрятала в рукава куртки.

На середине пути я всё-таки немного успокаиваюсь. Но не считаю себя неправым.

— Испугалась? — подаю ей руку, но она не кладет свою поверх.

Вдох-выдох.

Все хорошо.

— Лия, я достаточно в себе уверен. И в тебе тоже. Но это не значит, что какой-то хер с улицы может прикасаться к тебе или называть ласково. У этого всегда будет один итог.

Лия молчит, в потом срывается на рыдания. Кладет голову на колени и плачет.

У меня внутри всё рушится. Я не хочу такой реакции на то, что я защищаю её. Дерьмо.

— Маленькая, пожалуйста, — заезжаю на стоянку ближайшего торгового центра. Ставлю машину на ручник и притягиваю Лию к себе. Она дрожит, горячие слёзы обжигают мне пальцы, когда я касаюсь её лица.

— Лия, я не понимаю твоей… — не договариваю, она закрывает уши руками. Её трясет так сильно, что я пугаюсь такой реакции.

Кажется, мы сидим в тишине практически час. Лия уже не плачет, смотрит отстраненно на улицу. А я не решаюсь спросить, что это было.

Лия тянется к своему телефону, долго набирает сообщение и потом показывает мне.

Тамир был нашим охранником. Он очень любил маму, поддерживал ее, когда отец буянил после той семьи. Или когда Нелли приезжала к нам и устраивала очередные разборки. У них никогда ничего не было. Просто Тамир любил маму и был рядом. Со мной хорошо обращался, помогал делать уроки. Потом, когда Нелли решила доделать всё до конца, Тамир прикрыл маму собой и получил серьезное ранение. Долго восстанавливался. Он много значит для меня. Он был единственным, кто видел проблему и не игнорировал ее, а ты был с ним так груб.

Перечитываю. В груди странное чувство разочарования и чего-то ещё. Вины?

— Я… не знал об этом.

Лия выхватывает телефон из моих рук и нервно печатает.

Ты мог обо всем спросить у меня, а не задавать вопросы моему отцу. Он скажет только выгодную правду для него самого. А это практически ничего.

Вздыхаю. Лия права и нет. Бесит меня всё!

— Лия, я не задавал вопросы тебе, не потому, что мне это было неважным. Или я верю Артуру больше, чем тебе. А потому что я хрен знает, как о таких вещах спрашивать и не ранить при этом! — ударяю кулаком по рулю.

Она печатает и практически швыряет телефон мне в лицо.

СПРОСИТЬ СЛОВАМИ ЧЕРЕЗ РОТ!!!

Сжимаю телефон до хруста. Бросаю его на панель и задерживаю дыхание, чтобы не начать орать. Не на Лию. На себя. На обстоятельства. На всё то дерьмо, что произошло с ней и происходит с нами.

Молчим.

Дождь барабанит по машине, печка тихо гудит.

— Прости меня. Я не хочу ругаться. И не хочу быть в неведении всего, что с тобой было и что ты чувствуешь сейчас. А Тамир… — давлю пальцами на глаза. — Ты права, я не должен был так грубить, но всё же, ты моя жена, Лия. Единственный мужчина, который может к тебе прикасаться — это я.

Она вздыхает и качает головой. Ну что не так?

— Напиши, как… это случилось? — беру телефон с панели и отдаю ей. Пальцы соприкасаются на мгновение и Лия до сих пор не согрелась, хотя в машине жара.

Пока Лия пишет, я открываю окно. Дождь брызгает в лицо и на одежду, но свежий воздух немного бодрит. Не хочу с ней ругаться. Не хочу объяснять, почему никаких левых мужчин. Не хочу быть мудаком в ее глазах. Я бы сейчас с радостью вытряс душу из боксерской груши, и таким образом снял напряжение.

Лия отдает телефон и смахивает слёзы. Почему я чувствую, что сейчас будет какая-то жесть? Читаю.

Нелли приехала вечером, когда мы собирались спать. Сначала обычные крики и оскорбления, а потом она неожиданно вытащила нож из сумки и набросилась на маму. Это было в гостиной и Тамир только успел закрыть маму собой. Нож вошёл в спину, прямо рядом с позвоночником. Он упал, а мама попыталась убежать. Нелли её догнала и начала наносить удары. Их было много, никто бы не выжил. Нелли собиралась и со мной покончить, но отец приехал и увел её. Было очень много крови. Просто целые реки. Я просила папу, чтобы он вызвал скорую или сделал хоть что-то, но он снял пиджак и накрыл маму.

Я не знаю, что сказать. Слова застревают в горле, здравый смысл летит к чертям. Как это вообще⁈ Обнимаю Лию за плечи, собираю губами ядовитые слезы и молчу. Я никогда не смогу вернуть ей те годы, когда она жила спокойно, если там было это спокойствие. Не смогу оживить ее мать. Но я могу обеспечить Лии безопасность здесь и сейчас и… не нанести новые травмы.